Священный союз - Все так + - 2020-01-11
11.01.2020
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Всё так плюс». Мы выходим из Санкт-Петербурга как обычно. Максим Кузахметов, петербургский историк. Я Виталий Дымарский. И мы продолжаем рассказ о династии Романовых. В этом рассказе, если вы помните, мы дошли, уже давно дошли до периода правления Александра I. Ну, в нашем рассказе во всяком случае оно всё ещё продолжается. Мы завершили прошлую программу Венским конгрессом. Уж извините такую тавтологию, завершили завершением Венского конгресса. Но Венский конгресс имел некое свое продолжение, которому мы сейчас и посвятим нашу сегодняшнюю программу, которая так будет называться, наверное, «Священный союз». Что это такое – Священный союз? Как он связан с Венским конгрессом? Кто в него вошел? И что это вообще такое было? Передаю слово сразу же Максиму Кузахметову.
Максим Кузахметов
―
Ну, в прошлый раз мы уже кратко обозревали специфику Священного союза, который по сути оказался набором различных декларацией, причём с таким с мистическим, с религиозным оттенком, совершенно не конкретным. Но так, как главным инициатором создания Священного союза был никто иной как Александр I… Ну, коротко напомним. То есть я считаю, что… Это всё осень 1815 года. Действительно после завершения Венского конгресса, уже после того, как вторично уничтожен, изгнан, сослан на веки вечные…
В. Дымарский
―
Наполеон.
М. Кузахметов
―
… Наполеон. И тут у Александра I, по-моему, просто уже глубокое разочарование после всего, что было. То есть вот какая короткая эволюция. Всего там в течение года как-то изменилось радикально. Если в 1814 году после взятия Парижа Александр I – это царь номер один по сути. Это ж он настаивал на заграничном походе, ну, еще в России. Это ж он заставил фактически союзников, колеблющихся, нервничающих, нервничавших, боявшихся очередной битвы с Наполеоном, всё-таки вот этот дерзкий марш на Париж, падение потом соответственно Наполеона последовавшее. Это ж все обязаны должны были быть лично ему. Это же он настаивал на том, чтобы всё должно быть теперь это законность вернуться – да? – в столицы европейские. А значит в Париже должен быть Людовик ХVIII. И кто первый его предал? Тот же Людовик ХVIII его и предал. Потом все эти мучительные переговоры на Венском конгрессе, когда вместо того, чтобы все в рот смотрели Александру I, восхищались им, восторгались… То есть на словах так всё и было, а как только до дела доходит, так даже про Варшаву, про Польшу, которую Александр I, ну, безусловно вот это… Это моё. И начинается. А мы не согласны. А мы возражаем. А у нас там отдельное мнение. И какие-то интриги. На месяцы же вся эта история затянулась, как бы они там не плясали, не танцевали… Мы вот рассказывали, вот танцующий – да? – конгресс. И, по-моему, вот окончательно добило Александра I это вот как раз Ватерлоо. Ну, вот тоже сколько лет ушло на борьбу с Наполеоном? Там больше 15 лет сплошные всё причем поражения. Проиграли Наполеону все. Наконец одолели его в первый раз, ещё раз повторюсь, в Битве народов просто не числом даже, не исчислимостью. А потом вдруг, ну, уже после падения Парижа там опять-такие казалось бы, возвращается Наполеон, и все в страхе. Ну, уж тут побеждали вроде бы когда-то, а всем опять страшно. И вдруг Веллингтон примерно в битве, будучи сравнительно на равных, уничтожает армию Наполеона. Не… Не… Это было не отступление уже, а вот разгром полный. То есть получается, что Александр I со своими там горе-союзниками как бы не занимался, а оказывается, можно было Наполеона уничтожить, ну, наверное, ещё может быть потенциально и раньше, если был бы толковый полководец, если бы были бы дисциплинированные солдаты. Ну, может быть, там цепочка удач. То есть Наполеон по сути проиграл вот так вот откровенно всего одно сражение, но оно оказалось катастрофическим.
В. Дымарский
―
Но все-таки надо еще учитывать, наверное, то, что Ватерлоо было уже после похода наполеоновского на Россию…
М. Кузахметов
―
Ну, понятно, что…
В. Дымарский
―
Уже была другая армия. Уже…
М. Кузахметов
―
Ну…
В. Дымарский
―
… конечно, он был слабее, чем…
М. Кузахметов
―
И Наполеон был уже не тот.
В. Дымарский
―
И Наполеон уже не тот. И армия…
М. Кузахметов
―
Но тем не менее…
В. Дымарский
―
… уже была не та. И маршалы его были уже не те.
М. Кузахметов
―
Не все там с ним присутствовали – да, – маршалы.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
И тем не менее вот в общественном сознании Ватерлоо – это синоним абсолютной катастрофы. Не Аустерлиц, например. Не… Не Йена, не Ауэрштедт, не Фридланд. И сколько там ещё было таких побед?
В. Дымарский
―
Конечно.
М. Кузахметов
―
А вот именно Ватерлоо, причем для Наполеона. И опять-таки, а причем тут Александр I? А где хоть бы там какой-то русский бы корпус приобщился? Всё без него произошло. Кого чествуют?
В. Дымарский
―
Одно маленькое замечание по ходу дела. Меня в Ватерлоо поражает… Ну, это, может быть, каждого, кто то посещает это местечко, там очень много… Ну, так немного, но там поле, где была битва. Про Веллингтона вообще ничего.
М. Кузахметов
―
Ну, так.
В. Дымарский
―
Все про Наполеона. Он там главный герой. То есть проигравший битву, но там для туристов, для привлекательности туристической существует только Наполеон. Никакого Веллингтона.
М. Кузахметов
―
Ну, напомним, – да, – что это ещё и Бельгия. Может быть.
В. Дымарский
―
Да. Ну, да.
