Карл V Габсбург — обладатель 27 корон. Часть 2 - Все так - 2013-07-06

Л. ГУЛЬКО: Здравствуйте, мы начинаем передачу «Все так». Наталия Ивановна Басовская в студии. Здравствуйте, Наталия Ивановна.

Н. БАСОВСКАЯ: Добрый вечер.

Л. ГУЛЬКО: Ну, и наша сегодняшняя тема – «Карл Пятый Габсбург, обладатель 27 корон. Часть вторая». Продолжаем историю про этого человека. Я бы сразу хотел спросить вот что, вот о чем вас, Наталия Ивановна. Вот эта фраза, которую ему приписывают… или не ему, или не его фраза. «В моих владениях никогда не заходит солнце».

Н. БАСОВСКАЯ: Это реальность.

Л. ГУЛЬКО: Это реальность или это все-таки?..

Н. БАСОВСКАЯ: Это реальность. На самом деле, во-первых, действительно не заходило солнце. В силу исторической судьбы… в двух словах все равно надо напомнить содержание первой части.

Л. ГУЛЬКО: Да, конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Это человек, который родился в 1500-м году и был современником одновременно нескольких великих правителей европейских. Его современники, тоже молодые правители: Генрих Восьмой в Англии, Франциск Первый во Франции, Сулейман Первый Кануни в Турции, в Османской империи. Это поразительно. Вот был выброс когда-то культуры (эпоха Возрождения) в Италии, конечно, Италия и Нидерланды, а здесь вот такой общеевропейский выброс каких-то очень крупных, очень заметных политиков. Ни одного из них не назовешь ничтожеством, что он, допустим, выдвигал какие-то притязания, ни на чем не основанные. И эта эпоха – одновременно грань двух больших эпох, Средневековья и Нового времени. Сейчас его в историографии называют раннее Новое время, переход после открытия Америки в 1492-м году. В силу исторической судьбы, а не путем войн, Карлу будущему Пятому (сначала он стал Карлом Первым в Испании) по наследству от одного деда и другого деда достались Нидерланды в Европе и большой шанс продлить пребывание своего деда в статусе германского императора Священном Римской империи германской нации, и от другого деда – Испания, корона Испании. И вот эта протяженность… а там не только Испания, там еще острова захваченные…

Л. ГУЛЬКО: Ну, конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: … еще Арагоном, да. Это Сардиния, это Сицилия, это Южная Италия. То есть, громадная империя. И параллельно идут великие географические открытия. А лидером великих географических открытий, начиная с путешествия Колумба, стала эта самая Испания, едва объединившая короны Кастилии и Арагона под властью Изабеллы и Фердинанда. Затем Кортес, Писарро и так далее, золото, льющееся оттуда. И на самом деле географически где-нибудь в какой-нибудь части в Старом Свете или в Новом Свете было солнце. И этот молодой человек, вот он не бился за эти владения – он будет биться сейчас вот у нас, за другое – они достались ему. Это средневековые понятия: получите корону по праву престолонаследия, мужской наследник. Вот прямых детей нет, прямых мальчиков нет – переходит к внуку.

Л. ГУЛЬКО: Ну, можно же получить и все профукать, это же история…

Н. БАСОВСКАЯ: Наоборот, он собиратель. И он, конечно, следовал безумной идее. Вот одной ногой он стоял в Средневековье, что естественно: оно только что закончилось, люди могли и не знать, что оно закончилось. Современники мало понимали…

Л. ГУЛЬКО: Я думаю, что они не знали.

Н. БАСОВСКАЯ: Конечно, единого учебника у них не было (смеется). Люди не могли понять, что это все кончено, эти престолонаследия, что будут какие-то другие правила, до них далеко. И он собиратель. Он, получив вот это все как бы случайно, громадное пестрое наследство, считал каким-то своим долгом (а потом это превратилось в политическую химеру) объединить весь, ну, по крайней мере, обозримый христианский мир в единую, под единой короной, вот его, дома Габсбургов. Ну, вот химера. И это было невозможно, это было нереально. Но огромные усилия в своей жизни он применял именно к этому.

Мы расстались с ним в прошлый раз на очень важном, в очень важный момент его жизни. Это 22 октября 1520-го года, он вступает в Ахен в Германии. Это когда-то любимая, условно говоря, столица Карла Великого. Все помнят, все знают, что это город Карла Великого. Он покинул Испанию, где он уже провозглашен испанским королем, где полыхает опасное восстание комунерос (я о нем рассказывала). Решил презреть восстание, все, ради того, чтобы короноваться короной Карла Великого, Оттона Первого Великого. То есть, ему казалось, что вот он движется к этой цели, объединить всех христиан.

Л. ГУЛЬКО: То есть, он становится таким императором Священной Римской империи.

Н. БАСОВСКАЯ: Да.

Л. ГУЛЬКО: Вроде бы.

