Разгром польского восстания - Все так + - 2020-05-23
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс». Мы всё в том же составе в этой программе: Максим Кузахметов, петербургский историк, я Виталий Дымарский. И продолжаем про Николая I вспоминать и рассказывать, Николая I как представителя династии Романовых, который является, так сказать, героем всего нашего цикла. Итак, Николай I. Мы в истории этого нашего российского правителя дошли до 1830-31-го годов, до польского восстания. И в прошлой программе мы успели вам рассказать о том, что, собственно говоря, была возможность, что называется, ну, не то, чтобы договориться, но найти некий компромисс – да? – и попытаться во всяком случае договориться. Но если я правильно понял, Николай от этого отказался, и события начали принимать такой более радикальный воинственный вид.
Максим Кузахметов
―
Да, это правда. Николай I отверг, вообще какие бы то ни были…
В. Дымарский
―
Переговоры.
М. Кузахметов
―
… переговоры. Когда прибыла польская делегация, и мы напомним, что всё, чего хотели поляки – это соблюдение прежних договоренностей. Речи о независимости, об отделении Польши от Российской империи не шло. Даже первые решения самопровозглашенного временного правительства были от имени как будто бы подданных Николая I. Но тем не менее Николай I, этот человек не только что не гибкий, не просто упрямый, а крайне ограниченный, сам спровоцировал все дальнейшие кровопролитные события, которые в итоге тоже никакой проблемы-то не решили. Ну, напомним, да? Николай I фактически изгнал польскую делегацию, сообщив, что если он что и готов пообещать, то только амнистию, если все встанут на колени и будут вымаливать пощады. Но не более. Ну, и когда эта делегация вернулся в Варшаву ни с чем, стало понятно, что дальше только вооруженное сопротивление. Тем более что – да, – в таких случаях всегда вверх берут радикалы, которые говорят, вот видите, вот с кем мы общаемся. Ведь бесполезно всё. На что вы рассчитывали? И времени у них было в принципе достаточно. Ещё раз тоже повторимся, мы об этом уже говорили, вообще Николай I оказался совершенно не готов к событиям, которые начались в Царстве польском. Почему-то он был абсолютно уверен, что у нас всё под контролем. Тем более что там сидит старший брат Константин, у которого всё вроде бы даже и неплохо, который, еще раз напомним, женился на полячке, к радости, наверное, местного общества, эту Польшу полюбил, только почему-то, когда вспыхнуло восстание, быстро устранился от решения всех этих проблем. А это человек был не трусоватый, а очень даже решительный. Но как… Как он потом говорил, а я в этой драке Николаю с его польскими подданными участвовать не хочу. То есть вообще какая-то уникальная позиция. Так вот Николай I обратился к своему проверенному надежному фельдмаршалу Ивану Дибичу, и всё это задание такое простое и понятное: надо идти во взбунтовавшуюся нашу окраину, где бунтовщики, смутьяны и мятежники посмели выступить против законного государя и навести там порядок. Ну, мы уже не раз упоминали, вот слово «порядок» для Николая было ключевым. Не понимая, не погружаясь в суть проблемы, где бы что ни было, навести порядок. Ну, и вот как показывали дальнейшие события, вот это восстание не последним в Польше. То есть никакие проблемы, конечно же, не решились. В крови утопили, проходит некоторое время, и восстание кровавое с размахом вспыхивает вновь. Ну, так вот. Ну, одно дело Дибич бодро взял под козырек и пообещал одним стремительным ударом разогнать смутьянов, а другое дело реальность, потому что восстание-то началось в конце осени 1830 года, дальше зимние месяцы. Это значит холода, оттепели, распутица. Армия разбросана достаточно далеко. И только вот опять ограниченность Николая, который был ослеплен победами сначала над Персией, потом над Турцией. А тут опять-таки с кем мы воюем? С какими-то негодяями. Тем более что поначалу казалось, что это тоже что-то наподобие восстания декабристов, когда это какие-то поручики там воду мутят. Вот к нам же приезжали аристократы, просили по-хорошему договориться. Так сейчас мы вот когда приведём туда 100-тысячную армию, вот по-хорошему и будет договорённость. Ну, вот все на колени и падут. Но дальше начинается цепочка, ну, если не недоразумений, то всё так удачно не сложилось, как обещал Дибич. Во всяком случае сходу разгромить, разогнать восставших, конечно же, не получилось. Ну, для начала тоже любопытное событие. Николай I же тоже спровоцировал полякам – да? – на эти радикальные меры. И польский сейм на своём собрание официально провозглашает, что больше у них Николай I не царь, больше он у них не монарх, не правитель, не король, как там его некоторые называли. И более того в будущем государственном устройстве Польши, которое, как всем казалась, ничего другого кроме королевства всё равно придумать невозможно, династии Романовых, а это же главный герой нашего повествования, – да? – не место на польском троне. Вот кто угодно, только не злые, ограниченные, вредные Романовы. Ну, там опять-таки всё же это… Николай после этого еще больше только может разозлиться. Понятно, что ни… никакого