Все так + - 2020-10-31

Мы продолжаем вам рассказывать о династии Романовых, неустанно мы вам рассказываем о династии Романовых и неустанно в прямом и переносном смысле. Действительно мы делаем это давно, и мы еще не устали, вы знаете, с этими рассказами.

И продолжаем рассказывать об Александре Втором. И сегодня мы дошли до такого неприятного для любой власти события, как восстание, Польское восстание, конечно, не первое, но так уж выстроились отношения между Россией и Польшей.

63 год, если не ошибаюсь?

М.Кузахметов

И все это классическая история имперского наследия. Сначала строишь империю, насильственно соответственно присоединяешь новые территории, новые народы, подавляешь любую их попытку рассчитывать хоть на какую-то автономию, а потом с удивлением узнаешь, что возникает какой-то мятеж.

Это, конечно же, называлась в русской истории вовсе не восстание, а бунт, мятежники против законного государя и вообще чего они там еще хотят.

Классическая история, к сожалению, для империи неизбежная.

Там единственный путь – было давным-давно предоставление полякам реальной свободы, но как можно расстаться с завоеванными землями.

Напомним коротенько, потому что это восстание действительно далеко не первое, как вы уже упомянули, еще после раздела Польши вспыхивали восстание и даже гораздо более серьезные, более кровавые.

Подавлял восстание поляков еще Александр Суворов при Екатерине Второй.

Потом в крови утопил восстание поляков отец императора, о котором мы сейчас рассказываем, Николай Первый.

Вот Александру Второму, не самому злодею из отечественных монархов, все это по-новому досталось.

И действительно как все это выглядит в глазах патриотов. Вот только начались какие-то движения навстречу народным чаяниям.

Вот мы проводим крестьянскую реформу.

Вот мы, невероятное дело, амнистировали предыдущих восставших. Ведь около 8 тысяч поляков находились в Сибири в ссылке после восстания 1831 года, после восстания при Николае Первом.

И вот новый царь, человек более добрый, отпускает их на волю, как бы его отец, если бы был жив, к этому отнесся, с ужасом. Это же все смутьяны, бунтовщики, а ты их зачем-то простил, отпустил. А они вернулись все эти тысячи людей и давай там по-новому раздумывают только об одном, как свергнуть власть законного своего правителя.

Кстати, напомним, что автономия Польши была такая своеобразная, но при Александр Первом там хотя бы действовала конституция и было местное самоуправление, потом Николай Первый всю эту историю, кстати, после восстания, завершил, все это пытался превратить в обычную часть Российской Империи, максимально все это унифицировать.

Как это полякам могло нравиться? Да никак.

И вот наконец Александр Второй пытается что-то предпринять, а почему-то начинается восстание.

Но брожение было давным-давно. Тоже вроде бы прошло 30 лет после восстания, выросло новое поколение, а о чем они все мечтают, о том, чтобы опять Польшу сделать свободной и независимой.

При советской власти все это вроде бы выглядело похвально, теперь опять нам рассказывают про то, что ниточки заговора, конечно, тянулись заграницу, конечно, все это было вмешательство во внутренние дела Российской Империи.

Там действительно была очень сильная эмигрантская диаспора, в Париже, но только об одном они и мечтали, как бы поскорее освободиться от российского гнета.

Сразу, наверное, оговоримся, что законное право поляков на собственное государство.

А вот дальше начинается частность. Поляки, особенно в ту эпоху, они то говорили о границах Польши в 1772 году еще, то есть когда Польша включала практически всю современную Белоруссию, Прибалтику почти о Эстонии, Север Украины, огромные земли, огромные территории.

И тут вот найти компромисс, конечно, уже было невозможно.

Как бы то ни было, восстание не таким уж стихийным было, потому что вот эти какие-то подпольные ячейки, формирования такого полноценного подпольного движения, которое включало тысячи людей, происходило достаточно давно.

И эта конспирация была достаточно хорошо продумана, чтобы в случае провала не раскрывали всю сеть, энтузиасты придумали целую систему, что ты можешь знать из числа повстанцев не более 2 человек и десятника своего, дальше ты никто не знаешь.

Поэтому даже если ты вдруг предатель, попался, то ты не сможешь. Это все было по опыту предыдущих восстаний. Ты не сможешь погубить все это движение.

Кстати, надо еще оговориться, что эти революционные кружки, это же вообще даже некая мода уже тогда была на революцию, это все после событий 1848 года, когда в Европе полыхал настоящий пожар революционный, и Польша тоже, на всякий случай, напомним, одна из, наверное, самых, и объективно самая западня часть Российской Империи, да еще и по уровню жизни, по уровню образования.

Кстати, по количеству построенных железных дорог Польша реально была впереди остальной империи.

