Сергей Лобов - Военный совет - 2011-10-08

А. ЕРМОЛИН: Добрый день, вы слушаете программу «Военный совет», сегодня у нас прямой эфир, ведущий Анатолий Ермолин, сегодня у нас в гостях Сергей Александрович Лобов, заместитель командующего космическими войсками, генерал-лейтенант. Здравствуйте, Сергей Александрович.

С. ЛОБОВ: Добрый день.

А. ЕРМОЛИН: Сергей Александрович, вот я буквально вчера ехал в машине с одним молодым человеком, и он спрашивал, кто будет в гостях сегодня в эфире, я вот вас представил, и он говорит: «Круто, космические войска! У них что, правда вооружения какие-то, пушки, ракеты»? Вот расскажите, что такое космические войска, для начала.

С. ЛОБОВ: Что такое космические войска? Это средства управления запуска космическими аппаратами. Наш огромный, единственный в России, на сегодняшний день космодром, с которого осуществляются запуски космических аппаратов военного, двойного, и вообще, общего назначения. Это часть управлений запуском орбитальными группировками космических аппаратов. Это сила и средства ракетно-космической обороны. То есть, сеть космических аппаратов, наземные комплексы управления этими аппаратами, наземные радиолокационные станции, радиолокационные, оптико-электронные оптические, радиотехнические, вот этот весь комплекс, мощнейший комплекс сил и средств, и представляют собой космические войска. Самый современный, можно сказать… Один из самых современных видов родов войск.

А. ЕРМОЛИН: И самый высоко технологичный.

С. ЛОБОВ: Самый высокотехнологичный, конечно. Вот вас ещё наверное можно поздравлять с недавно прошедшим праздником, и…

С. ЛОБОВ: (Неразборчиво).

А. ЕРМОЛИН: Да. И насколько я знаю, что вы отметили свой десятилетний юбилей. Вот за эти 10 лет, что вы считаете своими основными достижениями?

С. ЛОБОВ: Ну, вернусь к самым основным достижениям космических войск. Это создание очень дружных, боеспособных воинских коллективов. А уже второе – это и более 230-ти запущенных космических аппаратов, с космодромов «Плесецк», и «Байконур». Это и более 250-ти обнаруженных баллистических ракет, ракетоносителей. Иностранных, отечественных. Это и большое количество выявленных опасных сближений в космосе, и предотвращённых, причём сближений. Это и работа по космическому мусору, это контроль космического пространства, и решение большого количества других задач.

А. ЕРМОЛИН: А вот напомните, как появились ваши войска? Ведь не 10 же лет назад, всё это началось. Вот как, что можно назвать тем фундаментальным камнем, который был положен в основу, и как развивалась ваша система?

С. ЛОБОВ: В космических войсках, две мощные составляющие. Первая – космическая, в которую можно отнести космодром, и часть управления орбитальными группировками космических аппаратов. Ранее, они входили в структуру военно-космических сил, назывались управление начальниковых военно-космических сил. Вторая составляющая – это военно-космическая оборона, которая ранее до 1998 года, входила в состав войск по виду вооруженных сил. Это части и соединения предупреждений о ракетном нападении, контроля космического пространства, и противоракетной обороны. Вот из этих двух стволов, и были созданы космические войска, в 19… Прошу прощения, в 2001 году, указом президента РФ. И затем, которые стали потом в комплексе выполнять возложенные на них задачи, задачи государственной важности, не только государственной, межгосударственной важности.

А. ЕРМОЛИН: Можно сказать, что из тех сил и средств, которые у вас имеются, вы всё-таки, в основном глаза, уши, но ни в коем случае, не кулаки. То есть, у вас нет, вот как меня опять де спрашивают люди не посвященные, специфика вашей службы. Что у вас нет никаких вооружений, нет никакого оружия, размещённого в космосе.

С. ЛОБОВ: Оружия, размещенного в космосе у нас действительно, нет. Но у нас достаточно есть хорошие современные, мощные средства, которые позволяют предупредить. И есть такие ключевые… Вот здесь можно применить такие ключевые слова, как предупреждение, контроль, оборона. У нас есть средства для уничтожения боевых блоков баллистических ракет, на вооружении космических войск, есть современные радиоэлектронные средства. Мы не наносим и не планируем для нанесения удара по вероятному противнику там, по территории, и так далее. Мы занимаемся защитой, и обеспечением защиты объектов, территорий, войск, населения, государства в целом.

А. ЕРМОЛИН: Так, я начинаю понимать, что я очень много не знаю про ваши войска. Я был убеждён, что, в общем-то, у вас нет никаких средств поражения. А эти средства поражения, они размещены где? На земле, или…

С. ЛОБОВ: На земле.

