Анна Иоанновна. Начало - Все так + - 2017-11-25
25.11.2017
Виталий Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Все так плюс». Сегодня она выходит как и всегда, собственно говоря, из Санкт-Петербурга. Я ее ведущий Виталий Дымарский. И как всегда же у нас в гостях петербургский историк Максим Кузахметов, с которым мы продолжаем отслеживать судьбу династии Романовых во всех ее проявлениях, во всех ее ответвлениях, я бы сказал. И сегодня у нас на очереди очередная… На очереди очередная, ну, извините меня за тавтологию. И сегодня у нас на очереди Анна Иоанновна, царица российская. Дочь Ивана V и – как ее? – Прасковьи Федоровны, царицы. И сегодня мы проследим жизненный путь этой дамы, которая, ну, я не знаю согласится со мной Максим или нет, ну, вот как-то случайно попала на престол.
Максим Кузахметов
―
В известной степени случайно, конечно, попала. Но это была вообще-то последняя по-настоящему русская правительница на русском же троне. Поэтому, конечно, сразу по определению яркая, незабываемая женщина.
В. Дымарский
―
Да. И поэтому мы ей посвятим много времени. И будем очень подробно говорить о ее жизни и судьбе.
М. Кузахметов
―
И в судьбе России она сыграла, конечно, тоже колоссальную роль, несмотря на то, что непосредственно на троне находилась всего лишь 10 лет. Не такой уж и большой срок.
В. Дымарский
―
Да. Так интересный факт, наверное, особенно глядя отсюда, из Петербурга, родилась-то она в Москве.
М. Кузахметов
―
Родилась она в Москве действительно. В принципе это одна из последних тоже правительниц и вообще правителей России, которые родились в Москве. В последующем все так или иначе было связанно с Петербургом. Ну, давайте тогда по порядку, да? Родилась она в 1693 году. И как Вы уже сказали, родилась-то она у брата Петра I, несчастного, многострадального Ивана V. Ну, тогда нужно напомнить – да? – все эти подробности. Что было три брата. Первый умер сравнительно рано. Двое детей у него мертвых родилось. Старший брат Петра I. Несчастный Федор. Потом был брат Иван V, который с детства был, ну, очевидно слабенький здоровьем. Ну, явно был слабоумный. Но тем не менее, когда у царя Алексея Михайловича родился от второй жены еще один сын и сыновья подросли, там родня просто наперегонки затеяла их женить, чтобы соответственно трон остался за своей ветвью. Это вот то, что мы подробно рассказывали, Милославские и Нарышкины.
В. Дымарский
―
Нарышкины.
М. Кузахметов
―
Да. И у этого Ивана V, который прожил недолго, в 30 лет он умер. Совсем слабенький был. Но тем не менее у него была жена, как Вы уже упомянули, Прасковья.
В. Дымарский
―
Прасковья Федоровна.
М. Кузахметов
―
И родилось в браке у него пятеро детей. Но к ужасу родни все это были девочки. И закрепить династию за своим кланом им не удалось. Однако не смотря на весь этот драматизм, серьезную роль в судьбе России все эти девочки впоследствии… Ну, не все, а как минимум две, впоследствии сыграли. Тут вообще с родней все в порядке. То есть у Петра I было ведь 6 сестер. То есть у него было гораздо больше, но до взрослого возраста дожили шестеро. Но драма в том, что ни одна из них не вышла замуж. То есть тоже вот какая-то грустная история. А у Ивана V соответственно 5 дочерей. Ну, трое взрослых. То есть у Петра I по…
В. Дымарский
―
То есть слабоумный, слабоумный, но жениться смог.
М. Кузахметов
―
Ну, там, кстати, тоже загадочная история, как злопыхатели говорят, он был женат 5 лет и не было детей. И вдруг каждый год новый ребенок, новый ребенок. То есть, ну…
В. Дымарский
―
А на троне он просидел только на вот этом двойном?
М. Кузахметов
―
Ну, на двойном троне. Впоследствии он… Ну, последний раз он пригодился Петру I, когда борьба была с Софьей, и важно было на чьей стороне окажется братец Иван. Но братец Иван оказался такой никакой. Ну, и там вся родня… Еще казалось немыслимым, чтобы женщина заняла трон в конце XVII века. Хотя как раз в XVIII там сплошь женщины только и заседали. Кроме вот Петра I, это почти все сплошь женщины. Ну, так вот. При всем вот таком изобилии родни по женской части с мальчиками была проблема. Что впоследствии Анне Иоанновне и пригодилось. Но вернемся, значит, в ее детство. Уже в три года она осталась без отца. Да, ей было всего три годика, когда скончался Иван V. Ну Петр I, наверное, особенно-то и не грустил, потому что мало ли, проживи он подольше, родился бы сынок, и как бы там еще какие претензии на трон бы у кого возникли. Тем более, что как мы знаем, у Петра I с сыновьями тоже в итоге все не сложилось. Так вот. Но властная, решительная матушка увозит в итоге после всех драматических событий в Москве с бунтами, с переворотами и с борьбой за власть, она увозит дочерей в пригородное… в пригородную усадьбу знаменитую Измайлово. И там в принципе девочки жили, наверное, неплохо и счастливо. Это вообще тоже заслуживает отдельного упоминания, что это за усадьба была. Алексей Михайлович в свое время потратил массу сил на то, чтобы сделать такое образцовое хозяйство в России. Там были грушевые сады.
В. Дымарский
―
Ну да, там сады, огороды.
М. Кузахметов
―
Ну, не просто… Там виноградники были, плодоносящие виноградники. Вот сколько сейчас в Москве виноградников, где виноград собирают? Там были пруды, где якобы со времен еще предыдущих царей выращивали огромную стерлядь. То есть все это такой серьезный труд. Ну, и помимо вот такого прогрессивного сельского хозяйства, конечно же, там двор был такой патриархальный, старорежимный. Это, значит, какие-то бабки, тетки, приживалки, какие-то бесчисленные слуги с непонятным назначением. Но все богобоязненно, все строго, никаких там вольностей. И при всем притом, казалось бы, при всей вот этой старорежимности, ну, уже под влиянием могущественного… Ну, к тому времени Петр I уже всерьез прибрал власть к рукам. Он позаботился о том, чтобы девочки получили вполне какое-то сносное образование. Но, конечно, никто специально не занимался усердно их образованием, но тем не менее их обучали грамоте, их обучали языкам. И тут вот первая любопытная история, что немецкий, например, преподавал ей некто Остерман. А это старший брат будущего знаменитого, как у нас называется, временщика, а вообще, просто знаменитого государственного деятеля. Ну и, разумеется, девочек еще французскому обучали.
