Андрей Кобан - Военный совет - 2019-12-14
14.12.2019
А. Ермолин
―
Добрый вечер всем, кто нас слушает, в эфире очередной выпуск программы «Военный совет», ведущий в студии Анатолий Ермолин. Наш гость, наш эксперт сегодня Андрей Яковлевич Кобан, генерал-майор, начальник радиотехнических войск Воздушно-космических сил. Андрей Яковлевич, добрый вечер.
А. Кобан
―
Добрый вечер.
А. Ермолин
―
Не первый раз встречаемся в этой студии, и повод у нас в общем-то очень хороший, да? Что 15 декабря радиотехнические войска отмечают свою 68-ю годовщину. А давайте напомним нашим слушателям вашу славную историю, откуда вы есть, пошли?
А. Кобан
―
Ну, прежде чем ответить на этот вопрос, мне все-таки хотелось бы поздравить ветеранов радиотехнических войск, офицеров, прапорщиков, сержантов, солдат, которые сегодня проходят службу в радиотехнических войсках, поздравить с 68-й годовщиной со дня образования войск, пожелать ветеранам конечно же здоровья, чтобы они как можно дольше нам передавали свой опыт. А военнослужащим, дальнейших успехов в деле повышения боеспособности войск. Ну, история войск начинается с постановления совета министров, которое было принято 15 декабря 1951 года, где военному ведомству была поставлена задача создать надежную службу обнаружения, оповещения и наведения, для чего организовать единую радиолокационную систему. Да, праздник берет свое начало именно с этого постановления совета министров. Тем не менее, войска начали зарождаться гораздо раньше. С 1913 года, в России начала формироваться система наблюдения за небосклоном, и обоснования воздушных целей. Тогда предлагалось создать так называемую сеть воздушных станций, чтобы следить за появлением летательных аппаратов, с помощью оптических приборов. В 2018 году, с переездом правительства в Москву, формируется воздушная оборона города Москвы. На подступах к городу разворачиваются сигнальные пункты, посты воздушного наблюдения. Следующей эпохой наверное нужно отметить появление радиолокационных станций, к 1938 году была создана первая с мире радиолокационная станция, она называлась «РУС-1», которая получила боевое крещение в войне с Финляндией, в 1939 году. В дальнейшем, радиолокация развивалась очень активно, и апогеем было конечно 60-70-е годы. На вооружение принимались новые образцы радиоэлектронной техники, осваивался новый диапазон волн – дециметровый. До этого, в большей степени использовался метровый диапазон волн. Был получен колоссальный боевой опыт в военных конфликтах, я имею в виду это война в Корее 50-53 год, во Вьетнаме, арабо-израильская война. Ну, или оглядываясь в прошлое, можно смело сказать, что наиболее значимыми для радиотехнических войск стали 80-е годы. Этот период характеризуется качественными изменениями в оснащении радиотехнических войск. После объединения в 1998 году военно-воздушных сил и войск ПВО, в единый вид вооруженных сил, структура радиотехнических войск практически не изменилась. На сегодняшний день радиотехнические войска с 1 августа 2015 года, вошли в состав ВКС, и выполняют свои задачи по предназначению.
А. Ермолин
―
Я вот как раз хочу более подробно попросить вас рассказать о том, что сейчас из себя представляют радиотехнические войска, но вот я вас слушаю, у меня такой вопрос возник, я вот… У меня отец был начальником штаба дивизиона авиационного полка, и вот мое детство, дошкольное особенно, да? Это: «Папа, возьми меня с собой на точку». И он меня потом возил вместе с ним, там от одного… Что такое точка, да? Там, то есть такой не знаю, небольшой дом, казарма, да? Там, где жило несколько человек военнослужащих, там может быть 10, там может 15, да, там. И локатор. Вот и они разбросаны вокруг там… Там ну, это было в Мичуринске, там в Тамбовской области, да? Это вот другая система, она вот непосредственно обслуживает вот полеты так называемые, да? или вы сейчас как-то интегрировали и ту систему, и свою собственную, и работаете в интересах уже ну не только авиации, но… И не только даже воздушно-космических сил, а в интересах вообще всех вооруженных сил, всей военной организации.