А. ЕРМОЛИН: А, то есть, вы как-то координируетесь.

С. ЛОБОВ: В Подмосковье, да.

А. ЕРМОЛИН: Тогда понял. А какие есть международные документы нормативные, в соответствии с которым вы осуществляете свою деятельность в космическом пространстве? Вот что нельзя делать в космосе?

С. ЛОБОВ: Что нельзя выводить в космос. Оружие, на различных принципах. Нельзя размещать космические аппараты с ядерными силовыми установками. Хотя, ранее такие запуски были, ещё в 70-х годах. И вы помните, в 70-х годах, космический аппарат с ядерной силовой установкой, был очень такой большой шум по точке его падения, сгорания, и так далее. И вот благодаря нашей системе контроля космического пространства, удалось точно определить точку падения, вне больших населённых пунктов, территорий, и, в общем-то, предупредить и успокоить людей о том, что ущерба нанесено не будет.

А. ЕРМОЛИН: Это был наш спутник, с такой установкой на борту?

С. ЛОБОВ: Да.

А. ЕРМОЛИН: И где он упал, если не секрет?

С. ЛОБОВ: В водах мирового океана.

А. ЕРМОЛИН: Понятно. Вот вы упомянули, что у нас есть один космодром «Плесецк», вот что сейчас происходит с космодромом? Можно говорить о необходимости возможности его модернизации? Вот что из себя представляет космодром?

С. ЛОБОВ: Мы не можем говорить… Мы делаем в плане модернизации и дальнейшего развития. Развивается и создаётся новый космический комплекс «Ангара», и по всем нашим планам, мы ожидаем начало лётных испытаний ракетного класса, в этом комплексе в 1913 году. И во второй половине, запуск первой ракеты «Ангара» лёгкого класса.

А. ЕРМОЛИН: Так, а что такое ракетный комплекс? Это то, что остаётся на земле? То, с чего ракета стартует?

С. ЛОБОВ: Да, ракетно-космический комплекс – это комплекс всех необходимых систем, устройств, которые обеспечивают доставку ракеты, приём её, заправку, подготовку к запуску, и сам запуск. Это наисложнейший современный комплекс всех необходимых систем, устройств, которые обеспечивают доставку ракеты, приём её, заправку, подготовку к запуску, и сам запуск. Это наисложнейший современный комплекс различных технологических устройств, систем, элементов, которые позволяют запускать ракетоносители, и с их помощью космические аппараты на соответствующие орбиты.

А. ЕРМОЛИН: А чем была вызвана необходимость вот такого принципиально-нового комплекса?

С. ЛОБОВ: Всё развивается, и если раньше стреляли из мушкетов, то сейчас из современных винтовок. То же самое и здесь. То есть, идёт развитие, необходимость появления необходимости. Обусловленной вернее необходимостью, запускать соответствующие космические аппараты, соответствующими ракетами классов. Это, например, если на «КАМАЗе» перевозить телевизор, использовать его для этого. Точно так же, и ракеты. Тяжелые ракеты должен запускать большой космический аппарат, если утрировать немножко. Ракеты лёгкого класса, должны запускать меньшие по весу космические аппараты.

А. ЕРМОЛИН: А какой сейчас действует комплекс?

С. ЛОБОВ: У нас их достаточно много комплексов, на космодроме «Плесецк», каждый для своего класса ракет, для запуска соответствующих космических аппаратов, как общего назначения, так военного, так и двойного назначения.

А. ЕРМОЛИН: А «Ангара» будет… Ну, то есть не будет, а есть. Она сейчас рассчитана на какой класс ракет?

С. ЛОБОВ: Значит, она будет соединять этот комплекс, будет соединять в себе требование, и обеспечивать запуск ракет как лёгкого, так среднего, так и тяжелого класса. То есть, всех трёх классов, такой универсальный современный комплекс.

А. ЕРМОЛИН: Ну, помимо космодромов, вам необходимо видеть космическое пространство, не только космическое пространство. Вот как идёт строительство новых «RLS»? Где они размещаются, и насколько остро стоит необходимость вот опять же, модернизации этих станций? Давайте разделим на две части. Модернизация, и о том, что новое у нас строится.