Так вот, единства в Польше, конечно, не было никакого вообще. Как бы они не говорили о независимости, но это были совершенно разные движения.

Кстати, наверное, впервые в отечественной истории можно было всерьез разделить этих вот восставших на красных и белых. Причем красные это и есть радикалы, а белые такие более умеренные.

Сколько бы они не говорили о независимости, но пути представляли разные.

И тоже очень важная оговорка, все это было на 90% движение шляхтичей, то есть дворня. Крестьяне с трудом понимали о чем идет речь. И в итоге сыграли просто зловещую роль. Не в последнюю очередь именно из-за того, что крестьяне не просто не поддержали, а оказались фактически на стороне официальных властей, и восстание и закончилось неудачей.

И тоже еще раз повторюсь, вообще вот такого размаха, как в прежние годы, не получилось.

И тоже не оправдалась надежда восставших на помощь из-за границы, потому что сколько декларации ни звучали из Лондона, из Парижа, из Берлина в самую последнюю очередь, но реальной помощи, конечно, никакой не получалось.

Так вот, первые публичные выступления в Польше начались практически сразу после воцарения Александра Второго. То есть как только началось хоть какое-то смягчение, как я уже говорил, как вот отпустили, амнистировали предыдущих, участников предыдущего восстания, как они вернулись в Польшу, конечно, оживились разговоры.

А всегда найдется какой-нибудь повод. То похороны какого-нибудь героя, то какая-нибудь годовщина, соответственно можно выйти на мирную демонстрацию, несогласованную с власти. Власти должны как-то реагировать.

И вот уже в феврале 1861 года, а мы в прошлой передаче рассказывали, это такой важный год, такой рубеж, в марте Манифест об освобождении крестьян. И на Польшу эти реформы точно так же распространялись. Там хоть было и не такое суровое крепостное право, но те же самые проблемы, которые надо было решать, с крестьянами.

Так вот, и что происходит. Очередная демонстрация. И солдаты открывают огонь. Появились первые погибшие, пролилась первая кровь.

Правда, не это послужило главным стимулом для будущего восстания, но тем не менее, проблемы были очевидны. И дальше надо было как-то реагировать.

И здесь в Петербурге говорят только о том, что, конечно, просто надо навести порядок, но опять-таки у власти не Николай Первый, не деспот, который представляет вот все только силой оружия.

Еще раз напомним, что Николай Первый в крови утопил восстание, к которому, казалось бы, вообще никакого отношения Российская Империя не могла иметь, это проблема Австро-Венгрии, восстание непосредственно в Венгрии, точнее, тогда еще Австрии, потом стала дуалистическая монархия.

Здесь Александр Второй, в общем-то, до последнего пытался действовать мирным путем, увещеванием, идти на уступки. Уступка могла быть только одна – освободить Польшу от имперской зависимости. На это же кто решится.

И тут, погружаясь в частности, любопытнейшая история, это, наверное, нельзя назвать чехарда с наместниками Царства Польского, но странная история, когда они стали меняться все чаще, все быстрее и по невероятным предлогам. Все это, конечно, не помогало умиротворению Польши.

Вообще там долго наместником Царства Польского был Иван Паскевич, выдающийся отечественный полководец, практически забытый. Он правил до самой смерти Польшей.

Опять-таки, еще раз я оговорюсь, мы говорим сейчас в основном о Царстве Польском, это все, что вокруг Варшавы, а поляки то считали, что восстановить надо державу в совершенно других границах. Просто в Российской Империи бывшая Восточная Польша это были уже обычные российские провинции, губернии, это то, что сейчас современная Белоруссия, Литву там чаще называют, современную Литву, вообще Северо-Западный край, наверное, в какой-то степени нарочно.

Так вот, потом наместником был Горчаков, тоже не злой человек, но и он умер, будучи наместником, в 1861 году. При нем то беспорядки уже и начались.

Тогда назначили наместником, временно исполняющим обязанности Николая Сухозанета. Но он, причем он шляхтич был по происхождению, правда, с Восточной бывшей Польши, казалось бы, свой. Но он там быстро заболел, пришлось его менять.

И вот назначили, Александр Второй соответственно, назначил очередным наместником человека яркой судьбы, это Карл Ламберт. По происхождению француз, по фамилии понятно.

Причем он был католиком. Еще раз, казалось бы, вот мы идем навстречу польским чаяниям, не какого-нибудь там русского православного механического патриота назначаем, а человека, который если не шляхтич, то вот, пожалуйста, католичество исповедует, никто ему не запрещает, он сравнительно молодой.

Это Александр Второй сделал выводы, что не надо совсем уж таких пенсионеров назначать наместниками, которые там встречают свою смерть.

