Анатолий Калмыков - Военный совет - 2012-03-17

С. БУНТМАН: Добрый день, наше очередное заседание ведут Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман. А в гостях у нас Анатолий Калмыков, начальник главного Военно-медицинского управления Министерства обороны РФ. Анатолий Анатольевич, добрый день.

А. КАЛМЫКОВ: Добрый день.

С. БУНТМАН: Ну, вот история русской военной медицины очень богата, и накапливала традиции. Мы сейчас отмечаем 200-летие войны 12-го года. И там при всем, что вот до сих пор не могут, знаете, спорить не могут понять. Мог ли выжить Багратион, или не мог выжить Багратион. Как за ним ухаживали? Ну, русская военная медицина прославилась. Хранятся ли эти традиции сейчас?

А. КАЛМЫКОВ: Конечно, сохраняются. Традиции военной медицины вообще, в российских вооруженных силах, наверное, самые мощные, и самые сильные. И это признают все ведущие мировые державы. Ну, допустим, страны НАТО признают, что советская, а теперь российская военно-медицинская школа является одной их самых лучших. И это действительно так. К сожалению, 90-е годы дали свой отпечаток на все вооруженные силы, в том числе и на всю военно-медицинскую службу. Но усилиями сейчас правительства, у нас значительные изменения положительные происходят. Очень много мероприятий, которые способствуют развитию медицинской службы, очень много сил и средств будет вложено в ближайшее время в становление военно-медицинской службы вообще, в целом. Это очень большой процесс, очень ёмкий. И соответственно, без истории, той, которая была военно-медицинской службы вооруженных сил, обойтись никак не возможно.

С. БУНТМАН: Ну, что же, Анатолий Анатольевич, скажите, в чем сейчас главное? Потому, что то, что мы получаем в военной медицине сообщения, что где-то не досмотрели, там не досмотрели. Призванные солдаты заболели, тут тяжелые формы бывают и простудных, легочных. Воспаление легких, эпидемии, вдруг не уследили. Вот из-за чего это происходит, и как сделать, чтобы такого было как можно меньше? И что вы делаете по этому поводу?

А. КАЛМЫКОВ: Причин для этого достаточно много. В первую очередь, это организационные вопросы, которые необходимо контролировать в первую очередь командирам, которые являются мамами, папами, родителями для любого солдата. Потому, что только командир должен проследить за теми мероприятиями, которые могут способствовать развитию инфекционного процесса. В частности, мы разговариваем сейчас об инфекционной заболеваемости.

С. БУНТМАН: Да.

А. КАЛМЫКОВ: В первую очередь – это как в эту морозную зиму одет солдат, обут. Ведь если он не одет, не обут, то можно его обложить со всех сторон медикаментами, врачами. И, тем не менее, он все равно заболеет. Если нет надлежащих условий для размещения его, если нету теплого помещения для… Спальное помещение для потребностей личных. Туалет, умывальник, банное прочее обслуживание. Если нет условий для просушивания обмундирования, обуви. Соответственно конечно, тогда человек заболеет. Вы же своего ребенка не выгоните раздетым, разутым и с мокрой обувью. Естественно, это основная задача. Медицинские службы для того и предназначены, чтобы производить контрольные мероприятия, докладывать командованию предложения по изменению и улучшению быта военнослужащих. Те мероприятия, которые будут способствовать сохранению жизни и здоровья военнослужащих. И соответственно, совместно с командованием принимать необходимые меры для устранения этих…

С. БУНТМАН: Власть какая-то должна быть у военных медиков?

А. КАЛМЫКОВ: Власть достаточна. У нас есть центр Госсанэпиднадзора, которые имеют право накладывать штрафные санкции, предъявлять необходимые предписания командованию, в том числе передавать материалы в прокуратуру, по итогам проверки размещения военнослужащих, и всех остальных мероприятий. Это и питание, это и вещевое обеспечение. Это комплекс целый мероприятий, которые проводятся в медицинской службе. Но этот комплекс должен проводиться только в полном взаимодействии, активном взаимодействии с командованием. Доктор не может принять решение по отмене занятий. Он докладывает командиру, что в настоящее время температура низкая, необходимо сократить занятия, необходимо вообще не выпускать, допустим, подразделения на полигон. А заменить эти занятия другим видом, не полевым выходом. Это очень серьезный выход мероприятий. Потому, что в данной ситуации может развиться эпид.процесс, и доктор должен знать саму заболеваемость военнослужащих персонально. Если он знает, что рядовой Иванов болеет, и его ни в коем случае нельзя отправлять на полигон, или там, в наряд какой-то, то эти меры командование соответственно, должно выполнять.

