Международный противоминный центр - новая военная структура для проведения операции по гуманитарному разминированию за пределами России - Игорь Михайлик - Военный совет - 2015-01-17
17.01.2015
Международный противоминный центр - новая военная структура для проведения операции по гуманитарному разминированию за пределами России - Игорь Михайлик - Военный совет - 2015-01-17
Скачать
А. Дурново
―
Да, действительно это «Военный совет», давненько у нас не было живых эфиров. И представимся для начала: Анатолий Ермолин, Алексей Дурново, у нас замечательные гости, и замечательные темы для нашего старта в новом году. «Международный противоминный центр, новая военная структура для проведения операций по гуманитарному разминированию за пределами России». У нас в гостях Игорь Михайлик, начальник международного противоминного центра Вооруженных Сил России, полковник. Игорь Владимирович, добрый день.
И. Михайлик
―
Добрый день Алексей, Добрый день Анатолий.
А. Дурново
―
Я напомню, что если у вас есть вопросы, вы можете их присылать нам в виде СМС, номер +7-985-970-45-45, можно так же воспользоваться аккаунтом @vyzvon в твиттере, чтобы задать вопрос.
А. Ермолин
―
Игорь Викторович, мы неоднократно за 7 лет наших эфиров поднимали тему минно-взрывного дела, разминирования, но про гуманитарное разминирование будем говорить впервые. Вот прежде чем мы будем говорить про центр, расскажите вот про то, какая практика в мире существует. Что такое гуманитарное разминирование, как появилось это направление деятельности, кто этим занимается, а потом уже как вы собираетесь вписываться вот в эту деятельность.
И. Михайлик
―
Ну, во-первых, я бы хотел сразу сказать, что гуманитарное разминирование, и боевое разминирование имеет определенные отличия. Боевое разминирование – это в первую очередь то разминирование, которое проводится в период непосредственно ведения боевых действий, оно имеет ограниченные сроки выполнения задач, ну и определенные цели. Главная задача – чтобы наши войска прошли определенный участок местности. То есть, какая-то полоса движения, какой-то участок, какое-то направление. Гуманитарное разминирование подразумевает, прежде всего, сплошную очистку местности от взрывоопасных предметов. То есть, после работы саперов, на данном участке местности можно сеять, пахать. (Неразборчиво) как правило сельхозугодия, какие-то участки местности, где потом будут ходить мирные жители, и данные участки будут эксплуатироваться для различного строительства сельхозугодий. В мире очень широкая практика существует гуманитарного разминирования. В частности, если мы возьмем опыт наших западных коллег, то в Швейцарии, в Женеве имеется центр гуманитарного разминирования в штаб-квартире в Женеве, и имеется ряд филиалов. В частности, в Испании, в Англии, в Боснии, в Никарагуа, ну и многих других странах. Все эти подразделения занимаются очисткой местности. Там, где проходили боевые действия, от взрывоопасных предметов. То есть, как мы говорим, убирают (неразборчиво) войны, которая осталась. Наши подразделения сейчас на данный момент времени… Я имею в виду, вооруженные силы пока не привлекаются для выполнения задач за рубежом. Пока идет только подготовка данных подразделений. Но сейчас мы имеем очень сильную практику выполнения задач по гуманитарному разминированию. В частности два наших подразделения выполняют уже с 12-го года задачи по сплошной очистки местности от взрывоопасных предметов, на территории Чеченской республики, и республики Ингушетии. Вот уже за 3 года мы получили очень сильный, хороший опыт выполнения данной задачи. На данный момент очищено более 7,5 тысяч гектаров в сельхозугодиях, и я думаю, что к концу этого года мы полностью закончим очистку равнинных участков местности, территории Ингушетии и Чеченской республики, и уже непосредственно перейдем на горные районы. Там, где сейчас планируется строительство спортивных центров. Вы знаете прекрасно об этом, и уже часть подразделений работает (неразборчиво), в частности Ингушетии. То есть, что я хочу сказать? опыт ведения такой работы у нас есть, опыт работы постоянно совершенствуется, в частности мы уже используем новые средства защиты, новые средства разминирования. В частности, вот я еще раз хочу сказать, что в прошлом году мы испытали новые роботы, которые очень себя неплохо показали, и уже в этом году мы получим данные роботы на вооружении в противоминный центр, и будем так же их использовать в дальнейшем при (неразборчиво) разминировании.
А. Ермолин
―
Скажите, а вот алгоритмы действий, которые у вас в наставлениях прописаны естественно, да? Как у людей военных, все прописано в наставлениях, да? Вот эти алгоритмы, они (неразборчиво) вот с теми процедурами, которые приняты в мире? То есть, условно, как это правильно называется… Совместимость оперативная существует между тем, как международная структура это делает, и тем, как вы в практике в обычной…
И. Михайлик
―
Я вас понял. Значит смотрите, мы готовим подразделение по стандартам международным. Это одна из основных задач, именно готовить так, как требуют это во всем мире. То есть, специалист должен соответствовать определенному уровню, определенному требованию – это первое. Второе – средства защиты. Саперы должны соответствовать определенным требованиям. Глубина поиска, степень очистки местности, она определяется определенными требованиями, которые уже разработаны так называемыми стандартами. Международные минные стандарты, по которым работают все страны, все такие центры, которые созданы в других странах, и так же будем работать и мы. То есть, по международным стандартам.
А. Ермолин
―
А вот кстати вы интересный термин употребили. Чистота… Глубина очистки, да? Или качество очистки?
И. Михайлик
―
Да, глубина очистки, и качество. Ну, в общем я хочу сказать, что глубина очистки, она будет задаваться требованиями той страны в первую очередь, на которую мы будем работать. Есть определенные стандарты гуманитарного разминирования, есть определенные требования по гуманитарному разминированию. То есть, практически после работы саперов, все взрывоопасные предметы, включая (неразборчиво) боеприпасы, должны быть убраны полностью 100% с проверяемого участка. В боевом разминировании допускаются какие-то элементы… Ну, оставлять на поле боя, которые не подвергаются опасности военнослужащих. В гуманитарном разминировании это не допускается. То есть все, что имеется на поле, и имеет степень какую-то опасности, стрелковые боеприпасы, артиллеристские боеприпасы, инженерные боеприпасы полностью должны быть убраны с проверяемого участка.
