Александр II в семье и на работе - Все так + - 2020-10-17
17.10.2020
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс» продолжает свои передачи. Максим Кузахметов и я, Виталий Дымарский. Мы продолжаем наш цикл передач о династии Романовых. Доехали или дошли, или добежали мы уже до Александра II, великого нашего царя-реформатора. И мы в прошлой передаче уже так успели, что называется, зацепить – да? – кое-какие детали его биографии, в первую очередь детской. Ну, а сегодня давайте мы уже прямо начнем править Россией. Да? Александр II взошёл на престол после вот смерти Николая.
Максим Кузахметов
―
Да, принял он печальное наследство после до смерти своего отца, мы об этом рассказывали, Россия в полный дипломатической изоляции, тяжелейшее военное поражение. И батюшка как-то… Николай I, можно сказать, вовремя умер. Умер непобежденным. Он-то как раз не дожил до падения Севастополя. И вообще может быть и слава богу, уж скажу такое кощунство, потому что оставайся бы он жив еще, может быть, лет 10, сколько бы ещё было бы бессмысленных смертей и разорений, потому что как вот многие пишут об этом незатейливо, а просто Николай I по характеру по-своему не готов был признать поражение, признать совершенно очевидный разгром и неудачу своей армии. Ну, вот поэтому одна из версий, как мы говорили, что предпочел просто покончить с собой, хотя скорее всего все-таки умер он естественным путём как и почти все Романовы, не дожив до 60 лет. Но, в общем, всё это печальное наследство расхлебывает Александр II, который, как мы уже сказали, приступил к власти. Причём тоже отдадим должное Николаю I, ведь наследник престола начинал соучаствовать в правление еще при жизни Николая I, был уже в госсовете, совете министров, слава богу там не с чистого листа. И тоже сразу можем оговориться, что я считаю, он, конечно, с честью справился с этим наследием жутким. Тут вообще я бы даже сразу привел характеристику его как человека, что вот отмечали многие современники. В отличие от своего дяди и в отличии от своего отца он вовсе не пытался произвести какое-то особенное впечатление на окружающих. Мы же рассказывали, что там Александр I просто упивался образом царя царей – да? – там северного сфинкса, или как Николай I обожал на всех проверять свой демонический взгляд. При всём при том, что Александр II вовсе не был какой-то тщедушный или маленький ростом. Он тоже был очень высок, строен. И, казалось бы, тоже мог бы в любом обществе произвести должное впечатление. А он, как ни странно, был почти всегда достаточно естественным и во многом это, наверное, и подкупало. Дожить бы, чтобы нынешние правители были более естественны, а не пытались без конца производить какое-то впечатление, летать на самолетах, на подводных лодках, делать операции на лице. Ну, так вот Александр II принимает государственные дела. Но тут надо, наверное, отвлечься на одно важное обстоятельство, потому что ко времени… к тому времени, когда Александр II венчался на царство, он был уже женат, и более того уже даже родился будущий государь-император Александр III.
В. Дымарский
―
Но он же… Смотрите, он же вот же вступил на престол уже, ну, в солидном… Он, конечно, ещё молодой относительно был, но не совсем молодой и тем более уже не юноша. Он был зрелый мужчина 37 лет.
М. Кузахметов
―
В полном расцвете сил. Ну, прекрасный, наверное, возраст. Пушкин, правда, в этом возрасте уже был убит. А вот Александр III только начинал править. Но это раньше, чем, например…
В. Дымарский
―
Александр II. Вы говорите…
М. Кузахметов
―
Александра II. Да. Но раньше, чем Павел I, которому пришлось ждать, пока его матушка там умрёт, которая к власти его вообще не допускала. Но здесь вот я бы остановиться подробнее на женитьбе, потому что с одной стороны вроде бы всё банально, как водится немецкая принцесса, как водится женитьба достаточно ранняя. А с другой стороны личная жизнь Александра II оказалась такая насыщенная и интересная. Но там дальше будем рассказывать. И мы уже упоминали, что…
В. Дымарский
―
Можно сказать и скандальная.
М. Кузахметов
―
Ну, скандальная. Ну, по нынешним меркам может быть ничего особенного.
В. Дымарский
―
Но по тем скандальная точно. Да.
