Эдуард Сигалов - Военный совет - 2010-05-15

С.БУНТМАН: Добрый день. Вы знаете, что эта программа выходит в прямой радиоэфир «Эха Москвы» по субботам после 12-ти часов, и на следующий день телеканал «Звезда» утром в 11 часов обычно представляет вам свою версию, были только изменения в связи с праздниками, но это вы все прекрасно понимаете. Анатолий Ермолин, добрый день.

А.ЕРМОЛИН: Добрый день.

С.БУНТМАН: И Сергей Бунтман. Мы ведем эту программу. И у нас в гостях сегодня Эдуард Семенович Сигалов, командир бригады воздушно-космической обороны РФ, полковник. Эдуард Семенович, добрый день.

Э.СИГАЛОВ: Добрый день.

С.БУНТМАН: Мы когда составляли план наших совместных программ на этот год с Министерством обороны и с телеканалом «Звезда», мы очень хотели, чтобы у нас были конкретные настоящие командиры бригад, потому что бригада - это то ключевое звено, на которое возлагаются и очень большие надежды, и задачи предлагаются в тех преобразованиях, которые происходят в вооруженных силах. Что такое ваше бригада, какие ее задачи? Что это такое?

Э.СИГАЛОВ: Ну, хочется в первую очередь сказать, что это 5-я бригада воздушно-космической обороны, дислоцирующаяся в Московской области. Основной задачей с 1953 года для бригады является прикрытие от ударов с воздуха Москвы, Московской экономической зоны. Задача эта неизменна на сегодняшний день. Основная задача, которую выполняет бригада в мирное время: она несет боевое дежурство большим составом военнослужащих - более 4,5 тысяч человек несут боевое дежурство и выполняют эти задачи. Зона ответственности бригады, чтобы было понятно, от Калуги до Сергиева Посада, и вот эти 4,5 тысячи человек выполняют задачу по охране и обороне воздушных рубежей. В ближайшем будущем, конечно, придется выполнять задачи и по защите Москвы от средств космического поражения.

С.БУНТМАН: Надеемся, что потенциально придется. Надеемся, что реально защищать не придется ни с космоса, ни с воздуха. Но это важно. Потому что обычно комплекс вопросов, который был у нас всегда, это - вот, ничего нет, Москва голая, вот все развалено, Москва ничем не защищена, и если вдруг что, то все будет ужас-ужас, и так далее. Но, судя по всему, это не так.

Э.СИГАЛОВ: Мне здесь хочется отметить, что все части и подразделения 5-й бригады являются частями постоянной готовности, сроки этих частей к выполнению задач по предназначению сокращены от нескольких суток буквально до часов. Подразделения и части, несущие боевое дежурство, стоящие на боевом дежурстве - срок открытия огня достаточно короткий, в пределах 10-ти минут. Поэтому это очень важный момент. Мы к этому стремились, и сейчас это все реализовано на практике.

А.ЕРМОЛИН: Эдуард Семенович, а вот от какого конкретно оружия вы можете защитить Москву? Ну, мы помним время… я-то уже не очень хорошо помню, хотя уже не юноша, но когда сбили Пауэрса, и американцы были уверены, что у нас нет оружия, которое способно достать на такой высоте самолет. Сейчас прошло много времени, появилось сверхточное оружие, передвигающееся на огромных скоростях. Вот конкретно - какой тип оружия вы способны уничтожить, и что у вас для этого есть?

Э.СИГАЛОВ: Я скажу так. В связи с тем, что в моей бригаде на вооружении стоят самые современные комплексы, как С-300 ПМ, так и С-400… для понимания хочется сказать, что все воздушные объекты, которые находятся в воздухе, вооружение и личный состав способны уничтожить, и, как я уже сказал, мы готовимся к этому серьезно - в перспективе работать по целям, которые находятся в космическом пространстве.

С.БУНТМАН: На какой высоте примерно?

А.ЕРМОЛИН: На сколько километров вы можете достать?

Э.СИГАЛОВ: Будем говорить так, что данные вопросы сейчас разрабатываются. Когда начнутся испытания, тогда мы уже определимся конкретно…

С.БУНТМАН: Тогда станет понятно.

Э.СИГАЛОВ: Да, станет понятно, какие это будут высоты. Просто оружие это принципиально новое, и необходимо проводить комплекс испытаний.

С.БУНТМАН: Но порядок высот другой?

Э.СИГАЛОВ: Порядок другой.

А.ЕРМОЛИН: С-400 - это уже практически последний тип оружия, которое является не космическим, то есть не выходящим в космическое пространство. Все, что дальше, будет уже космическим, по сути.

