Юрий Грехов - Военный совет - 2019-11-09
09.11.2019
А. Ермолин
―
Добрый вечер всем, кто нас слушает, в эфире очередной выпуск программы «Военный совет», ведущий в студии Анатолий Ермолин. Наш гость, наш эксперт сегодня Юрий Николаевич Грехов, генерал-лейтенант, командующий войсками противовоздушной, противоракетной обороны, заместитель главнокомандующего воздушно-космическими силами. Юрий Николаевич, добрый вечер.
Ю. Грехов
―
Добрый вечер.
А. Ермолин
―
Я рад вас снова приветствовать в этой студии, сегодня говорим про вашу текущую боевую подготовку, про очень интересное, уникальное наверное событие, совместное учение с республикой Сербия «Славянский щит 2019». Ну, и собственно первый вопрос, по сути. Что это за такие учения, какие у них цели, задачи?
Ю. Грехов
―
Ну, говоря про учения «Славянский щит 2019», надо сказать, что проводилось оно в два этапа, первый этап в России, сначала в учебном центре военной академии ВКО, где сербским друзьям были показаны возможности зенитно-ракетной системы «С-400 триумф», возможности зенитно-ракетной системы «С-300», «ПМ-2 Фаворит», возможности зенитно-ракетных пушечных комплексов «Панцирь-С». Проведены занятия по организации и использования дальних комплексов, по порядку проведения тактических учений. То есть, такой серьезный, подготовительный этап. В ходе первого этапа, вместе с нами они участвовали в тактических учениях с боевой стрельбой на полигоне Ашулук в качестве наблюдателя, так же были проведены с ними занятия. Показали, как надо проводить учения, показали реальные боевые возможности тех зенитно-ракетных систем, про которые я говорил. Кроме того показали, как нашу автоматизированную систему управления, нашу локацию самую современную локацию. То есть, такой достаточно серьезный подготовительный период. Кроме того специалисты Сербии, военные специалисты Сербии, офицеры, генералы изучали зенитно-ракетный пушечный комплекс «Панцирь-С» для того, чтобы в будущем его применять. Мы все знаем, я думаю сегодня это будет предметом нашего разговора, что Сербия приобрела данные комплексы, и теперь имеет их в вооружении, в ближайшее время они заступят на боевое дежурство.
А. Ермолин
―
Ну, то есть вот все комплексы, которые вы сейчас называете, по сути дела, это ну, новейшее вооружение, по сути дела. Ну, или по крайней мере, такие…
Ю. Грехов
―
Самые современные.
А. Ермолин
―
Самые современные, да?
Ю. Грехов
―
Ну, и особенностью данного учения, изюминкой учения было то, что оно проводится впервые в таком формате. Вооружение, военная техника России, а это комплекс зенитно-ракетного дивизиона «С-400», батарея «Панцирь-С», авиационным эшелоном перебазировалась на аэродром Батаница, перебазировалась оперативно, в новом позиционном районе развернулось, подготовилось к ведению боевых действий, и реально прикрыло столицу Сербии, и Центральный промышленный район Сербии. То есть моментальное, оперативное реагирование на обстановку, вот в этом изюминка. Это впервые техника ПВО России «С-400» и «Панцирь» применялись так оперативно, и совершенно в другом государстве Европы, вот в этом изюминка. Это первый этап, это мы уже перешли ко второму этапу. Кроме того она развернулась, отразила удар противника, и имитированные реальные, для чего привлекались ВВС Сербии.
А. Ермолин
―
Ну реальные, вы имеете в ввиду с использованием реальных мишеней, да? То есть…
Ю. Грехов
―
Нет, в качестве имитатора противника выступали самолеты «Л-39», «МИГ-29», и вертолеты «МИ-17». Они совершали учебный налет на аэродром Батаница, а те средства, которые мы перебазировали, совместно с сербскими системами ПВО отражали удар. Это было сделано оперативно, успешно, и расчеты справились на отлично. Ни на хорошо, а на отлично. Кроме этого, и мы в нашем разговоре про это остановимся в деталях. Подразделение «Панцирь» совершило практически 200-километровый марш на полигон в Сербии, развернулось, и выполнило боевые стрельбы совместными российско-сербскими расчетами по наземным целям. Так же оценка отлично и сербским, и российским расчетам.
А. Ермолин
―
Ну наверное, чтобы вот выполнить условия таких сложных учений, наверное какая-то была очень кропотливая подготовка, да? Потому что ну как, ведь техника новейшая, надо уметь на ней работать. Я так понимаю, что одно дело, если бы наши специалисты там быстро перебазировались, и начали действовать, да? А так… Вообще как долго, и сколько времени заняла вот подготовка расчетов сербских, и как вообще вся вот эта строилась подготовка? Это же не один год для того, чтобы оператор такой спусковой установки был подготовлен.
