Сергей Иванов - Военный совет - 2012-03-10
С. БУНТМАН: Добрый день, очередное наше заседание ведут Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман. Сразу скажу, что эта программа идет в записи. И если вы хотите непосредственно реагировать, то так вот это не получится, только постфактум, в виде комментариев и каких-то уже размышлений на будущее. Но сегодня очень интересная тема, сегодня у нас в гостях Сергей Сергеевич Иванов, помощник главнокомандующего сухопутными войсками по координации научно-технического развития. Здравствуйте, Сергей Сергеевич.
С. ИВАНОВ: Добрый день.
С. БУНТМАН: Должен сразу сказать, что у нас не первая передача, и это очень здорово. Не первая передача, которая именно сморит перспективу развития вооруженных сил.
А. ЕРМОЛИН: Это мы с Макарова начали.
С. БУНТМАН: Да, и вот сейчас важные, и всё более конкретные у нас перспективы. Но традиционно в этом году, я бы хотел Сергею Сергеевичу задать вопрос, потому, что мы в этом году отмечаем 200-летие войны с Наполеоном. И для каждого в особенности военного человека, в этом есть что-то свое, что-то такое, на что нужно обратить внимание. Именно нам, мне кажется, для вас, что самое главное вот может быть в том, как шла война 12-го года? Мы сейчас знаем результат, нам легче судить, тогда было тяжелее.
С. ИВАНОВ: Намного тяжелее. Ну, я бы хотел сказать, что в этой войне, на мой взгляд, это подчинение воли врага, своей воле. То есть, враг начинает действовать по твоему сценарию. Наполеон, у него была подготовлена армия, которая прошла немало сражений, и Европа была подчинена этой армией, и его власти. Слаженные войска, и подчинить их своей воле, было достаточно сложно. И наши военноначальники именно проявив сдержанность, выдержку, все-таки в конечном итоге подчинили эту, скажем так, махину своей власти. Да, мы оттянули войска от границы, не дали разбить себя в приграничном сражении. В конечном итоге, мы дали им генеральное сражение на Бородинском поле. И я понимаю, что решение, которое было принято Кутузовым, сложное. Это оставление Москвы. Но, наверное, на тот момент оно было правильным в плане того, что именно дальше затянуть войска Наполеона ну, скажем так, вглубь территории.
С. БУНТМАН: Ну, это ещё мнимая победа была для Наполеона.
С. ИВАНОВ: Да. И, на мой взгляд, что…
С. БУНТМАН: Иллюзия победы.
С. ИВАНОВ: Да. Зайдя в Москву, Наполеон подписал своей армии практически смертный приговор.
А. ЕРМОЛИН: Но мы же кстати, не оставили поле боя. То есть, и ушли в боевых порядках…
С. БУНТМАН: Да.
А. ЕРМОЛИН: И нельзя сказать, что нас разгромили.
С. БУНТМАН: И это была иллюзия, и пусть лучше 200 лет длится спор о том, кто выиграл собственно, как французы говорят, на Москве-реке сражение. Не столько Бородино, кто выиграл Бородино. Но действительно, это стратегически наверное до сих пор очень интересно, и один из наиболее точных планов. Это далеко не всегда удается. Да, весь этот год мы будем рассматривать в деталях, и у нас много передач по поводу войны 12-го года. Значит, сейчас обратимся к нашему времени. Даже не столько к нашему, сколько к перспективе. Потому что сейчас, наверное, и во всем мире, и у нас тоже меняется вообще подход, в чем собственно состоит совершенствование вооруженных сил. В чем состоит перспектива, и меняется он стремительно, и у нас тоже.
А. ЕРМОЛИН: И меняется ли, вообще-то.
С. ИВАНОВ: Меняется. Походу, меняется однозначно. Здесь…
А. ЕРМОЛИН: Может быть, это некая иллюзия того, что все так глобально меняется, а на самом деле все останется как есть.
С. ИВАНОВ: Меняется. Как вы понимаете, что за прошлое столетие, пережив две мировые войны. Скажем так, в первую мировую войну мы получили начало аэропланов и танков. Во второй мировой войне, они уже скажем, авиация и танковые войска играли… Ну, не знаю там, передовую, основную роль в войне, уже второй мировой. А дальше, сейчас соединенные штаты на воздушно-космические операции вообще возлагают чуть ли не основные свои надежды, по принуждению каких-то государств, в выполнении своей воли. А. ЕРМОЛИН: Ну, они кстати, вот с помощью скажем так, авиационных операций, они подавляют действующую власть. Но вместо сухопутных войск, предпочитают использовать повстанческие движения, которые готовят специальные инструктора, и…
С. ИВАНОВ: Но вы понимаете, что как бы сказать, в любом случае действия сухопутных войск, сопряжены будут с потерями. Там где люди, там всегда есть…
А. ЕРМОЛИН: В этом плане ничего не меняется, в современных (неразборчиво).