компромисса уже невозможно. Но и у поляков тоже, вот чтоб мы понимали, единства не было за всё время восстания никогда. То есть там все боевые генералы, которые принимали участие в этом восстании, а это тоже вот как на подбор, что ни польский генерал, то воевал у Наполеона ещё там 20 лет назад, ещё даже до вторжения в Россию. Потом воевал в России. Потом воевал вплоть до 815-го года. Они почти все такие. То есть опытные, смелые люди. И тем не менее и у них между собой бесконечные противоречия. Мы уже рассказывали, там даже были генералы, которые просто остались верны своей присяге, их драматическая судьба. Ну, так вот одним из первых командующих был Хлопицкий, популярный, талантливый, способный генерал. Ну, как реалист, когда переговоры сорвались, вот он, например, человек понимает, что мы, ну, не сможем выстоять против всей империи, тем более что нам рассчитывать на чью-либо помощь не приходится. И ещё раз напомним, что тоже важно понимать, мы говорим Польша, а это всё герцогство Варшавское, Царство Польское – это всё сравнительно небольшой регион вокруг Варшавы. Значительные части Польши находятся в составе Австрии и в составе Пруссии.Кстати, тоже любопытный эпизод. Николай I сразу обратился в том числе за помощью к своему, как он считал, близкому другу, надёжному союзником прусскому королю, давайте как во времена моей бабушки Екатерины с 3-х сторон вторгнемся в это гнездо бунтовщиков, наведем там порядок, поставим их на место. Всем будет только лучше. Но ошибся. Всё тоже вот напоминает… Ну, Николай I ошибся. Как дипломат никогда не то, что гибкостью не отличался, а даже каким-то НРЗБ разумом. Очень напоминает нашу нынешнюю позицию, потому что Николай I в конце концов перессорился со всем. Как НРЗБ в такой же изоляции. Если вот есть какой-то сомнительный союзник, то почему-то только в Венесуэле и то такой бездарный НРЗБ. Ну, так вот. А что припомнил прусский король? До 815-го года Варшава вообще-то после всех разделов, после третьего раздела Польши была в составе Пруссии. И только под давлением Александра I зачем-то эту Варшаву пришлось передать в состав России. Ну, и что это вдруг пруссаки должны теперь за эту Варшаву переживать? Но потом Николай I это тоже всё припомнил, всю эту свою обиду прусскому королю, лишившись по сути последнего союзника, который ещё хоть как-то мог бы его поддержать. В общем, одни остались не поляки, которым не ни кого было рассчитывать, но и Николай I тоже должен был направить в Польшу все свои части, все свои соединения, разбросанные по огромной территории. Поездов-то ещё не было, хоть железную дорогу и стали строить при Николае I, но тогда даже близко ещё не было ничего подобного, только пешком. А в условиях, о которых мы говорим… Зима, да? НРЗБ и периодической распутицей это всё затягивалось, особенно если надо идти с обозами, с артиллерией, НРЗБ и даже на месяц. Ну, в общем, Хлопицкий, которого мы упоминали, отказался от верховного командования, потому что я не беру на себя ответственность. Но тем не менее вот рядовым в армии пойду, вот буду защищать независимость родины как простой солдат. Ну, в младшем каком-то офицерском звании. И вместо Хлопицкого, ну, там было много генералов, которые воевали при Наполеоне, тоже уникальная – да? – ситуация, стал представитель знаменитой династии Радзивиллов Михаил Радзивилл, который НРЗБ служил и у Костюшко, и у Наполеона. И он тоже оказался, кстати, не последним польским командующим. Но это вот всегда повод для таких насмешек с российской стороны, что поляки как только… Вот два поляки, три мнения. Но тем не менее вот у поляков подразумевалось какое-то обсуждение, какая-то демократия. Тут же собирать сейм. А вот у русских – только избрать монарха. Если и собирается вселенский собор, ну, не вселенский собор, собирается только для того, чтобы монарха назначить, а дальше пусть он сам всё и решает.
Ну, так вот Дибич вторгается в феврале в Польшу и тут же вот, как я уже говорил, ну, на территории собственно внутренней Польши, проблемы. Всё не так просто. Русская армия с трудом готова. Надо же не просто войти в Польшу, надо обеспечить армию продовольствием. Надо, чтоб были под рукой боеприпасы. Начинаются проблемы. И несмотря на то, что фельдмаршал Дибич-Забалканский, ну, полководец безусловно талантливый обещал одним ударом, а первое же вот боевое столкновение под Сточеком, и случается… Ну, как? Мини катастрофа. Там, правда, это действительно скорее даже стычка, а не серьёзное сражение…
В. Дымарский
―
Но Дибича там еще не было, да?
М. Кузахметов
―
Да, это середина февраля 1831 года. Потому, что одно дело противостоять туркам или персам вдвое меньшим числом, но тут вот когда около 2-х тысяч русских и 4 тысячи поляков, то русские части оказались обращены в бегство. Вот такая мини катастрофа. Какой там шок был в Петербурге и лично у Николая I от того, что произошло. Там командовал Федор Гейсмар этим подразделением. Там, кстати, как на подбор всё сплошь немецкие фамилии. И Дибич немец, и Гейсмар немец, хоть и Федор. Ну, понятно, что всё это при… при приеме на русскую службу…
В. Дымарский
―
А Розен… Розен тоже немец? Розен тоже немец, да?