С. ЛОБОВ: Давайте. Значит, в соответствии с принятым решением, создаются радиолокационные станции нового поколения, станции высокой заводской готовности. Если говорить по сути, что такое станция высокой заводской готовности, это радиолокационная станция, собирается… Принцип модульного типа. То есть, она собирается непосредственно, на заводах-изготовителях. То есть, делаются радиоэлектронные… Создаются радиоэлектронные комплексы, они начиняются аппаратурой, технологией. И привозят уже готовые вот эти мощные блоки, в то место, где будет размещена и развёрнута эта станция. Затем, они объединяются кабельной продукцией, то есть, обеспечивается между ними функциональная электрическая связь, и проводятся испытания. Раньше, всё это происходило в течении достаточно долгого периода времени, на полигонах, где строили станцию, затем её испытывали, затем такую же станцию создавали строители на месте. То есть, значительно уменьшен период от принятия решения, до её ввода в эксплуатацию. Это что касается… Поэтому, такие станции, как говорится, что касается станций высокой заводской готовности. Такой ряд станций высокой заводской готовности, на замены ныне существующим «RLS», «Дарьял» и «Днепр», сейчас вводятся, и создаются. У нас уже в этом году планируется заступление на боедежурства «RLS» в Лехтусе.

А. ЕРМОЛИН: А в Лехтусе, это где?

С. ЛОБОВ: Ленинградская область, Санкт-Петербург. Станция в Армавире, под Армавиром. Она проходит сейчас этап наладки и отработки комплексной программы. И постановка её на опытное боевое дежурство в 2012 году. Началось, так идёт в хорошем темпе создание станций в Иркутской области, в конце этого года, может быть, наверное, в следующем году, выйдет в эфир она. И тоже, с определенным периодом, через год, два, она заступит на опытное боевое, а затем и на боевое дежурство.

А. ЕРМОЛИН: Вот в прессе была информация о том, что вот нештатные запуски наших космических аппаратов, что они были, и их сход с заданной орбиты, был зафиксирован, ну, якобы так, в СМИ проходило, не нашими станциями слежения, а американскими. Так ли это?

С. ЛОБОВ: Значит, всё, что творится в космосе, то есть, все работы и работы и движения по орбитам космических аппаратов, они отслеживаются системами контроля космического пространства. Как в США, «Spase Track», так и нашей системой контроля космического пространства. У других стран, таких систем нет. Поэтому, если космический объект находится вне пределов зон действия нашей станции, в какой-то момент времени. То в следующий момент времени, он всё равно (неразборчиво), потому, что он летает вокруг земли.

А. ЕРМОЛИН: То есть, вы координируетесь, да?

С. ЛОБОВ: Нет, мы не координируемся. Поэтому, можно говорить о том, кто раньше увидел, кто раньше обработал, или выдал информацию. Но видят как американцы, так и мы, все эти объекты. И по вот перечисленным… И по Юарс, о котором говорили с 24 августа, появилась информация о его уходе со штатной орбиты. И по нашим неудачным запускам, у нас есть достаточно оптико-электронных средств и радиолокационных, которые позволяют. Не всегда с достаточной точностью, но для этого и создаются и модернизируются на ныне существующие средства. И по одному из вот этих событий, лета этого года, американцы в конце концов признали, что были правы мы, наиболее достоверная информация…

А. ЕРМОЛИН: А не было попыток договориться, вот как раз, синхронизировать как-то? Ведь это же… Чего тут греха таить, общее дело, если что-то в космосе происходит там, почему не организовать такой постоянный мониторинг обмена информации?

С. ЛОБОВ: Потому, что в США, часть своего каталога, то есть, объёма информации по определённым космическим объектам, они выкладывают в интернет. Но это касается только ограниченной информации, и по отдельным космическим объектам. Как правило, особого интереса не представляющим. А всё, что касается военной тематики, даже аппаратов двойного назначения, это закрыто.

А. ЕРМОЛИН: Да… Я правильно понимаю, что вы так же отвечаете за эффективной функционирование вот такой нашумевшей «Гланас»? В хорошем смысле этого слова.

С. ЛОБОВ: Почему? Она ещё нашумит в хорошем смысле слова, когда будет полностью отлажена.

А. ЕРМОЛИН: Вот что нужно для того, чтобы она была ну, скажем, более точная? Вот когда-то мне попадались на глаза данные, что вот у американцев, там, точность «JPS», ну, где-то порядка 5-7 метров, у нас там порядка 15 метров. Вот для того, чтобы более точно определять позиционирование, что для этого нужно в первую очередь?

С. ЛОБОВ: Ну, на этапах, когда создавалась «JPRS», с помощью искусственно космических аппаратов. У неё точно так же, у неё не было сразу тех точностей, которых они достигли сейчас. Это идёт постепенно, путём отработки и устройств наземных коммуникационных приборов, и точности аппаратов, и их устойчивости. Точно так же будет… Настолько создаётся запуском космического аппарата «Гланас», 3 октября, у нас завершена космическая инфраструктура, системы «Гланас». Дело теперь за наземными навигационными приборами. Ведь сейчас позиция такая же, что это, как и с автомобилями. Лучше я куплю иномарку, потому, что она по определению, лучше. Так и здесь, приёмник «Гланас», пока люди и организации поймут, что так же хорош, не хуже по крайней мере, чем «GPRS», тогда и начнётся его потребление. Почему и председатель правительства, Владимир Владимирович Путин потребовал о том, чтобы в обязательном порядке оснастить ими и корабли, и вплоть до автомобилей. Потому, что её надо развивать. Когда люди привыкнут, и организации, я имею в виду, и структуры, она войдёт, и будет не хуже.