В. Дымарский
―
О котором мы рассказывали.
М. Кузахметов
―
Да. Мы уже о нем рассказывали. И вот первая любопытная коллизия. Ну, там совершенно неочевидно было, чем все это обернется. Но это вот иностранцы, от которых вроде бы никакого вреда не было, а вот занимались просвещением. Ну, учили соответственно там арифметике, танцам учили. И в принципе Анна Иоанновна для своего времени получила вполне приличное образование. То есть не только сидеть в светелке и тихо ждать там своей участи. А еще немножко приобщиться к цивилизации через образование. Географии, например, ее там учили. Ну, наверное, ей все это пригодилось, когда она поехала не так уж и далеко в Европу, но тем не менее. В небольшое путешествие. И все это продолжалось не шатко, не валко примерно до 14 лет у девочек. Она не старшая была из сестер. Она была второй. Старшей была Екатерина, ее сестра. А в 1708 году произошло первое серьезное событие в ее жизни. Ей как раз 15 лет. Петр I закрепился здесь, на берегах Невы. Строил большой город. У него были серьезные планы. И тут вот он вспомнил, что у него есть…
В. Дымарский
―
Про родственников всех.
М. Кузахметов
―
Да, племянницы. Что они без дела сидят? У Петра I все быстро решалось. Каждый… От каждой должна быть какая-то польза. Раз они не могут строить корабли или возглавить какую-нибудь комиссию, или посольство, пусть замуж выйдут за нужного человека, и дальше там все опять-таки для государственных дел пригодится. И он выписал в Петербург все свое многочисленное семейство, которое в принципе было в основном женского…
В. Дымарский
―
На семейную прогулку такую.
М. Кузахметов
―
Да. Ну, все они жили до этого в Москве или в Подмосковье. Вот он их принудительно вызывает в Петербург. Причем это была еще сравнительно ранняя весна, а он собрал их всех и повез по морю кататься.
В. Дымарский
―
На яхте.
М. Кузахметов
―
Сначала по реке, потом… Думаю, конечно, шок был у всех этих людей, которые жили в тихих, мирных усадьбах. Тут качка, ветрище, ранняя весна. Там берега могли быть еще и в снегах, хотя лед, наверное, сошел. А кто приехал? Приехали три его сестры: Феодосия, Мария и Наталья. Ну, сводные сестры и родная одна. Две царицы приехали. Это соответственно одна…
В. Дымарский
―
Ну, Прасковья, во-первых, да. Это вдова Ивана.
М. Кузахметов
―
И Марфа.
В. Дымарский
―
И Марфа.
М. Кузахметов
―
Да. Жена другого старшего брата. Но одна там из них более серьезная женщина была. Три племянницы приехали: Екатерина, Анна и еще одна Прасковья.
В. Дымарский
―
Включая вот ту самую Анну.
М. Кузахметов
―
Да. Вторую – да, – соответственно из его племянниц. И вот среди всей этой компании какой-то мальчик Алексей. В принципе его родной сын – да, – от нелюбимой жены, которую к тому времени уже там заточили и задвинули, потому что Петр, так как мы знаем, жил уже во всю с Екатериной, будущей царицей первой. Но тем не менее вот эту родню он к себе призвал. Привез, повез им показывать, как он все здорово обустроил, какая верфь у него огромная, как тысячи людей роют каналы, строятся, трудятся. Но я думаю, что большинства этих женщин это, конечно, был, ну, там шок. Особенно когда они отправились уже по открытому морю в Кронштадт и царю не емлось, Петру I не емлось показать какие у него выдающиеся достижения на острове Кроншлот. Это качка, этот ветер. Ну там, наверное, все они готовы были уже постричься в монахини и удалиться куда-нибудь в монастырь, только чтобы их больше так не мучали. Ведь в то время, там если человек умел плавать, это уже было достижение выдающееся и исключительное. В нашем понимании никто водные ванны-то не принимал. Да тем более Россия там исключительно сухопутная страна. Берега Невы и хоть какое-то подобие близости к морю к Балтийскому появилось только при Петре I. А единственное море, до которого был явный доступ, – Белое море тоже не располагает к водным процедурам. Так вот. Поэтому как только возникла какая-то серьезная угроза новая, еще же не было Полтавы, – да, – серьезная угроза Петербургу, слухи, что приближается Карл XII, запросилась вся родня обратно в Москву от своего покровителя, родственника Петра I. Он их отпустил. Уехали они в Москву. Но после Полтавы Петр снова вспомнил, после 1709 года, что негоже, значит, пропадают у него племянники-то без дела, племянницы точнее. И он соответственно снова выписал их в Петербург. Тем более к тому времени уже буквально на следующий год, в 1710 году Петр I захватил Ригу и надо было как-то заботиться о своем будущем. Ну, забота в XVIII веке одна – династические браки. В принципе дело развитое, всем хорошо знакомое. Целая империя Габсбургов практически на этом и выросла. Не с помощью каких-то исключительных военных побед, а только вот с помощью правильных династических браков. Но вообще сразу оговоримся, что в этом случае судьба Анны Иоанновны совершенно незавидная. Никогда никто эту женщину не спрашивал ни мнения, ни пожеланий, ни предпочтений. Каждый раз вот, потом подробнее будем рассказывать про грустные подробности ее личной жизни, и ее собственное мнение никого не интересовало, кто бы там не оказывался рядом с ней. Не всегда это был даже такой могущественный человек как император. Там даже вот люди, которые были приставлены ей помогать, и то за место нее всю судьбу и решали. Так вот. После взятия Риги Петр I озадачился таким специфическим государственным образованием как Курляндское герцогство. Ну, напомним, – да, – что южнее Двины… Вообще вся эта территория принадлежала Польше к тому времени, север Прибалтики принадлежал то Швеции, то Дании. А на юг это все были серьезные польские владения. И вот захватив Ригу, которая принадлежала полякам, Петр I озадачился: «А нельзя ли как-нибудь Курляндию соответственно в нашу сферу влияния ввести?» Так как формально она…
В. Дымарский
―
…сделал через…
М. Кузахметов
―
Через брак правильнее.
В. Дымарский
―
Через брак, да.
