Николай Первый: муж, отец, любовник - Все так + - 2020-03-28
28.03.2020
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Всё так плюс». Мы продолжаем рассказ о династии Романовых. Мы продолжаем рассказ о Николае I. В прошлой программе, завершив ее, мы уже были готовы, собственно говоря, возвести на престол. Как это происходило, мы, правда, уже рассказывали, когда героем нашей программы был Константин, 2-й из братьев. Да? Но тем не менее нельзя всё-таки упускать такую важную вещь, поскольку мы не только рассказываем о политической жизни, но и о семейной жизни, а у любого императору, у любого царя семейная жизнь – это тоже политика ведь. Иначе не бывает. Во всяком случае в России это было точно также. Да и не только в России. Это вообще-то в Европе так было всегда. И поэтому давайте сегодня сначала прежде, чем возвести Николая I на престол, давайте попробуем его женить. Сделает это как обычно у нас Максим Кузахметов.
Максим Кузахметов
―
Сделал всё это Александр I…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… за своего младшего брата. Мы вообще неоднократно упоминали, что Александр I, он же годами практически находился в западной Европе. И у него там было приятель прусский король Фридрих Вильгельм III. Наверное, он очень эффектно выглядел, Александр I, на фоне прусского короля, потому что был на голову его выше. И это было, может, как-то отдельно приятно тщеславному Александру I. А Фридрих Вильгельм и не претендовал на роль лидера, а всё время где-то там рядом маячил. Как будто бы нас несколько, у нас целая коалиция королей, царей и императоров, а я первый из них. Ну, в общем, пока они там приятельствовали, пока они там общались, и вот в Пруссии во время этих заграничных путешествий Александру I приглянулась дочь Фридриха Вильгельма III, его… Это 3-й был ребенок, но старшая из дочерей. И Александр I, на, наверное, спросил у своего приятеля мнение, а как ты думаешь, вот если мой младший брат на твоей дочери жениться, ведь всем же будет хорошо. Ведь всё равно мы, русские цари, должны на немецких принцессах почему-то жениться, а у тебя такая вроде девочка из хорошей семьи, а у меня такой хорошо воспитанный младший брат Николай, дисциплинированный. Вот… Вот бы их и поженить. И как-то они договорились. И мы уже упомянули, что во время поездки в западную Европу, ну, Николай I мечтал попасть на войну, но в числе прочего, протокольных мероприятий… Ему, по-моему, было 17 лет тогда, а его этой невесте принцессе Шарлотте – 16. Ну, вот как-то представили и познакомили. Но, к счастью, в отличие от Александра I, которого женили пятнадцатилетним, но там Екатерина I, всё предчувствуя свою скорую смерть, торопила отчаянно, чтобы поскорее, поскорее всех женить, всех пристроить. Да еще хорошо бы, чтобы ещё и правнука родить, не важно какой ценой. И так всё драматически устроила, что если Александр I и был неравнодушен к женщинам, то ко всем кроме своей собственной жены. Ну, мы там отдельно рассказывали. Но тут, к счастью, родственники так особенно не торопились, в том числе Александр I. И познакомив своего младшего брата Николая с его невестой Шарлоттой, торопить даже с помолвкой, к счастью, не стал. Подождали, пока они еще повзрослеют. Хотя что там? Ему – 17, ей – 16. По их меркам уже вполне можно было бы жениться, но, к счастью, выдержали ещё паузу. Может быть, благодаря этому, когда они стали ещё немножко постарше, этот брак по сравнению со всеми печальными историями, которые…
В. Дымарский
―
Ну, похоже, да, прочный был.
М. Кузахметов
―
И у Александра I, и у Константина, которые, как мы рассказывали, как бы тоже 3 недели формально правил и тоже свою жену, которую ему навязали, терпеть не мог. Но тут всё более-менее благополучно сложилось. И молодые друг к другу относились, ну, скорее всего, даже с симпатией, потому что вроде они все друг к другу уважительно относились и письмами менялись, просто вместе не жили и детей не хотели рожать друг от друга. Но это я всё вспоминаю Александра I и Константина Павловича. В этом случае наконец-таки с 3-го раза из сыновей Павла I более-менее благополучно сложилось, потому что в браке у них родилась семеро детей: четыре сына, три дочери. Почти все благополучно прожили полную жизнь. И первенец Николая I – это вот, наверное, лучший из Романовых Александр II, будем отдельно рассказывать. Царь-освободитель тоже с трагической судьбой. И всё это вот, к счастью, в браке родилось. А мы ещё раз, возвращаясь ко всей предыстории, ведь Николай I, ну, никому в голову не могло прийти, что ни у Александра I, ни у его брата Константина, который был официальном наследником не будет не то, что сыновей, а вообще толком детей. Как будто бы законнорожденных ни у того, ни у другого-то и не получилось. И они про это как будто бы даже не переживали. Ну, немыслимое история, потому что вот их отец Павел I, который тоже вроде бы увлекался там, потом была у него, деликатно говоря, фаворитка, но тем не менее есть законноро… 4 законнорожденных сына, о воспитании которых сначала его мать заботилась, Екатерина II, потом он сам заботился. А тут какая-то невероятная история. Но впоследствии у всех последующих Романовых там всё было в порядке с сыновьями. С судьбой не всё в порядке. А вот потом Романовых уже так стало много, что даже пришлось сократить количество титулов с великими князьями. Перестали, в общем, переживать про проблемы престолонаследия. Ну, так вот я бы тогда сейчас про эту девушку Шарлотту подробнее немножко рассказал…
В. Дымарский
―
Давайте. Да.
М. Кузахметов
―
… потому что интересная судьба. Всё это история отечества.
В. Дымарский
―
Шарлотта, ставшая Александрой Федоровной.
М. Кузахметов
―
Да. Классическая история. Ну, соответственно…
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
… договорились. Там пора… Надо бы там… В 17-м году они обручились. Там всё это было официально. Но ещё, по-моему, в 815-м году объявили о помолвке, но потом выдержали паузу – да? – там два года там, чтобы они стали постарше, посерьезнее, повзрослее. Обручили их летом 1817 года. И да, совершенно такая вот классическая, обязательная история. Надо переходить из вашего этого протестантства или католичества… Ну, там все протестантские были принцесса. Конечно же, надо в православие. Раз в православие, то и имя менять. Вообще история такая для нас, для простых людей не всегда понятная, с какой стати там менять имя там, к которому так привык. Ну… ну, вот ещё…
В. Дымарский
―
Ну, православная Шарлотта, наверное, звучало непривычно для русского уха.
