От выстрелов в Сараево до первых залпов Первой мировой - Максим Кузахметов - Все так + - 2022-02-12

М. Нуждин

М. Кузахметов

М. Нуждин

М. Кузахметов

М. Нуждин

М. Кузахметов

Мы вроде бы даже знали героев — например, лётчика Нестерова — но всё равно это как бы отдельно от войны, как-то сам по себе герой. Причём его даже уважали при советской власти. Ладно, Брусилов — он советскую власть признал, быстро стал «красным» генералом и поэтому стал знаменит. Но остальные-то? Сколько там ещё было талантливых? Правда, если это генерал по фамилии Юденич или Деникин, кто ж потом его восхвалять-то будет или памятники ставить?

М. Нуждин

М. Кузахметов

Событие, с которого ведётся отсчёт Первой мировой войны: 28 июня 1914 года, убийство в Сараево эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жены сербскими террористами. Тоже вот, как их назвать? В Сербии памятники стоят вообще-то Гавриле по фамилии Принцип, 18-летнему национальному герою. За что? За убийство другого человека.

М. Нуждин

М. Кузахметов

М. Нуждин

М. Кузахметов

И вот простая и понятная мечта любого террориста, особенно, когда тебе 18 лет и какие у тебя серьёзные мысли в голове? А тут тебе старшие товарищи (которым, правда, самим-то 20 лет) объяснили. Кстати, ещё такая подробность: Гаврило Принцип болен туберкулёзом и знает, что всё равно умрёт. И чтобы не просто так умереть — «сделай полезное дело, теракт». А потом само собой начнётся революция и почему-то сразу появится Великая Сербия. Просто надо убить наследника престола. Тем более, что всё заранее известно, в газетах написано, какого числа он приедет, как его будут торжественно встречать, маршрутов в Сараево может быть немного, едет в открытой машине. Хоть и в хорошей, скоростной, но всё равно в открытой. Люди соберутся на улицах посмотреть, приветствовать. Ну как не организовать террористический акт?

Подготовили 4 человек, чтобы в разных местах поставить; у каждого бомба, пистолет, нож на всякий случай. И яд — чтобы потом тебя не запытали. А никого не пытали, представляете? Уже не первый раз говорю: если человека пытать, он признается вообще во всём. А когда не пытаешь, не признаётся, видите ли. Сталинские следователи только умели такие показания выколачивать из сотен тысяч людей!

Так вот, здесь всё началось-то не с выстрелов Гаврило Принципа, а с бомбы, брошенной его соратником по террористическому ремеслу. Мы не оправдываем террористов, мы их осуждаем. Особенно в данном случае, совершенно безумная была история, ничего плохого Франц Фердинанд ещё не сделал. Может быть, не успел, не собирался, не был кровожадным злодеем, маленьких детей не ел. Более того, говорил, что «надо бы этим славянам дать свою полноценную автономию, как венграм; зачем доводить их до революции?» И ему же досталось. Не смог своему дядюшке внушить. Но тому уже было за 80, наверное, наследник был уверен: «Вот-вот я стану императором и все эти разумные вещи сделаю». Ему самому уже 50 лет.

Террорист бросил бомбу, а водитель машины, в которой ехал Франц Фердинанд, увидел и успел добавить газу, и бомба взорвалась, когда ехала следующая машина. Пострадали больше 20 человек, есть убитые и раненые, но у Франца Фердинанда ни царапины, он благополучно доехал до цели назначения. В ратуше торжественный приём, местная элита кланяется. Он вообще с инспекцией приехал в Сараево, там же австрийский гарнизон. А у нас же все наследники престола и императоры — по военной части, к несчастью для себя. Все мнят себя Наполеонами и все бездарности в военном деле. Может и обошлось бы всё в Российской империи, если бы Николай II не взвалил на себя бремя главнокомандующего зачем-то.

