Александр I. Покорение Финляндии - Все так + - 2019-03-02
02.03.2019
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Всё так плюс» продолжает свою работу в прежнем составе. Напоминю, историк, петербургский историк Максим Кузахметов. Я Виталий Дымарский. И также напоминаю, что это программа о династии Романовых, которых… о которой династии и о людях этой династии и вокруг династии, мы рассказываем уже некоторое время довольно подробно. И также подробно вот мы остановились на императоре Александре I. И дошли в его императорстве до 1808 года, начало ХIХ века. И сегодня у нас столь дорогая петербургскому сердцу, я бы сказал, страна под названием… как тут Финляндия, потому что как житель теперь уже Петербурга, ну, а Максим у нас просто петербуржец, могу засвидетельствовать, что ни о какой другой стране с таким придыханием петербуржцы не говорят как о Финляндии.
Максим Кузахметов
―
Суоми-красавица. Да?
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
Как пелось в сталинский злобно-агрессивной песне: «Принимай нас, Суоми-красавица».
В. Дымарский
―
Ну, вот и… и Суоми-красавица приняла-то вообще-то 1-й… впервые приняла Россию в виде или в лице Александр I.
М. Кузахметов
―
Да. Ну, давайте тогда по порядку. Соответственно мы в прошлый программе рассказывали о том, что ещё Наполеон говорил Александру: «Да забери ты эту Финляндию себе. Да хоть бы и всю Швецию со Стокгольмом. Раз эти шведы, видите ли, упрямятся, не хотят присоединяться к союзу против Англии. Да, пожалуйста, делайте, что хотите». Ну, такое вот… У нас же дружба с Наполеоном. Да? Напоминаем ещё раз. Не часто афишируемая в отечественной истории. Мы рассказывали Тильзитский мир, Александр I и Наполеон при встрече называют друг друга братьями, обнимаются, в последующем ещё раз встречаются. В общем, всё это драматически отразилось на Швеции, потому что видите ли шведский заупрямился, когда ему сделали, как это при Сталине называлось, отвергли все мирные инициативы. Тут, видите ли, шведский король захотел вести независимую политику. Ну, тогда практически без объявления войны начались военные действия. Война-то была объявлена гораздо позже, причём тоже поводы несусветные. Ещё раз напомню, с чего всё началось. Коварные англичане напали на Данию, забрали датский флот, разбомбили Копенгаген. Это наш союзник. А так как Дания исторически воевала со Швецией, то заодно мы выдвинули, мы, вот Петербург, – да? – выдвинули претензии Швеции, чтобы они не пускали англичан в Балтийское море почему-то вот. Мы вот так хотим. Но шведы отвергли. Ну, тогда всё, война. Только вот кровь смоет такое унижение и позор. Ну, так вот там несчастливо складывалась для Швеции это война. Еще раз коротко напомню, там ключевое событие – это, ну, я считаю, одно из важнейших таких переломных – это капитуляция Свеаборгской крепости, фактически неприступной, мощнейшей, с гарнизоном, с двумя тысячами пушек. И в прошлый раз мы упоминали, что был комендант приговорён в итоге в Стокгольме к казни. Но добавим, что это заочно он был приговорён, потому что в итоге он, ну, понятно в Российской империи-то он милостиво был принят и здесь в итоге в Петербурге доживал свои годы, хотя вот никаких прямых доказательств подкупа нет, но косвенные имеются. Ну, например, ну, потому, что его дети впоследствии были, ну, уже в рамках Российской империи губернаторами некоторых губерний финляндских. Ну, тогда понятно, у любителей конспирологии всё сходится. Но прямых доказательств нет…
В. Дымарский
―
Ну, это надо отдавать Фонду борьбы с коррупцией. Пусть они…
М. Кузахметов
―
Да. Пусть расследуют там.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
В общем, ещё до завершения войны тут, конечно, Александру I, наверное, надо отдать должное, как минимум его коварству, он выпускает свои манифесты, в которых так и пишет: а мы вот безусловно завоюем силой оружия Финляндию. Это, конечно, уже будет точно наша земля. Но при этом при всём мы обещаем нашим новым подданным сохранение всех их прежних законов, традиций, а главное… А главное – сейм. Ну, то есть парламент. Да? И в последствии уже и глазом не моргнув, Александр I упоминал страшное слово «конституция». Вот так вот и говорил, правда, на французском языке. Наверное, чтобы свои на всякий случай лишнего не услышали. А вот своим новоявленным подданным еще до завершения войны, еще до заключения мира, как ни в чём ни бывало, будет у вас Конституция, вот обещаю. Тут я бы тоже, ну, на месте тех граждан…
В. Дымарский
―
А России он не хотел дать Конституцию.
М. Кузахметов
―
Но говорил он в основном, конечно же, с представителями шведской общины. Ещё раз напомним, что там не просто вся знать, дворянство, землевладельцы были шведами, но и жители городов были шведами. Почти всё южную часть Финляндии, всё побережье было занято, ну, в том числе и шведскими крестьянами, рыбаками, горожанами там. Больше половины… Ну, в некоторых городах целиком население было шведским. Ну, где-то финские жители там находились. Так вот обращался, конечно, в 1-ю очередь именно к ним Александр I. Ну, так на всякий случай, чтобы цифры привести, на ту эпоху население Финляндии не дотягивало и до миллиона. Около 800 тысяч жителей было, из которых больше 100 тысяч – это были шведы. То есть шведы, которые говорили на шведском языке, но уже много поколений проживали в Финляндии. То есть это были так называемые финляндцы, чтобы там их отличать. Еще раз тоже на всякий случай напомним, что финны себя финнами не называют. Они-то суоми. Это больше такое шведское слово, вот которое и мы переняли, и так вот теперь и финнам тоже приходится с этим мириться.
В. Дымарский
―
Ну, вообще надо понимать, конечно, что там шведский язык, и шведы были преобладающим населением и языком.
