Научное сопровождение деятельности Военно-морского флота - Андрей Суров - Военный совет - 2015-11-21
21.11.2015
Научное сопровождение деятельности Военно-морского флота - Андрей Суров - Военный совет - 2015-11-21
Скачать
А. Ермолин
―
Добрый день всем, кто нас слушает, в эфире очередное заседание «Военного совета», ведущий в студии Анатолий Ермолин, наш гость сегодня и наш эксперт – Андрей Борисович Суров, помощник Главнокомандующего ВМФ по военно-научной работе, капитан 1 ранга. У нас сегодня очень интересная тема: «Научное сопровождение деятельности ВМФ», добрый день Андрей Борисович.
А. Суров
―
Добрый день, Анатолий, добрый день, уважаемые радиослушатели, готов ответить на вопросы.
А. Ермолин
―
Андрей Борисович, очень интересная тема, на стыке науки, военной деятельности. Скажите пожалуйста, а вот что это за понятие такое, научный комплекс ВМФ?
А. Суров
―
В общем смысле научный комплекс (неразборчиво) ВМФ – это совокупность научных организаций, которые осуществляют сопровождение, создание средств кораблей ВМФ. Более подробно я сейчас на этом остановлюсь. Основой научного комплекса составляет военно-морская академия, которая сейчас у нас существует в виде военного учебно-научного центра, включающего в себя как собственную военно-морскую академию, которая осуществляет подготовку высших офицерских кадров для ВМФ. Военно-морские институты, в которых учатся курсанты, а так же в него входят три научно-исследовательского института, который непосредственно занимается вопросами создания ВМФ научного обоснования этих процессов. Три института: научно-исследовательский институт оперативно-стратегических исследований строительства ВМФ, научно-исследовательский институт кораблестроения и вооружения, и научно-исследовательский институт спасания и подводных технологий.
А. Ермолин
―
Это все внутри академии?
А. Суров
―
Это все организационно включено внутри академии, да, но существует в виде отдельных структурных подразделений со своими задачами. Более подробно могу тоже остановиться позже на этом, если вопросы (неразборчиво).
А. Ермолин
―
А академия где расположена?
А. Суров
―
Это все находится в Санкт-Петербурге. Академия находится у метро Черная речка, все остальные подразделения тоже разбросаны в пределах города, и его ближайших пригородах.
А. Ермолин
―
А вот там был целый куст военно-морских училищ… Я просто еще себя абитуриентами вспоминаю…
А. Суров
―
Я понимаю, да.
А. Ермолин
―
Я из Питера, как не странно, да. И я помню, ездил в свое время еще десятиклассником, смотрел, выбирал, в Пушкино было училище. Это вот где? Остальные военно-морские училища как-то остались, или…
А. Суров
―
Да, сейчас они все входят в состав военного учебного научного центра ВМФ. Например военно-морской институт – это бывшее училище Фрунзе, если говорить еще про советские имена, потом корпус (неразборчиво) Петра Великого. Да, он так сейчас и находится в качестве… Называется сейчас военно-морской институт. Туда же входит и бывшее училище Ленинского комсомола, тоже в структуру военно-морского института.
А. Ермолин
―
Это вот в Пушкино, да? По-моему.
А. Суров
―
Нет, это тот, который был в районе Балтийского вокзала, и который на набережной… На Васильевском острове корпус. Это вот военно-морской институт. Далее, военно-морской политехнический институт, это как раз адмиралтейство, это Пушкин. Вот они сейчас объединены, основная площадка находится в Пушкине сейчас. Это тоже структурное подразделение военно-учебного научного центра. Далее, филиал в Калининграде, балтийский военно-морской институт, тоже входит в состав военно-учебного научного центра. Это я вот сказал как раз про высшие военно-морские училища, как мы раньше их называли. Вот они (неразборчиво) здесь. Дальше, собственно военно-морская академия, как головная организация вот она остается, и три научно-исследовательских института, про которые я выше немножко сказал, которые занимаются… Первый институт НИИ ОСИС, оперативно-стратегических исследований строительства ВМФ. Общими вопросами строительства ВМФ, как вида вооруженных сил, вопросами автоматизации процессов развития и внедрения единого информационно-управляющего пространства, средства связи, освещение установки. Вот по крупному те проблемы, которыми занимается тот институт. Институт кораблестроения и вооружения – это прежде всего создание надводных кораблей, подводных лодок, судов обеспечения, оружия и других специальных средств. Энергетики, то есть создание прежде всего кораблей, подводных лодок ВМФ, если говорить это в общем, такими крупными мазками. И институт спасания подводных технологий, как бы из названия все это дело вытекает. Многие задачи, они сейчас решаются вместе с МЧС, в том числе те трагические случаи, которые у нас были, «Курск», «Булгария», значит специалисты института непосредственно принимали участие во всех этих мероприятиях.
А. Ермолин
―
Вы как помощник Главкома, на своде вот всей научной работы, да? Которая…
А. Суров
―
Да, основная моя задача – моя, и моей группы, которая сейчас существует главнокомандование, это вот именно организация научных исследований, в части строительства развития ВМФ. Собственно говоря, научный комплекс ВМФ, как и любого другого вида или рода вооруженных сил, решает такие три блока проблем. Это первое – исследование и разработка новых форм и способов применения сил и средств ВМФ, что касается нас. Второй блок вопросов – это исследование, формирование перспектив развития, и в конце концов формирование требований к перспективным образцам вооружения военной специальной техники, и кораблям ВМФ. И третий блок вопросов – это военно-научное сопровождение создания конкретных образцов, кораблей, комплексов, средств. Это тех работ, которые включено у нас государственный оборотный заказ, государственная программа вооружений, либо выполняются какими-то другими организациями, в интересах Минобороны. Вот три основных сферы, которым занимается военно-научный комплекс ВМФ в частности.
