Александр I: по заветам бабушки - Все так + - 2019-01-05
05.01.2019
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Это программа «Всё так плюс». У микрофона Виталий Дымарский. Мой постоянный собеседник – петербургский историк Максим Кузахметов. И мы продолжаем наш нескончаемый рассказ о династии Романовых. После долгой Екатерины Великой был относительно недолгий по нашим меркам Павел… Павел I. Ну, а теперь мы уже заходим в XIX век постепенно. Да? И чем ближе к нам, тем, наверное, будут дольше и объемнее наши рассказы о самодержцах земли русской. Да? И мы сейчас переходим уже к следующему императору, императору Александру I, старшему сыну Павла I и, в общем-то, человеку, которому полагалось встать на престол после смерти, уж какой смерти, мы с Вами это рассказывали, там много вопросов остаётся до сих пор, после смерти его отца – да? – Павла.
Максим Кузахметов
―
Да. В 1801 году на престол в Российской империи взошёл человек, который нам известен под именем Александра I. Ну, и я бы начал с детских лет, потому что он пришёл в возрасте примерно 23 лет к власти. Не так рано может быть как Петр I, но и не так поздно как его несчастный отец, который всё равно проправил всего лишь 4 года. Казалось бы, совершенно молодой человек, неопытный. Но давайте по порядку тогда расскажем, потому что уже с рождения, такой в принципе нередкий случай, ему была уготована участь величайшего правителя. Но он, пожалуйста, 2-й после Павла I человек, чьим воспитанием, образованием занимались столь серьезно и ответственно. Вообще для российской истории вплоть до XIX века всё это было не характерно.
В. Дымарский
―
Ну, может быть, знаете что? Может быть, можно оговориться вот еще по какому поводу, что имена… Имя ему Александр – да? – давала… давали не родители, а бабушка.
М. Кузахметов
―
Вот сейчас… Да.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
И хотелось с этого начать. Мы когда-то рассказывали, как страдала Екатерина II, писала своими респондентам о жестокости твоей свекрови, которая отобрала у неё младенца, мальчика, не подпускали её, ну, к Павлу, соответственно будущему императору, как всё это было ужасно, как его зачем-то эти няньки оставляли в жаре, в духоте, здоровье у него слабенькое, как всё это бессердечно. И вот проходит какое-то время, и что делает эта Екатерина, которая вот в письмах, казалось бы, все свои материнские ужасы расписала? Что делает бабушка? Тут же отбирает у своего сына ребёночка и дальше решает его судьбу сама. То есть вот фактически получилось так, что бабушка занималась воспитанием ребёнка и на него всю свою вот материнскую любовь и обратила. И что вот из этого вышло, будем рассказывать дальше. Ничего особо хорошего-то не вышло, так забегая вперёд.
В. Дымарский
―
Из Александра…
М. Кузахметов
―
Ну, из Александра I. А… а что хорошего?
В. Дымарский
―
Ну, и плохого тоже не вышло.
М. Кузахметов
―
Не кровожадный. Мы же мерим только так вот. На кол сажал или не сажал. Если на кол не сажал, уже за это отдельное спасибо.
В. Дымарский
―
Ну, не худший был. Не худший.
М. Кузахметов
―
Это ужасно, что приходится сравнивать с худшими. Ну, давайте по порядку, потому что 1-й… 1-я драма получается-то в принципе у Павла I, ну, не 1-я точнее его драма, а одна из его драм, что отбирают у него народившегося сыночка. И, ну, тут Екатерина, ну, слава Богу, может быть, там просвещение как-то действовало, и она не стала повторять этих ошибок нянек, не смотря на то, что забота и любовь к внук у неё были, конечно, всепоглощающие, но тем не менее вот она там с первых, там можно сказать дней, заботилась о том, что няньки были… Например, чтоб не качали ребенка, не укачивали. Сама лично показывала им, как надо правильно пеленать ребенка. Там даже сохранилось ее письмо шведскому королю, любопытное, Густаву III, где она посылает ему куклу, которая правильным образом спелёнута, что вот именно так надо. И вот в этой корзинке он лежал, потому что эту корзинку нельзя качать, а то там мало ли что с ребеночком будет. Вот какая была фантастическая забота. Раньше-то отдали нянькам… В принципе даже родители венценосные, царственные особы не переживали. Мы же не знаем там, выживет, не выживет. На всё воля Божья. Вот подрастёт, будет на ножках бегать, тогда и посмотрим там, что с ним дальше делать. Вот такая была судьба у Петра I, например, потому что его отец был занят более важными делами, книжку писал там про охоту соколиную. Ну, так вот, ну, тут, слава Богу, вроде бы ребёночек, хоть кому-то повезло, обласкан. Только почему-то не родительским вниманием. То есть и мать соответственно тоже отстранена. Екатерина-то в первую очередь ненавидела своего родного сына Павла I. Ну, что ж поделать? Ну, вот и невестке досталось соответственно. Так вот. Но забота была в том числе и прогрессивная. В каком, например, ключе? Чтоб не было перетоплено помещение, чтоб оно проветривалось. Это вообще с первых вот недель его жизни. Ну, разумеется, там сравнительно быстро крестили. И вот подходим – да, – ко всяким уже решениям, которые, как мы считаем, там имя… ну, некоторые считают, имя, оно ж на всю судьбу человека там дальше влияет. Так вот, конечно же, Екатерине II и в голову не пришло спросить у своего сына Павла I, а как он вообще своего собственного сына собирается назвать, потому что она за него все уже придумала. Внука назовём Александр. Она там тоже в переписке: вот жду, не дождусь, чтоб родился непременно вот мальчик. Девочки – это там… Это, кстати, вот тоже девочка Екатерина – да? – а вот все, чтоб ей вот мальчики были нужны. Родился первенец у Павла и 2-й там тоже был ребёнок сын. Так вот называла и… принимала решение о том, как назвать мальчика действительно императрица, бабушка Екатерина II. И решила назвать его Александр. Имя для Романовых очень нетипичное, потому что Александром из всех вот известных Романовых звали только сына Петра I ещё от 1-й жены…
В. Дымарский
―
… тоже…
М. Кузахметов
―
Да, который рано умер. И всё. И с тех пор это имя практически неизвестно у Романовых, неизвестным оставалось. Оно было, конечно, раньше у Рюриковичей и у князей. И вот тут вот и вспомнился один из них, самый пожалуй известный – Александр Невский. А тут скорее Екатерина позаботилась о том, чтобы имя стало к универсальным. То есть это для внутреннего употребления, грубо говоря, Александр Невский, благоверный, святой, а для внешнего понятно, что…
В. Дымарский
―
Александр Македонский.