М. Кузахметов
―
Но так, как они еще все… Ну, как? С кем общаться? С образованными людьми. Грамотой владели, конечно же, шведы на шведском языке писали. Финнам перевели, конечно, к тому времени уже лет 300 как назад Библию на финский язык, но вот только в ХIХ веке, там позднее началось развитие финского языка. Ну, тоже отдельно потом расскажем, потому что всё это как раз-таки пришлось в эпоху уже Российской империи, и о чём вот наши имперцы не забывают лишний раз напоминать. Так вот про предысторию…
В. Дымарский
―
Ну, там же… Там же даже назывался этот документ, манифест императора о покорении шведской Финляндии.
М. Кузахметов
―
Да! Вот при всяких таких страшных словах…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… покорение, чтоб сразу знали свое место, и при всем при том в этом же манифесте обещают сейм, всякие свободы, сохранение прежних законов. Ну, так вот я бы просто с предыстории. Мало ли кто, кому, чего обещал.
В. Дымарский
―
Извините, я просто сейчас открыл как раз этот манифест. И просто никогда… Никогда не говори «никогда». Но еще и никогда не говори «всегда». Да? Назывался манифест «О покорении шведской Финляндии и о присоединении оной навсегда к России».
М. Кузахметов
―
Ну, они все любили. Это Вечный мир…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… навсегда, в вечное владение. Так вот. О чем я и хотел бы упомянуть, да это никого, ни к чему не обязывало. Мало ли кто, чего обещал. Тут просто у нас как раз оказия такая, у нас всё ближайший номер журнала «Дилетант» посвящён будет Богдану Хмельницкому. И яркий эпизод, который мы все знаем, – Переяславская рада. На которой что было обещано?
В. Дымарский
―
Навсегда.
М. Кузахметов
―
Не просто навсегда присоединить. Это понятно. А то, что там сохраняются все права, правила, традиции. Ключевая из них – это ж самоуправление и выборы гетмана. Ну, и сколько продолжалась эта история? Да недолго продолжалась, потому что… Ну, там ладно, припомнили им все измены и предательства. При Петре I Мазепа. Но мало ли, чего обещали. Мало ли, какой повод там найдётся, и какие ещё сепаратисты плохо себя будут вести. Так вот если так вот заглянуть в историю, ладно там с недружественными территориями. Это ж чужая нам земля – Финляндия. Вот присоединение Новгорода, которое деликатно у нас так упоминается, – это же кровавое завоевание со смертоубийством, с уничтожением полностью населения, с его депортацией. А тут мы ещё должны, видите ли…
В. Дымарский
―
Вы имеет в виду, когда Москва…
М. Кузахметов
―
Когда Москва расширялась, вот они, старинные традиции, корнями уходят в орду. Когда это не Евросоюз и не династические браки. Это вот жестокое кровавое завоевание. Тут вот Александр I в своих документах как раз-таки правильную терминологию употребляет – покорение. Это дальше вот в советское время там уже начинаются деликатности. Ну, так вот возвращаясь к Финляндии, чем уникален именно этот пример? Тем, что совершенно невероятно фантастическим образом вот в случае с Финляндией все эти обещания не просто были выполнены, ну, на какой-то там короткий там промежуток времени, а вот вплоть до провозглашения Финляндией независимости, то есть до крушения империи. Ну, там, конечно, с какими-то реакциями, с насильственной русификацией. Тоже там позднее будем рассказывать. Но в целом как раз-таки в эволюции Финляндского княжества вся эта схема действовала с местным самоуправлением. Туда назначались, конечно же, губернаторы. Конечно же, центральная власть влияла. Тут тоже забавно, Александр I, он же оставил за собой право напрямую вмешиваться во все финляндские дела. Но опять как говорят имперцы, просто Александр I как мудрый вождь, – да? – отец нации, ну, так вот как человек хоть сколько-то благоразумный, он-то предчувствовал, что не за горами 812-й год. А сейчас у нас на пороге 1809-й. Поэтому, конечно же, в тактических да и стратегических интересах надо что-то наобещать, чтобы не оставлять у нас тут под боком у Петербурга какую-нибудь пятую колонну. Но я думаю, что на самом деле были совершенно другие резоны, потому что то, что обрела Финляндия – это еще раз вот в подробных – да? – каких-то мелочах, это не просто какая-то автономия как, например, была обещана украинцам – выборы гетмана, а это фантастические атрибуты независимого государства. Например, таможня. Вот мы с вами как имперские жители, если бы задумали поехать в Финляндию, на территорию нашей Российской империи, мы бы проходили таможню. Более того пересекая эту границу, мы оказались бы в другой финансовой системе. Там марка, финская марка действовала как платежное средство. Но это… Это ж всё что-то несусветное. Или, например, ещё один закон как дискриминационный в какой-то степени – это, например, не жителям Финляндии запрещалась покупка недвижимости на территории Финляндского княжества. Ну, какие-то фантастические вещи. Да? И это всё соблюдалось десятки лет, вся эта вот история. Но опять-таки погружаясь в подробности, с чего бы это вот вдруг всё, такая доброта? Ну, кроме того, что Александр I предчувствовал войну с Наполеоном. Вот поэтому-то он там как-то хотел посодействовать умиротворению Финляндии. На самом деле один из ключевых аргументов – это такая относительная бедность этой вновь приобретенной территории. Это не черно… не черноземные земли, не богатые торговые города, а это вот борьба со стихией.
В. Дымарский
―
И не торговые пути. Да.
М. Кузахметов
―
Да. Еще вот примерно в ту же эпоху «приют убогого чухонца». Да. Это вот бедность, земляные полы. Это несчастные крестьяне, которые веками растаскивают камни, чтобы освободить кусочек земли под свое земледелие рискованное – да? – там с заморозками в августе, с проливными холодными дождями в июле. То есть вот, грубо говоря, что досталось. Ну, и вот сейчас, если поехать на Карельский перешеек… И во что всё превратилось? Это вообще моя отдельная боль. Я вот на всякий случай упомяну, вот едешь в Финляндию, где сразу… За границей сразу все меняется. А тут эти чудовищных размеров поля с борщевиком – это… это какой-то ужас! Там есть немножко обработанной земли, но…
В. Дымарский
―
С борщевиком, не с большевиком. На всякий случай.