А. ЕРМОЛИН: Анатолий Анатольевич, а вот вы ведете статистику? Вот в частности по тем случаям, когда массовое заболевание воспалением лёгкими, и так далее. То есть, все-таки, причина в основном связана… Ну, будем откровенны, с разгильдяйством офицеров, да?

А. КАЛМЫКОВ: Ну, я не могу так сказать. Большая часть… Основная причина заболеваемости – это конечно, переохлаждение личного состава. Но здесь нужно обратить внимание на то, что состояние здоровья, это и Минздрав соцразвития подтверждает. И вы знаете о том, что тот демографический провал, который у нас был в 90-е годы, тот недостаток питания, ненадлежащее медицинское обеспечение тех детей, который был, отсутствие плановых прививок, нарушение календаря детских прививок, они вот и дают последствие. Ведь у нас в 90-е годы было очень много отказов от вакцинации, которые дают сейчас последствия эти. Ну, к примеру, можно сказать, вот яркий пример – это в Таджикистане, когда очень много заболело людей, детей в частности, инфекционными заболеваниями. И только комплексные меры, когда были привлечены силы ООН, тоже способствовали. Ведь это все было в Советском Союзе налажено. Но какие-то демагоги начали кричать о том, что не надо проводить вакцинацию детям, нужно её отменять, что там какие-то огромные противопоказания. Вот мы сейчас пожинаем плоды этого безобразия.

С. БУНТМАН: Нет, можно разобраться, какие противопоказания. И это не означает, что вакцинацию как раз надо отменять.

А. ЕРМОЛИН: Да. Вот это вот как раз интересная тема, мы ни разу её не обсуждали. Но вот в частности, я один из таких демагогов. У меня не один из детей не привит, потому, что у них ослаблен иммунитет. И на первом, я уже прошел через эту ситуацию. А вот предположим… К сожалению, благодаря «вакцинации» в кавычках, там как раз, сын стал астматиком. И, в общем-то, он получил освобождение от службы. Так вот, у меня вопрос такой. Вот скажем, такие дети как мои, если приходят в вооруженные силы, в качестве рядовых сотрудников. Вот его родители не прививали, да? Там и сам он уже став совершеннолетним, не хочет прививаться. Как быть в этой ситуации? Ведь у нас же есть законодательное право, не прививать своих детей. Вот как в этой ситуации вы поступаете?

А. КАЛМЫКОВ: Есть законодательное право.

А. ЕРМОЛИН: Без прививок берете?