А. Кобан
―
Ну, вы абсолютно правы. Вообще, если говорить о радиотехнических войсках, развитие радиотехнических войск, оно тесно взаимоувязано с развитием авиации. Если раньше авиация была менее маневренна, летала на небольших высотах, соответственно и требования к радиолокационной технике, задачам, которые выполняли радиотехнические войска, были абсолютно другие. На сегодняшний день радиотехнические войска, в общем и в целом если говорить, то решают несколько задач. Одна из основных задач, это ведение разведки. То есть разведка всего того, что находится в воздухе, разведка средств воздушно-космического нападения противника. Следующая задача, это контроль за порядком использования воздушного пространства здесь, на территории РФ. Ну, если говорить для обывателя, есть правила дорожного движения, автомобили по дорогам ездят в соответствии с этими правилами, и нарушать их нельзя. Точно такие же правила установлены и в воздушном пространстве. Все пользователи воздушного пространства должны соблюдать эти правила, и кто-то за этим должен следить, и пресекать нарушения. Если это какие-то ошибки добропорядочных пользователей, то это конечно одно. Если это умышленные какие-то нарушения, то конечно это совершенно другое, именно вот эту задачу выполняют радиотехнические войска. Дальше продолжая ваши слова, конечно это радиолокационное обеспечение полетов авиации. Самолет просто так летать не может, контролировать этот полет надо, надо выполнять наведение самолета на те или иные… В том числе и воздушные объекты, выводить их в районы. Эти задачи так же выполняются с помощью, и при участии радиотехнических войск. Зенитно-ракетные войска, им тоже необходима информация о воздушной обстановке, и один из сегментов деятельности этой является обеспечение боевых действий зенитно-ракетных войск. Ну, и конечно эта информация о воздушной обстановке в целом, органов управления как вооруженных сил РФ, так в общем-то при необходимости и высшему руководству страны. Поэтому значимость войск, она… Ее трудно переоценить, она очень велика, сегмент деятельности действительно большой. Понятно, что на сегодняшний день все вооруженные конфликты… Акценты в них переносятся в воздушно-космическую сферу. С созданием воздушно-космических сил, естественно и так скажем, сегменты разведки переносятся и в другую область. Это начиная от беспилотных летательных аппаратов, и заканчивая летательными аппаратами в ближнем космосе. Поэтому, вот исходя из этих задач, радиотехнические войска и совершенствуют свое вооружение, военную технику, потому что извините, биноклем уже на сегодняшний день задачу не выполнишь…
А. Ермолин
―
Это пограничники за это отвечают.
А. Кобан
―
Да, абсолютно верно.
А. Ермолин
―
Я пограничное училище заканчивал, я знаю.
А. Кобан
―
За это отвечают пограничники, да. У нас технологичные войска…
А. Ермолин
―
Которые в базе ни одной командирской, (неразборчиво).
А. Кобан
―
Ну, и поэтому про значимость и про задачи, я как-то вот вкратце наверное рассказал.
А. Ермолин
―
Ну, вот когда вы говорите про разведку, вы имеете в виду разведку, в широком смысле этого слова. Ведь есть же даже ведь и у гражданских свое понятие разведки, там рыбопромысловая разведка, да? То есть, вот когда нужно косяки рыб видеть там в океане. Вот к вопросу о косяках в воздушных объектов, вот насколько точно. Насколько глубоко вы видите вообще все, что происходит в воздушном пространстве? Я так понимаю, что за космос вы не отвечаете, там это уже за космический мусор, и за группировки всех стран мира, отвечают у нас другие люди, по другим тарелочкам. А вот собственно в воздушном пространстве, вот собственно, что вы видите?
А. Кобан
―
Ну, наверное для того, чтобы рассказать что мы видим, есть смысл немножко сказать о тех средствах, и вообще о развитии средств, которые стоят на вооружении радиотехнических войск. Опять же, все развитие вооружения военной техники, оно исходит от угроз. На сегодняшний день, все вы прекрасно знаете, в жизни с этим постоянно сталкиваетесь, это развитие беспилотных летательных аппаратов. Элементарный пример…
А. Ермолин
―
Это кстати новая такая угроза, ее как-то раньше особо так, с ней так не заморачивались, пока их не стало в таком огромном (неразборчиво).
А. Кобан
―
Да, абсолютно верно. Новая, и достаточно динамически очень быстро развивающаяся. Потому, что правильно вы говорите, вот недавно и лет 5 назад наверное, да? Так активно не применялось, не использовалось, а сейчас это есть везде, и повсюду. Сходи в детский мир, ты купишь беспилотный летательный аппарат, квардракоптер какой-нибудь и пожалуйста, ты становишься сразу автоматически пользователем воздушного пространства. Естественно, использовать эти летательные аппараты можно в различных целях, ну и мы в том числе решаем эту задачу. Достаточно было посмотреть открытие олимпиады в коре, когда был предоставлен сюжет, когда беспилотными летательными аппаратами демонстрировались олимпийские кольца, они выполняли различные фигуры. Это говорит о том, что система управления… Мало того, что сами средства, и система управления таким большим количеством, их там было больше тысячи, она собственно говоря, существует. Конечно, это представляет определенную угрозу. Нами разработано ряд средств, которые способны не только обнаруживать такого класса воздушные объекты, ну в общем-то и бороться с ними. Бороться с ними различными способами, необязательно непосредственно огневым поражением, во главу угла поставлены акценты на том, чтобы ставить помехи для того, чтобы именно эти средства не могли выполнить задачу различным радиоэлектронным устройствам. Эти средства уже апробированы, прошли ряд испытаний…
А. Ермолин
―
То есть РЭП тоже ваша сфера (неразборчиво)?
А. Кобан
―
Нет, вот здесь вот как раз…
А. Ермолин
―
Или это смежники (неразборчиво)?
