Перспективы развития и приоритетные направления деятельности вузов Сухопутных войск - Сергей Марковчин - Военный совет - 2013-04-13
С. БУНТМАН: Добрый день, «Военный совет» в прямом эфире как всегда по субботам, Анатолий Ермолин. Добрый день, Сергей Бунтман. Сегодня у нас в гостях Сергей Марковчин, начальник отдела военного образования Сухопутных войск. Здравствуйте, Сергей Григорьевич, добрый день.
С. МАРКОВЧИН: Добрый день.
С. БУНТМАН: Ну, вот давайте сразу начнем, переподчинили сейчас снова Главкоматам видов вооруженных сил, теперь учебные заведения… Что это принесло? Вот что это принесло, ну кроме формального переподчинения?
С. МАРКОВЧИН: Да, 1 марта образовательные учреждения Министерства обороны переподчинены главнокомандующим родов войск. Нашему главнокомандующему сухопутных войск подчинены следующие ВУЗы – это три базовых академии, это военно-учебный научный центр сухопутных войск общевойсковой академии, всем знаменитая как Фрунзе. Это Михайловская военно-артиллеристская академия, дислоцируемая в городе Санкт-Петербург. Это Смоленская академия войсковой ПВО, ну и из 7-ми суворовских училищ главнокомандующего подчинены 5. Это Московская, Санкт-Петербургская, Казанская, Екатеринбургская, и Уссурийская. Если говорить, для чего это все сделано, мы вернулись к той системе управления контроля образования, воссоздали органы, такие, как вот наш отдел образования. В основу работы которых положен принцип завершенности образования. То есть, если говорить, в чем это заключается, то на каждом уровне профессиональной подготовке, обучающие должны овладеть теми компетенциями, которые необходимы для выполнения там…
С. БУНТМАН: Начиная от Суворовских училищ?
С. МАРКОВЧИН: Естественно. То есть, мы в единую сеть завязываем военную подготовку, и… Ну, вы должны понимать, раз подчинили командующем, то теперь они главные заказчики, они отвечают за качество подготовки, ну и общевойсковой профиль командиров, если брать за наши сухопутный войска – он самый большой, и самый я бы сказал базовый в вооруженных силах. Ну и составляет основу командного профиля вообще в войсках.
С. БУНТМАН: А не потеряется между видами вооруженных сил и разными подчинениями, не потеряется ли связь программ, скажем так. Программы не будут ли различаться очень сильно?
С. МАРКОВЧИН: Но мы же в едином правовом поле, соответственно одинаковые требования. То есть, нормативная база – она все равно утверждается министром обороны, никакой самодеятельности здесь никогда не было и не будет. Единственно, почему отдали по родам войск, то есть Главком знает наш, какая нужна ему… Какие нужны специалисты там, пехотинцы, разведчики, артиллеристы, ПВОшники, и так далее. То, чего не надо знать авиации и флоту, например. Ну, то есть, в части своей компетенции.
С. БУНТМАН: То есть, вот вся конкретика уже подготовки, требования.
С. МАРКОВЧИН: Да, она понятна, и она очень глубоко спланирована, на самом деле.
С. БУНТМАН: Да, Толь.
А. ЕРМОЛИН: Вот если вы вернулись к прежней, можно ли говорить, что та концепция, о которой нам 4 года рассказывали, последняя, она каким-то образом оказалась не состоятельной? Потому, что тогда была логика… Ну, теоретически там она тоже звучала правильно, да? Что вот Сергей об этом начал сейчас говорить, что надо учить представителей будущих офицеров разных родов войск, видов вооруженных сил в одном месте, что вот там летчики могли уже с курсантских погон знать ребят, которые будут ПВОшниками там, или сухопутчиками, или… И так далее. Вот как вы считаете, вот та система не пошла, и вернулись к прежней, или все-таки вы чего-то берете…
С. МАРКОВЧИН: Мы скорректировали учебные программы, где-то перенос занятий. На тот процесс обучения, конечный результат который к концу года они должны получить, не повлияет в принципе никак. Хотя понятно, что нагрузка увеличится. Я хочу отметиться, вот к нам прибыли на базе московской суворовской (неразборчиво) нахимовцы из Санкт-Петербурга. Приехали учителя, приехали командиры, 21человек только обеспечения приехал.
А. ЕРМОЛИН: Они в гости приехали?
С. МАРКОВЧИН: Они приехали, чтобы ребята учились, чтобы учебный процесс не потерялся. Да, они готовятся к параду, у нас коробочка пойдет ещё от Нахимовцев. Ну и вы знаете, что впервые будут участвовать у нас кадеты казачьего корпуса, с города (неразборчиво) прибыли. Немножко они подзадержались, но в принципе показывают неплохую строевую подготовку. Я думаю, что за оставшееся время они покажут хороший результат, и порадуют нас 9 мая, порадуют хорошим прохождением.