Ю. Грехов
―
Ну мы готовили сербских офицеров, а это подготовленные офицеры. Старшие офицеры практически… Старшие офицеры, практически все участники боевых действий, говоря про офицерскую армию…
А. Ермолин
―
Это еще тех боевых действий, да?
Ю. Грехов
―
Да.
А. Ермолин
―
Во время налетов на Югославию.
Ю. Грехов
―
На Югославию, да. Говоря про сербских офицеров, про сербских военнослужащих хочется сказать, что это мотивированные серьезные люди, которые настроены на изучение техники, на изучение ее применения, и самое главное настроены на защиту своего государства, это отличает сербских военнослужащих.
А. Ермолин
―
Есть какая-то разница, когда вы работаете ну, скажем так с офицерами-практиками, но по сути дела если у них есть реальный боевой опыт действия в реальной боевой обстановке, да? Ну, в сравнении там… Ну, вы же многие страны учите, да? Там и в академиях наших учатся офицеры разных стран, да? Вот как-то вот сербы, они отличаются в какую-то сторону?
Ю. Грехов
―
Отличаются. Отличаются желанием учиться, постигать знания, делиться боевым опытом. Они сами делятся боевым опытом, мы делимся с ними боевым опытом, у нас есть что друг другу рассказать, по результатам боевых действий. И вот когда в ходе первого этапа на полигоне Ашулук мы развернули группировку, а группировку для того, чтобы показать сербским товарищам, как должны проводиться учения, мы включили в зенитно-ракетные системы «С-400», «С-300», «С-125» те, которые стоят… «С-125» стоит на вооружении сербской ПВО. Зенитно-ракетный пушечный комплекс «Панцирь», автоматизированная система «Фундамент», и локационная станция «Небо», «Подлет», «Гамма», то есть все самое современное. Развернули эту группировку, и показали ее в работе. Показали, что может эта группировка. И когда проводили учения на втором этапе уже в Сербии, была развернута такая же группировка, но в миниатюре. «С-400» был дивизион, «Панцирь» была батарея, а со стороны сербской были комплексы (неразборчиво), и «С-125». И естественно локация та, которая у них имеется, в том числе российская «Л-18». И вот имея уже практический опыт как работает группировка, мы развернули совместную группировку российско-сербскую. Со стороны Сербии, группировкой командовал бригадный генерал Теасафт Янкович, а со стороны России группировкой командовал полковник Дашкин Юрий Алешатович. На практическом эпизоде, на розыгрыш практических действий, когда сербская авиация работала за противника, присутствовал президент Сербии – Александр Усич, и начальник генерального штаба, генерал Милан Майсавич. То есть, руководством военно-политическом данного государства было уделено самое серьезное внимание ПВО. Президенту Сербии мы показали комплекс «С-400», «Панцирь», он лично побывал в каждой кабине боевого управления, показали боевую работу, остался он очень доволен. Доволен тем, что сделал правильный выбор комплекса «Панцирь». Мобильный, реально участвующий в боевых действиях, с подготовленными расчетами. Я думаю, что сербская сторона осталась очень довольна результатом вот этого проведенного мероприятия.
А. Ермолин
―
А когда вот вы планировала, еще тренировались на Ашулуке, вы… Ну, и собственно и на территории Сербии, когда учения проводились… Вот исходя из чего вы разрабатывали ну, оперативную обстановку, легенды в учении. То есть, это брали за основу какие-то реальные варианты нападения, или уже что-то настолько сильно изменилось с тех времен, да? Что как-то нужно уже конструировать новые способы атаки, новые способы отражения.
Ю. Грехов
―
Мы, как офицеры-генералы ПВО и ПРО, прежде всего, всегда начинаем с оценки противника. Мы оценили противника, то оружие, которое у него есть, как оно будет применяться. И при создании современной группировки ПВО мы учли все эти факторы, и создавая группировку на территории Сербии, мы учли опыт войны в Югославии, как применялось оружие, как применялась авиация, как применялись крылатые ракеты. Те ошибки, которые были допущены, и показали всему миру… Прежде всего я считаю, что у нас есть друзья, и что мы оперативно можем протянуть руку помощи, и оказать друг другу помощь в сложной обстановке.
А. Ермолин
―
Ну, вот когда на территории Ашулука все это проводилось, это понятно. То есть, наша территория там, наши комплексы там, пригласили дружественное государство. Но ведь вот вы говорите, что уникальность этих учений была в том, что ну по сути дела, очень быстро группировка достаточно мощная была, там поднята с территории РФ, перебазирована на территорию Сербии. Но вообще-то, мы сейчас не в самое такое простое время, и не в самой простой международной обстановке находимся. Вот не было ли каких-то там препятствий, все-таки это европейское воздушное пространство. Никак там, никто нам не чинил никаких препятствий? Вообще, насколько это сложный и трудоемкий процесс?