М. Кузахметов
―
Да, такой подарок от Сталина нам достался. Вот трехметровые чудовищных размеров циклопические растения, которые заполняют бывшие заброшенные колхозные поля.
В. Дымарский
―
Сколько себя я себя помню, столько, по-моему, с ними борются.
М. Кузахметов
―
Ну, ужасная… Ужасная вообще вся эта история. Ну, так вот возвращаясь соответственно к этой… к Финляндии, тут вот один показательный пример. Еще за 100 лет до всех описываемых событий, ведь Петр I организовал так, что Выборг стал наш. Да? Это вот напомним, 150 примерно километров на север от Петербурга границу отодвинули.
В. Дымарский
―
Передвинули.
М. Кузахметов
―
Да. Вот так на всякий случай. Организовали целую выборгскую губернию. Там ещё… Ну, это весь Карельский перешеек и дальше южная Карелия, северный берег Ладожского озера. И соответственно, ну, сейчас это город Приозерск, Кексгольм шведский, Кякисалми по-фински. Так вот образовалась у нас новая губерния, казалось бы.
В. Дымарский
―
Выборгская.
М. Кузахметов
―
Выборгская. Да.
В. Дымарский
―
Кстати говоря, Выборг, как ни покажется странно, может быть, русскому уху, но это не русский… нерусский корень. Да?
М. Кузахметов
―
Нет, нет.
В. Дымарский
―
Абсолютно.
М. Кузахметов
―
Это шведское слово чудом – чудом! – сохранившееся. Не какой-то там…
В. Дымарский
―
Ну, оно очень звучит по-русски.
М. Кузахметов
―
И финны не переименовали. Это вообще редкое счастье, слава Богу. Таких городов… Это вот Рига да Выборг. Ну, и там ещё какие-то единичные, потому что всё, конечно, переименовано в Прибалтике, в Финляндии на местный манер, на местный лад. На эстонский, латышский…
В. Дымарский
―
И литовский. Вильнюс там.
М. Кузахметов
―
Ну…
В. Дымарский
―
Вильнюс там.
М. Кузахметов
―
… Вильно – Вильнюс. Там ладно. Там созвучие всё. А когда вот целиком меняется, как вот упомянули мы Свеаборг – да? – а теперь Суоменлинна. Это не шведская крепость, а финская крепость. Ну, и всё по-другому. Ну, так вот почти 100 лет Выборгская губерния была в составе Российской империи, и всё это время она находилась в глубочайших убытках. Почему? Ну, во-первых, она была страшно разорена после Северной войны, потому что все эти походы славных войск Петра I к Выборгу и обратно, к Выборгу и обратно. Захватили в 1710 году. А до этого 10 лет пересекали Карельский… Карельский перешеек многократно. Это всё страшное разорение местных земель и крестьян. Там пришло в полное запустение. Если судить по документам десятки деревень, ну, как там пишут, то было 10 дворов, остался один, например, чудом какой-то и то несчастный и бедный. Ну, даже… Ну, хорошо. Наступила эпоха мира. А дальше что может предложить новая русская администрация? Нам понятна одна система – барщина. Да? И пусть даже без буквального крепостничества. Там всё произошло в принципе по понятной схеме: прогнали шведских соответственно феодалов, – да? – как у нас принято говорить. Это же всегда… Это ж всё польские феодалы, шведские феодалы. А русские, они как будто свои, они вовсе никакие не феодалы. Просто…
В. Дымарский
―
Они… Они хорошие.
М. Кузахметов
―
… они… Ну, как будто бы. Они же все наши. Раздает Петр I своим приближенным эти земли. И что могут предложить наши русские дворяне? Барщину! Они… Но они не понимают, как вот можно собирать с крестьян арендную плату там. Ну, там, правда, все это бедность и нищета. Вот моя земля, и ты должен они ещё 3 дня работать или 7 дней. Ну, как скажу. Я же хозяин. А ты мой раб по сути.
В. Дымарский
―
Потому что в России ещё не проявилось звериное обличие капитализма.
М. Кузахметов
―
К несчастью. Так вот в России вся эта схема действовала столетиями, а в Финляндии почему-то не сработала. Не получалось ничего. Там осталось множество жалоб… Там же Петра I тоже обещал мало ли там чего и кому, и что за то, что вы теперь наши. И все эти письма и жалобы Анне Иоанновне, Елизавете Петровне потом, потом Екатерине во всех этих обедневших разоренных землях, с трудом встающих с колен в течение 100 лет. Ну, там тоже осталось много любопытных воспоминаний вот о наших соответственно русских соотечественниках, российских, которые достаточно часто так с неприязнью пишут о финнах, вот недобрые они какие-то. Так и пишут: злобные тавасты. Ну, там таваскус – это в центре Финляндии племя. Тавасты. Вот, ну, опять-таки по-новгородски там же их называли там по-своему и там: ямь, емь. Ну, так вот. Злобные, но честные. И это как-то особенно раздражало. И впоследствии у Куприна про это написано. Ну, как же так? Положишь что-то, не украдут. Взяли в долг, отдадут. Никакого почтения. Только личная неприязнь. Так вот при Александре I происходит удивительное событие, потому что присоединив всю так называемую шведскую Финляндию, а ведь ещё при Екатерине граница была отодвинута гораздо дальше, до реки Кюми. То есть уже дальше за Выборг. Это вот нынешние города, которые очень популярные среди русских покупателей сыра и колбасы настоящих, не сыросодержащих продуктов или колбасоподобных. Это вот Хамина и… И ещё один город, который Вильманстранд. Мне проще… Да? И Фридрихсгам. Мне вот как-то по-шведски роднее. Так вот они тоже вошли в состав Выборгской губернии ещё до присоединения всего Финляндского княжества. Но чудо не произошло. Убытки, проблемы, упрямство местного населения, которое барщину ни в какую отрабатывать не хочет, ну, и сами по себе бедные земли. Там эти жалобы тоже дворян русских. Выделили ему там обширную территорию. Заселять ее неким толком. Кого туда переведешь? А местные раз и ушли все крестьяне. Ну, так вот Александр I осуществил неслыханное дело. Он просто Выборгскую губернию передал… Ну, как? Во владение, наверное, сложно сказать. В подчинение княжеству Финляндскому. И соответственно вот это вот граница злополучная, как при Сталине считалось, оказалась на реке Сестре. Но тут совсем… Вот Сестрорецк, – да? – если на карту посмотреть, это буквально там 20 километров к северу от Петербурга. Ну, тогда чуть дальше. Сейчас там всё ближе и ближе. Сейчас это вообще территорией Петербурга считается. Так вот. И вот эта граница, где надо было проходить таможню, она оказалась именно там. Ну, и все это потом по наследству перешло и в советское время. Ну, тогда ещё раз упомянем, что когда эту границу принудительно без объявления войны, напав на Финляндию, отодвинули опять за Выборг, то никак это не пригодилось в последствии…
В. Дымарский
―
Вы имеете в виду Зимнюю войну?