А. Кобан
―
Некая компиляция, для решения задачи. То есть, вот подчеркну, да? Факт обнаружения ради факта, он как бы не интересен, он нужен для решения конкретной задачи либо пресечения, либо наведения. Ну, и вот здесь вот мы постарались как-то комплексно решить задачу, то есть мало того что обнаружить, но и предотвратить выполнение полета этим воздушным суднам. Более того, появление таких средств не только я скажу так, в вооруженных силах РФ, а вообще у нас в стране, оно несколько сдерживает, и использование беспилотных летательных аппаратов. То есть, использовать его в каких-то целях зная, что ты получишь противодействие, ну наверное нет смысла. Следующий сегмент, конечно это аэродинамика, о которой вы говорили. На сегодняшний день задача решается, наши средства имеют достаточно хорошие характеристики по обнаружению аэродинамических целей. Но здесь бы я несколько разделил использование средства по задачам. На сегодняшний день, мы используем два направления. Первое, это дежурные средства, которые ежедневно, ежеминутно, ежечасно выполняют задачу разведки воздушного пространства, эти средства имеют может быть не такие хорошие характеристики для наведения, или для цели указания, но этого и не требуется. Здесь важен большой запас ресурса, это должны быть простые и надежные вещи, которые все время ведут контроль воздушного пространства. Если выявляются какие-то угрозы, то включаются средства боевого режима, они тоже делятся по сегментам, это и средства, работающие на средних и больших высотах, а так же маловысотные радиолокационные станции, которые способны по своим точностным характеристикам не только осуществлять наведение истребительной авиации, или авиации вообще, но и выдать цели и указания в том числе огневым средствам, средствам зенитных ракетных войск, выдать цели указания средствам РЭП для постановки помех… То есть для того, чтобы уже осуществлять боевое применение. На сегодняшний день, в технике сделан большой прорыв, грань вот эта вот между боевым и дежурным средством, потихоньку начинает стираться. То есть, средства имеет высокую надежность, большую наработку на отказ, и при этом достаточно высокие точностные характеристики, позволяющие и выполнять боевые задачи. Что касательно глубины разведки, ну мы на сегодняшний день имеем достаточно хорошие характеристики по средним, большим высотам, по малым высотам. Нами разработаны такие радиолокационные станции в маловысотном сегменте как подлет, который собственно говоря, я не побоюсь этого слова, не имеют аналогов в мире. Локатор может обнаруживать маловысотные цели на дальностях около 200 километров, это достаточно хороший результат. Что касательно средних и больших высот, есть у нас многодиапазонный комплекс (неразборчиво), который способен обнаруживать цели на средних и больших высотах, на дальностях более полутора тысяч километров. То есть, это достаточно хорошие характеристики. Вот дальности, они может быть так не интересны, если не переводить их во время. На сегодняшний день, самый мне кажется важный фактор, это время, время на то, чтобы привестись в готовность другим силам и средствам. Ведь это разведка, это те, кто стоит на страже, не позволяет противнику предпринимать каких-то действий. Ну, а если что-то все-таки происходит, то своевременно об этом доложить, проинформировать для того, чтобы были какие-то приняты действия. Достаточно интересный сегмент развития вооружения военной техники, опять же переходя ко времени, это создание у нас на сегодняшний день, в стране средств загоризонтного вооружения, которое способно обнаруживать весь класс воздушных объектов, в том числе и воздушные объекты, выполненные по технологии стеллс, в том числе и гиперзвуковые летательные аппараты. Поэтому, развитие вооружения военной техники в радиотехнических войсках идет достаточно эффективно, на сегодняшний день даже те санкционные действия со стороны США, со стороны Европейских государств, не позволили нам не то, что остановиться, не позволили даже замедлиться. В этом сегменте вооружение разрабатывается, и внимательно как специалист отслеживая это, я еще раз подчеркну, что наши многие образцы на сегодняшний день не имеют аналогов в мире, но а как бы коррелируя свое развитие со средствами воздушного нападения, мы работаем на опережение.
А. Ермолин
―
Я вот слушаю вас Владимир Яковлевич, и мне такая мысль в голову пришла, и не оставляет, что вот каждый профессионал смотрит на одно явление с точки зрения того контекста, в котором проходит его профессиональная деятельность. Вы упомянули Корею, да? Вот это шоу, там где тысяча, если не несколько тысяч дронов вытворяли чудеса, и действительно это производит впечатление. Но вот если вспомнить недавнюю атаку в Саудовской Аравии, если мне память не изменяет на нефтяные заводы, да? там действительно не большое количество дронов нанесли огромный ущерб промышленным предприятиям, и я как-то сразу же смоделировал, а вот если вот это мегашоу, да? С какого-то там мегакомпьютера, да? Вот так вот точечно как комары, все ударят там даже микрозарядами там… Это я про свой контекст да, в котором контртеррор, и борьба с диверсионными подразделениями. Вот насколько вы оказались готовы вот к такой угрозе? Понятно, что бессмысленно открывать огонь там по каждому дрону, скорее всего это средства радиоэлектронной борьбы должны как-то там в такой атаке принимать участие. Но вот насколько в принципе вы оказались готовы вот к тому, что надо выявлять ну, с точки зрения там наверное вашей службы, микроскопические объекты?