Ю. Грехов
―
Процесс действительно сложный, и трудоемкий. Хочется выразить слова благодарности прежде всего командованию транспортной авиации, которая работала оперативно, реагировала на все сложности экипажем, самолетом «АН-124», «ИЛ-76», который профессионально выполнили свой долг. Боевым расчетам «С-400» зенитно-ракетного дивизиона, боевым расчетам батареи ЗРПК «Панцирь», которые тоже действовали профессионально, и это позволяло в короткий срок выполнить ту задачу, которая им поставлена. То есть, мы еще раз убедились в правильно созданной нашей организационной структуре, которая оперативно готова реагировать на изменения обстановки.
А. Ермолин
―
Вот вы упомянули, что ну, помимо развертывания, помимо общей подготовки проводились практические стрельбы, вот непосредственно на территории Сербии. Ну, в принципе это же такая сложная задача, даже ну когда у себя дома это делаешь. То есть, это не простые мишени, это специальная подготовка. Меня все время поражало, что мы с вами тоже об этом говорили, да? Что собственно человеческий фактор конечно играет такую роль, серьезную роль, да? Но когда ваша мишень движется со скоростью там кстати как, километра 2 в секунду наверное, да?
Ю. Грехов
―
В зависимости от того, какая мишень.
А. Ермолин
―
Да, то есть это ну, тут человеческая реакция не поможет, это вот заблаговременная подготовка наличия специальных мишеней. Вот как это все было, в Сербии проводилось?
Ю. Грехов
―
Ну, сербские расчету учились у нас, и отдельные из расчетов до сих пор проходят обучение в наших учебных центрах, и я уже останавливался на этом, что офицеры очень мотивированные, настроенные. Знают технику, и изучают ее до болтика, там грубо выражаясь. Знают все изюминки их применения, очень интересуются опытом боевого применения, и показали только отличные знания. Не все военнослужащие так настроены, не все государства, а сербы настроены очень серьезно.
А. Ермолин
―
Ну, вот если с нашими боевыми расчетами сравнивать…
Ю. Грехов
―
Ну, сравнимо с нашими боевыми расчетами.
А. Ермолин
―
То есть, примерно такая же подготовка сильная.
Ю. Грехов
―
Да, наших боевых расчетов, на нашей технике, больше боевого опыта, значительно больше.
А. Ермолин
―
Ну, и судя по тому, что на высшем государственном уровне было приковано внимание к вашим учениям, это тоже сыграло определенную роль.
Ю. Грехов
―
Конечно, это сыграло очень серьезную роль, и с таким учением военное руководство Сербии, руководство прежде всего ПВО и авиации Сербии доказало свою жизнеспособность, востребованность и необходимость.
А. Ермолин
―
А как, какая вообще общая остановка была, там была какая-то специфика, связанная с погодой, там с климатом, с местностью? Или это в принципе без разницы, после того как на Ашулуке когда народ потренируется, уже в Сербии не так жарко наверное кажется.
Ю. Грехов
―
Ну да. Опыт, который получают военнослужащие, в ходе повседневной боевой подготовке, на тактических учениях с боевой стрельбой, он сказывается. Говоря про опыт, надо сказать про полигон Ашулук. Это уникальный полигон, на котором можно применять ПВО, авиацию, вести воздушные, и противовоздушные бои, обучать расчеты при применении имитированных целей, и реальных целей. Применять беспилотную авиацию, работать по всем типам мишеней, в том числе работать по земле, по наземным целям. Кроме того, очень важным мероприятием, то, которое мы проводим на полигоне Ашулук, это соревнование боевых расчетов зенитно-ракетных войск, это «Ключи от неба», и радиотехнических войск. Это воздушные рубежи, где военнослужащие сдают зачеты, выполняют боевые стрельбы, стрельбы из личного оружия. Вводят боевые машины, специально создан автодром. И все объединения ПВО, ВВС и ПВО, первой армии ПВО, ПВО и ПРО особого назначения, и ее расчеты, каждый год тренируются и соревнуются. И вот этот метод соревновательности, дают очень большой эффект.
А. Ермолин
―
А как было выстроено взаимодействие вот российских офицеров, и сербских офицеров? Вот по функционалу. Ну, вот наши офицеры выступали в роли наставников, или это были такие, совместные боевые расчеты, или какое-то подразделение было российским, какое-то подразделение было сербским. Вот сама механика вот этого взаимодействия, какая была?