М. Кузахметов
―
Да. Гейсмар хотел застрелиться. Но тут уже как-то спохватились, в том числе и Николай I, что можно, ну, не то, чтобы кровью искупить, но давайте дальше действовать. И позднее через несколько дней состоялась уже более серьезное сражение. Кстати, с тех пор русское командование не экспериментировало и практически все серьезные битвы, все серьезные сражения приходили при численном превосходстве русской армии.Так вот это уже одно из главных сражений – битва при Горхове, когда 56-тысячный русский… польский корпус сражался против 72-х тысяч русских солдат. И битва отличалась невероятным кровопролитием. Причём в атаку, контратаку водили своих солдат и Хлопицкий, хотя он уже не был номинальным командующим, и Дибич на каком-то этапе тоже лично возглавил атаку, потому что ничего не получалась. Ни одна, ни другая сторона не могли обратись друг друга в бегство, не могли надёжно захватить позиции. И потери в итоге после битвы оказались огромны с обеих сторон. То есть был убит каждый пятый, хотя там и есть какие-то разночтения.
И тоже вот такой любопытный парадокс, что когда… Ну, как? Наступила темнота. Да? Боевые действия активные прекращаются. Ну, надо как-то сообщить своему командованию, что же произошло. И обе стороны и русская, и польская посылают победные реляции. Неприятен побеждён. Победа наша. Несмотря на то, что поляки всё-таки вынуждены были отступить. Но через некоторое время и Дедич тоже не решился идти дальше, потому что потери огромные. Продовольствия не хватает. И тоже в итоге вынужден было отойти от занимаемых позиций. Там, кстати, на этом месте… Ну, так как… опять такая тоже имперская традиция, раз вот к нам поступил в Петербург отчет, что это славная победа, там же памятник в итоге был во времена царской империи установлен. Ну, понятно, что поляки потом его разломали.
Что в Польше происходит, тоже любопытно. Раздосадованное польское правительство… Как так?! Обещано, что победа, а почему-то следует отступление. Значит, и Хлопицкий не годится, и Радзивилл не годится. Значит, новый командующий – Скржинецкий Ян. И тоже служил Наполеону, тоже боевой генерал. Ну, там такой был запас у поляков этих боевых генералов… Тоже любопытная судьба у этого человека, потому что впоследствии он какое-то время командовал вооруженными силами Бельгии. Представляете, вот бельгийцы оказались не готовы к тому, чтобы накопить генералов к моменту обретения независимости, и тут вот как Скржинецкий оказался не у дел, вот стал командующим бельгийской армии. Ну, так вот. Но Дибич объяснил, почему он не может идти дальше на штурм Варшавы. У него нет осадной артиллерии. Время года всё ещё – конец февраля не способствует энергичным боевым действиям. Надо подготовиться. А в тоже время недооценили опять поляков. То есть не только не получилось какого-то решительного удара, а поляки в это время начинают контрнаступать. Ну, пассивная оборона, она же всегда чревата тем, что отдаешь инициативу сопернику. И пока русские по сути бездействовали, поляки хотели, чтобы восстание выплеснулось за пределы Варшавского царства, Польского царства, – да? – Варшавского герцогства. Дальше привлечь на свою сторону литовцев, привлечь на свою сторону жителей Подолья, Волыни, в идеале там западной Белоруссии. И частично им это удавалось. И они смогли опять нанести несколько чувствительных поражений русским войскам. Ну, тоже как бы… как бы правильная стратегия. Ведь Дибич разместил свою армию на некоторое время на зимние квартиры, чтобы привести в порядок. А это значит, что они не сконцентрированы в одном месте, а находятся на обширной территории. И там рассеяны части того же Гейсмара вторично. Ну, кстати, потом он все-таки сумел заслужить доверие царя, а вот на первом этапе сплошные неудачи. Ещё одно поражение и тоже генерал фон Розен. Как на подбор. Ну, это всё прибалтийские немцы. В общем, полякам как будто бы сопутствует успех, и надо что-то предпринимать, что-то делать дальше, потому что наступает уже весна. А начинается в это время подъема патриотического… патриотических настроений уже в Литве. А оттуда части русские переброшены как будто бы под командование Дибича в Польшу. То есть в Литве наших войск нет. Подъем на Волыни начинается. Бунтовщики захватывают некоторые города. Но там, правда, тоже надо оговориться, всем этим руководили в основном представители шляхты, – да? – дворян. И тут вот всё это в последствии именно Николая I и озлобило. Тоже были такие любопытные у него впечатления от того, что произошло, что от шляхты зло, а народ польский, он просто там одурманен шляхтой. Поэтому там впоследствии, удивительное дело, польским крестьянам были даны такие привилегии и послабления, о которых русские и не мечтали, только чтоб они свою шляхту не слушались. Это вот, кстати, началось всё как раз с Литвы, потому что напуганные, что сейчас восстание перекинется в литовские владения, да ещё, не дай бог, тут уже по соседству начинаются восточная Белоруссия, тут уже совсем рядом исконно русские земли. Псков недалеко. Была обещана крестьянам амнистия, которые оказались в войсках восставших, а вот представителям шляхты, наоборот, только суровое наказание, если они не одумаются. Амнистия… Амнистия на них не распространяется. Только преследование и конфискация имений. Это частично, кстати, подействовало, потому что, ну, в Польше… не приходило тоже в голову польским дворянам, шляхте обещать своим крестьянам освобождение, равные права. С чего бы это вдруг? И дальше русским удалось взять под контроль Вильнюс. И тоже такая… Как это в 1-й раз получилось, у кого в руках столица, то и побеждает. Всё это действовало везде, кроме случая почему-то с Москвой, потому что как только русские вошли в Варшаву, так как будто бы восстание и прекратилось. А вот старшему брату Николая I, а, может быть, и Николаю I тоже было бы и не жалко Москвы. Сожгут, так пусть сожгут. Ничего страшного. Велика Россия, есть куда отступать.