Э.СИГАЛОВ: Да, мы будем к этому стремиться, и мы хотим получить на вооружение именно такие системы, потому что потенциальные противники тоже занимаются этим вопросом, сейчас все уходит в сферу космоса. Конечно, мы не должны сидеть на месте, а заниматься этим вопросом вплотную.

А.ЕРМОЛИН: А вот известный тип вооружения, как крылатые ракеты, преимущество которых, как известно, заключается в том, что они идут вдоль рельефа, огибают его с огромной скоростью, я уж не помню, сколько там, но два километра в секунду, по-моему, такие вещи могут быть, - вот как вы можете перехватывать такого типа оружие?

Э.СИГАЛОВ: Хочу сказать одно - в тактико-технических характеристиках наших комплексов все это заложено, уничтожение таких воздушных целей. Мало того, данные комплексы предназначены именно для этого, и данные цели являются основными целями, которые поражают наши комплексы. То есть они для этого предназначались, эти комплексы. И для этого они разрабатывались.

А.ЕРМОЛИН: Я правильно понимаю, что роль человека уже стремится к нулю? Потому что когда цель идет со скоростью три километра в секунду, человек уже никакой не сможет среагировать.

Э.СИГАЛОВ: Да, более совершенные системы, которые мы сейчас получаем на вооружение, в них закладывается то, что наибольшее количество функций должна выполнять машина, человек, оператор - основная задача: корректировка при необходимости действий центральных вычислительных комплексов для того, чтобы поразить цель в случае какой-то изменяющейся обстановки.

С.БУНТМАН: Вы знаете, вот всегда тоже наш любимый обывательский вопрос: когда мы видим на параде проходящую технику, первая же реакция бдительного гражданина всегда: «А, знаем - вот ее столько и есть, сколько на Красной площади! Все это единичные экземпляры, а на самом деле все образца, как трехлинейные винтовки». Реальную технику мы видели?

Э.СИГАЛОВ: Мало того, что вы видели реальную технику, которая проходила по Красной площади, данная техника как раз принадлежит одному из полков, которые подчинены 5-й бригаде…

С.БУНТМАН: Это ваша бригада, да?

Э.СИГАЛОВ: Это моя бригада. Но при этом я хочу сказать, чтобы было четкое понимание, что когда эта техника проходила, такая же техника стояла на боевом дежурстве и несла боевое дежурство по противовоздушной обороне Москвы.

С.БУНТМАН: То есть в это время Москва не была голая, да?

Э.СИГАЛОВ: Не была голая.

С.БУНТМАН: Понятно.

А.ЕРМОЛИН: Немножко вернусь к теме, которую мы уже немножко как бы проскочили. Ваши наводчики-операторы - это, по сути дела, уже высококачественные программисты должны быть? То есть это не просто ребята, которых набрали на один год службы или на какое-то время. Он ведь, по сути дела, вмешивается во что? Не в процесс наведения на цель, а он может только либо откорректировать работу программного обеспечения, либо не откорректировать.

Э.СИГАЛОВ: Что касается корректировки программного обеспечения, наверное, эти функции не войск и не вооруженных сил и не специалистов из вооруженных сил, для этого есть…

А.ЕРМОЛИН: Но продвинутый пользователь, наверное, скажем так.

Э.СИГАЛОВ: А продвинутый пользователь - да, в связи с тем, что у нас сейчас и офицеры младшие хорошо знают компьютеры, и солдаты, которые приходят к нам, скажем так, достаточно быстро они осваивают принципы управления комплексами, потому что заложены те же самые автоматизированные элементы, которые заложены в компьютерах. Тем более, что особенно в автоматизированных системах на столах стоят практически такие же компьютеры, такие же мониторы. Поэтому получается.

С.БУНТМАН: Понятно, что там другая мощность, другие функции, задачи, но принципиальное управление то же, то есть человек знает, как с этим…

А.ЕРМОЛИН: Вы знаете, все время ругали поколение мальчишек, поколение геймеров так называемое, которое играет в компьютерные игры. Вам вот такие нужны ребята, которые профессионально умеют играть в эти вот все стрелялки?

Э.СИГАЛОВ: Я скажу, что сейчас нам просто без них никуда. Потому что на испытании новых систем, когда находишься в кабинах этих систем, сильно не отличается то, что происходит в компьютере, от того, что происходит реально в настоящей боевой кабине. Поэтому нам такие люди нужны. Они очень быстро схватывают моменты ведения противовоздушного боя, общения вот с этими мониторами, у них другой образ мышления, другой взгляд на эти мониторы, в отличие от тех офицеров, которые служили на более старых системах. Поэтому нам сейчас такие солдаты нужны.