М. Кузахметов
―
По тем временам скандальная. Но забегая вперед, скажем, что не такой уж он был и порочный, хотя бы потому, что на своей многолетней любовнице Долгорукой Екатерине в конце концов-то он женился, хотя это был морганатический брак. Во всяком случае Пётр I был гораздо более распутным когда-то монархом. И ничего. Вот великий государь. Не за это же ему памятники ставят. Ну, так вот здесь вот, возвращаясь тоже к любопытной истории, у нас просто каждый последующий царь, каким бы он ни был патриотом как Николай I, а уж какой Александр III был русский патриот, а они все более и более немцы. Принцессы-то, все их жены немецкие самые… немки самые, что ни на есть, которые приезжают в Россию, здесь только учат язык, всю жизнь говорят с акцентом. И вообще если бы дожил кто-то вот из этих Романовых, прожил бы очень долгую жизнь, дожил бы до Гитлер, вполне бы сошёл за такого истинного арийца. Там безупречная у них была биография. Да уж. Простите тоже такое отвлечение. В общем, женился он достаточно рано в 1841 году, накануне, кстати, дня рождения. Ему тогда было, по-моему, всего лишь 22 года. B тоже любопытно обстоятельство… Вот опять-таки это всё возвращаясь к влюбчивости Александра II, потому что он уже так беспокоил своих родственников этой влюбчивостью, что они посчитали за благо поскорей его женить, пока там не начались какие-нибудь проблемы с морганатическими браками. У нас же был уже такой пример. Это Константин Павлович, который вот как полюбил польскую принцессу, так вот ему никакого трона и не надо, и никакой государственной короны. Дайте мне своей жизнью жить. А вот женили меня насильственно на немецкой принцессе, так я в неё крысами из пушек стрелять буду. Так вот там просто осталась масса воспоминаний, тем более что у всех на виду, как совершенно юный наследник престола царевич Александр Николаевич начинает ухаживать за фрейлиной Бороздиной. Надо срочно выдавать девушку замуж. Потом за фрейлиной Трубецкой. Надо срочно эту девушку выдавать замуж, пока страшное не произошло. Потом он полюбил фрейлину Калиновскую, которая, кстати, ушла в монастырь. Что-то замуж вот её выдать не успели. Причём из-за этой Ольги Калиновской он даже готов был как человек влюбчивый – да? – эмоциональный, по-своему, уверял, что отречется от престола, если ему не дадут на ней жениться. При всём при том, что он к тому времени даже уже познакомился со своей женой, принцессой Гессенской. Ну, так вот, в общем, появилась невеста. И тут тоже любопытное обстоятельство, потому что Александр II очень много путешествовал. И вот он находился в Германии, когда повстречал свою будущую жену. Вообще поездка несмотря на свой внешне такой просветительский характер, как будто бы он едет за границу для того, чтобы там приобщаться к благам западной цивилизации, налаживать дипломатические связи, но в тоже время никто так особенно не скрывал, что он там должен себе и невесту присмотреть. Причём вот тоже почему вот это всё было так запрограммировано, что непременно в Германии? Вот такая вот сложилась какая-то невероятная традиция. Но в Германии, так в Германии. И вот там вот будущая императрица Мария Александровна, которая была на 6 лет младше царевича… В общем, когда они познакомились, ей, по-моему, было всего лишь 14 лет, с простым и понятным именем при рождении Максимилиана Вильгельмина Августа София Мария Гессенская и Прирейнсеая. Вот на такой девушке не стыдно жениться. Да. Не какая-нибудь там Клава или Марфа.
В. Дымарский
―
Ну, так у него… у него и мама немка была.
М. Кузахметов
―
Ну, конечно, там и родня вся немка. Король Пруссии…
В. Дымарский
―
Александра Федоровна.
М. Кузахметов
―
… это брат его… Да. Брат его матери, например. Это, кстати, тоже он уже после прихода к власти, по-моему, нарушил вот это дипломатическую изоляцию, навестив своего родственника в Берлине. И, слава богу, потому что Николай I со всеми перессорился, на всех был насмерть обижен. А тут достаточно быстро все-таки все эти наладились отношения, тем более что это ближайшие наши родственники – прусские короли. Да и вообще там все эти многочисленные немецкие принцы, герцоги. Ну, так вот это дочь Людвига II Гессенского, герцога Гессена. Ну, там в Германии множество государств. И тоже каждый раз у нас почему-то это упоминается как что-то такое ужасное, вот эта раздробленная Германия и в этом какая-то отсталость. Не было собирания земель очень долго. А при всём при том это же развитая цивилизация. Как раз-таки все несчастья у Германии начались после того, как эта Германия объединилась под властью прусского короля. Потом две мировые войны. Потом разгром, миллионы смертей. А так они достаточно мирно уживались. Там вот не было каких-то бесконечных междоусобиц весь этот период времени. В основном всё мирно протекало. Объединились они тоже сравнительно мирно. Ну, так вот там возникла… То есть вот встречает Александр II, ну, будущий, тогда он еще наследный принц встречает девушку. Она ему сразу как-то очень приглянулась, несмотря на все 14 лет. Причём тоже чем? Как он потом говорил, что… Он же путешествует по Германии, в том числе и присматривая себе невесту. И соответственно каждая немецкая принцесса пытается произвести на него впечатление. Ну, что нормально. Да? Понравится наследнику русского престола. Тем более что он практически обязан жениться на какой-нибудь немецкой принцессе. Александр II жалуется, что все эти девочки ему неприятны. Все они какие-то жеманные. Все они какие-то неискренние. Все они притворяются. И вот тут вдруг вот подвернулась вот это дочка гессенского герцога, которая не пыталась вообще не произвести никакого впечатления, находилась где-то позади своей родни, смотрела на Александра II, будущего II, равнодушно, и вот это-то вот его и задело как-то по-особенному. У нас же Пушкин научил говорить, чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей. А тут вот всё наоборот. Юная принцесса, не пытаясь произвести никакого впечатления на Александра II, влюбчивого, как раз вот его этим и очаровала. Так вот Александр II загорелся. Девушка ему понравилась 15-летняя. И тут вот, можно сказать, взбунтовалась его мать. А всё почему? Потому, что ходили упорные слухи, что эта девушка вообще-то незаконнорожденная. А такого стерпеть мы никак не можем. Что такое? Несмотря на то, что в роду Романовых мало ли кто там был незаконнорожденный. Петр I-то своих дочерей нарожал, пока ещё не был в браке с Екатериной Скавронской. Но неважно. В общем, и тут…
В. Дымарский
―
Да, там были… были…
М. Кузахметов
―
… валась…
В. Дымарский
―
Да, были подозрения, что её отец не герцог, а камергер герцога.