Ю. Грехов
―
Для управления совместной группировкой, был создан командный пункт. Как я уже отмечал, на командном пункте всей группировкой командовал командир бригады, бригадный генерал Иосаф Йойкович. Ему уже подчинялись и силы и средства ПВО Сербии, а российской группировкой ПВО, то есть «С-400» и «Панцирями» командовал полковник Дашкин Юрий Айшатович. Таким образом, на совмещенном командном пункте, развернута система, автоматизированная система управления, вся информация по локации Сербии, то есть все воздушные объекты, которые находились в воздухе над Сербией, мы наблюдаем. Для того чтобы выполнить боевую задачу, обеспечить все вопросы безопасности. Авиация, которая привлекалась для того, чтобы имитировать противника, была вся на виду, то есть локация. Они совершали противоракетные маневры, пытались зайти на малой высоте, но возможностей наших комплексов современных «С-400», и «Панцирь» исключают прорыв противника на малой высоте. Кроме того, что «Панцирь» и сам способен защищать себя, защищать объект, он на малых высотах, на небольшой дальности, прикрывает «С-400», и прикрывает тот объект, который мы ему назначим. То есть, противник прорваться не смог, и все воздушные цели, которые были в воздухе, были уничтожены и силами «С-400» и «Панциря», и силами ПВО в Сербии.
А. Ермолин
―
Ну, вот я сейчас представляю, серия ну, по сути дела чего, небольшая европейская страна, да? Соответственно, небо над Европой общее. То есть ну, не общее понятно, но все очень близко, да? То есть, это огромная транспортная авиационная сеть. То есть, это же надо было как-то хирургически действовать, да? Для того, чтобы выполнять боевые стрельбы, насколько я понимаю.
Ю. Грехов
―
Ну, когда мы выполняли боевые стрельбы по имитированным целям, то пространство там, где применялась авиация в Сербии была закрыта, а зона поражения зенитно-ракетного комплекса «С-400», там когда мы нанесли на экран, нарисовали карту для проведения учений президент страны Александр Вучич увидел, что практически два дивизиона «С-400» способны накрыть все пространство над Сербией. Он был очень удивлен, поскольку возможности комплекса «С-400», по сравнению с тем оружием, которое стоит у них на вооружении. Это комплекс «СУ-25» (неразборчиво), значительно в десятки, а может быть даже в сотни раз меньше. И он сказал, что наверное достаточно двух комплексов для того, чтобы прикрыть свою страну, и мы чувствуем себя надежно.
А. Ермолин
―
Ну, в этой ситуации всегда говорят там, есть если меч, то есть и щит, да? Наверное, если такой мощный щит, то все-таки надо как-то защищать. Насколько ну, гарантированно… Ну понятно, что ничего нельзя гарантировать в условиях современных боевых действий, в условиях применения современных вооружений там. Ну, все-таки уязвимость вот наших комплексов, даже не применительно к Сербии, вот насколько они сильно защищены там от… Ну я не знаю, там от воздействия (неразборчиво), там насколько они уязвимы для противника? Они сами себя могут защищать?
Ю. Грехов
―
Их задача защищать не только самого себя, это прежде всего не самого себя, а прикрывать объект, который ему назначен. И они способны с высокой эффективностью, и опыт в Сирии показал, защищать объект, предназначенный для обороны, от всех типов целей. Включая гиперзвуковые, баллистические цели, реактивные снаряды, на котором работает наше оружие. То есть, практически нету того оружия, которое мы не увидим, и не уничтожим.
А. Ермолин
―
Ну, вот это такая трагическая страница в истории Югославии, и Европы, и мира. Вот те события бомбардировки Югославии. Вот понятно, что какие-то там политические выводы были сделаны… Ну, не какие-то, а серьезные были выводы сделанные руководством Сербии. А вот проводится ли какой-то анализ боевого опыта, вот насколько эффективны сами сербские подразделения? Ну, тогда это подразделение одной большой страны были, насколько эффективно они могли защитить сами себя, вот во время ну, в общем далеко не учений.
Ю. Грехов
―
Ну, сербские ПВО очень внимательно относятся к чужому боевому опыту, в том числе к нашему. А боевой опыт применения своих сил и средств ПВО, у них разобран до мельчайших деталей. Полный анализ каждой боевой стрельбы, каждого боевого применения, с указанием фамилии, имени и отчества офицера, который применял, как он применял, какая была эффективность. Это достойно уважение, как они относятся к своему боевому опыту, к своим товарищам, которые потеряли в бою. Потери достаточно серьезные были, и тем не менее, свой боевой опыт они используют в ходе боевой подготовки, откровенно с нами делятся всем, обмениваемся с ними боевым опытом, нам есть с чем.