М. Кузахметов
―
И потом… И вся эта история – все метят в Наполеона, она ж сколько еще десятилетий там и до сих пор там аукается! Все хотят Наполеонами быть, а Александром I почему-то никто не хочет. В общем, грустно было Александру I, горько и обидно. И вот тут вот начинается уже его путь такой, если раньше это были какие-то там осторожные… Интерес просто был – да? – какой-то к мистицизму. То тут вот, ну, уже откровенное, не побоюсь такого слова, помешательство какое-то. Я думаю, мы об этом отдельно потом расскажем. Александр I и мистицизм. А здесь вот проявление в Священном союзе вот оно такое парадоксальное нашло, что мы возвращаемся к истинным христианским ценностям, будем действовать сообразно библейским…
В. Дымарский
―
Такой радикальный консерватизм, я б сказал.
М. Кузахметов
―
Ну, какое-то уже такое абсурдное немножко.
В. Дымарский
―
Ну…
М. Кузахмкетов
―
По… по воле Господа.
В. Дымарский
―
Он же и называется этот Священный союз как-то христианский братский…
М. Кузахметов
―
Да, да. Вспомнили про христианство, что всё это вот освящено Святым писанием. Там всё это вот присутствует в тексте Священного союза при всём, при том очень как-то неопределённо и сравнительно ни про что. Никаких прав народов там не то, что на самоопределение, вообще на какое-то участие не упоминается. Есть законные государи. Право народа только им всем подчиняться своим законным государям, а те правят по воле Господа нашего.
В. Дымарский
―
Они правят по воле Господа, но надо все-таки – да? – подчеркнуть, что сам этот Священный союз создан был для… вот через абсолютизм, через абсолютную власть императорскую для выполнения решений Венского конгресса, для поддержания вернее того порядка европейского, который якобы там был установлен.
М. Кузахметов
―
Ну, как они себе представляли порядок.
В. Дымарский
―
Такое ОБСЕ…
М. Кузахметов
―
Да ничего, конечно…
В. Дымарский
―
… ХIХ века.
М. Кузахметов
―
Ну, очень условно, потому что всё, что они могли сделать – это, значит, вернуть на троны, как они считали, законных государей, и там что ни государь, то, не побоюсь этого слова, бестолочь и бездарь.
В. Дымарский
―
Ну, с одной стороны. Но с другой стороны…
М. Кузахметов
―
Но законный.
В. Дымарский
―
… три страны Священного союза, они как бы взяли на себя…
М. Кузахметов
―
Ну, да, да. Напомним на всякий случай…
В. Дымарский
―
… крышивание всей Европы.
М. Кузахметов
―
… что, ну, больше всех, наверное, заинтересован был в сохранении порядков даже не русский император, которому в принципе вообще ничего не угрожало. Нет, австрийский, у которого были бесконечные проблемы его лоскутной империи, но там, правда, кусочки были всё поинтереснее и получше. Одна только Италия – какой лакомый кусок, да? И мало ли там какие-то карбонарии…
В. Дымарский
―
Пруссия была все-таки более однородна.
М. Кузахметов
―
Ну, там Пруссия присоединяла к себе кроме Польши в основном немецкие земли. Да, это было в какой-то степени проще, хотя на том этапе вовсе не было никакого восторга от того, что опять-таки как они себя мнили, старинные государи западной части Германии должны с этими восточными крестьянскими выскочками, даже не брандербургскими, а прусскими какими-то должны как-то считаться с этими Гогенцоллернами, которые вообще не пойми кто, нечестно стали королями из герцогов. Ну, это там их отдельная немецкая история. Но тем не менее было немножко…
В. Дымарский
―
Слушайте, извините…
М. Кузахметов
―
… проще…
В. Дымарский
―
Я просто нашел. Это назывался «Трактат братского и христианского союза во имя Пресвятой и Нераздельной Троицы».
М. Кузахметов
―
Да. И всё это придумал в принципе Александр I. Ну, в общем, как бы то ни было, худо-бедно договорились. И вообще в принципе к этому же вот тройственному – да? – изначально союзу присоединились большинство в последствии монархов, потому что, ну, какому монарху не понравится, что его права священны, а народ обязан его слушаться. А если народ не слушается, так сейчас вот придут австрийские, русские и прусские войска и наведут конституционный, в их понимании, порядок. Но это всё звучало хорошо на словах. И Александру I нравилось. И он мог бы свою империю, наше несчастное отечество, без конца приводить в пример, потому что у него вообще тишь да благодать здесь была с рабством этим крестьянским. А так получилось далеко не везде, потому что вот, ну, в развитие соответственно тем этого Священного союза, проблемы возникли практически сразу. Ну, вот следующие конгресс состоялся достаточно скоро уже в 1818 году в Аахене, потому что начались проблемы очень быстро. Ну, для начала там надо было вообще-то решать вопрос какой-то с Францией. Там же были оккупационные войска вообще-то в конце-то концов, особенно после этого ужаса с возвращением Наполеона. Это, кстати, такой любопытный пример, потому что Франции была разделена на оккупационные зоны, и России тоже перепало небольшая оккупационная территория. Сначала там в Нанси надо было размещаться, потом переместился штаб в Мобёж, там было больше 30 тысяч русских солдат. Не очень, кстати, известный эпизод. Ну, просто русская армии была самая проблемная почему? Во-первых, потому что постоянно жаловались – чего уж там скрывать? – на наших солдат, которые вели себя действительно как на оккупированной территории. Если что-то им надо, пошли да и забрали. Просто там пустели целые деревни, которые находились в зоне присутствия российских войск. А, во-вторых, 2-я проблема – это дезертирство. Ну, мы тоже рассказывали. Это еще во время заграничного похода, мало ли там какой-нибудь местный зажиточный крестьянин, фермер, – да? – правильнее было бы называть, а тут русский крепкий, здоровый мужик. А у этого фермера может дочка там на выданье. И они быстро находят общий язык, и русская армия быстро начинала таять, ещё в 1814 году. Ещё до Парижа не добрались, а русских там с каждой ночью всё меньше и меньше. Разбегаются просто эти бывшие крепостные крестьяне. Особенно когда ты, наверное, оказывается… А тут виноградники. Тепло. Хорошо. Свобода. В кандалы тебя уж тут не закуют. Там даже не Дон, откуда выдачи нет. Но неважно, в общем. Была оккупационная зона. Надо было как-то решать, потому что французы же согласились, этот Людовик ХVIII, как бы то ни было заплатить приличествующую контрибуция – 700 миллионов франков. Но он тоже хотел, чтобы поскорее все эти войска оккупационные покинули Францию, тем более что он должен был их содержать. Согласился и контрибуцию заплатить. И в принципе заинтересованы были все. И тут тоже опять у Александра I роль необычная. Это ж он был одним из главных инициаторов возвращение Франции в так называемый статус великих держав, что так, всё понятно, мы уже победили, Наполеона уже нет, ну, давайте возвращаться соответственно к старым, хорошим традициям при всём, при том, что он уже должен был…
В. Дымарский
―
… по-французски говорил.