Так вот, приезжает сердитый Франц Фердинанд: «Что же у вас такое творится? Я приехал с торжественным визитом, а у вас бомбы бросают? Распустились совсем!» И такой вот необычный человек: вместо того, чтобы спрятаться где-то в бронированном вагоне, забраться в бункер — а вдруг террорист был не один? — он говорит: «Так, это всё понятно, вся эта ваша торжественная церемония, но я теперь должен навестить в больнице тех людей, которые из-за меня, получается, ранены, пострадали». Хотя ему говорят: «Ну мало ли что? Никто же не знает ничего, расследование пока не проводили». Причём, поймали первого террориста, который и ампулу с ядом принял, и в речку прыгнул — так речка мелкая оказалась, а яд не сработал, только вырвало. «Вот сейчас мы начнём допросы, он молодой, всё нам расскажет».

В общем, это и погубило Франца Фердинанда. Потому что города он не знает, его водитель тоже точно не знает, куда ехать. Заехали не в ту улочку, надо сдавать назад. А к этому времени Гаврило Принцип, расстроенный… Потому что и мимо других его товарищей тоже проезжал Франц Фердинанд, а такое бывает, мы рассказывали — у кого-то дрогнула рука, кто-то не решился, кто-то не заметил, кто-то не захотел, чтобы пострадали ни в чём не повинные люди. И Гаврило Принцип, скажем ему спасибо, бомбу не бросил, чтобы не пострадали посторонние люди — как это сделали террористы, которые покушались на Столыпина. Жуткий теракт, десятки убитых ни в чём не повинных людей!

А здесь Принцип выхватывает пистолет, подскакивает к машине, делает всего два выстрела — и оба смертельные. Один раз попадает во Франца Фердинанда, тот вскорости умирает. И ещё в его жену Софию. А вокруг же полно людей! Франц Фердинанд в последнюю секунду успевает воскликнуть: «София, что с тобой? Не умирай!» Получается, не худший был человек (если всё это правда). Женился по любви, вопреки всем своим родственникам. Николай II вот не такой был человек. Любил Матильду Кшесинскую, а женился на правильной невесте. Хоть и по-своему потом её тоже полюбил, был привязан.

Схватили Гаврило Принципа тут же. Он тоже пытался принять яд, тоже не сработало. И теперь в руках сопровождающих лиц. Напомню, территория вообще-то аннексирована Австро-Венгрией, поэтому там везде австрийские офицеры. Схвачены два террориста —Неделько Чабринович, который бомбу бросил, и Гаврило Принцип. Им по 18 лет! Двум преступникам и убийцам. И сразу выясняется, что оба сербы. Возникает подозрение — чего это вдруг сербы сюда приехали? Хотя сербов много и в самой Боснии, но всё же ниточки совершенно откровенно тянутся в Белград, и это правда.

Там террористическая организация «Чёрная рука», которой руководят сербские офицеры. Ну как руководят? Планы у них совершенно разные и методы расходятся, но все хотят Великую Сербию и поскорее разрушить Австро-Венгерскую империю. Для чего? Сербия же и так независимая держава. Для того, чтобы присоединить к ней другие территории, «наши исконные». До сих пор не получилось, а сколько людей крови пролило ради всего этого.

Дальше уже Вена проявляет жёсткость, выдвигает Белграду ультиматум. Я почему подробно объясняю: войну не на следующий день объявляют. И вообще, мало ли что происходило! Например, в Париже когда-то было покушение на Александра II. Он выжил, но надо же было войну Франции объявлять: «Что же такое у вас здесь творится?» Но ничего не произошло, это же наши друзья (хотя тогда союз был с немцами).

Так вот, Вена выдвигает ультиматум, причём в нём очень много пунктов, самых разнообразных. Например, учебники переписать. «Потому что вы там такое про нас, про австро-венгров, в своих учебниках пишите, зверей каких-то изображаете». Потом надо уволить каких-то чиновников, которые совершенно откровенно ведут антиавстрийскую пропаганду; закрыть ряд организаций, которые ведут подрывную деятельность на территории соседнего государства. «А для чёткого расследования, почему и как это произошло, и кто стоит за спинами убийц, вы должны допустить к себе в Белград наших австрийских следователей, потому что мы знаем, как вы там у себя будете расследование проводить!»

Вообще никакого объявления войны, просто такой вот строгий ультиматум. И Вена, как будто бы, имеет право — наследник престола убит сербами. «Хотим всё выяснить. Может быть, никто не виноват, может быть, это террорист-одиночка?» Такое тоже бывало. Вера Засулич ни с кем ничего не согласовывала, пошла убивать петербургского генерал-губернатора — и всё сошло с рук.