М. Кузахметов
―
Ну, там всё сходилось, потому что и жили эти дети, младшие дети герцога – да, – совершенно отдельно. Он вроде бы, чтоб не было публичного скандала, признал свое отцовство, а как-то особенно любви к ним не испытывал и отеческой лаской их не одаривал. А Александр II вот влюбился, тем не менее заупрямился и говорит матушке, делайте со мной, что хотите, я на ней женюсь, не надо мне и престола вашего, если вы мне препятствовать будете. Причём там тоже вот он должен был навестить Дармштадт, где повидался с ней и с гессенским герцогом. Вроде бы всего лишь на 2 часа заехать… С ним же ещё большая свита была. Все над ним подтрунивали. Ну, давай, давай, присмотри себе тут где-нибудь невесту. И задержался там на 2 дня в разговорах на немецком языке. Вот что значит языками владеть. И случилось вообще удивительное событие. Матушка Александра II лично отправилась в Дармштадт. Что же там такая за девица несовершеннолетняя, что мой сын так на ней помешался? Какого-то непонятного происхождения. Наверняка незаконнорожденная. Но надо лично посмотреть. И да, произошло вот удивительное событие. Повидала мать эту невесту и оказалась ею, если уж не очарована, то удовлетворена. И впоследствии, мы уже, правда, не раз упоминали, что вообще Романовым с жёнами, как правило, везло. Сплошь добродетельные женщины, многодетные матери…
В. Дымарский
―
Типа потому, что… Видимо, потому что немки были все.
М. Кузахметов
―
Ну, может быть потому, что немки. Может быть потому, что воспитание. А может быть потому, что вот как-то удивительно везло. И как бы там даже мать не противилась, Александра Фёдоровна, а и то вот смитрилась… смирилась и признала выбор сына вполне удачным. Эта принцесса потом всех очаровала. Она и Николаю I понравилась. Ведь еще жив у нас Николай I. И он тоже встал на сторону сына, потому что она в Россию приехала уже в 1840 году. То есть Николаю I еще 15 лет править. А девушка оказалась, можно сказать, в атмосфере казармы после более живой жизни в Германии. Ничего. Не сломалась. Не заскучала. Даже написала там родственникам, а мне вот в Петербурге нравится. Красивый город. Нива вот меня тут очаровала, широкая и прекрасная. И, ну, понятно, что там все процедуры обязательные. Она прошла обряд крещения в православие из своего лютеранства и соответственно стала именоваться Марией Александровной. Ну, вот под этим именем мы её соответственно и… и знаем. Под этим именем она и вошла в отечественную историю. И в апреле 1841 года состоялась свадьба наследника русского престола Александра Николаевича и вот девушки Марии Александровна, которая, ну, как вводится, тоже начала изучение русского языка, русской истории. Там всё это обязательное было уже. Тут вот тоже любопытный упрёк звучит иногда в её адрес, что вот девушка такая умная, всем нравилась, производила хорошее впечатление. Ну, что ж она тогда не принимала такого деятельного участия в делах своего мужа? Ну, это мы немного забегаем вперед. Не злоупотребила так вот своим образованием, раз она была так умна. Но мне кажется, это всё совершенно нелепый упрек. Ну, во-первых, потому, что, например, активно любила вмешиваться в государственные дела жена Николая II Александры Федоровны, причем тоже Гессен-Дармштадтская…
В. Дымарский
―
Тоже Александра Федоровна…
М. Кузахметов
―
… принцесса…
В. Дымарский
―
Я имею в виду мать Александра. Да.
М. Кузахметов
―
Да. Вмешивалась так со своим дружком Распутиным, что все это закончилось катастрофой для России и для семьи Романовых. А, во-вторых, это вообще не очень справедливо. Она, может быть, не вмешивалась так вот деятельно в государственные дела, навязывая какие-то кадровые решения, но в реальности она сделала столько богоугодных дел, что я считаю, что вот именно вот эта вот супруга Александра II Мария Александровна, вот она скорее заслужила право быть канонизированной русской православной церковью, столько всего хорошего она сотворила. Например, именно при ней в России начал действовать Красный Крест и не просто как-то формально, а превратился в серьезную влиятельную организацию, гуманитарную организацию. Это всё к тому, что мы до сих пор всё меряем количеством построенных кораблей, количеством построенных танков, а потом ещё вот приращенной территорией, а сколько… а в каком возрасте умирали русские подданные, от чего, какая была продолжительность жизни, были ли они сыты, всё как-то в последнюю очередь. В общем, благотворительностью она занималась всю жизнь и жертвовала колоссальные суммы на больницы и на богадельни. Занималась активно женским образованием. У нас же там тоже всё это гендерная пропасть существовала невероятная. Уже действовал, конечно, Смольный монастырь для девочек-сирот. Но их там вообще-то в первую очередь готовили просто к замужеству и всё, никакого там лишнего образования не надо. И вот именно при жене Александра II произошел такой вот серьезный сдвиг. Или, например, она очень активно покровительствовала Ушинскому. А Ушинского даже большевики уважали. Но это вот основатель – да? – научной педагогики, причём либерал, гонимый либерал, потому что, видите ли, ещё всё это опять-таки при власти же Николая I… Почему? Потому, что Николай I как нас поучал? Не рассуждать, а исполнять. А этот вот преступник Константин Ушинский, видите ли, как педагог считал, что детей надо учить думать, рассуждать, мыслить. Ну, кому это нужно в царствование Николая I? Начинает рассуждать, думать вместо того, чтобы под козырек и приказы и исполнять.