При этом он тоже вроде бы либерал, старался действовать умиротворяюще, до последнего не хотел вводить военное положение, когда там уже брожения какие-то, беспорядки.

Причем действовал совсем уже с либеральной точки зрения. Там же были уже арестованные за беспорядки люди. И вот этот Карл Ламберт начинает вмешиваться, просто отпускать личным своим напрямую распоряжением. Опять-таки руководствуясь каким-то гуманизмом. Ну, где-то там арестовали в костеле, какие-то несовершеннолетние, какие-то совсем пожилые люди. Их то уж точно можно отпустить. Они не могут представлять опасности, как настоящие бунтовщики.

И здесь у него возник с генерал-губернатором Варшавы, Александром Герштенцвейгом. Причем конфликт невероятный. Приходит Герштенцвейг и говорит, подождите, я издал распоряжение, бунтовщики арестованы. Без всякого согласования со мной вы своим распоряжением, как наместник, их отпускаете. Так дела не делаются. Мы должны действовать, как минимум, согласовано.

В общем, диалог переходит в открытый конфликт. И генерал-губернатор обвиняет Ламберта. Там звучат, судя по всему, слова, изменник, сам изменник, я так это вам не оставлю, вы ответите за свои слова. В общем, дуэль.

Так как дуэли запрещены, а они оба законопослушные, то все переходит в плоскость так называемой американской дуэли, когда не вживую они должны выйти и стреляться по очереди, а они тянут жребий и кому выпадет жребий должен просто застрелиться. Такая вот фантастическая дуэль.

В.Дымарский

М.Кузахметов

Герштенцвейг вытащил незадачливый для себя жребий и застрелился. Причем тоже судьба этого человека невероятная. Он застрелился из пистолета, из которого ранее застрелился его отец, тоже русский офицер, точнее человек французского происхождения, находившийся на русской службе.

А самое невероятное, что впоследствии застрелился и его сын, Герштенцвейга, из этого же самого пистолета.

В.Дымарский

М.Кузахметов

В.Дымарский

М.Кузахметов

Вот какие тоже были губернаторы.

Кстати, тоже люди достаточно спокойно уходили в отставку, не цеплялись до последнего за свои должности.

При этом Ламберт на каком-то этапе уже пугал, Александра Второго, что без конца отправлял депеши, не надо вводить военное положение, ночь прошла спокойно, день прошел спокойно, беспорядков никаких особенно не было. Там уже не поймешь что в реальности происходит. Потому что опять, я не могу осуждать за это Ламберта, не хотел он крови.

Надо назначать соответственно очередного наместника. Назначается Александр Лидерс, тоже приезжает человек решительный, никого не боится, ходит по улицам без охраны.

И что дальше происходит? Покушение.

Польские патриоты считают, что надо действовать активно, терроризм постепенно входит в моду. Этот ужасный терроризм, который потом аукнется и Александру Второму.

Стреляет в спину Александру Лидерсу, и тот, будучи раненым в шею, успевает еще крикнуть, подлец, негодяй, со спины стреляешь. Нападавший успел убежать. Лидерс остался жив.

Но что делать. Надо менять и этого наместника и тут такое дежавю…

В.Дымарский

Насколько я понимаю, вот этот Потебня, который стрелял в Лидерса, он был связан с неким подпольным комитетом русских офицеров в Варшаве.

То есть на стороне восставших или на стороне бунтовщиков была какая-то часть русских офицеров?

М.Кузахметов

Тут да, совершенно уникальная история, потому что в последующих случаях террористы были поляками преимущественно и действовали часто не по заданию какого-то комитета и уж тем более не по заданию Вашингтонского обкома, конечно, это все был энтузиазм личный.

Ну, так вот…

В.Дымарский

М.Кузахметов

Потому что действительно очередным наместником становится, только не Константин Павлович, а теперь Константин Николаевич, младший брат Александра Второго. Мы уже его упоминали и в последующем будем. Прекрасный человек, за освобождение крестьян, за всевозможные реформы, за конституцию.

Страшно представить, вот такой сын родился у Николая Первого, который от слова «конституция» вздрагивал.

И тоже драма. Поляки не оценили такого назначения, что к ним, это же и честь, с одной стороны, что брат императора, так еще и человек, который приехал со всей решимостью проводить реформы с максимальной автономией, с таким ельцинским посылом, берите суверенитет столько, сколько хотите, столько, сколько сможете.

И что происходит. Покушение, тоже очередное. Причем стрелявший схвачен. А Константин Николаевич остался жив, слава тебе, господи. И покушавшегося казнили.

Как с этими поляками еще быть? Какие еще аргументы можно приводить, кроме того, что все, вводить военное положение, жесточайшие репрессии.

