Николай I и его ближний круг - Все так + - 2020-04-18
18.04.2020
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс». Мы по-прежнему в самоизоляции. Я имею в виду ведущие и участники этой программы. Меня зовут Виталий Дымарский, моего собеседника – Максим Кузахметов. МЫ оба в Петербурге и продолжаем рассказывать о Николае I, о времени его правления, о тех людях, которые были вокруг него. И, собственно говоря, прошлую программу мы на этом и прервались в нашем рассказе, когда мы говорили о кадровой политике Николая I, о том, какие кадры решали всё при царе Николае Павловиче, он же Палкин. И сегодня мы просто, наверное, продолжим этот рассказ, – да? – Максим, поскольку не всё окружение Николая мы успели охватить.
Максим Кузахметов
―
Да, я просто на всякий случай еще поясню, почему важно про всю про эту публику подробно рассказывать. Потому, что Николай I со своей вот тягой к стабильности предпочитал только в самом крайнем случае менять назначенных им людей. Фактически они у него сидели до самой старости, до самой смерти занимали свои посты. То есть вот так, как было при Николае II, когда это так и называлось «министерская чехарда», там за год могло 3 премьер-министра смениться, ну, при Николае I это было немыслимо. Что-то должно было быть несусветное, чтобы он даже по просьбе своего министра отправил его в отставку. Ну, и ещё раз напомним, что, конечно же, в первую очередь ему были симпатичны люди военные, ну, и мы рассказывали о некоторых из них. Клеймо в основном на всех на этих людях в 1-ю очередь, потому что раз они оказались во главе государства во времена правления Николая I, ну, всё, значит, уже человек заранее обречен на такую черную метку. Но те люди, о которых мы сегодня будем говорить, – это, правда, вот сплошные аналогии среди оставшихся. Да? Мы перечислили, там же были в принципе и достойные люди как, например, Сперанский там или Канкрин. А сегодня совершенно другая публика. И первый из них, и самый, наверное, известный… Печально известный Петр Клейнмихель. Просто напрашивается аналогия уже с нашим с ХХI веком, потому что как бы не мечтал Николай I, чтоб была стабильность, надежность, вот всё предусмотрено, никаких случайностей, а случайности происходят, причем происходят такие в случае с Николаем I буквально бытового характера. Случается в Зимнем дворце пожар. Императорская семья. Это же их дом. Зимний дворец. Зимой там они живут. Надо что-то срочно делать. Ну, и как там рассказывают нам современники, вот собирает Николай I строителей, архитекторов. Что же это такое? Жить мне… Пожар был очень сильный в Петербурге, в Зимнем дворце. И никто не берётся быстро, оперативно всё это починить, отремонтировать. Ну, года 2 нужно, чтоб всё это восстановить, интерьеры, лепнину. Это ж не просто там что-то заколотить. И тут вот Петр Клейнмихель смело заявляет, а я готов гораздо быстрее. А я за год готов. А деньги там, ну, неважно какие. Скромные. Ну, как вот такому человеку не довериться? И это просто вот яркий пример, как человек вроде бы даже непонятно, какие должности занимает, а в то время оказался приближен к государю, выполняя вот любые поручения, которые трудно представить, кому ещё можно было бы доверить. Вот в нашем нынешнем случае это такая некая разновидность Ротенбергов, которые вроде бы не занимают каких-то внятных государственных должностей, но если вот нужно строить какой-то вот невероятный мост, доверяют им это дело. Так Клейнмихель 1-й мост в Петербурге…
В. Дымарский
―
Вы знаете…
М. Кузахметов
―
… разводной тоже построил. Ну, построил? Занимался этим вопросом.
В. Дымарский
―
Вы знаете, в чём, видимо, разница принципиальная? Вы же сказали, что он всё это строил за скромные деньги. А сейчас нескромные. Тогда-то строили, как Вы сказали, за скромные деньги…
М. Кузахметов
―
Нет, скромные деньги – это было начало. Тут, наверное, нужно пояснить…
В. Дымарский
―
… скромные.