Всё бы, может, и ничего, но всё такими сложными связями обросло! В Белграде успевают спросить Петербург: «Ну так вы же, если что, не забудете нас, братьев-сербов, братьев-славян?» С сербами особенно необычная история, потому что они далеко, общей границы никогда не было, а чуть что — у них, видите ли, всё своё. А потом садится какой-нибудь Броз Тито в Югославии и первым разрушает весь социалистический блок, ведёт совершенно отдельную государственную политику — и ничего с ним не поделать, получается. Зачем тогда было влезать в эти дела? И австрийцы не то чтобы решительно и беспощадно ультиматумы ставят. Нет, конечно. Тоже спрашивают, в Берлине — если не разрешения, то, как минимум, согласованных действий. В Берлине, конечно, говорят: «Не обидим, поддержим, поможем, если что».

М. Нуждин

М. Кузахметов

М. Нуждин

М. Кузахметов

Наверное, надо будет отдельно рассказывать, кто чего кому в какой последовательности сказал. Потому что доходило до абсурда. Например, Германия объявила нам войну раньше, чем Австрия. Все же ещё пытаются приличия соблюсти, никакого вероломного нападения: чтобы сначала дали ноту, посол вручил в столице (телеграф уже везде работает), а потом уже начинался переход границы. А может и не начинался.

В прошлый раз я сказал, что надо будет упомянуть про противоречия. У нас надёжный и прочный союз с Францией, в первую очередь. У Франции с Англией уже не очень надёжный. Англия не заинтересована в усилении Германии, на всё обижена. А ведь был прекрасный шанс заключить договор (это к слову о договорах, которые то выполняются, то нет). Николай II, милейший человек, в Петербурге бывает крайне редко, там же террористы, правительство, родня, проблемы. А как хорошо ездить по финским шхерам на яхте, с семьёй, детьми, близкими людьми! Тихо, красиво. Правда, Финляндию презирает и ненавидит, мечтает всех их заставить говорить на русском языке и всё застроить православными храмами, как его батюшка. Но к счастью, без чингисхановского насилия, чтобы просто всё выжечь калёным железом. Хочется, чтобы и красота была.

Плавал он тогда около Выборга. Это всё равно Великое княжество Финляндское, чтобы было понятно; автономное, сенат там свой и экономика растёт, почти все грамотные. Лучшая часть империи, а всё хочется навести там свой порядок, финнов выселить и заселить другими, как в своё время Иван Грозный поступил с Новгородом и Псковом. Просто потом почему-то всё рушится, не работает эта система надёжного отлаженного хозяйствования, когда колхозники приезжают. А если вдруг у них что-то получается, так их самих потом приходится раскулачивать.

Так вот, приехал он тогда на своей яхте на остров Бьёрке, по нему назывался договор. Это шведское название, как и Выборг. Финны называли этот остров Койвисто, а у нас он теперь называется Большой Берёзовый. Мы же вообще всё там переименовали, «потому что всё должно быть наше, своё». Слава богу, что не Комсомольский и не Ленинский. Сравнительно безликое название, но хоть такое.

И встретились на двух яхтах кайзер Вильгельм и Николай II. Кайзер Вильгельм говорит: «Давай-ка заключим союз. Вдруг на вас кто-то нападёт, а я вам на помощь смогу прийти тогда. Ну чтоб всё было у нас на бумажках подписано. Мы же 150 лет уже друг другу только добра желали. Но на всякий случай». Обычный такой договор о взаимопомощи, пусть и военной. Николай II, милейший добрый человек, ну как отказать кузену Вильяму? И подписывает этот договор. Его, конечно, нужно ещё ратифицировать. И как всё могло бы измениться!

Но там в ужас пришёл Витте, тогда ещё премьер-министр: «Надо же согласовать, такие вопросы уж точно с кондачка не решаются. Как минимум — что нам за это будет?» Что логично. Вот договор с Францией у нас тоже не просто так. Французы нам дают дешёвые кредиты. Правда, мы на них почему-то строим или покупаем броненосцы, а потом всё это ушло в топку Цусимской катастрофы, и все эти деньги исчезли (а их ещё надо было возвращать). Тут же об этом узнают в Париже, там паника, шок и они предлагают кредит на ещё более выгодных условиях. Зачем тогда нам договор с кайзером Вилли, который дешёвые кредиты не предлагает? Близоруким оказался кайзер. Правда, ему самому нужны были кредиты на ускоренную индустриализацию.