М. Кузахметов
―
… чтоб спасти… Да. Чтоб спасти Ленинград от потенциальной блокады. Ну, это всё опять болезненная тема. Отдельно. Ну, так вот, в общем, Александр I, – неслыханное дело! – вот так вот разбазаривая государственные земли, завоеванные таким… такими потоками крови, вот так вот перераспределяет. Но как будто бы Финляндия-то наша, казалось бы. Ну, вот Выборгскую губернию передал. А главное всё наладилось. Вообще вот по отчетам по финансовым, удивительное дело: как только перестали русские управляющие приставать к местным крестьянам с барщиной, всё изменилось. Ну, и там Выборг стал быстро развиваться. Ну, быстро относительно, конечно. Но тем не менее превратился Выборг со времени во второй по величине после Хельсинки город Финляндии.
В. Дымарский
―
Мы сейчас вынуждены прерваться. И это программа «Всё так плюс», напоминаю. И через несколько минут мы вернемся в эфир со второй частью нашего рассказа о присоединении Финляндии к России.**********
В. Дымарский
―
Ещё раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Всё так плюс». Максим Кузахметов и я, Виталий Дымарский, мы рассказываем сегодня об Александре I, именно в той части его деятельности, которая касалась Финляндии и присоединения Финляндии, а, собственно говоря, как открыто заявлял сам Александр, о покорении Финляндии силой российского оружия. По-моему, так у него и даже есть такая формулировка. Ну, Максим, Вы до перерыва рассказывали подробно о том, что принесла Россия финляндскому народу…
М. Кузахметов
―
Именно финляндскому. Не финскому, а финляндскому.
В. Дымарский
―
Финляндскому. Я про это и говорил. Да. Что до тем не менее… Тем не менее, слушайте, они же все-таки сколько? Больше века – да? – Финляндия была российской?
М. Кузахметов
―
Да, Финляндия входила больше века в состав Российской империи. И ещё раз напомним, всё это время оставалась совершенно уникальным образованием с таможней…
В. Дымарский
―
С своей Конституцией.
М. Кузахметов
―
… со своей валютой и со своей Конституцией. Вот, например, приезжает Александр… Он лично приехал вообще в Финляндию. Это Борго город, ну, по-шведски. Борго ещё недалеко от Хельсинки, Порвоо в нынешней Финляндия называется, куда по его велению должен был собраться сейм из финляндцев… из финляндцев, причём там был четыре сословия как будто бы. Все должны были собраться. Это всё было не просто, потому что сейм там десятилетиями не собирался. Никто не очень понимал, что такое. И вдруг вот приезжает такой восточный царь из восточной деспотии, абсолютный монарх, наследник Орды и вдруг говорит: «Ну, вы тут у себя давайте устраиваете конституционную по сути-то по своей республику». И вот, ну, там всё со всякими хлопотами собирается в Борго соответственно… собираются представители финляндского там народа, и Александр I выступает перед ними на французском языке и упоминает вот это невероятное слово «конституция», дарует Конституцию своим новым подданным. Внутри России никто об этом, конечно, даже и не мечтал и не слыхивал. Ну, что-то вообще фантастическое происходит. Ну, или тоже еще такой эпизод, мы, по-моему, не упомянули, в числе прочего он, кстати, пообещал все налоги оставлять внутри самой Финляндии, разоренной и обедневшей после войны. И тем не менее это правило очень долго сохранялось, что тоже всё кажется нам до сих пор невероятным. Правда, чуть позже… Там 1-я столица – это город Турку, ну, по-шведски Або…
В. Дымарский
―
Або.
М. Кузахметов
―
…находилась. Да. Вот тут вот Александр I на всякий случай… Тоже вот! Вот они волюнтаристские решения! Да? Вот какой бы ни был у него сейм, какое бы ни было самоуправление, а потом выходит царский указ, а столица новая теперь у вас будет…
В. Дымарский
―
Гельсингфорс.
М. Кузахметов
―
Да. В Гельсингфорсе. Да. Хельсинки тогда ещё не знали такого слова. В Гельсингфорсе. Почему? Во-первых, гораздо ближе к Петербургу на всякий случай. Во-вторых, в то время Гельсингфорс – это был небольшой городок, потому что в Свеаборгской крепости, которая на островах находилась, там было больше людей в гарнизоне постоянно, чем в самом вот нынешнем Хельсинки. А так на всякий случай, чтоб под присмотром, рядом вот гарнизон наш уже крупный, к Петербургу поближе, и мало ли там у кого какие будут сепаратистские настроения, чтобы вот без этой самодеятельности.