М. Кузахметов
―
Александр Великий. Да. Выдающийся завоеватель, полководец, тоже с непростой судьбой. Но это отдельная история. Можем – да? – сейчас упомянуть, что у нас вот в ближайшем номере журнала «Дилетант» планируется Александр Македонский. Совершенно отдельная история, никак не пересекающаяся с тем, о чем мы сейчас рассказываем, но вот проанонсируем. Так вот памятуя о славе человека, который умер больше 2-х тысяч лет назад… То есть вот это слава – да? – как… сколько бредили этим именем. Называла бабушка своего собственного внука. Ну, тоже забегая вперед, скажем, что она и 2-го внука назвала не просто так, назвала его Константином, тоже сравнительно редкое имя. Почему? Потому, что так звали византийского императора, римского императора, который считается одним из основателей Византии. Все это Греческий проект, о котором мы тоже когда-то рассказывали, что в принципе пора же Турцию как и Польшу поделить на части, оставить там вот то, что было Византией, ну, мы поделим, заберем все, что нам нужно у государства. Что-то там милостиво разрешим присоединить австрийцам. Что-то, может быть, испанцам там передадим в северной Африке. А вот собственно в Греции мы опять там возродим Византию. И вот у нас уже готовый мальчик Константин, он там править и будет. Но это было чуть позже. То есть Екатерина была абсолютно уверена, что все, вот у нее родился правильный внук Александр, которому уготована выдающаяся судьба. В принципе, наверное, вот на этом этапе она и погубила всю его жизнь, потому что мальчика никто не спрашивал, кем он хочет быть, и какие у него собственные устремления, и надо ли ему это всё. Тоже забегая вперёд, мне вот кажется, что…
В. Дымарский
―
А внука его спрашивают разве? Но он же… Он же рожден уже был, будучи императором.
М. Кузахметов
―
Ну, слава Богу, мы живем уже в XXI веке, и сейчас хотя бы многие понимают, что нельзя до такой степени решать…
В. Дымарский
―
Ну, тогда-то… Ну, тогда-то это по тем временам-то было нормально.
М. Кузахметов
―
Не будем завидовать судьбе Александра I, который был несчастлив в браке, жену ему там навязали, который долго не мог сам за себя решать, а когда смог сам за себя решать, другие начались несчастья и проблемы, не оставил потомков, во всяком случае законнорожденных. Про это про все расскажем. Мне кажется, тут скорее на его брате Константине всё это отразилось своеобразно, который, тоже уникальнейший пример, вообще не захотел быть российским императором. Всем бы об этом помнить…
В. Дымарский
―
Сколько он там? 1 день был?
М. Кузахметов
―
… кто цепляется за власть. Ну, да. И заранее… И слово свое сдержал, обещал, что вот я вот у власти не задержусь…
В. Дымарский
―
Ну, это любовь.
М. Кузахметов
―
… и слово свое сдержал.
В. Дымарский
―
Там любовь.
М. Кузахметов
―
Да. Вот. А мы теперь в XXI веке даже и мечтать о таком не можем. Ну, так вот приняла Екатерина решение и деятельно занялась образованием, воспитанием своего внука. В буквальном смысле отобрала просто у родителей и не подпускала, ну, к сыну родителей, Павла I соответственно и вообще ни в чём не повинную Марию Фёдоровну, месяцами, но при этом действительно занималась лично. Не где-то там у нянек, как это было принято. Да? Да. Там у 7 нянек. Начала штудировать литературу, сейчас это кажется тоже удивительным образом, специально. Ну, тогда были в моде соответственно идеи Руссо. Там Руссо на все случаи жизни понаписал множество книг. И тоже всё же это было избирательно. Вот что нравилось Екатерине у Руссо? Что он в принципе-то был монархист, но за просвещенного правителя, за разумного, за образованного, который о своих подданных заботиться. Ну, какому… какому монарху это не понравится? А то, что Руссо считал, что все люди рождаются равными, вообще все, и монарх тоже должен об этом помнить, то это уже так, ну, дворянам в принципе, может быть, и полезно было знать, а крестьянам не зачем. А то мало ли что там крестьяне о себе возомнят. Ну, так вот. Ну, разумеется, там Державин успел откликнуться своей одой на рождение наследника, причём там тоже, так как Александр родился в декабре, то и ода там соответственно: рожденный на Севере порфирородный отрок. Ну, Державин там обо всех успел позаботиться…
В. Дымарский
―
Он… он это умел.
М. Кузахметов
―
Да, умел. Вот. И… Ну, там он же в последствии, ну, не только… Ладно, любим его за это, не будем там грешить. И вот я, так сразу перешагивая там через ранние годы самые младенческие, ну, ещё раз повторюсь, там Екатерина – молодец, конечно, что озаботилась, например, таким невероятным методом воспитания как закаливание. Ну, то есть не методом, а способом. Да? Чтоб, как я уже говорил, там, например, она заботилась, чтоб ребёночек был в прохладной комнате, чтоб окна проветривались, чтоб его ежедневно купали, вода чтоб была прохладная. Но там ещё, наверное, явно был ребёночек здоровый, потому что Екатерина там в переписке сама с восхищением писала, поражаюсь там, всё у него в порядке, растёт счастливый, толстенький, хорошо питается. Ну, там правда, кормилицы всё… Тоже вот любопытно. Екатерина лично заботилась о том, чтоб была не одна кормилица, мало ли какая любимая, а чтобы разные, что тоже уже такой считается рискованный вариант. Вообще ничего не может быть лучше материнского молока. Ну, для иммунитета, хотя бы в первые месяцы. Но тут, в общем, всё сложилось благополучно, потому что рос ребёночек здоровым. Так вот, ну, он получил первое образование так ещё при дворце, так как жил с Екатериной, ну, такое понятное, там должен был выучиться читать, писать. Кстати, вот тоже не могу не упомянуть, там, правда, почти всё сплошь хвалебные такие отзывы об этом чудо-мальчике, который улыбчивый, белокурый, счастливый, здоровый, чуть что смеётся, бабушкина радость. Но вот полюбил читать.