А. КАЛМЫКОВ: Берем. Берем, проводим… Прежде, чем в часть любую новобранец поступит, они проходят так называемых, барьерный осмотр. И после проведения барьерного осмотра, ведь они могут пока ехать, к примеру, там из Хабаровска в Екатеринбург, заболеть. Могут? Могут. С этой целью проводится барьерный осмотр, определяется состояние здоровья. Если у него имеются первичные признаки простудного заболевания, то его госпитализируют… Не госпитализируют, подчеркиваю. Это не является больным. Его кладут в изолятор, где проводится комплекс мероприятий медицинских, контрольных. Это режимные ограничительные мероприятия, дабы это заболевание, которое имеет этот призывник, не распространилось на всю часть. И вы представьте себе, что бывает учебный центр, прибывает из 20-ти регионов страны, и каждый привозит с собой определенный штамп заболеваний. Происходит смешение инфекций, которое значительно усиливает инфекционных характер процесса. Плюс ко всему, не секрет о том, что у людей, имеющих психологических фактор, снижается иммунное свойство организма. Это психическая травма. Человек был дома, находился, и вдруг его посадили в поезд, отвезли в часть. Новый коллектив, новые требования, новая система труда и отдыха, питание, и всё остальное. Это травма. Это психологическая травма, это соответственно, отдаёт иммунный отпечаток. И вдруг, ещё ко всему этому привозят других новобранцев, которые имеют мощный комплект своих штаммов заболевания. И вот это всё наслаивается, получается такой у нас прогнозируемый, сезонный подъём заболеваемости. Но, возвращаясь к вакцинации, могу сказать, что мы стараемся каждого военнослужащего убеждать в этом. Берется с него подписка о том, что он согласен на проведение вакцинации по той схеме, которая присутствует в данном регионе. Ведь у нас допустим, есть индемичные районы, где имеется клещевой энцефалит. Это центральный военный округ, восточный округ. А там, схема вакцинации проводится строго определенно. Потом, с последующей ревакцинацией, второй, третьей. Это необходимо, чтобы человек не заболел клещевым энцефалитом. Для этого, необходимо их убеждать, и говорить, какие последствия. Для этого, медицинская служба проводит занятия, убеждает в этом. В казармах развешены плакаты, где имеются указания о том, что необходимо проводить вакцинацию. Ведь основная, чья система боевой подготовки, сложена о том, что военнослужащий должен находиться в полевых условиях, проходить учебные занятия. То есть, всё должно быть в поле. А в поле – это соответственно, надлежащие условия должны быть. В том числе, и профилактические мероприятия, которые проводит медицинская служба. Та же вакцинация от клещевого энцефалита. Взять, допустим, Таджикистан. Если у нас военнослужащие туда убывают, там индемичная зона по вирусному гепатиту А, по брюшному тифу. Мы проводим комплекс профилактических мероприятий, которые включают в себя вакцинацию перед убытием. И если человек не подлежит вакцинации, если он не вакцинирован от этих инфекций, то соответственно, он не имеет права, туда быть отправлен. Соответственно, для этих целей предварительно, заранее, заблаговременно проводятся эти мероприятия, с целью определить, насколько человек может проходить службу в этом регионе. Это очень большой, объемный процесс, который проводится заблаговременно, и подготавливается военнослужащий к тому, чтобы он мог не заболеть. Ведь если человек заболеет, если коллектив заболеет, то соответственно, снижается и уровень боевой подготовки, и уровень боеготовности вообще части. Если допустим, в учебной части у них свой процесс, то в части постоянной готовности, заболеваемость эта недопустима. Это соответственно, снижение боеготовности части. Вот эти мероприятия, и должна проводить, и проводит медицинская служба вооруженных сил. Это не только лечебные мероприятия, это мероприятия санэпиднадзора, который включает в себя огромный комплекс задач. Это и контроль за уровнем заболеваемости, и прогноз по уровню заболеваемости. Ну, к примеру, в этом году по осени, прогнозировалась большая заболеваемость гриппом. Ну, погода так соблаговолила, что у нас фактически грипп не пошел, не было. Хотя для этого предварительно, у нас была проведена вакцинация от гриппа, и эти мероприятия, которые планировала и проводила медицинская служба, позволила значительно снизить заболеваемость в этом году. У нас в итоге, за этот год, по сравнению с прошлым годом, с 11-м годом, заболеваемость меньше почти в 3 раза. В 2,7 раза. По многим (неразборчиво). В том числе, и по инфекционным, в том числе и по пневмонии. Но вспышки заболеваемости, как вы говорите, в этом году не было. Были массовые заболевания, как то известные вам в Ужуре. Опять-таки, пресса там больше раздувала события. Погодные условия были очень жесткие. -48 в Ужуре были, на период подъёма заболеваемости. Вот и причина.

А. ЕРМОЛИН: Анатолий Анатольевич, вот что бы…

С. БУНТМАН: Сейчас мы не успеем.

А. ЕРМОЛИН: Не успеем, да?

С. БУНТМАН: Уже да. Сейчас я должен прерваться, Анатолий Калмыков у нас в гостях. Вы задаёте вопросы уже. Телефон +7-985-970-45-45, СМС-ки присылайте, абонент @vyzvon, и с компьютера. То есть, мы сейчас вот те вопросы, которые вы поднимаете, мы многие из них осветим, вместе с Анатолием Анатольевичем.

НОВОСТИ.

С. БУНТМАН: И мы продолжаем, Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман. А у нас в гостях Анатолий Калмыков, начальник главного военно-медицинского управления министерства обороны РФ. Вот давайте…

А. ЕРМОЛИН: Давайте закончим.

С. БУНТМАН: Да, подведем черту под этой темой.

А. ЕРМОЛИН: Про вакцинацию.

С. БУНТМАН: Да.

А. ЕРМОЛИН: Ну, понятно, что вы очень убедительно говорите, зачем вооруженным силам нужно прививать военнослужащих, и с точки зрения больших цифр, это все понятно. Но всё-таки, с точки зрения права. Вот если я к вам прихожу служить, и вот знаете, каждая семья, она очень так фрустрирует. Все боятся прививать, не прививать, мы же всё это понимаем. Но если всё-таки, человек принял решение не прививаться, имеет право человек, попавший на воинскую службу, отстаивать это свое право? Написать отказ от прививок, как это в садиках бывает?