А. Ермолин
―
Вот к вопросу о браке с такой работе. Даже если… Ну, он неизбежен, поскольку даже (неразборчиво) город Звенигород, где шли ожесточенные бои, да? Вот только на моих глазах там на участке… Я не знаю там, ну квадратный километр, там было найдено… При строительстве детского дома-интерната, там порядка 7 минометных мин, да? Уникальный случай такого брака, скажем недавно… Ну, несколько лет назад было в Берлине, да? Когда нашли огромную авиационную бомбу в исторической части, которую не знали что с ней делать, и эвакуировали пол Берлина. Вот что делать с этим?
И. Михайлик
―
Я понял, но назвать это браком сложно. Во-первых, что влияет на работу сапера? Это время установки, или время (неразборчиво) какого-то боеприпаса. Прекрасно понимаете, что боеприпасы (неразборчиво) в 41-м году сейчас найти очень сложно. Где он был, никто не знает. И какой слой земли сейчас сверху этого боеприпаса находится. И недавно даже установлены боеприпасы… Во-первых, боеприпасы могут устанавливаться правильно, ну и немножко не правильно. Разная плотность грунта, разная глубина заложения боеприпаса, все это естественно влияет на работу. И как мы говорим о качестве? Мы же не можем просветить нашу землю насквозь, правильно? То есть, у нас есть определенные средства поиска. Сапер имеет определенный опыт работы. То есть, исходя из опыта, из средств поиска, мы находим все боеприпасы, которые находятся на глубине залегания. До полуметра практически мы можем с какой-то определенной долей риска, гарантировать полную очистку. Да, допускается определенная степень потому, что ну, во-первых, размер боеприпаса. Он тоже очень сильно влияет на поиск.
А. Ермолин
―
Вот наивный вопрос. Это что значит? Значит, что вот эти сотни квадратных километров вы должны обшарить каждый…
А. Дурново
―
Каждый сантиметр?
И. Михайлик
―
Абсолютно верно. Проверяемые участки разбиваются на так называемые блоки 25 на 25 метров. Дальше эти блоки обследуются, и таким образом мы переходим как в шахматах, с одной клетки на другую, и закрываем полностью…
А. Ермолин
―
В общем, прежде тем, как перейти…
А. Дурново
―
Я хотел спросить, вот еще перед центром есть отдельная проблема, я правда не знаю, касается ли это вас. Есть же еще водные мины, которые периодически всплывают. И тоже времен Отечественной войны то в Черном море, то в Балтийском.
И. Михайлик
―
Я понимаю. Значит смотрите, мы работаем на глубину до 5 метров, это наша задача. Это наша задача. Свыше 5 метров работают военно-морские силы.
А. Ермолин
―
Это на воде вы имеете в виду?
И. Михайлик
―
Ну, имеется в виду на воде, да. Это акватория моря, заливы, и так далее. Да, всплывают, я понимаю всё. Ну понимаете, есть различные способы установки мин. Есть донные мины, есть речные мины, есть сплавные мины, и так далее. Это мина (неразборчиво) на якоре, оторвался тросик, мина всплыла. Бывает такое. Ну, в жизни все бывает, понимаете? Наша задача в случае возникновения такой ситуации, ликвидировать данный взрывоопасный объект. Мы же тоже не боги, мы работаем по факту, как говорится.
А. Ермолин
―
Игорь Викторович, давайте поговорим про ваш центр, да? Вот какая концепция? Для чего он создан, и в рамках какой области – понятно. Вот какая концепция, какая структура? Что вы собираетесь сделать, какие цели и задачи?
Мы имеем очень сильную практику выполнения задач по гуманитарному разминированию
И. Михайлик
―
Значит, наш центр сформирован по указанию министра обороны РФ, дата формирования 1 августа прошлого года. Основными задачами центра является, это в первую очередь подготовка специалистов вооруженных сил, стран участников СНГ, и других зарубежных стран.
А. Дурново
―
Задачи гуманитарного разминирования сплошной очистки местности от взрывоопасны предметов, это первая задача. Следующая задача – это подготовка данных специалистов по работе с самодельными взрывными устройствами, которых так же очень много осталось на поле боя, в условиях различных конфликтах. Вы знаете, устанавливаются в том числе и самодельные взрывные устройства. Следующая задача – мы готовим специалистов на минно-розыскную службу, и робототехнических средств, которые сейчас широко применяются при гуманитарном разминировании. Ну, и кроме того, в центре имеется отряд, который сформирован на контрактной основе. Это отряд разминирования, который может выполнять, способен выполнять задачу в любой точке земного шара, где поступит задача. То есть, мы самостоятельно можем выполнять задачи, и готовить специалистов для выполнения данных задач в других странах.
А. Ермолин
―
Но пока вы не принимали участие, да? Вот в таких заграничных миссиях скажем. В силу того, что недавно были образованы?
И. Михайлик
―
Я скажу, что центр только сформирован. Сейчас мы уже приступили к обучению. Пока это офицеры наши, Минобороны РФ, пока мы обучаем наших офицеров, а иностранных специалистов мы уже готовы обучать, но приступим к обучению после того, как поступит, или будут реализованы определенные соглашения о международном сотрудничестве.
А. Дурново
―
Как долго это обучение будет длиться?
