Алексей Никитин - Военный совет - 2010-06-26

С.БУНТМАН: Добрый день. Эта программа выходит в прямой эфир радиостанции «Эхо Москвы» после 12 часов по субботам. По воскресеньям вы можете видеть телевизионный вариант на телеканале «Звезда». Ведут Анатолий Ермолин и Сергей Бунтман, сегодня мы в полном составе и в прямом эфире. Так что все у нас, дни забав кончились, надо работать. Александр Никитин у нас в гостях, начальник лечебно-профилактического управления Главного военно-медицинского управления... Что?

А.ЕРМОЛИН: Алексей. Алексей Эдуардович Никитин.

С.БУНТМАН: Алексей. А почему у меня написано?

А.ЕРМОЛИН: Ну, вот. Вот...

С.БУНТМАН: Виновные наказаны, нет еще?

А.ЕРМОЛИН: Да. Накажем. (смеется)

С.БУНТМАН: Я прошу прощения, Алексей Эдуардович.

А.НИКИТИН: Ничего страшного.

С.БУНТМАН: Ну, я уж доскажу тогда. Главного военно-медицинского управления Министерства обороны, полковник, профессор, доктор медицинских наук.

А.НИКИТИН: Спасибо большое.

С.БУНТМАН: Алексей Эдуардович, давайте я сейчас... Получили мы с Толей огромную книгу, История военно-медицинской академии. Куда там 200 лет умещаются?

А.НИКИТИН: 212.

С.БУНТМАН: 212 умещаются истории. Огромная история у военной медицины российской. Когда она началась? И какие у нее были ключевые, поворотные пункты?

А.НИКИТИН: Если позволите, я начну немножко с другого. В прошлое воскресенье был наш профессиональный праздник, День медицинского работника.

С.БУНТМАН: Да, да.

А.НИКИТИН: И по поручению начальника Главного военно-медицинского управления генерал-майора Белевитина Александра Борисовича я хотел бы поздравить всех наших медицинских сотрудников медицинской службы Вооруженных сил. Пожелать им счастья, здоровья, профессиональных, творческих успехов. Воистину нельзя переоценить то социальное значение их труда для общества в целом и для Вооруженных сил в частности. Счастья, здоровья, любви и удачи вам, дорогие наши коллеги.

С.БУНТМАН: Мы присоединяемся.

А.ЕРМОЛИН: Присоединяемся.

С.БУНТМАН: Да, я думаю, наши слушатели и зрители тоже. Конечно. Ну а теперь посмотрим, все-таки, на историю российской военной медицины.

А.НИКИТИН: Ну, она достаточно традиционна. У нас история многих начинаний – это петровская эпоха. До Петра I как таковой военной медицины в России не существовало.

С.БУНТМАН: Но были лекари, наверное?

А.НИКИТИН: Был аптекарский приказ, который, в основном, занимался обслуживанием и лечением царской семьи. Стройной системы военно-лечебных учреждений, медицинского обеспечения ратников отечества не существовало. Первый госпиталь появляется при Петре, первый госпиталь в 1707 году, ныне это Главный военно-клинический госпиталь имени Бурденко, который находится в Москве, 1707-й год. При этом госпитале была организована лекарская школа, где начали воспитывать медицинских сотрудников впервые в России. В период правления Петра появилось 30 военных госпиталей впервые. Дальше история военно-медицинской службы развивается, следующие этапы – это указ императора Павла о создании Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге, 1798-й год. Первое медицинское образовательное учреждение в России было организовано указом Павла.

С.БУНТМАН: Не все так глупо было, что Павел Петрович-то учреждал, так скажем.

А.НИКИТИН: За это ему большое спасибо, что он учредил Медико-хирургическую академию, которая со временем трансформировалась в Военно-медицинскую академию, которая в этом году празднует 212 лет.

В 1805 году был императором Александром впервые организован орган военного управления военной медицины, Военно-медицинская инспекция при Военном министерстве. Длительные годы возглавлял эту инспекцию иностранец, баронет Вилье. Это реформатор военной медицины в России, он заложил основы военной медицины в России. Памятник ему от благодарных потомков стоит на территории Военно-медицинской академии.

В 1823 году медицинская служба Вооруженных сил России в XIX веке начинает издавать первый специализированный медицинский журнал. Он жив и поныне, называется «Военно-медицинский журнал».

С.БУНТМАН: Не прерывался во всякие бурные годы?

А.НИКИТИН: Никогда не прерывался и выходит ежемесячно, и мы надеемся, что будет выходить и дальше. В дальнейшем военная медицина развивалась. Колоссальная эпоха развития военной медицины – это эпоха Николая Ивановича Пирогова, нашего великого.

С.БУНТМАН: Да. Вот это большинство людей знают, что тогда был практически переворот вообще.

А.НИКИТИН: Большинство людей знают о том, что он великолепный хирург. Но не так много людей знают, что он был потрясающий педагог и организатор военной медицины. В период Крымской войны Николай Иванович Пирогов первый сгенерировал идею медицинской сортировки, отбора раненых, их эвакуации по предназначению. То есть он заложил основы военно-полевой хирургии. И это был человек, в этом году отмечается 200 лет с его рождения – я хотел бы подчеркнуть, что наиболее продуктивные годы его деятельности, 15 лет он работал в Военно-медицинской академии. И основные его свершения как раз пришлись на эту эпоху. Но человек был откровенный, честный, он не умел молчать. По результатам Крымской войны он писал на высочайшее имя докладные, где четко обозначал те проблемы, с которыми он столкнулся. Проблемы, традиционные для России, - дураки и дороги, мздоимство. И это послужило одной из причин, что Николая Ивановича Пирогова удалили от дел, хотя он генерировал очень продуктивные идеи, как оптимизировать медицинскую службу на тот период времени.