М. Кузахметов
―
Ну, про Курляндию надо тоже немножко подробнее рассказать. Все это наследство Ливонского ордена. То есть когда рухнул орден, как вот такой специфический монашеский, то последний из магистров просто раздал рыцарям земли в собственность, превратил их в наследственных простых уже дворян. Ну, не простых, то есть это все были знатные люди, но не монахи. Принудительно их там, кого принудительно, кто там сам на радостях уже женился. Все они обросли потомством. И сложилось специфическое герцогство, которое формально должно было подчиняться власти польского короля. Но достаточно долго существовало весьма автономно. При всем при том, что оно находилось, с учетом того, что северные территории были более польскими, как будто бы внутри Речи Посполитой. Да, сразу оговоримся, нас без конца поправляют. Это не Польша. Это Речь Посполитая. Это союз Литвы и Польши. А Литва в понимании многих патриотов – это Белоруссия. Это литвины, а не литовцы. Ну, неважно, в общем. Курляндия была как будто бы зависимой, но еще в XVII веке там возглавил герцогство выдающийся, я считаю, государственный деятель Якоб Кетлер, который вот показал потрясающий пример, как из маленького зависимого герцогства можно сделать преуспевающее фактически независимое государство. Ну, условно независимое. Раз он в вассальной зависимости от Польши, то зачем нести колоссальные расходы на армию, если можно озадачиться, ну, тогда еще в моде был меркантилизм, экономикой? И это вот потрясающий пример, о котором вот невозможно не упомянуть. У Курляндского герцогства в то время были колонии. Ну, в принципе, они закончились можно сказать ничем, но колонии были в Карибском море и у берегов Африки. А это было бешено выгодно. Торговля пряностями, торговля хлопком, всеми этими заморскими товарами, приносила колоссальный доход. Ну, на самом деле зарабатывали они больше не на этом, а на том, что с помощью грамотных экономических решений, это южная Латвия современная, в Курляндии быстро развились разные ремесла, мануфактуры. Реальный доход был серьезный. То есть это было богатое преуспевающее герцогство, за которое имело смысл побороться. И вот Петр I решает, что мы соответственно мучаемся. Тем более тут прекрасная была история. В это время наследником герцогства оказался юный герцог Фридрих Вильгельм, который был всего лишь на год старше Анны…
В. Дымарский
―
Анны.
М. Кузахметов
―
… Иоанновны. И он еще не женат, 18 лет. То надо быстренько, пока с герцогом вопрос не решился, прибрать его к рукам, женив его соответственно на своей вот русской родственнице. Там, правда, были другие претенденты на Курляндию. Главный из них был это герцог Прусский, тоже не последний человек. Из Пруссии потом выросло не просто королевство, а целая империя с помощью там уже Бранденбургских… Бранденбургского в основном наследия. Ну, неважно. Петр I сумел договориться с прусским герцогом. Давайте Курляндия будет моя, а я за это вам там другие… другую помощь окажу в Померании в основном на южном берегу Балтийского моря. Но что любопытно, что Петр I все решил, – да, – вот мы женим соответственно Курляндского герцога на нашей русской девушке. Причем Курляндского герцога тоже никто особенно-то не спрашивал хочет он, не хочет этот 18-летний юноша. Но что дальше Петр I любопытно делает? Он обращается к Прасковье и говорит: «Ты там выбери. У тебя вот три дочери здесь на выданье. Ты какую отдашь за Курляндского герцога?» Вообще никакого вот… Не то чтобы там портрет привезли показать. Спросили мнение или чтобы герцог выбирал там, какую вот из трех дочерей. Ничего подобного. И тут вот один из тоже специфических случаев. Как считается, матушка-то Анну недолюбливала. Она очень любила старшую дочь. Ей хотела жениха получше. О ее судьбе заботилась. А вот Анна как-то ей не пришлась. Непонятно почему. И как будто бы согласилась выдать замуж ту дочь, которая ей самой была не очень дорога. Все это, я не представляю, как отразилось в последствии на характере несчастной Анны, которая там оставила потомкам много слезливых писем. Ну, в принципе, это письма, ну, женского отчаяния.
В. Дымарский
―
Здесь любопытно то, что Петру было абсолютно все равно.
М. Кузахметов
―
Нет, Петру вообще было все равно.
В. Дымарский
―
Все равно. Да.
М. Кузахметов
―
Хочет, не хочет. Нравится, не нравится.
В. Дымарский
―
В общем, он достаточно случайно выбрал именно эту линию, – да, – по которой должна… Курляндию…
М. Кузахметов
―
А мог и, – да, – по-другому как-нибудь решить.
В. Дымарский
―
Мог бы Марфе это поручить, там…
М. Кузахметов
―
Мог. Да мог бы и сестре кого-то. Кто там спрашивал, что на 20 лет… Что 20 лет там разница в возрасте. Никого не интересовало. И дальше происходит знаменательное событие – свадьба. Это… По-моему, это была первая такая вот очевидная династическая свадьба русских, но если не буквально там принцесс, то во всяком случае представителей высшей знати с немецкими князьями, герцогами, принцессами, потому что впоследствии это было сплошь и рядом. Впоследствии, а во всяком случае из русских монархов, уже никто на русских-то и не женился. Это были все только немецкие принцессы. А вот был создан уникальный прецедент. Ну, мы каждый раз говорим немецкие принцессы, это вообще тоже не очень правильно. Хоть все эти герцоги, князья, бароны, графы говорили по-немецки, но они все принадлежали к совершенно разным линиям, государствам, враждовали друг с другом и… Ну, позже будем подробнее говорить. Считать их всех немецкой партией искусственно. Немецкого государства тогда не было никакого. Это были совершенно разные образования на территории современной Германии. А еще была огромная ая позднее Австро-Венгерская империя, которая тоже до сих пор является совершенно отдельным государством. Но тем не менее в русской традиции все они немцы. Так вот. Приезжает в Петербург 18-летний герцог. Тут же ждет его девушка. И с размахом происходит свадьба. Кстати, где? Тоже любопытный эпизод. Петр I как о столице не заботился, а себе-то дворца так и не построил. Зато дворец был…
В. Дымарский
―
У Меншикова.