В. Дымарский
―
Он нежный. Он не…
М. Кузахметов
―
Нежный, ласковый.
В. Дымарский
―
… не злобный.
М. Кузахметов
―
Слова Богу, неагрессивный. Но, правда, агрессивным не был в детстве, также мы рассказывали, его отец Павел I, который тоже там мог заплакать, но почему раз Павел I не популярен, то значит, это он какой-то… истеричная девчонка. А если был Александр I благословенный нежен, то вот какой вот милый ребенок. Ну, опять-таки все эти метаморфозы отражаются же – да? – там в последующем как, что трактовать. Ну, так вот я бы перешел к одному из его преподавателей, потому что случай, конечно. Уникальный.
В. Дымарский
―
Салтыков?
М. Кузахметов
―
Это Лагарп.
В. Дымарский
―
А! Лагарп.
М. Кузахметов
―
Салтыков там скользкий царедворец. Про него обязательно расскажем. А про Фредерика Лагарпа, потому что… Ну, казалось бы выписать француза… Ну, он швейцарский подданный. Да? Из Швейцарии родом. Но франкофон, – да? – как это у нас называется. Выписать француза из-за границы не по… ну, не подвиг. Это ж нормально. Это центр культуры – Франция. Хоть он и из Швейцарии. Ей посоветовал, если не ошибаюсь, выписать этого человека ее респондент Гримм по переписке. Там она тоже… Известный публицист. Потому, что вот смотрите, такой образованный, просвещенный человек. И тут тоже забегая вперед, это невероятно, но Лагарп, он же был, как в последствии, когда он раскрылся, якобинец. Он не просто там был сторонник идей Руссо, такой вот осторожный или какой-то там с цензурой, а просто одержимый этим. То есть вот опять-таки, что ярко характеризует человека, потому что он был де Ла Гарп, и вот не сразу, а позднее для того, чтобы вот подтвердить, что он за равенство и братство буквально, он убрал частицу «де» «ла» соединил с Гарпом и стал Лагарп. Вот я, мол, какой! Я дворянин по происхождению, но я хочу быть ближе с народом, мне вот эти все вот дворянские вот эти вот приставочки «фон» и прочие, мне ни к чему. Вот какого человека Екатерина выписала из-за границы, чтоб он занимался воспитанием ее…
В. Дымарский
―
Подпустила… подпустила к…
М. Кузахметов
―
Да. Но как мы увидим в дальнейшем, не сильно усвоил идеи яконбинства Александр. Это опять-таки про специфику воспитания.
В. Дымарский
―
Ну, он мечтать все-таки дать Конституцию.
М. Кузахметов
―
Не дал.
В. Дымарский
―
Не дал…
М. Кузахметов
―
Значит, все эти мечты пустые были. Я… Опять-таки вот одна из первых характеристик помимо того, что он был милым, ласковым, он вот как-то научился быстро приспосабливаться. И в последующем вот это сыграло… Ну, неискренним, в общем, был. И здесь вот говорил часто то, что от него желали услышать, что характеризует его двусмысленно, может, и не как конфликтного человека, но как вот такого неискреннего-то уж точно. Так вот возвращаясь к Лагарпу, я уже сказал, что он родом из Швейцарии. Он прибыл в Петербург в 1783 году. Ну, там мальчик уже подрос. Ему было 6 лет. И вот такой человек, как я уже сказал, забегая вперёд, якобинец, который вообще в последующем просто приветствовал Французскую революцию, занялся образованием. Он потерял, кстати, место учителя как раз, когда началась Французская революция. Но, судя по всему, тоже вот отдадим должное Екатерине, не она его отослала, а если я не ошибаюсь, сам Лагарп уже хотел быть там, где кипит жизнь. И вот в этом монархическом имперском царстве, где вообще подавляющая часть населения – рабы, которых деликатно называют крепостные, он сам, судя по всему, уехал во Францию. И что тоже вот любопытно, не могу не упомянуть, какой человек влиял несколько лет на сознание будущего российского императора? Потому, что для правительства Швейцарии он был по сути преступник и, может сказать, даже сторонник там сепаратизма, распада. Он как франкофон, например, не просто обличал правительство Швейцарии как аристократическое, это человек-дворянин говорит, что оно совершенно не народное, там олигархи какие-то засели для виду и делают видимость, что это какая-то республика, Швейцария же не монархия, тоже уникальный пример, а на самом деле народ к власти не подпускают. Так вот в последующем он выступал уже на Венском конгрессе за отделение от Швейцарии 2-х кантонов Во и Аргау, если не ошибаюсь, потому что там живут… Ну, это вот район Лозанны, на самом западе Швейцарии. Потому, что там живут франкофоны. Нечего нам под этим немецким сапогом жить.
В. Дымарский
―
А чего его на Венский конгресс-то пустили?