И самых больших успехов медицинская служба Вооруженных сил достигла в период Великой отечественной войны. Только 2 цифры. Благодаря работе военных медиков, за годы войны удалось вернуть в строй 72% раненых. Если говорить в цифрах, это 17 миллионов человек. 72% раненых и 90% больных были возвращены в строй и продолжали воевать. Таких результатов нет ни у одной медицинской службы мира.

С.БУНТМАН: За счет чего? За счет квалификации, за счет организации? Вот, за счет чего это удалось сделать?

А.НИКИТИН: Вы знаете, комплекс причин. Прежде всего, конечно, это высочайшая организация, это эвакуация по предназначению, это приближение госпиталей к передовой линии для того, чтобы как можно быстрее раненому оказать квалифицированную медицинскую помощь и тем самым спасти его жизнь. Четкая организация медицинского обеспечения на всех этапах. И, безусловно, героизм. 116 тысяч военных медиков в годы войны были награждены орденами и медалями, 47 человек получили звания Героя Советского Союза. Героизм. Хирурги оперировали сутки, спали по 2-3 часа. Зачастую в неприспособленных условиях. Но они спасали жизни людей.

С.БУНТМАН: Почему-то мы очень часто говорим про авиацию, например, где все, от младших до самых старших принимают непосредственное участие в службе, именно все – что летчики от мала до велика летают. Но, ведь, медики – это то же самое.

А.НИКИТИН: Конечно. Ну, такие фамилии, которые известны всем, это академик Бурденко – это военный врач. Академик Куприянов – это военный врач периода Великой Отечественной войны. Академик Мясников. То есть все ведущие специалисты в области медицины – они все ушли на фронт, они все оказывали медицинскую помощь.

С.БУНТМАН: То есть они были все действующими врачами?

А.НИКИТИН: Безусловно, конечно.

С.БУНТМАН: А не администраторами от медицины.

А.НИКИТИН: Нет. Действующими врачами. Но вы знаете, нельзя недооценить роль администраторов, потому что организация медицинского обеспечения – это очень важный аспект деятельности медицинской службы.

С.БУНТМАН: Вы знаете, мы сейчас с вами тогда сделаем скачок и сразу перейдем давайте к нынешней.

А.НИКИТИН: Да, про историю можно говорить бесконечно долго.

С.БУНТМАН: Ну, конечно, да. И поэтапно, и можно об этом и исторические передачи сделать.

А.ЕРМОЛИН: Пропустили один этап. Все-таки, Афган – это тоже была история. Это была серьезная история для военно-медицинской службы.

А.НИКИТИН: Если позволите, буквально одна минута по поводу Афганистана. Это бесценный опыт, это бесценные знания. Сейчас уже произошло осознание этого опыта, опыта медицинского обеспечения. У нас изданы труды по медицинскому обеспечению в Афганистане. И они пользуются колоссальной популярностью и значительный интерес со стороны прежде всего тех Вооруженных сил, которые сейчас столкнулись с теми же проблемами в Афганистане, с которыми сталкивались мы.

А.ЕРМОЛИН: Это как раз, вот, очень важно, потому что для малых войн. Вот, для той специфики, с которой сейчас сталкиваются Вооруженные силы.

А.НИКИТИН: Да, безусловно, это так.

А.ЕРМОЛИН: Ну, может, про проблемы сразу же спросим?

С.БУНТМАН: Да, сразу.

А.ЕРМОЛИН: Вот, начнем сразу же с неловких вопросов.

А.НИКИТИН: Мне хотелось бы с достижений. Но можно и с неловких вопросов.

С.БУНТМАН: Через них можно и говорить. Через проблемы будем говорить о достижениях.

А.ЕРМОЛИН: Да. Мы уже с этим сталкиваемся. Конечно, там. Как? Есть позитивная неудовлетворенность, а есть негативная неудовлетворенность, да? Вот, очень много негативной неудовлетворенности в силу отсутствия как раз какой-то такой внятной информации у людей, да? Вот, все, о чем так сейчас замечательно говорили. В общем, многие ставят под сомнение, там все разваливается. Вот, так ли это? Есть ли у вас план? Что такое новый облик военной медицины, да? Что реально происходит?

С.БУНТМАН: Да. Потому что первый крик при реформе последней был, первый крик тревоги наряду с некоторыми другими специальностями: «Грядет разгром военной медицины. Не будет военных врачей, будет обычная медицина и все, наша 200-летняя история потеряется». То есть не будет специалистов.

А.ЕРМОЛИН: Потеряем военно-полевую хирургию и так далее.

С.БУНТМАН: Да.

А.НИКИТИН: Вопрос понятен, мы с этим вопросом сталкиваемся достаточно часто. Ну, как врач могу сказать, что пациент скорее жив, чем мертв. А если давать характеристику состоянию здоровья медицинской службы, то состояние здоровья достаточно неплохое. А, вот, рассуждение о том, что все погибло? Ну, знаете как обычно? У нас все хорошо понимают, как надо учить и как надо лечить.

С точки зрения профессионала. Медицинская служба не развалена, она существует. Сокращения, о чем мы очень много говорили, военных госпиталей, по сути, не произошло. Изменилась структура наших военных госпиталей – это так. Меняется облик Вооруженных сил, Вооруженные силы становятся меньше, чем они были раньше. Меняется расположение частей и контингентов. И основной принцип: военно-лечебные учреждения медицинской службы должны находиться там, где есть воинские части. И прежде всего они должны обслуживать и оказывать медицинскую помощь действующим военнослужащим.