С.БУНТМАН: Отбор - как происходит отбор? У вас ведь служат по призыву ребята?

Э.СИГАЛОВ: Ну, во-первых, конечно, основные функции в боевом расчете выполняет на сегодняшний день офицер. И его подготовка - это, конечно, то, на что мы делаем ставку, это базовые моменты для ведения противовоздушного боя. В связи с тем, что техника очень сложная и функционально, и то, что заложено в ней, простой солдат за год службы, конечно, не может освоить все тонкости этой техники, поэтому мы получаем большое количество солдат именно со школы - младших специалистов, на протяжении 3-5 месяцев их готовят конкретно по какой-то конкретной системе, где они могут это освоить, ну а солдаты, которые приходят сразу с гражданки и поступают к нам в воинские части, эти солдаты, как правило, выполняют такие задачи, как оператор какой-то системы, когда своевременно при необходимости надо нажать какую-то кнопку, что-то где-то заметить.

С.БУНТМАН: Это тоже серьезно.

Э.СИГАЛОВ: Да, это тоже серьезно. Но этому можно обучить за этот короткий период времени. Конечно, основная ставка в наших войсках на сегодняшний день - это офицерский состав, который эксплуатирует сложнейшее вооружение и военную технику.

С.БУНТМАН: Ну вот это очень напряженная работа и напряженная служба, в принципе, и даже на любой из точек требуются определенные психологические качества и человеческие качества. Вот как вы над этим работаете?

Э.СИГАЛОВ: Мы сейчас взаимодействуем с несколькими вузами Москвы. На мой взгляд, этот опыт передовой. Порядка 40-50 психологов раз в период обучения, весной и осенью, прибывают к нам на практику. Во-первых, первая цель - это изучить солдат, которые прибывают к нам с гражданки. Для меня это важно, так как я получаю после этого определенный психологический паспорт призывного контингента, на основании которого я уже могу делать определенные выводы по правильному распределению личного состава в части и подразделении. Здесь же психологи помогают нам правильно определить психологическую совместимость того личного состава, который будет выполнять задачи несения боевого дежурства, где будут операторы, где необходимо взаимодействовать, где от каждого человека зависит показатель, как выполнит задачу весь боевой расчет.

С.БУНТМАН: Ну да. Эдуард Семенович, но для этого необходимы три вещи: задача, качества, которых она требует, психологический портрет уже служащих офицеров и младших офицеров, и в соответствии с этим тогда подбираются совместимые и пригодные для этого призывники.

Э.СИГАЛОВ: Да, и кроме этого, где-то через месяц несения боевого дежурства эти же психологи после того, как они дали нам рекомендации по психологической совместимости боевого расчета, прибывают к нам и еще раз тестируют данные боевые расчеты на психологическую совместимость, и в конечном итоге делается вывод: решение было принято правильно либо неправильно по психологической совместимости боевых расчетов. Но я скажу, что, исходя из того, что мы делаем уже на протяжении прошлого лета, осени и сейчас весной, ошибок достаточно мало.

С.БУНТМАН: Скажите, тут же вопрос возникает - а как с дедовщиной? Потому что это совершенно гибельная вещь, особенно в ваших войсках.

Э.СИГАЛОВ: Ну, по дедовщине я могу сказать одно, достаточно глубоко изучая данный процесс. Основное здесь, конечно, зависит от офицеров, особенно младшего звена, которые находятся постоянно рядом с солдатом. В той программе подготовки, которая существует, я вам скажу, что дедовщина уменьшилась. И интенсивность ее снизилась. Во-первых, солдат пять часов в день занимается физической подготовкой. Кроме того, особенно в наших войсках очень серьезная и напряженная работа идет по организации несения боевого дежурства, где солдаты сидят рядом с офицерами, несут боевое дежурство, постоянно за экранами индикаторов. Нацелены мы только на одно. Вот недавно мы проводили сборы молодых офицеров - мы всегда нацеливаем молодых офицеров на то, что от них зависит уровень дедовщины в каждом подразделении. Я не скрою, что она пока на сегодняшний день существует, но мы над этим очень серьезно работаем и делаем ставку в основном на молодых офицеров.

С.БУНТМАН: То есть офицеры нуждаются в этой подготовке и переподготовке, в перенацеливании.