М. Кузахметов
―
… у Меншикова. Огромный, шикарный дворец. До сих пор можно прийти. В то время это был самый большой дворец в Российской империи. Просто вот у наперсника царского. Никого не удивляло. Но, правда, Петр I тоже не стеснялся, пользовался дворцом, как своим. Послов принимать к Меншикову. Балы устраивать у Меншикова. Свадьбу – у Меншикова. И два месяца продолжаются празднования. Это был первый прецедент у Петра, впоследствии он по-другому там своих родственниц выдавал замуж. А тут как-то никуда не торопились. Два месяца праздников, фейерверков, веселья. И происходит в жизни Анны, уже даже получается не первая, а очередная грустная история, просто драма. Как рассказывают современники, ну, еще раз отметили, да и еще разок, да вот хорошо бы тут еще и на посошок махануть.
В. Дымарский
―
И все это плохо закончилось.
М. Кузахметов
―
И вот, вот уже, уже все, уже распрощались, вот уже вроде бы в карету посадили, ну, давай-ка еще по рюмашке. И якобы вздумал нетрезвый 18-летний герцог тягаться с Петром I, кто первый упадет под стол, кто кого перепьет. Но на каком-то этапе, в общем, его… Больше пить не мог, тело его погрузили в карету и отправили. Ну, все. Поезжайте там в Курляндию молодая пара. И недалеко они уехали, потому что в районе нынешнего Ораниенбаума выяснилось, что герцог мертв. Но фактически это явное было алкогольное отравление, потому что больше не на что было думать. Ничем он не болел, не простудился.
В. Дымарский
―
Да, 18-летний парень. Да?
М. Кузахметов
―
Да. И вот так буквально в 17 лет юная девушка остается вдовой.
В. Дымарский
―
Да. А здесь надо сказать еще, что как-то это такая была, такая традиция как бы зародилась что ли тогда, когда… Народ-то очень жалел ее.
М. Кузахметов
―
Да. Можно оговориться, потому что для большинства людей…
В. Дымарский
―
И песни сочиняли о том, что вот какая она несчастная, какая судьбинушка у нее…
М. Кузахметов
―
Есть отдельная монография про всех, про них этих несчастных, потому что отдают откровенно русскую девушку…
В. Дымарский
―
За иностранца.
М. Кузахметов
―
… свою православную за басурманина, за человека чужой нам веры. И кстати, никто не просил у герцога Курляндского, там иногда оговаривалось, – да, – там переходить в православие, ничего подобного. За лютеранина, за врага отечества, непонятно за кого на чужбину отдают. Да тем более, что она же как раз от своей православной матушки-то патриархальной… Ну, явно пошли, в общем, слухи, что все это чудовищное преступление. Да, и сохранились, вот есть любопытная историческая монография, разнообразные песни, где вот ее жалеют. И все, что произошло дальше, это ж все закономерно, это же знак божий, что не надо наших вот, нашу истинную веру вот так менять не понятно за какие интересы на вражеское лютеранство.
В. Дымарский
―
И наших девушек, царствующих…
М. Кузахметов
―
Чисто в интересах императора Петра I. И я еще раз оговорюсь, там это… Ну, мне кажется вполне убедительной гипотезой, что Петр I просто не верил, что он Ригу сможет удержать и хотя бы вот таким путем оставить после завершения Северной войны… Ведь Северная война полыхала вовсю. Даже после Полтавы… Поэтому хоть какое-то влияние чтоб оказывалось с юга на Ригу, которую наверняка придется шведам отдать, а там вот будет сидеть наша девушка. Ну, в общем, чисто государственные интересы. А ведь как все могло повернуться бы, если Петр I не побоялся бы и в Ригу перенес столицу, где готовая гавань, огромный город, все ему там нравилось.
В. Дымарский
―
… с Вами были где-нибудь на линии…
М. Кузахметов
―
Незамерзающего залива. Да, и страшно представить, как бы это этнически отразилось на всей Прибалтике. Но вот Петр I не верил и, кстати, до последнего было неочевидно, что удастся сохранить Ригу. Там скорее Карл XII все испортил, чем Петр I грамотно все организовал. Ну, мы про это рассказывали. Так вот. Девушка-то вернулась. Что ей делать в Курляндии, где она никого не знает? Хоть по-немецки и выучилась говорить. Вернулась в Петербург.
В. Дымарский
―
То есть она доехала до Курляндии?
М. Кузахметов
―
Нет. Она вернулась…
В. Дымарский
―
До Курляндии не доехала…
М. Кузахметов
―
… с телом бездыханного юного… Вообще, в 17 лет невеста…
В. Дымарский
―
… бездыханного Курляндского Фридриха.
М. Кузахметов
―
Да, вернулась в Петербург. «Что делать, дядюшка? Что делать дальше?»
В. Дымарский
―
И вот на этом риторическом вопросе «Дядюшка, что делать дальше?», мы сейчас прервемся. И что ответил дядюшка, и как себя повела дальше Анна Иоанновна, мы узнаем после небольшого перерыва.**********
В. Дымарский
―
Еще раз приветствую нашу аудиторию. Это программа «Все так плюс». Выходит она из Санкт-Петербурга. У микрофона Виталий Дымарский и напротив меня Максим Кузахметов, петербургский историк. А мы продолжаем прослеживать судьбу всех членов дома Романовых начиная от… и кончая… Ну, кончая… Кем кончая мы знаем. Да? Ну, мы где-то сейчас даже еще до середины, наверно, не дошли. Мы остановились… Вернее начали рассказывать об Анне Иоанновне и остановимся на роли и судьбе этой женщины на еще некоторое время. Да? И так 17-летняя Анна осталась без мужа, без Курляндии и вернулась в Петербург. Да? Она еще… она еще не царица. Она еще не императрица.
М. Кузахметов
―
И ничто не предвещало.
В. Дымарский
―
Да. И что она?
М. Кузахметов
―
Потому, что разумеется Петр I рассчитывал на… сначала на одного сына, потом на другого сына. На внуков рассчитывал. Никто не знал, да и сама Анна Иоанновна, наверное, никаких иллюзий не питала. В общем, вернулась девушка в Петербург: «Дядюшка, что делать дальше? Муж умер. В Курляндии никто меня не ждет. Никому я там не нужна. Найди мне другого хорошего мужа». Вообще остались письма любопытные ее. Но вот мы уже упоминали. Да? Она, с одной стороны, пишет письма мужу. Ну, явно под диктовку, вряд ли бы она так могла сама все красиво излагать. А с другой стороны, слагаются песни, как на погибель девушку отправляют, непонятно куда к басурманам.