А. Ермолин
―
То есть, весь комплекс, то есть это вооружение, личный состав, скажем так…
А. Суров
―
Да, в том числе, да.
А. Ермолин
―
И соответственно боевое применение.
А. Суров
―
Боевое применение, да.
А. Ермолин
―
Вообще применение.
А. Суров
―
Даже если есть вопросы исследования военно-морской медицины, обитаемости, очень важные для нас вопросы. Традиционные химическо-биологической защиты, такие вроде узкие вопросы, но имеют свою большую специфику именно для ВМФ, в связи с размещением людей на кораблях, длительные походы под водой в подводной лодке, вот эти все вещи.
А. Ермолин
―
Вот с точки зрения вооружения, что для вас является главным фокусом, и с точки зрения кораблестроения, да? Давайте с кораблей сначала начнем.
А. Суров
―
Давайте, пускай основное, да?
А. Ермолин
―
Да. Вот сейчас вообще какие типы сейчас есть скажем кораблей по боевому применению? Потому, что существует историческая наша классификация, да? В общем не секрет, что мы сейчас переходим на мировую классификацию. Вот в двух словах расскажите, вообще как классифицируются все суда, которыми вы занимаетесь?
А. Суров
―
Ну, понял. Если начать с самого верху, то существуют подводные силы, и надводные силы. Вот такое у нас деление, даже есть как бы руководители соответствующих вот этих объединений на флотах. Там командующих подводными силами Северного флота, например. Подводные силы, понятно. В подводных силах есть морские стратегические ядерные силы, известные значит подводные лодки, типа (неразборчиво), которые вот в СМИ про них много рассказывается. Далее есть многоцелевые атомные подводные лодки, есть не атомные подводные лодки, вот примерно так. Да, чтобы как бы сразу сказать, общее направление деятельности не только в ВМФ, но и Минобороны, это сокращение типажа вооружения и военной техники, и это в полной мере относится к МФ. То есть, мы стараемся от этого многообразия… Вы правильно вопрос задали, от этого всего многообразия кораблей, которое существовало исторически, еще с советских времен, и продолжают переходить к каким-то более унифицированным что ли образцам, и боевым платформам. Сейчас это известно как бы направление – это корветы, та развиваемая серия, которая сейчас строится, предусмотрена программой дальнейшего поэтапного совершенствования.
А. Ермолин
―
Вот корвет – это что? Вот ну там скажем по тоннажу, по размеру…
А. Суров
―
Ну, корвет – это…
А. Ермолин
―
(Неразборчиво) экипажа, по предназначению самое главное.
А. Суров
―
Корвет – это корабль, водоизмещением порядка 2000 тонн, немножко больше, который оснащен, соответствует всем комплексам оружия, которое возможно действует во всей сфере, и морским и подводным оружием соответственно, для борьбы с подводными лодками, с минной опасностью, и так далее. И ударным ракетным оружием он оснащен, и соответствующими средствами связи и коммуникаций для получения управляющих воздействий, цели указания, собственными средствами. Вот он оснащен полным (неразборчиво), но радиус действия его как бы ограничен, он не океанский корабль, скажем так, корвет. Дальше конечно мы рассматриваем именно дальнейшее последующее развитие этой линейки кораблей, предусматривает в себе увеличение и автономности, дальности действия, эффективности оружия, и так далее. Вот это все предусматривает, это корветы. Следующий класс корабля – он так грубо говоря, в два раза больше. Это фрегат, который сейчас находится у нас на испытаниях, фрегат «Адмирал флота Советского Союза Горшков». Он и водоизмещению в два раза больше, если так вот примерно представить, и по составу, и количеству боекомплекта оружия, тоже примерно так. Вот он уже как бы тот корабль, это основной корабль, который мы рассматриваем на ближайшие годы. Это корабль очень инновационный для нас туда заложено очень много решений, в чем как говорится и сложность его задачи, но это как бы неизбежный для нас вариант, это головной корабль, принципиально новый по сравнению с тем, что создавалось ранее. Ну да, он много взял от корветов, если на них внешне посмотреть, они в чем-то похожи, это СТЕЛС технологии, покрытие формирование облика корабля, внешнего имеется ввиду. Внутри заложенное решение, в чем-то оттуда берут естественно, заимствование. Но тем не менее корабль – это серьезно, вот мы сейчас им активно занимаемся.
А. Ермолин
―
Вот вы сказали технология СТЕЛС, то есть это корабль-невидимка, да?
А. Суров
―
Да.
А. Ермолин
―
Вот кто его не видит? Вот от чего он защищен?
А. Суров
―
Он прежде всего защищен от радиолокационных средств, и от оптических тоже. То есть, там максимально убраны все выступающие поверхности, максимально убраны антенны, которые вот красиво, вроде как елке новогодней, на старых, на существующих кораблях, но это в этом плане не совсем хорошо для корабля, для его видимости. Это максимально убрано. Специальные покрытия применяются, которые радиопоглощающие, то есть не отражают (неразборчиво). Нам на последних выставках, мы потом еще к этому остановимся, есть предприятия, которые очень интересные вещи нам предлагают в этом плане. Это все используется на этих кораблях.
А. Ермолин
―
Но как головной корабль – это головной корабль по флотам, или…
А. Суров
―
Он головной в серии.
А. Ермолин
―
В серии, а в серии?
А. Суров
―
Конечно, да. Дальше предусмотрена серия этих кораблей по всем флотам. Это есть, это предусмотрено программой кораблестроения.
А. Ермолин
―
А какой экипаж у фрегата так по численности?
А. Суров
―
Ну, несколько десятков человек.
А. Ермолин
―
Так, корветы, фрегаты, подводные лодки, да?