М. Кузахметов
―
Ну, в последствии… А вот Александр I так помнил своего учителя. Ну, он там скорее как инициатор-то. Он же вот, например, при этом мог приехать в Швейцарию со своими идеями, в Париже там мог оказаться уже в те времена, когда якобинцев резали, вешали, убивали. Опять-таки это всё, как мы рассказывали, – да? – там приезжаешь в Париж, ругаешь их там всех французов, потому что знаешь, тебя на кол за это не посадят. Ну, так вот он… Ну, это опять-таки я уже там забегаю вперёд, в последующем он с Александром встречался уже в наполеоновскую там на эпоху, ну, якобы Александр был к нему мил, ну, вот забыл уже обо всех этих идеях и, наверное, также мог сказать учителю: «Ну, смотри, чего хорошего вышло вот у вас вот во Франции? Вот что с этим якобинством?» А дальше кровожадность, войны, гильотина. Нет, мы уж как-то вот как при бабушке просвещенной сами позаботимся о себе. Но мы не знаем, таких вот деталей не осталось, но невероятно, что такой человек, ещё раз повторюсь, якобинец – это же было страшное ругательное слово, а занимался воспитанием и образованием будущего российского императора. Ну, в 1-ю очередь там это, конечно, гуманитарные всякие науки были. Там образование было сравнительно универсальным. И опять-таки как с умилением рассказывали, вот читает Александр будущий I книжку, какое-то название города незнакомое, немедленно бежит к глобусу и пока не найдет этот город или страну, вот, мол, какой, не успокоится. Но тут опять вот не похож он, в общем, на своего прапрапрапрадедушку Петра I, чтобы дальше все это вот в какую-то деятельную, практическую плоскость перетекло. Ничего подобного. Так вот. А 2-й учитель, о котором Вы упомянули, Николай Салтыков, вот тут вот тоже я бы поподробнее остановился. Вот тут вот скорее… Вот уж кто повлиял, если судить по последствиям, на характер Александра I – это скорее Николай Салтыков, который был уже немолод, когда родился… Ну, ему было там около 40, когда родился Александр. Он оказался… В чем вот его удивительная роль? Это был уникальный посредник между Павлом и Екатериной II, ну, то есть между сыном и матерью, потому что он практически из немногих царедворцев, который умудрялся сохранять и хорошие отношения и с Павлом, и с Екатериной, да еще и вызвать доверие у каждого из них. Но тут опять я грешу, конечно, на его лицемерие в 1-ю очередь, не на то, что он был такой разумный переговорщик, а то, что он был со всеми мил, обходителен, вот находил нужные слова, вовремя приходил, вовремя уходил, ну, и вот какая-то скрытность может быть такая своеобразная, она, конечно, передалась впоследствии по поступкам. Не вот эти идеи Лагарпа и чуть что там в Париж ехать, где творится история. Я вот, например, не упомянул, а тоже вот любопытно было бы, что там сказал бы Лагарп Суворову, потому что он же вошел впоследствии в гельветическое… в правительство Гельветической республики, которую основал Наполеон. А Суворов, как мы знаем, тоже в Швейцарии… Он же был против всякого этого республиканства. Вот как бы всё могло пересечься. Какие там идеи Руссо о равенстве? Ну, так вот…
В. Дымарский
―
Мы заодно… Мы заодно ответили очень многим нашим слушателям, которые спрашивают и не знают, что означает отель «Гельвеция».
М. Кузахметов
―
Ну, Швейцария. Да.
В. Дымарский
―
Швейцария, конечно.
М. Кузахметов
―
По латыни, старинное еще римское название всегда могло пригодиться, когда приходят революционные идеи. Но мы… мы рассказывали – да? – уже, там соответственно не Голландия там, а Батавия, не Швейцария, а Гельвеция. Там подо все можно было что-нибудь свое найти. Так вот примерно с 1784 года прибавляется воспитателем ещё одним Николай Салтыков. Вообще у него роль была такая как раз приучить наследника к военным делам. Тут, казалось бы, вообще немыслимо было, что как ты монарх да еще и не офицер. Тогда это было невозможно. Само собой там близость гвардии. Само собой там военная форма, милитаризм. К несчастью, никуда от него не делись до сих пор. Так вот. Но тут случай специфический. Ещё раз повторюсь, Салтыков вообще-то оказался в роли воспитатели не потому, что был какой-то толковый учитель, или потому что он был какой-то способный военный, а только потому, что вот как-то вовремя оказался ловким царедворцем таким вот в окружении соответственно императрицы, даже впоследствии и Павел же его обласкал. То есть когда Салтыков стал в итоге фельдмаршалом, он в армии к этому времени не служил уже четверть века. Ну, как вот ему был в том числе благодарен и Павел I, это, конечно…
В. Дымарский
―
А Салтыков стал фельмаршалом?
М. Кузахметов
―
… удивительная история. Да. Салтыков…
В. Дымарский
―
Не знал.
М. Кузахметов
―
… Николай соответственно. Да. Там многие были Салтыковыми. Он еще фельдмаршалом стал. Но тоже забегая вперед, мне просто очень нравится этот анекдот, скажу, уже Александр I, о котором мы сейчас рассказываем, потому что уже больше нечего, наверное, было даровать Салтыкову, он подарил ему титул светлейшего князя. И Салтыков потом с досадой в старости говорил: «Что мне этот светлейший? Вот посмотрите, в комнате темно, свечи задули, а светлее не становится».
В. Дымарский
―
На этом мы прервемся на выпуск новостей, после чего продолжим программу «Всё так плюс».**********
В. Дымарский
―
Ещё раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Все так плюс», рассказ о династии Романовых. Меня зовут Виталий Дымарский, моего собеседника – Максим Кузахметов. А нашего героя Александр I, сын Павла… сын Павла I, вступивший на престол после то ли апоплексического удара, то ли после убийства…
М. Кузахметов
―
После убийства, конечно.
В. Дымарский
―
… то ли после удара табакеркой, своего отца Павла I сменил на престоле Александр. Но мы пока ещё в его детстве, юности, отрочестве. Мы ещё не пустили Александра I на престол. Ну, вот-вот скоро это произойдет.
М. Кузахметов
―
Да. Пока что у нас юноша, который всех радует, которые всем нравятся, милый, ласковый. Бабушка от него без ума. Родителей, правда, не допускают к собственному сыночку. И вот мы прерывались на том, что его военным образованием должен был заниматься Салтыков, в первую очередь скользкий царедворец, но он действительно вот как администратор, наверное, был очень полезен. Ну, у нас вот и сейчас министр обороны, который ни дня в армии не служил. Салтыков хотя бы немножко служил и реально побывал на войне. Но вот административными вопросами занимался…
В. Дымарский
―
Еще в ХХ веке мода на военных министров обороны в демократических государствах прошла.
М. Кузахметов
―
Так если бы они были реально гражданские, не ходили бы такие… в иконостасе орденов было бы всем спокойней. Ну, так вот действительно Салтыков даже потом стал президентом Военной коллегии. Ну, то есть это фактически военным министром, хотя ещё раз повторюсь, когда-то в юности был офицером младшим, но впоследствии дорос до фельдмаршала, который ему Павел I и даровал титул. Он в званиях-то рос, не отказывался. Любил ходить в военном мундире. Чем-то напоминает нынешнего нашего военного министра. Ну, хотя бы в армии послужил и в последствии там тоже такие же были громкие титулы: подполковник гвардии, потому что полковник там же Екатерина, старше-то невозможно было быть.