М. Кузахметов
―
Ну, самом деле там смета могла вырасти в 10 раз. Это просто красивое начало всегда так рассказать, а потом вот, кстати, в случае с Зимнем дворцом потом уже по факту выясняется, что суммы потрачены несусветные, просто Клейнмихель, например, долгое время не платил подрядчикам, которые все работы выполняли. Так и работы были выполнены в итоге, как выяснилось очень плохо, ну, в случае с Зимним дворцом, потому что надо было торопиться. Значит, штукатурка там не… не достаточно просохшая, а по ней уже там делают, например, позолоту, чтобы всё как можно быстрее, как им оказалось она засохла, там это всё это раскочегаривают, топят всё с невероятным… Ну, представлена… Кочегарку такаю делают в Зимнем дворце, чтоб всё побыстрее засохло. А в реальности нарушают элементарные строительные нормы. И потом то всё приходится ещё и переделывать. Понятно, что всё это в итоге обошлось гораздо дороже. Но как вот в памяти государя Петр Клейнмихель остался? Как человек, который смело, решительно берется, не рассуждает. Вот что было важно для Николая I – не рассуждать, а исполнять. Взялся и занимаешься. Вообще он… Откуда он взялся? Он взялся у Аракчеева, был одним из заместителей. И вот как тоже исполнительный человек, который не задает лишних вопросов… Поручено? Всё, выполняем. Ну, и дальше как я уже сказал, когда появляются какие-то очень сложные дела, ну, вот еще раз повторюсь, мост через Неву 1-й, он же тоже был построен при Николае I, железная дорога, например, в Москву. Кому такое дело доверишь? И сам же Николай I, как мы уже упоминали ранее, когда он говорил на вопрос, вот не столько, сколько потрачено на железную дорогу Петербург-Москва, а на самом-то деле она сколько стоила, и он говорит… Ну, он, как мы уже упоминали, сказал: «Ну, это знает только один Бог и вот человек, который за это отвечал». Это и был Петр Клейнмихель, потому что там бюджет мог быть завышен в 10 раз. Ну, как считал Николай I? Главное результат. Неважно, что тоже… может быть, плохо всё это организованно, расползается там железнодорожное полотно, без конца нужно чинить. Смертность несусветная среди людей, которые вот что ремонтом занимались Зимнего Дворца, что строительством железной дороги. А мы это знаем. Нам Некрасов оставил специально целое стихотворение про строительство железной дороги и мужиков с колтунами в волосах, которые там погибают на строительстве этой магистрали. Ну, а Петр Клейнмихель вот такими пустяками уже не заморачивался, не занимался. Но и это ещё не всё! То есть уникальность этого человека, ну, там коррупционная составляющая несусветная, и всё равно Никола й I с каким-то… ну, как сейчас примерно, с пониманием вот относился к этому. Он вообще не питал иллюзий, лишь бы был результат. Вот не просто украли бюджетные средства, а результата нет. А вот есть еж результат, есть железная дорога, ну, неважно как. Так вот мы рассказывали, что у Николая I была запутанная личная жизнь. На каком-то этапе врачи его жене уже не разрешили исполнять супружеские обязанности, а он вроде бы еще мужчина не пожилой. И вот у него была любовь Нелидова. Правда, непонятно, когда он успевал уделять ей внимание, потому что он с 6 до полуночи работал и всё время был на виду.
В. Дымарский
―
Работал с документами, это называется.
М. Кузахметов
―
Ну, он не только с документами работал. Он же лично выезжал. Он всё осматривал. Ну, и, кстати, пешие прогулки совершал. Ну, так вот, что все-таки какие-то внебрачные дети были. И вот куда они девались? А якобы из 8 детей Петра Клейнмихеля некоторые, а может быть и вообще все – это и есть внебрачные дети Николая I, которых вот его верный, преданный, надежный царедворец, если что, забирает к себе, и дальше им обеспечено в принципе неплохое будущее. То есть опять-таки тут всё это неочевидно, не доказано, но сам факт вот этих разговоров очень показателен, что именно вот Петр Клейнмихель идеально под вот такого человека, который не просто будет решать сложные какие-то задачи по строительству невиданных сооружений, а еще вот и позаботиться о личной жизни государя таким вот необычным способом. Там всё тоже немного странно, потому что у Клейнмихеля было две жены. И 1-я в воспоминаниях откровенно говорила, что он вообще-то не способен исполнять супружеские обязанности в силу отсутствия мужской силы. Не знаю, как деликатно сказать. Потом он женился 2-й раз. И вот со 2-й женой у них в сумме 8 детей откуда-то и произошло, как ни в чем не бывало. Как вот в Петербурге в светских… кухонные разговоры…
В. Дымарский
―
… сплетни, сплетни…
М. Кузахметов
―
Ну, это ж самое интересное, получалось-то. Желтых газет не было, но вот современники позаботились, чтоб в воспоминаниях всё это осталось. Так вот. Вот такой человек возвысился, почти всё правление Николая I был востребован, нужен государю и ярко характеризует саму эпоху. Ну, ещё раз повторюсь там, все были военные, но по сравнению с людьми, о которых мы говорили, были же и честные люди. Вот Бенкендорфа трудно было заподозрить в коррупции, и он вообще переживал о своей репутации. А Петр Клейнмихель вот не очень волновался. Но он был не единственным человеком, который вот так печально прославился во время правления Николая I, потому что еще один человек, сыгравший зловещую роль в… как минимум в драматическом завершении правления Николая I. Это Александр Чернышов, который вот по должностям в отличие от Клейнмихеля, у которого не всегда были внятные должности, ну, мы потом будем рассказывать про строительство железной дороги, мост разводной… Но для Петербурга это был, конечно, потрясающий прорыв здесь произошел. Так вот это Александр Чернышов, который как раз-таки с понятной должностью – председатель госсовета, военный министр. И я в очередной раз, простите, что повторяюсь. Вот чем характерна эпоха 30-летнего правления Николая I? Что он не сделал ничего. То есть, ну, Вы упомянули там вот железная дорога, но она бы и так произошла, и так была бы построена. Мосты через Неву всё равно бы рано или поздно построили. А вот более радикально вещи, которые должны были бы отразиться на судьбе всей страны, ну, главное бедствие наше – это крепостное рабство, оно ж никак не изменилось. Так вот, ну, ещё и поражение в войне катастрофическое. И вот как будто бы, это наша вот тоже вечная, вековая история российская, всё время готовились к войне. И в правление Николая I войны начались практически сразу. И у нас был целый военный министр, но он не изначально этим занимался, а в последствии Александр Чернышов, который вот, ну, казалось бы, в его руках власть, ему государь доверяет, но если государь считает, что у нас… мы живем по суворовским заветам. А это что значит? Классика, да? Пуля – дура, штык – молодец. Тогда вот всё, штыковая атака, смело идём вперёд, порох экономим. Но и… Но даже, может быть, драма была не только в этом, что не учили толком солдат стрельбе, а что и ружья оставались вот всю эпоху Николая I старинными, ну, к