М. Кузахметов
―
А мы напомним, что вот когда Александр I свою сестру родную выдал за Габсбургов, за католиков, замуж за эрцгерцога, он-то как раз-таки настоял, что нет, пусть она в православии там в нашем правильном, истинном остаётся. И вот чтоб ей отдельную церковь там построили. И ничего, Габсбурги согласились. Просто она там рано умерла. А тут как-то все очень двойственно получалось. Двойные стандарты, в общем, получались у Романовых по отношению к этим важным сакральным, религиозным вопросам. Ну, так вот обручили молодых, и всё этим… ну, всем этим… Курировал весь этот вопрос Александр I. Он невесту нашёл. Он в принципе, получается, и назначал кому, когда жениться. Всё за своего младшего брата Николая решал, тот не артачился, девушка тоже оказалась не такой упрямицей как, например, жена Константина, чтоб мне тоже нравится, которой сразу всё не понравилось. Увезите меня обратно в Германию. Жить здесь не хочу. И в конце концов, ну, она достаточно быстро просто уехала. И потом они годами со своим мужем Константином не виделись и даже не скучали. Но тут всё более благополучно сложилось, потому что в 817-м году, когда они поженились наконец-таки, ну, девушка тоже вот… Они же все по-немецки говорили. Потом как-то худо-бедно научались говорить по-русски все эти немецкие принцессы. Но вот в частности Шарлотта – Александра с отчеством Федоровна… Других отчеству почему-то не находилось. Они почти все были Федоровны.
В. Дымарский
―
Еще одна Александра Федоровна.
М. Кузахметов
―
… очень узкий.
В. Дымарский
―
Мария Федоровна. Да.
М. Кузахметов
―
Так вот она…
В. Дымарский
―
Почему даже непонятно?
М. Кузахметов
―
Ну, такая сложилась там традиция. Надо ж какое-то отчество, чтобы было. В принципе можно было и по отцу как-то ближе подобрать. Там же старались иногда. Там Матеус – там Матвей.
В. Дымарский
―
Матвей. Да
М. Кузахметов
―
Например. Но здесь не стали заморачиваться.
В. Дымарский
―
Федор и Федор.
М. Кузахметов
―
Федор и всё. Ну, может потому, что Фридрих отец. Там Фридрих, там Фёдор. Хоть какое-то созвучие.
В. Дымарский
―
Фридрих…
М. Кузахметов
―
Фридрих Вильгельм.
В. Дымарский
―
Федор – это Теодор вообще-то.
М. Кузахметов
―
Ну, хотя бы там по букве. Ну, непонятно. Потому, что у других там не подходило. Ну, неважно. В общем, она почти всю жизнь предпочитала говорить по-немецки, и у неё особенных проблем и не было, потому что все по-немецки говорили. Говорила её свекровь, урождённая немецкая принцесса. Говорили жёны старших братьев её мужа Николая тоже по-немецки…
В. Дымарский
―
А сам Николай?
М. Кузахметов
―
Он тоже, конечно, хорошо говорил по-немецки. Но предпочитали все по-французски. Так он дневники вел на французском языке.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Для них это было… Не то, что было проще, а просто было… Это литературный язык. Если ты хочешь вот что-то писать такое для души, дневник личный, конечно, написать его по-французски, а не этими грубоватыми словами. Нет, Николай I прекрасно владел русским языком. Был даже не такой уж и косноязычный. Более-менее его научили.
В. Дымарский
―
А интересно, никто никогда не считал там, какой процент все-таки русской крови оставалось…
М. Кузахметов
―
Да почти уже никакой не осталось потом. А в последующем только усугубилось.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Но при этом при всем почему-то в своем воспитании они все вот чуть что православие, народность и маниакально за всё за это цеплялись, все эти по сути уже настоящие немцы. Если бы там вот проводили какую-нибудь генетическую экспертизу, там, наверное, нацисты были довольны. Там не придерешься там. Абсолютно арийство было бы у всех этих Романовых. И с каждым новым всё больше и пуще прежнего. Ну, так вот возвращаясь там к его юности, про девушку соответственно, про Шарлотту. У неё сложились хорошие отношения с… со свекровью, что, кстати, было… Ну, это Мария Федоровна соответственно. Да?
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
С матерью своего мужа.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Что было не всегда, потому что, например, другую невестку Елизавету Алексеевну, жену Александра I, она вообще ненавидела, там с ней нормально разговаривать не могла…
В. Дымарский
―
Ну, она же не Федоровна.
М. Кузахметов
―
Да. А вот с Федоровной нашла общий язык.
В. Дымарский
―
… с Федоровной – да.
М. Кузахметов
―
Это просто я почему рассказываю? Потому, что Шарлотту так запугали, что там такая деспотичная у тебя будет свекровь. Уж она тебе там жизнь-то отравит. Будешь знать. И всё это они друг другу по-немецки рассказывают. Но нет, ничего. Там отношения нормальные. Но она потом, кстати, по-моему, и с Елизаветой Алексеевной нашла общий язык. И как-то все по-немецки они, наверное, разговаривали, жаловались друг другу на трудности привыкания. Ну, например, как? Приезжаешь из благополучной Германии, пусть даже это северная Германия, если это Пруссия, но все-таки здесь вот Петербург, сырой климат, ветрище, дождище почти всё время. То ли… Ну, как у нас шутят? А потом две недели зимы и опять осень на весь год, например. Да? Ну, хорошо, если будет хотя бы одна неделя лета. А потом всё равно осень будет ещё полгода. Ну, в общем, она очень жаловалась на этот климат и потом все чаще и чаще уезжала на воды лечиться. Но поначалу, пока была молодая, наверное, более-менее здоровая… Ну, она была здоровая, потому что уже в 1818 году, то есть, по-моему, даже меньше, чем через год после свадьбы, ну, всё как и положено, она родила первенца и сразу сына. Сколько вот – да? – драматических историй существует? Как вот Генрих VIII с ума там сходил, жен своих менял, убивал там, казнил, а всё никак сына с наследником не получилось. И в итоге всё равно ничем хорошим не закончилось, хотя вот Елизавета I – знаменитая вроде бы королева, но не об этом мечтал её отец Генрих VIII. А тут вот всё сразу благополучно. Только поженились, тут же родился у них мальчик, которого назвали, кстати, Александром. И это тоже герой нашего будущего повествования…
В. Дымарский
―
Да, Александр II.