А. Суров
―
Корветы, фрегаты. Значит, есть сейчас в составе флота крейсера. Есть крейсера, как не атомные, так и атомные. Ну, известный крейсер «Москва», я для примера просто привожу, крейсер «Москва», с 16-ю крылатыми ракетами, которые в составе Черноморского флота, и есть атомный ракетный крейсер, типа «Петр великий». Тоже существует программа их поддержания, средних ремонтов, некоторые единицы будут модернизироваться тоже под новые комплексы оружия, новые системы связи, автоматизация управления. То есть, это сегмент кораблей мы тоже будем сохранять в ближайшие 5, 10, может быть 15 лет, но на смену ему ведутся, как говорится исследования и разработки, корабль аналогичного водоизмещения, создания его, такое предусматривается.
А. Ермолин
―
Но крейсер – это еще более мощный…
А. Суров
―
И крейсер – это будет эскадренный миноносец.
А. Ермолин
―
Эскадренный миноносец?
А. Суров
―
Да. Но дело в том, что по вооружению, и по своим возможностям он будет значительно мощнее существующих крейсеров. Просто сейчас ситуация такая, что нам не нужно строить крейсер водоизмещением 20 тысяч и более, если мы можем все это поместить в водоизмещение 10, там 15… 10-12, ну до 14 тысяч тонн, в том числе с ядерной оптической установкой. Просто существенно изменилась у нас элементная база, и так далее, во всех этих вопросах, которые высвобождаются объемы.
А. Ермолин
―
А вот модернизация кораблей, тех же самых крейсеров, о которых вы сейчас сказали. Вот насколько актуален сам корпус, скажем так? Вот можно говорить о том, что вот… Сколько служит корпус, да? И насколько далеко можно модернизировать боевые возможности, с точки зрения эксплуатации, да? Можно сделать принципиально такой вот вопрос, да? Такой принципиально новый корабль, по применению, по вооружениям, которые будут вот в том де внешнем облике, да? и в том же корпусе находиться.
А. Суров
―
Ну, корпус служит достаточно долго, но к сожалению модернизация, вот это не самые большие затраты, как выясняется. Очень большие затраты по модернизации – это новые комплексы оружия, вооружения, новые как бы например средства автоматизации, которые (неразборчиво), новые средства освещения обстановки. Поэтому корпус для нас (неразборчиво) естественно при модернизации каждого корабля, он внимательно изучается, с участием специалистов науки, с участием специалистов предприятий, которые его строили, которые будут его модернизировать, и принимается каждое конкретное решение по каждому кораблю. Ну стоимость самого корпуса не основной здесь является в данной ситуации. Все у нас оценивается с точки зрения так называемой военной экономической эффективности. Сколько мы за это потратим денег, и какой военный эффект мы от этого получим. Ну, и естественно за счет ограничения бюджета (неразборчиво) везде. Они всегда существуют, даже в самые хорошие времена.
А. Ермолин
―
А вот что происходит с темой авианосцев? Мы будем двигаться в этом направлении? Может быть даже шире поговорить, не только там про авианосцы, а… Ну, вот в частности, когда мы в этой студии многократно поднимали тему «Мистрали», речь шла о том, что… Ну, в принципе нужен такой корабль, да? Который бы выполнял функции не просто такого современного десантного корабля, да? С мощными вооружениями, но такой командный пункт самый современный, который управляет… Вообще играет значительную роль в управлении силами и средствами ВМФ. Вот в этом направлении у нас есть какие-то свои собственные программы, ну как альтернатива того, что вот собственно сейчас с «Мистралями» тема ушла на второй план, скажем так.
А. Суров
―
Да, мы об этом постоянно помним, и такие проработки на уровне научных организаций ВМФ, они ведутся. И с привлечением предприятий промышленных, которые компетентны в этих вопросах. Крыловский центр, Невское ПКВ, которое всегда занималось у нас авианосной тематикой, в общем-то известно, в Санкт-Петербурге находится. Такие разработки ведутся, сейчас если говорить по авианосцу, сейчас мы его называем морской авианесущий комплекс, потому, что это рассматривается не просто как корабль, на него должно быть соответствующее авиакрыло, с различными летательными воздушными судами как мы говорим, различного назначения. Там ударного, информационного, разведывательного, вертолеты должны быть соответствующие, тоже (неразборчиво). То есть, вот этот авиакрыло, тоже отдельная большая задача его создания, (неразборчиво) авианосца. Тут последовательная задача, во-первых мы будем поддерживать «Адмирал Кузнецов», постоянная работа в рабочем состоянии, скажем так. Сейчас мы готовим его к очередной боевой службе. Будет развиваться, меняться, и он будет как бы дорабатываться под новые самолеты. Правда, это тоже предусмотрено у нас. То есть, в этом плане он будет продолжать развиваться корабль, его нужно будет… Внешне он может быть такой же, но его возможности будут постоянно меняться, и усиливаться в связи с развитием как бы тех самолетов, которые на него будут садиться.
А. Ермолин
―
Этот пункт управления как раз, он на этом…
А. Суров
―
В том числе да, на нем. Ну, пункт управления тут отдельная песня, тут значит эти многие вопросы, связанные с управлением, сейчас и на фрегате решаются эти вопросы тоже определенными группировками, он будет способен управлять тоже. То есть, мы как бы распределяем эту задачу, не сваливаем все яйца в одну корзину в этом смысле, можно так сказать.