А. ЕРМОЛИН: Сергей Григорьевич, вот в военном образовании, насколько в мое время это было, я думаю, сейчас должно быть всегда существовало такое понятие, как профессиограмма. То есть, вот к вам приходит мальчишка, который ещё ничего не умеет, и будем надеяться, что у него есть желание стать хорошим офицером, да? Вот как вы проектируете облик будущего офицера, да? Вот у вас есть четкая модель? Я со многими спорил психологами. Ты что, там нельзя спроектировать личность человека, не про личность, именно про компетенцию. Хотя и личность в том числе. Вот как вы представляете современного офицера сухопутных войск? И как вот послойно, поэтапно, вот что вы закладываете в его формирование?
С. МАРКОВЧИН: Ну, в принципе это проблема нашего всего… Всей нашей системы образования. Если говорить вообще о проблемах, мы должны понимать, что военное образование – это часть системы образования всей страны. Мы соответственно, заложники тех проблем, которые есть вообще у нас в обществе. И я очень глубоко убежден, что армия – это лицо общества. И поэтому то, что вот сейчас какие проблемы есть вообще в стране, они нам очень характерны. Все знают, что за последние 10 лет у нас количество школьников уменьшилось, по-моему, порядка на 40%. Это не может тоже не отражаться не на контингенте, кто хочет стать кандидатами для зачисления. Нам к счастью не характерна такая проблема, которая есть в гражданских ВУЗах, где до сих пор есть вот характерное не согласование номенклатуры, представляемых образовательных услуг. И требование к качеству и содержанию со стороны рынка труда. Мы четко знаем…
А. ЕРМОЛИН: У вас преимущество, вы готовите их под себя.
С. МАРКОВЧИН: Да, мы четко знаем, сколько нам нужно, и каких специалистов, к какому времени их подготовить, куда распределить, какой социальный пакет за этим пойдет, и чем мы его должны обеспечить. Какой компетенции, о чем вы говорите, он должен обладать на выпуске. И по выходу из ВУЗа, у нас есть строгие определенные правила, что должен уметь, что знать, и о чем иметь представление. Если вернуться опять вот к... Как мы их готовим, система сухопутных войск. Ну, в принципе эта система – она во многих ВУЗах, не только у нас в сухопутных войсках. Не смотря на то, что вот проблемы демократические в ближайшее время ещё не совсем скоро у нас будут решены, все-таки со слабой подготовкой к нам практически невозможно попасть. Потому, что на уровне вступительных экзаменов мы изучаем… Вот если взять систему профессионального отбора, да? Мало того, что мы выявляем проблемные вопросы, и мы четко знаем, кто был склонен там к вредным привычкам: курил, пил. Мы четко определяем, кто употреблял наркотики. То есть, к нам такие ребята не попадают. Помимо этого, у нас есть такое понятие, как психологическое сопровождение, и уникальные на самом деле программы, они работают, и я сам лично занимался этим вопросом. От момента поступления о выпуска мы можем понимать, к чему склонен обучаемый. Например, к точным наукам, к естественным наукам. К выпуску мы понимаем, кто больше к штабной работе, кто к командной. Хотя по большому счету, все требования министра обороны мы выполняем, и то прохождение штаб войска, ВУЗ, мы строго как говорится, придерживаемся ей. Ну, естественно, только корректируем. Кто-то сразу со штаба начинает, кто-то сразу командиром. Ну, то есть, в принципе система уникальная, и вот если говорить о том, как мы реализуем, есть четкое, глубоко продуманное планирование на самом деле. Ведь в подборе и подготовке наших выпускников, участвует весь центральный аппарат, все органы военного управления. Командующий округов, главнокомандующий. То есть, формируется кадровый запрос. Я, почему говорю, что мы четко знаем, когда и сколько, и кого нам надо подготовить. Если говорить вот это перемены, что мы устали от реформ, там. Ну, это очень сейчас модно говорить о том, что как, сколько можно реформировать, давайте остановимся.
С. БУНТМАН: Сколько нужно.
