Выполнение задач инженерными подразделениями по сплошной очистке от взрывоопасных предметов территорий Чеченской Республики и Республики Ингушетия - Константин Смешко - Военный совет - 2013-08-24

С. БУНТМАН: Добрый день, Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман ведущие, а в гостях у нас Константин Евгеньевич Смешко, начальник инженерных войск Южного военного округа. Константин Евгеньевич, добрый день.

К. СМЕШКО: Добрый день.

С. БУНТМАН: Добрый день, и сначала об инженерных войсках мы вообще поговорим, потом конечно мы очень много интересного и действительно, и как это здесь называется официально вот очистки от взрывоопасных предметов, за этим кроется огромнейшая работа. Это все и опасно, и с другой стороны увлекательно. Вы любите свою службу?

К. СМЕШКО: Я её просто обожаю. Поэтому я отдал этой службе уже более 35 лет, прошел все должности в инженерных войсках, от командира взвода, до начальника инженерных войск округа. Инженерные войска Южного военного округа выполняют очень широкий спектр задач, одну из задач вы назвали только что, это очистка например территории Чеченской республики и республики Ингушетии от взрывоопасных предметов, но это только одна из задач, которыми занимаются инженерные войска округа. Кроме того, что инженерные войска принимают участие во всех мероприятиях боевой подготовки в округе, они выполняют и ряд специальных задач, поставленных министром обороны, начальником генерального штаба, командующим войсками округа. Одной из таких задач могу назвать – это поиск останков погибших воинов в годы Великой отечественной войны, в районе Приэльбрусье.

С. БУНТМАН: Да, у нас даже на передаче мы говорили об этом, но мы… Я надеюсь, мы скажем несколько слов о том, как это происходит. Потому, что мы говорили в общем, каковы были задачи, и вот это мероприятие.

А. ЕРМОЛИН: Про кухню точно не говорили, как это делается.

С. БУНТМАН: Да, как это делается. Потому, что это самое интересное, самое важное, как это делается.

К. СМЕШКО: Я вам скажу, что этому вопросу командованием уделяется огромное внимание. В соответствии с отданными распоряжениями министра обороны, и указаниями командующими войсками Южного военного округа было создано подразделение для проведения поисковых работ в районе Приэльбрусья. Создавая все равно… В течении месяца люди прошли горную подготовку, получили специальное снаряжение для работы в условиях ледника. Организовали взаимодействие с гражданскими поисковыми организациями, которые работали ранее в этих районах. Показателем на сегодняшний день мы имеем следующее, это найдено 17 останков погибших солдат советских, найдено очень большое количество фрагментов вооружения, снаряжения, найдено 110 взрывоопасных предметов, которые уничтожены в заданном районе поиска.

С. БУНТМАН: А в основном, что это были за взрывоопасные предметы? Это что, это снаряды, или мины, что это?

К. СМЕШКО: Значит, было обнаружено место подрыва склада боеприпасов. То есть, на местности был оборудован склад боеприпасов, который в результате каких-то обстоятельств, или попадания снаряда, или диверсионных действий каких-то, произошел его подрыв. Поэтому на определенной площади были рассеяны эти боеприпасы. Это были боеприпасы артиллерийские и стрелковые.

С. БУНТМАН: А скажите, пожалуйста, когда вы готовились к этой операции, какими сведениями вы располагали? Вы говорили, что вы с поисковиками… Вот где искать? Потому, что вы же не с нуля начинали. Просто какие-то были у вас или наводки, где может быть. Как это всё происходило?

А. ЕРМОЛИН: Может карты, мемуары какие-то там…

К. СМЕШКО: Значит, поисковыми организациями гражданскими уже был создан определенный материал, кроме этого по приказу командующего войсками мы организовали поиски в архивах Министерства обороны. И уже на основании этих материалов, мы практически точечно вышли на район выполнения задач. Район ледника, в период его естественного оползания, и происходит освобождение этих останков. На языке этого ледника и находятся места, где возможно обнаружить эти останки, и где мы их и обнаруживаем. То есть…

С. БУНТМАН: Да, это же и считать ещё надо.

К. СМЕШКО: Наш прогноз оказался верным.

С. БУНТМАН: То есть рассчитать, как он сползал, где, откуда могут здесь быть. А скажите, была ли техника какая-нибудь?