В. Дымарский
―
А вот если Александру нужен был Салтыков? Или он, просто глядя на отца, вот перенял эту вот любовь к… к военщине, к военным играм…
М. Кузахметов
―
Любовь он…
В. Дымарский
―
… к муштре?
М. Кузахметов
―
Любовь он если перенял, то совершенно во внешнем облике. Это тоже любопытно, потому что, ну, в какой-то степени расцвет униформы как чего-то такого яркого и пестрого, он произошёл именно вот в эту эпоху. Начался вот он в XVIII веке, а в начале XIX века, ну, вся вот это наполеоника, это все сплошная красота, это все цвета радуги в униформе солдат, там уже лично каждый император норовил от себя что-нибудь привнести, какой-нибудь там дополнительный цвет, какой-нибудь галун дополнительный, какой-нибудь новый красивый султан несусветной высоты, всё это пришло вот на глазах у Александра I. И, наверное, может быть он всё это и полюбил. Ну, так вот возвращаясь к Салтыкову, человек, который вообще-то ушел из армии, сославшись на здоровье расстроенное, – да? – и там даже поехал за границу лечиться, но тем не менее в мундире хотел там до самой старости. Так вот Александр I действительно приобщился на каком-то этапе, когда он уже подрос, когда это уже был юноша, и когда уже бабушка, ну, наверное, не так нервничала, что он там общается с отцом, потому что уже видела, что внук-то в меня. Там же даже тоже вот доходило на каком-то этапе до абсурда. Это, кстати, когда родился уже второй сын Константин, будем про него рассказывать, и бабушка отобрала у Павла I и второго внука, и она так объяснила, ну, так мальчикам же будет хорошо. Два брата. Что может быть прекрасней? Почти погодки. Ну, там разница полтора года между ними. Это вообще идеальный вариант. Один здесь, другой вот у нас византийский Константин. Так и что дальше придумала? Мы рассказывали, – да? – там на каком-то этапе Павел I уехал в большое путешествие в молодости. Ну, молодость такая уже относительная была в это время, когда он уехал за границу в путешествие. Его старший сын уже стал императором. Да? Так вот отправила просто. Поезжай-ка вот за границу. В путешествии Павел уехал, встречался там с Людовиком несчастным XVII, встречался он в Берлине, в Германии с родней своей жены. А бабушка занималась воспитанием детей. Вообще всё это был бы постаралью, если бы добровольно бы происходило. Ну, так вот, наверное, за вот эти вот в том числе даже не месяцы, а годы, когда Александр I был разлучен с родителями, ну, наверное, вот и пошёл в бабушку, как всё это красиво потом в «Поручике Киже»…
В. Дымарский
―
А, кстати, между мальчиками-то нормальные были отношения? Между Александром и Константином?
М. Кузахметов
―
Судя по всему, нормальные. Судя по тому, что Константин, уже будучи взрослым человеком, отказался от трона, вот мы в очередной раз напоминаем, у них были прекрасные, счастливые, беззаботные отношения. Никто никого не подсиживал. Во всяком случае этих жутковатых традиций Османской империи, когда после смерти султана 1-й, кто успел перебить своих братьев, ну, как правило, там сводных, тот и становится султаном. Тут всё было более счастливо. Это, кстати, вот в XIX веке более-менее как-то наладилось. Опять-таки с детства подготовлены они – что ли? – были все уже. Не то, чтобы там надо брат на брата, все эти старинные традиции Рюриковичей. Да? И кто там первый там до орды доедет ярлык получить на великое княжение, тот и молодец.
В. Дымарский
―
Тот и командир. Да.
М. Кузахметов
―
До сих пор вот в какой-то степени в этой орде и живём. Так вот возвращаясь соответственно к этому его детству и к вопросу, как он приобщился к военной службе, тут тоже любопытный эпизод. На каком-то этапе вот он уже юноша, а мы же рассказывали, у Павла I в Гатчине гатчинские войска, которые почему-то считаются какими-то клоунскими. Это у Петра I, так как он почетный и уважаемый, у него потешные войска – это была предтеча российской гвардии. А если Павел I непопулярный, так это у него там клоунада какая-то. Ну, так вот он устраивал там маневры… Ну, говорят, что это не маневры были, а сплошная шагистика и муштра тупая, но тем не менее вот дальше эпизод, о котором я хочу рассказать. Александра I был, уже будучи взрослым, глуховат на левое ухо. Почему? Потому, что во время маневров так рядом с ним забабахали пушки, что вот он стал на одно ухо глуховат. Может, там перепонка лопнула. Так это о чём говорит? О том, что вообще-то у Павла I были серьёзные маневры с пушечной стрельбой. По-настоящему, мы рассказывали, они ж там у него тренировались форсировать реки, вести прицельную стрельбу, а не просто так, чтоб бабахало. Ну, вот это всё как-то оказалось в итоге забыто. Ну, в общем, приобщился к военной службе Александр I вот таким образом и впоследствии, мы расскажем, он бывал на сражениях. Правда, всё… всё это его в какой-то степени потом отвратило от личного командования. Он понял, что лучше из Петербурга наблюдать, а в Париж выезжать только, когда уже белые флаги выкинуты.
В. Дымарский
―
Но он же совсем молодым стал военным губернатором Петербурга, да?
М. Кузахметов
―
Но это было декоративное скорее такое назначение.
В. Дымарский
―
Которое… Как это там называлось? В Семеновском – да? – по-моему, полку. Или в каком там?
М. Кузахметов
―
Да, в гвардии. Но это все были… Он же там с рождения, например, ордена получал. Поэтому не будем к этому ко всему всерьёз…
В. Дымарский
―
Да, как наследник престола.
М. Кузахметов
―
… относиться.
В. Дымарский
―
Как наследник престола.