В настоящее время существует 13 системообразующих госпиталей – это Центральный и Флотский госпиталь, и у них структурные подразделения, 105 еще госпиталей. На всей территории РФ. Сокращения госпиталей масштабного за период реформы не произошло, люди не остались без медицинского обслуживания. Да, там, где нет воинских частей, там количество коек в госпиталях уменьшилось, амбулаторно-поликлинические учреждения в некоторых местах были ликвидированы. Ну, это единичные случаи. И учитывая нужды и чаяния не только наших действующих военнослужащих, но и наших ветеранов, пенсионеров Министерства обороны за последнее время было принято решение о том, что необходимо сохранить военные госпитали в части городов, где нет воинских частей.

С.БУНТМАН: Ну вот смотрите, нам пришел вопрос от врача из Санкт-Петербурга. Он говорит, что в 2009 году закрыли военную поликлинику в Ломоносове. И дальше: «Десятки воинских частей, более 5 тысяч пенсионеров с членами семей маются, проблем, жалоб целая гора. Ветераны, депутаты к командованию обращались всюду, показывали митинг по телевидению. Я написал на сайт президента с конкретным вопросом, зачем закрыли поликлинику? Из ГВМУ пришел ответ, подписанный временно исполняющим обязанности начальника 2-го управления, одна фраза сразила: «Пенсионеры Министерства обороны проживают по всей территории РФ, где более 3 тысяч населенных пунктов. Министерство обороны не может содержать в каждом военно-медицинское учреждение». Так я не против. А зачем трогать те, что есть?» Вот, я так длинно прочитал, потому что все письмо, в общем-то, о конкретной истории.

А.НИКИТИН: Да. Ну, это, действительно, крик души и, вероятно, наболело у человека. Но давайте задумаемся. Ломоносов – это пригород города-героя Санкт-Петербурга. В городе-герое Санкт-Петербурга расположена Военно-медицинская академия с коечной мощностью 3 тысячи коек, с амбулаторно-поликлиническим звеном, где ежегодно оказывается помощь – 200 тысяч посещений в год. Окружной госпиталь – 2 поликлиники. Рядом с Ломоносовым в Пушкине есть тоже поликлиника. Естественно, мы не можем сохранить поликлиники во всех городах России, где они раньше были. Но всегда есть возможность маневра сил и средств. По этому конкретному случаю, по Ломоносову я могу вас заверить, что мы будем разбираться. Если, действительно, ситуация такая и там люди остались без медицинской помощи, мы будем принимать решение.

С.БУНТМАН: Да. Потому что, конечно, это окрестности, но пешком из Раненбаума не дойдешь до Петербурга.

А.НИКИТИН: Ну, пешком и не надо. Общественный транспорт ходит и есть возможность доехать в лечебно-профилактическое учреждение, и там не откажут. У нас нет брошенных наших, прикрепленных к нам пациентов.

А.ЕРМОЛИН: Сереж, ты знаешь, мне кажется вот такая еще проблема. Помнишь, у нас был бравый генерал иностранного легиона, да?

С.БУНТМАН: Да, французский.

А.ЕРМОЛИН: Французский. Вот, он рассказывал о том, что ветераны, собственно, Вооруженных сил, которые уходят на пенсию во Франции, они получают возможности лечиться в нормальных медицинских учреждениях, гражданских.

С.БУНТМАН: В обычных.

А.ЕРМОЛИН: Вот, проблема, мне кажется, заключается в том, что люди чувствуют, что, вот, они были своими, а сейчас, вроде как, от них кто-то начинает избавляться.

С.БУНТМАН: Потому что у нас гораздо больший разброс, и поэтому когда свое ведомственное, особенно военно-медицинское учреждение, они чувствовали, что они главные, свои.

А.НИКИТИН: Ну, с моей точки зрения, проблема имеет несколько аспектов. Первое, почему наши пенсионеры Министерства обороны, все-таки, настаивают на лечении в наших военно-медицинских лечебных учреждениях? Это свидетельствует о том, что уровень оказания помощи...

С.БУНТМАН: Они привыкли к этому уровню.

А.НИКИТИН: Привыкли – это раз, и уровень оказания помощи там, все-таки, зачастую выше, чем в гражданских медицинских учреждениях. Поэтому они туда и тянутся. Ежегодно количество пролеченных пенсионеров Министерства обороны, членов их семей у нас увеличивается, в наших лечебно-профилактических учреждениях. Поэтому есть объективные показатели. Мы никому не отказываем. Мы в ответе за этих людей. Есть специфика в том, что те люди, которые долгие годы прослужили, они имеют особенности развития тех или иных заболеваний, есть особенности военной службы. И зачастую заболевания протекают у них по-другому, не так, как у гражданских людей. И особенности, специфику этой проблематики знают только военные врачи.

С.БУНТМАН: Ну да.

А.ЕРМОЛИН: Ну, я к тому, что в любом случае надо и гражданскую медицину, вот, условия для пенсионеров создавать в том числе и в тех учреждениях, в которых должны лечить наших пенсионеров. Но все равно у вас не будет никогда денег, чтобы, действительно, обеспечить всех пенсионеров по всей стране.

С.БУНТМАН: Да. Здесь должны быть, конечно, 2 вещи – преемственность и просто вашего человека, пациента, военного пенсионера, просто его передавать со всей историей, со всеми его особенностями.