К. СМЕШКО: Технику в этих районах применять не возможно. То есть, тяжелой, и даже средней техники не было. Было снаряжение специальное, которое предназначено для работы в условиях ледника. Во-первых, это миноискатели нового поколения, которыми мы оснастили этот отряд. Это бомбоискатели нового поколения, которыми оснащены эти группы, и соответственно было снаряжение и оборудование для работы по разрушению льда. Это перфораторы, специальные пилы, чтобы можно было… Возможно работать в условиях этой вечной мерзлоты.

А. ЕРМОЛИН: А что такое новое поколение? Это просто более чувствительные? Или какие-то есть принципиальные технические особенности?

К. СМЕШКО: Новое поколение говорит о том, что это средство действует на новых принципах. То есть, если убрать миноискатели будем говорить предыдущие, они все рассчитаны на работу с металлическими предметами. Селективные миноискатели, которые сейчас поступают на вооружение инженерных войск, он практически обнаруживают не только металлические предметы, но предметы, во-первых, действуют на форму предмета, показывают его габаритные размеры, и будем говорить отраженных звук, говорит о материале, из которого выполнен этот предмет.

С. БУНТМАН: А он там каким-то образом это обрабатывает? То есть, есть какая-то электронная начинка у него, он обрабатывает вот эти сведения, которые получает, да?

К. СМЕШКО: В электронной начинке имеется дисплей, на котором отражается… Для подготовки специалиста требуется полтора месяца.

С. БУНТМАН: Полтора месяца, чтобы овладеть именно.

К. СМЕШКО: Да.

С. БУНТМАН: То есть, он обрабатывает эти данные, и выводит уже что? Выводит размеры, габариты, и материал предположительно, да?

К. СМЕШКО: Он выводит диаграмму, которую специалист способен расшифровать, и эти показатели предоставить командиру для дальнейшего принятия решения.

А. ЕРМОЛИН: Наши производят?

К. СМЕШКО: Конечно. С. БУНТМАН: Хорошо, а скажите, пожалуйста, вот вы перечислили оборудование, которое вам с собой пришлось вести. Сколько примерно на одного человека приходилось оборудования и по весу? Это же все-таки…

К. СМЕШКО: Снаряжение индивидуальное, по весу 36 килограмм. А оборудование, о которых мы говорим – это касается расчетов, которые его используют. То есть, назначался командирами расчет, который доставлял это оборудование к месту проведения работ. А так – снаряжение 36 килограмм (неразборчиво).

А. ЕРМОЛИН: Много для гор. Много 36.

К. СМЕШКО: Ну…

А. ЕРМОЛИН: А ребята – это срочники, или контрактники?

К. СМЕШКО: Военнослужащие по контракту.

А. ЕРМОЛИН: По контракту? Все контрактники? Хорошо.

С. БУНТМАН: Все контрактники. То есть у них до этого была… Вот когда вы сказали, что они приходили горную подготовку… То есть, у них горной подготовки совсем не было? Или надо было переподготовку проходить?

К. СМЕШКО: Дело в том, что горная подготовка была в объемах, которые требуют выполнения других задач. А именно специальную подготовку по поиску останков. Есть же определенные и законодательные нормы, и как извлечь, как учесть, как потом захоронить. Есть специфика, она больше касалась… Вот например мы взаимодействовали со следственными органами, у которых база данных по этому вопросу гораздо шире. То есть, нахождение… Ну, будем говорить тела вмерзшего в лед на глубине там 3 метров. Есть определенная специфика. То есть, если его быстро освободить от льда, сразу происходит разрушение ткани. Ну, есть специфика (неразборчиво) рассказывать.

С. БУНТМАН: Да, там это очень много. Это…

А. ЕРМОЛИН: Это очень специфический вид деятельности, вот как ребята… Ну, контрактники, которые этим занимаются, вот как они к этому относятся?

К. СМЕШКО: Они относятся настолько добросовестно и понимают суть своей работы, и важность, что… Ну не знаю, все и комиссии, и прибывающие представители организаций на место работы, отмечают морально-психологическое состояние личного состава приподнятое, они с большим желанием выполняют работу, и понимают, насколько это важно.

С. БУНТМАН: То есть, понимают, для чего они это делают, ну конечно. А скажите, пожалуйста, вот когда… Вот как результаты, вот вы нашли 17, да? 17 останков вы нашли. Вот что потом, каким образом вы фиксируете, или каким образом можно было бы, или проводится идентификация? Потому, что здесь абстрактно вы знаете, что там вот 17 было солдат или офицеров… Или… А потом кто это все-таки, ведь надо узнать.

А. ЕРМОЛИН: Медальоны сохраняются?