Н. БАСОВСКАЯ: Он надеется, что это уже будет. Но коронация в Ахене очень важная, символически, исторически принципиальная. Якобы это корона самого Оттона Первого, Оттона Великого (962-й год). Он был первым императором Священной Римской империи германской нации. Надо сказать, когда в фашистской Германии, в Третьем рейхе размышляли, как назвать важнейший план войны против Советского Союза, были вариации: Барбаросса или Отто, в честь вот этого Оттона Великого. То есть, какое он ощущал величие! Но настоящий император – это только тот, кто коронован в Риме Римским Папой. В этот момент для него это было невозможно, с Папой непросто складывались отношения. И он настаивал и сам подчеркивал еще целых 10 лет, что он называется так: избранный римский король, избранный римский король. Он не хочет называть себя императором, пока не состоится коронация, только законная, единственно законная – в соборе Святого Петра, и чтобы это был Римский Папа.

Л. ГУЛЬКО: Ну, принципиально, да, конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: У него были, представляете, у него были идеи некоторые вот безумные.

Л. ГУЛЬКО: Ну да.

Н. БАСОВСКАЯ: У него были принципы – и сейчас мы это увидим. Вот нельзя считать ничтожеством. Сын его будет ужасным, безумным фанатиком, Филипп Второй, но это символ глупого фанатизма. Карл не таков. Но все-таки вот этот избранный римский король, состоялась коронация еще в Болонье для подтверждения этого титула – все равно это не Рим. И хотя у него на родине… нет, не на родине. Он родился в Нидерландах, он родился в городе Генте. У него в законно полученной Испании, где он король Карл Первый, полыхает восстание, а он все-таки решает сначала уладить дела в Германии, чтобы развязать руки для неизбежной войны с Францией. Отец с детства твердил ему, что... Максимилиан Первый Габсбург, очень значительный, очень яркий тоже правитель. Его называли иногда последним рыцарем. Но и Франциска Первого Французского называли последним рыцарем, и Карл Пятый в чем-то был рыцарем. Эпоха ушла, но рыцари, титул рыцаря остается, и мысли о них остаются. Что неизбежна война с Францией, потому что Франция граничит с Нидерландами теми самыми, с Германией, на Юге Италия, на которую посягают все. Она очень богатая…

Л. ГУЛЬКО: Лакомый кусок, конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Безусловно. Северная Италия – родина Возрождения. Какие блистательные достижения научной и культурной мысли, архитектура, живопись! А единого хозяина нет, Италия разобщена. И поэтому на повестке дня война с Францией. Он это знает, он к этому готовится. Но для этого надо, чтобы в тылу, в Германии, был порядок. А порядку мешает лютеранство, Мартин Лютер. Этот человек, родившийся в 1483-м… то есть он существенно постарше, но не трагично постарше Карла Пятого, будущего императора Карла Пятого, пока Карла Первого Испанского, избранного римского короля – бог знает что. Доктор богословия, он прославился уже в 1517-м году (но недавно, три года назад), когда прибил к дверям церкви в Виттенберге свои знаменитые 95 тезисов оправдания верой, не надо посредников в виде Католической Церкви… ну, это революция в умах для своего времени. Но при этом он очень чужд светской культуре, он пишет трактаты, полемику с Эразмом Роттердамским, вера и смирение выше красоты и знания... Он двигается к фанатизму религиозному весьма решительно.

Л. ГУЛЬКО: Ну да, он же был, наверное, как мне кажется, абсолютно не толерантным.

Н. БАСОВСКАЯ: Нет.

Л. ГУЛЬКО: Вот уж…

Н. БАСОВСКАЯ: Казалось бы, протестантизм…

Л. ГУЛЬКО: Гнобил чужие вероисповедания.

Н. БАСОВСКАЯ: Да. Протестантизм пришел освободить мозг человека, да? Общайся с Богом прямо. Если обратишься с верой, тебя поймут. Кальвин пойдет еще дальше: докажи своими успехами в жизни, что ты избранный… И все фанатики. Лютер еще не до такой степени, а Кальвин, женевский папа, как его будут называть, он будет жечь на кострах, с его подачи будут жечь неверных. И все они не толерантны ни к Католической Церкви, ни к тем более иудаизму, ни к каким-либо другим вариациям. «Теперь я знаю единственную истину». Примерно тысячу лет до этого на протяжении Средневековья Католическая… сначала просто Христианская, с 11-го века Католическая Церковь утверждала, что она знает единственную истину. Теперь пришли они, и вместо того, чтобы сказать, что путь к истине бесконечно далек, давайте думать, обсуждать, пусть каждый ищет свою дорогу – «нет, я единственный, новый единственный, кто знает путь к истине».

Но Карл поступил вот сначала не тупо, не примитивно. Он собрал в 1520-м году (год коронации) рейхстаг в Вормсе, совещание, такое крупное собрание представителей всех немецких княжеств, где он не вполне император, но с шансами на то, что он будет полным императором…

Л. ГУЛЬКО: Все-таки начальник, да.

Н. БАСОВСКАЯ: И очень молодой человек, ему 21 год. Созывает этот рейхстаг, чтобы договориться о вопросах веры. Он считал, что Лютера надо выслушать. Вот он проявил какую-то меру, небольшую меру толерантности, и выдал Лютеру охранную грамоту. Давайте сравним с охранной грамотой императора Сигизмунда Первого, который выдавал охранную грамоту Яну Гусу. И чем кончилось это для Гуса? Его сожгли на костре…

Л. ГУЛЬКО: Он плохо кончил.