В. Дымарский
―
Да. А Вы знаете, интересно… интересное такое замечание, интересное дело. Да? Что вот эти все немецкие императрицы при… Да? Приехавшие эти немки, они как-то очень быстро… Это, видимо, какое-то чувство долга им было свойственно. Они очень быстро как бы проникались, я бы сказал, интересами России. Они понимали, – да? – что теперь их национальные интересы – это не национальный интерес свой основной родины, а вот этой новой родины. Да? И применительно к Марии Александровне надо сказать, что вот совершенно неожиданно она почему-то очень озаботились судьбой балканских славян, которые там…
М. Кузахметов
―
Да, да. Не только вообще России, а вообще славянства…
В. Дымарский
―
Да. Да. Вот она почувствовала себя, значит, как будто она… раз так, она почувствовала себя славянкой, ну, тем более что она приняла православие, как полагается, и так далее. Да? Вот откуда…
М. Кузахметов
―
Да они…
В. Дымарский
―
… вот у них это… Это, видимо, какое-то немецкое чувство долга – что ли? – срабатывало. Да? Раз так…
М. Кузахметов
―
Ну, кроме Екатерины II. Да? Вообще-то вот та не до такой степени переживала за православие и народность. А да, немецкие принцессы, они становились какими-то глубоко набожными, именно православно набожными. Они соблюдали все посты. Они жертвовали огромные суммы на православные церкви. Ну, доходило там, можно сказать, до какого-то абсурда. Опять-таки возвращаясь к жене Николая II – да? – Алисе Гессен-Дармштадтской, та уже просто стала православнее всех вместе взятых, что, кстати, не спасло её от упреков в том, что, конечно же, она немецкая шпионка. Тут отдельная драма, которая с каждым поколением все усиливалась, что ничего хорошего эти немцы нам не сделают. Все они к нам засланные казачки, только и желают несчастья и упадка для нашего родного отечества. Во времена Александра II всё это еще не так обострилось, но там всё равно аукалось. Что нам…
В. Дымарский
―
Ну, потом аукалось. Вы знаете что? О том, как аукнулось, и с Марией Александровной если аукнулось и с дальнейшими, мы поговорим сейчас после перерыва. Ладно? Сейчас новости. А потом продолжим программу.**********
В. Дымарский
―
Еще добрый вечер! «Всё так плюс». Продолжается наш сериал, династия Романовых. Сегодня у нас Александр II. Мы рассматриваем начало его государственной деятельности. Вот он взошёл на престол, но рядом жена, немецкая принцесса…
М. Кузахметов
―
Прекрасная женщина.
В. Дымарский
―
Да. Немецкая супруга надо говорить, наверное, в данном случае. Немецкая принцесса, принявшая православие и ставшая Марией Александровной. И вот мы, как бы начав говорить об Александре II на престоле, вот увлеклись, это действительно интересный рассказ о Александре Федоровне…
М. Кузахметов
―
Ну, давайте завершим…
В. Дымарский
―
… о Марии Александровне. Да. И вообще надо сказать о семейной жизни Александра II, о которой мы ещё будем говорить в будущих программах, – да, – это такая… это отдельный такой сюжет. Ну, и напоминаю, что Максим Кузахметов и я, Виталий Дымарский, мы у двух микрофонов.
М. Кузахметов
―
Так вот супруга Александра II оказалась гораздо более набожной, гораздо более православной, настоящей праведницей по сравнению со своим мужем, который с годами да, все менее и менее подходил на роль образцового супруга и мужа. Но поначалу все складывалось вполне благополучно. В общем, в браке они прожили почти 40 лет. Ну, если точно – 39. И за это время народили 8 детей. И, ну, не всё там благополучно было, но в целом большинство детей пережили, к счастью, своих родителей. Это ж самое ужасное несчастье пережить – да? – своих детей. И вот всё-таки охлаждение между супругами наступило, но тоже на всякий случай оговоримся. Я уже упоминал, что даже будущий наследник престола Александр III тоже родился при жизни Николая I. Но в какой-то степени он мог умирать спокойным, что проблемы престолонаследия так или иначе решены. Правда, там старший сын был Николай Александрович. Просто он рано умер. И Александр III неожиданно принял бразды правления. Ну, там потом отдельно будем рассказывать. Ну, так вот про несчастную судьбу Марии Александровны, которую… на которую стали постепенно сыпаться удары судьбы. Ну, во-первых, она здоровье крепким не отличалась. Она была стройна, высока. Но вот подчеркивали соответственно в этом и какую-то особенную болезненность. Ну, многочисленные роды. Ну, правда, тоже на всякий случай оговоримся, сами-то они детей не выкармливали. Вынашивали – да. Но как только ребенок рождался, там уже дальше кормилицы. Но тем не менее понятно, что всё это на здоровье там серьёзно отражалось. Но первый вот такой серьёзны психологически удар – это вот как раз смерть старшего сына и наследника, надежды семьи Николая, который тоже всем нравился, который умер буквально накануне своей свадьбы. И это всё вот при живых родителях. Но только как-то вроде бы пережила Мария Александровна эту драму, как вот начались другие несчастья. Александр II всё меньше и меньше отличался преданностью супруге и верностью как муж, а тут вот он с годами стал всё больше и больше увлекаться другими…
В. Дымарский
―
Максим. Извините, Максим, я Вас перебью. Просто пару слов по поводу вот Николая Александровича, который скончался – да? – в Ницце. Надо сказать, что там до сих пор его помнят, ну, хотя бы потому, что в Ницце существует целый… один из центральных проспектов, можно сказать, города носит его имя, царевича Николая. Да? И русская эмиграция, монархическая русская эмиграция, когда я работал во Франции, они мне всегда все говорили: «Вот ты понимаешь, как история России могла пойти по-другому? Ведь он же был бы Николаем II, если бы остался жив».
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
Этот мальчик.