С. МАРКОВЧИН: А я вот хотел знаете, как все-таки сделать вывод такой: мы е должны быть закостенелым каким-то организмом. Ведь посмотрите, меняется не только политическая обстановка в мире, да? Меняются своего рода угрозы, меняется страна наша сама. Меняется сама армия, численность её меняется, понимаете, нет? Многие говорили: «Вот, вы сократили все ВУЗы, после распада Советского Союза». Да, в 93-м году, когда мы начали первые этапы реформирования военного образования, оно было обусловлено чем? Распад Советского Союза. Тот системный кризис, последующий после развала Советского Союза, усугубил вообще весь спектр всех проблем отечественной военной школы. И по большому счету первым законом, который принял наш первый президент России, Борис Николаевич Ельцин, это был закон об образовании в 92-м году. Первый серьезный федеральный закон. К сожалению, он ничего фундаментального у нас-то не поменял. И не внес никакие изменения не в учебные программы, не в структуру подготовки. Если говорить, что вот конец 90-х, 98-го, начало 2000-х, 2002 год, там конечно более глобальные задачи ставились, более масштабный такой подход был. И вот мы как бы делали такой анализ, главнокомандующий сухопутных войск, генерал-полковник Чиркин ставил нам задачу, когда мы начали формировать отдел, сделать углубленных анализ. Мы взяли программы подготовки командира общевойскового профиля, советская школа, 93-й год, 98-й, 2002-й, и вы знаете, что с 1 сентября мы переходим к государственным стандартам третьего поколения. То, что мы планируем. И я хочу сказать, долго… Честно говоря долго, кропотливо мы поднимали архивы. Потому, что найти советскую программу было тоже не совсем просто. Но по некоторым предметам, особенно касается в части военной, мы вышли на увеличение. Не буду говорить конкретно цифры, но в процентном отношении – увеличение на 35-36%. То есть, нам как специалистам, которые хотят получить ан выходе совершенного офицера, готового выполнять любые задачи, это очень даже симпатизирует. Почему? Потому, что…
А. ЕРМОЛИН: А вот если от общей конкретики переходить. У меня есть свой опыт, и много прочитанного, да? Ну, вот образование офицеров все время состояло из 2-х частей. Это общее культурное образование, общая подготовка, да? И в советское время собственно тебе давали… Когда ты заканчивал ВУЗ, ну, училище я имею в виду, ты получал высшее гражданское образование, и среднее военное образование, да? Так вот собственно вопрос такой, какой для вас приоритет, вот каким набором знаний, кругозором должен обладать ваш выпускник с точки зрения человека, носящего диплом о высшем образовании. Ну, наверное с этого начнем, а потом поговорим более подробно про военных.
С. МАРКОВЧИН: Ну, если говорить в плане компетенции, да?
А. ЕРМОЛИН: Вот вы даете высшее гражданское образование?
С. МАРКОВЧИН: Не даем, однозначно. У нас все наши заведения – это высшее профессиональное образование.
А. ЕРМОЛИН: А какое?
С. МАРКОВЧИН: Ну, по роду деятельности. В основном, управление персоналом, то есть то, что я могу озвучить, и по специальным военным специальностям. Соответственно, та специфика, какой ВУЗ кого готовит. Вы знаете, что с 1 сентября мы так же перейдем на бакалавра, магистра, эта система у нас тоже отработана, все программы готовы, квалификационные требования разработаны. И по большому счету, на что бы я хотел обратить внимание – в основе формирования содержания, подготовки. Во-первых, фундаментальность. Считаю, что отличительными чертами современного офицера, должны стать высокая образованность и эрудированность, ну и глубокое понимание вообще всех процессов, которые творятся и в обществе и в той среде, где он как говорится, общается.
С. БУНТМАН: Гуманитарная тоже должна быть.
С. МАРКОВЧИН: У нас однозначно дается то, что нужно, и определено федеральными законами. То, что касается гражданского, общегражданского блока, мы даем его на 100%, и причем у нас работают очень высоко подготовленные специалисты. И у нас ведь глобальная цель нашего военного образования, стать конкурентоспособным в общей системе образования страны. И я хочу сказать, что диплом в принципе в большинстве ВУЗов, который мы даем, он уникальный и ценится. Потому, что есть мониторинг, есть обратная связь, мы смотрим, как трудоустраиваются те, кто в результате оргштатных мероприятий. Ведь организована огромная работа по переподготовке, профессиональной переориентации офицеров, которые увольняются их вооруженных сил, уникальной специальности. Мы готовим специалистов и для органов местного управления, специалистов там по защите государственной тайны. Ну и управление с персоналом, управление производством. То есть то, что в гражданской среде на базе нашего образования, очень в принципе комфортно в течении там 4-5 месяцев.
А. ЕРМОЛИН: Ну, (неразборчиво). То есть, вы готовите управленцев для вооруженных сил, да? и при этом…
С. МАРКОВЧИН: Да, и при этом качество гражданского образования, я вас уверяю, ничуть не страдает. Я сам закончил военное учебное заведение, получил диплом инженер-механик. И пока он мне, конечно, не пригодился, но он у меня как таковой, есть.
А. ЕРМОЛИН: Но кстати, вот это очень важно, вот инженерное образование.
С. МАРКОВЧИН: Я вам так хочу сказать, учителя, которые по точным наукам, по теоретической механике, там сопромат и так далее, все, что вот в части моей гражданской специальности было – уникальные люди. Понимаете, вот там в начале… Я их до сих пор всех глубоко помню и уважаю только за то, что они меня научили учиться. Понимаете, нет? И та же высшая математика, преподаваемая многоуважаемой мной Еленой Юрьевной Хлудневой, она мне как офицеру тоже давала образование. Вы знаете, у нас у нас ходила такая шутка, для чего нужна высшая математика офицеру. Многие… Ну это такая прибаутка. Это чтобы, говорит… Уронил автомат в реку, взял проволоку интеграловую согнул, и достал оттуда. У нас к счастью такого не было, мы участвовали в олимпиадах и там, где я учился. Это Академгородок, мы очень хорошо пользовались библиотечными фондами новосибирского государственного университета. Четкая взаимосвязь была со студентами гражданскими. Я хочу сказать, гражданский блок у нас очень хорошо, и очень специалисты высокого уровня (неразборчиво).