А. Ермолин
―
А вам было интересно, вот реально посмотреть, вот послушать участников этих событий, вот как профессионал. Не просто как там… Ну, как нам дилетантам, да? Там послушать, а вот как профессионально это было интересно?
Ю. Грехов
―
Конечно, было очень интересно. Есть чему поучиться, есть чему поучить их, с учетом нашего опыта, боевого опыта применения. У них очень серьезный музей, в воинских частях как и в России, очень внимательно относятся к своим ветеранам, к тем кто воевал, к тем, кто погиб, очень внимательное отношение. Налажено взаимодействие как у нас в России молодежи с ветеранами, поэтому это очень серьезно влияет на подготовку военнослужащих, прежде всего молодежи.
А. Ермолин
―
Как вот ну, высшее руководство страны. Это был такой вот парадный приезд? Вы приехали, посмотрели, ну как бы отдали должное событию, или вы видели какую-то такую включенность там ну, на уровне того же министра обороны, на уровне президента государства. То есть, насколько долго они не уезжали, это тоже один из таких важных… Сколько разных были там, вот насколько внимательно следили… Насколько были погружены? Потому что ну не секрет, что часто политики приедут там, рукой помашут, скажут ну все, мы осветили ваше мероприятие.
Ю. Грехов
―
Нет, (неразборчиво) военно-политического в Сербии, президента, министра обороны, начальника генерального штаба было самое серьезное. Министр обороны посетил 3 раза ход проведения учения, в том числе выполнение реальных боевых стрельб на полигоне в Сербии. Так же начальник Генерального штаба практически каждый день был на учениях. А президент, Александр Вучич порядка 3 часов провел на учениях, то есть на аэродроме Батаницы, с самого начала проведения учения, то есть с объявления готовности, до завершения он был на боевой позиции. Был в каждой кабине «С-400», общался с боевым расчетом «С-400», русским боевым расчетом. Был в кабине «Панциря», общался и с российскими, и со своими специалистами, даже опрашивал своих специалистов, офицеров как не подготовленных. Они ему показали ход боевой работы, остался очень доволен. Министр обороны очень позитивно, и с начальником Генерального штаба настроены. Они были на всех этапах проведения учения, включая боевую стрельбу.
А. Ермолин
―
Вот ну, есть такое мнение, правильное как мне кажется, что профессионализм, собственно он из трех крупных блоков слагается, да? То есть, это знание, умение и отношение. Вот если говорить про ваших сербских коллег, то это все поровну распределено, или все-таки вот ребята выигрывают и показывают такие результаты за счет мотивации?
Ю. Грехов
―
Мне кажется, у сербских офицеров все оптимально. Все три направления, про которые вы сказали, они присутствуют. Присутствуют примерно на одном и том же уровне, и уровень этот достаточно высокий.
А. Ермолин
―
Вот в вооруженных силах любого государства… Ну, в общем-то боевая мощь зависит далеко не всегда, ну продолжая наверное предыдущие вопросы, и не только от уровня вооружений, но в том числе и от боевого духа, да? Вот а боевой дух во многом зависит от памяти, от традиции, от воинских ритуалов. То есть, вот в этом смысле, насколько… Как вы оцениваете, насколько бережно хранится вот память о той войне, и о тех людях, которые защищали свою страну?
Ю. Грехов
―
Очень бережное отношение к памяти о героях, а героев там достаточно много. Мы были в музее 250-й зенитно-ракетной бригады, который командует бригадный генерал Иосаф Ойкович. Там создан музей, все погибшие офицеры находятся на обелиске.
А. Ермолин
―
В виде барельефов?
Ю. Грехов
―
Да, в виде барельефов каждого погибшего офицера, где указано кто это, в каком бою и когда он погиб.
А. Ермолин
―
То есть, это реальное лицо человека.
Ю. Грехов
―
Да, реальное…
А. Ермолин
―
Ну, то есть не просто там символическое изображение…
Ю. Грехов
―
Из бронзы вылито лицо каждого погибшего офицера 250-й зенитно-ракетной бригады, все помнят.
А. Ермолин
―
А удалось пообщаться может быть с гражданским населением, или с гражданским персоналом, которое принимало участие там, может обслуживание.
Ю. Грехов
―
Да, удалось пообщаться с ветеранами, ветераны. Опыт наверное российский, когда уходят на пенсию. Они не уходят, они остаются работать гражданскими в воинской части. Вот с ветеранами нам посчастливилось общаться, они рассказали эпизоды войны в Югославии. Есть очень серьезная книга, написана югославским автором, который участвовал в ведении боевых действий, «Падение ночного сокола». На будущий год она будет переведена на русский язык, я думаю, что мы ее прочитаем. Где рассказано, как (неразборчиво) самолет-невидимка был уничтожен комплексом «С-125». Это реальный факт, и этот факт в этой книге описан. Написан офицер, который применял простой, старый, надежный комплекс, и поразил современный, самый современный на то время самолет-невидимку, это тоже очень важно.