М. Кузахметов
―
Все говорили только по-французски между собой. Как бы они не презирали Людовика ХVIII, ещё раз напомним, он же мгновенно предал Александра I, заключив союз сразу же там с англичанами и с австрийцами против русско-прусской соответственно коалиции. И всё это Наполеон с удовольствием успел переслать Александру I, а тот, видите ли, всё это в топку, потому что Наполеона ненавидел ещё больше, чем презирал Людовика ХVIII. Ну, так вот собираются представители конгресса. Тут опять-таки личные особенности. Мы уже говорили, далеко не всегда лично императоры приезжали. Ну, ладно, по разным причинам: там в Англии король просто уже доживал там свой век в безумие. Но вот Александра I уговаривать не надо было. Как только за границу вот он на все ездил сразу. Вот любой какой-нибудь такой вот конгресс, какая-то встреча, он бросит всё здесь в Петербурге, в Москве совсем редко бывал, и помчится туда. Куда? В Аахен? Значит, в Аахен поедем. Если в Вероне там в Италии, и туда доберется. Очень быстро приезжал и лично во всем участвовал. Ну, со свитой, конечно. С графом Нессельроде, который в принципе не Меттерних, в общем. Фактически там Александр I на себя брал все эти функции дипломатические. Как его там даже злые шутники называли, что представлял… был… хотел быть представителем самого себя. Когда там чьи-то дипломаты, это ж очень удобно, кстати, было, когда всегда можно сослаться, ну, вот я должен посоветоваться со своим государем, ну, когда какой-то сложный вопрос, а тут Александр I сам присутствует.
В. Дымарский
―
… ну, это меня неправильно поняли. Это мои дипломаты.
М. Кузахметов
―
Да, да, да. Я это… Он мне всё неправильно передал. Я совсем другое имел в виду. А тут Александр I в первом лице и присутствует. Ну, и какая… Где тут тонкости дипломатические? Ну, так вот, в общем, там собрался-то представительный достаточно конгресс этот в Аахене, и там опять все те же самые. От Великобритании Каслри, который ещё не покончил с собой, и герцог Веллингтон. Ну, понятно, от Австрии Франц I и Меттерних. От Пруссии Фридрих Вильгельм III со своими дипломатами. От России, ну, понятно, Александр I, Нессельроде, Каподистрия. Ну, там вот еще, правда, относительно новый персонаж – граф Воронцов, но я думаю, мы про него отдельно расскажем, потому что яркий человек с яркой судьбой. Ну, больше может раскрылся даже уже в последующие царствование. А он командовал, на всякий случай напомним, этим оккупационным корпусом во Франции и как-то сумел там навести порядок с бесчинствами своих солдат относительно, и там подзадержался по заграницам. Он во Франции даже женился, что тоже любопытно. В Париже нашёл невесту, хотя невеста из России туда же и приехала. Где ж ещё там решить свою личную жизнь? Ну, так, в общем, договорились опять-таки в том числе и под давлением Александра I. Хватит. Завершаем эту оккупацию Франции. Возвращаем её в статус великой державы, включаем ее в наш Священный союз. Всем будет только хорошо. И вот тут же всё договорились. Да? Будем поддерживать монархов. Вот будет у нас теперь тишь и благодать, и только законное правление. А если, не дай бог, вот хоть где-то, как-то там поднимут голову какие-то там якобинцы, какие-то карбонарии, мгновенная реакция беспощадная, соответственно вступление войск, интервенция, вмешательство во внутренние дела, потому что должен быть законный король и всё тут. И первая же проблема совершенно неожиданная, о которой они, наверное… Им просто в голову не могло прийти. Нерешаемая вообще возникла. Там же была ещё в Европе Испания, где благополучно вернули тоже Бурбонов на трон. Когда-то Наполеон… Такой забавный эпизод. Он их фактически уволил, испанского короля, его сына, на которого рассчитывал, и назначил… Назначил по сути испанским королем своего брата. Но потом, понятно, Наполеона победили, и вернулась законная династия. Это испанская ветвь Бурбонов. И возникает совершенно невероятная коллизия. Как бы там все монархи не договорились, потому что у Испании огромные колониальные владения в Америке, ну, испаноязычные. То есть это не английская Индия. А все-таки там, ну, более-менее господствует католичество, там много выходцев из Испании из самой. Но почему-то вот эти вот верноподданные хотят жить в независимых государствах. Ну, вот это совершенно вообще отдельная история Боливара, Сен-Мартена, героев борьбы за независимость государств различных Южной Америки.
В. Дымарский
―
Вечной борьбы.
М. Кузахметов
―
Вечной борьбы, потому что от Испании-то они освободились, а между собой еще десятилетиями враждовали и воевали.