А. Ермолин
―
Ну, мы что еще… Что забыли из типов…
А. Суров
―
Да, да. Ну, вот про аналог «Мистрали»… Да, значит тоже такие проработки ведутся, вы наверное знаете, и многие радиослушатели знают, что вот например проходил впервые в июне этого года, международный военно-технический форум «Армия 2015». Там в экспозиции главного командования ВМФ были представлены макеты, результаты проработок предприятий промышленного научного комплекса, в частности там была представлена большая модель морского авианесущего комплекса, о которой я говорил. Значит проработка универсального десантного корабля в виде модели, вызвало достаточно большой интерес. Эти модели можно даже попытаться найти в интернете наверное фотографии, они были свободно открыты, и посмотреть на них, да.
А. Ермолин
―
А вот из вспомогательных судов, катера какие-то?
А. Суров
―
Ну, катера, у нас это направление развивается очень активно, малые ракетные катера по нынешней классификации, те, которые осуществляют сейчас боевое применение…
А. Ермолин
―
По Сирии?
А. Суров
―
По Сирии, да. Это же вот они.
А. Ермолин
―
То есть, это просто корабль… Это просто катер, да? И он достает…
А. Суров
―
Не катер, я оговорился. Малый ракетный корабль называется.
А. Ермолин
―
Малый ракетный корабль, да.
А. Суров
―
К сожалению, раньше вот были ракетные катера, нынешние ракеты туда в катер все-таки не помещаются.
А. Ермолин
―
А с какого расстояния, как далеко достали…
А. Суров
―
Ну я дословно больше 1000 километров.
А. Ермолин
―
Больше 1000 километров?
А. Суров
―
Больше 1000, да.
А. Ермолин
―
То есть, это как бы вот такое боевое применение, и… То есть, это как раз суда, которые не только защищают, да? То есть, они являются такой ударной силой, да?
А. Суров
―
Да они… Там, где стоит… Этот комплекс, он универсальный, там есть в составе как противокорабельные ракеты, так и те, которые применялись только для стрельбы большой дальности по наземным целям.
А. Ермолин
―
Ну, вот мы сейчас такую общую картинку из пазлов составили, да? Примерно, да? Вот как вы… Скажите, а как собственно научное сопровождение осуществляется, в том числе выполнение государственной кораблестроительной программы, до 2050 года по-моему?
А. Суров
―
Ну, это такая задача, перед всем военно-научным комплексом, не только ВМФ, а вообще перед военно-научным комплексом Минобороны вооруженных сил она стоит. То есть, каждая работа, которая выполняется в рамках государственного оборонного заказа, в том числе естественно работа ВМФ, должны сопровождаться наукой, нашими институтами. Что такое сопровождение, в двух словах? То есть, оно начинается с момента формирования требований, с подготовки тактико-технического задания, на конкретный образец, который потом попадет на государственный оборонный заказ. То есть, эти требования исследуются, обоснуются, с учетом предыдущего опыта, с учетом уровня возможности нашей промышленности, и прежде всего с учетом тех задач, которые… Тех перспективных задач, лет на 5-10 вперед как минимум мы смотрим естественно, потому, что пока образец создается, все же меняется. С учетом тех задач, которые этот образец должен решать. Образец – это в широком смысле имеется ввиду. Это может быть ракета, может быть корабль. Авианосец, про который мы сейчас говорим. То есть, вот это начинается с этого момента, формирование требований тактико-технической задачи.
А. Ермолин
―
А кто изначально, от кого инициатива исходит этих образцов?
А. Суров
―
Такого центра мы не назовем.
А. Ермолин
―
Или их несколько таких центров?
А. Суров
―
Конечно. Инициатив бывает очень много, значит инициативы бывают от наших ученых, от наших органов военного управления, в конце концов руководство нам что-то подсказывает, указывает. Ну как правило это все обсуждается, оформляется…
А. Ермолин
―
(Неразборчиво) смотрите, вот с точки зрения соревнования?
А. Суров
―
Туда обязательно. Анализ зарубежного опыт любого – это все производится обязательно. Это все как правило формированию технических требований каких-то конкретных, предшествует научная работа. Ну, в проводимой форме научно-исследовательских работ. То есть, анализ какого-то опыта нашего, зарубежного то, что я говорил, анализ возможности промышленности, анализ опыта эксплуатации существующих аналогичных образцов, которые и сейчас, взамен которых мы хотим что-то создать и модернизировать. Это все в рамках работы приводится, и как правило прикладным результатом этой работы является проект тактико-технического задания, который потом в случае принятия решения допустим разработки этого средства в рамках государственного оборонзаказа, проходит согласование условленным порядком, и в виде утвержденного либо министром, либо одним из замминистров обороны, становится таким руководящим документом для нас, и для промышленности. Дальше начинается процесс его сопровождения, по этапам определенных соответствующих государственными стандартами. Там могут быть разные варианты, но в общем виде это (неразборчиво) проект, эскизный проект, технический проект рабоче-конструкторской документации, различные виды испытаний, вплоть до государственных.
А. Ермолин
―
Андрей Борисович, мы здесь сделаем небольшую паузу.
А. Суров
―
Хорошо.
А. Ермолин
―
Я напомню нашим слушателям, что сегодня эксперт «Военного совета» Андрей Борисович Суров, помощник Главнокомандующего ВМФ по военно-научной работе, капитан 1 ранга, говорим про научное сопровождения деятельности ВМФ, сейчас прервемся на небольшой перерыв.НОВОСТИ.
А. Ермолин
―
Продолжаем заседание «Военного совета», напомню для тех, кто только что к нам присоединился, в эфире с нами сегодня эксперт Андрей Борисович Суров, помощник главнокомандующего ВМФ по военно-научной работе, капитан первого ранга, говорим естественно про научное сопровождение деятельности ВМФ. Андрей Борисович, такой вопрос, а вот когда разрабатывается облик, новый облик ВМФ, ну как часть облика вооруженных сил, вот как вы в этом участвуете? И участвуете?