А. Ермолин
―
А вот помимо ну, таких вот учебно-боевых мероприятий, да? Была ли какая-то возможность ну, тем же нашим офицерам, и сербским офицерам может быть там пообщаться в какой-то не формальной обстановке, вот вторая вот составляющая часть.
Ю. Грехов
―
Ну, мероприятия все уложены в ходе проведения очень плотно, и скорее наверное в формальной обстановке, в ходе боевой работы, в ходе подготовки к учениям. Самая практическая часть –боевая стрельба, все мы знаем, занимает может быть 3-4 минуты, идет противовоздушный бой. Если за 3-4 минуты ты не уничтожил противника, то он уничтожит тебя. Вот промежутками, боями между тренировками конечно они общались, обменивались опытом. Кстати сказать русский язык и сербский язык очень похожи, поэтому офицеры на второй день общались уже без переводчика, и разговаривали на одном и том же языке.
А. Ермолин
―
Какие-то экскурсии-то хоть были, чтобы посмотреть? Не часть в Сербию выбираются, да, (неразборчиво).
Ю. Грехов
―
Серьезная экскурсия, это в музей 250-й зенитно-ракетной бригады. Была экскурсия по историческим местам, там очень хорошие церкви. Народ религиозный, все христиане, и православные люди всегда друг с другом найдут общий язык, практически одной и той же веры.
А. Ермолин
―
Ну, вот если говорить уже может быть даже вот не только про те учения, в которых вы принимали участие. Вообще, насколько сложно, и сколько времени занимает подготовка офицера ПВО?
Ю. Грехов
―
Офицер ПВО 5 лет готовится в училище.
А. Ермолин
―
То есть, это инженер, это классный инженер, в первую очередь.
Ю. Грехов
―
Да, это инженер, это командир, это психолог. Оружие у нас коллективное, один человек не может даже боевой машиной «Панцирь» просто управлять.
А. Ермолин
―
А в расчете, ну если это не секрет…
Ю. Грехов
―
3 человека.
А. Ермолин
―
3 человека, да?
Ю. Грехов
―
Водитель, командир боевой машины, и оператор. И вот эти 3 человека способны прикрыть объект достаточно высокой эффективности, и поражать практически все эти цели.
А. Ермолин
―
Водитель наверное контрактник, да? То есть, это вряд ли офицерская должность.
Ю. Грехов
―
Да, конечно.
А. Ермолин
―
А оператор и командир расчета?
Ю. Грехов
―
Да, командир расчета это офицер, а оператор, это сержант.
А. Ермолин
―
Вот практическая подготовка офицеров здесь в России когда начинается? Когда он реально попадает в войска, и когда он реально может вот на реальной технике выполнять поставленные задачи?
Ю. Грехов
―
В военном училище ПВО, Ярославль и военная академия ВКО, это Тверь и учебный центр зенитно-ракетных войск. Это Гатчина, и Владимир учебный центр радиотехнических войск. Офицеры, которые приезжают туда на обучение, они практически с первого дня там учатся, а курсанты… Работа на технике начинается со второго, с третьего курса. После того, как общие дисциплины математика, физика пройдут…
А. Ермолин
―
И общее представление о вооруженных силах в том числе, да?
Ю. Грехов
―
Поскольку курсант живет в казарме, занимается службой, ходит в наряде, участвует уже с 1 курса. В полевых выходах постепенно становится военным, а на втором курсе уже ближе подходит к той технике, на которой учится, и получает практические навыки. На 4-5 курсе уже идут стажировки, где по месяцу проходят в войсках, или в учебном центре, где практически изучают ту технику, на которой он будет выпускаться. То есть, на которой он придет (неразборчиво).
А. Ермолин
―
То есть, со второго года курсанты уже практически контрактники, да? То есть, если первый год они как срочную службу несут, то со второго курса они уже контрактники. Как вы, довольны вот качеством офицеров, которые сейчас к вам в войска приходят?
Ю. Грехов
―
За последние 8 лет, можно так оценивать 8-9 лет, уровень подготовки офицеров, в том числе психологической подготовки, нравственной подготовки значительно вырос. Это мотивированные люди, которые знают, что они хотят, знают, чего они должны достигнуть, в какой период, кем они могут стать. Знают про свое будущее, знают, что Минобороны их не забудет, что они вовремя получат сое денежное содержание, когда придет время, подпишут договор, или получат свое жилье, одно из видов, или получат денежную субсидию на приобретение жилья, или ипотеку. То есть, военнослужащий российских вооруженных сил в своем будущем уверен. И это тоже серьезная мотивация для того чтобы учиться, и чего-то достигать.