А. ЕРМОЛИН: Ну, вот в коммерческом варианте, как раз таки, есть же синхронизация, да? То есть, есть аппаратура, которую используют и «GPS», и…

С. ЛОБОВ: Есть и то и другое, да. То есть, она воспринимает сигналы с американских аппаратов, и с наших аппаратов.

А. ЕРМОЛИН: И комплексно обрабатывая данные, то есть, она выдаёт более точную информацию. Вот у нас Айрат как обычно, задаёт вопросы. Вот: «Китай сбил спутник, а космические войска, способны защитить наши спутники»?

С. ЛОБОВ: Космические войска способны защитить. Для этого не обязательно иметь дубину, в виде противоракеты, или такого же спутника. Защита осуществляется и манёвром космическим аппаратом. И что мы и делаем, поскольку обломков вот сгорающих космических объектов, разрушившихся, огромное количество, там не один десяток тысяч. И именно постоянный мониторинг, контроль космического пространства, позволяет своевременно осуществлять манёвр, совершать коррекцию орбиты, и уходить от этих столкновений. Ну, а в январе месяце 2007 года, когда китайцы сбили свой космический аппарат, там тоже есть много вопросов, как они сбивали, за кадром останется.

А. ЕРМОЛИН: Я предлагаю об этом поговорить не обязательно за кадром оставлять, после перерыва. Хочу напомнить, что сегодня гость «Военного совета» Сергей Александрович Лобов, заместитель командующего космическими войсками, генерал-лейтенант, и сейчас мы уходим на небольшой перерыв.

НОВОСТИ.

А. ЕРМОЛИН: Мы продолжаем заседание «Военного совета», я напоминаю, что в гостях сегодня у нас Сергей Александрович Лобов, заместитель командующего космическими войсками, генерал-лейтенант. И мы остановились скажем ну, мягко говоря, на не правильном, на непонятном поведении Китая в космосе, вот когда он сбил космический… Свой собственный, кстати говоря, космический аппарат.

С. ЛОБОВ: Проводя испытания, да.

А. ЕРМОЛИН: Имели право вот китайцы таким образом поступать, в соответствии с международными стандартами?

С. ЛОБОВ: В международных стандартах напрямую не оговорено запрет, на такого рода испытания. Поэтому, хотя и имели место и возмущения, и вопросы о том, что нельзя испытывать оружие в космосе. Тем не менее, Китай таки провёл. Хотя впоследствии в 2000… и американцы провели. То есть, они провели испытание по перехвату своего космического аппарата, ракеты «Стандарт-3», системы (неразборчиво).

А. ЕРМОЛИН: То есть, претендент уже был создан до китайцев, да? Таким образом.

С. ЛОБОВ: Нет, после этого.

А. ЕРМОЛИН: А, после этого. Тогда наоборот, использовали претендент, да? А у вас не было соблазна, испытать то же самое сделать?

С. ЛОБОВ: У нас пока соблазнов нет. Если необходимо, мы…

А. ЕРМОЛИН: И так собьём, да? Вот у нас, очень внимательно, насколько я сейчас понял, по СМС-кам слушают, и уточняющий вопрос от слушателей. Что вот вы сказали, что было обнаружено 50 баллистических ракет. Что это за ракеты?

С. ЛОБОВ: Может быть, я оговорился, в этом году…

А. ЕРМОЛИН: Когда вы говорили про контроль космического пространства.

Госьт1: Значит, в этом году у нас более 20-ти, а всего более 350-ти, может быть.

А. ЕРМОЛИН: 350-ти, да. А вот что это за ракеты, как…

С. ЛОБОВ: Это баллистические ракеты, которые проходят испытания. То есть, любое оружие, оно должно испытываться. То есть, из автомата, для того, чтобы испытать, правильно стреляет, или нет, нужно провести стрельбы. Точно так же и ракетное оружие. Оно должно испытываться. Это те ракеты, межконтинентально-баллистические ракеты, баллистические ракеты подводных лодок, оперативно-тактические ракеты, которые… Ну, мы оперативно-тактические ракеты, не работаем по ним, а вот баллистические ракеты, межконтинентальные баллистические ракеты средней дальности, в том числе из подводных лодок. Те испытания, которые проводит с США, Китаем, нами, отечественные ракеты. В том числе и ракеты оперативно-тактического класса. Это Израиль, Ирак, ракеты метеорологические, но по своему классу, которые можно отнести к оперативно-тактическим. Это шведские, норвежские. То есть, вот по всем этим пускам работают. То есть, мы чётко знаем, что, где, как испытываются, и какие характеристики имеют те ракеты, которые испытывают. То есть, мы изучаем, и знаем вооружение, которое на сегодняшний день есть у других стран.