А. КАЛМЫКОВ: Это его абсолютное право. И никто не имеет право заставить его…

А. ЕРМОЛИН: Это важно!

А. КАЛМЫКОВ: Согласиться на это мероприятие. Никто не имеет права. Для этого есть мотивированное согласие, так называемое. И он, подписывая его, даёт согласие. Не подписывая – не даёт согласие.

С. БУНТМАН: Анатолий Анатольевич, вот то, что вы сейчас описали, даже вот в области профилактики санитарно-эпидемического надзора. Вот много таких вот, то, что проводится, и компаний, и сезонные подготовки, и всего. Здесь нужны огромные средства и огромное количество людей, причем профессиональных. Вот именно здесь стоит вопрос, и не первый год стоит вопрос о военной медицине, как таковой. Потому, что говорят, а почему военная такая особая медицина? А почему нельзя прикрепить к гражданским, и вот гражданские врачи, гораздо больше всего знают.

А. КАЛМЫКОВ: Как сейчас можно, на аутсорсинг. Почему бы не отдать военную медицину на аутсорсинг?

С. БУНТМАН: Да, в поликлинику.

А. КАЛМЫКОВ: Медицинская служба – это не военная медицина, это очень специфичная отрасль. Вот представьте себе на корабле, да? Корабль уходит в дальнее плаванье, медицинская служба корабля, представлена врачами, фельдшерами и так далее. И вдруг, на корабле заболевает человек. Банально, удалить зуб. Это стоматологические манипуляции. Тем не менее, врачей морского профиля, обучают всей этой специфике. Организация питания, там нет…

С. БУНТМАН: Вот ещё, и при качке…

А. ЕРМОЛИН: Это можно к терапевтам, а тебя учат, как (неразборчиво).

С. БУНТМАН: Нельзя же брать стоматологическую клинику туда.

А. КАЛМЫКОВ: Даже брать там идеальные условия, нету шторма, нету…

С. БУНТМАН: Ну, предположим, да.

А. КАЛМЫКОВ: Нормальная позиция корабля, всё проводится. Это контроль за питанием, это контроль за водоснабжением. Если корабль с ядерной энергетической установкой, это радиационный контроль. Это контроль за воздухом в подводной лодке, качество воздуха. Ведь это проводит мероприятие не только химик, находящийся на борту подводной лодки, но и врач. Контроль обсемененности воздуха. Были такие случаи, что корабль выходил на боевую задачу, и вдруг заболевали. Появлялась не понятно, откуда взявшаяся ангина. Корабль снимался с боевой задачи, это чрезвычайное происшествие. Бывали такие случаи довольно часто в Советское время. Причин на это было достаточно много. И когда разбирались, приходили к мнению, что нужно поправить какие-то моменты. Ведь все фактически военные документы, они написаны, как это говорят, кровью, на основании каких-то причин. Почему это произошло. Каждый случай ведь тщательно разбирается специально создаваемой комиссией. И дабы не допустить распространение заболевания, перед выходом экипажа корабля, проводится огромное мероприятие для того, чтобы не допустить снижения боеготовности корабля в море, из-за того, что заболеет экипаж.

С. БУНТМАН: Это требует специальной, именно специальной специфической подготовки, и как долго надо готовить человека? Или там проинструктировал, и выпустил в море.

А. КАЛМЫКОВ: Нет, это невозможно проинструктировать. Потому, что проинструктировать по всем случаям жизни, которые могут произойти в корабле, не возможно. Это должен быть творческий подход самого врача. Но для того, творчески подходить, нужно иметь определенный комплект знаний, которые ему, тому военному врачу, преподается в военно-медицинской академии. Это очень долгий процесс, это очень тщательная подготовка по многим позициям, которые не преподаются нигде, не в одном гражданском учебном заведении. Это особенность военной медицины. Такая же особенность имеется, к примеру, подготовки авиационных врачей. Не каждый авиационный врач, который имеется… Вернее, гражданский врач не может выполнить задачу авиационного врача. Это подготовка костюма к высотному подъёму. Как бы это не казалось…

С. БУНТМАН: Это врач должен делать?