М. Кузахметов
―
И на него возлагались большие надежды.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
И он был более очевидным либералам, чем его младший брат, который как раз-таки пошел по стопам Николая I, по таким казарменным и снова парализовал развитие России. Ну, да. Ну, в общем, мы говорим про его мать, для которой это было серьезный удар. Любимый старший сын. А потом вот удары посыпались как из рога изобилия, когда её муж Александр II уже не просто увлекался фрейлинами, а поселил свою любовницу, от которой проживал детей, Марию Долгорукова прямо в Зимнем дворце при живой при жене. Так и этого мало. Потом на Александра II начались покушения одно за другим подряд. Всё это близко переживала опять-таки его законная жена. Тоже страшно – да? – вот когда на твоего мужа просто объявлена фактически охота. Потом когда в Зимнем дворце происходит взрыв, но это тоже мы будем потом рассказывать, всё это и так её пошатнувшееся здоровье, понятное дело, не укрепляет. И умерла-то она всего лишь в 55 лет от туберкулеза. Тоже больная. Ненадолго, правда, пережил её Александр II. Но вот такая вот невеселая судьба. Ещё раз повторюсь, я считаю, что вот именно эта женщина, несмотря на свое немецкое происхождение, за все свои деяния, ну, может быть, она не приняла мученическую смерть за веру, но тем не менее вот это такая оказалось истовая православная девушка и женщина, что канонизации уж безусловно заслужила. А мы возвращаемся к Александру II, который вот вступив на царствование…
В. Дымарский
―
Максим, извините, ещё одно маленькое замечание, поскольку мы уходим от Марии Александр уже до конца. Да? Окончательно…
М. Кузахметов
―
Ну, мы будем упоминать ее, конечно, но…
В. Дымарский
―
Да. Ну, да. Очень…
М. Кузахметов
―
… в целом рассказали.
В. Дымарский
―
Очень интересная вещь, что в её честь были названы города.
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
Да? В России. Например, там Мариинский Посад в Чувашии, Мариинск просто – да? – в Кемеровской области. И даже на далеких Аландских островах Маарианхамина, вот главный город Аландских островов…
М. Кузахметов
―
Ну, это по-фински хамина. Да. Там…
В. Дымарский
―
Это территория в составе Финляндии. Это не так…
М. Кузахметов
―
Слава богу, что так или иначе сохранились, потому что не всем так монархам повезло.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
У нас как-то…
В. Дымарский
―
Но я думаю, что просто не все разобрались, почему Мариинск и почему Мариинский Посад, что это вообще в честь императрицы.
М. Кузахметов
―
Да. Ну, вот тем более что вот Мариинский дворец в Петербурге – это в честь дочери, например, Николая I.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Мария – такое более распространённое имя. Ну, слава богу, что память осталась, а то вот мы переживали когда-то, что Елизаветполь не сохранился или Елизаветград, хотя Елизавета Петровна вот одна из не худших как минимум правительниц была. Ну, вот Екатеринбург, слава богу, вернул свое историческое название. Ну, так вот возвращаясь к Александру II и к его первым шагам. Ну, мы уже говорили, что он достаточно быстро нашел в себе силы и мужество после падения Севастополя начать мирные переговоры. И мир, который заключили, Парижский мир, он был вполне гуманным. Мы подробно рассказывали. Обошлось без каких-то территориальных потерь. Ну, повезло, может быть, что союзники между собой перессорились. А я считаю, в том числе и заслуга самого Александра II была, который был готов к компромиссу, который организовал достаточно удачную дипломатическую миссию в Париж, наладили быстро отношения в том числе и с Францией. Или вот весной 1856 года, как я уже говорил, он лично посетил Берлин, встретился с королем Фридрихом Вильгельмом IV, братом – да? – своей матери, чего его отец наотрез отказывался уже делать, обиженный на всех и на вся, и вот эту дипломатическую изоляцию как раз и прервал. Или вот еще первые шаги… Мы же упоминали, он когда-то во время путешествия по России в Сибири встречался с декабристами. Они произвели на него положительное впечатление. Он увидел образованных людей, возрастных, старых, но не государственных преступников, не каких-то злодеев с приглашенными лицами, а скорее вот несчастных, которые десятки лет там проводят в изоляции, хотя давным-давно либо там раскаялись во всём, либо уже просто время пришло их простить. И вот его упрямый отец Николай I никак на это не соглашался, а Александр II достаточно быстро начал масштабную амнистию. Тоже это всё не в один день, может быть, произошло, но многие декабристы, кто вот остался жив, к 1856 году смогли вернуться, встретить старость в своих родных имениях. Или вот еще одно важнейшее дело – это же петрашевцы.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Это чудовищное политическое дело. Ужасно, что мы в ХХI веке тоже вот наблюдаем эти кошмарные сфабрикованные политические дела. А среди петрашевцев оказался Фёдор Достоевский, гениальный писатель, который при воцарении Александра II коротал свою жизнь на каторге вообще-то. И вот он был тоже освобождён, раскрылся именно в последствии как гениальный писатель. Хотя вот есть те люди, которые считают, так это ж хорошо, посидел вот он на каторге, и, смотрите, как он глубоко стал проникать в души и нравы людей. А если б не посидел, может быть, и писатель так себе был. Ну, не будем – да? – так примерять всё. Лев Толстой вот вроде на каторге не сидел, а… а тоже, правда, характеров мог достаточно глубоко расписать. Но так вот он даже амнистировал, кстати, ещё участников польского восстания…
В. Дымарский
―
Польского восстания. Да.
М. Кузахметов: … 30-31
―
го годов. Но тут вот и первый такой вот камень в его огород, Александра II, потому что тоже в самом начале своего правления он посетил и такие важные части империи как Финляндию и Польшу. Вот именно в Польше он произнёс знаменитые свои слова, что не надо питать никаких иллюзий, не надо вот… Как это он назвал? Оставьте мечтания.
В. Дымарский
―
Оставьте мечтания. Pas de rêveries по-французски.
М. Кузахметов
―
Да, что Польша – это…
В. Дымарский
―
… по-французски.