И. Михайлик
―
Базовый курс обучения по гуманитарному разминированию, и базовый курс по работе с самодельными взрывными устройствами у нас запланирован (неразборчиво) 360 часов. То есть, в пределах 3-х месяцев, это базовый курс. Это то, что должны пройти все саперы на начальном этапе обучения. Почему такие сроки? Опять же, мы привязываемся к международным стандартам. Есть определенные стандарты, от которых мы уйти не можем, и мы должны готовить так, как требуют и в других странах, и в том числе так требует заказчик. В дальнейшем военнослужащие, которые прошли базовый курс обучения, отбывают в свои страны, работают по специальности, и дальше у нас существуют курсы специализации. То есть, повышения квалификации. Это курсы по проведению разведки, минно-взрывные заграждения, курсы по разминированию более углубленные. Курсы или специализация минно-розыскной службы. Специализация по работе с работой техническими средствами, и так далее. Офицеры иностранных государств уже будут готовиться после базового курса по специальности более углубленно, и (неразборчиво) предназначены для работы в инспекции так называемой. И уже в высшей степени подготовки – это руководители инспекции, которые определяют уже качество выполняемых работ, и собственно руководит всеми работами. Это высшая степень обучения.
А. Дурново
―
Вот я хотел еще спросить. Просто я как человек, который много работает с новостями, я могу сказать, что новость о том, что вот где-то обнаружена либо мина, либо артиллеристский снаряд, они приходят не реже раз в неделю, да? Иногда и два. Причем совершенно в разных местах. Там где в подвале, где в огороде, где там под детской площадкой. А вот в чем специфика работы с миной, и с артиллеристским снарядом? Есть разница какая-то в вашей работе? В зависимости от типа боеприпасов?
И. Михайлик
―
Ну, если мы сразу (неразборчиво) боеприпасы и мины, конечно определенная разница есть. Во-первых, берем артиллеристский боеприпас. Есть определенная степень опасности. То есть боеприпас, просто который лежит, но будем так говорить, еще не использованный. И боеприпас, который прошел так называемый канал ствола. То есть, уже взведен. И будем так говорить… Ну, по какой-то причине он не взорвался. Ну, мягкий грунт там, попал в воду, и так далее. То есть, плотность грунта, или плотность удара не позволила ему сработать. Соответственно данный боеприпас требует особой осторожности, как правило уничтожается на месте. Но есть у нас возможность и специальные средства для перевозки данных боеприпасов в более безопасное расстояние, как например, находим боеприпас в городе. Мы же не можем его подорвать непосредственно в городе. Это потребует определенной эвакуации жителей, и разрушение зданий и так далее. Есть определенный навык, опыт работы по эвакуации данных боеприпасов на полигоны, и соответствующее уничтожение. Инженерная мина… Ну, мина – это более сложная конструкция. Знаете, есть такой принцип: пуля вылетела, и она либо цель свою нашла, либо не нашла. А мина рано или поздно свою цель найдет. Поэтому если мина установлена в боевом положении, она в боевом положении. И уже соответственно обезвреживать ее нужно опытному саперу. Ну как правило, такие мины уничтожаются на месте.
А. Ермолин
―
Накладным способом.
И. Михайлик
―
Так точно. Ну, чтобы избежать риска подрыва сапера. Там накладным снарядом уничтожается на месте. Но опять же надо смотреть, если это где-то в пределах города, ну и использовать соответствующие средства защиты от взрывной волны. Это в принципе все решаемо, можно и в городе уничтожать, если этого потребует необходимость, либо вывозить. Но, как правило, мины никто не увозит.
А. Дурново
―
А вот базовая скажем так – это утилизация на полигоне, или уничтожение на месте?
И. Михайлик
―
Опять же, в зависимости от боеприпасов. Есть боеприпасы, которые трогать нельзя. Это риск.
А. Ермолин
―
Уточню вопрос Алексея. Вот очень часто бывает, что даже… Ну, проводилась там и в Африке, во Вьетнаме в свое время, в Афганистане (неразборчиво) такое кассетное минирование, да? Когда вот огромное количество пластиковых мин и лепестков рассыпано по огромной территории. То есть, это сотни тысяч по сути дела, единиц взрывной техники. Вот как с ними-то бороться? Когда поле засыпано вот этими лепестками.
И. Михайлик
―
Мина типа ПФМ, это противопехотная фугасная мина – лепесток. Ну, я понимаю. Значит данные мины используются в двух типах. Первое – это мина с самоликвидацией, которая через определенное время должна самоликвидироваться. Ну опять же бывает, что что-то не сработало. И мины без самоликвидации. Такие мины применять на данный момент запрещено. Ну, мы помним войну в Афганистане, и другие вооруженные конфликты, где такие мины применялись.
А. Ермолин
―
Ну все применяли. Как всегда запрещено, но все применяли.
И. Михайлик
―
Ну опять же, есть определенные, будем так говорить у на средства для сбора таких мин. Так называемые сачки, будем говорить мешки для сбора, и так далее. То есть, эти мины можно и собирать. В частности наши саперы этим занимались. То есть, мы можем собирать (неразборчиво), вывозить в более безопасное место, и там уже уничтожать. Это первый способ, а второй способ – это уничтожение (неразборчиво) позволяет местность.
А. Ермолин
―
А как часто в международной практике до сих пор используются мины-сюрпризы, или мины-ловушки, когда вот собственно ориентированы на местных жителей…
А. Дурново
―
Можно краткую справку, что такое мины-сюрпризы?
А. Ермолин
―
А я как раз об этом говорю. То есть, когда игрушки минируют, или какие-то дорогие вещи, мобильные телефоны. И раскладывают их в таких местах, где могут дети подобрать, мирные жители, и разобрать. Вот эта практика продолжается?
Мы готовим подразделение по международным стандартам. Одна из основных задач, готовить так, как это требуют во всем мире
И. Михайлик
―
Практика такая продолжается, и я вам скажу, что совсем недавние события, которые у нас происходят в мире, они подтверждают, почему одно их направлений работы нашего центра – это обезвреживание… Порядок работы с самодельными взрывными устройствами, подготовка специалистов, и их обезвреживание. Как работать с такими… Ну, так называемыми минами-сюрпризами? Ну, есть мины-сюрпризы, именно ловушки промышленного изготовления, а есть, будем говорить то, что изготавливается из подсобного материала. Это фантазия, понимаете? И если мы говорим о сапере, то это человек, как я называю, очень хитрый человек. Он очень грамотно может установить мину-ловушку, вот если специалист это делает. Ив то же время может и снять эту ловушку.