А. ЕРМОЛИН: А вот к военному если блоку переходить. Вот в свое время нас готовили… Я командное училище заканчивал, правда там придумали ещё иностранный язык, но из нас сначала сделали командников, потом уже… Язык – это было как бы вот… И в общем-то на первом курсе из тебя должны подготовить ну, по сути дела командира взвода, на втором ты изучаешь что такое рота, и по сути дела теоретически ты готов быть командиром роты, да? К выпуску ты дожжен понимать, как управлять батальонами, да? То есть, вот это такой подход сохраняется.
С. МАРКОВЧИН: Он сохранен.
А. ЕРМОЛИН: Особенно в связи с переходом на бригады, и…
С. МАРКОВЧИН: Ну, у нас часть дивизии возвращается, вы знаете. Но у нас, кстати, что радует – в тесном взаимодействии с ветеранами, вот министр обороны, главнокомандующий прислушивается к мнению. Ведь в подготовке кадров в принципе, у нас многовековая традиция. Вот именно в подготовке офицерских кадров. И мы знаем, как раньше государство само относилось к этому. Потому, что учитывая место и роль, и значимость офицеров вообще в системе защиты государства, да? Это понятно. И это важно, и от этого нельзя отталкиваться. Ну, если вернуться к вашему вопросу, да? В принципе все осталось в том же русле. Мы опять сейчас готовим взвод, рота, батальон, и на выходе, когда он приходит уже, и созрел стать… Получать академическое образование, мы его готовим в бригады, дивизии.
А. ЕРМОЛИН: Я же так с подвохом подвожу, да? Там вот раз принцип остался точно такой же, да? А что тогда нового? Вот чем, условно говоря, лейтенант, который через 4 года закончит ваше училище, будет отличаться от вас или от меня, когда мы уходили в лейтенанты.
С. БУНТМАН: Сейчас коротко, а после перерыва мы продолжим.
С. МАРКОВЧИН: Да, у нас ведь посмотрите, мы перекрестно в одном вопросе в принципе продлеваем следующее. Ну, вы поймите, сейчас идет очень мощная модернизация вообще всей системы образования. Я бы даже её не назвал реформой, да? Мы идем целенаправленно переориентирование учебных программ, квалификационных требований. Вот так же привязываем мы это в связи с новым законом об образованию. По большому счету, на выпуске мы не отказались… Вы знаете, да? Идет перевооружение сейчас мощное. Программа, утвержденная президентом, работа огромнейшая и кропотливая. И новые образцы техники все равно сейчас пойдут к нам. Часть образцов уже есть, и мы готовим специалиста – уникума. Он умеет работать на той технике, которая есть в войсках, была. И базовая часть где-то может быть сильно отличаться не будет. Та, что более свежая сейчас в войсках, новая – это будет техники касаться, да? И то, что у нас планируется в ближайшее время ввести. То есть, мы готовим специалистов, которые на выходе… Вот придет в войска, будет у него три вида танков, например, да? И боевых машин. Он в каждой из них сможет работать, и я думаю, качественно. Качественно, это не повлияет никак.
С. БУНТМАН: Сергей Григорьевич, мы прервемся сейчас на 5 минут, и потом продолжим наше заседание.
НОВОСТИ.
С. БУНТМАН: Мы продолжаем наше заседание, и у нас сейчас Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман ведущие, и у нас в гостях Сергей Григорьевич Марковчин, начальник отдела высшего военного образования Сухопутных войск. Вот вы знаете, как раз в сухопутных войсках несколько лет назад, года 2 назад, когда сокращали набор в военные училища, была ещё проблема с выпускниками, куда их девать, военные училища. То некоторые из них получали сержантские должности, вот которые молодые офицеры. Сейчас мы только что с вами в первой части говорили о планировании, что Министерство обороны может с большей легкостью, чем гражданские органы планировать, где какие специалисты понадобятся. Вот это оборотная сторона была проблемы, что слишком много даже было выпускников, и не всегда они были плохие. Вот сейчас они как-то могут рассчитывать ребята, что они будут на тех должностях, которые будут соответствовать их образованию и званию?
С. МАРКОВЧИН: Если говорить, почему это получилось тогда?
С. БУНТМАН: Да.
С. МАРКОВЧИН: Мы ведь перешли от дивизионного управления на бригадное, и понятно, что бригада немножко поменьше, чем дивизия. Поэтому вот создался искусственно тот вакуум, когда в наборах были заложены одни цифры, а на выходе мы получили чуть больше специалистов. Поэтому те, кто хотел служить, тот, кто понимал, что надо немножко подождать, и он все равно будет в строю, были в небольшом проценте распределены на сержантские должности. Сегодня есть необходимость в наших выпускников. По большому счету, все… Главным управлением кадров Министерства бороны проведена работа для того, чтобы в этом году каждый выпускник стал на свою штатную должность спланированную, по тем компетенциям, конечно, которых он заслужил.
С. БУНТМАН: Скажите, вот возобновлен набор, и каков он будет в этом году?