А.НИКИТИН: В некоторых регионах так и происходит. Там, где уровень наших военно-лечебных учреждений явно недостаточный, заключаются договора с гражданскими организациями, и наши пенсионеры Министерства обороны, члены их семей получают качественную медицинскую помощь в гражданских лечебных учреждениях. Но я хотел бы напомнить еще такой аспект. Пенсионеры Министерства обороны – это полноправные граждане РФ, которые имеют право на медицинское обеспечение не только по линии Министерства обороны, но и в гражданской системе – у них у всех есть полисы обязательного медицинского страхования. Этих полисов нет у действующих военнослужащих, их нет. Вот, действующие военнослужащие – это прицельно тот контингент, который может получить помощь только в военно-лечебном учреждении.

С.БУНТМАН: Как вы рассчитываете, когда необходимо изменить несколько географию, упорядочить в связи с сокращениями в армии. Как это рассчитывается? Где нужно оставить, например, лечебное учреждение, где его не нужно оставить, где нужно перевести? Насколько это подробно рассчитывается?

А.НИКИТИН: Ну, естественно, решение принимается не спонтанно. Вначале идет анализ ситуации, смотрится количество прикрепленного контингента – есть у нас такой термин. Это действующие военнослужащие, пенсионеры Министерства обороны и члены их семей. И исходя из количества контингента, который мы должны обслуживать, мы рассчитываем потребности в койках, в амбулаторно-поликлиническом звене, в кадровом составе, в специалистах. Конкретно в каждом регионе. Основной принцип оказания медицинской помощи – это территориальный в Вооруженных силах. За территорией закрепляется льготный контингент, и там находятся лечебно-профилактические учреждения нашей медицинской службы.

А.ЕРМОЛИН: А, вот, если по уровням объяснить нашим слушателям. Вот, с какого уровня медицинский работник, ну, хотя бы там в ранге фельдшера начинает прикрепляться к тем или иным подразделениям? И как дальше все это идет?

А.НИКИТИН: У нас в настоящее время выстраивается в рамках реформы и уже практически выстроилась трехуровневая система медицинской помощи. Первый уровень очень важный – это войсковое звено. Это конкретные наши боевые подразделения, бригады, где у нас полностью сформированы современные медицинские подразделения, медицинские роты. Там есть специалисты всех профилей, которые в состоянии оказать врачебную помощь с элементами квалифицированной медицинской помощи. Основная задача войскового звена – это, прежде всего, наблюдение за санитарно-эпидемиологическим благополучием, санитарно-просветительская работа, диспансеризация военнослужащих, донесение до наших военнослужащих необходимости активно бороться за сохранение своего здоровья. Это комплекс организационных и лечебных мероприятий.

Второй уровень – это гарнизонные, базовые, окружные и флотские госпитали, где оказывается квалифицированная помощь, где оказывается специализированная помощь. Третий уровень (самый высокий) – это центральный госпиталь и Военно-медицинская академия, где специализированная помощь и высокотехнологическая медицинская помощь. И вот эта единая система – она позволяет сохранить преемственность. Пациент передается от одного уровня к другому, зачастую может перескочить уровень. Вот, войсковое звено. На втором уровне ему не могут оказать помощь, не в состоянии. Он тут же эвакуируется по предназначению в Центральный госпиталь или Военно-медицинскую академию, и это происходит постоянно. Эвакуация тяжелобольных, раненых – по предназначению в специализированные центры.

А.ЕРМОЛИН: А медицинские роты – это уровень бригады?

А.НИКИТИН: Это уровень бригады, да, да. Это как раз те подразделения, которые в состоянии оказать помощь наиболее приближенно к переднему краю.

С.БУНТМАН: Ясно. Хорошо. Алексей Эдуардович, мы продолжим через несколько минут. Я напоминаю, что у нас в гостях Алексей Никитин, мы говорим о военной медицине. Задавайте свои вопросы, +7 985 970-45-45 – для SMS телефон. И вы можете еще смотреть прямо сейчас во время эфира на «Эхе Москвы», можете смотреть вебтрансляцию на нашем сайте. Встретимся через 5 минут.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Мы продолжаем наш «Военный совет» и я напоминаю, кто у нас в гостях. Алексей Эдуардович Никитин, начальник лечебно-профилактического управления Главного военно-медицинского управления Министерства обороны. Задают конкретные вопросы, сейчас о Казанском госпитале. Здесь 2 вопроса есть о Казанском госпитале. Александр пишет: «В Казани есть воинские части Министерства обороны внутренних войск и военные училища, однако, собирались закрыть госпиталь. Но только нужно было возмущение народа, чтобы госпиталь сохранили. Зачем делать эксперименты методом тыка?» То есть его сохранили?

А.НИКИТИН: Да, Казанский госпиталь сохранили, решением Министра обороны этот госпиталь продолжает функционировать и оказывать медицинскую помощь всем нашим льготникам, которые живут в городе Казани.

С.БУНТМАН: Вы говорили, что это не только в Казани.

А.НИКИТИН: Не только. В Мурманске сохранили госпиталь, несмотря на то, что количество воинских частей там уменьшается. Тем не менее, госпиталь сохранили для того, чтобы наши люди продолжали получать качественную медицинскую помощь в военно-лечебном учреждении.

А.ЕРМОЛИН: Ну, мне кажется, что это как раз такое правильное, промежуточное решение, да? Потому что город-миллионник, людей огромное количество.

С.БУНТМАН: Ну, конечно. А там можно будет посмотреть. Потому что, вот, Алена правильно пишет, что когда мы говорили о Ломоносове, конечно, до Питера ехать долго, электрички ходят редко, маршрутки дорогие. А в гражданских поликлиниках огромные очереди. Потому что люди хотят быть в каком-то привычном, гораздо более уютном мире, И в медицинском тоже.

А.ЕРМОЛИН: Ну, это, кстати, вопрос вообще адаптации военнослужащих. То есть переход из одного качества в другое – вообще, огромный стресс, конечно, для военного человека.

