Эволюция звукозаписывающих устройств - Елена Чигарькова, Владимир Решетов - Вокруг света - 2004-12-10
С. БУНТМАН – «Вокруг света» журнал и наша совместная передача, каждую пятницу мы выходим в эфир. Елена Чигарькова здесь, здравствуйте, добрый вечер.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Добрый вечер.
С. БУНТМАН – И у нас в гостях Владимир Решетов, кандидат физико-математических наук, редактор журнала «Вокруг света», здравствуйте, добрый день, вечер.
В. РЕШЕТОВ – Добрый вечер.
С. БУНТМАН – Вечер, да, все правильно.
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
С. БУНТМАН – Прежде, чем мы перейдем к звукозаписи как таковой, пожалуйста, у меня вопрос к Елене Чигарьковой, вопрос в Интернете у нас был, я не проверял, честно говоря, на электронной версии журнала пропали картинки, это что такое?
Е. ЧИГАРЬКОВА – Да, вы знаете, я тоже вчера увидела, не могу, честно говоря, сказать, потому что залезала за одной надобностью, думала, что, может быть, это здесь что-то, но, во всяком случае, обещаю, что в ближайшее время все появится.
С. БУНТМАН – Все-таки это пропали на сайте, а не всегда предположение, что браузер не так работает у человека, нет?
Е. ЧИГАРЬКОВА – Нет, это на сайте, я тоже с этим столкнулась.
С. БУНТМАН – Вы исправите?
Е. ЧИГАРЬКОВА – Безусловно.
С. БУНТМАН – Хорошо, еще один был вопрос, теперь уже по нашей теме, вопрос вечный такой, Владимир, почему аналоговые записи звучат гораздо лучше, чем записи оцифрованные, спрашивают нас в Интернете, почему, считают они, что ламповые лучше, чем полупроводниковые? Я не знаю, все равно, может, это привычка, может, так на самом деле. Есть такие фанаты виниловых пластинок, которые есть до сих пор, все собирают, говорят, что это лучше, и часто убеждают нас.
В. РЕШЕТОВ – Я думаю, что это совершенно точная формулировка, это привычка. Причем, на самом деле, привычка к плохому звуку, потому что почти все аналоговые записи, особенно старые, на тех же самых пластинках, магнитофонах, они с большим коэффициентом линейных искажений, с маленьким динамическим диапазоном, они, так сказать, какие-то не такие, с точки зрения современной и правильной музыки. А претензии-то понятно, откуда идут. Цифра, мол, плохая, прямоугольная, неровная и т.д., но как в свое время, когда появились первые электрические органы, их сравнивали со старыми духовыми. Даже любители духовых органов говорили – нельзя называть эту электрическую машину с мотором, машину и органом.
С. БУНТМАН – Т.е. это нормально, это никакой не синтезатор, а это нормальный орган, но привод у него электрический?
В. РЕШЕТОВ – Нет, он электрический, в полном смысле слова, т.е. там были катушки, витки, магнитные поля, все, что угодно, вместо органа. До войны, 30-е гг., посадили экспертов, пригласили, как говорится, специалистов, и не смогли они отличить одно от другого. После чего вопрос был закрыт.
С. БУНТМАН – Но как же не могли отличить, когда есть элемент шума такого, практически, который идет от трубы, в деревянных, в струнных инструментах, деревянных, духовых, вплоть до дыхания, скрипа.
В. РЕШЕТОВ – Да, сиденья, на котором сидит пианист.
С. БУНТМАН – Да, обязательно.
В. РЕШЕТОВ – Это стандартный компонент, это, что называется, концерт живой музыки. А кто мешает ее синтезировать? Современные системы написания даже музыки музыкальных композиторов в студии, они позволяют все повторить, вплоть до дыхания пианиста.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Скрипа кресла.
В. РЕШЕТОВ – Да, без проблем.
С. БУНТМАН – Вплоть до того, когда обязательно в зале кто-нибудь в ключевой момент делает «Кхе-кхе».