И снова отдадим должное Александру Второму. Тут уж его отец, Николая Первый, просто вообще перестал сомневаться, колебаться, только калёным железом изводить все это бунтовщичество. Александр Второй не отказался от всех свои реформ, в том числе и в Польше. Пришлось действовать как-то строже.

И тут необычную роль сыграл еще один человек, Александр Велёпольский. Поляк уже. Который был назначен фактически управляющим, помощником Константину Николаевичу, занимался делами в Варшаве, особенно после покушения на очередного наместника. Который тоже был сторонником реформ. Который был, все, что мог сделать для крестьян.

Например, отменить барщину, все вот это наследие, крепостное право непосредственно в Польше, чтобы улучшить ситуацию с образованием.

Но он придумал какой способ борьбы с этими потенциальными бунтовщиками, тоже из соображений гуманизма, он придумал провести рекрутский набор в Польше, но не так, как это обычно происходило, по жребию, специальная комиссия создавалась, а так как у властей уже был составлен список подозреваемых, в который входило несколько тысяч человек, то он просто придумал всех этих людей, порядка 10 тысяч человек, в январе 1863 года, в армию призвать

Такой удобный, универсальный путь. Сейчас мы их всех соберем, в армию призовем…

В.Дымарский

М.Кузахметов

Но это была абсолютная авантюра, иллюзия, потому что получилось, что во-первых, потенциальных бунтовщиков собрали всех вместе, правда, их вооружить не успели, и конечно же, собравшись, эти люди, понимая, что собрали их вовсе не для того, чтобы отечество защищать от потенциального врага, тем более, что ни России, ни Польше никто не угрожал, они взбунтовались.

И тут бунт перешел уже в открытую фазу.

В.Дымарский

НОВОСТИ

В.Дымарский

Продолжаем программу «Все так +».

Максим Кузахметов, Виталий Дымарский. Мы вдвоем, у двух микрофонов нашей виртуальной студии.

Александр Второй сегодня в повестке дня. Вернее, в повестке дня Польское восстание в момент правления Александра Второго, это 1863-1864 годы.

И как раз перед перерывом мы подошли к непосредственной причине этого восстания, это этот рекрутский набор, который маркиз Александр Велёпольский объявил, и который не понравился местному населению, я так понимаю.

Расчет был очень прост – это установить контроль над молодежью, чтобы она не радикализировалась, а в армии все-таки была бы под присмотром и прекратились бы все эти террористические акты, в частности против русских наместников.

М.Кузахметов

Во-вторых, совершенно нечестно был проведен рекрутский набор, вопреки всем правилам.

И конечно же, эти все потенциальные рекруты для начала отказались подчиняться требованиям, да, начать службу в действующей армии, собравшись вместе.

И они как раз и стали вот этим катализатором уже перехода к делу, когда действовали не какие-то отдельные террористы, а тогда начался настоящий мятеж или восстание.

И практически во всем Царстве Польском в разных местах на волне энтузиазма формируются отряды, появляются активисты, которые призывают действовать решительно, захватывать власть на местах.

И тут же начинаются первые трудности.

Во-первых, кто это возглавит все и организует, кто будет главный. Там началась целая череда потенциальных диктаторов, поляков, которые провозглашали себя диктаторами, назначали себя диктаторами

Мгновенно всплывает масса противоречий на поверхность, как я уже упоминал, там же не было никакого единства.

Кроме того, что все поляки мечтали о независимости Польши, а дальше пути как это достичь можно, кто из них будет главный, какое будет правительство, будет республика или монархия – это повод для бесконечных дискуссия, когда нет действующего парламента, когда все это только в подполье, потенциальные проблемы.

Кроме того, в отличие от предыдущих восстаний, у поляков были и объективные трудности, вообще практически не было никакого оружия. Если тогда бунтовщики были фактически частью действующей армии, то теперь это, ну, вот шляхта, помещик, он собрал у себя группу сторонников, а попробуй, найди оружие.

Потом другая проблема, на которую почему-то поляки очень рассчитывали, на помощь из-за границы, выяснилось, что они очень серьезно все это переоценивали.

Надо на всякий случай уточнить и напомнить, что после всех разделов Польши значительные куски, даже лучшие, вся Западная, Северная, Южная Польша, Силезия, они достались Австрии и Пруссии.

Конечно же, в Пруссии, в Австрии с негодованием встретили известие о новом мятеже в Царстве Польском, но в то же время не собирались активно включаться в этот процесс.

Например, в Пруссии, я же когда-то рассказывал, там наследник престола, кстати, как и Александр Второй, изучал польский язык, старались по максимуму наладить, и соответственно провоцировать восстание еще на своей территории никак не хотели.