А.НИКИТИН: Да, это, безусловно, так и мы прекрасно понимаем эту проблему. По каждому конкретному случаю мы готовы разбираться и принимать решения. Руководство Министерства обороны это все прекрасно понимает, министр обороны чутко реагирует на все нужды и чаяния медицинской службы. Не случайно медицинская служба сейчас находится в прямом подчинении у министра обороны, и сохранение здоровья военнослужащих, льготного контингента входит в число приоритетных задач Министерства обороны.

Если позволите или это позднее, я бы дал телефоны, по которым мы.

А.ЕРМОЛИН: Давайте сейчас.

С.БУНТМАН: Давайте сейчас, сразу.

А.НИКИТИН: По которым мы готовы оперативно решать все возникающие вопросы.

С.БУНТМАН: Будь то в Ломоносове, будь то в Казани, будь то в других городах.

А.НИКИТИН: Да. Дальний Восток, Сибирь. Россия большая. 8-495-693-44-19 и второй телефон 8-495-693-45-34. Пожалуйста, звоните и мы готовы откликнуться и принимать решения.

С.БУНТМАН: А если вы не записали, вы, конечно, найдете, когда текст будет опубликован на нашем сайте, текст передачи. Вы просто в тексте передачи его и найдете.

А.ЕРМОЛИН: Алексей Эдуардович, вот, у меня к вам вопрос как профессору, как доктору медицинских наук.

С.БУНТМАН: О своем? Консультация?

А.ЕРМОЛИН: (смеется) В чем, скажем, сейчас состоят ваши конкурентные преимущества? Какой вид заболеваний, ранений? Вот, в чем вы наиболее сильны на мировом уровне в том числе?

А.НИКИТИН: Вы знаете, сложно переоценить те успехи нашей военной медицины, потому что мы имеем колоссальный опыт оказания медицинской помощи в условиях войн и конфликтов. Давайте вспомним, это Афганистан, 2 чеченские кампании. И наши врачи, военные медики, все прошли школу жизни именно там, на передовой. Поэтому приоритетное направление – это, безусловно, военно-полевая хирургия. Приоритетное направление. Приоритетное направление – это профилактика и лечение инфекционных заболеваний, особенно это актуально по Афганистану. И, вот, на последней конференции в Светлогорске колоссальный интерес был со стороны военно-медицинских служб западных, прежде всего американцы, англичане, по нашему опыту борьбы с инфекционными заболеваниями в Афганистане.

С.БУНТМАН: Ну, конечно. Пока они там еще несколько лет будут.

А.НИКИТИН: Безусловно. И они столкнулись с теми же самыми проблемами, с которыми мы сталкивались в Афганистане, и у нас есть колоссальный опыт. Колоссальный опыт по именно этим мероприятиям.

А.ЕРМОЛИН: Нейрохирургия, наверное, да?

А.НИКИТИН: Нейрохирургия, кардиохирургия. Из 260 видов высокотехнологической медицинской помощи военные медики оказывают 240 видов высокотехнологичной медицинской помощи. То есть весь аспект.

Особенности наши в том, что в военно-медицинской службе есть и педиатрия, есть гинекология, есть акушерство. Этого нет ни в одной медицинской службе мира. То есть у нас представлены все медицинские специальности и весь профиль медицинских услуг, если так можно сказать.

С.БУНТМАН: И в ходе реформы это не считается чрезмерным?

А.НИКИТИН: В ходе реформы это не считается чрезмерным. Наоборот, эти направления развиваются, и пример тому – решение руководства страны о строительстве нового комплекса Военно-медицинской академии в городе Санкт-Петербурге. Новый уникальный комплекс будет построен в самое ближайшее время, где будут оказывать все виды высокотехнологичной медицинской помощи.

С.БУНТМАН: А что будет со старым? Его же не отдадут под бизнес-центры, я надеюсь?

А.НИКИТИН: Ну, вы понимаете, я не знаю судьбу старых зданий, мне сложно сказать. Решение принимает руководство. Но веяние времен сейчас такое, что в старых зданиях, которым 200 лет, сложно ставить современную технику, аппаратуру, делать современные операционные.

С.БУНТМАН: Я понимаю. Но надо что-то придумать. Ведь, это же история. Если превратить ее просто в административное здание какое-нибудь, не имеющее отношения к военной медицине, это было бы как-то глупо и беспамятно, мне кажется.

А.НИКИТИН: Я с вами полностью согласен. Я думаю, что будет принято решение о сохранении здания Военно-медицинской академии, тем более, что Военно-медицинская академия указом президента Ельцина – это национальное достояние.

А.ЕРМОЛИН: А, вот, возвращаясь к теме высокотехнологичных медицинских услуг. Как у вас ведутся разработки научно-исследовательские? Или вас, все-таки, боевые условия заставляют быть такими высококлассными специалистами?

А.НИКИТИН: Ни в коем случае, нет-нет, это, безусловно, не так. В Военно-медицинской академии 63 кафедры и клиники, работают высококлассные специалисты. Нейрохирурги, онкологи, абдоминальная хирургия, гинекологи, урологи – все специальности представлены. И, безусловно, они прежде всего занимаются клинической деятельностью, занимаются передовыми клиническими разработками. В чем наше преимущество? В том, что эти специалисты ездят по регионам. Вот, по решению министра обороны группы профессоров Военно-медицинской академии уже дважды выезжали на Дальний Восток, где они не только читают лекции и рассказывают, как надо лечить. Они проводят показательные операции на местах. Они учат врачей на местах, они повышают их квалификацию. Поэтому уровень наших врачей очень высок.

А.ЕРМОЛИН: А международное сотрудничество?