Н. БАСОВСКАЯ: Да. Охранная грамота была фальшивкой. Этот здесь – нет. Он действительно уцелел. Он участвовал, в присутствии императора излагал свои взгляды. А император потребовал от него одного – отказаться. Какая толерантность? Никакой. Отказаться, отречься от своих 95 тезисов. Это не диалог, конечно, но намек на диалог здесь имеется. Отречься. Лютер прибыл туда в 1521-м году, и вот совсем молодой Карл, 21 год, Лютеру 38 – это зрелый муж и зрелый теолог. И ему приказывают отречься. Лютер гордо и довольно быстро, на вторые сутки, отказался горделиво, так, как было неожиданно для Европы: с императорами и королями…

Л. ГУЛЬКО: … никто не спорил?

Н. БАСОВСКАЯ: … так не говорят. Ну что, разве в наши дни мы не видим, как человек, вроде революционно настроенный, а как только надо сказать что-то о высшей власти, он переходит к таким обтекаемым формам?..

Л. ГУЛЬКО: Ну, такое некое чинопочитание.

Н. БАСОВСКАЯ: Да, в России-то особенно, у нас вековая централизованная жесткая монархическая система. А Лютер проявил вот ту строптивость, которая свойственна этой эпохе. Что за этим было? Не только его некая смелость. Она была, все-таки 95 тезисов он прибил, папскую буллу в костре сжег. Студенты его были в восторге…

Л. ГУЛЬКО: Еще бы.

Н. БАСОВСКАЯ: ... прыгали вокруг этого костра.

Л. ГУЛЬКО: Студенты всегда в восторге.

Н. БАСОВСКАЯ: Да-да-да, он сжег папскую буллу. Его поддерживало то, что у него уже было много покровителей в Германии, очень сильных князей, которые готовы были укрыть его за стенами своих замков. Зачем это было князьям? «Да пожалуйста, Лютер, излагай поподробнее, мы под это дело конфискуем богатства Церкви».

Л. ГУЛЬКО: То есть, фанатик фанатиком, но кое-что, так сказать…

Н. БАСОВСКАЯ: Он был полезен им.

Л. ГУЛЬКО: Да.

Н. БАСОВСКАЯ: Он им был полезен. Тут как бы негласная договоренность. Император был потрясен. Король Испании, практически император Германии получил резкий и быстрый отказ, без компромиссных формул. Всю ночь он работал над ответом Лютеру. Он был трудолюбив, этот Карл. На французском языке на утро он произнес довольно длинный ответ. Пока шли дебаты на Вормсском рейхстаге, они шли по-немецки. Немецкий язык он знал не идеально. И публика заметила, что в какой-то момент, когда богословы излагали тонкие вещи о таинстве пресуществления, император вздремнул. Но здесь он проснулся, разъярился, всю ночь писал! И на французском, ему родном языке, сказал, цитирую, в том числе что он сказал: «Клянусь, что не пожалею ни своих королевств и владений, ни своих друзей, ни своей плоти и крови, ни своей жизни и души ради защиты католической веры». Он выбрал позицию. Если уж не пощадит ничего, включая родных и близких, все, он занял позицию, что он не отступит от католической веры. Вроде до этого он призывал к какому-то компромиссу.

Л. ГУЛЬКО: К какому-то, да.

Н. БАСОВСКАЯ: … да, как-то договориться. И вот до конца своей жизни, надо сказать, вот с этой позиции он не сойдет. Он не сможет подписать, после долгих лет войны (это впереди, я упомяну об этом), но он не сможет подписать компромиссный договор. Такой договор будет, но он скажет: «Пусть договор будет, но я не подпишу». И пошлет своего брата.

Итак, после этого еще он объявил, обнародовал эдикт, который лишал Лютера всех гражданских прав. Оказалось, это выстрел в пустоту, потому что Лютер быстро укрылся за спинами мощных германских князей, могучих, и ничего не значил этот эдикт.

Л. ГУЛЬКО: Скажите, а физически он его уничтожить не мог? У него не было силы или не было характера?

Н. БАСОВСКАЯ: Это значило взорвать Германию полностью, поскольку к этому времени княжества германские, на протяжении всей своей истории бывшие довольно независимыми, они разделились на протестантские лютеранские и католические.

Л. ГУЛЬКО: Понятно.

Н. БАСОВСКАЯ: И, допустим, убийство Лютера означало войну. Война все равно случится, но Карл не хотел быть тем человеком, который подожжет бикфордов шнур, не хотел быть детонатором. Но впереди, между прочим, все равно так называемая Шмалькальденская война, когда будут воевать протестанты с католиками. И будут проявления фанатизма, в частности, известно, фанатики католические, прибывшие из Испании, ну, например, герцог Альба, будущий душитель Нидерландской революции, предложит: «Вроде наша берет, мы побеждаем, католики – давайте выбросим останки Лютера из могилы, сожжем их». И Карл Пятый ответил: «Оставьте его в покое, у него сейчас другой судия. А я воюю с живыми, а не с мертвыми». Все-таки вот какие-то достойные черты…

Л. ГУЛЬКО: Рыцарские.