М. Кузахметов
―
Но это всё было позже, потому что дальше ещё жива бабушка Екатерина, которая обо всём заботиться. Я бы остановился на его личной жизни, с чего вот она началась, и во что всё это потом обратилось, потому что наследничек. И тут вот одержимость бабушки… А была, мы рассказывали, когда-то такая старинная русская традиция, что становится взрослым мужчина, когда вот жениться. То есть мы рассказывали когда-то – да? – там про первого Романова несчастного, которому 10 лет никак не могли невесту подобрать. Порочная страшная традиция. Родители всё решают. Родителям-то виднее, из хорошей семьи девочка, полезная, неполезная. И как там эти смотрины невест затянулись на годы, но тут, в общем, ошибки эти давным-давно уже никто не повторял. Но и детей не спрашивали. Потому, что Александру I было 14 лет, когда Екатерина уже всерьез решила: так, все, пора, уже можно. Вот мальчик уже ходит. Уже подрос. Что там ждать? И соответственно никому и в голову не приходило, о чём-то его там соответственно спрашивать. И подобрали мальчику… Ну, там как мы рассказывали когда-то про Павла I, выбор был такой: вот там сёстры, выбирай любую. Девочки из хорошей семьи. В итоге его женой стала Луиза Баденская, дочь маркграфа Баденского соответственно, Елизавета в русской традиции.
В. Дымарский
―
Но не в 14 лет. Это попозже.
М. Кузахметов
―
Ну, попозже они женились.
В. Дымарский
―
В 16 там.
М. Кузахметов
―
Но познакомились-то в принципе вот примерно в этом возрасте.
В. Дымарский
―
Все равно. Да. 16-летний такой муж.
М. Кузахметов
―
Сейчас расскажем. Тут какая любопытна предыстория, что первая жена Павла I, о которой мы рассказывали, которая умерла при родах, – это тетушка родная вот этой вот невесты. Тут же… Немецкие принцессы… Это вообще уже не обсуждалось. Это было само собой, что жениться надо только на немецкой принцессе, просто надо выбрать девочку из хорошей семьи. И соответственно, ну, вот Наталья Алексеевна была принцессой Гессен-Дармштадтской, – да? – и это вот ее племянница, которая потом стала жена Александра I. Так вот Екатерина…
В. Дымарский
―
Елизавета Алексеевна она.
М. Кузахметов
―
Да. Отчество ей тоже специально подобрали, так как с отчеством в православии всё важно, откуда-то взялся Алексей, дальше там Фёдоры, как правило, были в моде и до, и после.
В. Дымарский
―
Да, да.
М. Кузахметов
―
Ну, так вот ещё в… Почему я сказал там в 14 лет? Потому, что Александру I было 13, когда Екатерина в 790-м году поручила Румянцеву Николаю, ну, сыну Петра Румянцева, там тоже поехать в Германию, потому что вот она слышала, что там вот у Баденского маркграфа хорошенькие девочки. Но у него, там если не ошибаюсь, было 6 дочерей, и все вышли за всякую там знать, всех пристроили в хорошие семьи, а потом ещё и мальчик родился, и маркграфство было, кому передать. Так вот и ни с кем не надо было ссориться и делить там престол. Так вот отправился Румянцев в Карлсруэ, ну, в столицу Баденского маркграфства для того, чтоб присмотреться к девочкам. Девочкам, напомню, там 11 лет, ну, старшей, потому что была еще девятилетняя девочка, а он должен был за обеими наблюдать. Тут дальше по-разному говорят. В принципе мог приехать, посмотреть и сказать: да, девочка здорова… Ну, как им было всем важно? Здоровая кожа лица. Да? Там хорошая фигура. Живая, резвая, толковая. Но он присматривался к девочке 2 года. Мне, конечно, кажется, что ему просто в Карлсруэ больше понравилось, чем там неизвестно чего в Петербурге ожидать. Может, больше там ничего не светило. И сейчас мы знаем, заграница-то, как ее не проклинаешь, а почему-то детей туда всё норовят пристроить патриоты лишний раз, гражданство получить, деньги там держать. Ну, так вот Меньшиков когда-то, мы рассказывали, об этом заботился. Ну, в общем, два года наблюдал, писал письма. И потом вот он там соответственно в переписке там Екатерине пишет, что вот мне эта Луиза страшно понравилось, вообще просто очаровательная, но я ж не могу так подходить её и разглядывать. Почему всё так затянулась эта история? Я ж должен издалека, чтоб не скомпрометировать ее, чтоб раньше времени разговоры не пошли. Мало ли там злопыхатели какие. А бывало, что там откажут. Мало ли кто, чего не захочет. Ну, и, в общем, он… Как это он там писал? Наблюдал с осторожностью. И вот через 2 года время пришло. И начинаются уже там дальше – ну, как это? – сватовство. Да? Такой… Вот-вот как раз мальчику-то 14 лет, а за него уже все решили, подобрали девочек, потому что вот наш посланник, он в восторге. И тут Екатерина решает, ну, вот теперь мне тоже надо самой посмотреть, за кого я там внучочка… на ком я буду внучочка женить. Так приглашает она соответственно обеих принцесс, ну, это две старшие девочки. На всякий случай для запаса дайте две. Павлу-то 3-х привозили. Тут вот две, остальные просто еще младше. Но могли попросить на каком-то этапе всех шестерых привезти, но тут как-то, наверное, Екатерине страшно не терпелось. А главное, что она позвала их еще и мать, Амалию. И тут вот тоже любопытно. Амалия, ну, у себя в Баденском маркграфстве она говорит: «Я, в общем, когда-то уже ездила, когда Павел I выбрал не меня, а мою сестру. И больше вот в этом унижении участвовать не хочу. Это потому, что никакие не смотрины, а какое-то зрелище, где ты… тебе страшно, ты ребёнок, тебя разглядывает вокруг куча людей, а потом ещё тебя и забраковали. Но спасибо вот маркграф Баденский обо мне позаботился, о принцессе Дармштадтской…»
В. Дымарский
―
Кастинг такой.