В. Дымарский
―
И чтоб все власти были под боком.
М. Кузахметов
―
Чуть позже. Вот так вот финны обрели свою новую столицу, тоже вот таким волевым решением. Тут тоже можно, правда, помянуть…
В. Дымарский
―
Ну, они… Надо сказать, что они еще приобрели и денежную единицу…
М. Кузахметов
―
Да, марку.
В. Дымарский
―
… все-таки рубль…
М. Кузахметов
―
Ну, вот сначала рубль как будто было, но очень быстро… Опять-таки убытки. Потом зачем им этот рубль, если они всё равно налоги в русскую казну не платят. Там все очень логично было. Потому, что пришлось бы иначе взять все это на содержание. Я ещё раз напомню, Выборгская губерния была почти 100 лет без конца убыточная, дотационная. А тут финны говорят: «Ладно, платить нам не надо. Но дайте мы уж заодно и валютой своей обзаведемся. Зачем нам разорять русскую казну?» Так всё красиво, в общем, сходилось, и всех всё устраивало. Так вот последствие вот всех этих решений, в том числе и необычных, о которых тоже не могу не упомянуть, очень любопытные, и я считаю, поучительные. Это дало, конечно, очень серьёзный импульс – вот это вот отделение Финляндии от Швеции. Ещё раз напомню, что шведы, которые там проживали, они себя так и называли финляндцы. То есть мы тут живём там в десятом поколении, в Швеции не были никогда, да, говорим на шведском языке, но это наша земля, это наша родина. И вот – ну, как? – национальный подъём. Да? Как у нас всегда это с чем связано? Вдруг вспоминают, что красоты родной земли, какие-то красивые поэмы, эпические полотна – да? – о своей славной истории. И тут вот любопытно люди, которые стояли у истоков… Это так и называлась фенномания вдруг вот, не то, что у нас где-то там имперская столица, в которую мы все стремимся, а вот здесь вот наша родина, и нам здесь хорошо. Ну, там фамилии этих любителей Финляндии: Снелльман, Рунеберг, Лённрот. А всё это выдающиеся люди. То есть вот этнический швед Снелльман ратует за то, чтобы развивать финский язык. Ну, то есть это значит что? Надо переводить книги на финский язык. Надо школы, чтоб были с обучением на финском языке. Все это необычные вещи, вот особенно с нашим имперским подходом – да? – с русификацией. Там же, кстати, на каком-то этапе, это уже позже произошло, вообще просто запретили издавать книги на финском языке, потому что со шведами всё понятно, а что там финны между собой говорят? И разрешали только Библию на финском языке и литературу по сельскому хозяйству. Но, правда, недолго этот запрет действовал. Это всё уже мрачная эпоха Александра III там, потому что всё должно быть русское и православное ещё. А иначе никак. Не Евросоюз, в общем. Ну, так вот Рунеберг – это такой финский Пушкин как человек, который вот открыл вообще эпоху финской поэзии, но писал всё на шведском языке. А Лённрот, он вообще с детства многим из нас знаменит. Может, фамилия не так на слуху, но «Калевала», вот этот знаменитый…
В. Дымарский
―
Знаменитый эпос.
М. Кузахметов
―
… выдающийся эпос. Это собирал опять-таки шведский ученый Лённрот, причём преимущественно где уже? Не в Финляндии, где всё это подзабыли, а на территории в основном вот нынешний Карелии, которая входит в состав России. Ездил, собирал там, записывал все эти легендарные персонажи Вяйнямёйнены, Лоухи. Всем советую перечитать. Но всем этим… Ну, это всё позже, правда, произошло, но получился вот такой удивительный импульс для Финляндского княжества. Ещё раз напомним, Финляндия была провозглашена княжеством. Это, кстати, тоже имело любопытные последствия, так вот забегая вперёд, проходит 100 лет, и когда Финляндия обретает независимость, там же был невероятно актуальный вопрос, ну, это теперь всё понятно, мы независимы, но кто же будет монархом у нас. И там же на полном серьёзе приглашали зятя германского императора Гессенского принца, корону сделали для него. Но недолго вся эта история продолжалась. Но тем не менее вот как эти сильно традиции!
В. Дымарский
―
То есть они не понимали, что они под русской короной?
М. Кузахметов
―
Нет, под русской было понятно. Вот у нас император.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Вот спасибо ему за всё то хорошее, что он сделал. Я ещё раз вот напомню всем любителям имперского величия, где у нас вот в советское время сохранившиеся памятники благодетелю Александру I? Нигде. А в Финляндии благополучно он сохранился, простоял. Почему-то даже обретя независимости не свергли с пьедестала жители Финляндии этого оккупанта, узурпатора, как сейчас мы… щеголя этого плешивого, врага труда. Сейчас мы… популярно снова там цитаты там 200-летней давности. Ничего подобного. На Центральной площади приезжаешь или любуешься. Императору Александру I…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… на русском языке.
В. Дымарский
―
А вот… А вот Ленина нет. Хотя Ленин даровал независимость.
М. Кузахметов
―
Вот даровал.
В. Дымарский
―
Даровал. Как монарх.