Там вот есть в этой истории в Литве один любопытный персонаж, я бы его упомянул. Это такая знаменитая Эмилия Плятер, которая нравится до сих пор… упоминается не просто так национальная героиня, такая девочка-легенда Жанна д’Арк, и литовцами, потому что её партизанский отряд был на территории Литвы, и поляками, потому что как будто бы наша. И белорусами! Потому, что по происхождению она как будто бы из западной Белоруссии. Хотя это всё не очевидно, но не будем там с ними со всеми спорить. Она ещё умерла молодой в 25 лет от болезни. И дальше всё обросло такими легендами, как вот только при его приближении русские сразу разбегались, хотя, конечно, вот не ходила она в штыковые атаки. Ну, девушка-красавица…
В. Дымарский
―
… Ну, да. Но это всегда существует такого рода военные легенды.
М. Кузахметов
―
Да. Очень всем нравится. И феминисткам она потом нравилась, что вот девушка, а не побоялась.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
В итоге царские войска смогли достаточно быстро все-таки навести относительный порядок в Минской губернии. То есть вот так вот серьёзно не выплеснулось восстание далеко за пределы от Царства польского. Но тут…
В. Дымарский
―
Ну, смотрите, Максим, давайте мы… куда оно всё-таки выплеснулось. Мы продолжим тогда через несколько минут после выпуска новостей.**********
В. Дымарский
―
Ещё раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Всё так плюс». Максим Кузахметов, я, Виталий Дымарский, рассказываем, продолжаем вернее рассказывать о польском восстании. Мы ещё в прошлую субботу об этом начали говорить. В эту продолжаем. И вот мы дошли до того момента уже, когда начались, собственно говоря, военные действия между вполне солидными армиями польской и русской. Я бы даже сказал, что это больше похоже уже не на восстание, а просто на войну русско-польскую.
М. Кузахметов
―
Да, участвуют по сути регулярные части, потому что стороны поляков офицерство почти сплошь кадровое, которое до этого воевало, особенно те, кто дослужился до генералов, ещё на стороне Наполеона. То есть это люди с огромным опытом. А если там и есть добровольцы, то вдохновение у поляков было необыкновенное, подъём поначалу, особенно после первых побед был очень велик. И всё это, ну, несмотря на то, что в последствии там упоминалось, что вот и крестьяне там… Это, кстати, всё тоже советская власть любила упоминать, потому что же важно было – да? – вот в теории марксистской классовой борьбы постоянно припоминать действия простого народа. Но как раз-таки простой народ там серьезной роли не играл. Так вот новое несчастье обрушилось на русскую армию, которая ни одним ударом не смогла добиться приведения Польши к покорности, потому что в войсках вспыхнула холера весной 1830 года. Ну, мы рассказывали в предыдущих передачах про эти холерные бунты, которые прокатились примерно в это же время по России и с драматическим последствиям, даже в Петербурге был холерный бунт. Но здесь-то надо останавли… останавливать боевые действия, надо устраивать карантины. Количество больных каждый день там идёт на тысячи. А в то же время поляки бесчинствуют, надо что-то предпринимать. Ну вот там немного забегая вперед, эта же холера имела драматические последствия. Это эпидемия в том числе и для наместника Царства Польского Константина Павловича, старшего брата. Мы рассказывали, он умер, правда, летом…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… 1831 года в Витебске. Но и Дибич, главнокомандующий русскими войсками к моменту… Правда, Николай I был страшно недоволен, требовал отставки. Причем Дибич тоже умер от холеры, причём буквально за несколько дней сгорел. Как здесь вот можно воевать? А в это же время весной в Польшу прибывает ещё и русская гвардия, то есть элита русских войск. Казалось бы, теперь уже с этими частями… Но тут-то уж точно все эти вольтерьянцы, все эти якобинцы будут побеждены. А во главе гвардии, правда, там, по-моему, был более номинальным командующим находится ещё один Романов, о котором мы обязательно расскажем, хоть он и не царствовал – Михаил Константинович, младший из 4-х братьев. И опять-таки русские не знает, что делать.
В. Дымарский
―
Михаил… Михаил Павлович. Да?
М. Кузахметов
―
Михаил… Михаил Павлович. Да. Простите. Да, конечно. Михаил Павлович Романов. 4-й из братьев. Да. Так вот Скржинецкий хочет разбить русских по частям, пока они не соединились в общей кулак. И здесь тоже происходит невероятное событие, потому что узнав о том, что приближается гвардейский корпус, Скржинецкий пытается его атаковать. И что происходит? Русская гвардия отступает, причем даже не принимая сражений, не принимая боя по согласованному решению Михаила Павловича, который номинальный командующий, и фактического командующего. Это, по-моему, был Бистром. Могу ошибаться. Да. Бистром, по-моему, был. Да, Карл Бистром был фактическим командующим. Уклонились от сражения. Когда Дибичу об этом доложили, он не мог поверить. Русская гвардия отступает перед бунтовщиками. Хотя у командующих гвардией были свои резоны. Мы же должны для начала объединиться. Уже были у нас печальные последствия вступления в схватку, если поляков больше. А с юга в это время приближается еще один корпус. Тоже фамилия опять у командующего Ридигер Фридрих. Ну, там на службе он Фёдор. И всё-таки русские смогли объединиться, опять-таки обеспечить себе превосходство. И происходит в конце мая еще одно сражение, по сути решающее, которое стало переломным под Остроленкой, потому что здесь сыграло превосходство и преимущество русских войск в численности и, конечно же, выучка. И опять-таки там действия решительные некоторых генералов. Ну, например, там явно Карл Мандерштерн, еще один русский генерал. Тоже что не фамилия, то вот как на подбор. Когда он в ходе сражения проявил инициативу, смог сделать обходной маневр, смог отбить контратаку польскую, которая могла переломить ход сражения. Ну, в общем, под Остроленкой поляки терпят тяжёлое поражение, несут огромные потери, хотя опять-таки сражение было очень кровопролитным. Но вот дальше, я, правда уже это упоминал, Дибич… Так, как Дибич не стал преследовать поляков, вроде бы разгромленных, дал им отступить, причём поляки уверяли, что они отступили в полном порядке. Дибич говорил, что они бежали с поля боя. Ну, в общем, вот тут вот Николай I был уже совершеннейше разозлен, и так, как всё-таки у Дибича были серьезные заслуги в предыдущие годы, то не просто его отстранил, а потребовал, чтоб тот по-хорошему ушел в отставку, тем более что в это время у Николая I был уже командующий, о котором мы рассказывали. Это Иван Паскевич.