А. ЕРМОЛИН: А как быстро вы умеете это делать? Вот одной из задач раньше было, да? Наверное и сейчас остаётся, это раннее предупреждения ядерного удара.

С. ЛОБОВ: Безусловно.

А. ЕРМОЛИН: Как быстро вы можете зафиксировать запуски межконтинентальных ракет? И как вообще работает вся эта система информирования, и взаимодействие с тем, кто должен нанести контрудар, ответный удар?

С. ЛОБОВ: Обнаружение – это десятки секунд. Плюс, передача информации, плюс время от места старта, до входа в зону обзора соответствующей радиолокационной, или радиотехнической станции. Система предупреждения есть опять-таки, у двух государств только. У нас она называется «Система предупреждения о ракетном нападении», у США «Система предупреждения о ракетно-ядерном ударе». Эти системы представляют из себя две составляющих. Каждая из них – это две составляющих. Это космические орбитальные группировки, которые постоянно контролируют, и ведут наблюдение за районами старта межконтинентальных ракет, и наземные средства, радиолокационные, радиотехнические, которые отслеживают ракеты уже в полёте. Но это после того, как она стартовала. Если аппарат отслеживает сам момент старта, то радиолокационные станции, в зоне прямой видимости, на расстоянии до 6-7 тысяч километров. При входе баллистической ракеты в зону обзора, мы выдаём информацию, я уже сказал, там десятки секунд, не минут, а секунд. И выдаём информацию тоже в течении секунд, на соответствующие пункты управления. Для того, чтобы обеспечить время для принятие решения.

А. ЕРМОЛИН: Вот в последнее время мы часто слышим о том, что создаются войска воздушно-космической обороны. Это делается вот именно для того, чтобы объединить ваш потенциал, и потенциал собственно тех систем противовоздушной, противокосмической обороны, которые существуют. Или они… Вы же и так и так синхронизированы, насколько я понимаю. Вот в чём состоит суть создания вот новых войск? Войск воздушно-космической обороны?

С. ЛОБОВ: Суть в том, что вот в сегодняшних условиях обстановки, необходимым условием для обеспечения надёжной защиты от нашего государства, населения объектов и обязательным, для этого является создание единой системы воздушно-космической обороны, для централизованного руководства, всеми силами, средствами, которые имеются сейчас в вооруженных силах. Поэтому, объединяется две составляющие. Космическая, и составляющая противовоздушной обороны как центрального района, в последующем, и всей страны. Сейчас эти силы находятся в округах, в подчинении главнокомандующего военно-воздушными силами, в подчинении командующего космическими войсками. Необходимо интегрировать различные по своему функциональному назначению средства защиты, и активные средства. Зенитно-ракетные силы, зенитно-ракетных войск, радиотехнических войск, системы предупреждения о ракетном нападении, контроля, в том числе и управления космическими аппаратами, в орбитальном полёте. То есть, интеграция, и объединение усилий, централизация руководства, единства управления всеми вот этими мощными силами. Вот в этом смысл. Я уже говорил в своё время, в составе существовал вид вооруженных сил, до 97-го года, войска противовоздушной обороны, которые на более низком уровне… Ну, не правильно немножечко сказал, на своём уровне объединяли силы и средства ракетно-космической, и противовоздушной обороны. Сейчас сюда включается ещё непосредственно космическая составляющая. Поэтому я считаю, это абсолютно правильное решение, и эффективность выполнения задач вот этими составляющими, она будет значительно выше.

А. ЕРМОЛИН: Вот похоже, уже ваши коллеги начинают задавать вопросы, Юрий в частности спрашивает: «А защищены ли новые радары от радиоэлектронного полдавления? Не окажутся ли они не боеспособными в современном конфликте»?

С. ЛОБОВ: Поскольку это радиолокационные станции нового поколения, нового уровня, то и там предусмотрена радиоэлектронная защита, поскольку баллистические ракеты, которые применяются для того, чтобы нанести какой-то ущерб, она естественно использует эти средства собственной защиты. То есть, различных станций помех, лёгкие ложные тяжелые цели, и так далее. И вот для того, чтобы на фоне огромного количества этих помех увидеть действительно ракету, или боеголовку, или боевой блок, и предусматривается в самих станциях соответствующие каналы, которые позволят выделить, или селектировать на фоне всего вот этого мусора, специально для этого предназначенного. Выделить ракету, и её обнаружить.