А. КАЛМЫКОВ: Он участвует в этом процессе. Потому, что костюм для высотного подъёма, он имеет многослойную конструкцию, систему вентиляции, систему отопления, подачу воздуха. Там рассчитываются параметры температуры воздуха, скорости подачи воздуха. В этом всем, участвует военный врач, авиационный врач. Причем, лаборатория авиационной медицины, которая имеется в вооруженных силах, они проверяют годность летчика, к выполнению задачи на конкретном типе летательного аппарата. Это тоже длительная система подготовки, и достаточно большие знания, которые должен иметь врач авиационной подготовки. Есть определенная специфика в сухопутных войсках, это знание специфики военного труда, допустим, на бронетанковой технике. Там тоже имеются свои нюансы. Много, очень много нюансов. Но самое главное, военный врач – это должен быть специалист, который будет помогать командиру, регулировать процесс, чтобы часть не стала не боеготовой. Это организация режима труда и отдыха, организация боевой подготовки на полигонах, организация размещения части на полигоне. Не просто размещение. Ну, казалось бы, что там, поставили палатки, воду подвезли, всё, запустили процесс. Нет, контроль за качеством воды, контроль за правильностью расположения. Контроль, чтобы грызуны не заползли, и не распространилась геморрагическая лихорадка, с почечным синдромом, которая присутствует у нас, на территории России. Это огромный комплекс мероприятий. Он так вот воочию, он не виден. Но прежде, чем выехать части на полигон. Это профилактика остро-кишечных заболеваний, профилактические мероприятия. Ведь проще предотвратить, чем лечить. Стоимость одного профилактического средства, будет копейки. А стоимость лечения средней степени заболеваемости, в десятки, а то и в сотни раз больше.

С. БУНТМАН: Ну, вот для задач, которых вы говорите, а это ещё только часть. Здесь многих вещей, которыми занимается военная медицина, и не касались даже. Для этого требуется очень большое количество действительно, высококлассных специалистов, настоящих. Где их взять?

А. КАЛМЫКОВ: Готовят у нас своя медицинская академия.

С. БУНТМАН: Что с ней происходит сейчас? У меня масса вопросов. И какова будет судьба военно-медицинской академии?

А. КАЛМЫКОВ: Ну, судьба великолепная.

А. ЕРМОЛИН: 9-й ЛДЦ. Это отдельный.

С. БУНТМАН: Ну, это отдельный. Там очень много про разные вещи.

А. КАЛМЫКОВ: Вы знаете, что решением президента, будет построен суперновейший комплекс зданий военно-медицинской академии, в районе Сестрорецка. Сейчас идут проектно-изыскательские работы. Подготовлен великолепный проект. Во всяком случае, весть методологический подход, который там разработан, я его читал, это огромный комплект документов, представленный нам для медико-технического задания, которое мы разработали для военно-медицинской академии. Ведь у нас и в академии в том числе, и в большей части госпиталя, сейчас не соответствует нашим современным санитарным нормам и правилам. А там будет построен суперсовременный, с суперсовременным оборудованием, лечебно-диагностический, и учебный комплекс, который будет позволять готовить специалистов высокого уровня. И уровень подготовки сейчас, военного врача, военно-медицинской академии, он очень высок. И позволяет конкурировать… Во всяком случае, все иностранные специалисты, они говорят о том, что уровень подготовки советский и российских военных врачей, достаточно высок. И это неоднократно оказывали и участием в ВОВ, и даже взять сейчас вот вы спрашиваете про наполеоновские события 812-го года. Одним из знаков того, что заслуги военных врачей в той компании были велики, когда жена Наполеона подарила военно-медицинской академии вазу, в честь признания заслуг военных медиков.

С. БУНТМАН: Которые лечили не только наших, но и французов.

А. КАЛМЫКОВ: Да. Которые организовывали мероприятие по лечению, восстановлению, возвращению к жизни очень многих, не только русских военных, но и французов.

А. ЕРМОЛИН: Анатолий Анатольевич, вот вы часто были в горячих точках, у вас есть боевые награды за спасение, в том числе погибающих. Вот с учетом этого опыта, сейчас есть много книг, в которых рассказывается документально, в том числе о том, что делают американцы. Там вот я часто цитирую книгу «Хорошие солдаты» Гуд Солджерс, и огромное внимание сейчас уделяется психологическому состоянию военнослужащих. То есть, там работают специальные психиатры, там солдатам часто назначаются антидепрессанты. Вот когда это читаешь, оно как-то вот, имея опят службы в горячих точках, в Афганистане, да? Там ну чего? 50 грамм фронтовых, вот тебе и сняли, вот тебе и антидепрессант. Вот а как сейчас устроен этот мониторинг психологического, психического состояния военнослужащих? И какой есть арсенал для того, чтобы помогать бойцам, которые вот в такой суперсложной, стрессовой ситуации находятся?