крымской войне уже просто допотопными. Это даже не то, что не нарезное гладкоствольное оружие, так ещё и не капсульное, а с этим старинным затвором, когда порох насыпают на специальную полочку, когда там… Ну, в дождь вообще понятно, что этим невозможно пользоваться. Долго всё это заряжается. А в Европе уже с 1000 примерно 820-х годов, ну, всё было уже известно и не просто нарезное оружие, а уже капсульное. Гораздо быстрее зарядка его происходит. Ну, и в последствии всё это катастрофически отразилось на военных событиях. А при Наколае I как-то всё сходилось с рук. Во-первых, воевать приходилось с кем? С персами, с турками, подавлять восстание в Польше, потом Венгрии. И как-то вроде бы всё нормально было. Пришли чудо-богатыри, разогнали там смутьянов, повстанцев, негодяев, карбонариев. Так и зачем нам ещё заботиться о чём-то, связанном с перевооружением? И Чернышов вот на своем посту вот в этом плане сыграл зловещую роль. Но это касалось, кстати, не только… тоже мы вперед забегаем, не только ручного стрелкового оружия. Зачем вот действительно, если есть штык. И холодное оно всегда под рукой, и пули не кончаются. Но и артиллерии, потому что в последствии англичане совершенно безнаказанно могли устраивать бомбардировки, кстати, здесь недалеко от Петербурга тоже. Близко к Петербургу не подплывали, но вот прибрежные города Финляндии… нанесли там серьезное разрушение, находясь на безопасном расстоянии. Русская артиллерия ничего не могла поделать, потому что дальность стрельбы, дальность дистанции была несопоставима с английскими. И тоже вот кто за это отвечал? Доверенный человек Александр Чернышов, который вот пользуется безграничным доверием государя. А почему? Я вот, – да, – по-моему, в предыдущих случаях не упоминал, вот эти все приближенные к царю люди прошли какую проверку? Во время следствия… Это была тоже такая своеобразная проверка лояльности у Николая I – следствие по делу декабристов 1825 года. Кто, как себя будет вести? И здесь вот Чернышов проявил, как это было потом обозначено в документах, особое усердие вот во время допросов. Вот нет, всё-таки… И всё-таки кто, за кем стоял? Кто, кому дал какое задание? Кто еще мог быть причастен к заговору? Здесь вот Чернышов витийствовал и усердствовал невероятно. И, конечно же, ну, как… как такому человеку не доверить управление в последующем и армией? Что важно было для Николая I?
В. Дымарский
―
А какое при Чернышове…
М. Кузахметов
―
Ну, там они все принимали участие в основном по комиссиям. Там было очень много людей в следственной комиссии. Он не… не был руководителем, но тем не менее там опять-таки Николай I любил такой максимальный коллективизм, чтоб вот идет допрос, а на допросе присутствовало там, например, сразу 10 человек. Ну, и сам Николай I тоже любил всё это делать и смотреть, кто вопросы задает, а кто там с виноватым видом, потупив глаза, чувствует себя сочувствующим. Это что это такое?! Поэтому надо было как-то стараться, если хочешь получить от государя какую-то милость. Вот тут Чернышов… Но там даже хуже того, и Николай I знал про эту историю, Чернышов проявил невероятное усердие, пытаясь привлечь к делу о декабристах своего родственника одного, тоже Чернышова. Почему? Потому, что тот был богат. У того были тысячи крепостных. И если бы удалось своего родственника Чернышова обвинить в причастности к делу декабристов… Ну, там практически любого в чем можно было обвинить? В недоносительстве, например. Да? Подозрения. Лично знал, всё, запятнан уже. Ну, классика потом, которая расцвела уже в сталинские времена. Так вот родственник Александра Чернышова оказался не причастен, но он… он с таким усердием пытался утопить свою родню, что это вызывало отвращение у… Все-таки там хоть какие-то понятия о чести были у людей. И всё это сошло с рук. Ну, то есть как вот? Репутация у него отвратительная, а так всё в порядке. Но на всякий случай там, чтобы уж не совсем такая чёрная картина, вообще он тоже герой войны 812-го года.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Александр Чернышов. Он там был в деле. Ну, ещё раз помянем, что тогда по-другому было вообще трудно отсиживаться где-то там в тылах, вдали от линии фронта. Они все так или иначе участвовали в сражениях практически на передовой. Но вот дальше все вот эти метаморфозы с началом вот аракчеевщины… Это вот как? Люди-флюгеры. Пришла другая эпоха, а теперь нам говорят, вот сейчас вот главное, чтобы по фрунту все идеально ровно стояли, и тогда вот все в порядке, тогда все будут довольны, все счастливы. А, хорошо. И выполняет это всё, не задумываясь, не рассуждая. О чем вот и мечтал соответственно Николай I. И последним человеком в этой плеяде был, тоже мы упоминали его уже, наверное, самый из них главный коррупционер – Владимир Адлерберг. Мы упоминали его в связи с чем? Что когда-то Николай I, вот маленький мальчик, его ведут по Зимнему дворцу. Он увидел другого мальчика, захотел с ним поиграть. А ему строго, там одергивая, ну-ка, марш, не отвлекаясь. Он заплакал. Потом мама спрашивает: «Что ты плачешь?» «Ну, вот мне с мальчиком не дали поиграть». Ну, ладно, позовите этого мальчика, пусть мой Николай Павлович маленький поиграет с ним. Мама-то, она добрее. И вот приводят этого мальчика, а это и есть Адлерберг. Несколько Николая I. И так вот ему Николай I был благодарен мальчику за дружбу с детства, что потом назначал его на любые посты и прощал ему абсолютно всё. И вот Адлерберг – это, наверное, уже такая разновидность Сечина, потому что заслуг практически никаких нет, доверить ему даже ремонт Зимнего дворца, наверное, невозможно, или строительство железной дороги, не дай бог, или моста, но зато какие-то всегда есть государственные подряды, – да? – и тут вот Адлерберг охотно во всё это дело включается, назначает везде там дальше своих уже родственников. Вроде бы как результат какой-никакой есть, а что там с себестоимостью – неважно. Человек же надёжный, свой, друг детства. Ну, как вот его обидеть? Как его забыть? И здесь вот за Адлербергом ещё закрепилась такая необычная кличка Минин, но не по аналогии с Мининым, героем – да, – спасения Москвы, а потому что у него была любовница Мина Буракова, через которую и надо было решать все вопросы коррупционной составляющей. Ну, тоже такая необычная история. Ведь Николай I очень не любил казнокрадство. Вот ему всё это было неприятно. Но вот когда всё это витиевато и туманно через какое-то посредничество посторонних людей, на которых всегда всё можно свалить, даже… Ну, это я о приближённых говорю, не сам Николай I, конечно же. Когда всегда может сказать тот же Адлерберг, не знаю, это может… я тут не причастен. Не знаю, я лично денег не брал. Вот у меня… Ну, как сейчас там, да? Купюры меченые. Вот у меня руки чистые, ничего не светится. А то… то, что это Мина, так она и не жена мне, и я не знаю, что она там кому пообещала. Ну, это так, если бы вдруг там началось бы какое-то расследование. Не началось.