А. ЕРМОЛИН: Вот тут тоже интересный вопрос есть: «Что представляет сейчас собой космодром в Ясном»?

С. ЛОБОВ: В Ясном, космодрома нет.

А. ЕРМОЛИН: (Неразборчиво) выдать государственную тайну, я так понимаю, да?

С. ЛОБОВ: Нет, у нас космодром в Плесецке, был космодром, российский космодром в Байконуре, сейчас он принадлежит, на правах аренды у нас, и оттуда запускают российское космическое агентство, космические аппараты. А мы обеспечиваем космические войска эти запуски. И планируется строительство космодрома в Восточном.

А. ЕРМОЛИН: А как вы выстраиваете, кстати, отношения с Байконуром? Это чисто коммерческие уже какие-то варианты? Договорная основа, то есть, сколько-то стоит каждый запуск.

С. ЛОБОВ: Основа договорная, как и в любой области промышленного производства, так и здесь. То есть, оттуда осуществляются и военные запуски, потому, что ряд пока вот, до строительства «Ангары». Например, космические аппараты на геостационарную орбиту, мы можем запускать только с космодрома «Байконур». В независимости, это общего назначения, или военного назначения. Поэтому, запуски идут и коммерческие, и военные, общехозяйственные, и иностранные космические мы аппараты запускаем, до 10-ти запусков. Ну, по нескольку запусков в год.

А. ЕРМОЛИН: Сейчас постоянно, на повестку дня, ставят вопросы автоматизированных систем управления боем в тактическом звене, в оперативном звене. Вот вы как-то участвуете вот скажем, в подготовке каких-то не знаю, там, сведений для электронный карт, вот для того, что делается. Это какая-то системная работа, или это скажем, есть своя система автоматизации в ПВО, у вас. И сейчас пытаются сухопутные войска что-то сделать там. Вот есть какая-то комплексная система? Потому, что вот иногда складывается такое впечатление, что ну, те же сухопутчики начинают что-то там изобретать какой-то велосипед. Не проще ли там обратиться за опытом к вам, или к тем, у кого уже… Вы же не можете существовать без автоматизации.

С. ЛОБОВ: Безусловно. И я скажу, что пока ни в одной стране мира не создано единое информационное поле. Но к этому все стремятся, в том числе и задача такая у нас стоит, унифицировать автоматизированные системы управления, которым позволяли управлять… Были сопряжены все подсистемы «АСУ», которые имеются в родах, видах. И создание единого… Ну, это задача будущего. В рамках космических войск, войск воздушно-космической обороны, такие системы создаются, они уже созданы. Например, управление системой предупреждения космического пространства, и контроля космического, противоракетного. Но не автоматизированное, а автоматическое. То есть, весь процесс обнаружения, обработки…

А. ЕРМОЛИН: А вы какую-то разницу видите вот в этих двух терминах, автоматическая…

С. ЛОБОВ: Автоматическая, если упрощенно, без участия человека. Автоматизированная, с участием. Как коробка автомат, без участия, переключение скоростей. Так и здесь.

А. ЕРМОЛИН: То есть, если выстрелили и забыл, а здесь можно даже сразу уже забыл, а машина за теля должна всё сделать.

С. ЛОБОВ: Да.

А. ЕРМОЛИН: Вот в этой связи естественно встаёт такой вопрос, а защита данных, при всех там достижениях современной IT технологий, не может ли случиться так, что создавая подобные системы, мы добровольно открываем карты ведения боевых действий, и так далее. Вот есть ли вероятность такой 100% защиты вот этой информации, если она будет в каких-то сетях?

С. ЛОБОВ: Ну, вероятность 100%, она в любой области практически не встречается. Но вопрос защиты информации, это одна из основных составляющих работы по разработке и созданию любой автоматизированной системы боевого управления вычислительных средств. И последние лет 8 наверное, у нас введены в каждый боевой расчёт специалисты по защите информации. Доступ имеют, например, к тому или иному сегменту информации в вычислительном процессе, вычислительных средствах, только имея у себя каждый, только к своему сегменту. То есть, руководитель например, начальник боевого расчёта, он имеет возможность доступа ко всем. То есть, каждый со своим электронным ключом. То есть, очень серьёзный вопрос. Потому, что мы понимаем как и в войну, тот, кто обладал, сумел разгадать или расшифровать те или иные шифры, тот владел обстановкой. Точно так же, и здесь, только с гораздо большими серьёзными последствиями. Поэтому, серьёзный вопрос отслеживается очень серьёзно. И генеральным штабом и в родах видах.