А. КАЛМЫКОВ: Ну, я могу сказать, что в российской армии фармакологическая коррекция стрессорных факторов не проводится. Мы считаем…

А. ЕРМОЛИН: 50 грамм.

А. КАЛМЫКОВ: 50 грамм – нет, это тоже не является. Но не далее вчера, как разговаривали с одним из участников ВОВ, он был в числе морской пехоты, и удивительно, но он остался живым и целым, не смотря на все огромные бои, в которых он участвовал. Он говорит, что: «Я никогда не употреблял алкоголь, может быть это меня и спасло». А то, что у американцев имеются большие проблемы морально-психологического плана – да, это много пишется, подтверждается. Лечат они потом этими антидепрессантами, но фактически, конечного итога они не достигают этим делом. У нас имеется система психологической коррекции. Я не беру раздел психиатрической помощи, это уже клинические факторы, которые свершились. И, кстати говоря, проводимый анализ нами, после событий первой Чечни, второй чеченской компании, афганских событий, тоже присутствовал этот, так называемый афганский синдром. Но у советских людей, у российских военнослужащих, он развивался значительно реже. Может быть, у нас более специфично так морально-психологическая устойчивость очень высокая. Во всяком случае, я из 25 лет службы, 12 лет прослужил в горячих точках, и почему-то морально-психологического срыва у меня не произошло. Всё прошло… Ну да, вернулся с боевых действий, ну, что сделаешь?

А. ЕРМОЛИН: Ну, то есть, как проблему, вы это не диагностируете, можно сказать?

А. КАЛМЫКОВ: Проблема присутствует, она есть, мы над ней работаем. Имеется достаточно много эффективных разработок, но такого массового…

А. ЕРМОЛИН: Но медикаментозно вы не вмешиваетесь.

А. КАЛМЫКОВ: Медикаментозной коррекции никакой нет.

С. БУНТМАН: Анатолий Анатольевич, мне бы очень хотелось все-таки, чтобы мы с вами перспективу обрисовали. Потому, что здесь спрашивают: «О чем вы говорите, о действительном, или о желаемом»? Насколько я понимаю, мы говорим о желаемом, как цели, которое должно вырастать из действительного. Потому, что иначе ничего не получится. Если мы будем только констатировать то, что не так, что не это, это нужно только для того, чтобы было всё нормально потом. Вот скажите, вот система подготовки, вот мы говорили. Система военных лечебных исследовательских учреждений. Сама судьба, именно военной медицины. Потому, что она, если честно, в последние годы, она ставится под вопрос, ставилась под вопрос. Потому, что здесь нудно знать, какова будет судьба военной медицины, как системы целой системой. (Неразборчиво) должна быть.

А. ЕРМОЛИН: Не теряем мы компетенции, которую потом будет очень трудно…

С. БУНТМАН: Вот то, о чем мы говорим. Потому, что здесь можно спорить до бесконечности, но что это должно быть?

А. ЕРМОЛИН: Или вот наша гордость, военно-полевая медицина, вот организация такого конвейера, оказания услуг. Вот с точки зрения с организационной, и с точки зрения компетентности.

С. БУНТМАН: Да. Мы много набросали сейчас вопросов, но магистраль одна.

А. КАЛМЫКОВ: Конвейер, как медицину военно-полевую назвать нельзя. Вообще, еще раз говорю, военная медицина – это очень специфичная… И задача, которую выполняет военная медицина очень специфична. Перспективы большие. Я понимаю, что там вопросов много, и скептических вопросов. Мне их очень часто задают, скептиков. Но давайте жить реалиями жизни. Ведь у нас и вооруженные силы тоже в последнее время недофинансировались, были в очень плохой ситуации.

Ведущая? Да, но сейчас армия переделывается, преображается.

А. КАЛМЫКОВ: Да.

С. БУНТМАН: Вот здесь какое место военная медицина, и её системы?