В. РЕШЕТОВ – Как же без этого. Или сотовый телефон, как теперь. Т.е. это полная имитация. Более того, любители виниловых пластинок сильно переживают по поводу современных CD-дисков. Но виниловые пластинки в последние горды писались все через цифру, они проходили цифровую обработку, писались на цифровых магнитофонах, т.е. были те же самые CD-стадии, а потом переводили в аналог.
С. БУНТМАН – Переводили в аналог, и там несколько ухудшалось качество из-за механического как раз процесса.
В. РЕШЕТОВ – Да, просто не было дешевых технологий, чтобы дома можно было слушать цифровую музыку. Поэтому выпускали пластинки.
С. БУНТМАН – Хорошо, до какого, может быть, до 1877 г., наверное, люди каким-то образом жили без звукозаписей. Как жили, живое исполнение музыки было, передачи из уст в уста.
В. РЕШЕТОВ – С голоса на голос.
С. БУНТМАН – Да, рассказывали, это как в знаменитом анекдоте про достоинство пения Карузо. А ты слышал? Нет, мне Рабинович напел по телефону. Как, в общем-то, передавалась музыка? Т.е. постоянное исполнение?
В. РЕШЕТОВ – Нет, на самом-то деле, та технология, которая была выработана за тысячи лет, она сегодня не превзойдена, потому что музыка передавалась в виде нотной записи. А ведь сегодняшние технологии, они в этом плане ей уступают по емкости, по объему информации. Партитура, она совершенно микроскопическая, а чтобы то же самое воспроизвести на магнитофоне, нужна куча ленты. Поэтому раньше люди учились играть на музыкальных инструментах. Наверное, это одна из бед, которая произошла с появлением аудио- и видеозаписей, массового тиража, люди разучились играть, играть на гитаре, на балалайке, на обычном фортепиано.
Е. ЧИГАРЬКОВА – В массовом, вы имеете в виду, характере?
В. РЕШЕТОВ – Конечно, специалисты, естественно, остались. Тот же самый Лист, чем он занимался, он перекладывал произведения для оркестра для одного фортепиано, чтобы дама могла дома музицировать и исполнять известных композиторов Баха, Бетховена.
С. БУНТМАН – Да, клавиры издавались даже с самых больших, крупных оркестровых вещей.
В. РЕШЕТОВ – Да, соответствующие переложения.
С. БУНТМАН – Но потом пришла звукозапись. О том, как она эволюционировала, в общем-то, до чего она дошла сейчас, мы поговорим через минуту примерно после кратких новостей.
НОВОСТИ
С. БУНТМАН – Журнал «Вокруг света», наша совместная передача каждую пятницу. Владимир Решетов, кандидат физико-математических наук, редактор «Вокруг света», и один из материалов 12 номера – это эволюция звукозаписывающих устройств. Итак, стали записывать. Сразу на валик стали записывать?
В. РЕШЕТОВ – Да, первые аппараты Эдисона как раз были устройства для записи, в первую очередь, звука. Как диктофоны они использовались, а потом можно было слушать, что получилось. И сразу же, как сам Эдисон удивился, все стали страшно радоваться тому, что можно слушать музыку, не умея играть на балалайке.
С. БУНТМАН – Но были до этого механические эти самые?
В. РЕШЕТОВ – Конечно, были шарманка, были разные системы, да.
С. БУНТМАН – Оркестрионы эти, диски с пупочками были.
В. РЕШЕТОВ – Конечно, те же самые музыкальные шкатулки, но они имели очень ограниченный запас.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Но все равно к этому стремились всячески.
В. РЕШЕТОВ – Более того, сегодня можно музыкальную шкатулку купить замечательную, на 500 произведений, за 5 тыс. долларов, будет стоять дома и играть любые концерты.
С. БУНТМАН – Можно, скажем так, в пять с лишним раз меньше.
В. РЕШЕТОВ – Но это будет маленькая детская игрушка.
С. БУНТМАН – Нет, можно купить себе звуковоспроизводящее устройство, гораздо более совершенное.
В. РЕШЕТОВ – Конечно, с гораздо большим запасом мелодий.
С. БУНТМАН – Да, и не на 500, а сколько купишь, столько и будет потом.
В. РЕШЕТОВ – Поэтому, на самом деле, довольно быстро от валиков перешли к грампластинкам.