А. Кобан
―
Ну, здесь тоже надо все время как бы подходить к вопросу, наверное взвешенно. Собственно говоря, да, вот один дрон, да? Ну, какой он вред там может нанести серьезному объекту? Я не говорю про какие-то аспекты психологического характера, там социального, или еще чего-то. Я имею в виду действительно ущерб объекту, который подлежит охране, обороне, потеря которого может за собой последовать какие-то более серьезные последствия, поэтому тут нужна четкая оценка обстановки. Но я уже говорил о том, что не только у нас в радиотехнических войсках, но вообще в Минобороны РФ, руководство такие задачи ставит, работать на опережение. Отслеживать ситуацию, прогнозировать ее развитие, и работать на опережение. Поэтому вот к тому моменту, у нас уже были средства, и на сегодняшний день сегмент этих средств постоянно растет. Поэтому, по сути говоря, мы действительно готовы оказывать противодействие такому виду угрозы.
А. Ермолин
―
Я тут вспоминаю образ, который там лет 10 назад был очень популярен, что вот рыцарь, готовясь к войне, заковал себя в железные латы, там коня защитил, копье, меч наточил, да? Там и был атакован ядовитыми комарами, да? Такой вот черный лебедь, да? Такая абсолютно не предсказанная… То есть, он оказывается абсолютно бессилен во всем своем могуществе. А вы видите какие-то вот такие черные лебеди. Ну, то есть абсолютно непредсказуемые доселе ситуации, которые вот ну возможно где-то произойдут. Какие-то новые виды там я не знаю, там воздушных средств, которые там являются вооружениями. То есть, вот у вас есть какая-то система такого анализа того, что может быть? В свое время и про интернет никто не мог представить, что такая штука появится, пока даже (неразборчиво) не взялась за ее разработку.
А. Кобан
―
Ну, конечно есть такая система. Вот я говорил про… Опять же про свои радиолокационные системы, и говорил о том, что на сегодняшний день радиолокационные системы могут работать по воздушным объектам, выполненным по технологии стеллс.
А. Ермолин
―
Невидимки.
А. Кобан
―
Да, это так называемые невидимки, о них много говорится, и используются они на самом деле очень давно. Тем не менее, на сегодняшний день эта технология не представляет проблемы для радиотехнических войск, мы способны по ним работать. Конечно, если на сегодняшний день появятся еще какие-то технологии в этом плане, я в общем-то достаточно уверенно могу сказать, что это не будет проблемой, в части касающейся обнаружения ну, во всяком случае радиотехническими войсками. Рассуждая дальше, я тоже говорил, может быть немножко расширюсь, да? Это обнаружение гиперзвуковых летательных аппаратов. Я говорил про время, про лимит времени, что он на сегодняшний день очень важен. Средства радиолокаций, и их уже достаточно большой сегмент, способен работать по гиперзвуковым летательным аппаратам, уже сегодня. Хотя, в общем-то специалисты наверное знают, что такие разработки на сегодняшний день активно ведутся нашими так скажем зарубежными партнерами. И более того, на сегодняшний день пока нет активного использования, то есть серийного производства таких средств. Но тем не менее, да, мы уже к этому готовы. На сегодняшний день, об этом говорил и верховный главнокомандующий, президент РФ, Владимир Владимирович Путин. Поэтому, собственно говоря мы люди военные, нас задача ставится, и мы ее выполняем, и на сегодняшний день выполняет достаточно успешно.
А. Ермолин
―
А вот третья мне кажется угроза, о которой тоже есть смысл поговорить, это особо низко летящие цели, ну те же крылатые ракеты, да? То есть которые ну, очень низкие, и даже огибают рельеф, то есть вот вы их видите с помощью ваших технических средств?
А. Кобан
―
Несомненно, эта задача давно стоит. Обнаружение, создание маловысотного радиолокационного поля, и основное предназначение этого радиолокационного поля, конечно обнаружение крылатых ракет. Нами разработано ряд радиолокационных станций именно маловысотных, мы имеем целый сегмент. Это и радиолокационная станция «Подлет», и дальнейшая ее модернизация, это и радиолокационная станция «Каста». Ну, и более того я все-таки вернусь, я вскользь говорил о том, что нами изготовлено такое средство, и с 1 декабря этого года заступила на боевое дежурство радиолокационная станция «Контейнер». Об этом говорилось событии и в СМИ…
А. Ермолин
―
Какое креативное название, я бы сказал.
А. Кобан
―
Да, креативное название, но более креативные характеристики и вообще задачи, которые решает этот локатор. Дальность обнаружения этой радиолокационной станции превышает 3000 километров. То есть, по сути говоря все, что творится в воздухе над странами Европы, над странами Азии, мы способны наблюдать. Это не только полеты рейсовых самолетов, «Боингов» и «Аирбасов», которые перевозят пассажиров, да? Но это в том числе и перемещение боевой авиации стран НАТО. То есть, наращивание каких-то сил и средств воздушного нападения, оно как бы уже не будет для нас тайной, и об этом всем мы узнаем заблаговременно. Поэтому, вот это средство нам позволяет наблюдать всю обстановку, которая творится в воздушном пространстве над теми странами или регионами, наверное правильнее сказать, о которых я говорю. Одно из основных предназначений, это радиолокационные станции как раз, и вскрытие массового налета средств воздушного нападения противника, в том числе и пуски крылатых ракет. Радиолокатор, он достаточно инновационен, он выполнен по новым технологиям, он использует несколько иные принципы радиолокации, поэтому способен обнаруживать воздушные объекты и на предельно малых высотах. Ну, раз мы говорим предельно малые высоты, то конечно это и полет крылатых ракет.