М. Кузахметов
―
Ну, да. На каком еще языке? Хотя польский, кстати, он учил. Это было важно. Но вот именно в имперский интересах надо было на место поляков поставить. В общем, ничем хорошим это дело не закончилось, потому что потом в Польше вспыхнуло вот при правлении Александра II, и тоже будем рассказывать, кровавое восстание, которое в очередной раз было утоплено тоже в крови. Это такая тоже отдельная драма. А потом всё равно Польша стала свободной. Поэтому тоже уж простите за это отвлечение, причем, в общем, совершенно необязательно каждый раз было погружать Польшу в кровь. Хватало уже примеров, в том числе и в Европе, когда вот примерно… Ну, там чуть раньше даже в 1830 году южные Нидерланды, то есть Фландрии не захотели жить под владычеством проклятых голландцев и подняли восстание, то голландцы всё-таки не стали топить в крови это свободолюбие во Фландрии, а как-то вот нашли компромисс, и возникло новое государство – Бельгия. Ничего страшного не произошло. И до сих пор существует. Хотя многие считали это государственно искусственным. А Николай I вообще презирал бельгийского короля, потому что это не пойми кто, на пустом месте придуманное там какое-то недоразумение. А вот Бельгия до сих пор существует, но и независимая Польша, к счастью. Ну, так вот, ну, возвращаясь…
В. Дымарский
―
Бельгия никак не может примириться между собой. Две части Бельгии. Они там…
М. Кузахметов
―
Если б нам такие конфликты! Как правило, все эти… эти конфликты выливаются во время футбольных матчей между Бельгией и Голландией. Вот… Вот бы нам так…
В. Дымарский
―
Да. Ну, да.
М. Кузахметов
―
… свои проблемы решать и не доводить до абсурда. Тоже уж простите все эти примеры с футболом, потому что когда эта национальная вражда разрастается, то ФИФА и УЕФА не могут организовывать напрямую матчи между Арменией и НРЗБ. Да? Там… Или между Россией и Украиной, кстати, чтобы не допустить беспорядков.
В. Дымарский
―
Между Россией и Украиной, кстати.
М. Кузахметов
―
А вот НРЗБ Голландией. Да, да.
В. Дымарский
―
Между Россией и Украиной.
М. Кузахметов
―
Бельгия и Голландия играют. Это несчастье нашего времени. И ужасно, что до этого всё дошло. Ну, так вот возвращаясь всё-таки к делам богоугодным Александра II, ещё тоже вот неслыханное дело, которое можно было считать просто подвигом. Он же ликвидировал военные поселения. Это вот чудовищное недоразумение, придуманное его дядей Александром I, которые существовали почти 40 лет. Мы же рассказывали, это какая-то совершенно безумная затратная авантюра как нам сэкономить на армии, приучить мужиков к дисциплине, чтобы они в мирное время сами себя снабжали. Ну, мы подробно рассказывали, что всё это лежало тяжким бременем на бюджете. Получилось, что и мужики не крестьяне и одновременно толком не солдаты, а всё только потенциальные бунтовщики несмотря на то, что были потрачены колоссальные усилия. Да и всё это только сплошная коррупция. В общем, ликвидировал наконец-таки этот анахронизм Александр II, и военные поселения тоже исчезли наконец-таки. Ну, и даже в каких-то, может быть, мелочах, чего, может быть, ему и не простили бы, Александру II, истинные патриоты и имперцы, например, он отменил рекрутские наборы на 3 года, потому что он ни с кем воевать не собирался. Но, наверное, можно сказать, что ослабил обороноспособность отечества. Но в перспективе там в недалекой он уже провел масштабную реформу, в том числе и армии, отказавшись от вообще всех этих рекрутских наборов и сделал армию призывной, что тоже давным-давно было известно, но на что вот его отец, ну… ну, никак не мог решиться, потому что вот раз у нас всегда были рекруты, значит это правильно. А что-то менять мы не имеем никакого права.И дальше вот мы приближаемся к грандиозным переменам, которые произошли в жизни отечества, которые так и называются великие реформы, причем тоже сразу оговоримся, в первую очередь приходит реформа одна. Да? Крестьянская. Отмена крепостного права, а фактически крепостного рабства. Ведь 90% населения в той или иной степени эти крестьяне несмотря на то, что примерно половина из них были государственные, но всё равно это было в той или иной степени полурабством, может быть. Может быть, не от помещиков. От произвола чиновников. Ну, так вот и всё это преобразил именно Александр II. И здесь вот сразу возникает любопытный вопрос, а где же взялись вот у Александра II соратники, люди, на которых он мог опереться, если всё прежнее царствование, все предыдущие 30 лет насаждалась только вот атмосфера такой вот казармы. Всем заправляли генералы. А генералы были обязаны исполнять, а не рассуждать. И вся эта вертикаль власти происходила сверху вниз. И удивительное дело. Тут вот тут вспоминается историк Янов, который уверяет, что да всегда, когда меняется конъюнктура в правлении, откуда ни возьмись, берутся совершенно правильные люди, не оттуда их выписывать даже из-за границы как Петру I в своё время вроде бы было и не надо. Дайте просто возможность раскрыться способным администраторам или просто честным управленцам. Мне вот сразу вспоминается, например, Александр Яковлев – да? – один из авторов Перестройки, правая рука Горбачёва, который проделал колоссальную работу для демократизации, для либерализации. А ведь он… Он, правда, членом Политбюро стал уже при власти Горбачева, но тем не менее вот вроде бы партработник такой с классической карьерой. А тем не менее столько сделал для…
В. Дымарский
―
Максим, я бы здесь… Не будем вдаваться в подробности. Там не совсем классическая карьера была у Александра Николаевича.
М. Кузахметов
―
Ну… Ну, не будем погружаться…
В. Дымарский
―
Да. Потому, что его там… его ссылали послом в Канаду за… из отдела пропаганды, потому что он там не соответствовал чему-то. Так что там не всё так просто.
М. Кузахметов
―
Ну, это такая…
В. Дымарский
―
Ну, неважно.
М. Кузахметов
―
Такая опала. Ну, неважно. Да.
В. Дымарский
―
Это опала. Считалось это опалой.