В. Дымарский
―
Максим, мы сейчас должны прерваться на выпуск новостей, после чего продолжим программу «Всё так плюс».**********
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Всё так плюс». Максим Кузахметов, Виталий Дымарский. Говорим мы сегодня о ближайшем окружении Николая I, продолжая как бы предыдущую программу прошлой недели, когда вообще говорили о кадровой политики Николая, о многих людях, которые с ним сотрудничали, с которыми он сам сотрудничал. Вот. Ну, сегодня такая группа людей, очень напоминающая нам сегодняшнюю Россию…
М. Кузахметов
―
Кооператив «Озеро» – да, – очень напоминающий.
В. Дымарский
―
Да, да. Кооператив «Озеро» ХIХ века. Петербург… Ну, тоже Петербург, смотрите, город…
М. Кузахметов
―
Да, всё… И всё из Петербурга. Такая вот печальная история. Ну, они, кстати, не в Петербурге почти все родились, о которых… ну, люди, о которых мы рассказываем, но да, петербургский след.
В. Дымарский
―
Ну, хорошо. На чём мы остановились? На Адлерберге, по-моему.
М. Кузахметов
―
Да, мы рассказывали про Адлерберга, который пользовался безграничным доверием государя, не имея никаких способностей. даже элементарных организаторских там или административных. Ну, вот всё, вот друг детства, которому всё прощается, любая коррупционная составляющая. Более того вот Николай I уже при смерти, это мы там далеко забегаем вперед, и кого он назначает своим душеприказчиком? Вот именно вот этого же Адлерберга, о котором современники с ужасом говорили, что невероятно глупый и потрясающе жадный человек, который даже непонятно, куда девает несусветные достающиеся ему деньги. Ну, как? На удовольствия. Там это ж тоже… Если, например, всё проигрывать в казино, так любые деньги можно получать и непонятно куда девать. И Адлерберг ещё прожил достаточно долгую жизнь, потому что… Ну, тоже вот специфика преемственности такая, – да? – ещё когда к власти приходит сын Николая I Александр II, он, конечно же, всех вот этих самых… Самые одиозные фигуры, они были удалены из правительства, в том числе и такие как Адлерберг, понятное дело, и Чернышов. Ну, они там все уже сами норовили уйти поскорее в отставку, когда во время крымской войны вскрылись все эти несчастья и бедствия. Но тем не менее Адлерберг прожил до 1884 года. То есть он еще и Александра II пережил. Прожил там почти 90 лет. И ничего. Никто вот потом не расследовал эти дела. Повезло, можно сказать. И последний человек, о котором нужно обязательно рассказать, который был тоже доверенным лицом Николая I, но очень отличался от всех людей, о которых мы говорили, потому что это так или иначе были по административной части. Как мы рассказывали там, Нессельроде, например, занимался внешней политикой. Бенкендорф – это такое НКВД и ГКБ, ГБУ, тайная полиция. А был человек, ну, я считаю вообще незаслуженно забытый. Ему трудно было припомнить какие-то злодейства. Это фельдмаршал, ну, в последующем Паскевич. Иван Паскевич – вообще человек, который должен был бы ну, уж для любого патриота российского стоять в одном ряду с Кутузовым, с Суворовым. И ничего подобного вот мы не знаем, не присутствует в учебниках, как-то вскользь упоминается. Всё почему? Только потому, что человек, который не проиграл ни одного сражения, это же у нас почему-то Суворов сразу приходит на ум, который добился впечатляющих побед везде, куда его не отправляли. Просто потому, что все его эти достижения пришлись на эпоху правления Николая I. А ещё Николай I ему доверял и уважал его. Ну, значит, всё вот. Так, как у нас до сих пор господствует в целом общая историография, доставшаяся в наследство с советских времен, ну, вот мы всё это расхлебываем до абсурда вот. Ещё раз повторюсь, ну, уж в ХХI-то веке можно было бы позаботиться и как-то немножко вернуть память этому человеку? Худо-бедно поставлены памятники, например, Барклаю-де-Толли. Ну, как восстановлена – да? – справедливость. Который, простите за такое, может быть, грубоватый глагол, сдулся в эпоху правления Александра I, когда вот началась аракчеевщина. И это вот тоже мы можем как раз цитировать смело Паскевича, который с болью в сердце пишет там в одном из писем: я с ужасом наблюдаю, что вот мы прошедшие войну с французами, вернувшиеся на родину, что… и чем мы теперь занимаемся, потому что теперь у нас главный Аракчеев. А он говорит, всё должны идеально ровно стоять во фрунт. Это как было еще при Александре I даже. Не при Николае I. И кто этим занимается? И этим фельдмаршал! Вот у меня на глазах Барклай-де-Толли ходит, лично наклоняется, этот высокий человек вот наклоняется до земли, чтобы подровнять своим солдатам