С. МАРКОВЧИН: Значит если говорить за сухопутные войска, в этом году мы приступаем, как вы сказали, к более крупному набору. Более 3000 слушателей и курсантов мы наберем в ВУЗы Сухопутных войск. Я вам говорил уже выше, что в систему образования сухопутных войск входит общевойсковая академия, с её структурными филиалами и институтами. То есть вы знаете, что училище сейчас входит в состав военного учебного центра, Михайловская военно-артиллеристская академия, и военная академия войсковой ПВО. Между ними в равных пропорциях будет распределено количество поступающих, и соответственно будет осуществлен набор. Кстати, проведена предварительно огромная работа, мы отдали указание, добились выполнения того, что при проведении зимнего каникулярного отпуска, ребята приехав в родные селения, города, пришли в колледжи, другие образовательные учреждения, провели информационное оповещение. Очень хорошо все расписано на нашем сайте министерства обороны. Я думаю, это даст свой толчок. Сейчас мы хотим, и провели по приказу главнокомандующего большую работу с суворовцами, которые выпускаются, чтобы костяком набора, какие раньше это были ребята уже чуть-чуть более подготовленные. Чтобы у суворовцев опять появился интерес идти в Вузы Министерства обороны. Если вернуться к наборам суворовских училищ, набор тоже будет в пятые классы, пока определено приказом министра обороны, пока изменений никаких нету. И где-то планируется в количестве 400 человек. Тоже вся информация по приему, оформлению документов, какая категория пользуется льготами и так далее, все расписано на официальном сайте либо каждого Суворовского, либо на мил.ру. Но работа проведена, работа эта большая, работа большая, объемная, мы сами как заказчики очень заинтересованы, чтобы к нам пришли более подготовленные ребята. Я вам хочу сказать, кстати, растет большой процент поступающих ребят, которые там год-полтора отучились в гражданских ВУЗах. Мы конечно этому рады, что контингент более… Как говорится, качество отбора увеличивается. Ну, посмотрим, как в этом году. Ожидаем кстати конкурс.
С. БУНТМАН: Ожидаете конкурс? Я вот как раз у вас хотел спросить.
С. МАРКОВЧИН: Да. Я вам хочу сказать, есть информация предварительная, заявок на сегодняшний день, по докладам военкоматов, начальников военкоматов, военкомов, у нас ожидается примерно 3-4 человека на место. Но из практики вы знаете, есть у нас ВУЗы, где набор традиционно побольше – это Рязанское училище ВДВ, ряд других ВУЗов, там по личным делам мы выходим вообще на конкурс 8-9 человек на место. То есть, конкурс очень серьезный, и по большому счету, соответственно и качество набора…
С. БУНТМАН: А скажите, вот сроки подачи документов, подачи личных дел, куда надо обращаться? Обращаться неизменно в военкоматы, да?
С. МАРКОВЧИН: Да, формируют… Сейчас идет стадия формирования учебных дел, время ещё есть, что в суворовские, что в военные училища, набор у нас спланирован июнь – июль месяц. То есть, мы ожидаем, пока ребята там выпускники ЕГЭ сдадут, ну и соответственно, уже чтобы полный комплект. Чтобы учебное дело было полностью сформировано, и поступило к назначенному сроку в ВУЗ. Действие, мониторинг ведет министром обороны, именно с ветеранами. Мы же понимаем, что кто не помнит прошлого, у того не будет будущего. Поэтому и ВУЗы сейчас решением министра вернули исторические названия, боевые знамена, ордена. То есть, все будет как… Как говорится, те бренды, которые знает весь мир, они вернут их.
С. БУНТМАН: Ну, чтобы можно было сказать, как мы кстати из того же парада в детстве всегда узнавали, как что называется.
С. МАРКОВЧИН: Я думаю, вы 9 мая порадуетесь, услышав, что по Красной площади идет Краснознаменная… Орденов таких-то, и так далее.
А. ЕРМОЛИН: Вот если обратиться к мемуарам известных российских разного рода деятелей… Ну, например там Петр Васильевич Кропоткин, который пажеский корпус заканчивал. Когда вот читаешь, и действительно такое ощущение, что ты примерно в таких же условиях и учился, да? И вот за что действительно гордишься, на что обращаешь внимание – то, что тогда очень хорошо понимали, что лучших офицеров должны учить лучшие преподаватели, лучшие ученые, лучшие конструктора, да? И по сути дела, вот если как раз у вас опять же на Кропоткина, да? Вот когда вот фортификационные сооружения, да? То есть, это был очень творческий процесс, да? И они на самом деле были такими начинающими молодыми учеными, потом становились… Тот же Кропоткин там географом, исследователем. Мы знаем, что очень много было реальных ученых в царской гвардии, да? вот где брать таких преподавателей сейчас? Особенно вот… Особенно мы же говорим про сухопутные войска, да? Я думаю, что у вас не такой богатый выбор, как например…
С. МАРКОВЧИН: Ну, вы зря так говорите, кстати. Я вот далеко никогда не уходил, я всегда пример либо на своих товарищей из жизни. Вот у меня физику Аверков Евгений Иванович. Один из тех, кто разрабатывал Байконур, понимаете?