Вроде бы заключили договор, что пруссаки, например, прусское правительство будет выдворять бунтовщиков, которые с территории Царства Польского пробрались в сторону Пруссии, но в реальности пруссаки не хотели в эти во все дела особенно глубоко влезать, так же, как и австрийцы.

И многие из бунтовщиков в итоге нашли спасение на территории Австрии, откуда многие дальше смогли эмигрировать во Францию. Это, правда, все чуть позже было.

Потом поляки рассчитывали на французов, ведь когда-то Наполеон Первый обещал им независимость, поляки составляли в Великой армии крупнейшую национальную часть, десятки тысяч поляков служили Наполеону, правда, ничего не пригодилось.

А теперь у власти во Франции Наполеон Третий, который, как мы тоже рассказывали, например, обещал поддержку итальянцам в их борьбе против Австрии и в восстановлении единства итальянского государства.

И здесь Наполеон Третий придумал простой, понятный ход, а давайте мы соберем такую глобальную европейскую конференцию, конгресс такой, был же у нас когда-то Венский, все эти вопросы обсудим, порешаем как нам быть с Польшей, может быть независимость, а в каких границах.

Во-первых, ни к чему не обязывает.

Во-вторых, вроде бы это все миротворчество.

Но дальше вот таких слов дело не пошло.

Например, Александр Второй не согласен, какие такие конгрессы, а главное, не согласны ни Австрия, ни Пруссия, которым тоже не хочется делиться захваченными ранее территориями, мирным или военным путем.

Но тем не менее, Наполеон Третий свою позицию озвучил, а дальше не пошел.

Там более активно требовала что-либо менять Англия. Но тоже что значит менять. Когда-то же была дарована Польше конституция, это со всеми было согласовано на Венском конгрессе, вот верните им конституцию 1815 года.

И вообще там нельзя допускать никакого насилия, только мирным путем, он опять-таки, непосредственно полякам, которые взбунтовались, которые рассчитывали, что сейчас может быть флот английский приплывет в Балтийское море для демонстраций.

Но ничего вот этого не произошло. И еще раз повторюсь, не возникло сильного, очевидного лидера, который мог бы всех вокруг себя сплотить, да и возможности не было.

Правительство то поляки сформировали, такое полуподпольное, кто-то прибыл из эмиграции худо-бедно разделили между собой полномочия, но дальше, когда надо действовать, когда надо возглавить вооруженных людей, тут и начались проблемы.

И фактически все это восстание превратилось в затяжную партизанскую войну. Даже не очень затяжную, потому что все это продолжалось несколько месяцев.

И царское правительство тоже начало действовать более решительно. Ведь итак там находилось достаточно много русских войск на территории Царства Польского, а тут еще Россия же войны уже не ведет никакой, и группировка российская только весь этот период восстания наращивалась. На каком-то этапе там было уже до 200 тысяч русских солдат на территории Царства Польского.

И как я уже говорил, бунтовщики, у которых проблемы с оружием сразу серьезные, в основном это небольшие группы людей, которых смело и царское правительство могло называть просто бандами, они не могли оказать серьезного вооруженного сопротивления.

И еще одна проблема, о которой я тоже упомянул, они не нашли вообще никакой опоры в крестьянстве. Так же, как и в России, основная масса населения в Польше это крестьяне, которым вроде бы царская власть теперь обещает реформы, освобождение.

А вековая вражда, неприязнь, социальная пропасть между крестьянами и шляхтой, она же никуда не делась. Где такое может быть, чтобы эти шляхтичи, которые тут чего-то взбунтовались против официальной власти, чтобы они хотели для нас чего-то хорошего.

Так же, как и русские крестьяне не доверяли, если бы тогда декабристы обратились к ним с какой-то просьбой или с помощью.

Причем вроде бы восставшие как могли идеологически действовали правильно, обещали крестьянам, даже безземельным, землю за счет помещиков, а помещикам обещали все это компенсировать из государственного бюджета.

Но когда все это будет? Кто все это может гарантировать? Жить то надо сейчас.

А в то же время царское правительство действовало простым и понятным путем. Польским крестьянам предложили создавать на местах, так как все это партизанское движение, города в основном контролировались, царскими войсками, отряды такой своеобразной крестьянской милиции, и тем, кто вступит в эти отряды, еще и дополнительное жалование, 2 рубля серебром в месяц, очень удобно, это крестьянину простой, понятный путь.

А если схватишь бунтовщика, то тебе еще и дополнительная премия, 3-5 рублей

Для крестьянина понятный стимул для того, чтобы оказаться на стороне царского правительства.

В общем, все это проблемы восставших начали фактически сразу. И что они могут сделать.