К. СМЕШКО: Значит задача, которая стоит перед нами – это обнаружить и извлечь как можно фрагментов, которые позволили бы идентифицировать каждого. В дальнейшем значит все эти фрагменты и информация вся передается в компетентные органы, которые этим занимаются. Это Военно-следственные органы, и проводятся работы в дальнейшем уже в архивах, но я отвечаю только вот за поисковые действия, поэтому не могу более широко вам осветить.

С. БУНТМАН: Ну да, но это уже невероятно много вы сделали. Первую, самую может быть главную вещь. Сейчас уже хорошо бы знать, что потом будут, и я думаю, что и вам, и тем ребятам, которые этим занимались. Вот всем было бы конечно очень важно знать, когда обнаружат, кто это, чтобы знать, кто это. Потому, что сразу получается, что это действительно ещё более важная задача, и что это действительно были живые, настоящие, такие же, как и мы люди, которые погибли там, но наверное вот такой исторической работы важнейшей конечно не ограничивается. И вот та задача, о которой мы говорили, очистка от взрывоопасных предметов и прочее, и в Чечне и в Ингушетии, там же у нас наслоение всех 90-х годов. Много всего осталось, вот если так в общем сказать? Это можно ли сказать, что основная часть уже обезврежена и обнаружена?

К. СМЕШКО: Я хотел бы несколько шире освятить этот вопрос.

С. БУНТМАН: Да.

К. СМЕШКО: Значит, работы по очистке территории республики Ингушетия и Чеченской республики ведутся с 2012 года. Ведутся они на основании решения, принятого правительством РФ. Для этого было создано подразделение по директиве начальника генерального штаба, которая в 12-м году приступила к выполнению боевых задач. По показателям 2012 года было проверено 1,5 тысячи гектаров. При этом было обнаружено 5836 боеприпасов. В настоящее время вся территория, проверенная в 2012 году, используется экономическим комплексом республики в интересах развития народного хозяйства. То есть, она засеяна, на ней идет выпас крупного рогатого скота, или же используется для строительства объекта. В настоящее время мне бы хотелось отметить такой момент, что план 2013 года мы на сегодняшний день выполнили.

С. БУНТМАН: Уже?

К. СМЕШКО: На 100%, да. С опережением графина на 2 месяца. Сейчас ведется работа по согласованию с правительствами республик дополнительного плана до конца года. Мы в этом году планируем все сельскохозяйственные угодья проверить и очистить. И в следующем году уже приступить к работе в лесной зоне, которая требует определенной специфики.

С. БУНТМАН: Ну, да.

А. ЕРМОЛИН: А какие виды боеприпасов в основном преобладают? Это что, наши минные поля брошенные, или это вот боевики?

К. СМЕШКО: Я вам скажу, теология самая разнообразная, включая самодельные взрывные устройства того времени. Но в основном – это противотанковая, противопехотная мины образца советской армии, которые устанавливались если можно так выразиться, всем кому не лень было, те и устанавливали. Имеется определенная база данных по результатам ведения военных действий, которая хранится в секретных частях. Частей мы естественно использовали полностью.

А. ЕРМОЛИН: То есть, карта минных полей.

К. СМЕШКО: Да, карта минных… Формуляры минных полей, координаты, но очень много боеприпасов, которые устанавливались без составления документации.

С. БУНТМАН: Ну да, вот вы сказали… Вот так вот очень кратко сказали все, кому не лень, поэтому это чрезвычайно опасная ведь работа. Но и ситуация была опасная. Скажите, вот до того, как вы разминировали и проверяли, там бывали подрывы на этих местах разных?

К. СМЕШКО: Правительство Чеченской республики, и республики Ингушетия поэтому и обратились к правительству РФ, потому, что ежегодно на полях происходили подрывы людей, техники и животных. И практически эти земли пустовали, и не использовались.

С. БУНТМАН: Не решались туда ходить, да?

К. СМЕШКО: Люди не ходили, да.

А. ЕРМОЛИН: Что самое сложное для вас в работе? Какие боеприпасы наибольшую угрозу для личного состава представляют, при разминировании?

К. СМЕШКО: При разминировании кончено осколочные боеприпасы, противопехотные, те же самые опасные боеприпасы, которые ведут себя неадекватно после определенного временного промежутка. Значит, произошли определенные изменения в их структуре, поэтому они требуют особой работы, это как хирург.

А. ЕРМОЛИН: Сами становятся на не извлекаемое через какое-то время.