А. ЕРМОЛИН: Вы в Академгородке учились, да? Училище у вас Новосибирское в Академгородке.
С. МАРКОВЧИН: Нет, давайте вернемся к суворовским училищам. Извините меня, вы все знаете, кто учил физику, сборник задач Арамкевича. Преподаватель был он. Понимаете, то есть вопрос в том, что на 100% вы правы, что с первого дня, если педагог может научить – он научит. И следствие… Кстати, мы делали анализ глубокий тоже по качеству обучения. Вот мы сейчас боремся ещё… У нас тут тот материал, который доведен до обучаемого. И вот вы знаете, в свое время, когда я попал в курсантское подразделение, у нас начался вот этот нормальный, спортивный интерес, чтобы ребята лучше учились. И в том взводе, в той роте, где командир сам как минимум краснодипломник, который имеет ещё какое-то там образование, то есть, склонен к обучению, склонен к науке, у него и подчиненные такие же, понимаете? Тут все очень…
А. ЕРМОЛИН: Мы про авторитет курсового офицера сейчас говорим, да?
С. МАРКОВЧИН: Ну, сейчас мы возвращаемся, я говорю, мы возвращаемся опять. Взвод, рота, батальон, все будет опять так же. Поэтому мы заинтересованы, и мы оставляем, если берем в училище или в академии офицеров, мы стараемся брать тех, кто нормально учились, которые сами знают. Ведь процесс обучения – его прочувствовать надо. Если ты не можешь сам учиться, чему ты научишь людей? И вот кстати знаете, я в этом году закончил гражданский ВУЗ, и есть с чем сравнить. Вот личность педагога, я понимаю, к чему вы клоните, этот фактор очень важный. Вот знаете, по большому счету имея несколько высших образований, и они все управленческие, да? Мне было очень интересна вот эта академия, не буду её озвучивать, да? И на некоторых занятиях я сидел с открытым ртом, и реально конспектировал. Почему? Потому, что педагог заинтересован. Были те, которые приходили, открывали учебник, и просто что-то, не отклоняясь от текста протараторили и ушли. К счастью, в наших ВУЗах такое практически не возможно. У нас очень хорошая идет функция контроля, и периодически как говорится контрольные занятия. Я хочу сказать, что у нас нормальный, достойный гражданский преподавательский состав. Вот я вам рассказывал, да? Мы вернемся к примерам, да? Я выпустил практически около 500-т лейтенантов, подготовил. Через мои руки переподготовки прошли почти полторы тысячи офицеров и генералов. Причем контингент серьезный, центральные органы военного управления. Это я уже в Москве переподготавливал. Вот если взять моих лейтенантиков, да? Я не побоюсь озвучить в прямом эфире фамилию, был у меня такой курсантик Алексей Ковальков. В моем понимании это был обычный средний курсантик, который был чуть-чуть более менее склонен к точным наукам. И когда возник вопрос: ребят, а давайте кого-нибудь отправим на олимпиаду по высшей математике. И мы в Москву отправляем его, среди ВУЗов Министерства обороны он занимает первое место, мы очень радуемся, это очень гордо, это престижно реально. Мне как командиру, это моя слава командира, куют его подчиненные. Не далее чем месяц – полтора он едет на гражданские ВУЗы, и занимает третье. То есть, призер. Это говорит о чем? Это мальчик, который в ограниченном более менее пространстве, да? И у него нет таких свобод как у студента, и может быть где-то той базы как говорится библиотечной, и так далее. Насколько качественно может готовиться? Не знаю, как бы не сложилось у него быть офицером, сейчас он один из ведущих профессоров в Германии, в институте. То есть, я говорю, что мы качественно материал выдаем очень на высоком уровне. Поэтому наши выпускники, я ещё раз возвращаюсь, в части гражданской составляющей очень конкурентоспособны.
С. БУНТМАН: Сергей Григорьевич, важный вопрос, который вот я… Николай нам задает, вот каковы сейчас условия бытовые для курсантов, для слушателей. Как это изменилось? Изменилось ли что-то?
С. МАРКОВЧИН: Я сам закончил Свердловское суворовское училище, и вот хочу… Мы опять от истоков, от ребят помладше. Ну, если кто не был в суворовских наших училищах, да? Вот идите в Свердловское училище, посмотрите. Ну, я не знаю, настолько все по высшему разряду, обеспечено. Если вернуться к ребятам, которые постарше, и обучаются у нас 5 лет в ВУЗах. Сформирован нормальный казарменный фонд, у них нормальное питание. Вы знаете…
С. БУНТМАН: По сколько ни живут?
С. МАРКОВЧИН: Не понял.
С. БУНТМАН: По сколько они живут в казарме?
С. МАРКОВЧИН: У нас право свободного выхода, как правило, старший курс имеет. И по большому счету, функции контроля, что они делают за стенами, мы пытаемся тоже как говорится, держать по-военному. Почему? Потому, что вы должны понимать, на нас и груз ответственности. Нам матери, семьи отдали своих детей. От момента поступления до выпуска их нужно довести здоровыми, образованными.