С. ИВАНОВ: Ну, здесь как бы, тяжело менять. Да, мы совершенствуем защиту, совершенствуем это самое, но и совершенствуются средства нападения. Оружие тоже начинает дальше бить, больше бить, и так далее.
С. БУНТМАН: Ну, вот что любопытно было, когда я просматривал предварительно, что любопытно, это вот выйти из… Может быть, тысячелетиями порочный круг, это щит и меч, щит и меч, щит и меч. И постоянно это совершенствование, считая меча. Здесь и переход на некоторые новые принципы. Не ответ наступательными новыми вооружениями на оборонительные, и наоборот. А вот какой-то качественный выход из этого порочного круга, здесь намечается.
С. ИВАНОВ: Ну, вообще на перспективу развития, наше представление сухопутных войск, это создание вместо акул, которые вооружены до зубов, которые имеют чувствительные сенсоры, и все остальное. Переход на создание роя, который в перспективе может быть не так чувствителен, и не так опасен в плане того, что не несет ядерную бомбу, а точечно поражает конкретную цель. И уничтожение…
С. БУНТМАН: И не всегда понятно, где. Вот так вот, не всегда…
С. ИВАНОВ: Не всегда, да. Но именно конкретно. То есть, основные какие чувствительные самые узлы? Это управление. Поражаешь управление, дальше что сенсоро-разведывательные, что сенсоро-поражающие, то есть, (неразборчиво) поражающие, они перестают быть дееспособными. Поэтому, основная цель - это всё-таки уничтожить управление. То есть, уничтожить голову, собственно говоря, если переходить больше к человеку. Но и почему переход к таким… Рою пираний что ли, таких вот. Это во-первых, сами эти пираньи представляют собой небольшие объекты, которые трудно обнаружить. Во-вторых, уничтожив даже 2, 3, 4 пираньи, основная стая остается действующей, которая может уничтожать достаточно крупные объекты, и так далее. Это в пример, как в той же Амазонке пираньи за несколько минут сгрызают…
С. БУНТМАН: Да, обгладывают до костей.
С. ИВАНОВ: Вот примерно принцип. Но надо понимать, что к этому надо начинать идти. Надо ставить работы, надо искать направления движения. Это наша перспектива.
А. ЕРМОЛИН: То есть, это пока идея. То есть, работающего прототипа, ещё пока никто не сложил.
С. ИВАНОВ: Нет, работающего прототипа нету, конечно.
А. ЕРМОЛИН: А что это может быть? Это мини-роботы какие-то там, я не знаю, или какое-нибудь там валовое поражение противника, или комплексное.
С. БУНТМАН: То есть, это что, качество нового оружие? Качество новой организации? Что это?
С. ИВАНОВ: Это скорее всего, наверное, качество новая организация. Но и в плане того, что новое оружие… Да, робототехника должна быть, робототехника сейчас (неразборчиво), сокращает её размеры. Она более становится интеллектуальной. Но в конечном итоге, все равно, за каждой этой робототехникой, должен стоять человек. То, что свойственно человеку, машине, наверное тяжело понять, и так далее. Ну, и ни у кого, скажем так, не находится… Все знают фильмы, типа «Терминатора», когда машина, которая вышла из подчинения человеку, и потом это самое. Поэтому, все-таки, в конечном итоге принимает решение именно человек.
А. ЕРМОЛИН: Сергей Сергеевич, вот вы сейчас, по сути дела, когда принцип описывали, вы рассказали тактику повстаннического движения. То есть, это когда не моноплатформа атакует вас. Крейсер там, или какая-то группировка. А когда тебя жалят со всех сторон, ядовитые комары, да? Вот понятно, что сейчас гораздо больше в мире воюют американцы, и у них больше всего опыта противостояния вот такой тактике. Но вот я недавно читал книгу, называется «Хорошие солдаты», Гуд Солджес. И меня, какая мысль поразила, а вот ничего не поменялось. Вот в Афганистане, когда идешь в колонне, то же самое, что вот сейчас вот они в Ираке, в Афганистане идут в колонне, да? То есть, у них лучшая техника, капсульное бронирование появилось. Но такого-то ответа на фугасы, на смертников, на засады, принципиального ответа не найдено. Вот всё-таки, в каком направлении, в первую очередь сухопутные войска могут развиваться вот в этом плане?