А. Ермолин
―
А предельно, кстати это сколько метров?
А. Кобан
―
Да это все просто, это есть в справочнике метеоролога. Предельно малые высоты, это 200 метров и ниже.
А. Ермолин
―
200, и ниже. У меня есть такой образ в моем личном опыте, это в Афганистане, да? Когда там вертолет идет по пустыне, да? Там он барханы прямо огибает, и через час полета хочется из него выпрыгнуть куда угодно, да? После такой езды по такой траектории.
А. Кобан
―
Ну, коль мы заговорили о предельно малых высотах… Я говорил про задачи радиотехнических войск, одна из задач, да? Это контроль воздушного пространства. Вот на сегодняшний день, для примера, да? Возьмем город Москву. Вокруг крупнейший аэроузел. То есть, много аэродромов гражданских, военных различного назначения, плотность воздушного движения ну, высочайшая. Ну, и давайте спрогнозируем ситуацию 11 сентября, которая произошла в США, когда гражданский самолет врезался вот в эти высотки, мы тоже долго…
А. Ермолин
―
«Близнецы».
А. Кобан
―
Да. Мы тоже долго думали, как разрешить вот эту кризисную ситуацию, как не допустить нарушения порядка использования воздушного пространства здесь, в московском регионе. А если она будет решена здесь, то она будет решена… Может быть решена в любом месте, на территории РФ.
А. Ермолин
―
Вы считаете, что можно что-то сделать? Это же километры.
А. Кобан
―
Я даже не считаю, мы в общем-то это уже реализовали несколько лет назад. Мы создали автоматизированную систему контроля за порядком использования воздушного пространства. То есть, когда я говорю система, это не только средства, способные вести разведку, но и средства обработки информации. На сегодняшний день, в небе над Москвой, одновременно у нас ну, средняя цифра, это так скажем, 250-350 воздушных судов. Не прямо над Москвой, а в московской зоне ответственности за противовоздушную оборону. Ну, наверное человеку сложно отслеживать, если вдруг какой-то самолет отклонится от трассы, начнет нарушать порядок использования воздушного пространства. И более того, да? Внизу же города, люди, это может привести к серьезным последствиям. Поэтому, пытаясь решит эту задачу, или решая эту задачу, нами была создана автоматизированная система контроля за порядком использования воздушного пространства, которая автоматизированно определяет малейшее отклонение воздушного судна от планируемой трассы полета. В общем-то, эта информация приходит… Ну, принято сейчас, есть такое выражение, практически онлайн. Ну, а теперь возвращаясь к нашему предыдущему вопросу, а в каком сегменте воздушного пространства? Ну, вот есть земля, дальше насколько высоко, ну насколько высоко, это не так сложно, а вот насколько низко… Ну, я вам скажу, не буду называть цифры, все определяется наверное высотой тех небоскребов, которые стоят в Москве. Понятно, что за домом не увидишь воздушный объект, но учитывая то, что контроль воздушного пространства осуществляется не с одной точки, а это многопозиционная система, поэтому мы добились достаточно высоких результатов, в части касающихся здесь непосредственно в московской зоне ответственности за ПВО, и сейчас начинаем… Не начинаем, уа уже продолжаем работу по прикрытию других крупных стратегических центров, промышленных районов на территории нашей страны. Эта работа идет достаточно успешно, и я думаю, что результат, он стоит того. Это прежде всего безопасность, безопасность людей, которые здесь у нас находятся, безопасность тех объектов, которые находятся на земле. Ну в целом, это обеспечение безопасности нашей страны.
А. Ермолин
―
Вот вы про Москву сказали, Москва конечно ну, такой, не совсем характерный для всей нашей территории город, и воздушное пространство. Потому, что я почему-то подумал про Европу там, про Франкфурт, да? Там наверное на порядок больше этих воздушных судов. Ну, Бог с ними. А скажите, а как часто дежурные силы радиотехнических войск фиксируют факты нарушения того самого порядка воздушного пространства? И имеет ли место факт обнаружения полетов воздушных судов, которые нарушают наши границы? Я так понимаю, что это две разные вещи, да? Порядок использования пространства, и нарушение границы.
А. Кобан
―
Ну, абсолютно верно, это две абсолютно разные вещи. Ну, начну наверное с пресечения порядка использования воздушным пространством. Вы знаете, как не парадоксально, такие вещи случаются достаточно редко, ну и за последние годы не совершаются умышленно. То есть, бывают какие-то нюансы, зачастую это человеческий фактор, или отказ какого-то оборудования. Поэтому воздушное пространство, контроль, он осуществляется на территории РФ. Я уже говорил про ПДД, про дороги, про автомобили ну для того, чтобы было понятнее. Вот точно такие де правила существуют здесь, самолеты тоже летают по правилам, у нас есть федеральные правила порядка использования воздушного пространства.