А. Ермолин
―
Вы про сапера-подрывника говорите, который разминирует, да?
И. Михайлик
―
Во всех вооруженных конфликтах готовят сапера, понимаете? Вот есть целые методики, ускоренные курсы подготовки сапера. В частности так было и в Чечне, и так далее. Есть целые методические разработки, как готовить сапера. Как изготовить самодельное взрывное устройство из подручных средств? И данное самодельное устройство… Ну, я вам сейчас скажу, что на данный момент по работе в Дагестане, республики Ингушетия, данное самодельное взрывное устройство, видоизмененное причем. Сейчас уже абсолютно новые пошли характеристики, новые способы изготовления, применяются по полной программе.
А. Дурново
―
А там кстати какой процент примерно самодельных и промышленных (неразборчиво).
И. Михайлик
―
Все зависит от доступа той страны к общей базе. То есть, изготавливались ли какие-то боеприпасы на территории данной страны, или они были завезены.
А. Дурново
―
Ну, вот если брать то, с чем вы уже сталкивались.
И. Михайлик
―
В основном самодельные взрывные устройства. Они более опасны, так скажу.
А. Дурново
―
А почему они более опасны? Они более не предсказуемые?
И. Михайлик
―
Вы понимаете, что фантазия человека – она безгранична. Можно придумать такие вещи, которые просто… Вот вы кружку сейчас подняли, понимаете? Можете поднять кружку, и сработает какое-то взрывное устройство, к примеру. То есть, можно придумать все, что угодно. Фантазия человека безгранична.
А. Ермолин
―
Потому, что промышленные образцы обычно саперы изучают заранее. А то, что там накрутил… На разминирование могут поставить. А часто бывают вот такие вот мины, которые стоят… Под минами еще мины скажем. Минно-ловушки уже для саперов, не просто для мирных граждан.
И. Михайлик
―
Ну, сказать что часто – нет, ну я скажу так, процентов 30. До 30%.
А. Ермолин
―
А вот в международной практике скажем, есть ли доступ к картам минных полей? Но ведь очень часто, что даже сами правительственные войска наступают, или там обороняются, и они там используют те же самые минные поля. Есть ли доступ, и насколько это соответствует действительности? Карта и реальность.
И. Михайлик
―
Я понял. На каждое минное поле установленное… В частности у нас в вооруженных силах составляется формуляр минного поля, который осуществляет привязку минного поля к местности. Для того, чтобы потом можно было найти это минное поле, и снять, или обезвредить. Но поверьте, не всегда это делается, и обмен вот такими формулярами – это очень сложный процесс. Здесь это уже вопрос международного сотрудничества, насколько пойдет та или иная сторона, будем так говорить… Во-первых, кто эти мины ставил, мы в принципе не знаем. Мы иногда знаем, иногда нет. И надежда на то, что сохранились формуляры минных полей – это очень минимальная надежда. В основном, это… Ну, будем так говорить, какие-то реальные подрывы, показания местных жителей, примерно какой-то участок местности, который потом уже проверяется на ощупь, я так скажу.
А. Дурново
―
А вот какие типы местности наиболее опасны с этой точки зрения?
И. Михайлик
―
Заболоченные участки. Вот представляете, была нормальная местность, а мы вот приходим весной, а там вода, а там болото, а мины же никуда не делись. Далее, например весной мины установили, приходим осенью снимать, а трава 2 – 2,5 метра, горные участки местности. Здесь можно говорить о том, что прошел селевой поток, все это смыл, а с другой стороны эта мина стояла в одном месте, переместилась в другое место. Она же не сработала, она так же потом найдет… Свою жертву всегда найдет. Лесистая местность, сложность определенная есть потому, что это листва, это кустарники и так далее. Конечно идеальное условие – это асфальт, где мина стоит на асфальте, ее видно прекрасно (неразборчиво). Но как правило никто так мины не ставит. Все мины после установки конечно маскируются. Конечно, все сделано для того, чтобы эту мину не обезвредили. Не нашли, не обнаружили. Чтобы она рано или поздно нашла свою жертву. Поэтому в принципе, на любом участке земли можно установить мину так, что ее сложно будет найти.
А. Дурново
―
Давайте мы сейчас прервемся на новости и рекламу. Я напомню, Игорь Михайлик у нас в гостях, начальник международного противоминного центра Вооруженных Сил России. Никуда не уходите, через 5 минут мы вернемся в студию.НОВОСТИ.
А. Дурново
―
Продолжается «Военный совет» на «Эхе Москвы», Игорь Михайлик у нас в гостях, начальник международного противоминного центра Вооруженных Сил России, еще раз добрый день.
И. Михайлик
―
Добрый день.
А. Дурново
―
Ну, и Анатолий Ермолин, Алексей Дурново как всегда.
А. Ермолин
―
Игорь Викторович, мы тут нарушили традицию эфирную, спорили весь эфир на тему, которую должны в эфире на самом деле вести, да? Давайте озвучим ее для наших слушателей. Вот какие средства защиты у вас есть, и средства разминирования?
И. Михайлик
―
Очень правильный вопрос. Потому, что вспоминаем конфликты все которые были на территории нашей страны, и за рубежом. Как правило, раньше сапер работал, не имея определенных средств защиты. Как правило это бронежилет, каска, стандартные средства защиты общевойсковые, которые в принципе имели каждые солдаты. На данный момент, наша промышленность разработала очень хорошие… Ну, я так назову, легкие костюмы ля осколочной защиты сапера. Это такие, как «ОБР-1», «ОБР-2». Данные костюмы не уступают по своим защитным свойствам, зарубежным аналогам. Вот буквально недавно отправлены (неразборчиво) Чеченской республики данных костюмов. Я скажу, что они себя прекрасно зарекомендовали. Причем я хочу сказать, что по цене данные костюмы, по себестоимости в 5-6 раз дешевле, чем зарубежные аналоги. Сейчас промышленность изготавливает прекрасные защитные шлемы, которые… И пулевые, будем говорить боеприпасы… Ну, пули выдерживает, и в том числе осколочные поражения держит очень хорошо. Провели испытания на основных наших минах кругового радиуса поражения, направленного действия, прекрасно зарекомендовали себя данные костюмы. Вес данного костюма в пределах 16 килограмм. Сказать, что это тяжелый костюм, ну, наверное нет. Все-таки это для сапера считается оптимальный вес, оптимальный вариант. Потому, что если сделать легче – естественно, что степень защиты будет снижена.