А. ЕРМОЛИН: Вот не секрет, что технологии интернета, появились благодаря специальным разработкам американцев. Там специальное агентство этим занималось. И разговаривая с нашими специалистами, я один раз услышал такую мысль о том, что, в общем-то, в Советском Союзе тоже был свой можно сказать, интернет. Ну, подобная система, которая как раз управляла всеми ключами, связанными с пусками баллистических ракет, взаимодействие с космосом. Можем мы говорить, что вот опять же, с точки зрения защиты какой-то информации, что у нас есть какой-то свой, там как хотите, военный интернет, в который невозможно врезаться откуда-то со стороны.

С. ЛОБОВ: То, что не было интернета, по управлению ключами и запуском ракет, или управление системами контроля, вот то, о чём вы говорите, скорее, это из области желаемого пока. Невозможно в интернете, сохранить, и американцы это тоже поняли. Невозможно сохранить какую-то информацию, даже со 100%, даже с высокой степенью вероятности. Вот Вики Ликс показал всё это, что это достаточно легко разрушается всё. Поэтому, она должна быть очень хорошо закрыта в 4-й в 5-й степени.

А. ЕРМОЛИН: Да, это дипломатическая норма, да? То есть, это очень близко как раз к военным секретам.

С. ЛОБОВ: Конечно.

А. ЕРМОЛИН: А кто является вашим потребителем? Ну, кто конкретно, помимо скажем, собственно вооруженных сил? Вот как вы взаимодействуете с гражданскими? В каких сферах, в каких областях вы, и какую информацию предоставляете для них?

С. ЛОБОВ: Ну, сами по себе космические войска, через соответствующие структуры министерства обороны, та информация, для которой создаются целевые средства, космические аппараты, то по геодезии, метео, геофизические принадлежности, изучение строения земли, картография. Они по соответствующим ведомствам… Потребителями вернее, являются соответствующие ведомства. То есть, мы не торгуем какой-то информацией, не раздаём. Это всё систематизировано, определено порядок её предоставления, кто им пользуется, и так далее. Наша задача в основном, обеспечить управление вот теми аппаратами, которые выполняют вот эту целевую функцию, каждый, по своему направлению. А непосредственно военную информацию, мы даём на соответствующий пульт управления, органам военного управления, государственного управления.

А. ЕРМОЛИН: У нас недавно был один очень интересный эфир, про не знаю, антиподов, не антиподов. Про наших военных акванавтов. И был у нас вице-адмирал Буриличев, он как раз рассказывал вот о том, какая система создана, с точки зрения исследования морских глубин. Я к чему это вспоминаю, к тому, что, в общем-то, в силу каких-то экономических соображений, сейчас Минобороны, взяло на себя расходы, связанные с доработкой аппаратов, и практически, то есть, оптимизация свелась к тому, что вот все эти исследования самые такие серьёзные, в общем-то, ушли к военным. Вот у вас нет такой тенденции? То есть, у нас гражданский космос, и военный космос. Он как-то пока существует порознь, или, всё-таки вот как бы, есть тенденция к тому, чтобы всё больше и больше функционала отходило к вам.

С. ЛОБОВ: Нет, я не скажу. Эта тенденция характерна для начала тех или иных работ, или разработок. Ведь космос изначально в основе своей был военным.

А. ЕРМОЛИН: Это правда.

С. ЛОБОВ: Да. То есть, «Байконур», все работы на нём осуществляли военные. Естественно, всеемте с промышленностью, руководили разработками промышленности. Но вся инфраструктура, вся организация, была военная.

А. ЕРМОЛИН: Вот у нас есть тут один сигнал SOS, он немножко разрушает нашу логику, хотелось об этом в самом конце поговорить, но вот… Из Краснознаменска вам телеграфируют: «Сергей Александрович, коммунальная беда в новых домах Краснознаменска, у офицеров космических войск. Нет отопления, лифтов, горячей воды». Вот такой резкий скачек, но это наша жизнь, и это наша задача.

С. ЛОБОВ: Это жизнь, утопизм.

А. ЕРМОЛИН: Вот да. Без мостика, давайте перейдём к быту, в котором живут наши…

С. ЛОБОВ: Это видимо речь идёт о новых домах, которые недавно приняты в эксплуатацию, и сейчас начинается заселение этих квартир. Скорее всего, недоработаны. Потому, что очень тяжело они шли, их сдача. То есть, один дом там 2 года назад был построен, второй в прошлом году. И передача вот изменения системы, решения вопросов обеспечения в вооруженных силах, вот она возможно и даёт вот эти сбои. То есть, сейчас эксплуатацией их занимается не квартирная эксплуатационная часть, а управляющие организации, сторонние организации, которые не всегда ещё имеют и достаточный опыт. Поэтому, вот такие вещи случаются.