М. Кузахметов
―
В общем, эти люди всегда рядом. И мы даже, например, об одном из таких людей, это вот Павел Киселёв, мы подробно рассказывали, которому не дали развернуться в родном отечестве, он там больше в Валахии реформы проводил. Или вот, ну, просто совершенно неожиданный персонаж, который стал надежной опорой Александра II – это его родной брат Константин Николаевич, младший брат соответственно царя и 2-й сын Николая I. Тоже может показаться невероятным, что у Николая I такие сыновья оказались либералами. А Константин Николаевич оказался еще большим либералом, чем Александр II и принял деятельнейшее участие во всех этих реформах, по-настоящему этим занимаясь. Или Сергей Ланской, который был членом госсовета при Николае I. Ну, вот, например, он, этот человек… Ну, его там упрекали, что он какой-то недостаточно, может быть, решительный. Ну, мы там будем позднее рассказывать. Да? Как всегда упрекали? Половинчатые реформы все эти. Но тем не менее это были масштабные, серьезные реформы, которые не проводились в предыдущие десятилетия практически никаким образом кроме деклараций. Ну, так вот, а Сергей Ланской, например, привлек множество молодых и способных администраторов, которые впоследствии и раскрылись. Даже как его упрекали, он немножко на их фоне там потускнел. Да? Как это иногда говорят. Но ничего страшного. Человек не боялся брать к себе на службу людей, которые могли быть в чём-то сильнее, более образованными. Сейчас всё не так, как… как мы видим из окружения Путина. А всё совершеннейше наоборот. Не может такого быть, чтобы какой-нибудь яркий человек там в окружении появился. Царь может быть только один, который возвышается над всеми, а вокруг него как раз-таки как будто специально должны быть собраны все бездари и бестолочи, чтобы на их фоне всегда получше выглядеть.Ну, в общем, называли… Очень любопытный термин такой появился «либеральные бюрократы». Это, конечно, были никакие не революционеры и не радикалы. А это, в общем-то, были скорее трудолюбивые администраторы, которые вот садились, готовили документы, готовили проекты законов, потом эти… занимались реализацией этих законов. И всё это привело в итоге к потрясающим результатам. Может быть, даже в более долгосрочной перспективе. И вот возвращаясь к главному вопросу, крестьянскому, я-то вижу корень многих несчастий и половинчатости этих реформ как раз-таки вот именно скорее в крестьянской среде, тому, с чем пришлось столкнуться Александру II со всеми его благими намерениями. Никто так не сопротивлялся своему освобождению как вот это вот собственно крестьянская масса.
Здесь я бы обратился к человеку, которого мы уже не раз цитировали. Это наш гений Лев Толстой. Вот он если уж и писал о жизни крестьян, то вовсе не как Некрасов, созерцательно. Да? Там у Некрасова все ужасы расписаны про железную дорогу, но при этом сам Некрасов, особенно когда уже прославился, жил на широкую ногу, в карты проигрывал, что-то вот так вот ерундой как крестьян выкупать и на волю отпускать не занимался. А Лев Толстой в этих произведениях… Но тут вот я бы начал с его повести «Утро помещика». Это вот вся правда крестьянской жизни в одном произведении. Причём оно написано еще до отмены крепостного права. Явно автобиографично. И здесь же вот, ну, казалось бы, какая уникальная ситуация. Молодой и прогрессивный барин. Да? 19-летний. Но там в произведении это князь Нехлюдов. Такой сквозной персонаж. Он у Льва Толстого встречается неоднократно. Потом в «Воскресенье» такой уже как будто это он и есть – да? – повзрослевший, уже разочаровавшийся в своих всех экспериментах молодости. Там же даже как раз и звучит, он на каком-то этапе крестьян освободил в «Воскресенье», а они через это только все разорились. Ну, так вот, а здесь вот ещё это примерно 1856 год, вот этот молодой князь Нехлюдов пытается преобразить жизнь своих крестьян. Он отказывается от учебы в университете. Он отказывается от жизни в Петербурге. Он решает поселиться в своем имении, чтобы приходить к крестьянам регулярно и помогать им выбраться из этой жуткой нищеты. Тут Лев Толстой, кстати, вот очень честно всё это расписывает. Земляные полы. Покосившиеся избы. Есть крестьянам нечего. Пухнут от голода. И вот у… такое счастье, что прогрессивный барин, который готов личные средства, силы, энергию, свое образование тратить на улучшение жизни этих крестьян… Проходит год, ну, чему и посвящена повесть, и не получается, можно сказать, ничего. Просто вот ужас что! Либо крестьяне ленивые… Там тоже достаточно объективно Лев Толстой всё это расписывает. Ну, вот, ну, ничего… ничто не может заставить этого крестьянина сделать какое-то лишнее усилие. И полное недоверие между крестьянами, которые веками были в рабстве, и соответственно дворянами, потому что крестьяне знают, если что от них и хочет дворянин, то только… помещик, барин, – да? – только дополнительную шкуру содрать. И если он что-то задумал, какие-то, может быть, там привёз специальные сенокосилки или какую-то более прогрессивную борону, или какой-то новый способ землепашества, то только для того, чтобы еще больше крестьян эксплуатировать. А если вот он нам хочет помочь избу починить, так это значит, он перед собою как-то вот выделывается. Вот я, мол, какой благородный. Ну, там это всё у Льва Тостого в рассуждениях этого князя молодого, который чувствует себя неловко, чувствует себя виноватым и постоянно наблюдает в глазах крестьян какую-то и усмешку, и недоверие. Сами же они над ним и глумятся. Ну, давай, давай. Попробуй нам, крестьянам, помоги. А мы как жили в нищете, так в нищете все и умрем. И ничего не поможет. И там вот прилагательное «грязный» встречается без конца. Ну, так… так или иначе, когда заходит речь о крестьянах. Так вот эти подробности почему нам важны? Потому, что крестьяне, если о чём и мечтали, то чтоб им просто отдали барской земли побольше. Всё это экстенсивное земледелие. А о каких-то вот требований личных свобод, самоуправления да вообще не звучало и в помине их не было. Это впереди там ещё хождение в народ, когда прогрессивные дворяне, разночинцы…
В. Дымарский
―
Я думаю, что они просто не знали, что это такое.