К. СМЕШКО: Да, модно так сказать. Надо очень осторожно работать с этим боеприпасом, и требуется естественно дополнительная подготовка. Все военнослужащие, которые принимают участие в выполнении этой боевой задачи, военнослужащие по контракту, прошли специальную подготовку на базе 66-го учебного центра, это в Москве. Центр подчиняется начальнику инженерных войск вооруженных сил. Имеет документы и право на работу с этими боеприпасами повышенной опасности.

А. ЕРМОЛИН: А как вот сама процедура построена? Поиск, идентификация, каким способом разминируете, кто принимает решение.

К. СМЕШКО: Вы такие задаете вопросы по моей профессии, поэтому я… Квадратно-гнездовым способом.

С. БУНТМАН: Так.

К. СМЕШКО: И соответственно, решение принимает командир групп. Мы имеем определенные, значит площадные размеры, когда приступаем к работе. Это все обозначается на местности, и последовательным способом ведется поиск. При обнаружении боеприпаса принимаются решения командирами группы на его уничтожение или на месте, или извлечение, или применение тяжелой техники, если это возможно. Тяжелую технику мы тоже имеем, но к сожалению не везде её можно использовать в условиях высокогорья. Совсем недавно механик-водитель боевой машины разминирования был представлен к награде. Значит под тралом сработало две противотанковых мины, машина повела себя очень адекватно. То есть, военнослужащий не получил ни контузии, ни ранений, адекватно отработал. То есть, уничтожил очень такие опасные боеприпасы. Но, к сожалению, технику использовать можно не везде. Например в Ингушетии, которая заявила для работы горные кластеры будущих так сказать своих туристических маршрутов, они находятся в условиях высокогорья, на высоте более 2300 метров.

С. БУНТМАН: Так.

К. СМЕШКО: Чтобы подняться на эту высоту, техника однозначно использоваться не может, поэтому было принято решение начальником генерального штаба и было создано подразделение вьючных животных, которые вот там ходят туда ослы и мулы, они в этих условиях работают прекрасно.

А. ЕРМОЛИН: Поставили на довольствие.

К. СМЕШКО: Да, перевозят грузы, поднимают на высоту. Значит наиболее будем говорить имеющую высокую точку, минное поле было разминировано на высоте 2600 метров.

С. БУНТМАН: Да… Да, это серьезные совершенно вещи. Я думаю, что во второй части мы конечно поговорим… С Константином Евгеньевичем мы поговорим и о подготовке. Вот как готовят. Потому, что здесь когда вы говорите, что машина себя повела адекватно, водитель себя повел адекватно, это все требует и замечательной подготовки, и человеческих свойств. Очень серьезных профессиональных свойств. Я думаю, что через 5 минут, когда мы продолжим наше заседание «Военного совета», мы об этом тоже поговорим. Не забывайте задавать вопросы, у нас уже некоторые есть. +7-985-970-45-45 – это с помощью СМСок по этому номеру, который вы отправляете. Вы можете участвовать в нашей программе, встретимся через 5 минут.

НОВОСТИ:

С. БУНТМАН: И мы продолжаем, Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман, и у нас в гостях Константин Евгеньевич Смешко, начальник инженерных войск Южного военного округа, генерал-майор. Константин Евгеньевич, можно мы отвлечемся немножко от Южного округа. Вот по вашим сведениям вот то, что сейчас на Дальнем Востоке происходит, инженерные войска, как помогают ликвидации последствий? И всего, что там происходит с водой?

К. СМЕШКО: Ну, соответственно я с коллегами общаюсь на эту тему. Они выполняют там очень серьезные боевые задачи. В настоящее время все инженерные подразделения и инженерная техника привлечены к ликвидации последствий чрезвычайной ситуации. Используется всё. Будем говорить, плавающие транспортеры доставляют населению продовольствие, и вывозят население из опасных зон. Средства очистки воды обеспечивают население чистой водой проверенной, мосты механизированные используются для оборудования переходов через промоины, и обеспечения движения.

С. БУНТМАН: Ну, промоины, чтобы слушатели представляли себе – это не промоина там во дворе, а это сколько метров достигают промоины?

К. СМЕШКО: Свыше 20.

С. БУНТМАН: Свыше 20 метров.

К. СМЕШКО: В настоящее время часть федеральных дорог в Амурской области, в Хабаровском крае разрушены, и движение возможно только по мостовым переходам, которые установили инженерные войска. И соответственно используются планктонные средства.

А. ЕРМОЛИН: Хватает пока?

К. СМЕШКО: Пока хватает.