С. БУНТМАН – Когда? Это уже начало 20-го века, да? 1908, по-моему, уже промышленное.
В. РЕШЕТОВ – Это массовое производство промышленное, а реально первые пластинки появились еще в 1887 г., Берлингнер изобрел, продемонстрировал, долго боролся с Эдисоном по поводу разных механических компонентов, которые входят в эту пластинку. Но реально звукозапись, конечно, связана с пластинками, т.е. все об этом помнят, у многих дома еще стоят они. Даже иногда ставят их на проигрыватель, шуршание знакомое чтобы послушать, уронить иглу. И основная радость от пластинок была в том, что музыка пришла в каждый дом. Т.е. Эдисон хотел в каждый дом такой валик с проигрывателем для записи, а появился реально не эдисоновский валик, не эдисоновская система записи, а реальный проигрыватель в каждом доме, магнитола, как у нас она была, объединенная с приемником. На ней можно было слушать музыку.
С. БУНТМАН – Еще, конечно, звукозапись нужна для сохранения звуковых документов, потому что мы уже начинаем получать записи великих людей довольно рано, начинаем получать речи, записи речей, уже звуковые документы, которые у нас хранятся. Но здесь есть один фокус, не врут ли они по отношению к тому? Мы убеждены, что это говорит Лев Толстой, а там даже все гигантские усилия, и коллекционерские, и прочие изыскания, покойного Шилова, например, великого, все это приводит к тому, что мы думаем, что они так и говорили. А там ведь масса всяких искажений.
В. РЕШЕТОВ – Конечно, сегодня около миллиона валиков сохранено эдисоновских, которые были записаны. Их сегодня считывают уже без его фонографа, лазерами освещают, дорисовывают дорожку, редактируют ее вручную в тех же самых компьютерах, проводят цифровое восстановление информации. Конечно, это неузнаваемо искажено, до неузнаваемости, т.е. и тембр искажен голоса, даже, может быть, его и частотные характеристики, и многое другое. Но какой есть, такой есть. Другого просто нет.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Все равно же это Лев Толстой.
В. РЕШЕТОВ – Другого нет просто, ничего не сделаешь.
С. БУНТМАН – Понятно, да, действительно, Лев Толстой, там есть у нас страшные записи Александра Блока, которые всегда очень продирают, хотя сейчас ее восстановили очень здорово.
В. РЕШЕТОВ – Да, именно лазерами считав на компьютере, дорисовав все синусоиды, все сигналы и т.д.
С. БУНТМАН – Тоже есть элемент, конечно, интуиции, элемент достройки такой.
В. РЕШЕТОВ – Безусловно, конечно.
С. БУНТМАН – Хорошо, жили-жили, пластинки, пластинки, пластинки, магнитофоны появились. Появилась сначала проволока, да, металлическая?
В. РЕШЕТОВ – Да, потому что просто первые магнитные материалы, которые приходят в голову, действительно, эбонитовая проволока, из железа сделанная, ее можно намагничивать, она будет что-то такое записывать. Причем это появилось практически одновременно с грампластинками, но оно очень тихое было. Нужно было надевать наушники, как в детекторном приемнике прислушиваться, что же там записалось. Но уже к Великой отечественной войне в Германии эти приборы активнейшим образом использовались, у того же Штирлица.
С. БУНТМАН – Я только хотел спросить, это достройка или вполне реально?
В. РЕШЕТОВ – Это реально.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Реально, да.
В. РЕШЕТОВ – Они были на лампах, с батарейками, там, действительно, на 20 минут или сколько-то хватало пленки.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Причем они действительно были такие маленькие?
В. РЕШЕТОВ – Да, компактные устройства.
С. БУНТМАН – Были переносные, компактные?
В. РЕШЕТОВ – Да, именно для целей подслушивания помещались в папочку, все без дураков.
С. БУНТМАН – Должен сказать, я рассказывал до эфира, сегодня ночью была замечательная передача о немецких рекордерах, которые привели к тому, что к нашему подпольному записыванию на рентгеновских снимках, на ребрах, музыки. Это первые были трофейные рекордеры, которые переносили, снимали с пластинки.
В. РЕШЕТОВ – Тиражировали.