А. Ермолин
―
А где оно кстати начинается? Вот прямо там 90 градусов вверх от государственной границы? Или как у моряков, в морских милях?
А. Кобан
―
Нет, воздушное пространство, это всё… Вот где контроль этот начинается, вот действительно это всё, что на территории РФ. Есть определенные правила, они более жесткие. В 25-километровой приграничной полосе, да, это внутри государства 25-километровая приграничная полоса, соответственно существует и другая градация, это 150-ти километровая приграничная полоса тоже на территории РФ…
А. Ермолин
―
Это с нашей стороны?
А. Кобан
―
Это с нашей стороны, да. А внешне тоже установлены определенные полосы, это 50-километровая приграничная полоса, уже за пределами РФ. Вот здесь вот это воздушное пространство, оно действительно имеет особый порядок использования, он несколько отличается от того, который установлен за ее пределами, там порядок более ну, как-то попроще.
А. Ермолин
―
В кавычках, нейтральная полоса.
А. Кобан
―
Да.
А. Ермолин
―
Которой на самом деле, нет и на земле.
А. Кобан
―
Да, абсолютно верно вы говорите. Ну, а пересечение государственной границы вообще как бы имеет особый порядок. Он тоже определен, и в этом году нарушений порядка… Вернее, нарушений порядка пересечений государственной границы, выявлено не было. Вы знаете, этому предшествовала ну, действительно серьезная работа, если вот анализировать где-то вот пятилетний интервал времени. Были я не скажу факты, были попытки. Но видимо понимая, что и система разведки, и система противодействия таким фактам, она достаточно мощна, и действительно носит системный характер. То таких попыток на сегодняшний день и нет. Я вот неоднократно говорю слово система, подразумевая или вкладывая в это именно такое понятие. Ну, вот человек, да? Может ошибиться. Имеет же право каждый человек на ошибку. Техника или изделие может сломаться. Работа системы, она выстроена именно таким образом, что она исключает эти факты. В нее заложено резервирование и дублирование, если можно выразиться страховка тех или иных ошибок. Поэтому, система функционирует достаточно надежно, специалисты в общем-то это понимают, поэтому вот за этот год нарушений государственной границы РФ у нас просто не было.
А. Ермолин
―
Ну, часто же рвется на стыках. Вспомните такого нарушителя, как Руст, да? Его же видели, его вели, его ваша служба отслеживала, да? А на стыке принятия решения что-то не срослось. Как вы думаете, вот в наших условиях, там далеко бы он смог улететь от границы РФ?
А. Кобан
―
Я думаю, что на сегодняшний день такой случай просто исключен. Просто исключен, этого не может быть, потому что быть этого не может.
А. Ермолин
―
Вот вы сказали… Бросили фразу, когда мы говорили про вооружение, про технику, которую вы используете, что вот… Что радиотехнические войска разработали создали и применили, и ввели в эксплуатацию. Это я к вопросу гособоронзаказа, вот по вашей линии. А вообще, как вот у вас выстраиваются взаимодействия? Сколько, какая техника в этом году поставлена? Вообще, вот интересно ваше взаимодействие вот с оборонщиками. Вот как вы влияете на ну те новые образцы возможно, которые должны появляться с учетом тех угроз. Вы же их отслеживаете, а не оборонка.
А. Кобан
―
Абсолютно верно, предприятия оборонно-промышленного комплекса изготавливают изделия именно те, которые нужны войскам, которые нужны Минобороны. У нас существует организации, которые осуществляют военно-научное сопровождение разработок, начиная с описания тактико-технических заданий, и исходных данных, как удобнее. Заканчивая не только принятием изделия на снабжение, но и дальнейшего его отслеживания для того, чтобы понимать, как в дальнейшем изделия можно модернизировать. На мой взгляд модернизация, она в большей степени позволяет получать более эффективный результат. Модернизация, именно на основе полученного опыта технической эксплуатации изделия, в течении определенного периода времени. Тем самым исключается, или сводится к минимуму риски того, что изделие не будет решать ту или иную задачу. И не использовать тот технический задел, который был получен ранее в других работах, ну, на сегодняшний день если не преступно, то наверное халатно, на мой взгляд. Если в целом говорить про оснащение радиотехнических войск, сегодня войска оснащены современным перспективным радиолокационным вооружением, на 70%. А много это, или мало? Ну, на самом деле это достаточно высокий показатель. Тяжело сказать, что эта цифра поднимется наверное как-то выше, ведь на сегодня в боевом составе есть изделия, которые принимались на снабжение 10 лет назад. То есть, они просто выходят (неразборчиво), мы поставляем новые средства, то есть…
А. Ермолин
―
Такой, волнообразный процесс.
А. Кобан
―
Да, абсолютно верно, да, да, да. Именно процесс волнообразный, неслучайно наверное был выработан такой показатель. Он наверное действительно отражает истинное состояние. Но я скажу, что это достаточно высокий уровень, эта задача на сегодняшний день в войсках решена. Ну, кроме средств радиолокации, нельзя не остановиться про комплексы средств автоматизации. Ведь обработка этого большого количества информации о воздушных судах, вообще о воздушной обстановке, это сложнейшая задача, решать ее можно только автоматизировано, И страна у нас большая, поэтому когда вот мы говорили, сравнивали страны ну, допустим да, европейские страны интенсивность полета.