В. Дымарский
―
Паскевич.
М. Кузахметов
―
Который в последующем и стал, кстати, наместником Польши. И талантливый командующий. Тоже вот непонятно, совершенно забытый в отечественной истории, хотя вот ему смешно припоминать, что он подавил польское восстание, потому что польское восстание с кровопролитием непосредственно в Варшаве подавлял Суворов, но тем не менее это национальный герой, а вот Паскевичу странным образом всё это припоминают. Так вот Дибичь-то так и не успел уйти в отставку, потому что, как я уже сказал, в начале лета он умер. Он там просил некоторое время, дайте мне там пару дней, я там подготовлюсь и в отставку подам. И раньше времени… А раньше этого умер от холеры. И вот новым командующим стал Паскевич. Ну, Паскевич оказался гораздо более решительным. Тем более опять-таки там уже и лето, и уже подошли основные части русской армии. И всё, что происходило дальше – это вот уже, ну, почти сплошь поражения поляков, потому что разгромлены повстанцы окончательно в Литве. А там, кстати, командовал Остен-Сакен Дмитрий, ещё один русский командующий. Разогнано… Разогнаны попытки поднять восстание на Волыни генералом по фамилии Рот. И надо брать штурмом Варшаву, наконец-таки вот это вот осиное гнездо всего этого вольтерьянства.А у поляков, ну, опять-таки я не скажу, что это был какой-то хаос, там очередной новый командующий, новый старый командующий, потому что некоторые из них были отстраняемы сеймом от командования, потом снова назначаемы. Там, кстати, тоже любопытные объяснения, потому что, мол, у командующего появились диктаторские замашки. А мы в сейме такого никак не потерпим, отстраним. Ну, в общем, там Генрих Дембинский, ещё один генерал, который когда-то воевал ещё у Наполеона. А забавно, что в это же время в Варшаве тоже вспыхивает свой мятеж, но не… не потому, что хочет, чтобы нами снова правил Николай I, потому что нам надоели все эти борцы за независимость, а потому, что в Варшаве распространяются слухи среди радикалов, что все эти генералы, они предатели, они специально проигрывают сражения. И там начинаются беспорядки. Ну, вот тоже всё это, конечно, не делает полякам чести. И начинается поиск, как всегда в таких случаях – да? – предателей и изменников. Кто-то там наши планы рассказал врагу. А это в первую очередь, значит, те, кто не… вот не выразил там – да? – должного усердия, не перешёл там сразу же в первый же день на сторону восставших, этих людей сначала хватают, потом сажают в тюрьму, потом на каком-то этапе ещё и в тюрьме большинство из них перебили. И там даже тоже это драма, которая полякам припоминали. Среди арестованных оказалась жена русского генерала Бузунова, которая просто не успела покинуть Варшаву. И ей припомнили, что наверняка там пятая колонна, и её там тоже убили в итоге в тюрьме. А новым командующим назначен очередной польский генерал Круковецкий. Ну, тоже не будем – да? – напоминать, что он тоже когда-то воевал на стороне Наполеона. Но, кстати, потом и его там сместили, потому что и он не проявляет должной решимости. А должная решимость, она в чем подразумевается? Что надо…
В. Дымарский
―
У них… Тут такое впечатление, что у них генералов больше, чем в России было.
М. Кузахметов
―
Много. А главное, все… все решительные. Ну, в общем, подступили в августе русские войска к Варшаве.
В. Дымарский
―
Да уж.