М. Кузахметов
―
«Больше не поеду на этот…» Но она-то должно была как мать участвовать. Ее там уже никто не должен был выбирать. Но это она внутри сказала, потому что Екатерине она деликатно написала: да вот что-то мужу моему нездоровится, не хочу оставлять одного, мы друг к другу так привязаны, но девочек отправлю, конечно, мы об их судьбе-то позаботимся. Там тоже забегая вперёд, выбрал-то он, как мы уже заранее сказали, Елизавету, а младшую ее сестру Доротею забраковал. Но девочка оказалась не обижена, потому что впоследствии вышла замуж за шведского короля. А из этого началась целая интрига, потому что шведский король отверг в качестве невесты ещё одну дочь Павла I и выбрал, ну, как вот мы говорим, сестру… сестру жены Александра I. В чём дело? И потом мучали эту несчастную Елизавету. Что ж такое-то? Что она про это знает. Ну, там Екатерина, конечно, больше с ума сходила. Но неважно. В общем, приезжают 2 сестры, 2 принцессы в Петербург в 1792 году. Ну, то есть ей-то 14, ну, 13 лет по сути. 15, вот-вот будет 16 Александру. Поэтому, ну, что вот могут решить… Это даже не подростки. Это вот дети…
В. Дымарский
―
Нет, ну, понятно, что…
М. Кузахметов
―
… образованные, за них всё решили. Ну, а как потом это на их судьбе может отразиться? Где вот источник всех этих драматических, жутковатых последствий? Вот всё, что мог сделать Александр – выбрать из двух девочек, несовершеннолетних, одну. И дальше тоже все эти любопытные истории, как все это происходило. Как вот он должен это сказать? Пальцем там показать? Или кому-то на ушко шепнуть? Остались любопытное они именно Елизаветы, которая там… Кстати, тоже там, слава Богу, вот она… она своей матери в Германию написала 15 тысяч писем. Представляете, какая… Не кладезь, а серьёзное испытание вообще для архивиста каждое прочитать и по крупицам найти там кроме вот каких-то сантиментов ещё что-то полезное, что это происходило да еще со всей их витиеватостью, со всей осторожностью. Так вот. Кстати, вот ещё раз напомним, вот в тот момент, когда Александр I сделал свой выбор, ему 14, а ей 12. Как вот происходило признание? Детей посадили рисовать. Сидят вот дети за круглым столом. Большая компания. Там, ну, все, конечно, там не крестьянские дети. Вот они рисуют. И как-то вот, как ему казалось, Александр незаметно пододвигает Елизавете письмо, в котором написано, даже непонятно сам ли он писал, такое признание в любви. Я вот с разрешения родителей, - в письме там, ну, это вот с ее слов, - вот понял, что люблю вас, вот буду счастлив, если вы разделите мои чувства. Это он двенадцатилетней девочке пишет. Ну, и она-то… Что вот она может сделать? Ну, можно было, конечно, там словами ответить, а она тоже там берёт какой-то клочок бумаги, и тоже на нём там, судя по всему, на французском языке… На каком ещё? Русского-то она вообще не знала. Она там отвечает, что да, конечно, я покоряюсь вот и судьбы, и желанию родителей своих, которые будут явно счастливы в этом во всём. Я согласна. Вот как происходит признание в любви у этих детей. Ну, и дальше соответственно… Ну, там дальше уже всё завертелось. Все счастливы. Все довольны. Бабушка счастлива. Дети в какой своей растерянности. Там, кстати, вот первые годы они реально были друг с другом близки, но скорее как дети, потому что вокруг них множество взрослых, страшноватых там, может быть, людей, которые решают их судьбу. И соответственно, ну, вот как-то друг с другом, где они могли, оставались, наверное, к счастью там, может быть, или к несчастью находили хоть какое-то утешение в этом общении. Ну, и дальше соответственно, ну, там отдадим Елизавете должное, потому что она не просто стала учить русский язык, а выучила его блестяще. Даже Екатерина восхищалась, которая вообще-то до конца жизни говорила с акцентом, а тут современники уверяли, что Елизавета настолько овладела русским языком, непростым для урожденной немки, все-таки она не славянского же происхождения, что говорила без акцента безупречно вообще. Лучше, чем Екатерина. Ну, понятно там, что закон Божий. Понятно, что надо было перейти ей из лютеранства в православие. Ну, понятно, мы уже упомянули, что она больше…
В. Дымарский
―
Это все… у всех…
М. Кузахметов
―
… не Луиза, а Елизавета Алексеевна. Ну, это само собой. Да. Когда-то вот остался без русского престола польский царевич, потому что заупрямился, не хотел из католичества… А как бы еще все обернулось бы – да? – там? Ну, так вот. И вот уже 10 мая там обручение, 28 сентября свадьба и праздники. И все это с размахом. Ну, когда-то еще рождение с размахом отмечали Александра. Там 200 там 1, если не ошибаюсь, выстрел из пушек, там банкеты сплошные. Екатерина там пишет, что вот вообще у меня там столько приглашений, тут до поста 2 недели осталось, а у нас 11 баллов намечено. Как бы вот продержаться-то? В пост-то уже все, ничего нельзя. Ну, мы знаем, что если нездоровиться, то можно немножко. Если в пути, то опять-таки можно. Там всегда можно было обойти. Да. Ну, и вот. Тут чем любопытна эта свадьба? Вот не могу не упомянуть. Вот праздник жизни. Потому, что папа счастливого жениха Павел I не пришел на это на всё, потому что никто его не спрашивал, не… не… Вот проходит там 14 лет. Дали имя сыну, не спросили. Воспитание, учителей дали, не спросили отца. Теперь его женят, отца не спрашивают, и не приходит к нему никто. И сын не приходит к отцу за благословением. Ну, он там, конечно, заручился. Что там мог сделать Павел I? То есть это был серьёзный конфликт у него в том числе и с матерью, как там дальше с сыном поступать, кому его воспитывать. В общем, Павел I не пришел поздравить своего сыночка с таким важным событием в его жизни – с женитьбой. И вот дальше жизнь при дворе, ну, как я уже говорил, вообще-то непростая. Это опять-таки всё по воспоминаниям, по письмам Луизы – Елизаветы матушке, потому что множество людей взрослых. Тут же интриги какие-то, кто в чьей роли будет… кто, как тебя решит использовать, кому ты нужна, кому не нужна, кто на тобой посмеивается, а кто там искренне к тебе тянется. А тебе 14 лет. Что ты там можешь понять? Или там, вот она тоже пишет в письмах… Жива же Екатерина. А Екатерина, ну, как мы уже говорим… говорили, ей за 70, а у неё фаворит, который вообще испортил репутацию всех предыдущих ее в принципе уважаемых в основном людей, фаворитов. Это Платон Зубов, который начинает к 14-летней девочке проявлять неподдельный интерес: целый год ухаживать, оказывать знаки внимания. Но сейчас это вообще страшно представить. Подошёл, девочку потрогал за руку. Это всё. Уже там, считай, приговор. А тогда, ну, наверное, как-то вот он же…
В. Дымарский
―
Harassment.