А. Ермолин
―
Ну, вот эта студия является свидетелем того, как ситуация за последние там 10-11 лет менялась, да? Потому, что содержание разговоров было конечно совсем другое, огромные квартиры. Проблемы были с квартирным вопросом там, с денежным обеспечением там, сейчас этого не чувствуется.
Ю. Грехов
―
Нет. Военнослужащий российский в вооруженных силах этой проблемы не имеет.
А. Ермолин
―
Ну, вот возвращаясь к теме боевой подготовки, ну все-таки наверное для того, чтобы использовать реальные ракеты, или даже реальные мишени, это очень дорого. И понятно, что сейчас огромное значение уделяется автоматизированным тренажерам, комплексам ну, такой подготовки. Очень часто в этой студии бывают ну, те же летчики, да? И по сути дела, вот убеждают, что в общем-то не сложно действительно научиться управлять тем же самолетом, не вставая с тренажера, да? Вот у вас тренажерные комплексы в какой мере? Понятно, что они присутствуют, вот в какой степени они вот надежные, и насколько они моделируют вот все, что происходит в реальной жизни?
Ю. Грехов
―
Тренажерные комплексы на зенитно-ракетные вооружения, и на вооружение радиотехнических войск существует на каждую систему, сейчас комплекс выпускается не просто «С-400», которые изучают училище в учебном центре в академии, к нему есть тренажер на каждую систему. На зенитно-ракетный пушечный комплекс «Панцирь» есть тренажер, где можно абсолютно в классе сесть, получить задачу от преподавателя, определят какой бой ты сегодня ведешь, со сколькими целями ты воюешь сегодня, какой уровень подготовки, какой степени постановки помех вашему комплексу. Все это преподаватель ведет, вы будете решать ту задачу вести бой, тот, который вам оставят на компьютере, или тренажере. Тренажер существует в войсках ПВО на каждую систему. То есть, это прежде всего нужно для того, чтобы обучать преподавателей, обучать офицеров, обучать курсантов, ну и экономить ресурс вооружения военной техники.
А. Ермолин
―
Ну, это конечно, у вас по сути дела мишень, та же самая ракета, да?
Ю. Грехов
―
Да, цена тренажера, и цена зенитно-ракетного комплекса, в сотни раз отличаются.
А. Ермолин
―
А надежность? Вот ну все-таки… И вот переход, вот этот самый момент, когда будущего офицера, или молодого офицера там, первый раз ему разрешают провести реальные пуски, вот психологически вы чувствуете, есть такая проблема? Ну, одно дело все-таки когда ты в компьютерную игру играешь, пусть такую вот максимально приближенную, да? Другое дело ты знаешь, сейчас раз так, и улетело там определенное количество миллионов рублей.
Ю. Грехов
―
Ну офицера, которого допускают к проведению боевого пуска, к участию в тактическом учении с боевой стрельбой после того, как он сдаст соответствующие зачеты, покажет своей служебной деятельностью, в ходе повседневной жизни, в ходе несения боевого дежурства, в ходе тактических учений, тренировок, что он способен это выполнить. И по оценке скажу, что офицер, который получил боевой опыт в Сирии в частности, пробыл там несколько месяцев, отдежурил, получил боевое применение своего вооружения военной техники, будь то радиотехнические войска, зенитно-ракетные войска…. Это другой офицер, с другой психологией. Он уверенный в себе, знает как, где, что делать, как действовать в сложной ситуации, как помочь товарищу, как выйти из какого-то эпизода тактического, в котором очень сложно сложилась обстановка не в ее пользу, и проявляли чудеса героизма в том числе, в сложной обстановке.
А. Ермолин
―
Ну, Сирия я думаю, играет огромную роль в такой вот, в обкатке любого офицера, да? Ну, прежде всего морально-психологической. Ну, я просто это помню по Афганистану сам, да? Это две большие разницы, да? Там находиться в чужой стране, там в реальной боевой ситуации, или даже у себя дома выполнять какую-то, пусть даже боевую задачу. А с точки зрения, вот практического опыта. В Сирии вы же тоже столкнулись практически с новыми угрозами, с новыми атаками, вот те же самые там беспилотники, там сейчас вот были атаки там… Ну, это не Сирия там, но тем не менее, в Арабских Эмиратах заводы. Ну, вот мне кажется, как-то дороговато по этим вот летающим игрушкам стрелять, и там использовать ваши системы. То есть, вы это как новую угрозу оцениваете, как-то вот работаете над этой проблемой?