С. БУНТМАН: Ну, дай бог. Дай бог, чтобы удалось справиться вот со всем. Скажите, пожалуйста, Константин Евгеньевич, как вот… Как набираются, обучаются военнослужащие для того, чтобы стать военнослужащим инженерных войск. И именно те, кто занимается и разминированием и разнообразной такой подготовки. Кто технику водит, кто владеет техникой. Вот как подбирается, откуда вы берете кадры? Здесь отбор нужен очень серьезный ведь.

К. СМЕШКО: Хотелось бы отметить тот факт, что начальником инженерных войск вооруженных сил РФ была создана достойная система подготовки, которая включает в себя три этапа. На первом этапе происходит отбор военнослужащих при их добровольном обращении в военные комиссариаты, для службы в этих подразделениях. В дальнейшем военнослужащие направляются для подготовки в 66-й учебный центр, который находится в Николо-Урюпино под Москвой, где получают основную профессиональную подготовку. И в дальнейшем, ещё в течении 10 дней, получают подготовку уже в месте выполнения задач, силами командиров тех подразделений, которые находятся в местах выполнения задач. После этого они получают допуск к работе самостоятельно.

С. БУНТМАН: Но вот это если так вот цепочку, если последовательность описать, что здесь самое главное? Нужны ли какие-нибудь… Проводятся ли… Как здесь вот нас спрашивают, проводится ли психологический отбор? Какие тесты проводятся, с чем имеют дело, как обучаются, насколько обучаются, на… Скажем, есть ли какие-то тут электронные симуляторы, или все проводится с макетами, или как это все делается? Все (неразборчиво). Я уже наговорил тут миллион глупостей наверняка, а вы мне скажите, как есть.

К. СМЕШКО: Значит, все вы знаете народную поговорку армейскую, что сапер не имеет права на ошибку. Это накладывает свой отпечаток на людей, которых мы подбираем. И психологическое состояние военнослужащего, который выполняет задачи по обезвреживанию боеприпасов, нам очень важно. Это должен быть уравновешенный, хладнокровный человек, имеющий профессиональные навыки, и способный их использовать при обнаружении реального боеприпаса. Не секрет, что некоторые бравурно говорят, что вот там мина – это не опасно, если мы знаем, как её обезвредить. Но самое интересное, что когда находит военнослужащий реально этот боеприпас, покрывается испариной, и руки у него начинают трястись, хотя он и знает, как это сделать. Поэтому не совсем все подходят для выполнения этой задачи. Поэтому психологическое состояние проверяется тестированием. Далее, при выполнении определенных специальных приемов, определяется, способен ли военнослужащий действовать в экстремальных ситуациях. То есть, не растеряется ли он при возникновении форс-мажорных обстоятельств.

С. БУНТМАН: А скажите, Константин Евгеньевич, вообще на самом деле понятно, что боятся все. Но все боятся по-разному, и разные существуют способы преодолеть страх, и как-то повернуть его в то, чтобы сделать свое дело. Очень важно. Существуют ли какие-то правила, навыки для того, чтобы человек, столкнувшись в общем-то со сложной задачей неизвестной, взял себя в руки, смог бы проанализировать быстро ситуацию, и потом точно действовать.

К. СМЕШКО: Ну, я как профессионал своего дела скажу, что главное, что будет способствовать выполнению задачи – это высокие профессиональные навыки. То есть, если солдат знает, как это устроено, если солдат знает, что может быть при различных ситуациях, он всегда спокоен, хладнокровен, и адекватно действует на любом виде боеприпасов.

С. БУНТМАН: То есть, он должен быть настолько подготовлен, что он вот видит в этой ситуации уже некую такую… Некую даже какую-то схему вообще, что это собой представляет. Не просто опасный предмет, да? А что это собой представляет?

К. СМЕШКО: Ну, чтобы современным языком сказать, он видит это всё в 3D.

С. БУНТМАН: Вот.

К. СМЕШКО: Он видит это всё в 3D, и всё что возможно, за этим 3D. То есть, если боеприпасы установлены на не извлекаемость – это надо все предполагать, учитывать, и естественно об этом думать.

А. ЕРМОЛИН: А приходится сталкиваться с минными ловушками?

К. СМЕШКО: Очень часто.

А. ЕРМОЛИН: А какие? Вот кто их придумывает, как их делают там?