А. Ермолин
―
Вот искусственный интеллект, это вот мне кажется, именно про это, о чем вы сейчас (неразборчиво).
А. Кобан
―
Абсолютно верно, да. Мы давно, в том числе мои предшественники решали задачу автоматизированного сбора обработки информации по воздушной обстановке. Ведь ну даже так скажу на пальцах… Очистить эту информацию от мусора, от ложной информации, это тоже сложнейшая задача. Вот потому, что ложная информация может привести к не правильному принятию решения. И на сегодняшний день эта задача тоже решена, у нас все подразделения оснащены комплексами средств автоматизации, вся информация собирается автоматизированно, и обрабатывается она автоматизированно, начиная с радиолокационной роты, и заканчивая в общем-то… Ну так скажем, командными пунктами, стоящими на верхних уровнях. Более того, на сегодняшний день разработаны новейшие средства, которые вышли (неразборчиво) заводов в этом году, и по сути мы приступили ко второй волне переоснащения. Уже не оснащения, а переоснащения войск современными средствами, комплексами средств автоматизации, поэтому задача решается. Ну, наверное тоже небезынтересно будет, а сколько средств радиолокации мы получаем ежегодные комплексы средств автоматизации. Эта цифра обязательно обоснована боевым составом, соблюдается четкий баланс распределения денежных средств, или лимитов денежных средств между развитием… Я имею в виду опытно-конструкторские работы, создание новых образцов, научными исследованиями, между закупками и между сервисом. Естественно, всё это надо поддерживать, естественно необходимо учитывать и эти затраты, поэтому ну, порядка 180-100 образцов ежегодно мы получаем в радиотехнические войска, новых. Новых образцов, абсолютно новых образцов по государственно-оборонному заказу. Здесь важна работа… Вы задавали вопрос, вот взаимодействие. Это не только военно-научное сопровождение институтов, организаций научных, с предприятием промышленности. Это и тесный контакт с разработчиками, непосредственно с главными конструкторами. И когда на протяжении нескольких лет ты вначале работаешь с главным конструктором по созданию изделия, потом ты его сопровождаешь, отслеживаешь, и начинаешь с этим же человеком говорить: а ты знаешь, вот у нас вот здесь вот не совсем хорошо получилось. Ведь признавать ошибку, это тоже так скажем, мужской поступок, в хорошем смысле этого слова. Надо видеть свои недостатки, и над ними работать. Вот здесь не хорошо получилось, вот здесь вот нехорошо получилось, вот здесь вот не так вот… И когда ты начинаешь вот эти вот ошибки уже учитывать при модернизации этого средства, то результат получается ну достаточно высоким, достаточно высоким…
А. Ермолин
―
Это такой личный контакт у вас есть.
А. Кобан
―
Да, личный контакт несомненно, непосредственно с разработчиками, с главными конструкторами по направлению деятельности, несомненно. Это и происходит на круглых столах, на различных мероприятиях, при посещении предприятия оборонно-промышленного комплекса. Иногда отбывает… Планировал совещание на одну тематику, ты его провел, а потом еще часа 2 с карандашом в руках, ты проводишь с этим главным конструктором, рассуждая по тому или иному вопросу. И, как правило, такие разговоры, такие беседы, такие совещания, они высоко результативны. Не надо ждать много времени для того, чтобы потом эта вещь уже реализовалась, ваши мысли реализовались в железе. Так вот я говорил про автоматизированную систему контроля за порядком использования воздушного пространства, я вам скажу, от момента идеи до момента реализации у нас прошло всего лишь 2 года. Это достаточно быстро для такого средства, всего лишь 2 года, и с минимальными затратами.
А. Ермолин
―
Ну, вот сейчас когда специалисты говорят о современных системах образования, постоянно поднимается вопрос о ну скорости усвоения новых знаний, о том, что нужно постоянно учитываться, переучиваться, разучиваться в том числе. Вот где и как вы готовите вот таких специалистов, которые вот так вот быстро способны перенастроиться вот в ситуации, когда у вас такой, постоянный по сути дела поток. Ну, уже даже не инновации, вряд ли вы инновации будете брать на вооружение. Скорее всего, это уже апробированные, и где-то уже испытанные образцы.
А. Кобан
―
Ну, вопрос достаточно емкий. Все прекрасно знают, что военнослужащие на сегодняшний день проходят службы, я имею в виду по призыву, в течение одного года. Это достаточно короткий срок для того, чтобы освоить сложнейшую технику. При создании техники мы кончено стареемся всячески исключить…
А. Ермолин
―
Да и жалко у него вкладывать деньги.
А. Кобан
―
Да и деньги…
А. Ермолин
―
Пока научишь, а он (неразборчиво)….