В. Дымарский
―
Там до сих пор они успокоиться…
М. Кузахметов
―
Да. Ну, так вот тут… Тут же испанский король этот, который теперь опять вернулся на свой трон, и говорит: «Ну, это все понятно, все хорошо. А кто мне теперь поможет? У меня вот мои подданные за океаном, за Атлантическим в Южной Америке не слушаются, бунтуют, требуют независимости, Конституцию соответственно все». Там-то что-то они про монархию не заикаются. А там они сразу всё по примеру соответственно уже североамериканских Соединенных Штатов, будет у нас Конституция, будет у нас президент. Ну, там ещё свои все традиции местного самоуправления, а короли нам не нужны. Ну, там тоже по-разному было. И императоры там где-то в испанских владениях как в Мексике там, например, чуть позднее появились, не без австрийского, кстати, участия. Ну, это тоже отдельная история там позже возникла. А тут вот… Что делать? И тут как бы Александр I не храбрился, а как мы можем помочь нашему другу Бурбону, испанскому королю в его проблемных делах в Латинской Америке. По сути никак. И совершенно тоже опять дальше возникает неожиданное предложение со стороны кого? Со стороны Франции. А мы можем, говорит устами своих там дипломатов Людовик ХVIII. Ну, он там уже к тому времени был старенький, больной и на всех обиженный. Он-то считал тебя главным в Европе. Но так всё получилось, что поставили его тоже, по-своему, на место. Сначала Александр I его не пускал в Париж, а потом его, как мы рассказывали, Веллингтон в обозе привез вместо Наполеона более сговорчивого. Ну, неважно. А французы говорят, а мы готовы вмешаться. Во-первых, Испания рядом. Во-вторых, у нас есть опыт наведения порядка, только тогда это было ещё силами Наполеона. Ну, ничего, как-нибудь справимся. Если что, и за океан отправим экспедицию карательную. И надо как-то соглашаться или не соглашаться. И опять-таки Александр I может тоже хотел бы к этому приобщиться, а получается, что решают всё без него. Но главное, что вообще-то никто не может вот так вот непосредственно договориться. Сразу начинается нервная история вот с кем? С англичанами, которые резко возражают. А зачем вот вмешиваться в дела Латинской Америки? Путь там будут отдельные государства. Ну, понятно, англичанам лучше торговать напрямую, у которых мощнейший, ну, вообще не просто мощнейший, а по сути главный флот на планете Земля в ту эпоху, у которых мощнейшая экономика, промышленность. Зачем вам какое-то испанское посредничество, если они готовы торговать с Аргентиной и с Чили, и со всеми этими латиноамериканскими странами напрямую, без посредничества каких-то там испанских Бурбонов. Ну, то есть всё, это вот как пример того, что как бы не договаривались, а уже буквально там через пару лет всё рушится опять. А главное, что Александр I никак не может на это повлиять. И это вот только первый конгресс с первыми нелепыми проблемами.
В. Дымарский
―
Ну, а что было дальше мы вам будем рассказывать, в первую очередь Максим Кузахметов, после выпуска новостей.**********
В. Дымарский
―
Еще добрый вечер! Мы продолжаем программу «Всё так плюс». Мы по-прежнему занимаемся Священным союзом, инициатором которого выступил Александр I. И, собственно говоря, вот все те проблемы, которые возникли внутри Священного союза и вне его, мы пытаемся вам сейчас как… хоть как-то обрисовать. Да?
М. Кузахметов
―
Ну, как мы рассказывали в предыдущей половине программы, проблемы оказались не решаемыми. И даже для такого могущественного человека, которого еще пару лет назад называли царем царей и Агамемноном, Александром I даже непонятные, что делать с проблемами Испании в её заокеанских колониях в Латинской Америке, где, кстати, все христиане. Там не было особенных проблем религиозных. Ну, католики, правда, может быть не близкие друзья православия. Ну, неважно. Раз у нас союз… союза христианнейший, все-таки они там нашли какой-то общий язык, перестали предавать уже друг друга анафеме как ранее в ХI веке, но тем не менее. Но пришлось обсуждать какие-то другие более скучные вопросы, не такие эпические. Но опять-таки проблемы возникают постоянно, а как решать их непонятно, потому что возникают территориальные конфликты между, смешно сказать, Баденом и Баварией. Надо их как-то решать. Возникают проблемы, ну, там они, можно тоже сказать, столетиями существующие проблемы скандинавские между Швецией, Норвегией, Данией. Тоже их надо как-то решать. А по сути решить ничего невозможно с участием… в частности с участием Александра I. Ну, вот и авторитета нет, и понимания никакого нет. А главное, что для всех этих государств, например, скандинавских, где худо-бедно и самоуправление, и Конституция, и традиции другие, ну… Там еще раз напомним на всякий случай, и даже в Финляндии, которая вошла в состав России, Конституция действует. Потрясающая автономия. Валюта отдельная на территории Финляндии, таможня существует для того, чтобы туда въехать. И всё это Александр I милостиво разрешил. Ну, еще напомним, он и в Польше Конституцию разрешил.
В. Дымарский
―
Либерал.
М. Кузахметов
―
То есть получается либерал. Он в принципе даже объяснял другим монархам, да уж лучше Конституция, а то потом новая революция будет. Но всё это касалось почему-то кого угодно, только не его собственных родных подданных, православных. Ничего подобного. Никаких прав. И еще раз напомним, и…
В. Дымарский
―
Там мешало…
М. Кузахметов
―
… рабство…
В. Дымарский
―
Там окружение мешало в России.
М. Кузахметов
―
Но это не мешало Александру I охотно участвовать в совершенно тоже невероятных проблемах, которые они там в очередной раз поднимали на Аахенском конгрессе, – это проблемы работорговли. Тут, ну, уже всё там ХIХ век. Уже все понимают, людьми торговать нельзя. И они там все грешили, конечно, больше даже на Португалию, которая в Бразилию всё равно вывозила из Африки черных рабов, потому что прямая работорговля, например с Соединёнными Штатами, ну, там уже очень серьёзно была затруднена и препятствовали этому и английские корабли. А португальцы как будто бы контрабандой всё равно покупают в Африке негров, увозят их в кандалах в Бразилию. И вот это всё Александр I охотно обсуждает, осуждает, негодует. И это говорит человек, у которого в стране, в России рабство крестьян абсолютно узаконено. Их продают за деньги. Их покупают, ну, не спрашивая соответственно разрешения. Разлучают семьи. В газетах публикуют объявления: «Продается дворовый человек 30 лет». И это никого не коробит. Никто не падает в обморок. Мы же рассказывали когда-то, всё, что могла сделать Екатерина II, негодуя против этого всего, это чтобы на аукционах по продаже русских крепостных рабов не было молоточка, чтобы всё-таки как-то было вот…
В. Дымарский
―
Поприличней.