носки сапог, чтобы всё было идеально ровненько по ниточке. Ну, чем мы заняты? Зачем нам всё это нужно? И ещё унижают солдат, которые там прошли войну с французами, но, видите ли, так уже молодцевато не выглядят, их куда-то там запихивают подальше. И заслуженных ветеранов бьют их там шпицрутенами. Это всё ужасно. Видеть всё это не могу. Не все, я имею в виду, готовы были вот включится охотно. Не рассуждать то есть, а всё исполнять. Но удивительным образом, а может быть неудивительным… Мы же упоминали там доверенных лиц Николая I. А так, как боевые действия начались практически сразу же. То есть вот воцарение Николая I и тут же начинается война с Персией. Но помимо того, что у тебя в обойме есть надёжные доверенные люди, как бы мы сейчас сказали из кооператива «Озеро», ну, это вот там Адлерберг или Клейнмихель. Ну, кто-то же должен ещё и боевыми действиями руководить профессионально. И здесь вот, ну, кому доверить такое дело? Вот он… Звезда Паскевича-то и взошла уже. Тоже мы там не раз будем к нему возвращаться, потому что все ключевые боевые действия происходили под его непосредственным командованием, и все завершались в пользу России. Ну, там, правда, что припоминают Паскевичу, что в конце концов воевать-то ему пришлось с более слабыми армии, не с англичанами и не с французами. А вот как дошло время до крымской войны, то… Он там, правда, прямой ответственности не нес уже за драматические последствия. Он там руководил даже не в самом Крыму боевыми действиями, а на дунайском участке фронта. И ему уже было за 70 лет. Но в защиту, вот я лично вступлюсь за Паскевича, он так переживал все эти поражения, весь этот ужас, что он в 56-м году тоже умер. Ну, как вот современники говорят, просто не пережил. Вот узнал, что еще и Севастополь пришлось оставить и всё, сердце ему отказало. Но до этого блестящий командующий. По-моему, по числу наград вот всё, что вот можно было получить, он получал, по-моему, даже больше, чем Суворов. Ну, там же как будто бы длинная цепочка – да? – награждений. Сначала там 4-й степени, потом 3-я, потом 2-я, пока там доберёшься до 1-й там… Не все успевали. А он, по-моему, получил вообще все награды. Уникален тем, что вот в этой системе российских орденов у него было всё. Уже непонятно было, чем его награждать. И в отличие от Суворова он, кстати, не просил себе чего-нибудь ещё, и насколько были очевидны его заслуги не в коррупционной составляющей не потому, что он быстро Зимний дворец отремонтировал, а потому, что войны завершал быстро. Ну, и, к сожалению, усмирял. У нас же здесь вот в Петербурге восстановили когда Московские ворота… Московские ворота, чтоб москвичам было благоприятно. В советское время там в числе прочих побед, перечисленных, вот я смотрел детстве, и непонятно, симметрия нарушена, а там оказывается, были убраны буквы «и при усмирении Польши». Сейчас они восстановлены. Всё в порядке. И вот усмирением Польши тоже Паскевич занимался, что ему если их вспоминали при советской власти, то вот этот драматизм, что тоже совершенно несправедливо. Усмирением Польши точно также с кровищей, с удовольствием утопил пригород Варшавы, Прагу в крови Суворов Александр. Ну, это как-то неважно. Почему-то если Суворов усмирял Польшу, то значит, там были бунтовщики, тем более это правление Екатерины II. Что же это они себе позволяют? А вот если Николай I, то всё, этот душитель свобод. Это значит свободолюбивые поляки против царизма уже получается, а не смутьяны какие-то. А раз Паскевич подавлял восстание, всё, значит, вот негодяй, царский прихвостень. Ну, и вот памяти ноль. Я чтобы там завершить эту печальную историю, связанную с Паскевичем. Тут же какой парадокс? Понятно, что при царе памятники ему были установлены, причём главный памятник стоял в Варшаве. На зло полякам. Потом поляки заменили его на памятник, по-моему, Пилсудскому. Нет, нет Пилсудскому. Ну, могу ошибаться. Ну, понятно, что не восстановили. И те памятники, которые сейчас… Даже там уже не памятники, а бюсты, они есть. Но где? В Ереване от благодарных армян за то, что он их спас там от геноцида турецкого и персидского, и в нынешней Белоруссии, потому что у него имение было в Гомеле, там дворец этот сохранился. Дворец, кстати, был изначально румянцевский. Но потом вот он… Невероятная история. Не все эти усадьбы сохранились. Но это в Беларуси. Там тоже бюст есть. А в России нет. То есть если… Он остался. Это монумент «Тысячелетия России». Ну, тут у нас целый «Дилетант» был посвящен. Там Паскевич присутствует среди более, чем сотни фигур. Ну, и всё. А больше никак его заслуги нигде не упомянуты.