М. Кузахметов
―
… Александр II.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Вот он уже в 18-м году… Ещё его папа править не начал, ещё ничего не предвещало, и никто даже не готовился и не ожидал… Ещё раз напомним. Потому, что был… Официальным наследником был Константин. И если он говорил старше… самому старшему брату Александру I, я править не собираюсь, я вот ответственно заявляю: я править не хочу, то об этом, во-первых, почти никто не знал. А потом как-то… Да мало ли чего, кто говорил. Вот у нас сейчас наш правитель, царь, повелитель тоже любит говорить, это мой последний срок, я уже устал там. Да сколько можно? А потом его поуговаривали, и он снова там правит. И вот что? Венчался бы тоже на царствование, а то с выборами морочит нам всем голову. Николай I не готовился к занятию престола. А сын ещё до того, как он взошёл… за 7 лет до восшествия на престол у него уже родился, и тоже будущий император, как мы знаем. А чем вот он занимался все эти годы? Тоже вот периодически там спрашивают. Любопытная история. Вот хорошо. Вот он женился. И чем он занимался? А по сути, ну, ему придумали какую-то такую запутанную должность, так как к царствованию его не готовят, а раз вот он обожает всё фортификационное, ну, вот пусть он и занимается инженерными частями и войсками. И вот он по сути, ну, можно его… Там, конечно, были отдельно инженерные части, но вот чтобы всё это превратилось уже не в какой-то там батальон, а появилось там и училище, а потом Академия инженерная, и до сих пор существует, и вот то, что дворец Павла I… Это же так и закрепилось название – да? – Инженерный замок Михайловский. Ну, чаще Инженерный, потому что там оно и размещалось это всё вот потому, что Николай I был на этом помешан. Ему доверили. И он все эти вопросы и курировал. Ну, а параллельно вот у него там какая-то семья, жена соответственно, которая с годами всё больше и больше слабела. Ну, например…
В. Дымарский
―
Столько детей нарожать.
М. Кузахметов
―
Вот только хотел сказать. Но вообще они же детей как? Родила и отдала нянькам. Она же вот их и не кормила. Например…
В. Дымарский
―
Ну, рожать-то надо было самой.
М. Кузахметов
―
Ну, рожала. Да, рожала сравнительно часто, потому что она за, получается, за 14 лет родила семерых. То есть, ну, почти каждые 2 года рожала. А при этом современники, что тоже не всегда типично, говорили, что у нее какая-то чрезмерная худоба. То есть вот детей вроде рожает… Уж как это говорят? Детей-то нарожала, разнесло. А вот она, наоборот, такая худая, что тревожно на нее смотреть. И это всё имело тоже необычные последствия, правда, немножко позже, потому что на каком-то этапе ей врачи говорят, ещё один ребёнок и, может, и помрешь. А какой способ, чтоб ребёнка не было в ХIХ веке? С мужем, значит, не сожительствовать и всё тут. И муж как-то тоже с пониманием. Я же не хочу, чтобы у меня жена умерла. А потом как-то естественным образом берутся какие-то у него подруги.
В. Дымарский
―
Тут у него – да, – фаворитки появляются.
М. Кузахметов
―
Да. И отдельная там драма начинается. И вот, ну, тогда уж чтобы про Шарлотту это мы там немножко вперёд забегаем, потому что да, она вроде бы как пережила, но непонятно, что делать. Если будешь с мужем сожительствовать, так забеременеешь, а потом умрешь. А если не будешь сожительствовать, так он начинает обращать внимание…
В. Дымарский
―
Гулять.
М. Кузахметов
―
… на других женщин. Ну, он не такой был увлекающийся и порочный…
В. Дымарский
―
Как Александр, да?
М. Кузахметов
―
… как его предок. Ну, как там Петр I, который вообще там не церемонился, не заморачивался, ни о чем не переживал там. Он как будто… Тут тоже забегая вперёд всё это по его личную жизнь. Есть противоречивые сведения о том, что всё-таки были или не были. Вот… вот таких доказанных и очевидных историй… Вот его сын, например, Александр II, там всё было просто и прозрачно. Вот у меня официальная жена, а вот моя неофициальная жена Екатерина Долгорукая. Вот у меня от нее прижитые дети. Я их тоже люблю и от них не отрекусь. А у Николая I непонятно. И даже вот…
В. Дымарский
―
Ну, там Нелидова знаменитая…
М. Кузахметов
―
Да, да, да. Варвара Нелидова. Но даже его ненавистники говорили вот, ну, всё сходится, что у них есть связь. Но в тоже время, если вот он же всё время на виду. Вот он с 6 там утра на ногах принимает доклады. Потом у него пешие прогулки. Потом он уделяет внимание детям. То есть вообще непонятно, когда он эту Нелидову навещает, когда он успевает, непонятно. Более того, казалось бы, тут его законная жена…
В. Дымарский
―
Она была при дворе же, Нелидова?
М. Кузахметов
―
Она фрейлина была.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Да. Она фрейлина была. И… Ну, в общем, даже непонятно, были ли у нее дети. То есть по слухам как будто от связи с императором дети были, но непонятно, куда делись. Ну, то есть там…
В. Дымарский
―
Выросли.
М. Кузахметов
―
… берутся…
В. Дымарский
―
Выросли. Куда могут дети…
М. Кузахметов
―
Кто-то вот взял там, приютил. Но неочевидно всё. Вот нет… Генетическую экспертизу, в общем, не проводили, были все-таки или не были у него эти незаконнорожденные дети, непонятно. Там ещё тоже современники писали, своеобразно относился даже к женщинам Николай I, потому что вот его отец Павел I, вот у него было понятно. Вот он полюбил Лопухину. Вот и всё. Вот это моя официальная фаворитка и всё. Да, при живой жене. Ну, что ж поделать? Его… Ещё раз там это я уже цитировал, Александр I, он всех вообще… всеми женщинами увлекался, мы там рассказывали, кроме жены, только почему-то тоже непонятно, что там с детьми. А вот Николай I, если и обратил внимание на какую-то женщину, то это вот… он ее как будто бы облагодетельствовал, вот ей уделил внимание, снизошел до неё, чтоб вот какая-то реальная была любовь, чтоб вот он там письма какие-то писал пламенные, ничего подобного не обнаружено. Тут скорее… Мы там доберемся потом до де Кюстина. Самое злодейство – это он расписал. Ну, там совсем мифологизированного. Уж на что вот я очень с любопытством отношусь ко многим сведениям из книги де Кюстина, ну, это уже там 30-е годы, но всё-таки представить, что вот ходят там по Невскому проспекту Николай I и тут вот заприметил какую-то девушку, и глазами показывает там своим адъютантам, а те берут под козырёк, не смотря на то, что замужем она, не замужем…
В. Дымарский
―
… наверное.
М. Кузахметов
―
… тут же ее там к вечеру доставляют к нему в опочивальню. Потом она обесчещена. И все об этом знают, но страшатся и молчат. А на следующий день новая девушка. Но тут, конечно, утрированно. Просится, чтобы вот у деспота именно так все и было, но нет, это не Чингисхан.
В. Дымарский
―
Так потом рассказывали про Берию.
М. Кузахметов
―
Ну, там мифологизировано…
В. Дымарский
―
Я думаю, что тоже мифологизировано.
М. Кузахметов
―
Преувеличено в случае…
В. Дымарский
―
Даже… даже…
М. Кузахметов
―
Ну, чтоб вот буквально так это выглядело. Зыркнул там, и тут же побежали там исполнители. Да куда там? А мы знаем все эти печальные истории, как мало ли какой там муж-ревнивец. Вот у нас здесь был уже не в Петербурге, а в Ленинграде первый секретарь Киров. А потом вот муж его любовницы…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Николай пришел и пристрелил его. Это тоже дело такое рискованное там с замужними женщинами связываться.