М. Кузахметов
―
… вопиющий. Ну, harassment как будто на работе. Но не важно. Что? Вот как ей реагировать? А у неё мужу 16 лет. Она к мужу. А тот тоже не знает, что делать. Это ж не просто какой-то там царедворец. Это же фактически муж бабушки, фаворит всесильный, могущественный Платон Зубов. А мы уже говорили, Александр I чем отличался? Тем, что тоже неконфликтный был. Ну, в каком проявлении? Со всеми хотел дружить по-своему, а дальше уже как мог интриговал там, подсиживал. И, в общем, девочка вот в этой ненормальной атмосфере. Ну, вот она там и пишет, что спасибо моему мужу… Она там вообще очень в письма там о муже отзывается с добротой. А у них же какая-то личная жизнь должна вообще-то начинаться. И дальше опять вот запутанная история, потому что проходит несколько лет, а наследников-то все ещё и нет. Это тоже, может быть, в какой-то степени Павлу I повезло, потому что, как мы рассказывали, Екатерина же на полном серьёзе хотела передать власть напрямую внуку. Но что ещё важно? Что вот… вот родился бы ещё и у внука правнук. Ну, тогда уже все. Тогда вообще не о чем переживать. То тут, наверное… Но там были разные гипотезы, мы же рассказывали там, или, может быть, кто-то уже сжег этот документ о передаче власти внуку. А, может быть, у Екатерины что-то, вот где-то в глубине души интуиция подсказала, что так и не народится сын, ну, хотя бы законнорожденный у Александра I. Тут всё ненадежно. Не родился законнорожденный сын. Хотя как рано вот он женился и был здоров, и все его хвалили и закаляли его с детства. Это мы всё далеко вперед забегаем. В общем, всё изменилось в жизни молодоженов, когда умерла бабушка, потому что дальше, как ни странно, казалось бы, перестал там ходить и трогать за руки ее или неизвестно за что Платон Зубов и сторожить ее в темных закоулках Зимнего дворца, или если там это летом… Там целый год продолжались все его ухаживания. Или екатерининского дворца, ну, в современном там Пушкине соответственно. Казалось бы, все должно было бы у них наладиться теперь-то. Теперь-то они зажили. Теперь-то у власти отец Александра, который ничем их не претеснял вообще-то, ну, там уже взрослые, потом еще там другие у него дети народились, было о ком заботиться. И дальше происходит невероятное, потому что Елизавета, это еще до воцарения мы все рассказываем – да? – история Александра I, пишет матушке: а муж мной пренебрегает. Что тоже, казалось бы, удивительно. Они же молоды. Они же там в свои там 17-18-19 лет должны были бы, ну, там пуститься во все тяжкие. Можно. Тем более что муж и жена. Все так уникально сложилось. Ничего подобного. Куда-то Александр уходит. Ну, там, в общем, все… все уже очевидно. Вот это тоже порочная бабушка, наверное, как-то повлияла, как теперь кажется, на внука, потому что в принципе Павел I, ну, мы там не погружались в его истории, перед смертью, конечно, у него была там уже серьезная фаворитка, серьезная любовь, но тем не менее вот первые годы жизни со своей соответственно женой Павел I был практически образцовым семьянином. Дети. Все в порядке. Законнорожденные. Старших сыновей отбирают. Рождаются новые. Все хорошо воспитаны. А бабушка не такая была. Бабушка, мы когда-то подробно рассказывали…
В. Дымарский
―
Ну, да, там…
М. Кузахметов
―
… бабушка умела совмещать.
В. Дымарский
―
Мы две передачи посвятили ее…
М. Кузахметов
―
Да, там такой список фаворитов. А уж сколько неочевидных фаворитов, кроме очевидных. Ну, так вот и Александр I, будучи еще совсем молодым, вот погружается в это, в порок весь, который, ну, в какой-то степени, как говорят злопыхатели, так все от бабушки. Что он видел перед глазами, вот когда вот она держала его при себе, когда она там по 3 часа говорила: «Я тут пока государственными делами занимаюсь, внучок, а ты сиди рядом со мной, приобщайся». Что, кстати, тоже было… Для Павла I должно было быть страшно обидно, потому что его-то матушка не подпускала к государственным делам вообще. Вот сиди у себя в Гатчине и в Петербург не являйся. А внук, пожалуйста, вот всё… Вот министры приходят. Вот обсуждаются какие-то судьбоносные решения. Давай, Сашенька, а потом ещё и Костенька, давай приобщайся, учись. Но как это было бы обидно Павлу I. А ещё раз напомню, не… не осталось никаких свидетельств о том, чтобы он задумал заговор или коварство какое-то, что было вообще естественно для вот… Век переворотов, как у нас говорят. И тем не менее какой порядочный, получается, был Павел I. Даже ни намёка ни в письме, нигде, что пора бы мне свергнуть эту мою неблагодарную матушку, объявить ее просто сумасшедшей. Тоже нормальный путь – да? – там, и апоплексический удар там. Мало ли кто там с табакеркой позаботиться. Ничего подобного не было. Но так вот, если что и усвоил, получается, Александр I, то не вот это вот трудолюбие Екатерины, которая вставала в 7 утра, ну, там по-разному времени. Да? Ну, вот рано, вот чтобы там ни было, во сколько не легла, а с утра дела. Это его там младший брат потом так любил вставать в 5 утра уже и заниматься государственными делами…
В. Дымарский
―
Он порядок любил.
М. Кузахметов
―
… Николай I и не сделал всё равно ничего. Так вот Александр I как раз свою любовь к праздникам, к сибаритству к такому, чтоб всё было красиво. Ну, и там к балеринам оттуда вот потом, позднее началась мода. И дальше, вот это мы подходим, и вскоре судьба подарила ему шанс надеть на себя… примерить на себя корону Российской империи.
В. Дымарский
―
Ну, это уже в следующих программах «Всё так плюс». Сегодня мы завершаем. И до встречи!