М. Кузахметов
―
… поприличней. Да. И всё. Вот всё, что мы можем изменить. Это ещё… Ещё десятилетия впереди этого безобразного вообще крестьянского рабства, деликатно именуемого крепостным правом. Ну, там были еще некоторые смешные вопросы, которые тоже Александру I нравилось обсуждать. Там без конца возникали слухи, что Наполеон то ли бежал, то ли вот-вот убежит, то ли к нему плывут какие-то его друзья. Ну, напомним это остров Святой Елены, один из самых удалённых островов, за тысячи километров от ближайших континентов. И вот это им нравилось обсуждать, пугать друг друга. Сейчас Наполеон там сбежит в эту Латинскую Америку… Наполеону, кстати, бы понравилось. Возглавит там борьбу против Бурбонов, ненавистных ему испанских. Объединятся там все эти любители свобод и Конституций и хлынут обратно в Европу во главе с Наполеоном. Это им нравилось всё. Но соответственно какие методы? Ужесточить там наблюдение за Наполеоном, усилить. Больше кораблей там, которые должны сторожить. Чтоб за Наполеоном было круглосуточное наблюдение. Ну, и вот такие вот всякие пустяки приходилось обсуждать, а реально ничего решать не получается. И это был, кстати, не последний конгресс. Это просто всё про Священный союз, чтоб завершить эту историю, потому что они собирались ещё не единожды, потому что ещё буквально через пару лет, это уже 1820 год, ну, там как будто бы два конгресса в Троппау, ну, это чешская Опава современная, и в Лайбахе, это… Это смешно сказать, Любляна современная. Да? Всё какие славянские названия! Ну, там проблемы… Ну, это соответственно конец 820-го и начало 821-го года. Там, правда, проблемы были немножко более такие понятные, чем испанские колонии в Латинской Америки, потому что это всё дело касалось в основном проблем в Италии. И опять-таки что происходит? Мы рассказывали когда-то про выдающегося наполеоновского маршала Мюрата. Наполеон назначил его королём Неаполитанского королевства. Потом Мюрат там запутался. Всё-таки он за Наполеона, против Наполеона, предал Наполеона, потом к Наполеону вроде как вернулся. Но этого не простили ему австрийцы. Мюрат закончил печально. Его расстреляли. Мы тоже это упоминали. И на престол вернулся законный король, изгнанный некогда ещё Наполеоном, Фердинанд I, смешно сказать, Бурбон тоже. Ну, там все эти ветви боковые Бурбонов. Не особо они друг с другом вообще дружили. Не так, как Габсбурги. С трудом там находили периодически общий язык и ссорились, и воевали даже между собой. Но неважно. Вот вернулся законный монарх в Неаполитанское королевство, кстати, вроде бы даже пользовался там какой-то определенной поддержкой, потому что кто нам такой Мюрат, а этот вроде как наш, хоть и Бурбон. Там были монархисты. И начинаются проблемы, потому что, видите ли, во времена Наполеона в Неаполитанском королевстве были какие-то свободы, Конституция была, смешно сказать. Ну, в общем, там возникает восстание. Вспыхнуло восстание. Революция по сути началась в Неаполитанском королевстве. И вот, наверное, впервые позвучало слово, которое в России стало страшным и ругательным – карбонарии.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Такое вот необычное… Раньше якобинцы. Да? Менее известные. А вот карбонарии – это вообще… это просто бунтовщик, пугачевщина какая-то, которая замахивается на святое против вот устоев, против вот дворян там соответственно. И что он хочет, видите ли? Конституции, независимости. Ну, как бы независимости в смысле, чтобы были свободные выборы. Ну, в общем, преступник, конечно. Какая Конституция? Какие свободные выборы, если у вас есть законный король? Да еще из такой уважаемой династии – из Бурбонов. Но дальше происходят невероятные вещи, потому что этот Фердинанд I, неаполитанский король, оказался слабачком с точки зрения соответственно серьезных представителей Священного союза, потому что он почему-то очень быстро согласился на введение… на возвращение Конституции и даже присягнул ей. Ну, сколько это безобразие может продолжаться? Нужен конгресс. Срочно решать, потому что такие люди как Александр I не могут допустить подобного произвола. По сути происходит такая забавная ситуация. Они вызывают к себе на ковёр Фердинанда I с объяснениями. Что такое? Мы тебя вернули на престол как законного правителя, а ты там Конституции у себя какие-то устраиваешь. Так мы далеко зайдём. А Фердинанд I не может приехать на конгресс, потому что обещал своему парламента, что он без его разрешения никуда не поедет. Ну, это в Троппау еще первый был. Ну, там австрийцы уже откровенно говорят: «Так. Надо вводить войска». Хоть, чтоб до Неаполя дойти, там надо преодолеть значительную часть Италии, но мы напомним, Италия не единая. Это несколько разных королевств. Северная фактически под контролем полным Австрии…
В. Дымарский
―
Австрии.
М. Кузахметов
―
Да, австрийским. Ну, южная так относительно независимая. Но, тут австрийцы, не церемонясь, будем вводить войска. И вот на второй конгресс, который уже, кстати, поближе в Лайбахе, в Любляне, Фердинанд I успел приехать и отчитывается соответственно перед Францем I Австрийским, перед Александром I. Да, я, конечно, проявил слабость. Да, вот согласился на Конституцию. Ну, эти карбонарии меня вот окружили. А он тоже уже возрастной человек. Вот зачем ему все эти проблемы в Неаполитанском королевстве? Соглашается на ввод австрийских войск. Конечно, да, помогите мне навести порядок и поставить на место всех этих зарвавшихся бунтовщиков. Отказывается от Конституции, которой раньше присягнул. Ну, и австрийцы вводят войска. И действительно достаточно быстро громят восставших. То есть по сути это что? Это вмешательство во внутренние дела независимого королевства и короля, который в принципе к Конституции… на Конституцию согласился. Там бы мог быть мир и порядок в прекрасном городе Неаполь.
В. Дымарский
―
Это нарушение порядка европейского.