Э.СИГАЛОВ: Да, особенно младшие офицеры, которые выпускаются из военных училищ, которые до конца еще не могут познать психологию солдата ввиду своего достаточно молодого возраста. В связи с тем, что в подразделениях, особенно в отдельно стоящих, уже нет заместителей командира по воспитательной работе, их приходится корректировать, учить. И, повторю еще раз - основное, чем мы занимались, проводя сборы с молодыми офицерами буквально на прошлой неделе, мы занимались именно этим вопросом: как правильно построить свою жизнедеятельность, чтобы личный состав не занимался этими пагубными вещами.

А.ЕРМОЛИН: Ну это, наверное, вы действуете по ситуации. На самом деле, этим должны заниматься профессиональные сержанты, наверное?

Э.СИГАЛОВ: Да, мы действуем по ситуации. Будут профессиональные сержанты, будем их получать…

А.ЕРМОЛИН: Казарма должна же быть за сержантов, в конце концов, если это настоящие сержанты.

Э.СИГАЛОВ: Да. Пока на сегодняшний день там несут службу молодые офицеры, поэтому мы пока делаем ставку на них.

С.БУНТМАН: На тех, кто есть. Но мы, я думаю, все надеемся на то, что профессиональные сержанты, дай бог, эта система подготовки пойдет, серьезнейшей подготовки, как она сейчас началась.

А.ЕРМОЛИН: А врезания есть от вас?

Э.СИГАЛОВ: Да, у нас не только врезания, в других школах есть специалисты, которых мы отправили на подготовку. Посмотрим. Пока, по отзывам, им там нравится. Как дальше выстроится вся эта система, посмотрим. Во всяком случае, никто не отрицает этого и не может сказать, что это плохо. Это, наоборот, достаточно серьезная и правильная вещь, что в казарме должен быть сержант высокоподготовленный, высокоинтеллектуальный, образованный и грамотный.

А.ЕРМОЛИН: А какое у вас примерно соотношение призывников, контрактников и кадровых офицеров?

Э.СИГАЛОВ: На сегодняшний день у нас контрактников немного. Это связано с различными причинами. Во-первых, в войска ПВО сами по себе - сложно набрать военнослужащих по контракту, потому что предназначение на этой сложной технике военнослужащего по контракту, особенно тех, кто сейчас идет… будем говорить, мы прекрасно знаем, какие военнослужащие идут на контракт, а ставка, на мой взгляд, должна быть - основные специалисты, пока в этом вопросе не все хорошо получается. В основном у нас офицеры и солдаты, контрактников достаточно мало. Но скажу так: в каждом подразделении из около 70-ти человек 2-3 контрактника.

С.БУНТМАН: Понятно. Я напоминаю, что вы можете задавать свои вопросы и комментировать по ходу дела, чем вы и занимаетесь - +7 985 970 4545. От чего защищена Москва - здесь простираются вопросы от НЛО до Матиаса Руста какого-нибудь.

А.ЕРМОЛИН: Астероиды вот.

С.БУНТМАН: Да, астероиды у нас тоже есть.

А.ЕРМОЛИН: Вы можете сбивать астероиды? Вот про Апофиз спрашивают.

С.БУНТМАН: О господи. Вот главная задача.

Э.СИГАЛОВ: Вы знаете, пока на сегодняшний день в нашей системе боевой подготовки мы не занимаемся тренировкой по сбитию астероидов.

С.БУНТМАН: Я думаю, что слава богу, что не занимаетесь. Насчет НЛО обращайтесь, пожалуйста, в Калмыкию, как мы недавно выяснили. Там все знают, там все специалисты у нас располагаются. А мы же с вами через пять минут займемся жизнью бригады воздушно-космической обороны и продолжим «Военный совет».

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: И мы продолжаем. Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман - ведущие. У нас в гостях полковник Эдуард Сигалов, командир бригады воздушно-космической обороны РФ. Эдуард Семенович, давайте посмотрим, как живут и как собираются жить ваши военнослужащие. Вы сами служили где угодно - и на Чукотке были, и, в общем-то, вы знаете условия службы невероятные и очень далеко. Вот сейчас - Москва, Московская область. Здесь есть свои проблемы. И нам командующий округа говорил тоже о рационализации, которая предусматривается и идет и в проживании, и в службе, и в бытовых условиях военнослужащих. Вот у вас как это организуется? Что новое и к чему вы стремитесь?