В общем, этот договор не был ратифицирован, хотя и не отменялся. И формально он ничего не нарушал, там же не написано, что «мы вместе на Францию нападём». Но был такой Бьёркский договор, ещё за 9 лет до всех описываемых событий. И не расторгли его, и не ратифицировали, и не следовал ему. Это всё про то, что в Петербурге тоже хватало людей, которые не понимали, зачем нам враждовать с Германией и в этот конфликт ввязываться. «У нас же немцев полно, вся знать прибалтийская, остзейские немцы. У нас же родня немецкая, жена императора, мать. Зачем нам всё это, тем более, что Германия наш ближайший сосед, с которым всегда договаривались? Что нам с ним делить?»

Когда-то был конфликт в Семилетнюю войну, Кёнигсберг наш, Кант наш, а потом мы опять передоговорились обратно тихо мирно, и не надо никому проливать кровь, только дружественный экономический обмен. У нас же здесь, в Петербурге, полно было торговцев — колбасных, кондитерских — где на дверях было написано: «Кондитерская Шмидта», например. И всем было понятно, что это немец. Да и название — Петербург — хоть и голландское исторически… Здесь полно этого всего — Петергоф, Ораниенбаум… не будем погружаться в это всё.

М. Нуждин

НОВОСТИ

М. Нуждин

М. Кузахметов

Но у него же есть совершенно другие враги, мы рассказывали про этих черносотенцев и мракобесов. Распутин, конечно, тоже не подарок, но там совсем махровые. Был там ещё Илиодор, который тоже со всеми перессорился, со всеми враждует, тоже находится в ссылке, говорит своим почитателям, что «церковь уже не та, всё продажное, потому что Гришка Распутин, этот похабник, он же с государыней-императрицей развратничает. А меня, за то, что я всю правду разоблачил…» Письма же интимные показывал. Распутин же вообще неграмотный, а императрица писала: «Большое тебе спасибо, только при тебе чувствую себя хорошо и спокойно. Положить бы голову на колени, чтоб была тишина и покой». И тут уже можно трактовать, как угодно.

Так вот, у Илиодора есть почитатели и находится какая-то женщина, явно сумасшедшая. Хиония Гусева такая, которая прониклась всеми этими речами: «Надо что-то делать!» Любимая история террористов — сначала убьём какого-нибудь неправильного человека, а потом будет царство труда и справедливости. Мы же в школе всё это проходили у Достоевского, как убил одну старушку: «Ну что ж поделать? А потом — только добрые дела творить». Не получается.

Но здесь женщина настолько прониклась проповедями, что поехала за тысячи километров от мест ссылки Илиодора, в Тобольскую губернию, от Тобольска ещё почти 200 вёрст бездорожья. Добралась до села Покровское, несколько дней ходила, сторожила, где этот развратник, и увидела его, нашла! Подготовилась, купила нож заранее. Чем она питалась, как жила? У неё же ещё вид такой — провалившийся нос (судя по всему, был врождённый сифилис, вряд ли приобретённый). Несчастье для женщины, выглядит ужасно (тем, кто нас смотрит в YouTube, потом покажем эту фотографию). Ходит такая женщина по улицам старинного русского села — и тут Распутин навстречу ей попался. И не дрогнула рука, как у некоторых террористов-мужчин, которые проходили специальный инструктаж. Подбежала к нему: «Раз уж неправда царит на земле, а вот он, этот антихрист!» Как его ножом не проткнуть?

Но Распутин такой был крепкий! Несмотря на то, что она проткнула его, нанесла проникающее ножевое ранение, он успел от неё побежать, а когда она за ним погналась, схватил с земли оглоблю, и ещё так её ударил этой оглоблей, что она упала без чувств. Потом эту Хионию Гусеву отправили в сумасшедший дом. Кстати, вот террорист-одиночка, не надо было распутывать никакой клубок, никто за ней не стоял. Конечно, хотелось бы обвинить, но здесь был здравый смысл, слава богу. Не было сталинских следователей из НКВД, которые выколотили бы из неё нужные показания, кто ей давал задания, в Париже, Лондоне или Вашингтоне. Тем более, кстати, что после этого покушения в газетах сначала выходят заметки, что Распутин убит, потом опровержение, так ведь эта новость попала на первую полосу в New York Times, например.