М. Кузахметов
―
Завоевал независимость там Маннергейм в борьбе с красными. Нет, там есть музей Ленина в Тампере. На каком-то этапе он был единственным действующим. Да, и финны ещё вон паровоз нам подарили, на котором… Вот можно пойти на Финляндский вокзал полюбоваться паровозом, на котором Ленин приехал через опломбированные вагоны из Швейцарии. Ну, отдельная там история, конечно. Вот сколько финны хорошего тоже… добром отплатили. Ну, так вот подводя итоги невероятные… А ещё важное событие вообще, которое такое геополитическое было, очень важное – это Аландские острова. Тут тоже вот мы уже упоминали сейм, который проходит в Борго, а война-то, между прочим, не завершена, мир-то со шведами не подписан. То есть происходит тоже невероятное дело. Собирается финляндский сейм, принимаются важнейшие решения о судьбе огромной территории, территория реально большая, а при этом мир со шведами-то всё ещё не подписан. Это вот я уже сказал, там феврале он объявил о том, что… чтобы собирался сейм. Там просто я уже упоминал в прошлой программе, это, конечно, фантастическое событие, когда не сговорчивыми шведами, этот путь уже проходил в свое время Петр I, пока не высадишь десант около Стокгольма, они вот так и упрямятся. А тут по льду, как мы говорили, решительно перешли. Багратион там сыграл тоже свою удивительную роль. Но как только русские оказались у стен Стокгольма… В марте перешли Ботнический залив. Он почти никогда не покрывается льдом целиком. Это редчайшее явление. А тут вот произошло неслыханное. Правда, придумали это тоже вот, чтобы такие всякие аналогии – да? – в какой-то степени сами шведы, когда Карл ХII перешел в Данию через замерзший пролив. Это же… Копенгаген на острове. Да? Там ещё в во время Северной… великой северной войны. И тоже склонил Данию к капитуляции. Так вот. Вот как это шведам несчастным аукнулось. Ну, так вот сначала у нас собрался сейм, провозглашена, ну, независимость… там автономия Финляндии. Да? А потом только со шведами подписывается Фридрихсгамский мир. Фридрихсгам. Да? Хамина, нынешний город.
В. Дымарский
―
Подождите-ка. Ну, до этого ведь Александр I пошел дальше. Он же хотел и на шведский берег высадился…
М. Кузахметов
―
Высадились. Ну, несмотря на то, что Наполеон говорил, да забери ты себе всю эту вообще Швецию, и несмотря на то, что, как казалось, шведская армия уже не та, но тем не менее, но тут, я не знаю, здравый смысл какой-то возобладал, все-таки это… Это всё надо было начинать сначала, потому что всё-таки ладно, мы можем войти в Финляндию вот… вот тут вот почти сразу, раз и перешли и пешком, а всё-таки в Швецию по льду не всегда можно прийти, переплыть не так просто. Ещё раз напомню, у нас же такие были проблемы с английским флотом, который тоже пребывал, но это чтоб не погружаться, у нас была как будто бы англо-русская война. После того, как Александр I заключил с Наполеоном мир, недовольны англичане: «Ах, так! Мы теперь враги!» Это же какая опасность? У англичан сильнейший флот, и несмотря на то, что у русских торгового флота… Ну, там трудно досадить – да? – у нас нет сильного торгового флота, но какой-никакой военный есть. И было несколько стычек, и англичане все время побеждали. Поэтому тут всё было не так просто. Да и у шведом там сильный флот. Там, конечно, есть сухопутный путь в Швецию через Ботнический залив. Всего-то тысячу километров в Лапландию на север, потом ещё тысячу километров к Стокгольму на юг. И… Ну, это район Торнио. И до туда дошли русские войска, вытесняя там шведско-финских патриотов, которые не хотели… не хотели никак признавать это слово «покорение Финляндия», а хотели отстаивать свою независимость. Ну, в итоге там даже компромиссное было решение, где ж провести границу на самом сервере, где почти никто не бывал, пришлось разделить целую провинцию Эстерботнии пополам. Но теперь на всякий случай, да, тоже любопытный эпизод. Швеция же не имеет выхода к Северному Ледовитому океану. У нас же напрямую граница с Норвегией. И Финляндией не имеет. Вот так вот им всем досадили. У финнов был небольшой выход, но вот их там…
В. Дымарский
―
Через северный берег полуострова… Да?
М. Кузахметов
―
Скандинавия. Да. Плавно перетекает из Норвегии сразу в Мурманскую область.
В. Дымарский
―
Область. Да, да, да.
М. Кузахметов
―
Так что несчастные финны лишены радости содержать свой агрессивный империалистический флот…
В. Дымарский
―
Ну, не только…
М. Кузахметов
―
… у Северного Ледовитого океана.
В. Дымарский
―
Но у них Балтика есть.
М. Кузахметов
―
Ну, Балтика, – да, – о которой столько переживали и… Ну, в общем, про мир теперь – да? – Фридрихгамский? Потому, что Швеция же не просто лишилась Финляндии, своей вотчины, которая принадлежала вообще-то шведам 700 лет. Это же уже не просто какая-то колония. Ещё раз напомню, там живут в 10-м, там в 20-м поколении шведские дворяне, шведские ремесленники, в городах живут в собственных домах. И вот так становятся подданными Российской империи. Но там, правда, в мирном договоре было оговорено отдельно, что любой желающий может покинуть шведскую Финляндию и переселиться, куда угодно. Потихонечку началась там иммиграция шведов. Но сейчас вот в процентном соотношении число шведов значительно сократилось в Финляндии. Правда, это всё больше стало происходить уже после 17-го года, 1917 года. Ну, так вот шведы были вынуждены присоединиться к соответственно континентальной блокаде, объявить о том, что они запрещают английским кораблям