А. КАЛМЫКОВ: Она в системе была, есть и будет. Из системы военную медицину, и вообще медицинскую службу вооруженных сил убрать не возможно. Это не реально. Это не просто там отдельные подразделения, госпитали, или центра Госсанэпиднадзора, или медицинские роты. Это весь комплекс мероприятий, который способствует сохранению здоровья военнослужащих. Да, есть проблемы в настоящее время, их в настоящее время очень активно мы решаем. У нас много вопросов сейчас возникает по боевой составляющей, так называемой, по обеспечению, по уровню подготовки. У нас кстати ежегодно… Вернее не ежегодно, а каждые 3-5 лет, обязательно любой врач, любой средний медицинский персонал, должен проходить переподготовку. И это очень жестко контролируется. За прошлый год, у нас выполнен план по учебе абсолютно, в этом году все планы сверстаны, необходимые указания отданы, и все прибудут на учебу вовремя. Это уровень подготовки. Но хотя бы, характеризующим таким признаком, качество оказания медицинской помощи в военно-лечебных учреждениях, я могу сказать, что можно выйти на улицу, и любого спросить: «Где вы желаете полечиться? В гражданской больнице, или в военном госпитале»? Я вам гарантию даю, что большее количество людей скажут, что они будут желать лечиться в военно-лечебном учреждении. Именно в госпитале. Почему? Это очень важный фактор. Потому, что в гражданском здравоохранении может быть сейчас и лучше там система диагностики, более современные методы есть, более современное оборудование. Но в первую очередь, что нужно больному? Чтобы его внимательно выслушали, чтобы ему внимательно подробно рассказали, почему, как, какими препаратами будут лечить. Морально-психологический климат в военном госпитале, значительно лучше. А убрать из системы военную медицину, саму систему военного здравоохранения из вооруженных сил, просто не возможно. Мы тогда фактически получим не боеготовную армию. Мы потеряем те процессы контроля, за процессом боевой подготовки. То, о чем я уже…

С. БУНТМАН: Да с чего мы начинали.

А. КАЛМЫКОВ: Это очень важные факторы. Это кажется, что врач предназначен только лечить. Но самое главное, он должен организовать процесс предупреждения заболеваемости, травматизма. Всех тех факторов, которые способствуют снижению боеготовности части.

А. ЕРМОЛИН: Анатолий Анатольевич, ну вот это такие, общие понятные вопросы. А вот если говорить уже то, что в войсках называется «Силы и средства». Вот как вы считаете, что происходит с инфраструктурой? Вот нам уже третий раз пишут про тот же самый девятый ЛДЦ. Ну, может быть даже не конкретно про этот центр, а вот вы говорите, что любой скажет, что он хочет лечиться в госпитале. Но ведь сейчас даже военных пенсионеров лишают этой возможности, в связи с сокращением количества госпиталей. То есть, сокращением самой инфраструктуры. Вот вы считаете, что то, что остаётся, это достаточно для того, чтобы вы были успешны в выполнении ваших задач? Или всё-таки, вы бы какую-то часть сохранили сокращаемой инфраструктуры? Вот тут был вопрос конкретный тоже, про идею слияния военно-медицинской академии, (неразборчиво). Я понимаю, там медицинский факультет.

А. КАЛМЫКОВ: Ну, давайте так определимся. Цель, задача, силы и средства.

А. ЕРМОЛИН: Вот.

А. КАЛМЫКОВ: Цель – военная медицина. Это система военного здравоохранения, предназначенная для военнослужащих, в первую очередь. Если мы имеем, допустим, воинские части, которые расположены у нас… Ну, к примеру есть части, которые стоят… Где нету военно-лечебных учреждений. Численность личного состава там 300-500 человек. Что мы, для этой цели будем ставить госпиталь в том районе? Смысл? У нас есть определенные нормативы. Ведь не в каждом же районе, не в каждой деревне имеется больница, да? Ёмкостью там допустим, 150 коек. Или поликлиника даже. Это получается так, что: «Я хочу, чтобы у меня вот здесь во дворе стоял госпиталь. Потому, что я имею право на это обеспечение». Да, имеете, я понимаю. Но государство не настолько богато, чтобы содержать в каждом районе, в каждом городе, военно-лечебные учреждения.

А. ЕРМОЛИН: Ну, в этом случае, государство должно честно сказать. Ну собственно, так и происходит.

С. БУНТМАН: Да, я предлагаю такую-то разумную систему.

А. ЕРМОЛИН: На пенсии не ждите, что вас будут обслуживать военные госпиталя.

С. БУНТМАН: Вот давайте сейчас, чтобы успеть. Пожалуйста, Анатолий Анатольевич

А. КАЛМЫКОВ: Любое военное… Да.

С. БУНТМАН: Вот разумную систему.