В. Дымарский
―
Да. К басурманам. Да.
М. Кузахметов
―
Хотя, конечно, ничто ей там не угрожало.
В. Дымарский
―
В этих песнях даже пелось: «Ты, вот, Царь-батюшка, отдай меня за…»
М. Кузахметов
―
За русского, за своего.
В. Дымарский
―
…за русского генерала какого-нибудь».
М. Кузахметов
―
Лучше за генерала, конечно. Пусть он меня поколачивает, пусть все будет по домострою, но свое.
В. Дымарский
―
Ну, да.
М. Кузахметов
―
Так вот. Петр I некоторое время колебался, потому что, что делать то дальше? Там же оставался еще один родственник, дядюшка умершего герцога. Правда, там была тоже необычная история. Когда сгустились тучи над Курляндией, которую хотели разделить между собой, то ли поляки присоединить, в воеводства превратить, то ли шведы превратить в свою провинцию, то ли русские в какую-нибудь свою губернию, может быть. И брат предыдущего герцога и соответственно дядюшка умершего несчастного этого юноши, он просто все это время с 1701 года жил в Данциге, в Гданьске. В прекрасном богатейшем городе и никак не мог тоже ни на что решиться. С одной стороны, он мог бы попросить дворян поддержать его кандидатуру на герцогство, чтобы все было законно. Но он вот как-то… Он там в общем прожил 25 лет и потом вообще отказался от всех претензий на трон, ни на что не претендовал. И Петр I колебался, что делать дальше, с кем договариваться. Но так, как он человек был такой, не побоюсь этого сказать, не очень предусмотрительный в долгосрочной перспективе, он просто сказал: «Так, племяшка, Анна, поезжай сейчас в Митаву. А для надежности, чтобы присматривать за тамошними дворянами, за всеми делами, надо все там контролировать, следить, война продолжается, я отправляю с тобой надежного человека…»
В. Дымарский
―
Бестужева-Рюмина
М. Кузахметов
―
«… Бестужева-Рюмина». Взрослого, состоявшегося человека, к которому, в принципе, есть определенное доверие. Человек тоже любопытный и по-своему колоритный. Ну мы уже рассказывали, как Петр I решал, кто просто под руку подвернулся, тому и дело. А дело может быть совершенно любое. Может быть экспедиция в дальние края. Может быть строительство каналов. Может быть командование армией. Может быть строительство корабля. А тут вот в Курляндию. Так, кто под руку подвернулся? Бестужев-Рюмин? Все. Ты поедешь. Вот у меня племянница 18-летняя, непутевая. Ты взрослый человек, тебе там почти 50 лет.
В. Дымарский
―
Но герцогиня.
М. Кузахметов
―
Ну, формально герцогиня.
В. Дымарский
―
Формально герцогиня.
М. Кузахметов
―
А, ну, тут, да. Тоже любопытно оговорить, что это же не какие-то русские традиции, тут же целый брачный договор.
В. Дымарский
―
Да.
М. Кузахметов
―
Это ж так просто не получится уже женить там людей с человеком немецкой, лютеранской или католической культурой. Брачный договор. Это в России все, вот отдали девушку там, а что там с ней будет, будут ее поколачивать, дадут ей там какое-нибудь… дадут ей каких-то отступных… А тут все не так. И в договоре все было достаточно подробно прописано и помимо всего прочего курляндское дворянство было обязано девушку содержать за свой счет. Прекрасный вариант. Вообще там же никуда не деться, какая бы не была родня, там же…
В. Дымарский
―
… не было.
М. Кузахметов
―
Это, кстати, Петру I не нравилось, но поделать он ничего не мог, потому что на содержание своих родственников: племянниц, сестер, приходилось отпускать деньги из казны. Другое дело, что могли ничего и не выделять. Там написано, например, 10 тысяч на содержание, а могли… А денег нет, но вы держитесь. Поэтому тут вот такой удачный шанс хоть одну племянницу отправить в Курляндию, отправить с ней надежного человека, пусть присматривают. Казне она… чтобы девочка вам ничего не будет стоить. А там подберем ей может еще какого-нибудь другого полезного мужа. Так вот. И таким образом все-таки поехала Анна Иоанновна в Курляндию и провела там долгие годы. Пробыла она там почти 20 лет.
В. Дымарский
―
Но никакого богатства она там не обнаружила герцогского.
М. Кузахметов
―
Нет. Тут вот, – да, – очередной удар ожидает эту девушку. Вместо того, чтобы ее там встречали с салютами, с фейерверками и с пушками. Что она застает? Совершеннейшей разоренный дворец. Но в принципе, не то, чтобы тогда там чернь бунтовала, или дворяне негодовали, ничего подобного, просто война идет. И по территории именно Курляндского герцогства ходят туда-сюда неоднократно и на постой останавливаются, если еще крыша над головой есть, то русские, то войска Речи Посполитой, то шведы. Но, конечно, там разорение страшное. Но после взятия Риги и после тем более Полтавы, более-менее Прибалтика контролировалась, шведы уже так далеко не забирались, в основном уже боевые действия велись на территории северной Польши, в Померании там, в Саксонии. Даже уже не в Саксонии, а все-таки на территории северной Польши. И более-менее там, ну, установился мир. Восстановление хозяйства какое-то. Но тем не менее, по началу несчастной Анне Иоанновне пришлось ютиться там не пойми у кого, потому что никто там ее с восторгом вовсе и не встретил. Непонятно какая-то женщина, и просто скорее угроза прибытия войск… Ну там был в Риге уже большой русский гарнизон. А Петр I в своих инструкциях глазом не моргнув так Бестужеву-Рюмину и пишет, что ежели там кто-то будет племянницу мою обижать или с претензией, сразу присылайте из Риги русский гарнизон, чтобы знали там, кому перечить. А еще раз напомню, такая необычная история, много дворян мелкопоместных в Курляндии… Кстати, они же … на своего герцога, потому что что для дворянина главное? Это служить. Служить в армии. А так как в Курляндии своей армии не было, то многие курляндские молодые дворяне, особенно если второй, третий сын, поступали на службу за рубеж. Чаще всего в Пруссию, но могли во Францию уехать. Вот. Поэтому… Тут еще приезжает какая-то… Еще ее надо содержать. Ничего не понятно, что там дальше будет. Но вот угроза прихода русского гарнизона как-то подействовала, наверное, на этих курляндцев. Кстати, у нас в Петербурге Курляндская улица сохранилась, есть вот Курляндская и Лифляндская. Да. Чтобы не путать, Лифляндия – это севернее Двины, Курляндия, ну, так условно, южнее Двины. Это, в основном, все на территории нынешней Латвии. Вот не могу не пожалеть, простите за отступление, что была еще Эстляндская улица, это вот, где Эстония, но она теперь почему-то Степана Разина. Вот потеряли такие прекрасные названия, которых уже… для топонимики очень ценные, которых больше уже никогда не будет. Так вот. И дальше Анну Иоанновну ожидает, ну, не то, чтобы удар очередной, а грустная судьба фактической сожительницы этого самого Бестужева-Рюмина. Даже по-своему она как-то к нему привязалась, как видно из ее последующих писем.