С. ИВАНОВ: Ну, да. Здесь, как бы сказать, на такое ответы… На такие вызовы очень сложно найти ответы. Когда особенно люди, те же смертники, это практически, человеческая жизнь. Он отдаёт свою жизнь для того, чтобы там уничтожить какой-то танк, или взвод противника, или ещё что-то. В нашем плане, мы не хотим… Основное направление, которое задаётся, это всё-таки для нас, это защищенность человека с оружием, и вообще, защищенность человека.
С. БУНТМАН: То есть, это принципиально противоположный подход.
С. ИВАНОВ: Да. Это принципиально противоположный подход, и мы имеем в виду, что это должен быть робот, в каком-то понимании этого слова. Или дальнобойное оружие, которое мы доставляем с высокой точностью, и оно поражает противника. Вот, в каком плане. Ну, и как бы сказать, борьба с ними - это тоже опять же, та же дилемма, щит и меч. То есть, мы создаём принципиальные подходы к созданию нового оружия. Будут такие же принципиальные подходы и изыски, как с этим бороться, как отбиваться от эти пираний, куда сводить скажем, их энергию на ложные цели.
С. БУНТМАН: То есть, здесь опять управление в слаженной совершенно нового рода. И здесь то, что вы говорите, Сергей Сергеевич, вот здесь для регулярной армии, но которая совершенно, на новом принципе основана. Это есть ли инициативность. Инициативность уходит совсем вниз. Инициативность – это совершенно другая, осознанная слаженность. То есть, не слаженность там приказа, раз – сигнал маневры, и огромные массы могут двигаться в заданном направлении, с заданной слаженностью, в определенное время. А здесь получается, что очень много инициативы, и именно не тривиального подхода. Но при этом, осознанная слаженность какая-то. Вот я не ясно и долго излагаю, но вот к чему мы здесь, может быть…
С. ИВАНОВ: Ну, как бы сказать, первые скажем шаги, в этом направлении сделаны. То есть, сейчас я так думаю, что предыдущие мои… Кто участвовал в ваших передачах, они докладывали о том, что сейчас происходит реформа в вооруженных силах, там созданы новые соединения, в том числе в сухопутных войсках. И сейчас написаны новые уставные документы, которые проходят апробацию в войсках. И основное направление – это всё больше инициативы командиров. Командиру бригады, командиру батальона, командиру роты. Выполнение основной задачи. То есть, задача, она распределяется по соответствующим уровням. Но в выполнении этой задачи, командир больше инициативы должен проявлять. И на этом, собственно говоря, должно быть планово направлено развитие нормативной базы, уставных в данном случае документов, или ещё чего-то.
А. ЕРМОЛИН: А какие у нас есть структуры, которые, скажем, занимаются военно-научной фантастикой? В хорошем смысле этого слова.
С. БУНТМАН: То есть, забегают далеко, да?
А. ЕРМОЛИН: В штатах это есть «Дарпа». То есть, там собственно, с очень большим штатом, там несколько сотен человек. То есть, людям платят очень приличные зарплаты только за то, что они фантазируют, придумывают, какие могут быть модели штурма современных зданий в городе, как солдаты могут лазить на 20-ти этажные дома. То есть, люди заведомо ставят такие вот задачи невыполнимые, и начинают как бы, вокруг этого мозговые штурмы там… Вот у нас есть какая-то подобная структура, которая не то, что там НИОКРами занимается, или опытно-конструкторскими разработками. А которая занимается как раз, выработкой видения будущего, пусть и фантастического.
С. ИВАНОВ: Вы знаете, ну, сказать напрямую, какая конкретно структура у нас аналогично «Дарпе», не могу. Но могу сказать следующее, что ну, есть у нас военно-научный комитет, это структура министерства обороны. Значит, у нас ещё есть управление перспективных исследований, в структуре опять же, министерства обороны. И у нас есть секция прикладных проблем при российской академии наук. Наверное, вот эти три структуры, они как бы вот и получается что-то от «Дарпы», наверное. В моём понимании. Ну, а моя роль сводится к тому, чтобы те ихние наработки, и применительно к сухопутным войскам, или наши пожелания, опять же, им. То есть, например, там использование этих же экзоскелетов, повышение выносливости бойца, и так далее. То есть, мы уже несколько раз находились с просьбами о том, что нам необходимо проработать такие варианты. Ну, и сейчас вот, вроде бы есть обратная отдача…
А. ЕРМОЛИН: А что это такое, поподробнее расскажите.