С. БУНТМАН: Ну, это да, это верно. А по сколько человек они живут?
С. МАРКОВЧИН: Вы знаете, система в каждом ВУЗе по-разному, и я не хочу сказать, что у нас прямо все живут в общежитиях. У нас есть ряд, утвержденный министром обороны переоснащение казарменного фонда утвержденная. То есть это все планово, она ведется. То есть то, что это не те казармы, которые были 10-15-20 лет назад – это 100%. То есть, они обеспечены от стиральных машин и душевых кабин, в основном это нормально. И питание такое, что когда методом шведского стола, все выбираешь что хочешь.
А. ЕРМОЛИН: Ну, кубрик – это взвод наверное, да?
С. МАРКОВЧИН: Не всегда. У нас есть где и по 2 и по 4, и по пол взвода. То есть, всё от структуры казарм, которая нам к сожалению досталась…
А. ЕРМОЛИН: А вот если за скобками оставить обеспеченность, вот что из себя представляет сейчас не формальная культура, курсантской казармы?
С. МАРКОВЧИН: НУ, вы офицер, вы понимаете, что…
А. ЕРМОЛИН: Поэтому и спрашиваю.
С. МАРКОВЧИН: Рота – это та ячейка, где идет формирование и личности, и центр подготовки и воспитания наших ребят. На 100% мы загружаем кружками, секциями, соревнованиями, и так далее. Но мы понимаем, что моральный коллектив, моральное составляющее которого внутри, она очень важна, и она основополагающая. Ведь мы здесь кстати очень тонко обращаемся и к традициям. Потому, что где-то у разведчика, где-то у артиллеристов. У нас очень говорю, очень мощные традиции, которые что радует, чтятся нашими ребятами. И в роте… Ну, во-первых, как бы мы первое что? Создать, да обстановку, чтобы обучающий себя чувствовал комфортно, уютно. У нас, я вам хочу сказать, мы разговаривали с родителями. Я говорю, обратную связь мы проблемы черпаем не только из официальной статистики. У нас есть ребята, пацанята, которые 6-7 класс надо взять в Суворовское училище. Ну, это все-таки матери, туда-сюда, а они пол отпуска были, говорят: «Я хочу в училище». Ну, то есть, это говорит о многом. Что комфортно, интересно. Вы знаете, я когда вот в класс робототехники зашел, и когда я увидел, вот как ребята сами во внеурочное время собирают какие-то блоки, какие-то уникальные машинки, которые на международных конкурсах уж что-то показывают, вот я говорю, нагрузка информационная и воспитательная… Во-первых, у нас ещё жестко было всегда, и учился, и сам когда был командиром, дошел до командира батальона курсантского, раз в месяц коллектив должен побывать в театре, музее, и ещё что-то. То есть, идет спектр… Ну, вот мы к чему стремимся? Чтобы офицер на отпуске был настолько общеразвит, что ни капли сомнения в его компетенции ни в одном вопросе не оставалось. Не в обществе, не в армии. Ну, то, что наше военное составляющее – это понятно, тут мы жестко вообще. Я думаю, все нормально (неразборчиво).
А. ЕРМОЛИН: Вот такая тема, может быть не очень удобная для вас. Иногда очень так обобщенно называют дедовщиной, но известно хорошо, что ещё и в царской армии там… Ну, мы вспоминали сегодня Кропоткина, те старшие пажи, да, там. Ну, в какой-то степени даже издевались над младшими пажами. То есть, были некие там переходы с одного этапа в другой, и очень часто, что вот там и офицеры этим пользовались, да? Вот с другой стороны есть нормальный пример, когда есть старослужащие, которые помогают тем, кто помладше, и кто тянется там в качестве такого авторитета. Вот где сейчас этот баланс? На самом деле ведь офицер уходит, и все держится как раз на сильных личностях. В том же кубрике, да? Где угодно. На самом деле там же и куются традиции офицерской чести, вот именно в этой внутренней борьбе, внутренних вот этих вот противоречиях.
С. МАРКОВЧИН: Ну, вы знаете, внутренней борьбы негативной не будет, если нормально организован и загружен обучаемый. Я говорю, все всегда берется с кого? Я вот собирательный образ своего… Вот себя как офицера, я сделал в Суворовское училище, мой командир взвода, майор Ярошенков. С военного училища я всё взял от своего командира роты – майора Чуби, и большой фактор мне как личности, принес мой отец, русский офицер, который ни в одном поколении. И я хочу сказать то, что вот там вот заложено, если нормальный командир, значит там нормальная обстановка. Я вот сам когда учился, был заместителем командира взвода, я вам хочу сказать, у нас не было не дедовщины, все было по справедливости. И тогда все вопросы конкуренции в группе старшей, он за все отвечает, он организует. И тогда все по-справедливому.
С. БУНТМАН: Ну, это когда формальное соответствует внутреннему.
С. МАРКОВЧИН: Когда формальное соответствует реальности.
С. БУНТМАН: Да, когда старший – действительно старший, и авторитет.