Э.СИГАЛОВ: Понятно. Ну, первое, что хочется сказать: над этой проблемой мы тоже серьезно работаем. Мы получили указание подготовить предложения по созданию базовых городков. Эти предложения мы прорабатываем, готовим. Практически весь апрель-месяц мы занимались этим вопросом. Что я вижу здесь положительного? Ну, первое. Всю свою жизнь, сколько я служу в армии, в войсках ПВО, это обычно точки, какие-то леса, здесь под Москвой это подмосковные леса. Как правило, офицерский состав жил недалеко от техники и вооружения, но при этом дети в садик, в школу, женщины - за 20-30 км на различных видах транспорта, как правило, военных, с буржуйками передвигались в какие-то городки, где были школы, детские садики, где можно было жене устроиться на работу. Сейчас тенденция идет к тому, чтобы военнослужащие ездили к своему оружию ездили на службу, при этом оставляя дежурные смены, которые способны выполнить боевую задачу при технике, а дети и жены должны жить в нормальных городках, в нормальных условиях, где есть бассейны, где есть детские сады, где не надо возить детей в сорокаградусные морозы в будках автомобилей в школы. Все это очень правильно, эта работа ведется, предложения такие по созданию базовых городков нами подготовлены.

С.БУНТМАН: Но их надо создавать заново или можно сделать на базе существующих?

Э.СИГАЛОВ: Ну, по моей информации, пока на сегодняшний день такие базовые городки будут городки на базе существующих городков в каких-то определенных районах Москвы, эти городки будут развиваться. То есть определяется целесообразность развития того или иного городка, который существует, и дальше на этих фондах будет развиваться уже большой военный городок. Еще раз хочу подчеркнуть, что это важнейшее мероприятие, которое необходимо провести, и оно очень важно именно для социального…

С.БУНТМАН: Как семьи воспринимают это?

Э.СИГАЛОВ: Семьи с большой радостью ждут, когда все-таки эта программа будет выполнена и люди смогут жить нормально. У меня практически все мои военные городки, которые на сегодняшний день существуют под Москвой - ни один военный городок не имеет ни детского садика, ни школы. Для того, чтобы добраться до общественного транспорта, необходимо проделывать серьезный путь - как на своих машинах, так и на каком-то попутном транспорте, чтобы доехать до какой-то ближайшей электрички и приехать в Москву.

А.ЕРМОЛИН: А экспериментально что-то подобное делалось, будет делаться? Потому что, знаете, когда раньше, например, командир полка - царь, бог и главный воинский начальник, там все понятно, как работают службы, в том числе хозяйственные, расквартирование и так далее. А как здесь будет получаться? По микрорайонам - вот здесь пехота стоит, здесь ПВО, а вот это вот… кто будет главой этого «муниципалитета»? Сама система взаимодействия межвидовая и межродовая - вы себе как это представляете? Будете ли вы, например, влиять на этот городок?

Э.СИГАЛОВ: Во-первых, у нас есть такое нормальное понятие, как гарнизон. Все руководящие документы по этому вопросу созданы.

А.ЕРМОЛИН: То есть прототип - это гарнизон.

Э.СИГАЛОВ: Да.

С.БУНТМАН: Разной величины.

Э.СИГАЛОВ: Я проблем больших в этом не вижу. Где и когда будет этот эксперимент проводиться, это на сегодняшний день не в моей компетенции, я не знаю. Но во всяком случае, это делать надо.

С.БУНТМАН: Ну, это, во-первых, удобнее, во-вторых, экономичнее намного. В этом есть выгода.

А.ЕРМОЛИН: Это интересное направление. Это отдельная большая тема. Я не уверен, что она так легко и просто решится. Несмотря на то, что все так ее ожидают и так далее. А вот если вернуться немножко к боевой подготовке: вы изучаете зарубежный опыт и конфликты? То, что было, например, в Югославии, в свое время в Ираке. Это ж готовые картинки того, как могут действовать наши предполагаемые противники.

Э.СИГАЛОВ: Мы не просто изучаем этот опыт. Мы вкладываем его потом в систему нашей подготовки, мы вкладываем это все в систему наших учений, которые мы проводим как в местах постоянной дислокации, так и на полигонах в Астраханской области. Это одно из самых главных направлений - именно изучить опыт каких-то конфликтов и на основании этого опыта предпринять определенные действия, меры, чтобы можно было адекватно реагировать на определенные угрозы.