А. Суров
―
Ну, безусловно мы участвуем. Вот я же говорю, даже у нас целый институт заточен под формирование облика флота, под строительство флота, как вида вооруженных сил. Поэтому исходя из тех задач, которые возлагаются на ВМФ, и формируется то, о чем мы начали свой разговор – состав, количество подводных сил, надводных сил. Дальше напомню, в состав флота входят его родовые составляющие, так называемые береговые войска, которые включают в себя береговые ракетно-артиллеристские войска, и морская пехота. И морская авиация тоже входит в состав флота. То есть, на самом деле ВМФ – это такое… Мини-вооруженные силы, можно так выразиться. Иногда называют так, да.
А. Ермолин
―
Да, то есть вы всем комплексом этим занимаетесь?
А. Суров
―
Да, да, и вот мы как бы в рамках этого, исходя из тех задач, которые на флот возлагаются сейчас, или в перспективе возлагаются, это делается в виде, в форме естественно приказа директив руководства Минобороны, в виде каких-то концептуальных документов развития, это все нами анализируется, берется к исполнению, и развивается в части ВМФ, в том числе нашими учеными.
А. Ермолин
―
Вот одна из ключевых идей, при переходе на новый облик заключалась в том, что в России, в вооруженных силах не должно остаться подразделений так называемых резервистских, да? То есть, чтобы ничего… Чтобы у нас были только боевые подразделения, то есть чтобы постоянно части в боеготовности были. Я вот вспоминаю еще в те времена, когда у меня были определенные допуски, был на пункте управления, да? Но я человек не флотский, да? И соответственно мы спрашиваем… Там была делегация депутатов Госдумы, и задаем вопрос, а сколько кораблей на боевом дежурстве? Ну и нам докладывают, там 74. Мы так о, а это были такие трудные времена. С нами был флотский один тоже депутат, и говорит: а на боевой службе? Тот говорит: два. А мы: а в чем разница, да? И тогда мне впервые объяснили, что разница в том, что боевое дежурство может быть у пирса, да? А боевая служба – это что называется в море, да? А вот сейчас как у нас с этим обстоит? У нас побольше судов на боевой службе, или на боевом дежурстве?
А. Суров
―
Ситуация с этим стоит гораздо лучше. Значит постоянно анализируется такой показатель, например как наплаванность кораблей и судов ВМФ, она с каждым годом могу сказать, растет. То есть, интенсивность боевой подготовки, боевых служб постоянно возрастает. Ну, кое-что это видно как бы из материалов прессы, СМИ, из интернета. Постоянное наше присутствие в Ладожском заливе, сейчас в Средиземном море. Я потом может быть более отдельно остановлюсь еще… Значит кругосветные экспедиции, уже вторая сейчас организована ВМФ.
А. Ермолин
―
Вы сразу же останавливайтесь, видите, время как летит? Не заметим.
А. Суров
―
Сразу останавливаться? Ну тогда я перейду немножко к другой тоже сфере деятельности интересной, которая в том числе, за которую отвечает ВМФ. Это навигационно-гидрографическая, значит у нас в составе флота есть управление навигации океанографии, нами было организовано… Нами, в смысле ВМФ имеется в виду конечно. В прошлом году прошла первая кругосветная… Ну, первая, в новейшее время кругосветная экспедиция океанографического исследовательского судна «Адмирал Владимирский». Как раз его основная была задача на тот момент… Ну, (неразборчиво) действительно была кругосветная экспедиция, но в частности наибольшее влияние, внимание было уделено исследованию фактически белых пятен в Арктике. Не смотря на то, что вроде Арктику мы уже осваиваем больше 100 лет активно, то есть достаточно много белых пятен, где еще нога человека не ступала. И вот этот поход был в том числе на это направлен. Но есть даже результаты, то есть в 13-м году, когда началось развитие наше в сторону Арктики, вертолетчики тоже флотские, обнаружили новый остров в Архипелаге Новосибирских островов.
А. Ермолин
―
Даже остров?
А. Суров
―
Остров, да, фактически.
А. Ермолин
―
На мыло?
А. Суров
―
Не большой, но примерно на самом деле на мыло, но тем не менее значит «Адмирал Владимирский» туда прибыл, исследовал, нанес на карты, это важно с точки зрения навигации. Вот такой вот есть маленький результат этого всего, экспедиции. А сейчас, судно сейчас оно находится уже… Вышло, находится сейчас в Средиземном море, у него задача наоборот, оно идет в южные моря, и вот приполярные… Приарктические, приантарктические моря, тоже планируется там провести исследование, с точки зрения уточнения имеющихся навигационных карт. Вот такая одна из задач.
А. Ермолин
―
А вот такая экспедиционная практика, она чем-то отличается от дальних походов, или это разновидность (неразборчиво).
А. Суров
―
Это как бы разные немножко вещи, это все-таки экспедиция со специальными задачами, именно навигационно-гидрографическими. То есть, (неразборчиво)…
А. Ермолин
―
Исследовательскими?
А. Суров
―
Исследовательскими, да, совершенно верно. Вот именно в этой сфере…
А. Ермолин
―
(Неразборчиво).
А. Суров
―
Да, в этой сфере задач. Учебные походы, есть учебные походы, да. На учебных судах у нас курсанты, это как бы практика существует, она существовала всегда, я с собой сейчас цифры не взял, но даже сейчас кто-то находится в море, скажем так, именно с точки зрения учебных походов.
А. Ермолин
―
А появляется ли потребность в каких-то новых типах, классах судов? Вот если вспомнить мемуары, допрос Колчака, вот он отвечал как раз за развитие флота, да? И в том числе и новая линейка ледоколов появлялась еще в царской России. Вот он тогда так с сарказмом комментировал, что заказы делает военно-морское ведомство один, денег не хватает, и говорит такие суда получаем интересные. То есть, и не те которые были, и не те, которые нужны. Вот такая практика встречается, или все-таки что заказываете, то и… На то деньги и получаете. Ну, то есть два вопроса, да? Вот собственно новые типы судов нам нужны, ну в той же Арктике, да? Какие-то боевые ледоколы.