преодолевать пролив. Это, правда, всё на словах можно было заявить, так трудно воспрепятствовать английскому флоту. Другое дело, что нет особенного смысла англичанам плавать в Балтийское море. Ну, ещё раз напомню, там… там же произошел государственный переворот в самой вот, кстати, Швеции после того, как высадились русские отряды, вот когда Багратион по льду пришёл со своими чудо-богатырями к самому Стокгольму, а король всё ещё упрямился, ну, там уже взбунтовалась вся знать. Давай дописывай мир, и всё тут, потому что иначе не будем ждать, пока Стокгольм превратиться в вотчину русского царя, и тогда вообще всё, и тогда забудем обо всех наших привилегиях. Там в своё время же тоже произошел своеобразный монархический переворот. Это тоже любопытная коллизия, что Александр I даровал Финляндии те права, которых лишил в Швеции шведский король своих подданных, например, за четверть века до того, когда вдохновился идеями абсолютизма. Чём мне… Мы рассказывали – да? – там. Что мне этот парламент, говорильня одна пустая там? Пишут, пишут. А я вот как монарх, я же искренне забочусь о своих подданных своими вот на прямую указами, а они там будут 10 лет обсуждать и ничего не решат. Не годится всё это. Тем более вон смотрите, Франция и Россия – величайшие державы. Чем мы хуже? В общем, подписали в Фридрихсгаме мирный договор, и действительно какие-то сепаратистские настроения, ну, практически… Даже не сепаратистские там… Тут тоже своя любопытная предыстория. Наверное, всё-таки упомяну. Своеобразной сепаратизм в Финляндии вообще-то был. Я тогда вот расскажу про Георга со сложной фамилией Спренгт… Спренгтпортена. Да? Это шведский дворянин, знаменитый человек. В свое время был близок к шведскому королю. И вот он предлагал ещё Екатерине, ну, когда поссорился со шведским королем собственно, он вообще еще Екатерине предлагал, а давайте сделаем из Финляндии независимое государство. Всем будет хорошо. С целыми прожектами выступал. В общем, пригодился он Александру I, потому что первым генерал-губернатором стал вовсе не какой-нибудь верноподданный подручный Александра I, а вот именно этот человек Георг Спренгтпортен стал первым генерал-губернатором Финляндии. Правда, ненадолго, потому что тоже быстро поссорился с царскими генералами, которые прибыли в Финляндию. Это ж все красиво звучит: генерал-губернатор. Просто тут же вокруг царские чиновники, которые всё делают по-своему, по воле царя, коррупционная составляющая. В общем, не долго продолжалось. Но тем не менее таким удивительным образом пригодились и шведско-финские сепаратисты. Но он, кстати, тоже человек заслуженный. Тоже упомяну на всякий случай, он участвовал, например, в экспедиции… То есть вот тоже какой энергичный человек! До Кяхты доходил. Там просто Александр I не знал, куда деть его энергию еще до завоевания Финляндии в 1802 году. Ну, давай поизучай тогда территорию нашей империи. И охотно Георг отправляется вместе, кстати, с Бенкендорфом, тоже ещё один не последний человек. Тоже будем рассказывать. До Якутска добрались, до Кяхты, до Амура. Вернулись там, на карты всё это на переложили. Он в 1805 году опять со своей запиской об автономии Финляндии. Ну, в общем, о нем вот в 1808 году в итоге вспомнили и назначили генерал-губернатором. Но ещё раз повторюсь, ненадолго. И всё-таки от чего же Александр I… I был так добр? Ну, кроме того, что он предчувствовал, что будет вот-вот война с Наполеоном, тут есть вообще один важный эпизод. Не просто он был так вот милосерден и велик, а потому что, в прошлой передаче мы об этом тоже упоминали, у нас же перемирие заканчивалось с турецкой…
В. Дымарский
―
А! С Турцией.
М. Кузахметов
―
С Парижем у нас мир.
В. Дымарский
―
У нас союз. Да. И…
М. Кузахметов
―
У нас не просто… А у нас союз и дружба.
В. Дымарский
―
… почему… Почему же он предчувствовал войну с Наполеоном?
М. Кузахметов
―
Да нет. Это такое объяснение. Это всё… Все эти объяснения меня расстраивают, что вот, мол, Александр благоверный Невский предчувствовал, что не время ещё сопротивляться татарам. То есть Каракорум за тысячу километров, но не время еще ему сопротивляться. А вот немцы, они тут рядом. Это гораздо опаснее. Вот поэтому будем их резать, вешать, убивать и новгородцам ноздри выдирать за непонимание стратегии. Ну, так вот это всё объяснение очень удобно по факту, почему он так поступил. Ну, так вот у нас же заканчивалось перемирие. Мы упоминали, фантастическая история из средних веков, когда на 2 года было заключено перемирие с Османской империей. И как раз в 1809 году она закончилась. Тут вообще история невероятная. У нас же в это же время вялотекущая война и с Персией продолжалась. Вообще одновременно Александр I вел три войны, причем персидскую он так и не закончил к тому моменту, когда началась война с Наполеоном уже, такая 4-я. Ну, со шведами договорились. С турками там подробнее расскажем, потому что там Кутузов в этом всём участвовал. Договорились. а с персами так и не договорились. Но это далеко там на Кавказе. А тут вот… Опять-таки как оправдывают Александра I, в принципе надо было заключать какой-то с турками мир. И тут вот неожиданно и Наполеон страшно недовольный деятельностью Александра I, который вообще-то союзник-то, как мы дальше увидим, очень сомнительный оказался и очень сомнительный друг. И явно, конечно, у Александра I была такая личная неприязнь к Наполеону, что он только и ждал там звёздный час, да и все эти…
В. Дымарский
―
… брат мой.