С. МАРКОВЧИН: И я вам хочу сказать, мы-то поступали в сложное время, я ведь в Суворовское поступал, это был крайне можно смело сказать, хоть у разведчиков не говорят, последний набор Советского Союза. И контингент, который мы увидели в военном училище, когда пришли, я вам хочу сказать, ой-ой-ой. Потому, что вот не зря мы в начале передачи озвучивали, что проблема, которая была в начале 92-го – 3-го года, когда всё рухнуло, она же там, в казармах отражалась. И соответственно, процент отчисления был аховый, мы в (неразборчиво)… По-моему, до батальона у нас входил в училище, если так в общей статистике примерно взять, то же большие цифры. Но даже в это время, имея нормального командира, имея нормальных преподавателей, мы сохранили нормальный внутренний порядок, нормальный коллектив. И я вам хочу сказать, это же ну… В те времена дорогого стоило, что когда не хватало денег по-русски говоря, даже на какие-то виды обеспечения, нормальный, хороший офицер был подготовлен.
А. ЕРМОЛИН: Не чувствуете вот такую проблему, которая особенно в так называемые лихие 90-е была заметна, когда военное училище, особенно хорошее, региональными элитами, рассматривались такие камеры хранения. То есть, когда ты берешь своего сына, отправляешь в училище, и знаешь, что за 4-5 лет он не подсядет на иглу, не сопьется, ничего. Вот ну, обратная сторона заключалась в том, что они не собирались служить.
С. БУНТМАН: Они не становились офицерами.
А. ЕРМОЛИН: То есть, они заканчивали, и…
С. МАРКОВЧИН: Да. Ну, вы знаете, сейчас немножко этот вопрос урегулированный. Но я понимаю, что вы озвучиваете, что некоторые отсиживали срочную службу и уходили, получали…
А. ЕРМОЛИН: Нет, в училище не отсидишь. Я же знаю, что такое военное училище. 4 года вместо 2-х.
С. МАРКОВЧИН: Нет, некоторые кстати получали дипломы о неполном высшем образовании, и уходили в гражданский ВУЗ. Сейчас если ты не достоин обучения, и если ты не по болезни, а по другим причинам уходишь, возмести государству денежку. И эта денежка не маленькая, и не каждый её может осилить. Поэтому к учебе сейчас немножко по-другому подходят. И вы же знаете, мы живем в современном рыночном государстве, где за все надо как говорится…
А. ЕРМОЛИН: (Неразборчиво) войска отправляли. То есть, на 4-м курсе тебя отчисляют, иди, служи 2 года на границе.
С. МАРКОВЧИН: В войска, с младшего курса отчислив, тоже уедет. Но только ещё будет потом через суд государству платить. Поэтому, тут нет, очень… У нас и в принципе, количество отчисляемых в разы там уменьшилось, и оно только носит разовых характер. И кстати есть те люди, которые там согласно руководящих документов, погуляли, погуляли там где-то и имеют право (неразборчиво) возвращаются. Поэтому я думаю, в этом вопросе все нормально.
С. БУНТМАН: То есть, можно сказать, что все входит? Знаете, такие среднестатистические естественные проценты. Как и отчисления так. Ну, всегда же есть какие-то коррективы, в любом учебном заведении есть процент ошибки.
С. МАРКОВЧИН: Ну, мы его в принципе всегда имеем в виду, и одно время там закладывали в набор. То есть, понимаете, понятное дело, что в идеале 100 человек набрал, 100 человек до выпуска не доведешь. Это же люди это личности, и (неразборчиво) какие-то условия, когда 17-летний мальчишка одними глазами смотрел, а в 20 лет у него другой взгляд.
А. ЕРМОЛИН: Как вы считаете, вот в целом благодаря тому, что вы сейчас делаете, перестанут простаивать наши высшие заведения военные?
С. МАРКОВЧИН: Ну, благодаря сейчас большому набору, о работе которой министр обороны организовал, и все органы центрального военного управления. Мы сейчас насытим училища.
А. ЕРМОЛИН: Я к тому, вы их постепенно будете насыщать? Или сразу же наберете…
С. МАРКОВЧИН: Нет, все поэтапно, планово, я же вам говорил, все у нас молниеносно. Мы избегаем, это не нужно. Но мы, кстати, не смотря ни на что сохранили свой профессорско-преподавательский состав, в основном. Научные школы, которые были, и они у нас функционируют. Это я думаю, тема целой передачи могла бы быть. Те достижения в науке и так далее, и так далее, которые вот именно даже нашими военными преподавателями… Работа очень такая емкая и большая ведется начальниками Вузов, поэтому я…
С. БУНТМАН: Хорошо, Сергей Григорьевич, спасибо вам большое, я думаю, что интересно будет посмотреть после того, как набор завершится, будет и как-то уже понятно, как сформировался контингент учащихся и курсантов, и суворовцев и слушателей. Вот интересно. Успехов вам.
С. МАРКОВЧИН: Спасибо большое.
С. БУНТМАН: Спасибо большое, Сергей Григорьевич Марковчин, начальник отдела военного образования Сухопутных войск.