М. Кузахметов
―
Ну, в их понимании соответственно. То есть там короля-то не свергли, просто от короля попросили одно – согласится на Конституцию, чтобы был парламент, ну, опять-таки там выборы, не выборы. Самоуправление. Ну, хоть что-то. Ну, это не устраивает, видите ли, не Вену, не Петербург, ну, вот заодно там и Берлин соответственно и прусского короля. И вот душится эта революция. То есть проблемы, конечно, никак не решаются, а просто откладываются там на будущее. Ну, так вот, чтобы опять завершить всё-таки все эти темы с развитием Священного союза и с конгрессами, ещё раз напомним, на которые Александр I, бросив всё, ехал сразу лично, никого не отправлял, потому что последней с его участием конгресс был…
В. Дымарский
―
В Вероне.
М. Кузахметов
―
Да, в Вероне. В Италии, потому что все эти итальянские проблемы, они оказались, еще раз упомянем, нерешаемыми во всяком случае вот таким путём. Ну, да, вошли австрийские войска. Да, разгромили армию бунтовщиков. А по сути вообще законную неаполитанскую армию, парламентскую армию – да, – разгромили. Да, там устроили репрессии, переубивали. Но проблема-то не решилась. Это ж надо было тогда всех депортировать оттуда итальянцев, заселить их какими-то, наверное, более послушными русскими крестьянами. Но так, как этого не произошло, то там всё сначала в этой проклятой Италии. Видите ли, то Конституции хотят, то самоуправление. А у них, видите ли, ещё традиции этих старинных независимых городов: то Флоренции, то Генуи, то Венеции. Они, видите ли, все об этом помнят и хотят сами решать свои проблемы, и почему-то им не очень-то нужны короли. У них, видите ли, там королей столетиями не было. Ну, как я вот уже упомянул, там в Генуе, в Венеции. Мы такого не потерпим. Ну, в общем, собирается в Вероне уже конгресс. Это 1822 год. И опять вся та же компания: Александр I, Фридрих Вильгельм III, Франц I или II в зависимости от того, кто он – император австрийский или император Священной Римской империи. Кстати, напомним, императором Австрии вообще-то его Наполеон милостиво сделал на будущее авансом, неблагодарного. Вот после свержения Наполеона австрийский император сохранил за собой этот титул. Стало очень много уже императоров в Европе. Ну, в общем, неважно. И даже дипломаты опять те же самые. Опять Нессельроде приезжает, Гарденберг… Ну, в общем, проблемы, которые они приехали обсуждать, итальянские, испанские, ну, никак нерешаемые. Невозможно ничего поделать. Всё равно колонии от Испании уже фактически отделились. Англия торгует с ними уже независимого. Ну, ладно, это там колонии. В Испании революция против Фердинанда VII Бурбона, как мы рассказывали, которые когда-то со своим отцом враждовал, который долго был в ссылке в наполеоновские времена. Вот он вернулся. Одни проблемы. А у него подданные хотят что в Испании? Конституцию хотят. Хотят конституционную монархию. А раз он не соглашается, то начинается революция. Ну, и вот тут уже там, конечно, быстро договариваются все эти Александры I и Фридрихи Вильгельмы III, тем более у нас же теперь там… Там, кстати, кто приехал на конгресс? Приехал же со стороны Франции герцог Ришелье, который премьер-министр нами же по сути и назначенный. Ну, там быстро решается вопрос, что…
В. Дымарский
―
Одессит Ришелье.
М. Кузахметов
―
Да. Ну, он там много лет прожил на северном берегу Чёрного моря, много полезного сделал. Ну, так вот на этот раз быстро всё решается, потому что французские войска должны войти в Испанию и навести там порядок, потому что, видите ли, этот Фердинанд VII смалодушничал и согласился на Конституцию. А мы этого не потерпим. Мы ему такого разрешения не давали. Вводятся французские войска. Очень быстро опять-таки разбивают армию, по сути законную армию парламентскую, испанскую только для того, чтобы этот Фердинанд VII продолжил своё, ну, не то, чтобы там сильно деспотическое, но реакционное правление. Ну, опять-таки там с репрессиями, конечно же. Ничего невозможно, в общем, подделать, правда, с Латинской Америкой. Надо как-то признавать или не признавать по факту, что это произошло уже. Там независимое государство. Там Испания вообще уже ни на что не влияет. У которой у самой революция. И здесь вот, ну, англичане, уже не церемонясь, по факту признают, ведут торговлю, завязывают там дипломатические отношения. Французская позиция тоже такая двусмысленная, потому что… Ну, как там кто-то из французских дипломатов говорил, надо смириться с положением вещей, ну, потому что нереально. Это гигантский континент. Туда…
В. Дымарский
―
Далеко.
М. Кузахметов
―
Когда-то у французов не хватило сил, чтобы навести порядок на маленьком острове Гаити. И ещё когда-то, Наполеон просто махнул рукой на Луизиану и продала её там, потому что невозможно было держать под контролем то, что у тебя там за океаном. И англичане сколько намучились с колонистами…
В. Дымарский
―
Там же еще заморские территории французские.
М. Кузахметов
―
Маленькие острова проще, если какая-то Мартиника и небольшой гарнизон, да ещё там много французских колонистов…
В. Дымарский
―
… Гваделупа там.