В. Дымарский
―
Максим, а, кстати говоря, раз уж… раз уж мы заговорили о Польше. А как долго там правил после известных событий 25-го года Константин?
М. Кузахметов
―
Ну, Константин правил как? Как раз восстание началось. Тут-то он чудом успел сбежать из Варшавы, а потом умер от холеры. Тоже грустная история. Эпидемия. И вот условия карантина, наверное, как-то не четко соблюдались. Здесь, кстати, раз мы про Паскевича рассказали, был один очень интересный эпизод, связанный с Паскевичем ещё в правление Александра I. На каком-то этапе, по-моему, мы не рассказывали про это, где-то в 1820 году… А в этом время Александр I погрузился в мистицизм, причем так ответственно погрузился, что вокруг него там уже реальное мракобесие было. Вот это мы рассказывали, что там громили университеты, доверяли дело управления образованием совершеннейшим безумцам, которые заботились о том, чтобы профессора в 1-ю очередь… Кто мог быть назначен на высшую административную должность… должность в университете? Тот, кто службы церковные посещает вовремя, правильно и не пропускает ни одну из них. Вот этот человек пусть математику и преподает. Так вот в числе прочего Александр I вдруг заволновался, а что там у нас гвардия разбаловалась, распустилась. Это правда. И разбаловалась, и распустилась. ТО есть вот тут вот, ну, частично наведение порядка, наверное, требовалось, просто не так, как это у Николая I получилось, когда вот это вся муштра, она затмила всё. Но в реальности действительно, там современники так и говорили, приходит офицер на развод в гвардии вроде в шинели, а под шинелью у него фрак, например. Ну, вообще вот оно отношение к исполнению своих обязанностей. И где? В гвардии, которая должна служить образцом воинской дисциплины и порядка. Ну, так вот в 821-м году Александр I вдруг заволновался, что гвардия разбаловалась, распустилась. Войны вроде бы никакой нет, хотелось бы отправить гвардию куда-то наводить порядок, потому что везде там смутьяны в Западной Европе, царей своих не слушаются, королей своих не слушаются. Но как-то вот не рискнул отправить гвардию непосредственно в Париж там, – да? – чтобы помочь нашему другу Людовику ХVIII с этими с карбонариями справиться, а ещё лучше Габсбургам. Но Александр I так это назвал: гвардию отправить проветриться. На карантинные меры. Вот так прямо… прямо и называлось. И гвардия отсутствовала в Петербурге почти вся, кстати, больше года. И вот Паскевич вместе с гвардией и был, чтобы вот как-то вернуть гвардию в русло правильных боевых традиций, чтобы не… не позабыли они, каково это жить не только в блистательном Петербурге, а ещё и вот в биваках там, в палаточных лагерях. Вот этим тоже Паскевич занимался. И, наверное, чувствовал себя гораздо лучше в такой роли. Но в последующем, ещё раз повторюсь, блестящий командир. Но совершенно неблагодарные потомки в нашем лице никак эту память вот сейчас не чтут. Я вообще удивлён, например. Вот о ком надо было бы снимать патриотические фильмы и сериалы, тем более что опять-таки в имперскую идеологию он укладывается идеально: империю расширял, границы раздвигал, побеждал, а ещё и всех вот этих негодяев, революционное движение, несогласных всех этих, а еще и хорошо, что не своих как будто, – да? – а где-то там в Польше и Венгрии приводил в порядку, что так и назвалось, ну, как я уже упомянул, усмирение. Вот тем более, что всё это наше. Габсбургам неблагодарным помогал. Который… Это опять-таки всё укладывается в имперскую традицию… Мы сейчас это всё тоже слышим. Мы же только… Мы же Прагу… Тогда Прага была тоже во владении Габсбургов в Чехии. Мы же их освободили, как нам кажется – да? – там от немцев. Ну, Габсбурги – тоже такая разновидность немцев. А они вот, видите ли, теперь памятник Коневу убирают. Ну, так вспомните про Паскевича, который тоже вот помогал неблагодарным Габсбургам, чтобы в Венгрии там никто не хулиганил. Сами Габсбурги не могли. А они потом, предатели, во время крымской войны повели себя как-то двусмысленно. Пришлось держать огромную армию на границе с Австро-Венгрией вместо того, чтобы отправить туда в топку войны миллион солдат, и там вот трупами, может, быть там и одолели бы англо-французов, турок. Но не получилось. Тоже будем про всю эту печальную историю рассказывать. Ну, вот тоже чтобы завершить историю про Паскевича, что ему там вот уже как царедворцу припоминают, хотя я считаю, несправедливо. Он по поручению ещё Александра I, у которого пользовался доверием, это всё до Николая I соответственно, отправился в путешествие с ещё одним Романовым, о котором, наверное, мы потом будем рассказывать, с младшим из братьев, с Михаилом. Ну, вот наконец-то были нормальные такие, в принципе понятные традиции, чтобы они не только, как там самые ранние Романовы далеко от Москвы если куда-то и отправлялись, то вот на Богомолье. Вообще десятилетиями никуда не