А.ЕРМОЛИН: А вот нет такого ощущения, что везде, где воевали суперсовременные армии мира, практически их противник ничего не мог сделать абсолютно, потому что он, по сути дела, уничтожался на таком расстоянии, на котором он не мог наносить какие-то контрудары? То есть это по Ираку очень видно. Причем понятно, что там система ПВО была построена в основном нашими специалистами и техника там была если не последняя, то предпоследняя наша…

Э.СИГАЛОВ: Я прошу прощения, я хочу сразу пояснить, что техника не предпоследняя была. Это техника второго поколения, разработки конца 60-х годов, которая была поставлена у нас здесь на вооружение в 70-е годы. У нас такой техники уже давно нету. Здесь я хочу сказать, что тяжело сравнивать и говорить о том, как в этих конфликтах действовала ПВО. Во-первых, ПВО тех стран, повторю еще, имеет достаточно слабую систему как таковую. Ну и комплексы там старого парка. Конечно, со странами, которые применяют самое современное оружие, соревноваться очень сложно. У нас в этом вопросе положение немножко другое. Все-таки все наши новые комплексы, которые есть, созданы специально для борьбы с таким оружием. Поэтому сказать о том, как будет применено оружие противника против наших зенитно-ракетных комплексов, и, говоря о дальности поражения, мы ж не зря говорим о комплексе С-400 с дальностью поражения 400 км.

А.ЕРМОЛИН: Вы координируетесь с космическими войсками, например, с точки зрения дальности обнаружения стартов возможных, которые осуществляются?

Э.СИГАЛОВ: Координация идет, но не на моем уровне, не на уровне бригады, она идет в других органах управления.

А.ЕРМОЛИН: То есть вы дублируетесь - вы свою информацию имеете и то, что…

Э.СИГАЛОВ: Конечно.

С.БУНТМАН: Слушатели говорят - вот, в 41-м году тоже все говорили, что были готовы, что малой кровью на чужой территории и так далее. Все боятся, и правильно боятся, самоуспокоенности. Вот где гарантия от самоуспокоенности?

Э.СИГАЛОВ: Гарантия от самоуспокоенности выражается во всем, что сейчас происходит. О какой самоуспокоенности мы говорим, если на сегодняшний день все части переведены в части постоянной готовности? О какой самоуспокоенности мы говорим, если у нас сократились сроки несения боевого дежурства? Вернее, не сроки несения, а сроки приведения в готовность номер один, уменьшились на порядок. Количество и интенсивность проводимых учений увеличилась также на порядок. Если раньше, когда я еще был командиром полка, нам максимум разрешали пустить одну-две ракеты по какой-то мишени, то сейчас на полигонах идет настоящий противовоздушный и противоракетный бой, где уходят одновременно в воздух до 15-ти ракет в сторону зенитно-ракетного комплекса и до 24-х ракет наводится по этим целям.

С.БУНТМАН: Совершенно воспроизведение реальных событий.

Э.СИГАЛОВ: Да, совершенно воспроизведение реальных событий. При том те мишени, которые предлагают нам полигоны, это мишени, являющиеся перспективой развития авиации потенциальных противников. Огромнейшие скорости, очень маленькая эффективная отражающая поверхность этих мишеней, малозаметные. И по всем этим мишеням мы отрабатываем. Поэтому сказать о какой-то самоуспокоенности я не могу в данный момент. Нам очень сложно в вопросах боевой подготовки.

С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста, Эдуард Семенович, кто готовит для вас офицеров?

Э.СИГАЛОВ: Для нас на сегодняшний день офицеры готовятся по специальности. У нас специальностей очень много. Ярославское зенитно-ракетное училище готовит основных специалистов зенитно-ракетных войск, Ленинградское училище, Санкт-Петербургское, готовит специалистов радиотехнических войск, училище связи готовит связистов. Ну и также у нас очень много специалистов по энергетике, по дизельным электростанциям, которых тоже готовят различные военные училища. Поэтому спектр поступления офицеров из военных училищ достаточно широкий, потому что специалистов очень много.

С.БУНТМАН: Качество специалистов?

Э.СИГАЛОВ: Скажу вам откровенно, что начало радовать. Последние 3-4 года качество специалистов начало улучшаться.

А.ЕРМОЛИН: А за счет чего, как вы считаете?

Э.СИГАЛОВ: За счет того, что достаточно большее количество офицеров хотят продолжать службу после выпуска. Здесь под Москвой была определенная тенденция, что весь выпуск лейтенантов, которые приходили, практически через месяц увольнялся. Вот за прошедший год ни одного офицера у нас не уволилось из бригады по собственному желанию, я имею в виду выпускников училищ 2008-2009гг. Этим формируется качество. То есть курсанты желают служить. Их стало меньше, курсантов, во-первых. Во-вторых, можно провести наиболее качественный отбор на этапе проверки этих детей из тех, кого мы отбираем в военные училища. Это все привело к тому, что качество становится лучше.

С.БУНТМАН: То есть повышение конкуренции, повышение конкурса, возможность отбора дает лучшее качество. Здесь вот такая формула.

Э.СИГАЛОВ: Да.