М. Кузахметов
―
И до сих пор, кстати, сохранились эти заморские…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Ну, в небольшом размере. Там мы отдельно, наверное, будем рассказывать про все эти колониальные проблемы в Африке. Ну, так вот. А Александр I – нет, не признаваем мы никаких независимых государств, у них есть законные государи в Испании. Да, сейчас мы там наведем порядок с помощью… с помощью наших друзей-французов. И, кстати, Австрия и Пруссия тоже резко против. Какие там ещё самозванцы? Какие там ещё Боливары в Латинской Америке? Нет, только вот законный порядок, только монархи. Подождём, когда всё само собой… Само собой всё разрешится. И опять там они поднимали вопросы тоже смешные про работорговлю. Опять Александр I с негодованием всё это осуждает. И ещё один тоже любопытный вопрос, который в долгосрочной перспективе имел отношение и к российской истории. Была жалоба Сардинского королевства, сардинское по названию, а главные владения были… Это Генуя соответственно. Ну, материковая северо-западная Италия. А жожоба такая, что тамошние сардинские карбонарии, революционеры, которых удалось всё-таки одолеть, которые выступали против законных правителей, укрылись в Швейцарии, а швейцарское правительство их не выдает. Как мы можем такое терпеть? Такое безобразие. И действительно… Швейцарию, кстати, признали же на Венском конгрессе независимым, необычным государством, в котором почему-то нет короля, в котором выборы происходят. Ну, как-то смирились худо-бедно. Но тут безобразие какое-то. Получается, враги монархий перебегают границу, а швейцарское правительство не депортирует их, не казнит, ничего с этим не делает и не борется, и еще упрямится. Ну, в конце концов там как-то заставили Швейцарию влиять на эти вопросы, но очень своеобразно. Швейцарцы, например, могли какого-нибудь карбонария оштрафовать, ну, за свои там какие-то провинности. Но как это на нас отразилось? Ведь где прожил Владимир Ильич Ленин, которому будет посвящен один из ближайших номеров журнала «Дилетант», точнее последним годам его жизни. Он же почти 10 лет в Швейцарии прожил, потому что ни о чём не волновался и не переживал, и знал, что это швейцарское правительство насквозь буржуазное, а ни разу не пролетарское, не выдаст его царскому режиму. Но вот почему-то вернувшись в Россию, сделал необычный выводы и решил устроить у нас марксистское государство. Ну, так вот был неожиданный, необычный вопрос, и тут тоже Александр I мог бы, конечно, и насторожиться и под угрозой введения войск заставить, может быть, швейцарские кантоны выдавать всех этих перебежчиков и карбонариев. Но почему-то в эти вопросы никак не вмешался. В общем, что получается? Ничего не получается в Священного союза ни на что повлиять. Ни одна серьезная проблема не решается. И даже такая безобидная как выдача карбонариев, и то какие-то все беспомощные, ну, в том числе и потому, что не могут между собой никак договориться. А эти еще коварные англичане, которые чуть что, они же представлены всегда в виде, ну, как я уже говорил, министра иностранных дел или какого-нибудь уполномоченного, а вовсе не короля, а тот говорит, я должен с королём посоветоваться. А при… А если короля напрямую спрашивать, он говорит, а я без парламента не могу ничего решить. Старинная коварная история. И в то же время напрямую начинают и с Латинской Америки торговать и, не спросясь никого, решают свои вопросы экономические. Полное безобразие. Ну, у нас сейчас, к счастью, вот целая серия есть книг. Патриоты-то выпускают. Англия против России. Исторически это ж понятно. Это ж всё… Мы ещё… У нас ещё впереди будет рассказ про восстание декабристов, которое проще всё объяснить тем, что это всё на английские деньги…
В. Дымарский
―
Да, там…
М. Кузахметов
―
И коварно разрушить наши устои. Как ещё объяснить?
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
Не может же такого быть, чтобы дворяне были против своего императора. Только коварные засланцы за деньги. Тогда ещё про госдеп не придумали, а то тоже всё было удобно объяснялось. В общем, это был последний конгресс, на который приезжал Александр I, уставший, разочарованный. Ну, тогда ещё, правда, ничего не предвещало никакой беды.
В. Дымарский
―
Но как я понимаю, Священный союз, он же как бы так формально никак не… не… не распускался?
М. Кузахметов
―
Нет. Он ещё долго существовал. И…
В. Дымарский
―
Он существовал сам по себе, и просто он умер естественной смертью такой.
М. Кузахметов
―
Ну, всё это затянулось, вся эта история.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Потому, что все эти…
В. Дымарский
―
А, ну, ещё и Николай считался еще…
М. Кузахметов
―
Да, да, да.
В. Дымарский
―
… Священного союза.
М. Кузахметов
―
И тоже всё за законных государей. И, конечно, не допустим мы всей этой революции.
В. Дымарский
―
То есть на Александре не закончилось?
М. Кузахметов
―
Нет! Они… Ну, потом это всё его братцу Николаю I досталось больше уже печальная слава жандарма Европы, потому что Александр I всё-таки… Ну, может, в какой-то степени везло, не вписался он в такие авантюры, чтобы отправлять русские войска через Атлантический океан наводить порядок где-нибудь в Аргентине. А Николай I уже легко в Австрию вводил, чтобы помочь нашим австрийским императорским друзьям…
В. Дымарский
―
… да.
М. Кузахметов
―
… в борьбе с этими проклятыми революционерами, а то так мы далеко зайдём. Всё печальная, бессмысленная история, которая закончилась для России…
В. Дымарский
―
С одной стороны. С другой стороны, по-моему, они все были озабочены тем… Вообще сложно… Словом, ну, и действием под названием революция.
М. Кузахметов
―
Им всем было страшно. Да, революция – слово ругательное, но при всём при этом, напомним на всякий случай, либо формально где-то Конституции… То есть неформальные. Либо реальные Конституции где-то уже действовали, либо были совершенно другие традиции. В той же Австрии, например. Да? Как бы там ни назывался режим Франца реакционным, но это ни в какое сравнение не шло в то, что происходило в России, не говоря уж там про Францию, где этому Людовику ХVIII вообще приходилось действовать в рамках Конституции. А после 2-го возвращения он уже не экспериментировал. И уж какая там была свобода слова неслыханная, о которой мы почему-то до сих пор даже не можем мечтать. Ну, в общем, да, Священный союз свою историю так или иначе продолжал. То есть когда монархи, в том числе с участием России, могли надеяться на подавление революционных движений, я причём тут разделил бы революции, вот как мы себе это понимаем, в нашем понимании революция – это что-то марксистское сразу же. Да?
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
А тогда это буржуазная, как правило, революция. А это значит, что…
В. Дымарский
―
… передела. Да.
М. Кузахметов
―
Это пропасть разделяет все эти революции, потому что буржуазия, собственники, – да? – свободные люди, горожане в первую очередь, они хотят участвовать в управлении государством.
В. Дымарский
―
Но тем не менее вот Вы сейчас как раз использовали чисто марксистско… марксистскую… марксистское объяснение, я бы сказал, событиям в Европе тогда.
М. Кузахметов
―
Упрощенное немножко.