Это я почему объясняю? Покушение происходит на следующий день после убийства Франца Фердинанда и вовсе не везде клокочет всё «нам конец, сейчас начнётся война!» Да, партия войны, конечно, очень нервничает, что сейчас возьмут и по мирному договорятся. «Надо этого не допустить. Надо как можно жёстче и решительнее, чтобы эта война обязательно началась, потому что тут-то мы уж победим». А просто так, видите ли, не напасть, повод какой-то нужен. Но в России новость №1 — покушение на Путина. Ой, Распутина. Какие фамилии, да?

М. Нуждин

М. Кузахметов

Так вот, новость №1 — это, конечно, покушение на Распутина. В Росси-то уж точно, потому что все знают, что это за человек и какое он имеет влияние на царя. И здесь есть очень популярная конспирологическая теория. Распутин же был категорически против войны, просто «если начнётся война — то кончится Россия». И оказался прав, представляете? Пророк, получается. А Николай II — он же внушаемый, если сесть ему на ухо. Распутину он доверяет. А Распутин раненый в больнице лежит, не смог оказаться в нужное время в Петербурге. Вроде бы как по телеграфу-телефону даже задержан наступление войны на один день, пока Николай II колебался. Но далековато оказался, в Тобольске, и не смог сыграть свою решающую роль, чтобы Россия избежала этой катастрофы.

Я-то считаю, по опыту всех последующих событий, что даже если бы Россия сразу избежала вступления в войну, наверняка потом бы вступила, потому что вступали страны по очереди, и через год, и через два — как Румыния или Италия; и через три — как США. И Османская империя попозже вступила. Причём, могли за разные стороны вступить. Потому что казалось, что «сейчас кто-то победит, начнут делить всё и останешься ни с чем; надо, чтобы и нам что-то перепало». Мерили то всё не благосостоянием населения, а только чтобы территория приросла. Настоящий такой бессмысленный чингисхановский империализм.

Тем не менее, важнейшие-то события происходили в Сараево. Надо процитировать, как в Петербурге на это реагировали. Мы рассказывали про основателя «Союза русского народа» Дубровинского, которого потом оттуда извели другие интриганы. У него есть своя черносотенная газета «Русское знамя», где пишут без всяких эвфемизмов: жиды. Он так и пишет: «Так это жиды организовали убийство, только им это может быть выгодно». Или кадетская газета «Речь»: «Да ничего страшного не будет. Предъявят ультиматум и это не может иметь никаких долгосрочных последствий». Вообще, в целом, никто не писал в газетах, в том числе и либеральных, что это ужасно, катастрофа и сейчас начнётся война. Нет, ничего вроде бы не подозревали. Там же уже было две балканские войны, которые достаточно быстро заканчивались под давлением более крупных держав какими-то переделами территорий.

Но здесь, как я уже говорил, к сожалению, начались необратимые последствия. Предъявление ультиматумов, когда Австрия в итоге объявляет войну Сербии. Николай II вроде бы сначала предлагает решить всё в какой-то международной комиссии, собраться и договориться. Но на всякий случай надо объявлять мобилизацию, потому что «у нас же сербы — друзья». Это не нравится Германии. Кузен Вилли требует, причём тоже коварно…

На самом деле, я считаю, что если бы даже Николай II отменил мобилизацию, то Вильгельм придрался бы ещё к чему-нибудь другому, все друг другу не доверяют и обманывают. Тем более, что у них же был план: после того, как война начнётся через сколько дней что где будет, когда «наши победоносные части войдут в Париж», или ещё куда-нибудь. Ничего не сработало, все эти блицкриги. Во всяком случае, в Первую мировую. Во Вторую мировую — частично сработали. А здесь надо успеть, как они считали, быстро провести мобилизацию, собрать миллионное войско, первыми привезти по железной дороге туда, куда надо, и «тогда всё будет наше».