Н. БАСОВСКАЯ: Да, элементы вот этого рыцарского сознания у него были не в самых худших моментах его жизни. Итак, вопрос с Лютером не разрешился, Германия не умиротворена. Но все-таки позиция германского, избранного римского императора, то есть лидера Германии, выражена, и была надежда, что кто-то дрогнет и удастся найти какое-то умиротворение в будущем. Но нет, нет, твердо этого сказать было нельзя. И поэтому, наверное, он просто прикрыл на это глаза, ибо на повестке дня была очевидная реальность – война с Францией. Дело в том, что войны между германскими императорами, Священной Римской империи, Францией и Испанией, так называемые Итальянские войны, начались за шесть лет до рождения Карла.

Л. ГУЛЬКО: Довольно длинная история, да.

Н. БАСОВСКАЯ: То есть, он никак не виноват. Это началось в 1494-м году, это были долгие европейские войны между Францией, повторяю, Испанией, Священной Римской империей за обладание Италией, мы уже упоминали. Ну, невозможно было терпеть, что рядом, вот где-то в промежутке между Нидерландами, принадлежащими этим римским императорам, Германией, Францией лежит такой кусок. Только Альпы перевалить – и центры мировой торговли, Венеция, Генуя, центр мировой культуры того времени Флоренция, Рим, Вечный город. Соблазн немыслимый. И вот эти войны вокруг этого соблазна были, очевидно, развернулись именно за это. Но еще за что? Французское дворянство – самое воинственное и претендующее на то, что оно самое сильное в мире, самое лучшее. То, что им не удалось победить в Столетней войне, это их как-то не обескуражило. «Все равно хотим доказать, что мы самые прекрасные». Был хороший способ их занять, чтобы оттянуть их энергию и силы от назревающих противоречий внутри Франции. Ведь Реформация проникает и туда.

Л. ГУЛЬКО: Конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Впереди религиозные войны, с их озлоблением. В общем-то, эта наша эпоха, о которой мы говорим – это фактически религиозные войны в Германии. Потом они будут во Франции. И еще что имелось в виду? У французов были династические притязания на Милан. Какая зацепка, чтобы захватить всю Северную Италию! Династические, не очень твердые, не такие надежные, как у Карла Пятого, но французская корона в это вцепилась. Короче, начались эти бесконечные войны при французском короле Карле Восьмом. Он попробовал двинуться с юга, не через Альпы труднодоступные, временно захвачен был Неаполь. Но подробно об этом нет возможности говорить. Итальянские войны и для современников были бесконечно сложны. И вот сегодня, если хочешь студента на экзамене провалить, поручи ему рассказать поподробнее про Итальянские войны (смеется). Потому что это такое витиеватое дело: меняются короли, затем Людовик Двенадцатый в 1499-м захватил Милан, Неаполь в 501-м. вся Северная Италия под французской властью. В 511-м образуется Священная лига, в которую вошел воинственный Папа Юлий Второй. Испания, Венеция, Швейцария, позднее Англия и Священная Римская империя. Освободить Италию от варваров! В данном случае варвары – французы. Они были и в такой роли, когда это нужно было другой части Европы. Северная Италия освобождена, в Милане как бы снова Сфорца традиционные законные, властители во Флоренции – Медичи, измельчавшие, непопулярные, против них восстания. И все-таки затишье. В 1515-м Франциск Первый – нашему Карлу в это время 15 лет – романтичный, рыцарственный, возобновляет Итальянские войны. Ему кажется, что сейчас он победит окончательно. Им все время это кажется, а победы в этих войнах нет. Они вспыхивают – затихают. Мир, перемирие – снова сражение. Он возобновляет войну в союзе с Англией – Англия, как всегда, бегает то на одну сторону, то на другую – и Венецией, которая только считает свои доходы, что выгоднее. То есть, это давняя болячка европейской политики. И вот в это месиво интересов и противоречий вторгается Карл Габсбург со своей немыслимой идеей всемирной христианской католической империи.

Л. ГУЛЬКО: Давайте мы сделаем перерыв на краткие новости, затем, после новостей, конечно же, вернемся в студию и продолжим наш разговор.

НОВОСТИ

Л. ГУЛЬКО: Мы продолжаем передачу «Все так». Наталия Ивановна Басовская. Продолжается повествование. Итак…

Н. БАСОВСКАЯ: У нас Итальянские войны.

Л. ГУЛЬКО: Да.

Н. БАСОВСКАЯ: Страшные, запутанные. Ну, это тема целого спецкурса. Поэтому я, совершенно не углубляясь туда, скажу о роли вот Карла Пятого Габсбурга, или Карла Первого Габсбурга Испанского, претендующего на всемирную власть, в этих Итальянских войнах. Он вступил в них в 1521 – 22-м годах, и сначала как будто бы удачно. Он направил войска против союзников Франциска Первого короля Наварры, герцога Бульонского. Удачно. Командует хороший полководец Пескара на стороне Карла. Осенью 21-го маркиз Пескара овладел Миланом. Это позор большой для Франции, потому что Франциск Первый с ранней юности, еще до того, как стал королем, клялся: «Вот стану королем – я верну Милан Франции». Карл еще раз посетил английского короля Генриха Восьмого, и тот послал ему как бы поддержку. Вот всегда английская позиция такая: в основе этой поддержки прямой английский интерес– это всегда во все времена, со всей очевидностью. Английские войска направлены в Кале – это тот порт, который бывал в руках и французов, и англичан, и очень хорошо подкрепить свои позиции. Кале близко, Кале может быть захвачен Англией. И он еще длительное время после Столетней войны находился под английской властью, это их база. Вот лишний раз через Кале послать войска, показать: это наше, хотя во Франции.