К. СМЕШКО: Ну, в свое время приведение военных действий… Ну, будем говорить минные ловушки – есть и промышленный образ, а есть и выполненные кустарным способом. Ну, партизанщина была, поэтому… Надо было гарантированно убивать людей. Ну, практически у нас есть база данных, поэтому обучаем людей, они способны прогнозировать, что, и какой боеприпас может быть установлен на неизвлекаемости, каким образом. Наша база данных постоянно наращивается. Кроме того, мы делимся этой информацией с армиями других государств. Вот я недавно был в Соединенных Штатах, где образован специальный учебных центр по самодельным взрывным устройствам.

С. БУНТМАН: Именно по самодельным?

К. СМЕШКО: Именно по самодельным, да. Для них эта тема очень интересна, мы тоже имеем очень богатый опыт в этих вопросах. Поэтому мы обменялись информацией, и в дальнейшем тоже вот принято решение министерством обороны сотрудничество в этой области продолжить.

А. ЕРМОЛИН: Есть какая-то разница вот в обучении? Как вы учите своих подчиненных, и как в Соединенных Штатах это устроено.

К. СМЕШКО: Да, я вам скажу, что разница есть в том, что некоторым вопросам в их армии не уделяется столько внимания, например, как в нашей. Вот приведу пример, они очень были заинтересованы нашей системой подготовки минно-розызскных собак. У них этот вопрос практически не используется. Мы очень широко используем минно-взрывных собак, готовятся они на базе тоже 66-го центра. Это очень большое подспорье воинам – саперам. Собака нутром чувствует, если она хорошо подготовлена. Собаки на территории Чеченской республики и республики Ингушетии, зарекомендовали себя очень высоко умными.

А. ЕРМОЛИН: А наоборот, с обратной стороны, вот что вас удивило? Что было необычного?

С. БУНТМАН: Что бы вы подглядели, и что бы вы переняли бы, если есть возможность такая?

К. СМЕШКО: Они очень много внимания уделяют действиям или своим предполагаемым действиям в различных регионах. То есть, создают модели действия. Например, там в Ираке, или там где-то еще. И на основе этих моделей учат своих солдат. То есть, эти модели создаются в основном так сказать, в режиме реального времени. Видел Иракскую деревню, где ведет реальную жизнь население…

С. БУНТМАН: Просто с жителями, получается.

К. СМЕШКО: Да, но эти жители просто получают за это деньги, изображают жизнь. И на фоне этого…

С. БУНТМАН: Но они просто там живут, насколько я понимаю, да?

К. СМЕШКО: Да.

А. ЕРМОЛИН: Это как туристы ходят посмотреть на этнические деревни, да?

С. БУНТМАН: Ну да, а тут…

А. ЕРМОЛИН: Только здесь своя специфика наверное есть, да?

К. СМЕШКО: Ну, конечно.

С. БУНТМАН: Но они знают, что здесь может быть там и опасно, и что объявлена тревога может быть.

К. СМЕШКО: Ну, там да, создаются различные ситуации, моделируются, в них участвуют военнослужащие.

С. БУНТМАН: Ну, это очень интересно. Потому что здесь сталкиваются… Военнослужащие сталкиваются не просто с ситуацией там с манекенами, а сталкиваются даже и с психологией жителей. Причем тамошних жителей. Там не американцев, которые играют в иракцев, а тамошних жителей.

К. СМЕШКО: Конечно.

С. БУНТМАН: Как себя поведут при панике, куда побегут, например. Как дети себя, как женщины будут вести?

А. ЕРМОЛИН: А дети и женщины тоже там живут, да?

К. СМЕШКО: Да.

А. ЕРМОЛИН: То есть, максимальное приближение.

К. СМЕШКО: Да, создается там такие вот модели.

С. БУНТМАН: Потому, что тогда меньше шансов, что врасплох что-то может…

А. ЕРМОЛИН: А с технической точки зрения, как вот вы оцениваете там вот уровень наших саперов, и американских? Вот с инженерной точки зрения?

К. СМЕШКО: Вот мы показали действия инженерно-саперной роты, показали технику, которая на вооружении. И я авторитетно могу сказать, что наша техника – она гораздо лучше в эксплуатации, и в своих характеристиковых показателях.

С. БУНТМАН: А скажите, как экипирован солдат, как сапер?

К. СМЕШКО: Значит начальником инженерных войск вооруженных сил РФ принято решение все новые образцы и экипировки и снаряжение проверять на базе Южного военного округа в Чеченской республике, и республике Ингушетия. В настоящее время военнослужащие, которые принимают участие выполнения этих задач, экипированы новыми образцами миноискателей, уже модернизированных. То есть, в течении 12-го года они проходили апробацию, личный состав вносил свои предложения по их эксплуатации, и они были уже промышленностью учтены, и уже мы получили новые миноискатели модернизированные. Кроме этого, экипированы новыми образцами снаряжения – это шлемы – саперы с забралом, которые предохраняют от попадания осколков в лицевую часть.