В общем, объявляет Германия войну России 1 августа под предлогом того, что Россия начала мобилизацию, и это угрожает Австрии, а Австрия — их союзник. Им в принципе даже не надо было ничего объяснять. Там было ещё более абсурдно, когда Австрия должна была объявлять войну России, всё происходит здесь, в Петербурге, в посольстве. Приезжает посол и говорит, что «вы нам объявили войну — мы вынуждены объявить войну вам». А мы не объявляли войну Австро-Венгрии пока что, ничего подобного ещё не произошло. Как будто бы плачут все эти послы, милые, добрые люди, которые вынуждены выполнять волю своих правительств или правителей-монархов.

В чём был ужас? В том, что потом уже, какие бы события ни происходили, ни у кого нет силы воли и духа сказать: «Это была ошибка, давайте объявлять перемирие, искать компромисс». Ведь такое бывало в истории много раз вообще-то, когда здравый смысл побеждал. Но не в Первую мировую войну, ну и потом, с некоторыми безумцами, во Вторую мировую, когда уже всё, Берлин в руинах, а мы ещё цепляемся за какое-то немецкое чудо, как было когда-то в Семилетней войне.

Ну и втягивается, например, Бельгия в эту войну, потому что Германия требует свободного прохода через территорию Бельгии для того, чтобы напасть на Францию с северной части, где точно нет никаких заграждений. Там же мощная линия создана на непосредственной границе Франции и Германии — так зачем нам её штурмовать, если мы можем обойти через Бельгию всю эту территорию? А французам как-то в голову это не приходило. Ужасно, что во Вторую мировую тоже не пришло почему-то, немцы потом более блестяще этот план реализовали. Причём тоже не сразу, не на следующий день. Это отдельная история, был целый цикл программ «Цена Победы» на «Эхе Москвы», кому интересно, послушайте, как всё это происходило.

В общем, там всё втягиваются и втягиваются. Но где-то же, наверное, должны быть здравомыслящие люди, которые должны спохватиться, одуматься? Ведь в конце концов, даже здесь, у нас, в родном отечестве сколько было гуманистов? Лев Толстой уже умер, но другие же люди — Максим Горький, он же не хочет никакого лишнего кровопролития, взывает всё время к сочувствию, к состраданию. Может, не так, как Лев Толстой, который вообще несколько тысяч духоборов мог за свой счёт в Канаду отправить, только чтобы их здесь никто не притеснял. Так ведь нет, наступает атмосфера настоящего патриотического безумия.

Ладно Горький, потому что он потом себе карму-то испортил, когда уже приехал в сталинский Советский Союз и всё это оправдывал — и ГУЛАГ, и концлагеря сталинские. Но есть прекрасный человек Иван Бунин, выдающийся писатель, нобелевский лауреат, у которого проза гениальная, я считаю. Так он пишет своеобразный манифест, как мы все должны сплотиться, какая Германия плохая. И этот манифест подписывают Горький, Станиславский — казалось, ты театральный деятель, но нет, тоже не можем остаться в стороне. Потом тем, кто смотрит нас в YouTube, покажем эти фотографии.

Вот мы сейчас видим: когда пытаются провести какие-то патриотические митинги, нередко на них автобусами приходится привозить бюджетников, потому что не так просто собрать людей на всё это бессмысленное безумие, победобесие и мракобесие. А тут не надо, тут звучит манифест Николая II, причём достаточно абстрактный, что вот, «эта Австро-Венгрия отвергла доброжелательные посреднические услуги России и презрела миролюбивый ответ сербского правительства…» Терминология какая, да? Потом всё это Молотов использовал. «С тех пор, как агрессивная финская военщина отвергла все мирные предложения Советского Союза…» Лицемерие, в общем.

Так вот, звучит манифест, а объявления войны нет. И здесь, в Петербурге, на Дворцовой площади начинает собираться народ — несанкционированно, нарушая всякие антиковидные законодательства. У нас на Дворцовой площади, когда миролюбивые люди шли с хоругвями, в них стреляли, потому что несогласованно — а тут ничего подобного почему-то не происходит, собираются тысячи людей.

М. Нуждин

М. Кузахметов

М. Нуждин

М. Кузахметов

М. Нуждин