выезжали. А тут вот нет уж. И по заграницам поезди, посмотри. Да еще и Россию посмотри. Вот действительно вот реально Россию. И вот Паскевич сопровождал Михаила Павловича в путешествии по России. Это путешествие в сумме заняло почти 2 года. И по заграницам они поездили. Это такой был еще один запасной на всякий случай Романов. Вдруг бы вот декабристы убили бы Николая I или покушение какое-то, не дай Бог. Покушения, кстати, вот тоже не было. Я лишний раз к этой теме вернусь. Невероятный образом Бенкендорфу на его посту в тайной полиции было нечем заняться. А логика репрессивных органов, она ужасна, потому что раз у нас нет реальных заговорщиков, значит, мы их будем выдумывать. И каким бы ни был дружелюбным человеком Бенкендорф, всё равно в это дело включался. Или вот тоже мы в прошлый раз, по-моему, не упомянули развитие всей этой истории, потому что на каком-то этапе Бенкендорф уже состарился и умер, и пришла эпоха Дубельта, хотя он не руководил тайной полиции, но с таким фанатичным усердием этим всем занимался. Ну, ладно там по приказу государя. А он был, наверное, за это Николай его особенно ценил, искренний фанат вот этого самодержавия, потому что он своих сыновей напутствовал, что главное. Вот я вот что вам хочу внушить, пока вот я ещё жив. Главное – это верность нашему государю-императору. Вот берегите это самодержавие и в коем случае вот не заражайтесь вот этим тлетворным влиянием Запада. Ну, он, может, не буквально так говорил, но явно искренне. И, наверное, даже не для того, чтобы это донесли Николаю I, а потому что искренне так считал. Ну, как такому человеку не довериться, тем более что вот у него поразительная работоспособность? А если вот возвращаться к Паскевичу, вот ничем себя таким не запятнал. Более того, кстати, вот я, по-моему, не сказал, конечно же, Николай I и его включил в комиссию по расследованию дела декабристов. Ну, там почти… практически все были под подозрением. И Паскевич ни в одну из комиссий не вошёл. Ну, там всё было разделено на группы. Никакого усердия не проявлял, явно тяготился этой ролью. И уж, казалось бы, точно надо было его подозревать, но так как нужны были ещё и реальные командиры, и тут же началась война, и дальше вот он делом доказал, что реальный полководец в войне с Персией. И тут, слава богу, всё обошлось без репрессий, без подозрений. Все-таки это не сталинщина. Да? Так надо было в цифрах, да? Сталин ответственно выкосил всю верхушку своей же собственной армии, оставив кого, среди маршалов? Самых бестолочей. Буденного и Ворошилова, которым потом доверить ничего было нельзя во время 2-й мировой войны. Тут все-таки Николай I, слава тебе, Господи, был хоть, ну, до какой-то степени прагматик и простил Паскевичу, что тот вот не занимался с должным усердием расследованием дела декабристов, а потом 30 лет все-таки Паскевич верой и правдой там отрабатывал свою должность командира. И ещё раз напомню, там у него, например, какое невероятное тоже, ну, не то, чтобы достижение. Николай I, как мы уже говорили, был человек не то, чтобы жадный, а практический. Вот так, как его бабушка направо и налево он не раздавал имения тысячами, десятками тысяч крепостных. При нем количество государственных крепостных, ну, в пропорциях там – да? – выросло. Это Екатерина, бабушка его, могла там 10 тысяч Румянцеву подарить. И вот даже вот Николай I… Настолько вот были очевидны заслуги Паскевича, что единственный человек, который получил разовую максимальную выплату в миллион рублей, – это был Паскевич. Вот опять-таки за свои совершенно очевиднейшие достижения. И при всем при том не просто честный человек. Не был замечен в каком-то казнокрадстве, а ещё и реально… Вот… вот хоть кто-то переживал за своих солдат. Был, ну, не то, чтобы буквальным противником телесных наказаний, но не понимал их какую-то обязательность для острастки, что это, в общем, полезно. Чтобы вот никто не расслаблялся, хорошо бы, чтоб кто-нибудь у нас там раз в месяц, а через строй свои там 5 тысяч палок получил. Так вот. Вот Паскевич никогда этим делом не злоупотреблял. Наверное, Николай I даже сердился на него. Николай I считал, что раз меня палками, шпицрутенами меня! Ну, он не был наследником престола, но тем не менее сын императора. И меня вот били. И я вот теперь… вот я, мол, какой вырос трудолюбивый. Значит, это очень полезное дело. Паскевич уже его не слушался.
В. Дымарский
―
Максим, ну, я не знаю, конечно, как Паскевич себя вёл по отношению там к солдатам, но будучи более 20 лет, – да? – если я не ошибаюсь, наместником в Польше, я не думаю, что он там был.. проявил себя уж таким либералом.
М. Кузахметов
―
Ему припоминают, что он занимался русификацией. Но это скорей… Это такой сравнительно мягкий режим в ту эпоху. Ну, я, простите, тут вот вступлюсь…
В. Дымарский
―
Мне кажется, написали «усмирял Польшу». Я думаю, что усмирял все-таки тоже.