А. Ермолин
―
А как защита распределена по телу, это как (неразборчиво).
И. Михайлик
―
Значит смотрите, специальные будем говорить штаны, куртка. Просто куртка, которая одевается сверху. В куртку есть возможность вставлять дополнительные пластины, которые защищают грудь, живот сапера. Специальный шлем со стеклом, забрало так называемое. То есть, лицо сапера… Вот у нас есть одна проблема, лицо сапера постоянно было открыто. Сейчас это лицо защищено. Ну, и существуют специальные приспособления…
А. Дурново
―
Чем? Маска, и…
И. Михайлик
―
Ну, это шлем-забрало.
А. Дурново
―
А, забрало.
И. Михайлик
―
То есть это стекло, которое опускается...
А. Ермолин
―
А горло закрывает?
И. Михайлик
―
Специальное… Ну, вот как правильно назвать? Назвать это шарфом наверное.
А. Ермолин
―
Как кольчуга такая.
И. Михайлик
―
На куртке есть специальный воротник, понимаете? Который поднимается, и полностью защищает под бороду, даже выше вот так вот, закрывает тело сапера.
А. Дурново
―
А обувь?
И. Михайлик
―
Обувь как правило может применяться либо стандартная обувь, либо специальная обувь, но опять же обувь, в зависимости от ситуации. Она так же утяжеляет вес костюма, поэтому это все можно немножко варьировать с этим вопросом. Но есть специальная обувь, которая так же защищает ноги, естественно нет подрыва снизу. Потому, что если применять специальные средства для защиты сапера от противопехотной мины, вес костюма существенно увеличивается. Есть такие костюмы у нас тоже на вооружении, но они применяются непосредственно для обезвреживания какого-то боеприпаса, который уже либо известен, либо виден, либо просто для проверки какого-то участка местности. Потому, что работать в таком костюме просто тяжело, поэтому время ограничено. А в легких костюмах в принципе можно работать в течение практически всего дня.
А. Дурново
―
Я хотел спросить, вот мы сейчас поговорили о том, как защищен сапер, а как защитить людей, которые вокруг сапера находятся?
И. Михайлик
―
Они так же работают в этих костюмах. То есть, полностью отряд выходит на выполнение задачи, все 100% работают в защитных средствах. Никто не допускается на опасный участок без средств защиты. Это одно из требований и стандартов, и наши требования. Они… Тут разницы никакой нет. Даже сейчас на собаках, которые работают, есть специальные жилетки, которые защищают от осколочного поражения. Даже собак (неразборчиво) защищать начали.
А. Ермолин
―
Мы так говорим в основном про осколочное поражение, но ведь факторов поражения гораздо больше. Взрывная волна, там динамический удар, плазма, которая возникает в момент взрыва. Вот насколько эти костюмы могут предохранить вот от такого вида поражения? У тебя может быть не одной дырки на тебе не будет, а внутри все органы отвалятся от того, что тебя тряхнет этим (неразборчиво).
И. Михайлик
―
Ну опять же, мы говорим от мощности боеприпаса.
А. Ермолин
―
На каком (неразборчиво) боеприпаса рассчитаны?
И. Михайлик
―
Ну, сложно сказать. Во-первых здесь мы говорим и о мощности боеприпаса, и о расстоянии сапера от взрыва, это тоже очень сильно (неразборчиво). Чем больше расстояние, естественно тем меньше факторов поражения. Естественно, как говорится, под сапером произошел подрыв мощного боеприпаса, то мы ничем сапера не защитим. В этом плане тоже надо правильно понимать, он же не на танке едет, не на броне наверное, а идет пешком по минному полю. Поэтому, здесь уже специфика. То есть, это значит ошибка сапера. Значит, он не должен ошибаться, он должен профессионально работать, не наступать на эти мины. Для этого, он в принципе и специалист такого высокого уровня, чтобы обойти все эти моменты.
А. Дурново
―
Нам пришел вопрос от Александра. Он спрашивает: сколько еще времени могут быть опасны в земле боеприпасы второй мировой? Имеет ли тротил срок годности?
На воде мы работаем на глубину до 5 метров. Свыше 5 метров – военно-морские силы
И. Михайлик
―
Тротил конечно можно сказать, что он имеет срок годности. Свойства тротила со временем… Ну, он как и любое химическое вещество, конечно подвержен разрушению. Свойство изменяется, да. Но при этом я не могу точно гарантировать, сдетонирует данный боеприпас, или не сдетонирует, это сложно сказать. Вот сейчас наше подразделение инженерных войск во всех округах практически занимается разминированием. Когда наступает весенний или осенний период, ну я вам скажу, в неделю 2-3 выезда, это стандартная ситуация. Это все боеприпасы практически второй мировой войны, то есть Великой отечественной войны. Земля дышит, понимаете? Сегодня ничего нету, завтра где-то начали пахать. Движение грунта, боеприпас вышел наружу. Соответственно, сколько это будет продолжаться? Сложно сказать. Но я скажу, там, где были ожесточенные бои, боеприпасы идет, идут и идут. Практически ежедневно. Весна-осень, это стандартная ситуация, где боеприпасы вылазиют каждый день практически.
А. Дурново
―
Я правильно понимаю? Вот вы говорили, что мина рано или поздно цель свою найдет. Я правильно понимаю, что там никаких ограничений по стокам в этом смысле нет. То есть, это может быть через 100 лет, через 200 лет, но она все равно, вот сколько бы не пролежала, (неразборчиво).