В. Дымарский
―
А какая у них разница в возрасте-то была?
М. Кузахметов
―
Да там лет 30 у них разница в возрасте была.
В. Дымарский
―
Не молодой был человек…
М. Кузахметов
―
Да уж не молодой. И женатый, и с детьми. Но опять-таки из писем, сохранившихся, ну, там грустная, безобразная история. Взрослый дяденька Бестужев-Рюмин склоняет, между прочим не последнюю девушку, а племянницу царя, к сожительству. Пользуется ею как угодно, как хочет. При всем при этом прелюбодействует еще и с кем попало, в общем. Там вот из ее писем. Там ужасные все эти истории. Наконец все эти подробности…
В. Дымарский
―
А писала она кому?
М. Кузахметов
―
Ну, матушке писала.
В. Дымарский
―
Матушке?
М. Кузахметов
―
Позднее Екатерине.
В. Дымарский
―
У них же были плохие отношения…
М. Кузахметов
―
С матушкой. Да. Но кому еще пожаловаться?
В. Дымарский
―
Зато были хорошие отношения с Екатериной.
М. Кузахметов
―
С Екатериной, да. Ну, Екатерина вообще была первой…
В. Дымарский
―
С Екатериной, которая, – да, – I, женой Петра.
М. Кузахметов
―
Да. Незлобливая, сочувствующая. Ну, мы про это рассказывали. Она легко там могла деньгами сужать, дарить, ничего не жалко. Сердобольная была безусловно. Вот тут, – да, – сошлись две родственные души. То есть они были не родственники друг другу ни разу по происхождению, а вот по… Ну, Екатерине I, наверное, больше повезло в личной жизни, а Анне Иоанновне нет. Но так как Петр I тоже прелюбодействовал, с кем попало при живой жене, то, наверное, Анна Иоанновна могла пожаловаться так вот по родству женской души: «Вот, представляешь, какая у меня грустная история». Да еще, опять-таки по свидетельству очевидцев, Бестужев-Рюмин и не стеснялся и поколачивать Анну Иоанновну, царскую племянницу, не последнюю девушку. Вот что себе человек позволял. Ну, и это еще не все. Он же дальше тоже занимался, это в принципе была его личная инициатива, решением династических каких-то вопросов, а не выдать ли ее все-таки замуж, ну, по своему усмотрению, за какого-нибудь еще там очередного немецкого…
В. Дымарский
―
Герцога.
М. Кузахметов
―
… князя, герцога, принца. В конце концов эти инициативы уже Петру надоели. Там он просто запретил ему всеми этими вопросами заниматься. Но Бестужев-Рюмин достаточно долго находился в Прибалтике. Так вот. Когда, значит, дошли слухи до всех этих безобразий до матушки… Анна Иоанновна… Она была жива. Жила в Петербурге. Не плохо, кстати, жила. Она отправила… А жила она в Митаве, – да, – это нынешняя Елгава, в то время столица герцогства. Так вот. Отправила своего брата Василия Салтыкова, тоже любопытнейшего человека, разобраться в этих всех перипетиях. Она вообще сама просилась. Но ее Петр I не отпустил, потому что он уже нервничал. Мали ли там отпустишь от себя родню, а после истории с Софьей он вообще всем этим женским кликам не доверял. И до конца жизни нервничал, как бы у них там какой-нибудь заговор не сложился. А так как они все еще если не царской крови, то бывшая там то царская жена, то еще какая-то родня, что там они удумают неизвестно. Но брат отправился. Вот его-то письма и сохранились, что он там застал, что мучают Анну Иоанновну. Бестужев-Рюмин там бесчинствует, позволяет себе все, что угодно. А сам Салтыков тоже колоритный персонаж был. Он же прославился разводом. Это в принципе один из первых случаев в российском государстве, когда состоялся развод. Ну, тоже неслыханное. Да? И развели его со своей женой там, брата царицы. Но вот в последствии ему пригодилось воцарение Анны Иоанновны. А на том этапе, в общем, все кончилось ничем, потому что, ну, вот жалуется Анна Иоанновна на всякие несчастья, на свою судьбу жалуется Екатерине I. И вот дальше происходит ярчайшее событие, о котором надо поговорить подробней. Это так называемый курляндский кризис, когда в жизни Анны Иоанновны могли произойти наконец-таки потрясающие перемены, когда прибыл туда не с того, не с сего некто Мориц Саксонский.
В. Дымарский
―
Мориц Саксонский. Да.
М. Кузахметов
―
Да. Это конечно удивительная история. Хочется рассказать подробнее. Так вот. В 1726 году происходит невероятная вещь. Ко двору Анны Иоанновны приезжает некий молодой человек, красавец, красноречивый, уже к тому времени состоявшийся офицер, сын, хоть и внебрачный, саксонского курфюрста Августа II Сильного. Ну, и по совместительству польского короля. Ну, просится, конечно, отдельно его история.
В. Дымарский
―
Морица?