М. Кузахметов
―
Усмирял жестоко. Это правда. Но без вот лишнего, еще раз повторимся, фанатизма. Это не… не чингисхановщина уже какая-то. Я тогда другой пример приведу, кстати, вот ярко характеризующий Паскевича, раз вот мы о нем. А это касается всех. Это была ещё эпоха правления Александра I. 1815 год. 1814-й. У нас разоренная Смоленская губерния. И вдруг крестьяне, котором простили недоимки, крестьяне, которым выделили хлеба, ну, не то, чтобы бунт, приходит в Петербург сообщение, что отказываются платить налоги. Да что же это такое?! Неблагодарные! Да кто это такие крестьяне?! Ну, и там с места чиновники докладывают, мы всех смутьянов арестовали. Следствие уже разобралось. Сейчас кого на каторгу, кого через строй, кого шпицрутенами. Ну, и там просто практически случайно, что-то вот заподозрил, наверное, Александр I, и Паскевича в 1817-м году… Боевой офицер. Да? Ещё раз напомним, прошедший всю войну 812-го года, потом заграничные походы. Просто спросил, а ты… Тем более что Паскевич там, кстати, недалеко в основном и служил, и имение у него было в Белоруссии поблизости. Не посмотришь, что там произошло? Может, что-то там нам не договаривают? И вскрывается… Паскевич очень быстро выясняет ужасные вещи, что недоимки, которые в Петербурге высшая власть разрешила простить крестьянам Смоленской губернии, – да? – чтобы они восстановили своё хозяйство, в реальности местный бурмистр с них беспощадно выколотил несколько тысяч рублей. Ну, там какой метод? Схватил несколько там крестьянских жен, детей, братьев, посадил и говоришь: не отпущу, пока деньги, не знаю, как не отдадите. Ну, произвол чудовищный. А зерно, которое выделили этим же крестьянам, обедневшим, разоренным, зерно у них отбирали же пока стояли на постое французы и русские, эти же местные чиновники отобрали, продали и обогатились. Ужасные вещи вскрываются. А потом эти же чиновники ещё крестьян, которые позволили себе выразить какое-то недовольство, быстренько провели какие-то свои там процессы, быстренько всех приговорили, ещё крестьяне-то и неграмотные, приговорили к разным наказаниям и готовы были бодро в Петербург отчитаться, что порядок наведен. И Паскевич в это дело… Ну, как сказать? Не побоялся? Бояться ему, наверное, особенно нечего было. Влезает и пишет, сообщает государю Александру I: безобразный произвол, отвратительно всё. Так мы, конечно, мы легко доведем вообще всю нашу вот… всё-всё наше государство до бунта тотального уже. Будет опять новая пугачевщина. Ну, и Александр I… Ну, так как? Ну, кого там будешь всерьез наказывать здесь из своих? Потому, что свои – опора трона, дворяне. Ну, как их там наказывать? Чиновники. Сейчас мы всех их перенакажем… Это, кстати, тоже вот мы сейчас всё это наблюдаем в ХХI веке, когда с укоризной говорят Путину: ну, как же так? Ну… Ну, посмотрите, что творится вот с коррупцией, с воровством, с несусветными зарплатами. А Путин объясняет: а если не он, то кто? Если вот не Сечин, то кто? Это же такой чудо-менеджер. Его тогда переманят у меня, заберут куда-нибудь в компанию «Shell», наверное. Какие-нибудь его, смешно сказать… Сейчас-то смешно уже сказать, арабские принцы к себе возьмут нефтяной отраслью руководить ведь такого чудо-руководителя. Ну, примерно также вот и Николай I вот при всем этом произволе, который Паскевич вскрыл, – да? – а пока не доберешься, пока не приедешь на место… Смотришь отчеты, чиновники всё объяснили. И эти беспомощные неграмотные крестьяне, которые и так там все в страхе живут… Да, впоследствии в Польше Паскевичу это припоминают. Он действительно был наместником Польши, наверное, это тоже важно упомянуть, мы просто к этому еще не раз вернемся после восстания. То есть раз человек дело доказал, что вот он там со смутьянами справился. Ну, вот теперь еще и руководи, тем более что наместник в Польше Константин Павлович от холеры, от отсутствия правильного карантина в 31-м году умер. И Паскевич занимался там, но это такие… без… без безумно кровавых репрессий. Как это про Бенкендорфа говорил Герцен, что он не сделал всего того зла, на что способен. Также и здесь. Там, конечно, тысячи поляков были сосланы, но тем не менее там тоже забавно, что Константин Павлович вообще обожал эту Польшу, побыв там наместником. И, скорее всего, он если уж не попустительствовал вот этому взрыву, – да? – там бунту, то точно не хотел участвовать в кровавом его подавлении. Как бы сейчас грубовато сказали, слился из Польши. Ну, так вот. А Паскевич с усердием занимался, а потом наместником там находился, но сделал много, ну, полезного, если может быть не непосредственно для Польши, хотя он там дороги, например, строил, ну, вот для государства крепости там строил, занимался инфраструктурными проектами, ну, вовсе не придумывал каких-то мегапрожектов. Да? Как это было бы, например, в эпоху Ивана Грозного совершенно естественно. Да, кстати, и в ХХ веке вот чем занимался Сталин? Ах, вот кто-то там проявил на уровне целого народа непокорность какую-то, может, там даже показалось, депортация. Запросто в эпоху Николая I… Может, он и одобрил бы такой проект. Да выселить всех этих смутьянов польских. У нас там граница с западной Европой недружелюбная. А там какие-то поляки непонятные, недовольные. Взять да их переселить всех куда-нибудь в Казахстан. А вот наших верноподданных, надёжных людей… Да вот этим занимался, например, Иван IV Грозный. Запросто всех из Новгорода депортировать, своих же русских, а заселить все более надежными людьми из… ну, из Москвы или из окрестностей, там из Вологды, кому мы больше доверяем. Полностью вот. Подчистую. Так же мог и Паскевич этим заниматься, но не занялся.
В. Дымарский
―
Ну, что? Вот мы в таком страстном, я бы сказал, рассказе о Паскевиче у Максима Кузахметова мы подошли к финалу нашей сегодняшней программы. Мы продолжаем, напомниаю, рассказывать о династии Романовых. Наш герой вот и сегодняшний, нескольких прошлых и будущих программах Николай I. А значит, мы встретимся ещё раз через неделю. Спасибо.