М. Кузахметов
―
Да и Габсбурги, и Гогенцоллерны не лучше, конечно. Никто там верным союзником Наполеона не стал, но так вот там уже Наполеон стал вредить, чтобы, не дай Бог, османы мира с Российской империей не заключили. Но тем не менее это вот, я считаю, одна из ключевых вообще причин, почему Александр I был так добр к Финляндии, потому что оставлять у себя ещё тут какое-то новое… вспышку какого-то партизанского движения, а ещё раз напомним, истории с тем, что финские крестьяне нападают на обозы русских войск, там же далеко надо уходить в глубину, сражения все, как правило, были небольшие, стычки небольшие, но это всё коммуникации, дороги там… Там были, правда, дороги получше, чем во внутренний России, но тем не менее это же всё глухие леса, и вот оставлять у себя такой очаг партизанского движения, наверное, не хотел. А вот то, что он сохранил как раз-таки, Александр I, вот всё это местное самоуправление, оно было во многом оправдано еще со шведских времен, в России все эти правила не действовали, а там же, например, не просто строительство, а содержание мостов и дорог, оно было, ну, не на совести там, а в обязанностях – да? – местного уезда. И всё это прекрасно работало. Если вот кому-то повезёт из наших радиослушателей, до сих пор вот на Карельском перешейке во многих местах остались гранитные каменные мосты, которые построены там 100-150 лет назад, и по ним до сих пор ездят тяжеленные фуры, и ничего. Это для подвод своих финские крестьяне строили. Да, терпеливо. Да, медленно. И чтобы вот завершить эту тему Финляндии, про национальных героев, про подвиги, я вот считаю, не можем мы не упомянуть такого яркого персонажа, он, правда, немножко позже жил, некто Тааветти Инкинен, неизвестный, к сожалению, в нашей истории человек. Жил он на Карельском перешейке, то есть в Выборгской губернии, сравнительно недалеко от нашего Петербурга. Чем он знаменит? Мы уже говорили, бедность, камни, крошечные участки, рискованное земледелие. И вот этот крестьянин, рядом с его деревней огромное болото, заподозрил, что если это болото осушить, то у нас появится много хорошей новый удобренной уже земли, прекрасной, приспособленной для земледелия. Ну, вот походил со своими инициативами, а мы знаем, что финские крестьяне, они нетерпеливы, они вот трудолюбивы, они честные, и даже договорился с администрацией, чтоб выделили тысячу марок. Но дальше это же надо этим заниматься. Надо ж прорыть на несколько километров канал от этого болота до Финского залива, чтобы вода вся ушла. Ну, вообще это фантастическая история. Он рыл этот канал 20 лет. Первые пять лет у него были помощники, люди, которые согласились помочь, там ещё три человека. Но через пять лет и они надорвались. То есть он вообще… он же должен был этим заниматься как? В свободное от основной занятости время, в свободное от своего поля, от огородов. Через 10 лет его ещё последний компаньон тоже надорвался и сказал: «Прости меня, Тааветти, но я… у меня больше нет сил. Ты, наверное, дальше, если у тебя есть желание все вот эти ворочать камни, копать это среди…» Ещё как? Без бульдозера же. Да? Без трактора. В общем, через 20 лет он завершил свой титанический труд, и вода ушла. И образовалась огромная территория в десятки гектаров плодороднейшей земли, которую там быстро переделили. И, кстати, его потомкам-то там досталось совсем немножко. Там тоже была… были свои общинные традиции, у кого больше детей, тому и нужнее, а не такая жёсткая частная собственность. Ну, так вот памятник ему поставили только уже в 1920-е годы, но это как пример для подражания, я считаю, яркий и прекрасный. И вот хочется, дожить чтобы и в нашем отечестве были вот люди, не только которые вот жизнь за царя там положили, не только какие-то выдуманные подвиги с самопожертвованием, а подвиги на то, чтобы стали люди жить лучше, терпеливо и связанные все-таки с трудом…
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
… если уж не буквально с интеллектом.
В. Дымарский
―
Вы знаете, меня поразила в своё время история, которую я как раз в Выборге вычитал и увидел. Да? Это история строительства Сайменского канала. Это, конечно, позже, чем Александр I. Это времена уже Николая I. Вот.
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
А?
М. Кузахметов
―
Николая II там в основном был завершено строительство канала.
В. Дымарский
―
Нет, Сайменский канал – это середина ХIХ века.
М. Кузахметов
―
Ну, хорошо. Хорошо.
В. Дымарский
―
Да?
М. Кузахметов
―
Ну, там долго строили…
В. Дымарский
―
Ну, долго строили. Но главное то, что выделенные деньги из бюджета были, Вы не поверите, сэкономлены.
М. Кузахметов
―
Ну, там прекрасная история. Да.
В. Дымарский
―
Да. Она прекрасная история, которая меня поразила. То есть строители, финские строители, ну, русское тоже там было, российское участие, они сэкономили бюджетные деньги, не требовали всё время, как у нас обычно…
М. Кузахметов
―
Там был стратегический объект, очень важный. Строительство канала в гранитных скалах…
В. Дымарский
―
В гранитных скалах, что очень тяжело невероятно.
М. Кузахметов
―
Невероятно тяжело. Десятки километров титанического труда. Составлена смета на сколько-то миллионов рублей…
В. Дымарский
―
Да, да, да.
М. Кузахметов
―
Сейчас не помню точную цифру. Ну, всё, выделяются бюджетные средства. Мы же любим стройки века. Это же прекрасно. И вдруг вот, прознав эту цифру, выступает с инициативой администрация княжества Финляндского, а давайте мы построим вам этот Сайменский канал существенно дешевле, но своими силами, своим подрядом. Да, это вот… Всё-таки да, прошу прощения.
В. Дымарский
―
Да просто здесь выяснили, что в 1856 году у нас…
М. Кузахметов
―
Началось всё – да, – при Николае I.
В. Дымарский
―
Он уже открыт.
М. Кузахметов
―
Да. Так вот и действительно происходит невероятное дело. Вместо того, чтобы распилить этот шикарный многомиллионный бюджет, а потом объяснить, почему не вышло, финны строят его быстро, качественно. В общем, этот канал действует до сих пор. Но я считаю, ещё и потому, что он управляется…
В. Дымарский
―
И великолепная, кстати говоря, прогулка, которую можно посоветовать всем туристам.
М. Кузахметов
―
Да, там система шлюзов очень…
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
… очень уникальная.
В. Дымарский
―
Система шлюзов. Можно из Выборга так доплыть из Саймы, до озера Сайма, до Финляндии.
М. Кузахметов
―
И дальше в глубину Финляндии проплыть очень далеко.
В. Дымарский
―
Да. Вот видите, с какой любовью мы говорили о Финляндии, которую присоединили… Уже теперь сколько? Уже больше 2-х веков назад. Отсоединили спустя век примерно, – да? – конечно. И на этом мы завершаем нашу сегодняшнюю программу вот этими добрыми словами о финнах и Финляндии. И до встречи через неделю!
М. Кузахметов
―
До свидания!