С. ИВАНОВ: Экзоскелеты?
А. ЕРМОЛИН: Да.
С. ИВАНОВ: Ну, это скажем устройство, которое помогает бойцу переносить грузы.
А. ЕРМОЛИН: То есть, разгрузка современная.
С. ИВАНОВ: Ну да, может быть разгрузка. В то же время, это может быть, он ему позволяет быстрее двигаться. То есть, за счет скажем так, механической тяги, и дополнительных каких-то...
С. БУНТМАН: Ну да, это усиливает собственно (неразборчиво).
С. ИВАНОВ: Или, например, преодолевать какие-то препятствия.
А. ЕРМОЛИН: Терминатор.
С. ИВАНОВ: Да.
С. БУНТМАН: Не терминатор, это скорее аватар. Ты помнишь, когда он сидит, и совершенно повторяющее движение, но усиливающее. Так, мы на этом увлекательном месте прервемся, и продолжим через 5 минут.
НОВОСТИ.
С. БУНТМАН: И продолжаем наше заседание. У нас с Анатолием Ермолиным в гостях Сергей Сергеевич Иванов, помощник главнокомандующего сухопутными войсками, по координации научно-технического развития. Научно-техническое развитие… Всё-таки, мы остановились конечно, на этой увлекательной, фантастической идее. Но для этого… Вот как вы считаете, вот смотрите. Сейчас писали, разные структуры в разных странах, могут совершенно по-разному организовываться. Приходит к экспериментальной, и совсем новой идее. Как вы считаете, здесь важно дождаться какого-то оформления, или уже почти присоединяться на каком-то уже ощутимом этапе, чтобы вместе дорабатывать даже самую фантастическую идею до её реализации. Уже почти, что на практике. Или дожидаться вот готового продукта, и его принять?
А. ЕРМОЛИН: Концепт кар, такой.
С. БУНТМАН: Да.
С. ИВАНОВ: Нет, конечно, любой скажем создаваемый образец, должен обкатываться в войсках. Потому, что нет ничего больше или сильнее… Как сказать? Экзаменатора, чем войска. Потому, что там реальные люди, они обладают соответствующими реальными способностями. И скажем, возлагая на бойца что-то сверхъестественное, он скажет: «Извините, я не могу этого сделать потому, что это сверх моих способностей», и так далее. Это были такие моменты, когда мы на бойца вешали экипировку, и он после этого падал. Потому, что вес был такой, что он не способен был даже в ней передвигаться.
А. ЕРМОЛИН: Потому, как весил меньше, чем экипировка, да?
С. БУНТМАН: Ну, да.
С. ИВАНОВ: Сейчас мы в плане экипировки, например, сделали громадные шаги. И в этом заслуга как раз вот войсковой эксплуатации. То есть, эту войсковую эксплуатацию, мы уже, наверное, ведем на протяжении пяти, даже может быть чуть больше лет. Каждый образец, который создается промышленностью в инициативном порядке, или по нашему заказу, он в первую очередь отдаётся туда. Там выпускается на роту, на взвод, и она его носит. Носит месяц, носит два, и после этого мы смотрим. Ага, вот здесь трет, вот здесь вот мешает, вот здесь вот тяжело, а здесь падает на ногу, и отдавливает её. После этого, принимается решение, вот здесь доработаем, здесь это самое, и в конечном итоге…
С. БУНТМАН: И опять проверяете.
С. ИВАНОВ: И опять, да, вот такой итерационный процесс, он продолжается. И, скажем так, в экипировке мы достигли определенных успехов. Здесь я могу это подтвердить, и я думаю, что в перспективе это нам поможет.
А. ЕРМОЛИН: А вот вы помощник Главкома, да?
С. ИВАНОВ: Да.
А. ЕРМОЛИН: А вот какие у вас есть инструменты, лоббирование скажем вот тех тем, которые вы считаете правильным? Вот и их нужно Главкому там, или министру обороны? Вот, кроме того, как придти и доложить, что есть такая вот крутая штука… Что дальше?