А. Суров
―
Ну, тут вопрос немножко пошире. Дело не только в судах, естественно с учетом того, что мы все больше устремляемся в Арктику, происходит как минимум пересмотр, корректировка, формирование новых требований к той технике, которая там будет эксплуатироваться. С точки зрения судов немножко проще, потому, что ВМФ был всегда в Арктике. Так если Северный флот, скажем так, это очень… Да, конечно, мы сейчас туда немножко глубже, сильнее уходим, но поэтому требования с точки зрения ледового класса, и с точки зрения наличия судов обеспечения с соответствующими характеристиками, они как бы всегда были. Да, сейчас эта корректировка определенная идет, но за ледокольный флот не ВМФ отвечает, мы конечно участвуем в формировании всего этого дела, у нас есть морская коллегия, где главнокомандующий заместитель председателя морской коллегии через эти механизмы такое взаимодействие организуется судя по всему.
А. Ермолин
―
А у вас есть свои ледоколы? Вот именно военные?
А. Суров
―
Нет, своих военных ледоколов нет.
А. Ермолин
―
Военных нет, да? Таких задач нет, да?
А. Суров
―
Да, я это говорю, да. То есть, как бы мы совместно используем, арендуем, насколько я знаю, если это можно. То есть, куда-то там, такой нет задачи.
А. Ермолин
―
А вот за все тысячелетия существования мореплавания, все уже изобретены типы судов, или есть какие-то идеи такие абсолютно инновационные, да? Вот абсолютно прорывные, да? Вот можем мы ждать, что появится какой-то класс судна, вообще ни на что не похожий?
А. Суров
―
Ну, у нас много есть предложений от различного уровня просто изобретателей – одиночек, до вполне серьезных предложений каких-то конструкторских бюро, которые себя хотят попробовать в этой сфере.
А. Ермолин
―
Вот перспективы экранопланов например, вот вы как-то остаете, эту тему держите на контроле?
А. Суров
―
Держим.
А. Ермолин
―
Она перспективна (неразборчиво)?
А. Суров
―
Держим на контроле, значит с точки зрения ее реализации, с точки зрения ее возможности использования, она естественно перспективная там. Но есть у нее свои минусы в этих (неразборчиво).
А. Ермолин
―
Это корабль, или самолет? Вот все-таки что это?
А. Суров
―
Вот это вот один из вопросов, которые на самом деле серьезно, законодательно до конца еще не решены, просто у нас их нет на вооружении. Но такие работы, такие оценки необходимости, оценки развития такого рода средств проводится тоже у нас, да.
А. Ермолин
―
Вот у нас… К разговору подключился у нас постоянный слушатель… Слушатель Капитан Колесников, да? «Недавно в сети прошла информация о спуске на воду модернизированного подводного корабля «Стратег», который стал носителем глубоководных аппаратов, и специальных средств, что это за проект?
А. Суров
―
Не готов ответить.
А. Ермолин
―
Понятно. Капитан Колесников, вы слишком далеко заглядываете. Так, а вот Татьяна, тоже наша постоянная слушательница спрашивает, ну, у нее вопрос такой: «(Неразборчиво) какой страны можно сравнить наш флот»? Вообще насколько здесь конкурентоспособно они подходят, насколько вы видите, насколько мы соотносимся с флотами других стран? Ну, если говорить про сильные страны?
А. Суров
―
Ну, скажем так, наш технический уровень, уровень тактико-технических характеристик того оружия, которое используется, он вполне на мой взгляд соответствует современным образцам мировым. Ну, собственно говоря, с опять приведу пример Сирии, вот тут наглядно продемонстрированы возможности флотов в части такого рода нанесения ударов. Но это как бы мы наблюдали завершающий грубо говоря этап только применения, а предшествовала этому серьезная работа по подготовке всего этого дела, это тоже соответствующая инфраструктура, которая создана, и функционирует у нас в стране, это надо понимать.
А. Ермолин
―
Мы много здесь говорили про «Мистрали», да? И в том числе и здесь, и в курилках там. И в общем-то многие соглашаются, что это действительно хороший корабль, и с точки зрения своих мореходных характеристик в том числе, и прохождения сложных фарватеров, что там сложная система подруливания, что компьютер… По сути дела никакой лоцман не нужен, да? То есть, капитан стоит курит, а корабль сам швартуется, сам ловит, оценивает там направление течение ветра, сам подруливает. Вот я забыл, какое это умное слово, как это называется.
А. Суров
―
Маневрирование (неразборчиво), да.
А. Ермолин
―
Такого типа, вот есть в этом проблема?
А. Суров
―
Ну «Мистраль» мы помним, уже когда я как бы при этом немножко присутствовал, когда только обсуждался вопрос о его покупке, он когда приходил к нам в Неву, и как он там лихо развернулся в районе там одного… Тогда это мост лейтенанта Шмидта кажется назывался, сейчас по-другому. Это да, это вот то, что вы сказали, на практике вдели действительно. Ну, что я могу сказать? Наша промышленность очень плотно работала над созданием вот этих двух «Мистралей», которые в результате отказались нам поставлять, и опыт достаточный приобрела. Ну, вот как раз мы надеемся, что в тех новых проектах, которые сейчас вот… О которых мы с вами сейчас говорили, которые (неразборчиво), они многое учтут.