И. Михайлик
―
Ну, ограничения какие? Ну конечно, металл может сгнить, тогда мина просто развалится, понимаете? Насколько… Во-первых, качество изготовления наших мин, особенно мин Советского Союза, оно очень высокое, поверьте мне. И там само устройство этой мины, оно подразумевает сохранность вот этих металлических изделий, и так далее. То есть мины, я скажу, в Советском Союзе делали очень высокого качества. И если мы берем немецкие мины Великой отечественной войны, они тоже очень высокого качества были. И я скажу, что некоторые экземпляры мы находим, и боеприпасы в очень хорошем состоянии. Все зависит от доступа кислорода, где это (неразборчиво).
А. Дурново
―
То есть, их можно на вооружение брать?
И. Михайлик
―
Нет, на вооружение конечно их брать нельзя, это однозначно. Потому, что любой боеприпас, любая мина, она имеет определенные сроки… Ну, гарантии, будем так говорить. Негодности говорить наверное не правильно. Срок гарантии. И по истечению данных сроков гарантии, естественно (неразборчиво) просто уничтожаться. Потому, что здесь уже существует степень отказа, этого нельзя допускать.
А. Дурново
―
Но ведь есть же мастера, которые находят боеприпасы. И выплавляют их них даже тротил, и (неразборчиво).
И. Михайлик
―
Ну конечно, тротил выплавляют, и потом дальше делают свои взрывные устройства в том числе, и так далее.
А. Дурново
―
Я прошу прощения, Анатолий, что я вас все время перебиваю. Просто тут вот как раз в продолжение темы пришел вопрос от одного из наших слушателей: а готовы ли вы работать с поисковыми клубами? Кстати, это капитан Колесников, наш постоянный слушатель. Готовы ли вы работать с поисковыми клубами, в целях обеспечения хотя бы самой простой саперной подготовки поисковиков. Таких клубов ведь довольно много.
А. Ермолин
―
Ну это же они внутри страны работают, а подразделение (неразборчиво).
И. Михайлик
―
Вы знаете, мы готовы выполнять любую задачу, но данная задача зависит не от меня лично. Существует у нас Минобороны, существуют поисковые клубы. При взаимодействии Минобороны с различными организациями, можно выполнить любую задачу. Просто я сейчас не могу об этом говорить потому, что я непосредственно не занимаюсь этим вопросом.
А. Ермолин
―
Вот в мировой практике, насколько актуальны сейчас итальянские мины в пластиковом корпусе, которые очень трудно обнаружить?
И. Михайлик
―
Ну, вы имеете те мины, которые еще применялись в Афганистане (неразборчиво).
А. Ермолин
―
Да, да, да.
И. Михайлик
―
Ну, в основном все в принципе мины, когда изготавливаются, они рассчитаны на то, чтобы максимально затруднить их поиск. То есть, это минимум металлических элементов, минимум. Максимально – они какие-то пластиковые изделия, и так далее. Одним из способов борьбы с этими минами – это конечно минно-розыскные собаки, которые в принципе натасканы на взрывчатые вещества – это одно, а второе, существуют средства поиска, которые обнаруживают либо минимальный металл... Потому, что ведь мина для того, чтобы она сработала, он не ставится на глубину там 10-20 метров, понимаете? Это буквально ставится в грунт, сверху маскировочный слой, и так далее. И все равно, в каждой мине есть какие-то металлические элементы. Они нашими средствами поиска легко обнаруживаются, это первое. Ну, и существуют определенные средства поиска, которые работают на другой основе. То есть, не ищут не металл, а например нам на основе (неразборчиво) проницаемости среды, и так далее. Это зависит от средств поиска в том или ином месте.
А. Ермолин
―
А как долго представляет угрозу мина, которая стоит на растяжке? Там трава растет, деревья растут, там 3 года пройдет…
И. Михайлик
―
На растяжке?
А. Дурново
―
Бывают такие самоподрывы вот как раз мин, которые на растяжках стоят? Вот в той же зеленке там, в Дагестане.
И. Михайлик
―
Я вам так скажу: заяц пробежал, мина сработала. Собака пробежала, мина сработала. Бывает где-то может быть ну, (неразборчиво) ветра это сложно, просто ветка упала с дерева, и так далее. То есть, любое механическое воздействие живого механизма, либо там что-то упало, и так далее. То есть, растяжку нужно (неразборчиво) зацепить, нужно ее…
А. Ермолин
―
Какой навык нужен саперу, чтобы он как раз… В зеленке вот работать с такими минами. Это же очень сложно увидеть эту лесочку тоненькую.
И. Михайлик
―
Сложно увидеть, и вот вы правильно сказали про леску. Потому, что мы в период чеченской компании столкнулись с такими элементами, когда не проволока стоит на растяжке, а именно леска. И вот один из случаев подрыва в первую очередь немножко как бы нас не поразило, а вот именно… Мы первый раз столкнулись, когда именно лески начали ставить. Ведь леска – она не натянута. Она может обвиснуть в траве, и так далее. Человек проходит, задевает, и рано или поздно произойдет взрыв. Есть определенные уже навыки по работе, так называемой зеленки в траве, и так далее. Ну, я сейчас не буду специфику рассказывать, но есть определенные навыки. То есть, мы уже… Вот как только находится новая мина, как только находится новый способ установки, сразу как говорят, находится противоядие. То есть, человек сразу придумывает… Или сапер придумывает какие-то элементы, которые помогают ему в поиске тех или иных взрывных устройств. Очень много сейчас и интересных веще по установке мин, и будем так говорить, по обезвреживанию мин. Это как сказать… Моя работа именно в том направлении. Находим такие мины, находим растяжки, есть определенный просто… Как сказать, порядок работы с такими элементами.
Наш центр сформирован по указанию министра обороны РФ, дата формирования 1 августа прошлого года
А. Дурново
―
Вот можно я попрошу вас совет дать? Что называется, на всякий пожарный. Вот есть же такое состояние, когда ты ногу ставишь, и понимаешь, что вот тут убираешь, и все. Вот если не дай бог это с человеком происходит, чем он может себе помочь, что он может сделать?
И. Михайлик
―
Вы наверное имеете в виду старые немецкие мины, когда смотрите фильмы, когда они срабатывали после того, как…
А. Ермолин
―
Разжимного типа.