И получается, что шляхтичи, которые мечтают о независимости, теперь вынуждены воевать с собственными крестьянами. И действительно начался террор, особенно против этих энтузиастов, особенно против тех, кто встал формально на сторону царского правительства, деньги получал от оккупантов. Что еще можно придумать. Повесить только такого крестьянина. Все это вредит делу освобождения Польши.

Начинается по сути у них внутренняя гражданская война. А дело даже не идеологии, а гражданская война происходит на уровне сословий. Крестьяне против дворян. Все это очень помогло царскому правительству, потому что восстание не разрослось до масштабов предыдущих восстаний, которое было, например, в царствование Николая Первого.

Все это партизанщина, которая в активной фазе функционировала фактически только 4 месяца, с мая 1863 года по август.

Правда, было еще одно любопытное обстоятельство, и наверное, с таким размахом.

В Польшу прибыло достаточно много добровольцев из других государств. Причем здесь может быть примечательно не их число. Все-таки там речь шла о сотнях, а не о десятках тысяч людей.

Но это были люди из Франции, из Венгрии, были частично энтузиасты из Германии, а это же всегда какую оценку.

Если советские люди приехали добровольцами в Испанию, то они герои. А если немцы на сторону Франсиско Франко, то преступники и негодяи. Это такая идеологическая оценка.

Это был любопытный прецедент, что в последующие эпохи, революции, часть добровольцев оказалась потом на стороне большевиков уже, энтузиастов.

Так вот, опять-таки, возвращаясь к событиям всем. Я даже не буду называть фамилии диктаторов, потому что их было много, они сменяли друг друга.

В.Дымарский

М.Кузахметов

В.Дымарский

М.Кузахметов

В.Дымарский

М.Кузахметов

Кто-то лично объявлял, кто-то получал согласие со стороны. Там же действовало какое-то подобие Временного правительства.

Но как только открытое полевое сражение, тем более, что поляки немногочисленны, иногда им даже удавалось захватывать арсеналы, вооружаться, но все равно множество проблем бытового свойства, как передвигаться, чем питаться. Опять-таки, от крестьян поддержки не дождешься

Любое полевое сражение и они быстро проигрывали регулярным царским властям, которые могли очень быстро создать численный перевес.

Это все партизанщина, но она может быть даже действовала, даже производила впечатление, там перерезали телеграфные провода, оборвали связь. Ворвались в какой-то городок, подняли польский флаг. А дальше что? А чуда то не происходит.

Еще раз повторюсь, что такого масштабного восстания, народного движения, чтобы баррикады стали строить на улицах городов, ничего этого не было.

И еще раз повторюсь, царское правительство действовало сравнительно эффективно. Причем без таких катастрофических репрессий.

Это отдельно надо рассказать про Михаила Муравьева, которому потом, уже особенно во времена СССР, приклеили ярлык «Муравьева-Вешателя», но действовал он не в Царстве Польском, а на территории современной Белоруссии и Литвы, вообще была отдельная история.

Вот переходим к этому Михаилу Муравьеву, почему-то который считается душителем Польского восстания. И возвращаясь к этой запутанной истории, что Царство Польское это одно административное образование, а из бывших восточных областей Польши сформированы губернии, Могилевская, Гродненская, Виленская губернии. И именно там Муравьев и был назначен губернатором, и он там действовал решительно, хотя именно на этих территориях как раз таки восстание оказалось еще более скромным.

И тоже любопытная история. если на Западе Польши крестьяне и шляхтичи не могли найти общий язык, но были хотя бы католиками, то на территории, как он назывался, Северо-Западного края, особенно на территории современной Белоруссии, там же крестьяне в основном православные, пусть из униатской церкви, но не католики в подавляющем большинстве.

А почти все помещики, знать соответственно, дворяне шляхтичи, католики.

Там еще более глубокое противоречие.

И здесь назначается наместником, генерал-губернатором, Михаил Муравьев, который действительно действовал там очень решительно.

Хотя, кстати, тоже любопытно, немножко рассказал бы о нем. У него такая противоречивая же репутация. И в первую очередь его упоминают как злодея, преступника, душителя революционных свобод.

А ведь это брат декабриста Муравьева и сам в свое время в молодости Михаил Муравьев был членом этих декабристских обществ, мы рассказывали, там они открывались, закрывались, формировались, самораспускались.

И уже где-то к 1820 году он отошел от активной деятельности, но тем не менее, след за ним остался. В общем, его брат был осужден. Тоже известный декабрист, Муравьев. С ним же поехала жена, Шаховская.

В.Дымарский

М.Кузахметов

А главное ему впоследствии с разрешения Николая Первого дозволили быть администратором, сначала в Сибири, он потом сделал гражданскую карьеру.