М. Кузахметов
―
Морица. Да. Кратко. Да? Мы уже рассказывали, Август II Сильный, человек, который долго был то союзником Петра I, то его там предавал, то потом опять был союзником, разрывался между родной Саксонией и Польшей. Но прославился он тем, что у него были десятки внебрачных детей. А самая красивая цифра, самое красивое число – 365, по числу дней в году. Ну, маловероятно, но не удивительно. И вот от одной из его любовниц, а все это были не какие-то дворовые девки, это была Кёнигсмарк, графиня. Тоже девушка знатного происхождения. Родила она сына. А этот сын, которого впоследствии польский король и саксонский герцог признал. В юности, так как ему ни в Польше, ни в Саксонии делать нечего… Это, наверное, был человек, о котором мечтал бы Петр I. Деятельный, энергичный, мечтающий прославиться на поле битвы. И отправился он на военную службу. Помогал еще в осаде Риги. Потом он активно участвовал в войне за испанское наследство. И вот на каком-то этапе так, как и во Франции ему что-то ничего не перепадало… Он, кстати, был женат до еще вот знакомства с Анной Иоанновной. Тоже любопытная история. С ним был… Это же брачные договоры. Вот ему там подобрали девушку из хорошей семьи. Вот ему там перечислили на личные счета полагающееся приданное за девушку. Тут же он его растратил. И на этом основании, зачем нам такой жених, был расторгнут брачный договор. Тоже удивительная история, но для Западной Европы, наверное, вполне характерная. Так вот. В последующем же он стал и маршалом. И тоже прославился как выдающийся полководец. А в 1726 году он пребывает в Курляндию и говорит: «Анна Иоанновна, выходи за меня замуж. Посмотри какой вот я. Ты еще не старая».
В. Дымарский
―
… герцогом Курляндии…
М. Кузахметов
―
А я стану герцогом, заживем. А у меня такие связи, такие знакомства. У меня папенька вот-вот признает меня сыном. Ну, я не могу претендовать, потому что там другие есть, более законные сыновья на саксонский трон, но тем не менее не последний человек. У меня во Франции там связи, да и вообще. И Анна Иоанновна судя по всему в него влюбилась. А это, еще раз напомним, уже 1726 год, когда к власти в Петербурге уже пришла Екатерина I. А как мы говорили, Екатерина I вообще в силу то ли сердобольности, то ли вот действительно почувствовала родственную душу в Анне Иоанновне, ее симпатии были на стороне этой девушки. И в принципе Екатерина I, наверное, не возражала. И все могло повернуться как угодно, особенно с учетом того, что в последствии Анна Иоанновна взошла на российский трон. Но тут свою зловещую роль сыграл небезызвестный Меншиков Александр Данилович. И вовсе не потому, как вот иногда пишут, что озадачились там, а то как бы через Морица Саксонского не вмешивались ли в наши дела там люди из Парижа. А просто потому, ну, вот это мое мнение, что Александр Данилович сам решил стать курляндским герцогом и в первую очередь просто потому что это красиво и почетно. И… как может сложиться. Мы же… То есть в принципе на каком-то этапе герцог курляндский и герцог прусский были ровня друг другу. Только из герцога прусского через потомков сложился германский император. Мало ли как бы и в Курляндии все сложилось. Так вот. Вмешался очень энергично во все эти дела Александр Данилович Меншиков. И отправил туда доверенных людей навести порядок. И просто с инструкцией прогнать этого Морица, никто его не звал, нам он даром не нужен. Гоните его в шею. И Анне Иоанновне всякие строгие предписания никакой ерундой ей не заниматься. Но события развивались не так просто. Мориц Саксонский, еще раз напомним, – это не просто выдающийся офицер, командир, будущий маршал, это очень решительный человек. И так как его к тому времени уже избрало Курляндское герцогство герцогом, то есть он соблюдая все процедуры…
В. Дымарский
―
Здесь, кстати говоря, надо подчеркнуть один момент, что это не наследное место, – да? – не наследуемое место, а это избираемое…
М. Кузахметов
―
Ну, конечно, если у герцога есть сын, там дворянство не возражает. Но если вдруг род пресекся, – да, – то по… ну, по немецким традициям, по западноевропейским, закономерно дворяне вмешиваются, выбирают, ничего страшного в этом нет. И тут были все процедуры соблюдены. Курляндское дворянство одобрило его кандидатуру, разрешило этот брак. Мориц Саксонский им понравился. Связи… Тем более там лютеране все. И связи с французским двором. Все им нравилось. Поэтому все было честно, казалось бы, по всем процедурам. Если бы вот не вмешательство Меншикова, который на тот момент, мы рассказывали, был фактическим правителем России. Все дела решались через него лично.
В. Дымарский
―
Поскольку это уже был период правления Екатерины.
М. Кузахметов
―
Да, недолгий. То есть если бы там, может, быть чуть-чуть позже бы или чуть-чуть раньше все бы повернулось, но тут вот Меншиков был вот именно буквально вот эти вот несколько месяцев в абсолютнейшей силе, на вершине своего могущества. Но Мориц Саксонский еще посопротивлялся. В Латвии есть озеро Умское… Усмское, – да, – где он на одном из островов с доверенными людьми, несколько сотен человек из его там то ли свиты, то ли людей, которые в него поверили, то ли молодых курляндских дворян, они закрепились. Построили там укрепление. «И никуда не уедим. Я законный герцог. Меня избрали». Но просто силы были несопоставимы, когда подошли части рижского гарнизона… Кстати, всем этим было поручено заниматься, если не… по-моему, генералу Ласси. Тоже знаменитому генералу в русской истории, выдающемуся в своих подвигах уже там впоследствии в войне с турками и с Финляндией. Но он не стал атаковать. Не хотел никому вредить. И, ну, может быть не явно, но позволил герцогу, несостоявшемуся герцогу, бежать с этого острова под покровом ночи. Никто не… Слава Богу, что он спасся. И впоследствии Мориц Саксонский добился еще многих выдающихся побед. Все остались при своих, кроме несчастной девушки Анны Иоанновны, которая…
В. Дымарский
―
Да. Но Мориц остался при своих, но без Анны.
М. Кузахметов
―
Но остался, – да, – и без всех перспектив, которые ему сулил русский трон в перспективе, – да? – там когда-то. Ну, или хотя бы герцогство курляндское. Остался не с чем. А Анна Иоанновна и подавно. И без мужа, без прекрасного такого жениха. И дальше происходят…
В. Дымарский
―
И Меншиков не сумел.
М. Кузахметов
―
Да и Меншиков не успел. Нет, Меншиков успел отозвать Бестужева там…
В. Дымарский
―
Но он не сумел стать герцогом.