И. Михайлик
―
Разжимного типа, да.
А. Дурново
―
Ну я знаю, что и с растяжкой бывает иногда, что ты вот…
И. Михайлик
―
Сейчас немножко не так. Сейчас все мины нажимного типа. То есть, если наступил, то уже дальше…
А. Дурново
―
Можете не беспокоиться.
И. Михайлик
―
(Неразборчиво) никуда не надо. И то же самое с растяжкой, понимаете? Если вы задели, если будем так говорить, чека выскочила из взрывателя, то в принципе… Ну, может быть вы успеете, если что-то услышите, упасть. Ну, хотя если мы берем обычные гранаты, которые устанавливаются на растяжке, здесь вы как-то сможете еще наверное спастись, а если мы имеем в виду инженерные мины, они как правило мгновенного действия. Реакция человека, они все-таки не такая быстрая. Я думаю, что здесь уже спасения просто не будет.
А. Ермолин
―
Вот такая у нас оптимистическая программа сегодня. Игорь Викторович, вот в гуманитарном разминировании какая роль уделяется просвещению населения? Как вот людям объяснить, чтобы они не брали в руки то, что не нужно, не наступали туда, куда не нужно, не ходили. Что делать, и насколько это эффективно?
И. Михайлик
―
Знаете, вот я хочу сказать… Ну, во-первых сказать, что в разных местах это по-разному… Я не буду говорить другими словами, но я вам скажу в каждом регионе это немножко по-разному. В одном регионе ведется разъяснительная работа, ставятся какие-то ограничительные метки, ограждения, и так далее. И люди понимают, они просто не заходят за ограничения. Они понимают, что что-то брать нельзя, они вызывают саперов. А в некоторых регионах понимаете, хоть забор построят двухметровый, все равно человек перелезет, и пойдет поэтому минному полю. И сколько бы не объяснял… Ну, я сейчас не хочу примеры приводить. Вот объясняешь очень долго, долго, человек слушает, слушает, слушает, и обязательно пойдет, посмотрит, как же эта мина устроена, понимаете? Вот слушая, он обязательно задастся другой целью. Не опасностью этой мины, а как же она устроена. Вот интересно (неразборчиво), как она устроена. Надо же поковыряться в ней. И потом, увидим оторванные пальцы, и так далее. Сложно сказать, все зависит…
А. Ермолин
―
Надеюсь вы не про подчиненных говорите сейчас?
И. Михайлик
―
Все зависит от… Будем говорить, от уровня (неразборчиво). Общей образованности того контингента, с кем мы работаем, и… Ну, будем так говорить… Ну, здесь надо жестко принимать меры. Если вы выставили какое-то ограждение, значит надо просто вдолбить в голову, что за это ограждение нельзя заходить. Ну нельзя этого делать, понимаете? Рано или поздно, что-то где-то случится. И потом нас будут обвинять. А так разъяснительная работа всегда ведется. Объясняют людям, рассказывают, показывают примеры, показывают фильмы, фотографии показывают. Это очень эффективно смотрится. Даже более того, буду уже о некоторых вещах говорить, показывают, будем так говорить элементы, что происходит после того. Надо довести до человека, что нельзя это делать. Нельзя брать в руки, нельзя ходить. Сложно, но поправимо, все решается.
А. Ермолин
―
Вот вы говорили, что начнете практическую зарубежную деятельность после подписания межправительственных соглашений. Но простой анализ показывает, что скорее всего одно из ближайших таких соглашений будет подписано с Афганистаном. Вот как вы видите специфику работы в этой стране?
И. Михайлик
―
Как и во всех странах. В принципе, я не вижу никаких проблем. Те военнослужащие, вот у нас бывшие афганцы, они готовы уже сейчас ехать, работать в этой стране. Специфика – она в принципе одинакова. Да, там немножко (неразборчиво) местность, она все-таки горная местность, но моя работа долгое время Ингушетия, практически местность примерно похожая. Климатические условия… Ну – жара, да. Где-то что-то будет сказываться. Ну, вопрос не в этом, вопрос в том, что Афганистан сейчас просто перенасыщен минно-взрывными…
А. Ермолин
―
А какие регионы в Афганистане в первую очередь?
И. Михайлик
―
Ну, наверное те регионы, где у нас…
А. Ермолин
―
Подальше от севера…
И. Михайлик
―
Те же проливы. Да, это более южный район кончено. На границе с Пакистаном, и так далее. То есть, это все-таки более южный район.
А. Ермолин
―
А как вы учитываете фактор обострения вот террористических угроз? С учетом (неразборчиво), с учетом… Мне кажется, что здесь одна из… У вас и так работа опасная, а с учетом того, что каждого сапера надо будет как-то охранять дополнительно.
И. Михайлик
―
При соглашении международном, один из вопросов – это гарантия безопасности. Понимаете, это один из вопросов, который ставится (неразборчиво) в первую очередь. Если такие вопросы не будут гарантированы, естественно мы работать не сможем.
А. Дурново
―
То есть, принимающая сторона (неразборчиво) Афганистана…
И. Михайлик
―
Принимающая сторона…
А. Дурново
―
Так и нет профессиональной армии.
А. Ермолин
―
Нет, она есть, почему?
А. Дурново
―
Так ее и не создали.
И. Михайлик
―
Сложно сейчас сказать, кто может дать такие гарантии, но хоть какие-то гарантии должны быть. Потому, что работать, и будем так говорить, обращая внимание на какие-то внешние условия, мы не сможем (неразборчиво) качественно, продуктивно работать.
А. Ермолин
―
А какой статус у таких групп разминирования? Такой же как у голубых касок, или какой-то особый?
И. Михайлик
―
Да нет, мы конечно в принципе, когда создавали этот центр, мы планировали работу под эгидой ООН, под эгидой международных организаций. Я думаю, что он все-таки… Это сотрудничество, оно на данном этапе может быть не такой плотной, как была раньше, но я думаю, что оно возобновится, и… Пока мы планируем работу под эгидой ООН, и других (неразборчиво) организациях. То есть, не самостоятельно, а именно под эгидой международных организаций.