С.БУНТМАН: Ну, вот, помимо того, о чем говорили, о передаче опыта.

А.НИКИТИН: Ну, я, вот, несколько цифр могу привести. Ежегодно на различные международные конференции выезжает порядка 240 сотрудников Военно-медицинской академии. Их приглашают. Они выезжают с лекциями, они там доносят наш опыт, перенимают передовой западный опыт и внедряют это в нашу жизнь. Международное сотрудничество достаточно серьезное. И начальник Главного военно-медицинского управления профессор Белевитин Александр Борисович избран на 2 года председателем Европейского общества по международной военной медицине. И параллельно, что очень приятно, все начмеды Вооруженных сил стран СНГ приняли решение объединиться в комитет для того, чтобы вместе решать схожие проблемы военной медицины в странах СНГ. И начальника Главного военно-медицинского управления избрали почетным председателем этого комитета начальников медицинских служб Вооруженных сил стран СНГ. Все присоединились.

А.ЕРМОЛИН: А как у вас обстоят дела с оснащенностью? Потому что для сложных операций нужно сложное техническое оборудование.

С.БУНТМАН: Да. Потому что все жалуются на проблемы и с нашей промышленностью, и с поставками, и с нашими разработками отечественными. Как вы сейчас в ходе модернизации?

А.НИКИТИН: Вы знаете, несмотря на экономические трудности, которые в государстве у нас, безусловно, есть, нас не забывают. Несколько цифр. В этом году мы закупаем медицинской техники на 4 миллиарда рублей. Поверьте, что это самая передовая медицинская техника. Министр обороны жестко поставил условия: мы должны закупать лучшее. Лучшие мировые образцы медицинской техники. Так и происходит.

Второй аспект – это оснащение нашего войскового звена. Безусловно, там не нужны лучшие мировые образцы, там нет высоких технологий. Там нужна надежная качественная техника, действующая. Та техника, которая, возможно, стоит недорого, легко эксплуатируется, легко ремонтируется. Вот это, в основном, ниша отечественных производителей. И поверьте, что уже достаточно много отечественных компаний, которые производят качественную и недорогую медицинскую технику.

С.БУНТМАН: Без такой вот, к сожалению, привычной волынки «Вы нам дайте там миллион миллиардов, мы посмотрим, а потом еще 2 миллиона миллиардов, а мы тогда вам дадим один образец»? Вот это тяжелая ситуация.

А.НИКИТИН: Вы знаете, мы убедились в том, что проведение бесконечных научно-исследовательских работ, опытно-конструкторских работ, в которые закладывались очень большие деньги, это все зачастую было в пустоту. Сейчас промышленность сама активно выходит, в инициативном порядке по нашему заданию разрабатывает передовые образцы, предлагает нам, показывает в ходе учений, испытаний. И только после этого возможны поставки этой техники в войска. В инициативном порядке промышленность работает.

А.ЕРМОЛИН: Вот сейчас все более и более мобильными должны становиться наши Вооруженные силы. Это значит, все более и более должна становиться мобильной наша военная медицина. Вот, какие у вас есть разработки в этом направлении?

А.НИКИТИН: Вы абсолютно правы. И залог спасения жизни раненого – это приближение этапа оказания медицинской помощи к полю боя. Есть правило золотого часа. Раненый если получает помощь в течение часа после ранения, шансы спасти его жизнь возрастают многократно. 2-3 часа оттяжка – это все существенно ухудшает его жизненный прогноз.

Потом проблема создания полевых мобильных госпиталей стоит очень остро. Мы сейчас активно прорабатываем вопрос по заданию министра обороны, смотрим передовые образцы западной техники, смотрим образцы отечественных производителей, сравниваем. И на следующий год у нас уже запланирована закупка нескольких вариантов полевых мобильных госпиталей.

С.БУНТМАН: Последнее слово за специалистами?

А.НИКИТИН: Безусловно. Все определяют главные специалисты Министерства обороны – главный хирург, главный анестезиолог. Они говорят, что им нужно, какая аппаратура, какие кузова-контейнеры, какие носилки? Они это определяют.

А.ЕРМОЛИН: А у вас есть военная скорая помощь?

А.НИКИТИН: Да.

А.ЕРМОЛИН: И как она выглядит?

А.НИКИТИН: Очень интересный вопрос, спасибо. Вопрос с сарказмом, наверное, да?

А.ЕРМОЛИН: Почему? Нет.

С.БУНТМАН: Нет-нет-нет, просто, действительно, интересно.

А.НИКИТИН: Ну, кто служил в войсках, тот, наверное, вспоминает санитарки зеленого цвета, в народе они назывались «буханка», эти санитарки. В прошлом году по решению министра обороны мы закупили 80 реанимобилей на базе Фиат Дуката с самой современной аппаратурой. И все эти реанимобили ушли в войска. То есть вот это вот те конкретные наши достижения.

А.ЕРМОЛИН: А операционные? Там же нельзя расположить серьезную операционную.

А.НИКИТИН: Это реанимобиль.

С.БУНТМАН: Настоящий реанимобиль. И Дукат – хорошая машина, в которой можно это все сделать очень хорошо.

А.НИКИТИН: Да. И мы считаем, тут большой успех, что у нас есть возможность сейчас транспортировать раненого и пораженного куда угодно и обеспечить поддержание его жизненных функций на этапе его транспортировки.

С.БУНТМАН: А авиация?

А.НИКИТИН: Работаем в этом направлении. Понимаем, что без санитарно-транспортной авиации нет будущего. И опять же, по решению министра обороны мы сейчас разрабатываем модули, чтобы поместить их в самолет Скальпель, который был в период в Афганистана и активно работал. Этот самолет выделен и он есть. Я думаю, в течение ближайшего года у нас будет самолет, который в состоянии эвакуировать наших раненых и пораженных из любого региона.