А. Ермолин
―
Ну, мы же и патенты покупали, да? Насколько я понимаю, то есть это…
А. Суров
―
Ну да, там да. Вы же знаете, часть… Кормовую часть второго «Мистраля» сделана вообще у нас была на Балтийском заводе, то есть опыт приобрели определенный. Там же это касалось в том числе и систем связи управления, например тоже автоматизации. Совместно с ними была работа серьезно организованная, наша работает промышленность.
А. Ермолин
―
Вот хороший вопрос Дмитрий Мезенцев задает, тоже наш постоянный слушатель. А каким вы видите корабль будущего?
А. Суров
―
Ну, корабль будущего – это должен быть… Универсальная, прежде всего боевая платформа, как сейчас принято говорить, модульного типа.
А. Ермолин
―
Типа «Армата», только для флота, да? То есть…
А. Суров
―
Ну…
А. Ермолин
―
Платформа я имею ввиду.
А. Суров
―
(Неразборчиво) такой вопрос, как танк (неразборчиво).
А. Ермолин
―
Вы про «Армата» не вникали, да?
А. Суров
―
Нет, я вникал, просто как бы так сказал, по-моему «Армата» очень простая, по сравнению с кораблем.
А. Ермолин
―
Ну, это (неразборчиво).
А. Суров
―
То есть, мы идем по пути создания прежде всего таких универсальных кораблей, многофункциональных. Как раньше например отдельно строились ракетные корабли, отдельно противолодочные корабли, сейчас такого нет. У нас допустим, тот же самый фрегат решает весь спектр задач. Речь пойдет возможно о расширении (неразборчиво) оружия, повышения его тактико-технических характеристик, создание унифицированных средств, естественно роботизация, о которой упомянул тут один вопрос, на который я не готов отвечать. Это вес у нас предусматривается.
А. Ермолин
―
Вот на этой неделе состоялась четвертая, научно-практическая конференция ВМФ, которая как раз обсуждала строительство и развитие ВМФ. Ну, есть информация, что там присутствовали все руководители, почти все руководители УПК, которые работают на нужды флота. Вот если можно, о чем говорили, о чем спорили, и как вообще строится отношение с промышленностью? Слышат они вас, понимают вас?
А. Суров
―
Да, они безусловно нас слышат и понимают. Вот конференция 4-я уже, да. Это вот такая площадка для открытого обмена мнениями.
А. Ермолин
―
В закрытой среде.
А. Суров
―
Безусловно, в закрытой среде профессионалов. Но если например конкретные технические вопросы создания какого-то конкретного корабля, или средства мы обсуждаем в рамках совещаний, так сказать деловых и технических, то здесь мы прежде всего ориентировались именно на перспективу. Как использовать тот опыт, который вот мы сейчас, конкретно сейчас приобретаем, при сдаче головных кораблей, серийных, заглянуть на 5-10 лет вперед. С точки зрения создания новых кораблей. Новых кораблей, технических средств, и так далее. С учетом проблем сегодняшнего дня, импортозамещения и так далее, вот эти все вопросы там обсуждались.
А. Ермолин
―
Вот у нас тут исправляется капитан Колесников, более простой вопрос задает: «Начата ли работа по подготовке экспозиции в зале ВМФ, на международном военно-морском салоне «Армия 2016», и какие новинки были показаны на прошедшей выставке в 2015 году, что больше всего заинтересовало посетителей и гостей»?
А. Суров
―
Значит ну, новинки, я уже говорил, морской авианесущий комплекс, вариант проработка универсального десантного корабля. Были показаны макеты кораблей, тех, о которых я сейчас говорю, которые сейчас сдаются, корветы. Причем разные варианты, в том числе предложения возможный облик будущих модернизированных корветов там был представлен. Фрегат, это если говорить про надводные корабли. Подводные лодки тоже были показаны: «Ясень-М», внешний вид скажем так, этого всего дела было показано. И подготовка естественно ведется, в 16-м году надеюсь мы покажем гораздо более серьезные экспозиции, с учетом опыта.
А. Ермолин
―
Я сейчас вспоминаю истории, когда ну, вроде все люди военные сидели, и с нами сидел один такой интересный историк. Человек, который казалось бы ни к армии не имел серьезного отношения, ник флоту, и мы обсуждали как раз вот начало войны, и о том, что вот как раз адмирал Кузнецов принял решение…
А. Суров
―
Да, известный факт, да.
А. Ермолин
―
Да, и привел в готовность боевой флот, и собственно был подготовлен к атаке фашистов, да? Так вот от военных не специалистов прозвучала такая реплика, типа ну что там приводить флот в состояние боеготовности, Вот все стоят экипажи, там зашли там… и вот сидит этот парень такой вот, и говорит, нет, вы чего, это же надо боевые регистры построить там… Все были в шоке, что гражданский человек все это понимает. А в принципе, с точки зрения боевого применения, в том числе разворачивания, вот случай какой-то такой реальной угрозы. Вот что происходит в тактике использования, задействования, вот появляются какие-то новые модели ведения морского боя?
А. Суров
―
Новые модели морского боя прежде всего связаны с тем оружием, и техническими средствами управления этим оружием, которые у нас появляются, скажем так. Ну, если так сказать в общих словах сказать, вот по сравнению с теми кораблями, которые были еще с советских времен как бы заимствованы их оружием, прежде всего существенно возрастают дальности и скорости, допустим ракетного оружия. Существенно, в разы. Это как бы непосредственно влияет не только на тактику, но и на оперативные вопросы. А то, что мы опять возвращаясь к Сирии, это уже стратегические вопросы мы решаем. Такого оружия никогда не было в Советском Союзе, скажем так. И естественно, с учетом этого мы работаем над новыми формами и способами применения, которые воплощаются в конце концов в конкретных документах. Там в правилах подготовки, в курсах соответствующих, в правилах там ракетной стрельбы к примеру например, и так далее. Все это будет зачитываться.