А. Кобан
―
Да, да, а ему уже выпускаться. Нет, ну все равно, это же гражданин РФ, это же наше будущее, поэтому знания надо получать. Ну, я вот начну именно вот с этого сегмента, это солдат по призыву, военнослужащий по призыву, обычный гражданин РФ. Понятно, что имеющий различный уровень подготовки, соответственно. Для этого, у нас создано два центра подготовки младших специалистов в Ярославле, и во Владимире. Которые именно заточены, и решают задачу по подготовке призывников для того, чтобы они по приходу в войска, могли качественно эксплуатировать такое сложное вооружение, военную технику. Потому, что если как бы не будет этих знаний, то извините, от него кроме вреда ничего не будешь ожидать. Второе направление – это военнослужащие по контракту, я имею в виду категории сержант-солдат. Это достаточно опытные специалисты, как правило имеющие среднее-специальное образование, прошедшие переподготовку, в том числе и в учебных заведениях вооруженных сил РФ. Ну, это вот на мой взгляд я может быть так вот скажу, это так называемый фундамент. Фундамент, потому что военнослужащих по контракту у нас достаточно много. Офицер, он движется по карьерной лестнице, растет, а этот человек приходит в подразделение, как правило он где-то живет как бы близко. Это является гарантом стабильной эксплуатации, стабильной и правильной эксплуатации. Приходит новый образец вооружения военной техники, он едет на него готовиться, получает дополнительные знания какие-то, исходя из особенностей конструктива там, эксплуатации его. А дальше приезжает, возвращается назад после обучения, и в общем-то просто грамотно ее эксплуатирует. Что касается подготовки кадров вообще у нас в радиотехнических войсках, я сейчас вернусь, ну или дальше продолжу про подготовку офицеров. Подготовка офицеров у нас осуществляется в ярославском высшем военном училище ПВО, и в Тверской академии воздушно-космической обороны имени маршала Советского Союза, Жукова. Кроме этого, специалистов радиотехнических войск готовят гражданские ВУЗы, это и сибирский федеральный университет, и в Рязани в университете, и Московский государственный технический университет имени Баумана. Есть и другие ВУЗы, но я так вот скажу наиболее значимые, на них остановлюсь, потому что там действительно дается достаточно сильная инженерная подготовка, техника сложная, инженерная подготовка нужна. Может быть из стен этих учебных гражданских заведений выходят в строевом отношении не очень высоко подготовленные офицеры, но они дальше в ходе службы набирают вот этот пробел, он восполняется, но инженеры действительно достаточно хорошие. Кроме этого, у нас есть центры переподготовки. То есть мы говорили, да? Техника развивается быстро, в войска поступают новые образцы вооружения военной техники, а он закончил училище допустим 5 лет назад. Это как сотовый телефон, недавно он был такой а теперь он совершенно другой. Естественно, нужна доподготовка. У нас есть уникальное заведение, это центр подготовки специалистов расчетов радиотехнических войск. Где именно вот новый образец когда появляется, он в первую очередь поставляется туда в центр, дальше мы начинаем подготавливать те расчеты, куда пойдет вот эта вот техника. На сегодняшний день, если говорить про учебные заведения, все первое новое, которое поступает в войска, вначале идет именно в учебные заведения. Для того, чтобы ребят, офицеров будущих растить именно на новом. Да, там есть и старые изделия, вещи, можно если так сказать. Потому, что ну, многие вещи нельзя объяснить. Вот привел новый образец, надо показать как это развивалось, как к этому пришли, и тогда понимание получается более глубокое. Поэтому ну, списать можно всегда успеть, то что было изготовлено допустим в начале 2000-х годов, на сегодняшний день это уже устаревшие образцы на самом деле, хотя прошло не так много времени.
А. Ермолин
―
Ваши гаджеты тоже устаревают.
А. Кобан
―
Да, да, наши гаджеты тоже достаточно быстро устаревают, поэтому и здесь развитие идет достаточно быстро. И вот система подготовки вот эта вот комплексная, ну и венцом подготовки, это высшее оперативно-тактическая подготовка, по роду деятельности это академия ВКО. Ну, там наверное все-таки вооружение военной техники… Именно изучению техническому я имею в виду меньше внимание уделяется, там больше уделяется вопросам применения, форм, способов применения, как это вооружение применять достаточно эффективно, достаточно… Чтобы получить высокий результат, именно вот это вот как бы осуществляется в академии, в городе Твери. Поэтому, весь комплекс системы подготовки снизу, от солдата-призывника, до офицера с высшей оперативно-тактической подготовкой, он реализован в радиотехнических войсках, это достаточно интересно.
А. Ермолин
―
Я извиняюсь, что вынужден вам прервать Андрей Яковлевич. Скажу, что как всегда было очень интересно, приходите к нам еще, но вот в оставшиеся буквально секунды я уже от радиостанции «Эха Москвы», от себя лично, от «Военного совета» так же хочу поздравить вас с 68-й годовщиной радиотехнических войск, и пожелать вам, чтобы вы надежно охраняли наши рубежи, в помощью ваших средств вооружения. Спасибо большое, приходите к нам ещё.
А. Кобан
―
Спасибо вам, всего самого доброго. Мирного неба над головой, это наша профессия.