М. Кузахметов
―
Была уже и осадная артиллерия. Причем забавно, что в Варшаве вообще подступили с западной стороны. То есть обошли ее и форсировали Вислу. Ну, там тоже были серьёзные укрепления. Там была серьезная линия обороны, которая, кстати, ещё укреплялась и во времена Александра I, и во времена Николая I. Ну, откуда? Мало ли там опять война с запада. Мало ли там как… какой-нибудь очередной новый Наполеон, надо готовить Варшаву к осаде. И в начале сентября начался штурм. Причем поляки отчаянно сопротивлялись. Штурм был очень… Осада была упорная. Штурм был серьезным, кровопролитным в очередной раз. И здесь вот тоже польский герой, один из них, вот тоже не могу не упомянуть, очередной генерал, генерал Совинский Юзеф, который в свое время воевал на стороне Наполеона, был при Бородинском сражении, и ядром ему практически оторвало ногу, ее пришлось ампутировать. И вот когда там приходят парламентеры с русской стороны, давайте закончим кровопролитие, потому что, ну, мы явно возьмем штурмом вот укреплённый там один из бастионов, обороной которого он командовал, этот генерал без ноги. У него там был деревянный протез. А он говорит, знаете, мне вот ваши еще при Бородине ногу-то ядром оторвали, а я теперь не могу сойти с места. Поэтому вот где я был, здесь и останусь. Если вы считаете, что сможете меня одолеть, ну, штурмуйте. Ну, дальше следует очередной штурм. В итоге Совинский был убит в этом сражении. Причём вдова даже не нашла его тело, настолько всё было в трупах, в крови. Но в итоге это только была первая, кстати, линия обороны. И тоже там дальше 2-я линия. Снова надо штурмовать. И здесь уже Круковецкий пытается вести переговоры с Паскевичем. Давайте закончим кровопролитие. Давайте найдём какой-нибудь компромисс. И тут вот опять-таки я за Паскевича-то вступлюсь, в отличие от Суворова, который устраивал переговоры среди трупов, чтобы устрашить, реально там угрожал разрушить, всех переубивать, Паскевич, несмотря на то, что он, конечно, компромиссы никакие обсуждать не мог, у него был приказ Николая I, но в силу разных обстоятельств, ну, там воспользовался, кстати, и Круковецкий тем, что ему в сейме в очередной раз припомнили, что это он всё вступает в переговоры, что всё это какое-то предательство, надо защищаться до последней капли крови. В общем, Паскевич не препятствовал тому, что 20 тысяч солдат польских покинули Варшаву и ушли. Причем тоже парадоксальным образом пришлось им уйти на правый берег Вислы, на восток. А в последствии большая часть из них смогла добраться до Австрии, до Польши… до Австрии и до Пруссии, где была разоружена, потом эмигрировала.В общем, русские войска вступают в Варшаву. Ну, и разумеется… Ну, как? Тут же следует бодрое донесение Паскевича царю, Варшава у ног Вашего величества. Короткое. Понятное. Варшава наша. И как я уже говорил, вот падение Варшавы, оно фактически обрекло последние очаги тех людей, которые ещё пытались как-то сопротивляться, которые надеялись на какое-то чудо, на какое-то спасение. Восстание по сути завершилось, потому что в последующем где-то уже там можно было действовать небольшими где карательными экспедициями, где для устрашения. И тем не менее вот тоже забегая вперёд, никакие проблемы же не были решены тем, что восстание было подавлено, потому что теперь-то уж Николай I точно не собирался там восстанавливать ни Конституцию, никакого самоуправления.
Ну, вот если кратко подводить итоги этой драмы серьёзной польской, конечно же, Конституция теперь точно отменена. Сейм как орган самоуправления безусловно упразднён. Теперь Царство Польское объявлено уже не какой-то самостоятельной административной единицей, полугосударством – да? – там которое вечной унией объединено. Ведь мы напомним, Николай I, он же короновался царем польским. Так вот нет, теперь провинция, так и называется, чтоб тоже забегая вперед, это вот чтоб назло полякам – да? – досадить, на каком-то этапе слово «польская», «Польша» вообще исчезло из официальных документов. Называли Западный край, Привисленский край. А Польши как будто бы нет уже никакой. Есть вот провинция русской империи и всё. Ну, там тоже надо было, конечно, как-то бороться с римско-католической церковью, которую подозревали в неприязни, и вообще это наши исконные лица, враги – все эти католики. Но тут был неожиданный ход. По опыту внутреннему российско-имперскому просто ксендзев взяли по сути на зарплату. Да? Тоже вот любопытная такая тема. У нас же после реформы Петра I патриаршества-то уже нет. А после реформы Екатерины, когда практически самоуправление церковное тоже было устранено. Они получают зарплату, священники, небольшую, нищенскую, ну, и становятся такими получиновниками. А делами церкви занимается Синод. И вот этот опыт тоже распространили по сути на Польшу. А вот крестьянам, как я уже говорил, дали как раз-таки неслыханные послабления только для того, чтобы эта польская шляхта проклятая не могла рассчитывать на их поддержку. Но на словах Николай I вообще говорил беспощадно. То есть несмотря на то, что по сути жестких таких вот кровавых репрессий не последовало, но на словах он просто угрожал. Он говорил, что вот ещё хоть один бунт, ещё хоть один повод дадите, и Варшава будет просто разрушена. А это страшно – да? – звучит? Не все же готовы к тому, чтобы свою столицу, свой родной город НРЗБ разрушили. В свое время Наполеон вынужден был покориться, когда ему Александр I пригрозил разрушить артиллерийским огнем во время осады Париж. А здесь вот Варшаву.