Ю. Грехов
―
Над проблемой уничтожения современных целей… цели не современные, просто применяться они начали в качестве поражающего фактора. Это беспилотные летательные аппараты, в том числе квадракоптер, и система реактивного залпового огня, на котором тоже мы вынуждены работать в Сирии, и работаем эффективно. Наша техника дорабатывается с учетом тех новшеств, которые придумал противник, террористы. И сейчас в том числе у комплекса «Панцирь», про который мы с вами говорили, способен уничтожать и (неразборчиво), и беспилотники. В том числе, которые летят с нулевой скоростью, или зависают в воздухе, мы способны их уничтожать. Да, дорого…
А. Ермолин
―
Я может отстал от жизни уже. «Панцирь», это типа «Шилки», то есть это не ракета… Это поражение осуществляется за счет чего, за счет…
Ю. Грехов
―
У «Панциря» поражение осуществляется или зенитной…
А. Ермолин
―
Ну, то есть зенитной ракетой.
Ю. Грехов
―
Да. В зенитном управлении 12 ракет на боевой машине, то есть он 12 целей может (неразборчиво).
А. Ермолин
―
Ну, то есть это не крупнокалиберные пулеметы, да?
Ю. Грехов
―
Да, и 4 крупнокалиберных пулемета, 4 (неразборчиво)….
А. Ермолин
―
В том числе.
Ю. Грехов
―
Да, порядка полторы тысячи боеприпасов тридцатимиллиметровых, которые так же могу поражать цель. Но мы на этом не стоим, потому что поражать ракетой беспилотник достаточно дорого, есть другие способы поражения, в том числе система радиоэлектронной борьбы, которая очень нам помогает.
А. Ермолин
―
Да, это надежнее наверное.
Ю. Грехов
―
Да. Ну, в разных условиях эффективность может быть разной.
А. Ермолин
―
Ну, вот уже много лет обсуждается, и я знаю, что вы над этим серьезно работаете, да все над этим работают, над теорией сетецентрических воин, на возможности атаки такими малогабаритными объектами, которые несут в себе там ну, определенные там взрывчатые вещества, и так далее. Вот например, когда я вижу эти чудеса современной техники, когда там тысячи квадракоптеров создают огромные фигуры, и перестраиваются там в воздухе, я все время задаю себе вопрос, а если каждый такой квадракоптер является носителем определенного заряда, да? И управляется с помощью компьютерной системы, которая может вот этими атаками управлять. Вот вы думаете тоже вот над… Ну, вот про (неразборчиво) вы уже сказали, наверное это самый надежный способ все-таки с этим бороться.
Ю. Грехов
―
Нельзя говорить что самый надежный, это один из способов борьбы с такими типами целей. Мы не стоим на месте, и системы, которые могут бороться в том числе с массовым применением беспилотных летательных аппаратов создаются, они достаточно эффективные, и мы наращиваем свои боевые возможности по данному вопросу для того, чтобы выстрел был наиболее дешевым, по такому типу цели.
А. Ермолин
―
Ну, вот уже не так много времени остается до конца нашего эфира, вот хочется вернуться все-таки к учениям «Славянский щит 2019». Вот скажите, вот какие выводы для себя вы сделали, и планируете продолжать подобное учение в будущем. И если да, то будут ли какие-то новшества в этом во всем?
Ю. Грехов
―
Учения мы планируем проводить, планируем мы проводить ежегодно, по очереди. Один год в России, один год в Сербии, на будущий год так же планируем проведение учения. Будем наращивать количество привлекаемых сил и средств, и если в этом году мы работали только с зенитными автоматами по наземным целям «Панцирь-М», то возможности полигона в Сербии (неразборчиво) называется так полигон, позволяет применять зенитно-управляемые ракеты и на будущий год. Планируем проводить учения с выполнением практических стрельб не только зенитными автоматами, но и зенитно-управляемыми ракетами по реальной мишени, которую будем… Привезем с собой, будем запускать, и наши расчеты, и расчеты сербов будут поражать эти мишени. В любом случае, проведение тактического учения с боевой стрельбой, это реальный боевой опыт и в России на полигоне Ашулук, и в Сербии на полигоне (неразборчиво) Левада.
А. Ермолин
―
Юрий Николаевич, большое спасибо за очень интересный эфир, мы сегодня можно сказать, обсудили целый кейс, а не просто какую-то одну тему разобрали. Я хочу напомнить, что наш гость, наш эксперт сегодня Юрий Николаевич Грехов, генерал-лейтенант, командующий войсками противовоздушной, противоракетной обороны, заместитель главнокомандующего воздушно-космическими силами. Приходите к нам еще.
Ю. Грехов
―
Спасибо, буду рад.