В. Дымарский
―
… тоже мотивы. Ладно. Не будем…
М. Кузахметов
―
Ну, ладно. Сейчас не будем отвлекаться.
В. Дымарский
―
… дела. Да? Это другое…
М. Кузахметов
―
Так вот возвращаясь к этой истории с Нелидовой…
В. Дымарский
―
Киров к Романовым не принадлежит точно.
М. Кузахметов
―
Да. За это ему отдельное спасибо. Ну, так вот Николай I явно увлекся этой Нелидовой, причём всё равно непонятно, до какой степени интимной была связь, но явно он её выделял, явно вот он с ней там предпочитал танцевать, например, на протокольных мероприятиях, подходил с ней и разговаривал. А она фрейлина. Она вроде как… Это ж работа её быть при дворце. И тут должна страдать соответственно законная жена Шарлотта, Александра Федоровна. Но невероятность этой истории в том, что, ну, там вот для сериалов, что потом, когда уже, это мы тоже далеко вперёд забегаем, потом когда Николай I умер, они как будто бы сдружились, на каком-то этапе вместе проводили вечера. Одна другой читала книги, потому что обе любили одного мужчину, ценили его. Другие мужчины им были не нужны. Прожили там они разную жизнь…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… но вот в конце концов даже было им о чём друг с другом повспоминать.
В. Дымарский
―
Ну, почему… почему бы и нет? Да? Хотя действительно по всем свидетельствам, в общем, Николай, ну, то, что называется, извините уж, таким простецким словом скажу, ходком… ходок не был. Да? Вот его надо…
М. Кузахметов
―
Ну, вот чтобы до такой степени был порочный…
В. Дымарский
―
… Да нет.
М. Кузахметов
―
… чтобы вот оргии какие-то устраивал…
В. Дымарский
―
… и страстным даже не был. Это вот Герцен про него писал, что он такой…
М. Кузахметов
―
Ледяной абсолютно человек.
В. Дымарский
―
… ледяной, холодный. Да.
М. Кузахметов
―
То есть ему что если и нравится…
В. Дымарский
―
Он мог к кому-то благосклонным быть…
М. Кузахметов
―
Уделить внимание там.
В. Дымарский
―
… но не более того. Но не более того.
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
Ну, хорошо. Мы продолжим, конечно, рассказ про Николая I после выпуска новостей. Не уходите.**********
В. Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Все так плюс». Максим Кузахметов, Виталий Дымарский. Говорим мы о Николае I, о периоде его жизни, когда он ещё не у власти, но близок к ней, как мы уже знаем. Да? И мы сейчас, в общем, в основном рассказываем о его семейной жизни, женитьбе на Шарлотте, которая стала Александрой Фёдоровной, о его любовных похождениях, которые то ли были, то ли не были. В общем…
М. Кузахметов
―
Ну, он явно увлекался женщинами, но непонятно, когда он успевал…
В. Дымарский
―
Когда он успевал…
М. Кузахметов
―
… внимание…
В. Дымарский
―
… ими увлекаться. Да. Вот.
М. Кузахметов
―
С его фанатичным трудолюбием человека, который по 20 часов в день работал, он должен был быть как Наполеон, про которого так и рассказывали, вот он пишет там документы, там работает, а потом так, вспомнил, или там пришло время, так позовите ко мне…
В. Дымарский
―
Жозефину.
М. Кузахметов
―
… жену там или подругу там какую-нибудь, Валевскую там. Потом 5 минут, он снова возвращается в спальню и дальше работает над документами. Ну, вот если вот только так, потому что больше, ну, еще раз напомню, современники не понимали, когда он может ещё успевать внимание женщинам, потому что в отличие от своих родственников, старших братьев, например, он почти всё время был на виду и занимался государственными делами. Фанатично занимался. И, к несчастью, почти бессмысленно и бесполезно. Но это отдельный рассказ.
В. Дымарский
―
Но это другой рассказ.
М. Кузахметов
―
А вот про его жену там, чтобы завершить её историю…
В. Дымарский
―
Про Александру Федоровну.
М. Кузахметов
―
… ее страданий. Да, там есть всякие любопытные подробности, ну, по-своему прекрасные. Например, его супруга каждый день принимала ванну. Это же такой прогресс! Всех бы приучить! Насколько меньше было бы болезней! Насколько лучше было бы у всех со здоровьем, если бы всех к этому приучить. Ну, может в том числе и поэтому, из-за простого элементарного соблюдения гигиены у неё все дети здоровые и, ну, как мы уже, там забегая вперёд, рассказывали…
В. Дымарский
―
… она довольно долго прожила.
М. Кузахметов
―
Да. Только чтобы…
В. Дымарский
―
Несмотря на все слабости ее здоровья.
М. Кузахметов
―
… запретили ей там ей личную жизнь. Или вот еще тоже любопытная эта история, когда ей запретили… Ну, как запретили? Врачи не рекомендовали личную жизнь с родным мужем, потому что контрацепция почему-то не развита была. У нее там кружок своеобразный сложился. В этот кружок был вхож человек по фамилии Дантес, тоже знаменитый персонаж в нашей истории, а всё потому, что Пушкина нечаянно убил. Она, как вот я там уже упоминал…
В. Дымарский
―
Я думаю, что мы до этого дойдём. Он и… и замечательный там…
М. Кузахметов
―
Нет, мы отдельно, конечно, обязательно расскажем…
В. Дымарский
―
Да, заметный персонаж и французской истории, кстати.
М. Кузахметов
―
… про оболганного – да, – Дантеса. Так простите, за этот штамп «оболганный». Да? Там.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Ну, так вот чтобы там всю историю с ней завершить, она с годами всё больше и больше болела. А это соответственно, ну, какой способ у них у всех был? Поехать лечиться на воды или на юг. И она вообще последние годы ещё при жизни Николая I всё чаще проводила на лазурном берегу, например. Да? Не все могут себе позволить поехать вот погреться на солнце. Сухой воздух. Средиземное море. Лучше становится, чем вот этот сырой Петербург и ветрище, холодище, дождище. И там она проводила годы практически уже, но долгие месяцы. Николай I про это переживал и даже ей советовал, так давай в Крыму тебе построю дворец. Крым-то наш. Климат-то хороший. И построил! Но, правда, она там всего один раз побывала. Что-то вот ей Лазурный берег казался более симпатичным.
В. Дымарский
―
Больше понравился. Да.