С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста (чтобы мы успели). Очень важная вещь – психологическая реабилитация военнослужащих. Это очень важная вещь, и здесь мы просто в быту видим и во всем видим, какая это важнейшая проблема. Если здесь не досмотреть, могут быть большие беды.

А.НИКИТИН: Безусловно. Разработана социальная стратегия развития Вооруженных сил, которая находится под пристальным вниманием нашего руководства. И в рамках этой социальной стратегии развития Вооруженных сил есть большой раздел – это совершенствование медицинского обеспечения. Есть приказ министра обороны о медико-психологической реабилитации отдельных контингентов военнослужащих. Впервые на постсоветском пространстве уже год функционирует система медико-психологической реабилитации. В прошлом году медико-психологическую реабилитацию в различных учреждениях медицинской службы получило более 2 тысяч – это прежде всего спецназ, это летчики, это подводники, это именно те военнослужащие, которые повергаются колоссальному и физическому воздействию, и, прежде всего, психологическому.

В чем смысл? Гуманизация армии ставит во главу угла человека, профессионала. Давайте на секундочку задумаемся. Стоимость обучения летчика, чтобы он стал высококлассным специалистом, на Западе миллион долларов. Я думаю, что у нас порядок цифр, ну, меньше, но все равно сумма высока.

С.БУНТМАН: Если мы хотим такого же результата.

А.НИКИТИН: Если мы хотим такого же результата. Этот летчик испытывает экстремальные перегрузки, психологические и физические. Нужно им заниматься, нужно его реабилитировать? Да, безусловно. Для того, чтобы его профессиональное долголетие, его трудоспособность и боеспособность сохранялась как можно дольше. Вот это комплексная программа медико-психологической реабилитации разработана, она показала свою эффективность и дальше будет расширяться.

А.ЕРМОЛИН: А вы довольны качеством медицинского персонала, который у вас работает? Я сейчас поясню, а то тут, действительно, саркастические вопросы начинают приходить по поводу отправлений у военнослужащих. Ну, вот, даже еще если вернуться к Англо-Бурской войне, да? У англичан были потери 87% из прибывающих новобранцев только за счет того, что они травились, там зубы болели. То есть 87% личного состава просто были не боеспособны. И соблюдение вот таких вот элементарных как раз правил – на самом деле, это уровень сержанта, это уровень фельдшера прикрепленного. Вот, как вам удается и удается ли, как бы, выдерживать такие элементарнейшие нормы профилактики личного состава? И как вы это делаете?

А.НИКИТИН: Вы знаете, там, где в войсковом звене есть адекватная медицинская служба, где есть дееспособные активные и болеющие душой за дело начальник медицинской службы бригады, там ведется и санитарно-просветительская работа, и противоэпидемическая работа. Там проводятся и читаются лекции военнослужащим. Причем, лекции о том, что надо чистить зубы, надо мыть руки. Зачастую это надо все объяснять. Но, опять же, это во многом зависит от...

С.БУНТМАН: Да и объяснять, и следить, и спрашивать.

А.ЕРМОЛИН: Это даже уже не уровень медицинский.

С.БУНТМАН: Это уровень санитарный.

А.НИКИТИН: Ну, вы знаете, врач, все-таки, в частях – это гуманист. Это тот человек, который должен первым откликнуться.

С.БУНТМАН: Во всяком случае, должен быть.

А.НИКИТИН: Первым должен откликнуться на проблемы конкретного военнослужащего. Первым должен откликнуться и попытаться ему помочь, помочь деятельно и эффективно.

А.ЕРМОЛИН: А, вот, сейчас в связи с реформой как много людей снимает военную форму? Есть у вас такая тенденция, что больше и больше принимаете гражданских врачей или, скажем, своих переводите?

А.НИКИТИН: Вы знаете, здесь 2 аспекта существует. Первый аспект, это войсковое звено. Там все военные врачи остались военными – это войсковое звено, это передовой край, там все военные. Произошло сокращение военных должностей...

А.ЕРМОЛИН: Там не по КЗОТу, да? Там по уставу.

А.НИКИТИН: Там по уставу, да. Там он офицер, там он военный врач, он офицер. В санаториях все стали гражданскими, в поликлиниках все стали гражданскими. Часть военных должностей в госпиталях сейчас замещают лица гражданского персонала. Но мы максимально сохранили офицеров-хирургов, офицеров-анестезиологов, офицеров-травматологов, офицеров-эпидемиологов. То есть тот передовой отряд, который по первому зову убывает на ликвидацию каких-то последствий чрезвычайных происшествий и других ситуаций нештатных.

А.ЕРМОЛИН: Ну, то есть это не просто как бы поощрение, чтобы люди не уходили.

А.НИКИТИН: Нет, это не поощрение. Вы знаете, это долг.

А.ЕРМОЛИН: Это именно технология функциональная.

А.НИКИТИН: Да, да.

С.БУНТМАН: Да, это функциональные расчеты. Давайте мы напомним еще телефоны, потому что у нас Вадим Башлаков, пенсионер спрашивает о конкретных вещах, о закрытии 295-й поликлиники военно-морского флота в Петербурге. Спрашивают о судьбе Самарского госпиталя. Это все можно выяснить. Пожалуйста, получайте информацию из первых рук. И повторите нам телефоны, пожалуйста, Алексей Эдуардович.

А.НИКИТИН: Да, пожалуйста. 8-495-693-44-19 и второй телефон 8-495-693-45-34.