Но Карлу пришлось отвлечься на время, все-таки побывать в Испании. Вот какой он был подвижный! Он, при тех коммуникациях… я следила за его перемещениями, нарисовала со стрелочками такую карту, но ее не покажешь по радио. Это невероятно подвижная фигура! Его перемещения были сказочными. И он прожил много жизней, можно сказать: в Испании, в Германии, говоря на разных языках… Ему надо в Испанию, там восстание комунерос завершается – как ему не побывать? Подавлено это выступление горожан за реформы. Нет-нет, вместо реформ, подавлено восстание, много пролито крови в борьбе, и горожанам урезали их вольности и привилегии, как всегда. Но зверств он не проявил. Все ждали – его сын будет проявлять – все ждали, вот появится… уже он император практически в Германии, с позиции этой силы, объявивший, что будет бороться за католическую религию – то есть, такой воинственный человек. Но он приказал казнить – как грустно звучит для нашего времени – всего 20 человек.

Л. ГУЛЬКО: Ну…

Н. БАСОВСКАЯ: Я произношу, говорю эти страшные слова, и самой становится боязно. 80 приговорил к изгнанию, а остальным дал амнистию, амнистию, такую королевскую, императорскую, величавую. Вот были у него какие-то… далеко не всегда он принимал неверные решения, были и очень верные. Но он вернулся обратно к Итальянским войнам, вернее к войне с Францией. Союзники приходили, уходили, а, в общем-то, это война была с Францией. И 24 февраля 1525-го года, во время первой из этих трех Итальянских войн, произошло сенсационное событие: произошло сражение около города Павии, в котором Франциск, французский король, совершил ошибки, вот чисто тактические. Окруженный войсками испанцев и германских правителей… многие из них были, большинство, наемники. Он узнал, что ему изменил коннетабль Бурбон – это был страшный удар, измена главнокомандующего, коннетабль Бурбон. Что англичане напали на Пикардию, что испанцы – на Гиень. Очень плохие вести. Он вторгся в Ломбардскую область, в Ломбардию, и осадил Павию, и принял сражение под стенами Павии. Он сделал тактические ошибки. Правда, он был ранен. В одних источниках пишут, однажды, единожды, в других – дважды ранен. Это очень существенно. Но какую ошибку? Он вовремя не остановил свою кавалерийскую атаку, и эта атака попала под огонь своей же артиллерии. Это эпоха, когда огнестрельное оружие только осваивалось.

Л. ГУЛЬКО: Только осваивалось, конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Они не очень умеют им пользоваться, еще не все отработано.

Л. ГУЛЬКО: Конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Его с 15-го века, с конца, начали применять. И вот он такую ошибку совершил. Кавалерийская атака – это прекрасно, это привычно, это понятно. Конечно, Буденный-то сильно припозднился, если с шашками на танки в 20-м столетии… но здесь 16-е, а ошибка, в общем, вот такого рода. Он еще не умел взаимодействовать. Часть его кавалерии, рыцарей, его великих рыцарей французских, попала под собственную артиллерию. Это очень морально тяжело подействовало, тут атака удачная со стороны немецких наемников – и в плен захвачен сам французский король Франциск Первый.

Л. ГУЛЬКО: Какой ужас!

Н. БАСОВСКАЯ: Это ужас.

Л. ГУЛЬКО: Ужас, правда.

Н. БАСОВСКАЯ: Европа, у которой был в то время свой интернет, из уст в уста, информация распространялась для того времени с невероятной быстротой. Купцы, торговцы, караваны, корабли – слухи передавались очень быстро, я это вижу по хроникам. Приплыли такие-то – рассказали то-то, встретил таких-то паломников – они рассказали то-то. Европа была потрясена. Причем взят в плен грубо, не по-рыцарски, солдатом, который прислонил шпагу к его груди и придавил его еще своим ботфортом.

Л. ГУЛЬКО: Еще и придавил ботфортом.

Н. БАСОВСКАЯ: Это ужас!

Л. ГУЛЬКО: Просто совсем. И вот об этом унижении говорили. Он написал матери… пленник, он взят в плен Карлом Пятым и отправлен в Мадрид. Матери Франциск Первый написал: «Потеряно все, кроме жизни и чести». Вот что ему оставалось, кроме как занять какую-нибудь, принять какую-нибудь красивую позу? Почти год он находится в испанском плену, в Мадриде, и, как пишут специалисты (я сама не читала этого в источниках), в достаточно суровых условиях. Вот в разгаре рыцарских времен королевский плен в пределах Европы был королевским. Когда в плену во время Столетней войны оказался французский король Иоанн Второй Добрый, в английском плену, он содержался точно в достойных короля…

Л. ГУЛЬКО: … в королевских условиях.