С. БУНТМАН – И тиражировали, можно было себе переписать. Тоже способ, но он не пошел. Магнитофоны появились, как-то магнитофоны стали таким, проигрыватель – это, в общем, дома, несмотря на то, что, я помню, как я увидел первый портативный проигрыватель, которые 45-пятки, 45 оборотов делал.
В. РЕШЕТОВ – Маленький.
С. БУНТМАН – Увидел в 69 г., кто-то привез в школу, из пижонских наших старшеклассников тогда кто-то привез дивное диво, такой переносной, вставляющий 45-пятку, он тебе играет. Но это тоже такое динозаврическое ответвление, тупиковое. Потом магнитофоны и проигрыватели, пластинка и лента, существовали, существовали. И CD, я помню, у нас был один компакт в самом начале «Эха Москвы» в 90 г., у нас был один компакт.
В. РЕШЕТОВ – А сейчас сколько?
С. БУНТМАН – Сейчас все, без компактов мы не существуем, плюс еще записана в компьютере масса всевозможной музыки.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Т.е. на одни компакт вы начали записывать, потом стирали, имеется в виду?
С. БУНТМАН – Нет, один компакт с музыкой.
В. РЕШЕТОВ – Хорошей музыкой.
С. БУНТМАН – Да, один компакт с хорошей музыкой. Бесконечно его проигрывали, остальное было на пленку. CD, в общем-то, довольно быстро вышибли все.
В. РЕШЕТОВ – Абсолютно точно. Они, на самом деле, сделали более хитрую операцию. Они не просто вышибли все, а они, как говорится, стали перезаписываемыми мгновенно, т.е. они стали тем универсальным носителем, на котором можно не только слушать музыку, но и записывать то, что хочешь. Это была революция в полном смысле этого слова, потому что пластинку дома не оттиражируешь. На ребрах, как вы говорите, и т.д., хотя смешная вещь, сегодня ди-джеи используют аналогичную запись, они на чистый виниловый диск пишут свою музыку. Т.е. не они пишут, а им пишут новые, как говорится, синглы, новые песни, т.е. такая технология осталась и сегодня. Но для любителей.
С. БУНТМАН – Там и для любителей, там еще особые приемы работы.
В. РЕШЕТОВ – Да, игры, но это уже отдельно.
С. БУНТМАН – Да, игра на аналоговом, на виниловом диске. Это уже стало таким больше эстетическим объектом.
В. РЕШЕТОВ – Да, более того, такие CD-проигрыватели выпущены уже, чтобы имитировать работу ди-джея, как говорится, работая с CD. Но вернемся к CD, изначально, конечно же, CD был маленький, красивый, качественный, хороший, не стираемый, не шуршащий, т.е. все, что хочешь, все, что было. Но довольно быстро мало оказалось этой музыки, которую ты носишь с собой. И следующим этапом, если говорить про развитие музыки, это был переход к сжатым форматам. Это, наверное, наиболее важная революция сегодня, она прошла общие тенденции, в контексте музыки, которая всегда с собой. Забегая чуть вперед в историю развития, сегодняшние MP3-плейеры, которые на флэш-памяти, на твердой памяти, на носителе, который вообще не крутится, не вертится. Так что музыка нужна людям оказалась.
С. БУНТМАН – Музыка нужна, естественно, музыка всегда. Что здесь, это спасибо, это я передам нашим ведущим, что есть способы восстановления старых музыкальных записей, я думаю, что это Алексея Кашпура заинтересует, нам уже прислали. Но, тем не менее, появились проблемы другого порядка, проблемы прав. Музыку, исполненную уже, это не тиражирование нот, партитур, а это исполненная уже музыка.
В. РЕШЕТОВ – Готовая к применению.
С. БУНТМАН – Да, уже к прослушиванию. Стало возможным копировать в неограниченных количествах, и человек не может своим трудом уже заработать практически, получается, музыкант.