С.БУНТМАН: Вот, скажите пожалуйста, военные санатории, профилактории, детские учреждения, такие вот, как они сейчас, в каком состоянии и в каких преобразованиях они находятся?

А.НИКИТИН: Вы знаете, они существуют, они развиваются. Коечная мощность санаториев увеличивается. В прошлом году санаторно-курортное лечение получили 210 тысяч наших пациентов. Я хотел бы только обратить внимание на один аспект. В санаториях лечатся люди по медицинским показаниям, так?

С.БУНТМАН: Это не отдых.

А.НИКИТИН: Это не отдых, это важный этап лечения. И зачастую у нас возникает масса проблем, когда наши глубокоуважаемые пенсионеры Министерства обороны летом хотят поехать отдыхать к морю. Привычка. Хотелось бы обратить внимание, что они зачастую имеют ряд хронических заболеваний, прежде всего сердечнососудистой системы заболевания, которые не подразумевают резкую смену климата. И лечение летом в наших санаторных учреждениях для этой категории лиц не принесет медицинского результата, а, наоборот, результат чаще всего бывает другой, отрицательный.

С.БУНТМАН: Если это реальность, как убедить людей?

А.НИКИТИН: Методом просвещения, методом убеждения, рассказа.

С.БУНТМАН: Как разубедить, что это не от того, что вы не хотите их туда послать или что, «вот, у нас все катится, там, в тартарары и меня даже не могут отправить на море»?

А.НИКИТИН: Мы пытаемся объяснить каждому конкретному человеку.

С.БУНТМАН: Я хочу сказать людям, что я вовсе не издеваюсь над этой проблемой. Но это проблема и, действительно, есть и психологическая тоже.

А.НИКИТИН: Конечно. Тут колоссальная психологическая составляющая. И это задача конкретного амбулаторно-поликлинического учреждения, где человек состоит на учете, где функционирует санаторно-отборочная комиссия. И именно врачи санаторно-отборочной комиссии должны объяснить глубокоуважаемому пенсионеру Министерства обороны: «Иван Иванович, лучше для вас будет поехать в сентябре-октябре вот в этот санаторий. Этот санаторий как раз специализируется на вашей патологии. Там есть такая-то минеральная вода, такие-то физиопроцедуры, то-то, то-то. Не надо рваться в июле».

С.БУНТМАН: Да, но чтобы при этом он был уверен, что его также уважают, как раньше.

А.НИКИТИН: Конечно, конечно. И все исходят из его интересов, потому что санаторно-курортное лечение должно приносить улучшение состояния здоровья, но явно не ухудшение.

А.ЕРМОЛИН: А льготы по деньгам? Вот, в приобретении путевок у офицеров сохраняются и у членов семьи?

А.НИКИТИН: Они все сохранились, конечно. Они все сохранились.

А.ЕРМОЛИН: В мою бытность 50%, по-моему.

А.НИКИТИН: Да, да, так оно и есть.

С.БУНТМАН: Скажите, Алексей Эдуардович, когда примерно вы рассчитываете выйти на запланированный уровень и по технике, и по поступлению новых специалистов, по уровню оснащенности военной медицины. Как вы думаете? Хорошо, что начато, да. Да, есть очень большие сложности разного вида. Ну, планировать-то как-то надо? Когда мы придем к запланированному уровню-то?

А.НИКИТИН: Да, конечно. В рамках социальной стратегии развития Вооруженных сил, развитие медицинской службы подразумевается провести в 3 этапа до 2020 года. Первый этап – это войсковое звено, это ближайшие 2-3 года. Это войсковое звено. Следующий этап – это части центрального подчинения, это Военно-медицинская академия. И к 2020 году мы надеемся, что мы выйдем на тот уровень, на те требования, которые нам предъявляет руководство страны. Задача перед нами поставлена достаточно серьезная – иметь одну из лучших медицинских служб в мире. Мы стремимся к этому результату.

С.БУНТМАН: Да. Еще очень хорошо бы, конечно, если, действительно, пойдет в запланированном направлении запланированными темпами пойдет преобразование и армии в том числе, и военной медицины, очень хочется, чтобы Вооруженные силы как-то не оторвались от того, как товарищ Тухачевский, не убежали. Вот, чтобы не было огромной разительной разницы и с гражданской медициной. Вот, видите, нужно во всех других областях работать.

А.ЕРМОЛИН: Хороший социальный стимул для военнослужащих оставаться в Вооруженных силах в том числе.

А.НИКИТИН: Безусловно.

С.БУНТМАН: Кстати говоря, да. Но все равно это проблема. Если разрыв сохраняется, это очень большая проблема и социальная тоже может возникнуть.

А.НИКИТИН: Ну, разрыв... Вы имеете в виду разрыв между гражданским здравоохранением и военным?

С.БУНТМАН: Да-да-да.

А.НИКИТИН: Ну, в настоящее время... А кто впереди, да? Вот, если выговорите «разрыв», то кто впереди?

А.ЕРМОЛИН: Ну, с точки зрения качества обслуживания, безусловно, военная медицина, как мне кажется.

А.НИКИТИН: Да. И мы постараемся и дальше сохранить.

С.БУНТМАН: Это не значит, что вам нужно притормаживать, это значит, что надо бежать дальше.

А.ЕРМОЛИН: А что гражданская медицина должна.

С.БУНТМАН: Да. Так же, как и в других областях реформы, например, в других ведомствах, я бы так сказал. Спасибо большое. Я должен сказать, что у нас был Алексей Никитин в гостях, спасибо большое. Хорошо, когда передача прерывается на самом интересном месте. И можно говорить дальше. Спасибо, это была наша программа, «Военный совет».