М. Кузахметов
―
Не можем осуждать. С пониманием относимся. На Сицилию вот ездила. И тоже есть такая любопытная подробность, не могу не упомянуть, еще при жизни соответственно Николай I. И вдруг он так затосковал по своей жене, что не выдержал, бросил Петербург и на Сицилию поехал, чтоб навестить свою разлюбимую женушку. Ну, они там уже сравнительно взрослое были. Но писали про неё тем не менее, что какая бы ни была у неё худоба, а вот красивое лицо. Вот всё равно вот видно, что статная женщина. Прямая осанка. И поехал к ней в Сицилию, но на всякий случай и с Нелидовой, с подругой, с фрейлиной. Как бы вот я тебе и фрейлину привезу заодно.
В. Дымарский
―
Фрейлину. Да.
М. Кузахметов
―
Поездка-то там… Это не быстро всё происходит. Не на самолете, в общем, они полетели. Ещё раз там это я уж, там забегая вперед, говорил о том, что последнее… Ну, она пережила своего мужа на 5 лет. И последние годы в том числе и с Нелидовой помирилась. Нелидова еще там дольше прожила. Было им о чём поговорить. Она умерла в 1860 году уже в правление своего старшего сына Александра II. А мы возвращаемся соответственно в 1825 год, потому что она в частной переписке, это всё я про Шарлотту рассказываю, упоминала, что было страшно. Гвардия взбунтовалась. А мы знаем, чем это в русской истории заканчивается. Табакеркой по голове и всё. А тут эта же гвардия, она против моего мужа, соответственно супруга Николая. А они…
В. Дымарский
―
Ну, мы говорили об этом.
М. Кузахметов
―
… все вооруженные. Стрельба.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Она же в Петербурге. Они всё слышали. Страшно за детей.
В. Дымарский
―
Ну, мы, кстати говоря, говорили о вот том, что сам Николай, в общем, тоже ждал, если там не…
М. Кузахметов
―
… писал.
В. Дымарский
―
Если не табакерку, то ещё что-нибудь.
М. Кузахметов
―
Он не спрятался, – да, – не убежал там во дворец в дальние углы где-то там скрываться, а даже на крыльцо выходил, и даже мимо него проходили гвардейцы и что-то ему там ещё и кричали. А мы вот за Константина и за Конституцию. А ты пока живи. А могли бы пристрелить действительно. Их было много и, ну, там было уже ничего не поделать. Но, в общем, не большевики, которые на всякий случай не просто Николая II расстреляли, а и всех его детей и жену, и слуг тоже до кучи, беспомощных, ни в чем неповинных. Но неважно уже. Большевики, в общем… Да, уже они не переживали про все эти пустяки. А вот тогда был такой гуманизм. Так вот из-за всех этих переживаний у Александры Фёдоровны, урождённой Шарлотты развился даже тик неровный, как говорили там современники, что прошлось в итоге откладывать коронацию несколько раз, потому что она так всё плохо себя чувствовала. Уже полгода прошло. Уже пора ехать в Москву официально короноваться, а несчастная девушка вздрагивает, и лицо начинает дергаться. Да и потом ещё раз пришлось отложить коронацию, потому что умерла вдовствующая императрица Елизавета Алексеевна. Ну, об этом мы рассказывали. Ну, как считают многие, вовсе не умерла, а пошла странствовать там по России вслед за мужем. Романтическая, прекрасная история там отдельно. В общем, добрались они до коронации уже в конце лета, по-моему, в начале даже осени 1826 года и стали уже полноправными, законными, с короной. И, в общем, потом опять-таки забегая вперёд, 5 лет она ещё была вдовствующей императрицей. А нам надо возвращаться соответственно к Николаю I, который всё никак не может начать царствовать. Мы там рассказывали, что он там пытался свое образование ещё раз как-то продолжить по настоянию своего старшего брата Александра I, который, наверное, уже всерьез понимал, что вдруг там заупрямится Константин… Ну, кто? У меня своих сыновей нет. Только Николай. И на каком-то этапе примерно в 818-м году сказал Николаю I. И опять-таки сохранились любопытные воспоминания. Николай I говорит, а я был в ужасе. То есть вот любой как будто должен был бы оправдываться. Царем буду! Императором! Все буду делать по-своему! А он вот и жене пожаловался. И жена его там пишет, какой ужас, мы совершенно на это не рассчитывали. Мы хотели жить тихо, мирно. А тут вот управлять этой империей. Это они еще не знали, что впереди бунт – да? – там и восстание декабристов. И вообще потрясения всякие. А Александр I, как мы рассказывали, очень своеобразно к этому… Ну, сказал и сказал. А дальше ничего не происходит. А потом выпустил манифест о том, что вместо меня будет править мой не 2-й, а 3-й брат, но только 3-му брату тоже не сказал. Ну, там своеобразно было написано, что либо по ему…
В. Дымарский
―
Нет…
М. Кузахметов
―
… повелению этот манифест вскрыть, либо если я умру. То есть, может, он еще и передумал бы на каком-то этапе, еще б чего-то придумал бы там. Может…
В. Дымарский
―
Нет, ну…
М. Кузахметов
―
… четвёртому брату. А, может быть, там дочь какая-то родилась, и он в обход всего бы там взял бы да поменял. Его ж отец просто взял да поменял. Он абсолютный монарх. Он деспот. Он что угодно может. Взять всю Конституцию и переписать там полностью. Или любую статью туда по-новому включить. И все послушаются. На том этапе там…
В. Дымарский
―
Нет, ну, а все-таки он ему сказал заранее.
М. Кузахметов
―
Сказал, но не объяснил, что вот есть манифест, вот есть документ, вот отречение твоего брата. Потом же всё это междуцарствие через это и началось. Сам Николай I присягнул своему брату Константину. Ну, мы там рассказывали про это междуцарствие. Но я бы… Когда он, в общем, вновь вернулся к образованию, ещё раз вот не могу не упомянуть, это удивительная история, потому что среди его педагогов вновь были прекрасные, выдающиеся по-своему люди. Например, Балугьянский Михаил. Этот ректора СПбГУ здесь в Петербурге. Ну, сейчас это Петербургский государственный университет. Тут немножко запутанная история с технологией, потому что я сам там когда-то учился, и мы-то считали, что наш-то университет постарше московского, просто академией со времен Петра I назывался, но формально вот он стал именоваться университетом как раз примерно в начале XIX века в царствование Александра I. Соответственно пригласили туда всяких ученых людей…
В. Дымарский
―
… слово «государство».
М. Кузахметов
―
Ну, не государственный. Да. Просто Петербургский университет.
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
И получился там вот такой Михаил Балугьянский, прекрасный, образованный человек, который мог бы много полезного рассказать Николаю I. Ну, я вот почему именно его упоминаю? Потому, что потом, мы рассказывали, когда Александр I стал сходить с ума, и начало побеждать мракобесие в его эпоху, случилось то, что у нас называется разгром Петербургского университета, разгром Казанского университета. Когда назначают смотреть за тем, чтобы была тишь да благодать, и правильно студентам всё преподавали, какого-нибудь мракобеса, которым был Дмитрий Рунич. А мы упоминали, это ставленник Александра Голицына, который начал просто увольнять профессоров. За что?