Н. БАСОВСКАЯ: Да, в королевских условиях. Писал стихи, например, встречался с равными себе…

Л. ГУЛЬКО: Кушал на золоте. Ну, в общем, все…

Н. БАСОВСКАЯ: Да. И вот битва при Павии. Казалось бы, Карл Габсбург должен торжествовать: у него в плену знаменитый французский король, одержана такая победа. Но, как пишут специалисты, этот триумф имперских войск при Павии вызвал большую тревогу по всей Европе, испугавшейся необыкновенного усиления одной стороны и одного человека. Какого человека? Во владениях которого никогда не заходит солнце. Эта победа, как это часто бывает, она оттолкнула от него многих потенциальных союзников.

Л. ГУЛЬКО: Испугались, конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Боялись усиления.

Л. ГУЛЬКО: Конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Не должна такая фигура усиливаться. Иногда нам кажется, что все такие проблемы, такие вопросы политические встают только вот в наше время, в 20-м… они почти вечны. Про древность мы просто меньше знаем, но тоже что-то сходное было.

И, в конце концов, проведя 11 месяцев в заточении в страшной тоске, Франциск Первый подписывает – ему 31 год – подписывает с Карлом мирный договор, Мадридский мирный договор. Отдал все Франциск, что завоевал в Италии и Нидерландах. Кроме того, вступил в брак с сестрой своего соперника Карла Пятого Элеонорой. А тут вот что-то средневековое в ткань рождающегося… тут и артиллерия, и династические браки. Как во всякой эпохе, что-то намешано. И брак состоялся. А два сына (и это условие договора) Франциска Первого, Франциск-старший и Генрих, который будет королем – Франциск умрет раньше, а королем Франции Генрихом Вторым будет вот этот заложник Генрих – они отправлены в заложники в Мадрид. Вообще это ужас, мальчики почти 4 года находятся в заложниках. Правда, не у турок, как, например, там, Влад Дракула, о котором мы говорили как-то не так давно. В заложниках у турок – это совсем страшно.

Л. ГУЛЬКО: Это серьезно, да.

Н. БАСОВСКАЯ: А все равно вне родины, в тоске почти 4 года. Ну, и когда, наконец, Франциск пересек границу Франции, вернулся домой, он произнес фразу: «Я король, я еще король». И все поняли, что войны не закончены эти самые, они будут продолжаться, и что еще далеко до завершения. Сразу забегу вперед и скажу итоги Итальянских войн: они закончатся только в 1559-м году – знаменитый мир в Като-Камбрези. Он в два этапа заключался, франко-английский, франко-испанский. По которому было много всяческих условий. Франция все-таки все отдала в Италии испанцам, испанское владычество надолго укрепилось в Италии. А в общем, главное – эти войны истощили и Францию, и Испанию, и потому прекратились. Статус-кво, ничего не произошло. Столько всякого кровопролития, но ничего принципиального не произошло. И шага для Карла Габсбурга к всемирной монархии не случилось.

Надо сказать все-таки о нем как и о человеке.

Л. ГУЛЬКО: Конечно.

Н. БАСОВСКАЯ: Тут у него была и личная жизнь, и довольно интересная. После триумфа под Павией как раз состоялся его брак. Он женился в апреле 1526-го года как триумфатор, как вот человек, завоевавший, взявший в плен самого французского короля, на красавице принцессе Изабелле Португальской. И это редкий случай, но это бывало неоднократно: это династический брак…

Л. ГУЛЬКО: … по любви.

Н. БАСОВСКАЯ: … по любви.

Л. ГУЛЬКО: Да.

Н. БАСОВСКАЯ: Он безумно любил эту Изабеллу Португальскую. Она мать будущего вот этого фанатика Филиппа Второго. Но умерла рано, в 1539-м, после 13 лет брака, тоже от очередных родов. В королевских семействах детей рожали, сколько могли, как можно больше. Всегда считалось, что часть их умрет – и это правда. От нее был единственный сын (там была еще девочка), будущий король Испании Филипп Второй. Мало похож на красавицу Изабеллу, он совсем не красавец. А по внутреннему характеру – и на отца, который все-таки больше был склонен не к фанатизму, а к принципиальности, не к отвержению любых аргументов, а к диалогу. Филипп будет совсем другим.

Карл после смерти жены скорбел невероятно. Всегда ходил потом только в черном до конца своих дней – а ему еще далеко. Она умерла в 39-м, он – в 58-м, ему еще 20 лет жить. Больше не женился, хотя у него были внебрачные дети, 4 внебрачных ребенка. Двое вошли в историю: известный полководец дон Хуан Австрийский и знаменитая Маргарита Пармская, правительница Нидерландов в момент начала Нидерландской революции 17-го века.

Надо сказать, что вот эти ничего не давшие никому странные Итальянские войны, хотя суть их вообще вполне понятна, в них был вот один, два все-таки ярчайших эпизода. Второй нам очень важен для понимания судьбы Карла Пятого. В разгаре этих войн, в мае 1527-го года, Карл Габсбург оказался банкротом. Ему нечем платить наемникам, войскам. Очень велики траты, невозможны. И вот наемники, часть которых изменила ему, под руководством изменника коннетабля Бурбона, остальные требуют денег. И вот те, которые остались под руководством Бурбона, совершили в мае 1527-го года невероятное: раз нам не платят…

Л. ГУЛЬКО: … повернем оружие?