Так вот, вступаясь за Михаила Муравьева, мы же рассказывали, как, например, не состоявшийся диктатор восстания, Трубецкой, наперегонки просто называл все фамилии, пытаясь выслужиться перед Николаем Первым, ужасная история.

А вот Михаил Муравьев на допросах либо говорил, я ничего не помню, время то столько прошло, либо называл тех людей, которые уже арестованы были. Он точно знал, что Трубецкой арестован, Трубецкого называет. Брата своего можно назвать, раз уж он тоже арестован.

А при этом тоже любопытные протоколы допросов. А что вы там обсуждали в тайных обществах? А мы только хорошего хотели, только чтобы поменьше было мздоимства, чтобы взяток не было, только об этом и говорили. Нет, про цареубийство ничего подобного не помню.

То есть вроде бы неплохой человек, а когда перешёл к жизни помещика, ушел в отставку, это тоже мечта всех, кто говорит о том, что крепостное право это наши скрепы. Вот неурожайный год и Муравьев своих крестьян не просто поддерживает, он целую столовую придумал, чтобы они там с голоду не поумирали. И в день 100 человек могло фактически за его счет, помещика, кормиться и питаться.

Он, кстати, успел в 16 лет поучаствовать в войне с Наполеоном. Это все про Михаила Муравьева говорю. То есть герой получается. В 16 лет уже был ранен, кстати, при Бородино.

Впоследствии, особенно после поражения восстания декабристов, он и с возрастом, не то что бы стал патриотом и славянофилом, но уже ни о какой радикализации речи не шло. И он, опять-таки после следствия, по распоряжению Николая Первого, после следствия по делу о декабристах был освобождён, делал карьеру и вот он пригодился как администратор, губернатором был разных губерний.

А главное, его опыт участия в этом подпольном обществе, про декабристов я говорю, очень ему пригодился для борьбы с другими подпольными обществами, он уже понимал как все это происходит. Нужно в первую очередь находить лидеров, ликвидировать этих лидеров. Действовать решительно.

И соответственно быстро любой бунт, любой мятеж идет на спад.

Он уже в 1828 году, вскоре после восстания декабристов, после того, как он был оправдан, был назначен могилевским губернатором. И вот тут тоже его такие черты, которые скорее стали характеризовать его, как ретрограда, консерватора, да еще и такого реакционного толка.

Потому что он стал фактически энергично бороться с католиками. То есть получается, с поляками, которых в Могилевской губернии хватало с избытком, потому что они и есть потенциальные бунтовщики, это они мутят чего-то среди крестьян.

А сами крестьяне, сами то по себе, они же любят царя, они то на восстание, на такое злодейство не способны, поэтому надо притеснять, изводить этих католиков, которые наши исконные враги, да еще и поляков, которые по-русски, видите ли, говорить не хотят.

Кстати, еще любопытное обстоятельство. Примерно в это же время Муравьев повстречался со своим племянником, который попросил у него помощи, молодой офицер, а это никто иной как Михаил Бакунин, знаменитая фигура, основатель русского анархизма.

В.Дымарский

М.Кузахметов

Такие вот родственнички были у Муравьева.

В общем, когда началось восстание открытое в Польше и отголоски его в меньшей степени, но тем не менее, проявились и в губерниях, которые находились на территории современной Белоруссии, еще раз напомню, там же почти все помещики, тысячи людей, это поляки, это шляхта. И в Литве тоже, там произошло серьезное сближение за предыдущие столетия, литовской шляхты, которая в основном говорила по-польски, тоже, как литовцы бы не обижались…

Кстати, мы можем анонсировать, у нас ближайший номер «Дилетанта»…

В.Дымарский

М.Кузахметов

Но и на том этапе, там же делопроизводство в основном было…

В.Дымарский

М.Кузахметов

А на то этапе Муравьев механически стал в подвластной ему Литве бороться, вот просто запрещаю говорить на польском языке. Все делопроизводство должно быть на русском языке. Не умеете – уходите со службы. Там же большое количество сотрудников администрации, как бы мы сейчас назвали, они действительно были поляками, по-польски говорили, столетиями писали по-польски. А тут вдруг новые правила. И все.

И он там откровенно говорил своим сотрудникам из числа поляков, я хочу, чтобы вы по-хорошему ушли в отставку, я вам не доверяю.

И тоже, ну, тут надо отдать ему должное, как администратору, потому что он привлек достаточно быстро к управлению, в основном, конечно, офицеров, администраторов, и безусловно, из числа русских православных, но это были деятельные люди, которые очень энергично с его помощью взялись за дело, и он придумывал методы, которые, конечно, выглядят не очень симпатично, но оказались действенными.