А.ЕРМОЛИН: Понятно, что все равно, несмотря на то, что вы самодостаточны как вооруженная сила и замкнутая система на себе, тем не менее, офицер живет в ситуации рынка. Он знает, какие зарплаты есть на гражданке. Вот насколько вы сейчас конкурентоспособны в этом плане? Сколько сейчас зарабатывает молодой офицер и какие у него есть перспективы по деньгам, по квартире?

Э.СИГАЛОВ: Опять же, хочу сказать, что всем частям и соединениям, которые несут боевое дежурство, и моему соединению в том числе, в определенной степени везет. Почему? Потому что офицерский состав, который находится непосредственно на боевом дежурстве, который сидит на местах запуска ракет, получает дополнительное денежное довольство за счет 400-го Приказа, о котором вы все знаете. 43% офицеров у меня в бригаде в частях получают эти премии. Это достаточно высокий показатель. Это как раз, повторю, связано с тем, что мы несем боевое дежурство. Поэтому здесь как бы перспективу эту офицеры чувствуют. И гораздо-гораздо серьезнее стали относиться к выполнению своих функциональных обязанностей. Предположим, полк, который представлялся на параде на Красной площади, 100% личного состава получают эту премию уже второй год. То есть вы можете себе представить, какой задел.

А.ЕРМОЛИН: А в деньгах это сколько? Лейтенант старший, например?

Э.СИГАЛОВ: В деньгах - 35-40 тысяч. Командир полка - 120-140 тысяч. Достаточно серьезное денежное довольство.

С.БУНТМАН: Это уже да.

Э.СИГАЛОВ: У нас не получают пока на сегодняшний день вновь прибывшие офицеры, которые прослужили менее года в офицерском звании и должности. Но перспектива в следующем году при хороших и отличных показателях - получать достаточно высокое денежное довольствие относительно тех денег, который получает офицерский состав на сегодняшний день.

А.ЕРМОЛИН: А как у вас работает ипотека? Молодые офицеры покупают квартиры?

Э.СИГАЛОВ: Молодые офицеры покупают квартиры. У нас в связи с тем, что, повторюсь еще раз, наши части находятся здесь, в лесах Подмосковья, и там есть свои военные городки, где мы даем квартиры офицерскому составу, они практически заселяются либо в квартиру, либо в какое-то общежитие. Если офицеры не женатые, то мы их расселяем по общежитиям.

А.ЕРМОЛИН: Это служебное?

Э.СИГАЛОВ: Да, это служебное жилье. Офицеры стараются приобрести жилье по ипотеке. Ну, в процентном соотношении по выпускникам 2009 года, я скажу, где-то порядка 47% офицеров, которые уже оформили полностью документы.

С.БУНТМАН: Почти половина.

Э.СИГАЛОВ: Да, молодых офицеров 2009 года.

С.БУНТМАН: Немножко вернемся к технике и к задачам. Здесь любопытный вопрос сформулирован. «Как обстоит дело борьбы с помехами?» Имеется в виду защищенность электроники, вот это волнует тоже слушателей.

Э.СИГАЛОВ: Ну, не раскрывая цифр, я вам скажу…

А.ЕРМОЛИН: И частот.

Э.СИГАЛОВ: Да. Принципиально, опять же, во всех военных образцах техники и вооружения, которые мы получаем и которые сейчас стоят на вооружении, это один из основных показателей тактико-технических характеристик, над которым всегда работает промышленность, и уровень помех, которые может доставить противник потенциальный, и как способны работать наши комплексы, я скажу, что больших проблем, если будет создаваться на какой-то территории настоящая система ПВО как целый комплекс мероприятий технических и организационных, то это сейчас не самая страшная проблема для комплекса - помеховая обстановка.

С.БУНТМАН: А какая самая страшная?

Э.СИГАЛОВ: Есть еще много других факторов, которые влияют на систему ПВО, начиная от действий разведывательных групп, которые могут действовать, и других.

А.ЕРМОЛИН: Я как раз по этой части хотел спросить. На самом деле, опыт современного боя показывает, что сначала будут атаковать не тех, кого вы прикрываете, а будут атаковать вас. То есть сначала противник подавляет тех, кто способен нанести ему урон. Вот в этой связи - кто для вас действительно представляет наибольший интерес из сверхточного оружия? Вы ж сначала себя будете защищать и только потом уже те объекты, которые должны защищать?

Э.СИГАЛОВ: Я скажу так, что мы расставляем свои зенитно-ракетные комплексы так, что защищая себя, в эту область защиты попадают и те объекты, которые мы прикрываем. Поэтому в таком контексте ставить вопрос, я считаю, не совсем правильно.