М. Кузахметов
―
Герцогом не сумел. Но тут опять… И это еще одна драма в жизни Анны Иоанновны, потому что Меншиков Бестужева будучи уже абсолютным фаворитом отзывает: «Так, возвращайся в Петербург. Хватит там блудить. Хватит там безобразничать. Видим мы, что ты там натворил». А что делает Анна Иоанновна? Анна Иоанновна пишет письма, ну, в основном там Екатерине: «Так оставьте мне хотя бы этого какого-никакого. Да, возрастного уже. Да, он меня, может, там поколачивал. Но это хоть кто-то вот». Ну как вот, уже там не историки скорее, а психологи бы рассуждали, она страшно боялась остаться одна. А это хоть какой-то покровитель, какая-то защита. На чужбине, без сестер, без родни. В Петербург возвращаться не разрешают. Ну, дайте мне хоть какую-то там женскую, там если вот не радость семьи, то хотя бы какое-то понимание, что рядом со мной есть надежный человек, в обиду не даст, будет меня хоть как-то там по-своему беречь там-то от глумления над другими. Ничего подобного. Меншиков говорит: «Так, все. Бестужева возвращаем в Петербург, Бестужева-Рюмина. А дальше я займусь там всякими вариантами как сесть… Как еще к своим титулам и герцогство Курляндское присоединить. Напомним, что Меншиков, по-моему, единственный из русских, кто получил титул герцога, правда, герцога Ингерманландского. То есть все вот это Приневье – это Ингерманладия и Меншиков, который вот с тщеславием любил все эти громкие названия. Вот он был герцогом. Но с курляндским не срослось, потому что дальше заговор там очередной, свержение Меншикова, знаменитая его ссылка. А Анна Иоанновна опять остается ни с чем. И ничто не предвещало там никаких дальнейших ярких событий в ее судьбе, потому что на престол после смерти Екатерины I сел Петр II. Молодой, энергичный, сумасбродный, но здоровый. Ножки у него ходили хорошо, в отличии от других там Романовых, которые к 30 годам уже не могли ходить, уже ослепли. Ну, как вот Иван V. Тут казалось бы все должно было быть прекрасно. Всех эта кандидатура так или иначе более-менее устоявшаяся устраивала. Там скорее шли уже споры по поводу того, на ком его женить и соответственно через это приблизиться к трону. А Анне Иоанновне ничего не светило. Единственное, что вот тоже важное событие примерно в это же время произошло, в 1727 году возвысился некто Бирон. Мы будем рассказывать о нем…В. Дымарский
―
Это отдельная…
М. Кузахметов
―
…отдельная история.
В. Дымарский
―
Это отдельная, конечно, история. Безусловно.
М. Кузахметов
―
Ну, сейчас просто вот кратко напомним, что…
В. Дымарский
―
Он занимает в русской истории место не меньшее, чем правители, я думаю.
М. Кузахметов
―
Да. Он давно там был при дворе, но пока был Бестужев-Рюмин, он…
В. Дымарский
―
Кстати говоря, это же легенда – да, – о том, что он был конюхом.
М. Кузахметов
―
Ну, конечно, легенда. И башмаки там себе… Ну, красиво. Это же как-то надо принизить. Кто такой? Если Меншиков возвысился, значит, пирожками торговал. А если Бирон возвысился, значит ботинки сам себе там мастерил, потому что нищета и голодранец. Но это все в основном вот было болезненно для русских знатных, боярских родов, для которых все эти выскочки… Ну, очень болезненно ими воспринимались.
В. Дымарский
―
Да еще происхождения они басурманского.
М. Кузахметов
―
Вот. И соответственно в 1727 году, не последнюю роль это человек сыграл, вот он возвысился после того, как отозвали Бестужева-Рюмина, и заметалась там Анна Иоанновна: «Кто же обо мне позаботится». И тут вот. Он давно там был при дворе. Был секретарем. Занимался всякими там хозяйственными делами. И вроде бы видный, серьезный, крупный мужчина, самостоятельный, решительный. Приласкал там, обогрел, позаботился. И вот Анна Иоанновна приобрела такого покровителя. Но прошли еще несколько лет прежде, чем взошла звезда Анны Иоанновны. Ну, тоже коротко напомним, что в это время пока был еще малолетний Петр II, который отличался к ужасу… Но, наверное, Петр I просто не дожил. Ему нравилось охотится, веселиться, танцевать. Учиться не хотел. Но это был уже в целом европейский человек, конечно же. Трудно было загнать его там на молитвы или на какой-то крестный ход, как вот его все предки по линии Романовых. Ему нравились уже в чистом виде все развлечения. И дальше, ну, как я уже сказал, там шла только история за то, на ком его поскорее бы там женить и соответственно влияние оказать. И еще два года примерно вот неопределенности и мучений Анны Иоанновны, а судьба страны была в руках верховников.
В. Дымарский
―
Да. Надо здесь вот что сказать, что мы сейчас дойдем до вступления уже на престол Анны Иоанновны. Да? Но само правление будем рассматривать в следующих передачах.
М. Кузахметов
―
Да.
В. Дымарский
―
А сейчас, все что у нас там осталось небольшое время, я бы сказал еще вот о чем. Непонятная судьба то ли ее, то ли не ее сына, сына Бирона. Да. Вот этого Карла Эрнста. Многие считают, что это ее сын от Бирона, безусловно. Но это считается сыном Бирона с непонятным происхождением… с непонятным материнским происхождением.
М. Кузахметов
―
Ну, тут… Да. Любопытнейшая история. На что ссылаются? Не на результаты генетической экспертизы. Да? А на то, как она благоволила к этому мальчику. Что там буквально чуть ли не до 10 лет требовала, чтобы с ним кроватку ставили к ней в опочивальню. Все время о нем переживала и волновалась, как там этот мальчик. Но я считаю, что, ну, с трудом. Ну, по старшим… Ведь некоторые считают, что и старшие сыновья Бирона тоже от нее. Просто специально Бирон женился для виду. А якобы его жена ходила с подушками, ну, и как водится. Находятся какие-то подтверждения.
В. Дымарский
―
Мальчик 28-го года. Да. В 27-ом году Бирон появился возле Анны Иоанновны.
М. Кузахметов
―
Ну, не просто… Он был раньше, а возвысился так уже очевидно. Конечно, по датам сходится. Но тут я скорее… Такая же полумифология, как то, что Ломоносов сын Петра I. Тоже все по годам идеально сходится. Был же там в Архангельске. А потом вон как Ломоносов возвысился, а еще здоровенный и самостоятельный.
В. Дымарский
―
Но как бы то ни было, факт остается фактом, и который мы выносим просто на суд наших слушателей. На этом мы завершаем нашу сегодняшнюю программу, но не завершаем рассказ об Анне Иоанновне. Это уже в следующей программе. Всего доброго!