А. Ермолин
―
Ну, вот скажем у людей, не сильно просвещенных в специфику флота, может сложиться такое впечатление, что вот есть гигантский корабль, да? Там у вас же есть суда там с численностью там под 1000 человек, да?
А. Суров
―
Конечно, да.
А. Ермолин
―
Вот, и создается такое впечатление, что он очень уязвим, да? Потому, что вот 1000 человек, какое бы оно огромное не было судно… Вот насколько тяжело уничтожить такой боевой корабль, насколько он защищен? Можно ли действительно назвать его крепостью, что вот у которой такая защита, что ее не пробить?
А. Суров
―
Ну, крепость – это больше наверное времен второй мировой войны, когда «Линкоры», терминология (неразборчиво). Естественно, взять даже тот же самый крейсер «Петр Великий», о котором мы говорили, у него довольно серьезная самооборона. Там настроится рубежами, есть дальнего там, среднего радиуса действия, совсем близко там артиллерия начинает работать. Если, я говорю просто на примере противовоздушной обороны, скажем так. Но такой корабль, он один не должен ходить. Соответствующее хранение, и так далее, авиация в конце концов тоже участвует. У нас сейчас флот действует в составе разнородных группировок.
А. Ермолин
―
Были же попытки атаковать американские корабли, с помощью… Ну, таких террористических атак, и даже кое-что удавалось, ну ущерб… По крайней мере люди гибли от этого, вот насколько вы эту угрозу учитываете?
А. Суров
―
Учитываем. Значит ну, это есть как конкретные меры на каждом конкретном корабле, когда он находится в соответствующем районе, там существуют правила определенные, с этим бороться – раз. В конце концов там есть специалисты, ну, морская пехота как правило, если он идет куда-то решать подобные задачи, отряд морской пехоты передается обученным. Летчики соответствующим образом готовятся, там же они все с вертолетами, авианесущие.
А. Ермолин
―
Вот мы сейчас в основном говорили про военно-техническое обеспечение, ну с точки зрения научной деятельности, а с точки… С гуманитарной точки зрения, вот военная история например, вы занимаетесь этим?
А. Суров
―
Да, безусловно, безусловно. То есть, сейчас у нас как бы руководство Минобороны и флота серьезное внимание уделяет последние годы военной истории, и это тоже одна из сфер деятельности наших ученых. Ведутся как бы исследования, научные работы, вот в качестве примера, хороший вопросы вы задали, могу рассказать о следующем, очень таком даже трогательном факте. На подводной лодке «К3», это собственно говоря известно специалистам наверное, в Норвежском море в 67-м году произошла…
А. Ермолин
―
Ленинский комсомол.
А. Суров
―
Да, «К3» Ленинский комсомол, совершенно верно, да. В 67-м году произошла очень серьезная авария, пожар в 1 и 2 отсеке, погибло 38 человек. Ну, тогда эта авария была… Судя по всему замалчивалась, уже сейчас в 2012 году, нашими военными историками, под руководством экспортного совета ВМФ, которые в военно-морской академию работает, провели серьезное исследование документов тех лет, и доказали о том, что личный состав действовал совершенно правильно в той ситуации, все было организовано должным образом, и в результате всей проделанной работы в 2014 году посмертно этим погибшим военным морякам, указом президента были вручены ордены мужества, которые были переданы в семьи. Вот такой вот факт работы военных историков ВМФ.
А. Ермолин
―
Это очень важно.
А. Суров
―
Да.
А. Ермолин
―
Особенно столько лет спустя. Вот остается буквально 2 минуты у нас, даже полторы, чтобы закончить разговор. Вот ваша научная точка зрения, что случилось все-таки с линкором «Новороссийск»?
А. Суров
―
С линкором «Новороссийск» тоже проводили мы такую работу, ее значит… Я в двух словах скажу, значит все-таки…
А. Ермолин
―
(Неразборчиво) пловцы, или нет?
А. Суров
―
Нет, нет, все-таки это была мина, которая осталась со времен войны, немецкая мина, которая была очень, достаточно интеллектуальна для тех времен, с кратностью срабатывания, и так далее. Он дело в том, что бросил якорь немного не в той точке, где обычно он это делал, и судя по всему ее зацепил. Это исследование проведено, его можно прочитать в журнале «Морской сборник», ноябрьский выпуск этого года.
А. Ермолин
―
Вот Андрей вспоминает книгу «Тайна двух океанов», вспоминает, как корабль проходил сквозь лед, и ссылаясь на первый канал говорит, что в передаче «Искатели» говорили, что у нас уже есть такие корабли, которые проходят через лед.
А. Суров
―
Ну как, по крайней мере под лед мы идем уже без опаски. Это на прошлой научной практической конференции несколько вариантов, и соответствующих средств нам рассказывали, показывали вместе с видео, и так далее. Сквозь лед, тоже есть определенные приемы, но надо его сначала разрушить, чтобы через него пройти. Пока только так.
А. Ермолин
―
Да, у нас уже такой блиц-опрос идет, ну вот Татьяна спрашивает про малозаметные корабли. Мы говорили про фрегаты, а вообще вот такие… Только ли на фрегаты это распространяется?
А. Суров
―
Нет, не только, на все… Это мы начали опробовать эту технологию на корветах, на малых катерах это тоже есть. Вот посмотрите в интернете, как они интересно раскрашены например, это тоже элемент малой заметности.
А. Ермолин
―
Это единственное, что нам остается сделать, потому, что программа подошла к концу. Я хочу напомнить, что наш гость сегодня Андрей Борисович Суров, помощник Главнокомандующего ВМФ по военно-научной работе, капитан 1 ранга, говорили про научное сопровождение деятельности ВМФ. Огромное спасибо, Андрей Борисович.
А. Суров
―
Спасибо большое за вопросы, спасибо большое.