Тоже вот не могу не упомянуть всё вот это вот бедствие наше, наследие великого имперства, имперского величия, потому что человек, которым мы гордимся, солнце наше, гениальнейший поэт Александр… Александр Сергеевич Пушкин, а он в восторге. Он считает, что это прекрасно, поставили этих поляков на место, пишет знаменитые стихотворение «Клеветникам России», очень, кстати, сейчас, конечно, востребованное. Да потому, что это всё наши внутренние дела. Поляки – это такая некая разновидность нас, русских. Говорим на одном с ними славянском языке. И ничего вам там в Париже нам указывать, что нам и как делать. Ну, кстати, не все были в таком восторге, потому что, например, Вяземский был в ужасе, особенно когда прочитал письмо Пушкина. А Пушкин так и пишет, да надобно сразу было задушить всех этих поляков и всяких этих вольностей. Но, кстати, и Чаадаев тоже Пушкина похвалил НРЗБ империализма. До какой степени бывает ужасен. И это человек, который писал там «храните гордое терпенье», что вот мы там «пока свободою горим, пока сердца для чести живы». А тут вот ничего подобного. Правильно с поляками расправились. Ну, может быть, и счастье, что большинство активных участников восстания, ну, если не большинство, то тысячи из них всё-таки смогли уехать и… Ну, вот на них обычно грешат патриоты, что вот они все там сконцентрировались в Париже, и давай там все эти русофобские настроения, рассказывать ужасы несправедливые про бесчинства русской армии, клевету… Россию, пока Пушкин не достал НРЗБ России, но что, конечно же, так.
В. Дымарский
―
Но тогда-то еще здесь, видимо, подчеркнуть, что вот эта вся польская армия, вернее, остатки её, они были достаточно многочисленны. И, собственно говоря, они и осели в Европе. Так что поляков стало в Европе очень много, и понятно, с какими настроениями они там все…
М. Кузахметов
―
… всё это были. Да. Образованные люди. Это не какие-то…
В. Дымарский
―
Ну, конечно. Да.
М. Кузахметов
―
Беженцы не как сейчас мы их видим в Европе. А это в какой-то степени лучшая часть общества, наиболее образованные. Конечно, если их в одном Париже несколько тысяч человек, всё это, кстати, тоже имело свои последствия, которые только и думают как бы поднять новое восстание, тем более что Николай I… Ну, вот некоторые шаги трудно вообще сейчас понять. Да? Он приказал, например, закрыть университеты в Варшаве и Вильно. Ну, в глазах Николая I любой университет – это просто рассадник заразы, вольнодумства. А так, как мы не можем ничего с ним поделать, так просто закрыть и всё. Ну, как мы уже говорили, в его представлении, если и надо уметь читать, то только для того, чтобы Библию читать. Ну, безумие всё это.
В. Дымарский
―
И надо еще сказать, – да? – наверное, о том, что одно из последствий этой войны или этого восстания – это то, что особенно вот западные… Ну, как сказать? Западные окраины, – да? – как говорят в Российской империи, там российская власть начала насаждать православие вместо католичества еще…
М. Кузахметов
―
Ну, с поляками это было очень сложно всё реализовать, взять да и насадить им. Там, скорее, на территориях, которые непосредственно в Польшу не входили, но которые оказались вовлечены…
В. Дымарский
―
Ну, это то, что называются, восточные славяне вот эти всё. Да?
М. Кузахметов
―
Да. Скорее, это Белоруссия, северная Украина…
В. Дымарский
―
Белоруссия. Да.
М. Кузахметов
―
А так, как шляхетство там было во многом польское. Ну, или Литва в частности. Там же было тоже в силу разных событий когда-то была заключена уния между православной церковью и католической, пока там всё это находилось в составе Польши, был найден свой компромисс. Их так и называли греко-католики. Так вот как раз-таки с этой частью населения можно было достаточно быстро навести своеобразный порядок, что никакие вы не греко-католики, а греческие, ну, то есть вот просто православные, чтоб всё у вас называлось по православному, чтобы обряды все были православные. Вот вам епископ. Вот вам митрополит, назначенный из Москвы. И будет за вами там по-своему присматривать. Ну, и служба там соответственно на русском языке должна быть.
В. Дымарский
―
Ну, да. Я б еще… Извините, Максим. Я бы, знаете, что добавил здесь? Ну, с Пушкиным не… Как Вам сказать? Не то, чтобы просить… Пушкин – поэт. Его как бы… Понятное дело, его может и туда, и сюда в разные стороны мотать – да? – политически. Что ли? Но меня здесь в этой истории больше удивляет Чаадаев, который все-таки в истории у нас считается таким сторонником европейского пути для России и так далее. Да? И Чаадаев очень поддержал Пушкина. Вот сейчас передо мной здесь кусок его письма Пушкину сентября 31-го года. Вот Вы наконец национальный поэт. Я не могу передать Вам удовлетворение, которое Вы мне дали испытать. Это после «Клеветников России». Мне хочется сказать Вам вот наконец явился Дант… Ну, Данте имеется в виду. Понятно. То есть даже Чаадаев, – да? – которого всегда противопоставляют там славянофилам – да? – как сторонник действительно европейской идеи. Даже он такой занял вот именно национал-патриотическую позицию в этом споре с поляками…
М. Кузахметов
―
… пригодилось Чаадаеву. Как мы знаем, Чаадаев-то как раз-таки оказался таким одним, наверное, из первых диссидентов…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… с которого началась традиция, любого, кто усомнится в том, что царь всегда прав, просто объявить сумасшедшим. Вот с тех пор, ну, и при советской власти всё это было. Ах, ты сомневаешься в том, что компартия всегда права?! Значит, сумасшедший…
В. Дымарский
―
Ну, да. Но тем не менее Чаадаев-то в данном случае поддержал власть и считал, что…
М. Кузахметов
―
… Пушкин-то не покаялся. Пушкин, конечно… И литвин – это такая разновидность русских, тем более что вот, ну, в современной Белоруссии вам куча историков расскажет, что литвин и Литва – это мы они есть, а не эти жемайты какие-то почему-то, которым еще и наш литвинский Вильнюс достался. Ну, это уже ладно. Там все отдельные истории. Там еще одно обстоятельство, которое сыграло потом свою зловещую роль. Вот все вот эти поступки Николая по сути спровоцировали, потому что не прошло и два года, как вспыхнуло новое восстание. Причём, как казалось, тщательно подготовленное, подготовленное из-за границы. Это вот все ужасы – да? – вот современной российской власти, что все ниточки, все корни любой смуты тянутся за границу, потому что эти поляки, осевшие в Париже, задумали новое восстание…
В. Дымарский
―
Месть народа. Да?