В. Дымарский
―
Упрощенное, конечно. Это именно то, что буржуазия… что вот эти монархические режимы, неконституционные, абсолютистские, они просто вступили в противоречие, в конфликт с интересными вот этого нарождающегося и уже народившегося класса буржуазии. Поэтому, собственно говоря, всё…
М. Кузахметов
―
Ну, немножко упрощенно. Ну…
В. Дымарский
―
Упрощенно так…
М. Кузахметов
―
Ну, чтобы, ладно, не пугать никого словом «буржуазия». Свободные люди, имеющие…
В. Дымарский
―
Ну, а что буржуазия – это от слова «буржуа». Буржуа – это горожанин.
М. Кузахметов
―
Да, да, да. Вообще безобидное. Бюргеры. Хорошо. Чтобы так было понятней. Которые привыкли к городскому, видите ли, самоуправлению…
В. Дымарский
―
А французская революция их назвала citoyen просто. Граждане, да?
М. Кузахметов
―
Так вот эти люди хотят принимать более активное участие в деятельности государства, в принятии законов, в распределении налогов, которые они платят, чтобы это все не только на роскошь уходило, а, видите ли, там на образование, на строительство мостов, дорог. А если какой-нибудь монарх упрямится и говорит, так было 500 лет, мы провели здесь, как там Габсбурги говорят, сотни лет. Что это мы должны там с кем-то ещё делиться полномочиями? Ну, все это заканчивается, как ни странно почему-то вот бунтами и восстаниями. Карбонариями всё заканчивается. И только в России была тишь да благодать. А потом вот катастрофа в 17-м году и приключилась. Ну, печальная история. В общем, Александр I утратил, чтобы вот как-то подвести итог, то, на что он надеялся, вот роль миротворца, роль такого все европейского авторитета, когда все прислушиваются…
В. Дымарский
―
Царя царей.
М. Кузахметов
―
Царя царей. Потому, что дальше да ещё и возраст, и уже так и не потанцуешь, и явно вот проблемы уже в общении с девушками. Дружить – пожалуйста, но не более того. Вот всё это сплошное разочарование. И всё это тоже, немного забегая вперёд, для современников популярнейший слух, о котором потом расскажем, что, конечно же, в 1825 году этот далеко не старый человек вовсе не умер…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
А из-за того, что вот он просто настолько во всех разочаровался, настолько все его обидели, он просто там в далёком Таганроге…
В. Дымарский
―
Ушёл в себя.
М. Кузахметов
―
… ушел в себя, притворился умершим, труп какой-то подложил и ушёл с сумой по России, потому что вот нет в мире справедливости. А источником всего этого было ещё его увлечение мистицизмом, которое после 1812 года приобрело вообще пугающий размах и пугающие размеры. Вот что тоже надо будет отдельной историей рассказать. У нас то есть получается не совсем хронологически, а…
В. Дымарский
―
Ну, как…
М. Кузахметов
―
… такими этапами, потому что, ну, вот чтобы так это немножко авансировать, ещё в 1812 году источник погружения в мистицизм понятен. Рушится всё. К войне готовились, готовились, готовились с проклятым Наполеоном, а когда она начала… началась, то еле-еле русская армия успевает от Наполеона убегать. Как бы это там не называли сохранением армии, ну, чудом там объединились Барклай-де-Толли и Багратион. И когда Александру I надо принимать решение, а он его не может… Давать ли сражение там? Или продолжить отступление? И хорошо, что он из армии в конце концов уехал. Вот сидит он в Петербурге…
В. Дымарский
―
И гадает.
М. Кузахметов
―
И гадает, чем всё закончится. А потом вообще Наполеон в Москве. А… А Кутузов наврал ему сначала, что выиграл…
В. Дымарский
―
Этот мистицизм…
М. Кузахметов
―
… Бородинскую битву…
В. Дымарский
―
… что он…
М. Кузахметов
―
Ну, всё, ты начинаешь верить уже…
В. Дымарский
―
… на кофейной гуще смотрел?
М. Кузахметов
―
А потом к тебе приходит какой-то… Ну, это обычно там с болезнями связано, когда доктора не могут помочь…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… и веришь уже волшебству. А тут вот с государственным устройством, потому что всё, на что мы рассчитывали не действует, и вдруг появляется в твоем окружении какой-то человек и говорит: «А я знаю, все ответы в Библии», например. И это очень удобно. Надо Библию читать и истово молиться. А если что-то не складывается, так это либо испытание в лучшем случае, либо наказание Божие. И вот тогда ещё Александр I и увлёкся, как нам современники рассказывали, кто-то с похвальбой. В принципе всё правильно. Пусть Библию читает. Не все же там на балах ему плясать. Потом он на некоторое время отвлекся от Библии на Венском конгрессе, а потом опять погрузился. Ну, в общем, всё это отдельная история. И действительно стал читать Библию, и как-то всё стало получше, и Наполеон ушел…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… и одолели его. Потом уже, правда, было другое разочарование.
В. Дымарский
―
… и может быть, и умер даже… И, может быть, даже не умер в 25-м году.
М. Кузахметов
―
Да. И вот мы отдельную тогда передачу…
В. Дымарский
―
Тогда мы…
М. Кузахметов
―
… вот этому посвятить…
В. Дымарский
―
Да. Мы посвятим еще мистицизму, потому что мы остановились как бы… Это 22-й год. Верона. Да? Веронский конгресс. Но все-таки еще 3 года Александру I…
М. Кузахметов
―
Ну, мы хронологически остановились на Веронском…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Но мы вернемся, потому что после всех этих приключений по Европе… Он же больше двух лет, ну, кроме короткого перерыва не был в России…
В. Дымарский
―
И вообще… Да.
М. Кузахметов
―
… и тут вернулся, и грустная…
В. Дымарский
―
Нам еще надо подвести итоги всего довольно долго правления Александра I…
М. Кузахметов
―
Да, там уже Пушкину 16 лет…
В. Дымарский
―
Да. И…
М. Кузахметов
―
… было во время Венского конгресса.
В. Дымарский
―
Да, и…
М. Кузахметов
―
А мы все еще не упомянули.
В. Дымарский
―
… там и Пушкину… Ну, в общем, правление было богатым на события. Так что мы в следующей программе еще продолжим рассказ про Александра I. А сейчас мы прощаемся. Всего доброго! И до встречи через неделю!
М. Кузахметов
―
До свидания!