С. ИВАНОВ: Лоббирование – это такой, не совсем…
С. БУНТМАН: Нет, ну он стал плохим. А на самом деле, это не более чем убеждение в какой-то правоте, которой вы считаете.
С. ИВАНОВ: Ну, как сказать? У меня… Ну, вы правильно сказали, что основные мои инструменты – это доклад начальнику, правильное изложение с правильными акцентами. И направлением движения. Другие скажем направления – это выходы на научно-исследовательские институты взаимодействия, с военно-научным комитетом. То есть, я, как один человек, понятное дело, что не смогу решить там все вопросы, стоящие перед сухопутными войсками. Но скажем так, при поддержке военно-научного комплекса, я думаю, что всегда возможно решение любых вопросов. И в свое время я, скажем, проходил службу в военно-научном комитете, под руководством Шеремета Игоря Анатольевича. И скажем, знаю, как работает. И это мне помогает, в том числе, при сегодняшней моей работе, как помощника Главкома.
А. ЕРМОЛИН: Ну, вот я пример могу привести. Правда, это было в начале 90-х. Мы работали на территории «Арзамас-16», свои задачи решали. Но потом уже начали общаться с учеными, и один парень, молодой совсем, приносит пластину. И говорит: «Вот эту пластину не пробивает СВД». Мы говорим: «Да ты чего, парень, чего ты нам рассказываешь? СВД в два борта прошивает бронетранспортер». Он говорит: «Поехали, постреляем». Приехали, с 10 метров не пробивает. Вот мы эту пластину взяли, и чего мы только не делали. Убеждали, что нам нужны такие бронежилеты, ничего не получалось. Вот как вот это сейчас можно решить?
С. ИВАНОВ: Ну, я могу сказать, что сейчас бронежилеты различаются по классам. В высоком классе, да, с 10 метров СВД не берет. Эти пластины нашли свое применение, сейчас это бронежилет, и даже принят на вооружение.
С. БУНТМАН: Но вот самое главное здесь…
С. ИВАНОВ: Так что, это нашло свое отражение.
С. БУНТМАН: Главное принципиально, здесь дело не в конкретной пластине, а дело в том, вот как история Левши, да? Вот здесь…
А. ЕРМОЛИН: Как достучаться, да.
С. БУНТМАН: Вот как пробить, понимаете? Потому, что когда идут и военные действия, например, необычайно идет рационализация и практика. Как там, в XIX веке стали воевать на Кавказе, и тут же переоделись все. Переоделись в удобное…
А. ЕРМОЛИН: В Афгане люди сами шить начали.
С. БУНТМАН: Тут же начинает… Как смоделировать? Вот вы говорили, вот эти испытания, это тоже моделирует ситуацию, в которой уже понятно, что человеку удобно, что неудобно. И здесь не (неразборчиво), ни строй, ни красота, а действительно функциональность нужна, и удобство невероятное. Вот здесь стало ли с этим полегче? Просто, с преодолением некоторых психологических и бюрократических стен.
С. ИВАНОВ: Ну, по крайней мере, должно стать. Скажем так, мы прикладываем к этому много усилий. Ещё раз говорю, вот по боевой экипировке, мы приглашали промышленности со всей России, и даже ближайшего зарубежья, испытывали их образцы. И те, которые действительно получились, те, которые отвечали нашим требованиям, они находят сейчас свое применение в экипировке бойца.
А. ЕРМОЛИН: А вот помимо экипировки, даже вот тех вооружений, которое есть. Пусть они не столь мощные, индивидуально у каждого бойца. Самое главное, система организации боя, и система управления огнем, обнаружения противника, и так далее. Говорят об автоматизированной системе управления боем, в тактическом звене. Вот на каком этапе сейчас находится разработка этой системы?
С. ИВАНОВ: Ну, скажем так, автоматизированная система управления тактического звена, была вообще поставлена изначально задача, вначале 2000-х годов. Сейчас она выведена на такой этап железа, мы проводим его испытания. Опять же, таки говорю, что про опытную эксплуатацию на базе соединений сухопутных войск, это одна из актуальных проблем, одна из актуальных направлений, действий сухопутных войск. Ну, это опять же, получается процесс достаточно итерационный. В смысле того, что есть проблемы, есть пути их решения. И оно, скажем так, здесь мы намечаем направление, и со стороны промышленности мы находим отзыв, что они дорабатывают её. Ну, нельзя сказать, что она вот на данный момент, там полностью готова. Но мы готовы в ближайшее время… Скажем, дорабатываем её, и я думаю, что в ближайшее время она поступит на вооружение.