А. Дурново
―
Давайте, вот немножко у нас еще времени осталось, поговорим, может быть о спецсредствах. Вы просто еще в начале нашего разговора упоминали роботов, которые ужасно заинтересовали наших слушателей, которые спрашивают, как применяются роботы, где применяются, как это внедряется, и так далее.
И. Михайлик
―
Это боевые роботы, типа «Уран», различных модификаций. Значит, они имеют различное навесное оборудование, в частности будем говорить, байковый трал. То есть, у робота специально впереди навесное оборудование, типа трала, он выходит на участок местности, и в просто происходит траление на определенную глубину. И все, что находится взрывоопасного, либо подрывается, либо он просто выбрасывает в сторону. Дальше саперы уже производят…
А. Ермолин
―
Это как на танках.
И. Михайлик
―
Да. Ну, это будем так говорить… Вот если мы раньше применяли боевые машины разминирования, которые имеют и большую массу, и экипаж там находится. Танки с тралами, да? Траления, то сейчас мы применяем роботы. То есть, уже человек только сидит за пультом, управляет рычагами, этим роботом. У него видеонаблюдение, он все видит, все прекрасно знает, куда направляет робот. Ну, сейчас вот мы первый робот уже испытали в Чеченской республике. Я скажу, что в принципе не плохо. Есть определенные ограничения пока по местности, там в горах, и так далее. Но я думаю, со временем мы и туда доберемся.
А. Ермолин
―
Вот сейчас уже когда смотришь СМИ, в том числе современные фильмы, там очень трудно отличить где правда, где вымысел, с точки зрения уровня технического обеспечения. Вот часто показывают какие-то там приключенческие фильмы боевые про наше время, где там как там наводят какие-то лучи, тут же на экране мы все видишь, где находятся какие закладки, и так далее. Вот есть что-то такое, что вот помимо вот такого обшаривания ручного территории можно использовать? Или все-таки собачка как была самым надежным средством разминирования, так и остается?
И. Михайлик
―
Конечно мы тоже немножко в этом плане не спим, работаем с промышленностью, есть уже специальные средства подхода к взрывоопасным предметам – это различные телескопические штанги, это камеры видеонаблюдения. То есть смысл в том, что подъезжает тот же робот, либо телескопическая штанга, где полностью камера подводится близко к боеприпасу, и уже мы видим, что с этим боеприпасом делать. Дальше работает либо робот, либо сапер. Но сапер уже работает по радио, дает соответствующие указания. То есть, полностью его работу… Ну, будем так говорить, сопровождают. То есть, один из элементов – это ну, будем говорить, удаленный доступ боеприпасов, я так называю. То есть, не непосредственно с боеприпасом, а именно работа на расстоянии. Через видеокамеры, через того же робота. Но в основном, конечно это… Мы больше сейчас склоняемся к роботам. Потому, что можно и подъехать, можно и забрать боеприпас, можно вывезти, можно и… Сейчас роботы практически могут делать всё, чтобы человек уже не подходил непосредственно к боеприпасу.
А. Ермолин
―
А собаки? Перспективное направление, или все-таки со временем это…
И. Михайлик
―
Вы понимаете, что сказать, что собака уже свое отработала - я бы так не сказал. Сейчас очень много взрывчатых веществ, которые видоизменены. То есть, уже во многих странах применяется не тротил, и другие взрывчатые вещества, это первое. Второе – все-таки собака, она… В некоторых моментах без нее просто не обойтись. Например, проверка зданий, понимаете? Вот без собаки сложно найти какой-то боеприпас. Проверка каких-то сложных участков, где никто не подойдет: ни робот, ни человек, ничего. А собака – она почувствует. Проверка больших участков местности, какой-то полосы, понимаете? Вот там, где затруднено применение техники, личного состава. Я скажу, что без собаки пока мы никуда не идем, собака остается (неразборчиво).
А. Ермолин
―
Но в России то традиционно эта школа существует. А на западе есть?
И. Михайлик
―
Конечно, это во всех странах есть (неразборчиво) розыскная служба, везде работают собаки. Это в принципе не мы придумали, я скажу так. Это очень давно практикуется. И собаки работают, и наркотики ищут, и мины ищут, все ищут.
А. Дурново
―
А защитные костюмы существуют для собак?
И. Михайлик
―
Конечно. Ну, специальная накидка, будем так говорить, которая предохраняет собаку от осколочного поражения конечно. Ну, если на собаку надеть тяжелый костюм, она не будет работать, поймите правильно. То есть, эти накидки – современный материал, который просто защищает собаку, как-то уберегает от подрыва.
А. Ермолин
―
И непосредственно уже может леску задеть, да? Там условно говоря, вряд ли она будет подходить к месту закладки.
И. Михайлик
―
Естественно. То есть, защита от обычного осколочного поражения.
А. Дурново
―
У нас минута остается. Я так понимаю, что профессиональный праздник у инженерных войск.
И. Михайлик
―
21 января.
А. Дурново
―
Да, вот скажите, если хотите поздравить, то вот у вас есть минута.
И. Михайлик
―
Ну, я пользуясь случаем, хотел бы поздравить всех воинов-инженеров, или тех, кто имеет отношение с этим праздником. Это очень серьезный, наш профессиональный праздник. Тем более, что опять же пользуясь случаем, я бы хотел поздравить… У нас 21 числа еще день рождения начальника инженерных войск вооруженных сил РФ, генерал-лейтенанта Савицкого Юрия Михайловича. Я как бы немножко опережая события, хотел бы поздравить и нашего начальника с этим прекрасным днем, ну и всех инженеров. Пожелать счастья, здоровья, и самое главное – удачи. Без удачи сапер никуда не может идти. Всем удачи, спасибо.
А. Ермолин
―
Мы присоединяемся.
А. Дурново
―
Мы присоединяемся, Анатолий Ермолин, Алексей Дурново, «Военный совет», и прощаемся до следующей субботы. Всего доброго.