С.БУНТМАН: То есть здесь нельзя, чтобы вы стояли перед этим выбором. То есть чтобы вы сразу выполняли свою задачу основную и одновременно…

Э.СИГАЛОВ: Тем более, когда какая-то ракета высокоточная стартовала с какой-то там территории, предположим, то сложно понять, летит ли она по комплексу либо по обороняемому объекту. Поэтому просто выполняется задача по поражению данного воздушного объекта.

С.БУНТМАН: Вы знаете, Эдуард Семенович, вот меня такой вопрос всегда интересует. Конечно, нужно, чтобы как можно больше профессионалов и как можно больше заинтересованных было и сознательно идущих служить профессионалов. Мы этот вопрос практически всем задаем, задавали даже французскому военному атташе. Вот если бы вы вели серьезную рекламную кампанию, чем привлечь человека, который заключает с вами контракт, идет к вам служить, сознательно учится как офицер или в разных званиях на разных должностях служащий профессионально по контракту? Вот в чем ядро вашей службы, которое для сознания человека, который идет к вам служить, самое главное? Если пройти между этими полюсами, где есть высокие слова или высокое материальное содержание, всегда где-то посередине истина…

Э.СИГАЛОВ: Ну, я скажу так. Много мальчишек хотят быть военными. И даже те праздничные мероприятия, которые проходили у нас на 9 мая, где видят офицеров в военной форме одежды, то как-то обращают внимание, особенно в нынешнее время, желают подойти, поздороваться. Во-первых, разные виды вооруженных сил. Кто-то хочет быть именно летчиком. Что говорить? Когда разговариваешь с летчиком, который первый раз летел, спрашиваешь его конкретно привлекает в этом всем между большим денежным довольствием и чем-то еще, он говорит - я хочу летать. И так же можно сказать и о моряках. Так же можно сказать, в принципе, и о нас, об офицерах, несущих боевое дежурство по противовоздушной обороне. Всегда, конечно, есть надежда на то, что армия будет все более и более профессиональной, будет оценена деятельность офицерского состава со стороны государства как в экономическом, так и в психологическом плане. На это надежда есть, и мы всегда в это верим. Поэтому, наверное, вот это вот и привлекает на сегодняшний день молодежь, чтобы они поступали в военные училища.

С.БУНТМАН: И, соответственно, статус в обществе и в общественном мнении.

А.ЕРМОЛИН: А что у вас с династиями? Был такой период, когда отцы не советовали детям идти в вооруженные силы. Сейчас меняется как-то эта ситуация? Отслеживаете вы именно это?

Э.СИГАЛОВ: В семье у меня военных практически нету, говоря о моих родителях и о родителях моей жены. Это люди сугубо гражданские. Хотя отец 12 лет прослужил на сверхсрочной службе старшиной. Это дало мне очень хорошую закалку. Когда он нас дома воспитывал и обучал.

С.БУНТМАН: То есть вы уже прошли курс сразу?

Э.СИГАЛОВ: Да, я прошел курс молодого бойца в раннем возрасте.

А.ЕРМОЛИН: Это уже династия.

Э.СИГАЛОВ: Ну а так люди сугубо гражданские.

А.ЕРМОЛИН: А в войсках в целом? Раньше даже были преимущества, если потомственный.

Э.СИГАЛОВ: Я понял вопрос. Сейчас есть династии. И я вам скажу, что большое количество курсантов, которые сейчас обучаются, это дети военных. Я вам скажу, что в процентном соотношении это поменялось полярно, в отличие от того, что было раньше. Если взять военное училище, где-то 10% детей военнослужащих поступали, будем говорить так, от начала 90-х до 2003 года. Сейчас процентов 80 поступают в военные училища детей военнослужащих.

С.БУНТМАН: Есть преемственность.

Э.СИГАЛОВ: Да, преемственность такая существует.

С.БУНТМАН: Хорошо. Эдуард Семенович, спасибо вам большое. Я думаю, что мы будем встречаться именно с командирами бригад, потому что бригады как раз создаются для понятности и управления всего, и для понятности службы. Служба должна быть понятной. Она тяжела, но она должна быть понятной и с ясной задачей. Спасибо вам за ваш рассказ. Я напоминаю, что Эдуард Сигалов, командир бригады воздушно-космической обороны РФ, сегодня был у нас в гостях. И мы будем продолжать наши программы в «Военном совете».

Э.СИГАЛОВ: Огромное спасибо, что пригласили.

С.БУНТМАН: И своим подчиненным и коллегам передайте, что мы очень хотим, чтобы у нас была как можно более толковая, престижная, профессиональная, ясная армия. Спасибо большое. Это был «Военный совет». Всего доброго.