А. ЕРМОЛИН: А железо, вы имеете в виду, на уровне…
С. ИВАНОВ: Ну, железо, я имею в виду, что готовы сами программно-технический комплекс, и…
С. БУНТМАН: Физически уже.
С. ИВАНОВ: Физически. То есть, это не виртуальная система, или там не компьютерный класс где-то. Это реальные образцы, на которых они стоят. Которые с помощью средств связи взаимодействуют между собой. Где осуществляется, собственно говоря, управление соединением. Причем не то, что правление соединением на верхнем уровне Это вплоть до бойца опускается.
А. ЕРМОЛИН: По сути дела, военные компьютеры, которые ускоряют процессы взаимодействия не в крупной корпорации какой-то там, которая что-то производит. А процессы, связанные с приятием решения, да?
С. ИВАНОВ: Да, поддержка принятия решения, оценка обстановки, и выборка из всего множества информации и представления её в таком, более информативном что ли, более понятном виде для командира, это сейчас реализовано.
С. БУНТМАН: Скажите, Сергей Сергеевич, вот здесь вот, когда мы говорим о множестве технических средств, которые помогают и ведению боя, и взаимодействию во время боя. Вот здесь очень важно понять наверное, какой нужен солдат. То есть, если очень много техники, я не знаю, Толь. Вот начинает появляться иллюзия, что абы кто может это. Все равно, техника за него все сделает. Или нужен дорогостоящий, обученный, профессиональный человек, на всех уровнях? Вот здесь это очень важно решить, и решено ли это в принципе? И что кажется?
С. ИВАНОВ: Ну, ни для кого не секрет, что техника интеллектуализируется. Соответственно, для того, чтобы её применять, нужны обученные кадры. И обучение военнослужащих, начиная от рядового, и заканчивая офицерскими кадрами, командирами соединения, это основная задача, которая в том числе, стоит и перед сухопутными войсками. И которые, её мы… Прилагаем все усилия, чтобы решить, чтобы научить бойца применению этих новых наших средств вооруженной борьбы. Значит, созданы там региональные учебные центры. Сейчас мы переходим к комплектованию сержантами, на контрактной основе. И перед тем, как они пойдут в войска, они проходят обучение. В зависимости от, скажем так, специализации, это обучение от 3 месяцев, до 3 лет. Трех лет – это практически такие, сложные образцы вооружения, которые идут. Ну, офицерские кадры так де проходят подготовку. Это, начиная от военного училища, там различные курсы подготовки повышения, и заканчивая академией, академией Генштаба. Скажем, никто… Оно как было обучение, так что, оно продолжается. Ну, и скажем, вводится формы обучения. То есть, армию не обошла и компьютеризация, и различные интерактивные экраны, и всё остальное. Так что, мы над этим работаем.
А. ЕРМОЛИН: А как быть с тем, если в армию не обошла компьютеризация, а поселок Атяшево, где-нибудь в Мордовии, обошла. И вот к вам приходит солдатик, а у вас планшетники, на которых надо его научить хотя бы элементарный сектор огня нарисовать, (неразборчиво) знаки используя, но в электронном виде. Вот как быть с этим разрывом между ребятами, которые мало чего понимают в современных технологиях, и теми задачами, которые ставят современные вооруженные силы?
С. ИВАНОВ: Я понимаю, конечно, что есть определенный разрыв. Но с другой стороны, возьмите любую компьютерную игру. Ребенок воспринимает её в разы быстрее, чем взрослый человек. Поэтому, те молодые ребята, которые приходят и будут обучаться, я не думаю, что для них это будет чем-то сложным. Вся скажем так, вот это вот усложнение, а с другой стороны, все сейчас для того, чтобы как это можно было нарисовать проще. Вы берете тот же планшетник, вплоть до того, что пальцем рисуете на нем какой-то сектор огня, и он вас… Машина как бы, помогает вас выстраивать его более рационально.
С. БУНТМАН: Ну, да.
А. ЕРМОЛИН: Юзеф френдли интерфейс, да?
С. БУНТМАН: Ну да, он самый родимый, да. Сейчас было интересное исследование про 41-й год. У нас не смотря на все усилия, там культурную революцию, и так далее, оказался… Потом исправилось положение, но оказался чрезвычайно низкий образовательный ценз, у рядового призванного. И не успели это компенсировать собственно, тогда армия – это был тоже и социальный, и образовательный лифт. Но не успели это компенсировать, и оказался достаточно… Мало понимали на тот момент в современной войне ребята, которые ушли на фронт сразу. Вот это очень опасные зазоры, в современном мире тоже. Я понимаю, что армия не может влиять на то, что происходит здесь, но это очень большая и общественная, и государственная задача.