М. Кузахметов
―
… объяснить. Да конечно, не знали. Если они…
В. Дымарский
―
Откуда…
М. Кузахметов
―
… неграмотны. Так это, кстати, тоже внутри помещика упомянуто, когда барин говорит крестьянину: «Я вот твоего сына хочу отдать в обучение», а крестьянин с ужасом говорит: «За что мне такое наказание?! Не надо!» Он так худо-бедно у меня хотя бы 7-летнеий мальчик, а уже подмога. Там будет лошадей пасти, там на водопое сводит. А зачем эта вся учёба бессмысленная совершенно. Они вообще не собираются…
В. Дымарский
―
Вот почему… Вот почему глава нашего Конституционного суда Валерий Зорькин пару лет назад, по-моему, – да? – написал статью о том, как… что крепостное право – это…
М. Кузахметов
―
Скрепы.
В. Дымарский
―
… не так уж и плохо.
М. Кузахметов
―
Да конечно, прекрасно. Крестьяне в принципе так и говорят, что вот мы тут если разоримся, обнищаем, там ты ж нам, барин, если ты хороший, ты нам и будешь помогать. Ты вот из своих запасов и хлеба нам дашь и бревен. А нам-то где взять? Мы же нищета и бедность. И вот, казалось бы, есть там один зажиточный крестьянин, и какие-то деньги у него накопились, и вот приходит к нему барин, всё этот Нехлюдов, и пытается организовать со своим самым лучшим крестьянином какой-то совместный бизнес, чтоб тот не разменивался на мелкие заработки. Ничего не получается. Точно также полное недоверие. Вот пропасть между этими людьми. Колоссальная пропасть. Вот Зорькин-то, наверное, тоже почему-то мнит себя дворянином, а лучше бы представился вот таким крестьянином, который не доверяет высшей власти. Этот крестьянин выкручивается, говорит, да у меня и денег-то нет. Ну, обманывает соответственно, потому что, ну, не верит, чтобы барин хотел что-то для него хорошего. Может, сейчас и хочет, а потом передумает. И если вот судить по следующим произведениям Льва Толстого, вот по «Воскресенью», – да? – ведь там же потерял потом Нехлюдов интерес ко всей этой ерунде и пока не встретил Катю Маслову в суде, как-то жил жизнью сибарита беззаботною. Самое, кстати, невероятное… Но тут тоже надо пояснить, что крестьян хоть и освободили, но страшный тормоз всего будущего развития был среди них. Это вот эта община. Они ж не стали частными собственниками. Они вот как жили большой семьёй, колхозом таким своеобразным…
В. Дымарский
―
Так колхоз и остался, в общем.
М. Кузахметов
―
… пока Столыпин всё это не разрушил. Ну, такой в худшем проявлении колхоз, когда убивается любая частная инициатива. Это же и пословицы такие, что это ты там как хуторянин. Ты что же это? Против… Супротив общества пошёл? Нет, вот мы как отцы и деды сеяли рожь. А если ты свёклу удумал сажать, то мы тебя батогами забьём. Ишь какой вольтерьянец нашёлся, свободолюбец! Нет, будем по заветам отцов и дедов. И всё тут. И только вот Столыпин всё это сломал. И кто писал письмо Столыпину, что всё это страшнейшее преступление? Лев Толстой. Потому, что вот это какая-то особая крестьянская мудрость в этой общине. А, кстати, тоже Нехлюдов-то и пытался обращаться к крестьянскому самоуправлению, чтоб не он им навязывал свои решения, а чтоб они собирались вместе, почти что вот голосовали, как вот им распределять скромные ресурсы, кому помогать, а кому нет. А в реальности всё это и был такой своеобразный паралич любой инициативы, потому что та же крестьянская община, она же убивала в принципе частную собственность и навязывала общественную. Если, например, у какого-то крестьянина всего один ребёнок или нет детей, а у другого 10, то совершенно запросто крестьяне могли взять и перераспределить землю по справедливости, а в реальности убивая потенциальную инициативу. Эту землю вообще невозможно было выделить, продать там. Представьте, что вот мы с Вами сейчас там живём, а квартиру продать не можем, потому что в нашем доме все общее. Какие-то соседи потом собираются и голосуют. Зачем тебе там…
В. Дымарский
―
Мы так и жили, в общем-то, при советской власти.
М. Кузахметов
―
Ну, не совсем так.
В. Дымарский
―
Мы ничего не могли продать. Мы и купить ничего не могли, но и продать ничего не могли.
М. Кузахметов
―
Ну, так это ужасно. Поэтому экономика в таком состоянии находилась, потому что может быть всего тот 1% людей, которые готовы к предпринимательской инициативе, которые в принципе и двигают экономику, не просто не имели такой возможности, а находились в статусе потенциальных преступников, пытаясь вот как-то реализовать свои коммерческие таланты. А возвращаясь вот к временам Александра II, это вот жуткое, страшное болото, многомиллионное. Ну, к несчастью, тоже не будем питать иллюзий, я, уж пусть там меня упрекают, как угодно, не вижу какой-то особенный святости или какой-то вот такой многовековой национальной мудрости вот в этой толпе, в этих людях со скрепами. Это несчастные, бедные, забитые люди, живущие в нищете, которые воспринимают свое рабство, свою нищету как нечто естественное…
В. Дымарский
―
Да. Да.
М. Кузахметов
―
… о чём вот Лев Толстой и повествует.