В. Дымарский
―
Тот самый Александр Голицын, который возглавлял Синод.
М. Кузахметов
―
Да, да, да. И просвещением, и Синодом, всем занимался так, как это понимал. И вот приходит такой вот Рунич в университет и говорит, а ваши профессора не всегда вовремя на службу в церковь приходят. Вот из университета! Такие люди не должны заниматься просвещением и образованием. Неважно, насколько он хорошо знает математику или физику, потому что должны быть правильные профессора. И так вот и этот ректор Балугьянский Михаил вступается за профессором, говорит, давайте разбираться. Давайте посмотрим, насколько они соответствуют. А потом уходит в отставку, защищая своих профессоров. Ну, там злодеи говорят, нет, его там всё-таки просто смесители, не так уж он и сам ушел. Ну, неважно. Я всё это как пример привожу, потому что мы живем в ХХI веке. Я не представляю, какой бы ректор вот за последние годы из Петербургского университета ушёл бы за незаконно уволенного профессора, который, видите ли, с плакатиком не с тем в одиночный пикет бы вышел. Да и вообще, где эти профессора, которые выходят на пикеты университетские. Так вот. А в царское время там профессора позднее уже… Там какого-нибудь студента арестуют жандармы, а они берут все и в отставку выходят. О! Времена были. А сейчас вот студента ни за что сажают, а профессора ещё и говорят, а нечего ходить не вовремя по улице. А у Николая I был…
В. Дымарский
―
… разные.
М. Кузахметов
―
Ну, разные, разные. Да. А у Николай I был преподаватель, вот такой вот прекрасный человек, но он, правда, больше полюбил другого своего преподавателя, которого ценил Карла Оппермана, генерала, инженера.
В. Дымарский
―
Опперман?
М. Кузахметов
―
Да. Вот тут он нашёл родственную душу. Вот тут вот всё правильно. И инженерные войска развивать… Это всё до воцарения соответственно. А мы там…
В. Дымарский
―
До воцарения…
М. Кузахметов
―
… и не просто…
В. Дымарский
―
Они ж там вели целые беседы. Они беседовали…
М. Кузхаметов
―
Ну, это называлось – да, – лекцией как будто бы – да, – там по фортификации. Так вот, кстати, из своих бесед, например, вот то, что люди преподавали Николаю I, а он ничего не запомнил и не усвоил, некоторые образованные люди потом целые книги и труды выпускали. Ну, как Шторх, например, который просто на русский язык потом стеснялись переводить, потому что там российская экономика приводилась отрицательным примером, как не надо заниматься. Экономика, основанная на рабском труде. Ну, так вот. Ну, Опперман… Ну, тут всё было попроще, понятнее. Тоже умный, образованный человек, а ещё инженер. Вот у нас инженерное училище. Ну, я вот рассказывал-то. Бывший дворец Павла I. Вот они там потом и обосновались, а потом ещё и инженерная академия. И вот там уже… Ну, там было много потом образованных людей. Ну, тут вот это, наверное, один из немногих людей, которые были востребованы, из образованных людей Николаем I, и то потому, что вот генерал и инженер. Но ещё до воцарения, там тоже я бы упоминал, это всё Александр I заботился о своем младшем братце, предчувствуя, что, наверное, тому придётся править, и отправил его в путешествие по России.
В. Дымарский
―
Ну, это обязательный был… процедура.
М. Кузахметов
―
Ну, не всем можно было заставить. Вот такой человек как Константин, например, сказал бы, нет, я вот в Польше буду сидеть. Как вот не смогли же заставить его…
В. Дымарский
―
Ну, его даже не могли заставить…
М. Кузахметов
―
В Петербург приехать и подтвердить, что я отрекаюсь.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… вы будете меня напрягать, я вообще уеду в западную Европу, вообще меня не увидите. Отстаньте от меня все. Буду в Варшаве и всё.
В. Дымарский
―
Нет, но в принципе вот такие турне и по своей стране и по зарубе… и, кстати говоря, и по Европе…
М. Кузахметов
―
Ну, Романовы стали всё чаще и чаще. Да.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
И там уже стало естественно поездить, посмотреть. Просто какие выводы они делали? Потому, что уже до этой поездки по России… А нет. Это в тот же год Николай I же в Англии-то и побывал, как мы упоминали. Просто его очень покоробило, что там на короля карикатуры рисуют, а железная дорога, наверное, ему больше понравилась.
В. Дымарский
―
Да. И всё, что Виктория сказала…
М. Кузахметов
―
В общем, поездил по России, посмотрел. Он… он не ездил далеко за Урал. В основном вот до Черного моря добрался. Но никаких выводов особенных не сделал. Вот что он мог увидеть? Что порядка не хватает. Что надо больше порядка…
В. Дымарский
―
И железной дороги не хватает между Москвой…
М. Кузахметов
―
Уже…
В. Дымарский
―
… и Петербургом.
М. Кузахметов
―
Всё это там позже произошло.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Там сначала царскосельская. И тоже рабским трудом построена, к несчастью.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
А вовсе не на каких-то условиях там тендеров. И за бешеные деньжищи! И рельсы пришлось за границей покупать, потому что всё равно ничего не получалось. Ну, так вот поездил он по… по Англии, посмотрел там он и отечество родное, снова вернулся. И тут вот я ещё упомянул бы про образ жизни, который до воцарения всё-таки у Николая I сложился, и которому вот он следовал больше 30 лет. Он был по-своему уникальным. Это был самый трудолюбивый из всех российских правителей. Такой вот идеальный образец, который вот как решил для себя, что я как государь должен посвятить свою жизнь служению отечеству, буду этого не только от своих подданных требовать, а и сам буду соответствовать этому высокую… высокому званию государева человека. Сам себе вот я государев человек. И вот было у него… Он придумал себе ещё до воцарения такое расписание. Значит, вставать не позже 7 утра, чтобы побольше успеть соответственно. Дальше… Ну, у него и так был образ жизни аскетичный. Дальше вот, ну, какой вот завтрак? Ничего лишнего. Например, вот гречневая каша. Вот это мне понятно. А никаких там особенных разносолов не надо. Никаких вот… Не… не переносил тяжелые алкогольные напитки. Да, мог немножко там вина пригубить, но не более того. Удивительный, – да? – вот кажется, всё царь, монарх. Да там пей, гуляй, веселись. Нет. Более того в ту эпоху там уже распространено было табакокурение. Уже вообще что-то такое само собой разумеющееся. А он и сам не курил, и не переносил…
В. Дымарский
―
И другим не давал.
М. Кузахметов
―
Да. И другим не давал. Какой вот здоровый образ жизни!
В. Дымарский
―
ЗОЖ.
М. Кузахметов
―
Но и это еще не всё!
В. Дымарский
―
ЗОЖ.