Например, он стал облагать польских, именно польских помещиков, дополнительным налогом, раз у них есть какие-то средства на помощь восставшим, значит надо эти деньги у них, излишки как бы, изъять. Надо создать им невыносимые условия, чтобы они перебирались из этого северо-западного края в свое Царство Польское.

Он стал бороться, например, каким еще способом. Он практически заставлял этих помещиков польских продавать свои имения, а покупателями могли выступить только православные, то есть получается, русские помещики, происходило вот такое механическое замещение дворянства, помещиков. Это все на территории современной Белоруссии.

И вот подходим к самой темной стороне его биографии, за что его и обвиняли негодяем и преступником. Он был сторонником не просто казней пойманных и осужденных, казней бунтовщиков, а публичной казни, чтобы все это действовало на нервы, чтобы это был прецедент.

Потому что казнили и до этого пойманных. Если поймали человека, который стрелял в брата царя, да, например, Константина Николаевича, конечно, казнить, но казнили его там не то что бы тайно, но в крепости, в тюрьме. Как в свое время и декабристов казнили, вовсе не на плацу.

Хотя при Николае Первом пытались устроить казнь петрашевцам публично, но помиловали.

А здесь именно публичная казнь, повешение.

И вообще непосредственно вот при правлении Михаила Муравьева было повешено 128 человек. И эту цифру ему без конца припоминали.

Правда, впоследствии в нашей истории в страшные времена большого террора в день казнили в разы больше людей вообще ни за что.

Мы на всякий случай напомним, что среди всех этих казненных и повешенных, это была только крайняя степень расправы, только после тщательного разбирательства, только те люди были казнены, на чьих руках была кровь и участие в незаконных вооруженных формированиях.

А в основном, это, правда, тоже тысячи людей, но это были тоже ссылки, тюремные заключения.

Кстати, тоже забегая вперед, многих участников этого же Польского восстания сам же Александр Второй успел еще и помиловать. Сроки их задержания в Сибири сокращались. Условия содержания смягчались.

В общем, в ссылку было отправлено в Сибирь около 10 тысяч человек.

Кстати, из потомков этих сосланных, среди русской интеллигенции появилось несколько ярких людей. Мы будем отдельно рассказывать.

Но что тоже приходится объективно признать, ведь в ту эпоху, когда происходило Польское восстание 1863 года, понятие белорусы, белорусский народ еще не существовало, наверное, тут нас проклянут и заклюют фанаты белорусской самостоятельности, самостийности и государственности, но тем не менее, официально и не только в государственной идеологии, да, Белая Русь, да, там диалекты свои, но тем не менее, это часть русского народа, так же, как и украинцы, это Малая Россия, это Белая Россия.

А получалось, что именно Михаил Муравьев, выживая оттуда поляков и всячески поддерживая в местных крестьянах, там он действовал, конечно, как государственник, что вы часть России, неотъемлемая, вы православные.

Он, например, как еще за это боролся. Простым и понятным способом. Закрывать костелы. Разрывать отношения, которые сложились, вот это все униатская церковь, когда такая получилась необычная история, что вроде бы можно исповедоваться по православным традициям, но под приматом, вроде бы как старшим должен считаться Папа Римский. Все это было, конечно, под влиянием католиков.

В общем, все это при Михаиле Муравьеве резко поменяло свое направление и получается, что вот Михаил Муравьев сыграл не последнюю роль в том, чтобы начало формироваться в том числе и такое, да, белорусское самосознание. Правда, все это тоже позже произошло. Но он действовал тоже такими любопытными методами.

Например, по собственной инициативе он придумал отчеканить 300 тысяч православных крестиков и бесплатно их всем вот этим белорусским крестьянам раздать.

И эта инициатива встретила такую поддержку во внутренней России, что появились энтузиасты, которые за свой счет готовы были по миллиону этих крестиков отчеканить и понятно, что и крестьянам все это нравилось.

Хотя в то же время, вспоминается Куприн, что он позже писал свою знаменитую «Олесю», и вот он там полякам припоминал, что он даже во внутренней России не встречал таких традиций, чтобы поляки стремились помещику чуть что руки целовать.

И всю эту систему Михаил Муравьев удивительным образом, как мог, стал менять, и восстание пошло на убыль. Последних инсургентов, бунтовщиком действительно в 1864 году поймали, чуть-чуть еще всплески какие-то были до 1865 года. Но в итоге восстание оказалось подавлено и сравнительно малой кровью, по сравнению с предыдущим.

В.Дымарский

Хотя надо сказать, что восстание то было все-таки полтора года, само восстание, то, что называется.

М.Кузахметов

В.Дымарский

М.Кузахметов

В.Дымарский

М.Кузахметов

В.Дымарский

Мы завершаем нашу программу.

И до встречи! Всего доброго!

М.Кузахметов