А. ЕРМОЛИН: Это вот те самые дома, которые…

С. ЛОБОВ: Возможно, я не…

А. ЕРМОЛИН: Ну, наверное, да. Потому, что вот…Ну, это кстати, вот постоянно к нам обращаются офицеры из Краснознаменска. Сначала они нас всё время… Ну, в хорошем смысле бомбили СМС-ками о том, что вот дома построены, а мы тут годами без жилья, на съёмных квартирах. То есть, процесс пошел в целом, да? Но как всегда это у нас бывает, он пошел как обычно.

А. ЕРМОЛИН: Вот у нас за 3 года, в космических войсках, выделено более 3,5 тысяч квартир. В общем-то, это очень хороший показатель. Часть, около полутора тысяч только за этот год выдано извещений, о получении жилья. Не все, правда офицеры, тоже бывают достаточно часто сбои там, не в том районе, не той площади, не так это делают. Но всё равно, система притирается, любая система, в любой системе моховики должны притереться вначале. Но тем не менее, обеспечение жильём идёт сейчас.

А. ЕРМОЛИН: Сергей Александрович, а вот ну, по данному конкретному обращению, вы можете сказать, куда люди к вам могут обратиться напрямую, или к кому вы посоветуете обратиться? Ведь они же не просто так написали. Они написали нам… Даже вам написали, чтобы им конкретно оказали какую-то помощь.

С. ЛОБОВ: Мне сейчас из студии тяжело. Я по телефону свяжусь, а в понедельник конкретно разберёмся с соответствующими нашими службами в космических войсках.

А. ЕРМОЛИН: Да, и просьба как раз нашим слушателям, если вы задаёте какие-то такие конкретные вопросы, то просьба подписываться, и давать какую-то… Чтобы мы могли установить какую-то обратную связь.

С. ЛОБОВ: Дело в том, что это не функция сейчас. У нас нет обеспечивающих подразделений, которым бы мы немедленно могли принять меры, выделить ремонтную бригаду, и так далее. То есть, у нас есть возможность оперативно связаться с этими сторонними организациями, которые эксплуатируют вот эти дома, для того, чтобы принять меры, и так далее. Убедить, ускорить эти процессы.

А. ЕРМОЛИН: Теоретически должно быть легче. Потому, что сейчас люди, которые вас обслуживают, они собственно зависят от тез денег, которые им платят.

С. ЛОБОВ: Руководству легче, а людям-то легче не становится.

А. ЕРМОЛИН: Ну, да. Это точно. К вопросу о людях, вот у нас остаётся буквально пару минут. Вы чувствуете сейчас какой-то кадровый голод специалистов? В качественных специалистах?

С. ЛОБОВ: Нет, у нас укомплектованность практически 100%, офицеров. И часть из них даже… Хотя маленькая часть, там есть на нижестоящих категориях должностей находится. Солдат так же, 100%. В связи вот с мощными оргштатными мероприятиями, переходами на новый облик, конечно, несколько понизился общий средний уровень вот подготовки там, и так далее. Но это мы стараемся компенсировать.

А. ЕРМОЛИН: А почему понизился?

С. ЛОБОВ: Ну, как уходят опытные, и достаточно за вот эти последние 3 года, достаточно много опытных ушло офицеров. По возрасту, по организационно-штатным мероприятиям, необходимо какое-то время. Ведь очень сложные радиоэлектронные, технические системы. Для их освоения какое-то время нужно.

А. ЕРМОЛИН: А вы их не отпускайте, платите больше. Чтобы вот пока не передали опыт, не подготовили себе… Раньше ведь так и было.

С. ЛОБОВ: Ну, в принципе и сейчас, эта система наставничества у нас остаётся. И по большому счёту, сбоев в выполнении задач по предназначению у нас нет. Но, тем не менее…

А. ЕРМОЛИН: А молодые лейтенанты, вот вы чувствуете вот то, что был прекращён набор в высшие учебные заведения?

С. ЛОБОВ: Пока нет, выпуск идёт ведь. В этом году мы получили более 800-т человек офицеров-лейтенантов. Это очень хорошо.

А. ЕРМОЛИН: Ну, вот наше время уже как раз, к сожалению, подходит к концу, и я хочу напомнить, что у нас в гостях сегодня был Сергей Александрович Лобов, заместитель командующего космическими войсками, генерал-лейтенант. Спасибо большое.

С. ЛОБОВ: Спасибо вам.