М. Кузахметов
―
Настоящий ЗОЖ. Потому, что он считал очень важным совершать продолжительные пешие прогулки. Ежедневные! Помимо всего прочего опять-таки, ну… ну, просто, казалось бы, государь-идеал. Ну, ладно. Может, это он там для виду ходит пешком по улицам. А что там у него во дворце происходит? Так он и во дворце такой же скромняга. Спит на простой железной кровати там, жёсткой. Никаких там лишних перин. Приучил себя. Прикрывается даже не одеялом, а солдатской шинелью. Ну, просто невероятные вещи! А солдатская… Ну, не солдатская. Это я уж, наверное, там… Офицерская, конечно, шинель. А шинель такая, что на ней заплаток больше, чем у каких-то распоследних унтер-офицеров. Нет еще. Годная шинель. Пожалуйста, вот заштопайте мне её. Дальше буду ей пользоваться. Но многие считали, что это всё, конечно, его наносное такое и показное. Но я считаю, он таким искренне был.
В. Дымарский
―
Показуха была, да?
М. Кузахметов
―
Ну, перед кем там уже внутри-то было выделываться? Мог бы и на перинах, наверное, спать. Но он искренне таким был, потому что он когда и в Англии бывал, и тоже когда сказал, нет, вы мне вот попроще там принесите. Я вот не привык тут в роскоши-то спать. Мне надо как-нибудь бы там пожёстче, простую какую-то койку там полусолдатскую. Но в Англии, конечно, считали, что это он такая… кривляется. Но я думаю, он таким искренним был. Вот привык вот так вот спать. Ну, и всё. А если уж там, я ещё раз вот там развитие всех его маньяческих увеличений милитаристской, если уж он вот и фанател от строгости исполнения всех вот упражнений строевых, так он и сам в совершенстве ими овладел. Как я уже говорил, он такие упражнения с ружьём показывал, что ахали специалисты этого дела. До такого совершенства он довел… Ну, там это всё сложная процедура. Да? Там как, где когда шагнуть, повернуться. Ружейные приемы. Когда, как, куда его там вскинуть. А вот Николай I лучше всех это делал, мог там всем показывать. Ну, ещё раз там возвращаясь, что… к его трудолюбию. Но помимо всего прочего, ну, ладно, хорошо там, доклады принимает, пешие прогулки совершает, не курит, не пьет, так он же лично и курировал все эти проекты. Если вот где-то идёт какое-то строительство, значит, он туда прибудет и будет вникать во все мелкие детали. Так, что здесь за кирпич? Так, какого качества тут вот цемент? Так, сколько человек у вас занимается строительством? Ничто не ускользнет от государева ока.
В. Дымарский
―
Ну, мы знаем людей, которые этой традиции…
М. Кузахметов
―
Ужасная, бессмысленная традиция. Всё…
В. Дымарский
―
… которая… которая…
М. Кузахметов
―
… лично всем заниматься.
В. Дымарский
―
Да, лично всем заниматься.
М. Кузахметов
―
Ручное управление.
В. Дымарский
―
Да. Если…
М. Кузахметов
―
Вот я, мол, какой.
В. Дымарский
―
Если не ты, то кто это сделает?
М. Кузахметов
―
Конечно, профессионалов же не наймёшь там, людей, которые, может, даже лучше тебя разбираются. Причем Николай I, вот ещё не став царём, уже довёл всё до такого абсурда, что… Если не я, то кто? Вот только вот личное моё участие, оно вот и способно вот как-то содействовать благополучию государства. И вот он вот потом уже 30 лет этим же правилом всем неукоснимо следовал. Вставал в 7 утра. А ложился, кстати, он обычно только к полуночи, и то успев ещё какие-то дела поделать. Ну, как? Заслушать доклады, отдать какие-то распоряжения. Это не какая-то там Елизавета Петровна, у которой бумаги там могли годами пылиться, которые требовали срочной подписи. А он вот лично всем этим занимался. Ну, ещё до воцарения, вот казалась бы, всё вот это его трудолюбие, усердие, и он был не популярен уже в гвардии. Я вот думаю, еще почему он в 825-м году сходил с ума. Он же не мог этого не знать. Но, например, почему? Он же молодой. Он толком-то на войне не был, а уже вот приходит и во вверенные ему части в инженерном корпусе требует, ну, ладно… ладно бы, дисциплины. Делает замечания. Вот неправильно делаете упражнение там с ружьём, невысоко… недостаточно высоко ногу понимаете. И это делает замечание не каким-то там новобранцам – да? – а боевым офицерам, которые прошли вместе с гвардией всю войну 812-го года, заграничные походы, в 2 раза старше его. А он приходит их и отчитывает. Причем каким? Мелкими придирками, бессмысленными.
В. Дымарский
―
… с одной стороны. А с другой стороны все-таки никто в нем не видел будущего императора.
М. Кузахметов
―
Ну, тем не менее. Ну… Там, ну, как современники…
В. Дымарский
―
… обращали.
М. Кузахметов
―
Ну, да. Это правда. Никто вообще… Никому в голову не могло прийти, что он станет императором.
В. Дымарский
―
Даже ему.
М. Кузахметов
―
Все знали, что будет Константин, если сын не народится у Александра I. А Константин-то, он боевой офицер. Он же с Суворовым… Как там Пушкин…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… писал, вот я теперь вот жду от него вообще вот чего-то нового…
В. Дымарский
―
А Михаил… А Михаил вообще был неприметен, да?
М. Кузахметов
―
Ну, мы потом отдельно расскажем. Младший из их братьев…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Но тоже любил там милитаризм, но они… Понятно, что они все должны были стать офицерами. Но вот такое помешательство вот как у Николая I произошло, ну, что тут… За что вот еще офицеры гвардии на него грешили? Он был еще злопамятный, потому что он когда-то запомнил, что сделал замечание какому-то офицеру, что у того не… не… на 5 сантиметров или там на полмиллиметра ниже там положенного по уставу ремень, офицерский шарф, например, – да? – так он потом это всё припоминает. А я ведь вам уже делал месяц назад замечание. И опять говорит это человеку, который, может быть, там под пулями ходил, раненый там был где-то вот там под Лейпцигом. Ну, как это всё ужасно всё звучит? Но тем не менее Великий князь. А потом этот Великий князь становится императором всероссийским и тоже всё помнит, где, когда, кому, какое замечание делал. Так вот и наступает вот 1825 год, про который мы уже подробно рассказывали. Междуцарствие. Ну, ещё раз коротко повторим, что Николай I не был готов к тому, что ему придется принимать царство, что придётся ему садиться на трон. Он был уверен, что это будет Константин. И более того даже когда вот уже там открыли соответственно этот знаменитый конверт, в котором написано рукой его старшего брата, а вместо меня будет царствовать, и всё вроде бы правильно, мой не 2-й, а 3-й брат Николай, то именно Николай I, ну, может, там ещё под давлением таких генералов как Милорадович не просто сказал, что нет, нет, давайте подождём решения Константина, а устроил присягу Константину. Вот официально пришёл в гвардию, пришел там в Синод, в министерства и говорит так: собрались все и присягнули. Теперь будет у нас новый император, так как мой старший брат умер, а теперь будет мой 2-й брат. Лично вот Николай I в том числе этим и занимался. Ну, так вот всех и запутал, что это вся переприсяга потом ему аукнулась как? Когда уже так с иронией там эти гвардейские полковники спрашивают, ну, кому теперь будем еще переприсягать. Ну, как вот там они, как я рассказывал, прогоняли митрополитов. А митрополитов прогоняли, что вы к нам пришли тут нас совестить. То одному присягнули, то другому присягнули. А завтра кому присягнете?