Н. БАСОВСКАЯ: … возьмем деньги. Нет, возьмем деньги. Гораздо более современно.

Л. ГУЛЬКО: Гораздо более, действительно, да.

Н. БАСОВСКАЯ: Звучит более современно. И где возьмем? А нападем-ка на Вечный город Рим.

Л. ГУЛЬКО: А действительно. Богатый город.

Н. БАСОВСКАЯ: Богатый город. И неукрепленный в военном смысле. Многие тогдашние города были неприступными крепостями. Рим не был военной крепостью, со времен древнеримской империи. И вот они взяли… эпизод вошел в историю под названием Sacco di Roma, разграбление Рима. Позорище, конечно, ужасное. Фактически уничтожен был тогдашний Рим во имя грабежа. Половина населения убита, до 50 тысяч человек убитыми. Ну, эпизод дикости разграблений: вскрыт гроб Папы Юлия Второго. А поскольку они полагали, эти дикие наемники, что там уж…

Л. ГУЛЬКО: … да, там уж сокровища…

Н. БАСОВСКАЯ: Они забыли, что это все-таки не могила египетского фараона.

Л. ГУЛЬКО: Ну да.

Н. БАСОВСКАЯ: Так они сняли перстень дорогой с его руки, с руки покойного, что выглядит, конечно… Эти люди говорили, что они верующие. Вот мне никогда не удается понять, как они, люди все-таки, ну, почти сегодняшнего, вчерашнего Средневековья, ну, если протестанты, то тоже очень верующие – как они с собой договаривались по таким вопросам? Мне это понять не удается. Карл Пятый долго извинялся перед всей Европой за этот ужасный эпизод, но, наверное, немножко лицемеря. Потому что если до этого Папа… во время этого разграбления тогдашний действующий Папа Климент Седьмой, ну, заперся в замке Святого Ангела…

Л. ГУЛЬКО: Ну да.

Н. БАСОВСКАЯ: … он был неприступен, этот замок. С римских времен это была сначала гробница, а потом замок. И он там сидел фактическим пленником, Климент Седьмой. Да этого он все оттягивал коронацию Карла, а здесь он сразу сделался…

Л. ГУЛЬКО: Конечно (смеется).

Н. БАСОВСКАЯ: После этого состоялась коронация Карла в Риме, о которой он так мечтал. 7 месяцев просидел Папа в заточении в замке Святого Ангела, заплатил этим разбойникам выкуп – деньги были – в 300 тысяч дукатов. И сделался другим, уже готовым для диалога с Карлом. В момент, когда Карл получил известие о разграблении Рима, у него в Испании шли великие торжества по поводу рождения первенца, будущего Филиппа Второго. Все было так весело и празднично. Он получил известие – конечно, сказал, что очень скорбит, прекратил торжества. Но тут же этому пострадавшему, вчерашнему пленнику Папе Клименту Седьмому сказал: «Ну, теперь коронация». Папе уже увиливать было некуда. В 1530-м Папа смиренно… до этого он оттягивал, тот оставался не вполне императором. Все состоялось в 530-м, опять в Болонье, все-таки не в соборе Святого Петра. Разрушенный, разграбленный Рим представлял такое ужасное зрелище, на улицах лежали разлагающиеся трупы, что короноваться в соборе Святого Петра было нельзя. Войны с Франциском продолжались: 30-й, 35-й год… В какой-то момент Карл Пятый послал Франциску вызов на дуэль.

Л. ГУЛЬКО: Чтоб, в конце концов, уже прекратить вот это вот все.

Н. БАСОВСКАЯ: Да, все-таки прекратить он хотел. Вот неоднозначная фигура. Он написал так: «Лучше нам двоим разрешить этот спор между собой, - он был у меня в плену, в плену, но давай, обижен, давай, дуэль, - чем проливать столько христианской крови». Занятно, что от французского короля ответа не последовало.

В течение этих войн и даже вот в ткань вписывается один еще очень важный эпизод, не связанный с войной с Францией. В 1532 – 35-м годах войско Карла – была удачная военная кампания – войско Карла Габсбурга остановило турок, которые уже вторглись в Венгрию. Это Сулейман Великолепный. И Сулейман не решился идти дальше на Германию. Защитил Германию от турецкого нашествия. В 1535-м война с турками в Тунисе. Ему где-то хотелось показать себя полководцем, и он показал себя полководцем в Тунисе. Ему удалось с трудом взять город Тунис, а самое главное – освободить томившихся там почти 20 тысяч рабов-европейцев, рабов-христиан. И христианский мир воспел его благородную какую-то позицию.

Л. ГУЛЬКО: А вот в этом сериале, который показывают сейчас…

Н. БАСОВСКАЯ: «Сулейман Великолепный».

Л. ГУЛЬКО: «Сулейман Великолепный», да. Там это как-то отражено?

Н. БАСОВСКАЯ: Мне не удается смотреть сериалы. Отдельные моменты сериала я видела. Это, по-моему, очень добросовестная работа, с костюмной стороны идеально сделан. Другое дело, что роль гарема, может быть, преувеличена, что все происходило в гареме

Л. ГУЛЬКО: Тогда бы не было сериала, да.