М. Кузахметов
―
Да, месть народа так называемая. Через 2 года. И там такой Юзеф Заливский, который выступил в принципе с разумной идеей. Вот мы шляхта. Да, мы дворяне. Мы потерпели поражение. А у нас ведь есть огромный народ. Кстати, вот тоже лишний раз напомним, что по численности поляки после русских были 2-м населением, 2-м народом в империи. То есть несколько миллионов поляков. Но мы как-то вот обошли вниманием наш народ. А нас с ним объединяет вера общая католическая. Надо им что-то посулить, что-то пообещать, опять-таки рассказать им какие их ужасы ждут после того, как их всех начнут приводить в православную веру, заставлять учиться на русском языке. Надо вот просто прибыть туда, поднять настоящее восстание среди народа, привлечь его на свою сторону, всё им объяснить и свергнуть эту ненавистную русскую власть. И это вот восстание в 1833 году, как можно, более тщательно подготовленное. Там было несколько сотен польских эмигрантов, чтобы возглавить его в разных частях. Опять-таки с опытом – да? – там офицеров. Ну, вот это был уже полный провал. Это вот как любили большевики говорить, страшно далеки были… Ну, они так про декабристов говорили. А здесь мы также можем сказать про польских дворян. Страшно далеки они были народы, потому что они там встретили полное непонимание, пытаясь объяснить польским крестьянам, как сейчас вот будет здорово поднять восстание, изгнать русских, и все хорошо заживём. Но ничего не получилось ни до ни после этого. Всё-таки в последующем восстании там основную роль играли, если не только дворяне, то во всяком случае свободные люди, разночинцы.Ещё одна тема которая имела продолжительные последствия самого разного характера. Ведь вместе с присоединением Польши в русском подданстве оказалось 2 миллиона евреев. И здесь тоже Николай I принял несколько удивительных решений. Вообще евреи ничем вроде бы не вредили, не досаждали, в восстании активного участия не принимали, жили своими замкнутыми общинами. Ну, достались и достались. Слава богу, времена, когда вообще было просто запрещено евреям селиться на территории Московского государства, прошли. Но здесь вот Николай I заподозрил, что они выпадают из его понятной системы порядка. Они не христиане. Ну, как Николай I считал, все должны ходить строем, а если вдруг колонна поворачивает, то только по какому приказу командира, и ничего не рассуждая. А эти люди и одеты как-то непонятно, и обычаи у них какие-то нам глубоко чужие. Надо с этим разобраться. И начал цепочку экспериментов, которые в итоге, ну, это всё последующие там, может быть, десятилетия, ну, вот привели к драматическим последствиям, потому что среди большевиков, как мы знаем, евреев там было на каком-то этапе в правительстве до половины. И все эти люди, которые жили не просто без прав десятилетиями, – да? – а ещё и притеснялись, когда им за… когда им запрещали ходить в их одеждах. То есть Николай I, ну, это, правда, позднее было, запретить пейсы, например. Да? Запретить ношение кипы. Или брать налог, если хочешь ходить в своей даже, скорее, не национальной, а религиозной одежде. Николай I очень усердно всем этим занялся. И всё это помо… помножено еще на черту оседлости. То есть им запрещено было покидать эти территории.
В. Дымарский
―
Максим, если Вы разрешите, только, значит, одну маленькую коррекцию. Просто в своё время после известных заявлений Толстого, Петра Толстого по поводу того, кто там бегал с наганами в революцию и количество евреев, там, ну, действительно потом было, но когда говорят о 1-м правительстве большевиков, так вот в 1-м правительстве большевиков был один еврей. Это Троцкий. Ну, может быть, Ленина, если считать там, какой он там на четверть. Да? Все остальные не были. И они уже там, ну, позднее действительно там в разных органах власти было достаточное количество.
М. Кузахметов
―
Ну, доберемся еще там. Доберемся еще до этого. Но всё это, что важно понимать, всё это происходит в эпоху, когда евреи полностью уравнены в правах в Англии и во Франции, где вообще нет таких проблем, где не понимают, как вот можно людям не разрешать, если они там соблюдают все законы, ходить в их одежде. Да, мы можем их недолюбливать, можем относиться с иронией, но вот механически запрещать людям покидать территорию их проживания, это… это что-то невероятное, это какое-то рабство. Это вот Николай I пытается действовать в традициях древнеегипетских фараонов – да? – там или правителей Вавилона, когда вот у него, например, был план…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… взять всех этих евреев и переселить в Сибирь там, – да? – чтобы и Сибирь освоить…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… и подальше от Европы…
В. Дымарский
―
Ну, планов таких было много и не только у Николая. Да? Там и у многих российских и советских правителей были такие планы. Увы! Наше время истекло. Я благодаря Максиму Кузахметова за беседу. Это была программа «Всё так плюс». И до встречи!