А. КАЛМЫКОВ: Разумная система, она и есть. Любой военный пенсионер, любой. Имеет право обслуживаться и в военном лечебном учреждении, и в системе гражданского здравоохранения, по системе обязательного медицинского страхования. Абсолютное право. И это право у него никто не отбирает.

А. ЕРМОЛИН: Госпиталя закрывают.

Гость: Госпиталь… Ну, давайте возьмем, пожалуйста. Пермский край, поселок Марковский, где была достаточно большая группировка воск. Сейчас там военнослужащих не осталось никого. Госпиталь соответственно сократили, передали его муниципальной системе здравоохранения. Кого он там будет обслуживать? Ведь он предназначен для оказания медицинской помощи военнослужащим, в первую очередь. И та система, которая сейчас планируется создания базовых военных городков, где будет новое современное военно-лечебное учреждение, которое будет заниматься в первую очередь обслуживанием военнослужащих, членов их семей, и естественно, военный пенсионеров

А. ЕРМОЛИН: А если я в этом поселке ушел на пенсию, меня там дом, квартира, семья. Я могу в другой госпиталь приехать со своими проблемами?

А. КАЛМЫКОВ: Пожалуйста.

А. ЕРМОЛИН: То есть, такое право сохраняется.

А. КАЛМЫКОВ: Абсолютное право сохраняется.

А. ЕРМОЛИН: То есть, это мои проблемы, как добраться до военной инфраструктуры.

А. КАЛМЫКОВ: В каждом округе имеется приказ командующего, где расписано. Приказ так и называется: «О территориальной системе медицинского здравоохранения». Если кого-то интересует этот приказ, кто к кому, к какому госпиталю прикреплен, можно придти в любой военкомат…

А. ЕРМОЛИН: Ну, вот это важно.

А. КАЛМЫКОВ: И узнать, что допустим, живущий где-то там, в Ханты-Мансийске к примеру, он прикреплен к военному госпиталю окружному Екатеринбурга. Пожалуйста, Россия огромна. Не может государство содержат на каждой улице, в каждом городе, в каждом поселке, даже в крупной областном центре…

С. БУНТМАН: По вашим ощущениям, мы приходим к разумной системе, которая сделает, во-первых, армию здоровой, во-вторых, она поможет собственно, состоянию здоровья в стране.

А. КАЛМЫКОВ: Вы понимаете, вся система… Ведь военный госпиталь не является таким…

С. БУНТМАН: Нет, я не зацикливаюсь на военных госпиталях, или госпиталях. Или как вам больше нравится. Я говорю о системе.

А. КАЛМЫКОВ: Система сейчас приводится к тому…

С. БУНТМАН: И численно, и качественно.

А. КАЛМЫКОВ: И численно, и качественно приводится к той системе и дислокации, и количеству войск, которое дислоцировано в зоне ответственности этого госпиталя. Точнее, госпитали теперь будут… Отдельные госпитали усилены, улучшены, увеличена коечная емкость. Их соответственно, штатный личный состав будет увеличен в зависимости от количества прикрепленного контингента. И исходя из этого, будет приводиться вся структура госпиталя. Если это госпиталь раньше был с коечной емкостью 100-150 коек, а там добавилось войск, перевели из каких-то отдаленных гарнизонов, и создали один базовый городок, то там соответственно, коечная емкость в госпитале будет значительно увеличиваться. И соответственно, структура коечного фонда, если там отсутствовало допустим, травматологическое отделение, оно будет добавлено. Для этого мы проводим специальные расчеты. У нас имеется система подготовки, расчета, и уточнения потребности коечного фонда. Это большая работа, которая сейчас будет проводиться.

С. БУНТМАН: Анатолий Калмыков. Анатолий Анатольевич, я хочу сказать вот в самом конце передачи, что военной медицине, как профессиональной медицине, мне кажется, это не смотря на все рассуждения по этому поводу, военная медицина должна быть именно как военная медицина. Как специалисты, и да, с привлечением и других людей, и гражданской медицины, и так далее. Но военная медицина должна быть. И мне, честно говоря, странны были даже разговоры о том, что это какая-то уже отмирающая отрасль. Мне кажется, то и перспектива, и должно только развиваться. Только качественно развиваться. Поэтому, вам огромных успехов, и чтобы вы самое современное, и самое разумное что есть, было у вас в военной медицине.

А. КАЛМЫКОВ: Спасибо большое. Всего доброго, пожелаю всем здоровья.

С. БУНТМАН: Спасибо.

А. ЕРМОЛИН: Спасибо.