Н. БАСОВСКАЯ: Да, но все равно очень интересно. Вот этот эпизод… я иногда ткну пальцем, но не более того. Итак, как сказать? В чем-то преуспел, в чем-то не преуспел. Он все хочет стать полководцем. В 1535-м лично возглавляет войско, которое сам называет крестоносным, потому что воюет с турками в Тунисе. Едва в 44-м в продолжающихся Итальянских войнах чуть не захватил Париж. Он даже, приближаясь к Парижу, даже сказал: «Бог мой, как дорого заплатит мне эта корона!» Но взятие Парижа не состоялось. Тут англичане поняли и не допустили.

Самым страшным, трагическим завершающим его жизнь эпизодом была, конечно, междоусобная война в Германии, Шмалькальденская война 1546 – 1547-го. Это фактически такие же религиозные или гражданские войны, как во Франции в 70-е годы. Карл Пятый и католики, наемники в основном из Испании, против армии протестантов, которые в городе Шмалькальдене объединились в союз. Она шла с переменным успехом. В какой-то момент казалось, побеждают католики – предложили прах Лютера выбросить, он не допустил. И все-таки в ходе этой войны у него начались физические страдания тяжелые по поводу того, что тогда называли подагрой, ну, болезнь ног. Короче, его несли на руках, полководец на носилках. Он уже начал ожесточаться. В 47-м вот этот на носилках мучающийся больной пленил курфюрста (это великая фигура) Саксонского Иоанна-Фридриха, главного лидера противников. Вгорячах приговорил к казни – но отменил, все-таки остался себе верен.

Итак, эти 5 лет после Шмалькальденской войны иллюзии победы великой империи. Но ничего не получается. Новый французский король на смену уставшему Франциску Первому, его сын Генрих Второй, успешно возобновляет войну против Карла. Захватил Тур, Мец, Верден – вечные спорные города. Это будет перед Первой мировой войной…

Л. ГУЛЬКО: Да.

Н. БАСОВСКАЯ: … после Первой мировой войны. Мец, Туль, Верден между Германией и Францией. Лучший полководец Карла Габсбурга Мориц Саксонский неожиданно изменил ему, перешел на сторону протестантов. Были переходы из конфессии в конфессию. На Карла это очень тяжело подействовало. Мориц Саксонский одержал целую серию побед, и итоги Шмалькальденской войны тяжелейшей, где его носили на носилках, сведены на нет. И вот Германия пришла к осознанию того, что надо примириться и договориться. Был выработан проект соглашения, который формулировался коротко так: Cuius region (чья власть) – eius religio (того и вера). В этом княжестве князь-католик – извольте, католическая вера

Л. ГУЛЬКО: Католики.

Н. БАСОВСКАЯ: Протестант – протестантская. Не устраивает – переезжай из княжества в княжество.

Л. ГУЛЬКО: Ну, в общем, да.

Н. БАСОВСКАЯ: Но Карл подписать это не мог, вот не мог. Все-таки когда он поклялся… предложено было в Аугсбурге, собрали такую конференцию, и подписать это соглашение. Оно вошло в историю под названием – это 1555-й год – под названием Аугсбургский религиозный мир. Он подписать его не может. Он, поклявшийся, что всю свою жизнь, жизнь своих родных положит на защиту католической веры, подписать не может. Он, поклявшийся, что он объединит весь католический мир, правильный христианский мир, католический, всю жизнь гнавшийся за этой химерой, подписать это не может. Для него это полное поражение, это крах. И, в то же время, не подписывать его нельзя. И он поручает своему брату Фердинанду – такой компромисс с самим собой – подписать Аугсбургский религиозный мир. Было уже ясно, что он отходит от власти, в скором времени он признал свой полный политический крах, передал Испанию, власть в Испании своему сыну Филиппу, власть над Нидерландами, потом и Испанией, Фердинанду – германскую корону. Прочел отречение. Там были такие слова: «Признаю, что я допускал многие ошибки: в юные годы – по неопытности, в зрелом возрасте – из-за гордыни и иных слабостей человеческой натуры». Я не знаю других примеров между Диоклетианом и Карлом Габсбургом…

Л. ГУЛЬКО: Когда бы….

Н. БАСОВСКАЯ: … такого ухода, от такой власти. Не верили и Фердинанд, брат, и сын Филипп, и робели. Но он сказал так, когда сын стал задавать наводящие вопросы, в каком смысле вы ушли от власти. «Правьте, сын мой, правьте так, словно я уже умер». Но он жил еще три года в Испании, занимался рыбной ловлей. А Диоклетиан огурцы выращивал, спаржу.

Л. ГУЛЬКО: Да.

Н. БАСОВСКАЯ: Не интересовался, казалось бы, политикой, стал очень религиозен. Приказал при жизни, еще живой, чтобы послушать собственную заупокойную мессу, чтоб подготовиться. Великий замысел и великий крах. Наверное, это естественно.

Л. ГУЛЬКО: Наверное. Спасибо огромное. Наталия Ивановна Басовская. Это была история про Карла Пятого Габсбурга, обладателя 27 корон.