С. БУНТМАН: А материал, какой?

К. СМЕШКО: Материал там различный, в основном композитные материалы, которые… Я бы не хотел сейчас об этом говорить, может это большой секрет.

С. БУНТМАН: Ну, понятно, хорошо.

А. ЕРМОЛИН: А индивидуальные средства защиты, вот специальные защиты для разминирования?

К. СМЕШКО: Индивидуальные костюмы имеются, новых образцов облегченные, которые способствуют действию саперов, особенно в горной местности. Костюмы прошлого весили 60 килограмм, и практически работать в условиях высокогорья в них было не возможно. Поэтому были созданы костюмы нового образца, они получены в этом году, и вот сейчас проходят апробацию в этих группах разминирования. Пока отзывы очень хорошие у солдат.

С. БУНТМАН: Насколько удалось снизить вес?

К. СМЕШКО: Очень намного, до 15 килограмм.

С. БУНТМАН: Ого!

А. ЕРМОЛИН: А защищенность? Вот от чего защищает этот костюм?

К. СМЕШКО: Обеспечивает защиту фронтальной части тела от осколков на 100%.

А. ЕРМОЛИН: Вот помните у нас при разминировании погиб в Москве сотрудник ФСБ, тоже ваш коллега, минер? Почему его не смог защитить этот костюм?

К. СМЕШКО: Ну, я… Дело в том, что средства у нас разные, в разных силовых структурах средства разные. Ну, видимо здесь была техническая недоработка. Скорее всего – это попадание осколка в область, которую трудно было закрыть. А это скорее всего подбородок. Сейчас это в наших костюмах предусмотрено, закрывается специальным щитком. Кроме того, нижняя часть тела тоже закрывается щитком. Военнослужащие, которые применяют сейчас эти костюмы, очень высоко их оценивают, и они широко используются.

А. ЕРМОЛИН: А как вот они испытываются на поражающий фактор? Потому, что понятно, что даже когда человек может быть в бронежилете, но он может от болевого шока погибнуть там, если мощная…

К. СМЕШКО: Ну, на поражающий фактор они используются при их разработке в институтах, а по моей работе я вам доложу, что в 2012, 2013 году случаев подрыва личного состава не было.

С. БУНТМАН: Насколько вас слушают, если что-то вам не нравится, если необходимо… Что-то неудобно, надо доработать?

К. СМЕШКО: Начальник инженерных войск вооруженных сил у нас бывает постоянно, где-то раз в 3 месяца, и его главная задача увести от нас материал по модернизации. Потому собираются вес научные кадры, мы например предложили новый образец щупа, которым очень удобно работать в горных условиях. Мы получили этот щуп через 2 месяца.

С. БУНТМАН: (Неразборчиво)… Потому, что очень много, вот Толя не даст соврать, что очень много ведь только на практике можно узнать как удобнее, и…

А. ЕРМОЛИН: Ну, конечно. Ну, вот нам об этом как раз Константин Евгеньевич и рассказывает.

С. БУНТМАН: Да.

А. ЕРМОЛИН: А вот насколько серьезно используется робототехника? И насколько реально получить минеров-роботов, которые не просто накладной заряд накладывают, и издали подрывают, а вот что-то могут действительно там взрывать, или вывинтить. Там не знаю, провода перерезать.

К. СМЕШКО: Ну, я вам скажу, что сейчас у нас эта работа – она в зачаточном состоянии. На проведенных сборах руководящего состава инженерных войск вооруженных сил, были показаны образцы робототехники, роботов, которых мы бы хотели получить. Ну, то есть представители округов высказывали свое мнение по разным видам роботов. Начальником инженерных войск вооруженных сил сейчас принято решение о закупке там 4-х роботов, и использовании их в различных местностях России. То есть, выдать этих роботов в каждый округ, и посмотреть способность его к работе. Нам конечно интересны большие расстояния, и способность разрушать боеприпасы силами роботами. Нам вот эти показатели интересны.

А. ЕРМОЛИН: Американцы показывали что-то такое, их этой области?

К. СМЕШКО: Нет, не показывали.

А. ЕРМОЛИН: А, ну это была другая тема.

К. СМЕШКО: Да.