С. ИВАНОВ: Я не могу сказать, что армия не может влиять. Армия…
С. БУНТМАН: Может влиять?
С. ИВАНОВ: Конечно. Ну, во-первых, мы скажем, в структурах ДОСААФ, собственно говоря, сейчас опять возрождена, активно пропагандируется. И мы возлагаем на неё определенные надежды. Что всё-таки уровень контингента, который к нам поступает, будет все-таки… Какой-то уровень всё-таки подготовки будет. А мы уже нашими скажем школами, нашими учебными центрами, будем его подтягивать под реалии. Под наше вооружение, под реалии нашего вооружения.
А. ЕРМОЛИН: А есть какие-то реальные уже скажем, эффекты от того, что система ДОСААФ сработала? Вот как-то…
С. БУНТМАН: Ощущаете?
А. ЕРМОЛИН: Вы это как-то ощущаете, что вот уже все-таки, ребята уже… Во-первых, что действительно, она мотивирует ребят. Во-вторых, что она отбирает правильных ребят. Или пока это…
С. ИВАНОВ: Наверное, на данный момент все-таки, идет процесс вот накопления вот этого вот. То есть, не так давно вот эта система, начала скажем так, выдавать свои результаты. И как сказать, количество ещё в качество не совсем может быть, перешло. Оно только вот, скажем, накапливается.
А. ЕРМОЛИН: Но ведь там тоже нужна своя «Дарпа» в кавычках, да? Потому, что ну что, ДОСААФ, готовит по военно-учетным специальностям. То есть, тебя будут учить ездить на «Камаз», там я не знаю, включать-выключать (неразборчиво).
С. БУНТМАН: Но нужно ещё что?
А. ЕРМОЛИН: То есть, если мы говорим про забегания вперед, как вот это вот все…
С. ИВАНОВ: Да. Но я думаю, что в перспективе, какие-то наработки, в плане того же… Работы с компьютерами, и так далее, это все должно передаваться потихоньку и в ДОСААФ.
С. БУНТМАН: Конечно.
С. ИВАНОВ: Чтобы там, на начальном этапе, какое-то проводилось обучение.
А. ЕРМОЛИН: А я вот чего подумал. Мы никогда эту тему не поднимали. Вот сейчас явно в современной экономике, присутствует кризис усложненности. То есть, когда люди не успевают переучиваться. То есть, появляется новое… Хотел сказать вооружение. Там новые технологии, новые способы (неразборчиво). И вот это проблема мирового масштаба, что вот то, что вчера ты был лучшим, сегодня ты уже не понимаешь, как это устроено. Для этого создана система повышения квалификации. Вот через такие ускоренные курсы, тренинги там выходного дня, и так далее. Вот какая-то подобная система есть в вооруженных силах? Или хотя бы думают о подобных таких экспресс-курсах таких повышений квалификации?
С. ИВАНОВ: Значит, на данный момент, такие курсы… Ну, во-первых, для офицеров, такие курсы существовали всегда. То есть, курсы повышения квалификации, высшие офицерские курсы, они существовали. То есть, всегда происходила…
А. ЕРМОЛИН: Но это индустриальная модель. Это когда раз в три года, я не знаю там, я должен…
С. ИВАНОВ: Да, раз в три года, да.
С. БУНТМАН: Значит, сейчас она должна быть гораздо более гибкая.
С. ИВАНОВ: Значит, на… Скажем так, данный момент, прорабатываются вопросы о том, что перед назначением на каждую ну такую, достаточно серьезную должность, при переходе например от командира батальона… Ну, гипотетически говорю, от командира батальона, к командиру бригады, должен пройти курс скажем так, повышения квалификации. И это не касается не только там тактических знаний, ну и дальше на остальные звенья управления так же. И соответственно, на этих курсах, вот те все достижения, которые на данный момент достигнуты, должны найти свое отражение, и донести до командиров, которые проходят обучение, чтобы в дальнейшем они могли дальше обучать своё соединение, часть, объединение и так далее.