В. РЕШЕТОВ – Наверное, так уж не надо драматизировать ситуацию, думаю, музыканты нормально живут, в среднем, проблема в другом, что покупатель не хочет покупать диск за 10 и 20 долларов, когда, собственно говоря, болванка стоит 10 центов, чуть больше. Взял, переписал, как говорится, многократно и т.д. Но это проблема не техническая, т.е. можно точно сказать, что технически закрыть любую музыку для записи невозможно. Закрывайте цифровой сигнал, но открытый остается аналоговый, т.е. можно через аналоговый переписать, сделать свой диск, снова зашифровать, снова закодировать, перевести в нужный формат и снова тиражировать. Поэтому это вопросы чисто правового урегулирования.
С. БУНТМАН – Вы видите в этом выход какой-то? Из этого выход какой-то?
В. РЕШЕТОВ – Нет, я думаю, что это никакого выхода нет, т.е. все закрытые форматы, которые придумывались, все ломались по цифре, т.е. их вскрывали, как говорится, декодировали даже без перевода в аналоговую форму. И кроме того, была смешная ситуация, когда появились цифровые магнитофоны, им не разрешалось записывать информацию с CD-дисков. Если он видит, что принимается сигнал с CD-диска, он его не пишет, с магнитофона на магнитофон можно, а с CD-проигрывателя нельзя в цифре. Но пришли компьютеры, все.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Все стало можно.
В. РЕШЕТОВ – Все стало можно.
С. БУНТМАН – Раз-раз-раз.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Т.е. процесс неуправляемый и неконтролируемый.
В. РЕШЕТОВ – Да, и с DVD, и со всеми новыми форматами и т.д.
С. БУНТМАН – Можно ли предположить, если абстрагироваться от правовых моментов и авторских прав, и всего прочего, предположить какой-нибудь еще технический бросок, прорыв следующий? Или пока мы будем переживать период только улучшения того, что есть?
В. РЕШЕТОВ – Нет, прорыв в смысле копирайта или качества звучания?
С. БУНТМАН – Прорыв качества звучания, компактности, сжатости, способов воспроизведения?
В. РЕШЕТОВ – Да, безусловно, здесь как раз мы коснулись очень скользко сжатой музыки, она сегодня хороша тем, что нормальный обычный слушатель не различает, он не видит, что она хуже, чем качественная. Зато на одном диске помещается очень много. В этом плане, действительно, прогресс связан с изучением человека, с изучением его восприятия музыки, с умением его обманывать, т.е. как в видео, так и в аудиоформате, т.е. мы можем получить одно удовольствие в секунду, грубо говоря, поэтому можно что-то замаскировать, что-то спрятать, что-то не показать человеку, а общаться с ним на уровне понимаемых, воспринимаемых вещей. Прогресс, конечно, будет. Будет и большая плотность записи, будет и большее качество звука, большее количество каналов. Сегодня это основное направление, домашний кинотеатр – это уже 5 + 1 каналов, т.е. там музыка со всех сторон, т.е. ты погружаешься в эту среду. Видео трудно сделать, а музыку, оказалось, легко. И последние годы как раз прогресс был связан именно с аудиосопровождением визуального ряда. Но не наоборот.
С. БУНТМАН – Но там уже будет, я думаю, что живое кино в залах, будет думать и тянуть дальше прогресс, потому что нужно опережать тот же самый домашний кинотеатр.
В. РЕШЕТОВ – Конечно, нужно уже и запахи добавлять, и ощущения, и все остальное.
С. БУНТМАН – Ой, такая жизнь, прямо как Петька из «Чапаева», какая жизнь нас ждет.
Е. ЧИГАРЬКОВА – Влажность и атмосферное давление.
В. РЕШЕТОВ – Обязательно, все это появляется, все это будет, причем в цифре. Увы, но в цифре. Или, к счастью, в цифре.
С. БУНТМАН – Просто в цифре, это просто данная нам в ощущениях реальность.
В. РЕШЕТОВ – Да.
С. БУНТМАН – Да, Владимир Решетов, вы можете почитать в журнале «Вокруг света», в 12 номере, и там уж картинки просто раскрываются таким аналоговым способом, берете руками и раскрываете страницы, вот и все.
ИГРА СО СЛУШАТЕЛЯМИ
С. БУНТМАН – Спасибо большое, в следующую пятницу мы снова с вами встречаемся, встречаемся с 12 номером журнала «Вокруг света».