В. Дымарский
―
Да Николай при этом понимал, вот какая-то такая… не то, чтобы шаткость, но, в общем, шаткость в какой-то степени всей этой ситуации, потому что ведь Александр умер в ноябре. Всё это произошло в декабре. Месяц вообще непонятно, кто правил страной.
М. Кузахметов
―
Ну, формально как будто бы вот должен был править…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… Константин.
В. Дымарский
―
Константин. Да. Но он не правил. И Николая предложил, вроде когда он уже вступал – да? – перед… выступил перед госсоветом, чтобы дата его вступления на престол был…
М. Кузахметов
―
Задним числом…
В. Дымарский
―
… был день смерти… Да. День смерти Александра.
М. Кузахметов
―
Да, да.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Ну, еще напомним, что Александр I умер вообще Таганроге. Это еще почти 2 тысячи километров.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
То есть это несколько дней пути, даже если фельдъегерь несется, вот не останавливаясь, пересаживаясь с лошади на лошадь, не спит, не ест. И всё равно 3 дня уйдет. Там Варшава даже поближе. А потом ещё нужно в Варшаву отправить. А потом ещё удостовериться, что всё-таки Константин, ну, вот точно и не приедет, и отречется, а потом возложить на себя – да, – бразды правления. А потом, когда вот уже всё вроде бы договорились, и волевое решение Николай I принял, а тут на площадь на Сенатскую выходит несколько тысяч человек и поднимают бунт и восстание. И вот вся вот эта драма. Ну, вот дальше мы будем уже рассказывать про подробности… про его непосредственное правление, а здесь вот я ещё раз хочу остановиться на этой драме психологической его, с чем Николай I пришёл. Я уже рассказал, финансы в ужаснейшем состоянии, потому что его старший брат… Ну, хорошо, если там его… Он же потом Сперанского в отставку-то отправил. Да? Но вдруг поучал, надо бы как-то баланс там, чтоб дебит с кредитом сходился. Нельзя без конца там эту инфляцию разгонять. Нельзя вот так вот без конца печатать ничем не обеспеченные деньги. Александр I к этому как-то… Это ж удобно. Не хватает денег лишних напечатали. Ну, да, там просто подражали через это продукты. Ну, всё ж равно всё если… К счастью, они не сдали устраивать контроль над ценами. Это слава тебе, Господи.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
А то просто всё пропало бы, пропали бы продукты и…
В. Дымарский
―
Слово «инфляция» они не знали.
М. Кузахметов
―
Ну, там вообще большинство населения жило натуральным хозяйством, и деньги там с трудом могли представить даже, какие там существуют. Но это ж всё обман, потому что офицерам платят зарплату ассигнациями, а они на эти же деньги через год могут купить, как я уже говорил, в два раза меньше, чем год назад. Ну, так вот финансы расстроены. Ну, ладно, там внутри в отечестве, понятно, экономика очень слабая, доходы государства по сравнению, например, с той же Англией, там с Францией в разы, там в десятки раз ниже из того, что могло быть при огромном населении. Но и это ещё не всё. Ну, вот как я уже говорил, так нас же уже за границей так особенно перестают уважать, перестают с нами считаться. Наш вот этот весь Священный союз, который устроил Александр I, трещит по швам. Или… Ну, это я рассказывал, эти забавные истории, когда Александр I всё… он же хочет там, чтоб законные монархи везде правили, чтобы не было больше этих Бонапартов там всяких и выскочек. Это значит что? Значит, мы должны за этим следить бдительно, чтобы не допускать. А они нам что говорят? Да, да. Вот у нас там испанские колонии взбунтовались в Южной Америке. Не хотите отправить свою гвардию там навести порядок соответственно, чтобы они этих испанских Бурбонов не обижали, а слушались? А там же еще эти генералы восстали там тоже. В общем, вот только такие унизительные вещи. И ещё помимо всех вот этих проблем с экономикой, проблем внешнеполитических, бунт в гвардии, бунт такой, что всё висело на волоске. Могли Николая I убить. Ну, конечно всё это отразилось… Нет, он еще сравнительно молод. Ему ж там нет еще 30 лет, когда вот он сел царствовать. И всё это у него происходит на глазах. Человека, которого к царствованию не готовили, которому досталось такое сложное наследие, которого в детстве воспитывали не просто в строгости, а в жестокости, и вот тут вдруг его вот это досталось. Ну, вот что у него в голове? Как он себе всё это представляет?
В. Дымарский
―
Ну, таким образом… Вот таким образом Вы в какой-то степени объяснили…
М. Кузахметов
―
Ха-ха!
В. Дымарский
―
… его правления.
М. Кузахметов
―
И вот с этого началось…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… 30 лет правление, за которое по сути царь не сделал ничего.
В. Дымарский
―
Нет, он…
М. Кузахметов
―
Ни в армии не смог провести реформы, ни в экономике…
В. Дымарский
―
Он укрепил скрепы…
М. Кузахметов
―
И вот только бунты и восстания новые.
В. Дымарский
―
Самодержавие, народность…
М. Кузахметов
―
И закончилось всё катастрофой, – да, – от которой он сам и умер, не пережив ее, что 30 лет занимался, а потом всё пошло прахом. Вот у него сердце и отказало.
В. Дымарский
―
Укреплял…
М. Кузахметов
―
Ну, это мы забегаем вперед, потому что на этом…
В. Дымарский
―
Ну, власть укреплял. Власть…
М. Кузахметов
―
30 лет… Ну, как… как понимал, укреплял по-своему. Да. Вот.
В. Дымарский
―
Естественно…
М. Кузахметов
―
Вертикаль власти укреплял так, что рабство только усугублялось.
В. Дымарский
―
Ну, хорошо. Давайте будем ещё… У нас впереди… Нет, ещё много передач «Всё так плюс». И будем следить за… в данном случае за Николаем I, что же он будет делать, взойдя на престол. Его внутренняя и внешняя политика. Люди, его окружающие и окружавшие. До встречи! Всего доброго!
М. Кузахметов
―
До свидания!