С. БУНТМАН: Потому, что конечно, если не подкрепить вот такой гибкой способностью учить-учиться, вот все время, учить-учиться. То тогда очень может образоваться большой зазор. Если сейчас вот такой интеллектуальный кулак скажем, который будет разрабатывать новые вооружения, новые средства, новые средства управления. Он они будут даже материально сделаны. Вот заработает всё. То окажется слишком далеко до этого, до освоения его окажутся военнослужащие. То очень с опережением наверное, вот это обучение учиться, должно конечно быть.
А. ЕРМОЛИН: Это ещё к тому же, очень стрессовая ситуация.
С. БУНТМАН: Конечно.
А. ЕРМОЛИН: Люди не любят переучиваться. Они любят один раз поучиться, и вот чтобы навсегда.
С. ИВАНОВ: Ну, в данном случае, это неправильно. Здесь с этой системой, как говорится, её может быть, даже необходимо будет и ломать в таком, достаточно жестком стиле что ли. Потому, что развитие скажем, информационных технологий, направление и развивается очень серьёзно, очень быстро. Мы должны за ними успевать, и внедрять их в свою жизнь. Там приведение действий в мирное время, и так далее. Здесь по-другому нельзя. Иначе мы скажем так, отстанем без возможности достичь тех высот, которые достигнуты остальными странами.
А. ЕРМОЛИН: А как работает система управления инновационным опытом, в вооруженных силах? Осталось вот что-то… Само такое понятие присутствует? Раньше это называлось научная организация труда. То есть, когда вот собственно, всяческие стимулировались процессы, когда вот где-то лучшая практика появляется, да? То вот её описывать начинают, распространяют там.
С. БУНТМАН: Ну, в свое время это выродилось в формальное такое вот изучение, которое забыл через 5 минут.
С. ИВАНОВ: Ну, вообще, как бы, такая практика существует, и основная, скажем так, когда 8 февраля вы знаете, 200 лет военной науки.
С. БУНТМАН: Да. Мы отмечали тут.
С. ИВАНОВ: И мне там понравилась фраза, которая была написана по истории её развития. О том, что военно-ученый комитет, это призван собирать всю информацию, её скажем так компоновать, и правильно преподавать войскам. Вот наверное, вот эта идея именно касающаяся военной науки, должна быть военно-научным комитетом реализовываться. Именно собирать, обобщать, и нам преподносить. В том числе, по каким-то инновационным направлениям.
А. ЕРМОЛИН: И очень быстро.
С. ИВАНОВ: Ну, стараться да, очень быстро.
С. БУНТМАН: Вообще конечно, сейчас какие-то итоги, Сергей Сергеевич. Вот насколько я понимаю, есть сознание того, что нужно, чтобы люди, которые сами по себе, очень далеко продвинулись в современном мире, в понимании современного мира. Которым это нравится, которые умеют учиться. Чтобы они поняли, что вооруженные силы становятся вот именно, такой средой. Где им можно быть инициативными, умными, устремленными в будущее. Но с определенной целью.
А. ЕРМОЛИН: В отличии от гражданки.
С. БУНТМАН: Вот понимаешь, ну вот это… Здесь скажем, не в (неразборчиво), но в политических структурах, а сами по себе, люди просто и делают, и фантазируют, и руками делают очень много. Когда ещё одна сфера применена.
А. ЕРМОЛИН: Деньги же есть.
С. БУНТМАН: Да. Сфера применения, так как вооруженные силы, то значит, это будет полезно всем, мне кажется.
С. ИВАНОВ: Ну конечно, здесь я с вами полностью согласен о том, что привлекательность военной службы, и не в плане даже того, что там я защитник отечества, а в плане того, что вообще это перспектива, это много нового, ты много узнаешь, и так далее. Я думаю, должна идти скажем там, красная чертой что ли, для наших вооруженных сил. Ну и здесь те органы, которые отвечают в вооруженных силах, министерстве обороны, должны те моменты преподносить более скажем открыто, более выпячено, что ли.
С. БУНТМАН: Да. И более привлекательно.
С. ИВАНОВ: Более привлекательно для того, чтобы молодые грамотные люди, шли в армию служить.
С. БУНТМАН: Как профессионалы.
С. ИВАНОВ: Как профессионалы.
С. БУНТМАН: Как профессионалы. То есть, это уважаемые и современные сферы деятельности. Вот, что это такое. О том и был весь наш разговор сейчас. Сергей Сергеевич. Спасибо большое. Сергей Сергеевич Иванов, помощник главнокомандующего сухопутными войсками, по координации научно-технического развития. Это был «Военный совет». Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман. Всего доброго всем.