С. БУНТМАН: Вы скажите, вот говорили как раз об обмене, о международном обмене. А между ведомствами существует обмен? Потому, что сталкивается и МВД, и МЧС, и ФСБ сталкиваются и с новыми придумками. Те, кто изготавливает (неразборчиво) и так далее.

К. СМЕШКО: Сейчас вот совместным документом определено разграничение полномочий. То есть, каждое силовое ведомство работает по своим определенным видам боеприпасов. То есть, вооруженные силы работают по боеприпасам промышленного изготовления, имеющих принадлежность к боеприпасам вооруженных сил России, и других государств. ФСЮ России работает по самодельным взрывным устройствам, и МЧС России по авиабомбам. Это определенный порядок.

С. БУНТМАН: Ну, это хорошо и действованно разграничить… Разумно и рационально разграничить вот в мирное время. Но, а в случае чего, в той же самой партизанской войны вы можете столкнуться совершенно не промышленными, как вы и говорили, совершенно не промышленными взрывными устройствами другими. Вы должны располагать информацией, которая есть, и у ФСБ есть в данном случае.

К. СМЕШКО: Мы не только располагаем этой информацией, мы эту информацию доносим личному составу и обучаем их.

А. ЕРМОЛИН: Тут речь просто идет о том, что если что-то обнаруживается (неразборчиво).

С. БУНТМАН: Нет, я и говорю, что кто чем занимается пи обнаружении в нормальной обстановке?

К. СМЕШКО: Как раз в рамках сбора руководящего состава инженерных войск, были приглашены представители всех силовых ведомств, которые тоже делились и опытом, и мы приняли определенное решение по взаимодействиям в этих вопросах.

С. БУНТМАН: Как у вас получают дальнейшее образование? Как… Кто готовит для вас и офицеров, кто готовит для вас командиров, как это происходит?

К. СМЕШКО: В настоящее время офицерский корпус инженерных войск готовит Тюменское инженерное училище. Там готовятся в течении пяти лет офицеры инженерных войск, которые поступают к нам, и выполняют задачи. Раньше было три училища, сейчас осталось одно, но оно обеспечивает вооруженные силы офицерами инженерных войск.

С. БУНТМАН: Перерыв был, как во многих учебных заведениях в наборе?

К. СМЕШКО: В течении года был, один год был.

А. ЕРМОЛИН: А приходится сталкиваться с такими вот ребятами что ли, с Кулибиными, которые предлагают какие-то абсолютно инновационные решения, может быть новые какие-то способы разминирования? Есть такие светлые головы?

К. СМЕШКО: Ну, такие люди есть всегда, особенно при такой творческой профессии, как воин-инженер. Ну, мы подходим к этому тоже так сказать с определенной долей критики, и если вот я вам докладывал о щупе новом.

С. БУНТМАН: Да.

К. СМЕШКО: Его сделал солдат, который реально работал на минном поле, ему неудобно было работать с щупом старого образца.

С. БУНТМАН: Ну, это в горах ещё ко всему.

К. СМЕШКО: Да. И он его сделал, и он его принес, и мы его…

А. ЕРМОЛИН: Патент оформил, да?

К. СМЕШКО: Пока нет, но…

А. ЕРМОЛИН: Но вы уже пользуетесь, да?

К. СМЕШКО: Да, но уже пользуются.

С. БУНТМАН: Надо, надо уже через 2 месяца… Скажите, пожалуйста, ну, вот вы говорили, что в последнее время не было случаев подрывов. А вообще, насколько… Потому что я думаю, что есть люди, которые хотят пойти служить, и которых риск не пугает. Но насколько реален это риск, и насколько бывают и смертельные случаи, и ранения серьезные?

К. СМЕШКО: Боеприпас всегда опасен, но я вот вам говорю, за 12-й и за 13-й год вот нашей работы в Чечне и Ингушетии не то, что ни один солдат не погиб, не произошло ни одного подрыва боеприпаса, настолько они профессионально отработали. Ну, а риск очень большой.

С. БУНТМАН: Все равно первое – это выучка, умение, знание, и самому...

К. СМЕШКО: Только профессионализм.

С. БУНТМАН: Самому быть выученным. Константин Евгеньевич, спасибо вам огромное, и вам успехов. И мне бы очень хотелось, чтобы и мы и слушатели были в курсе того, что у вас происходит. Потому, что один тот Эльбрус, и разминирование, или обнаружение каких-то боеприпасов, это должно быть и новостями тоже. Мы должны об этом знать, и должны знать тех, кто это делает. Спасибо вам большое, и успехов вам.

К. СМЕШКО: Спасибо.