Владимир Войтов - Военный совет - 2009-09-12

С. БУНТМАН: Добрый день. Программа «Военный совет» выходит на радиостанции «Эхо Москвы» в 12 часов по субботам в прямом эфире, потом, на следующий день, вы можете видеть на канале «Звезда» телевариант нашей программы. Веду сегодня один я, Сергей Бунтман. На очень важный форум уехал Анатолий Ермолин, мой соведущий, обещал привезти справку оттуда, что уважительная причина. Но она и так уважительная. У нас сегодня очень интересная тема. В гостях у нас сегодня Владимир Войтов, временно исполняющий обязанности председателя военно-научного комитета бронетанкового вооружения и техники и автомобильной техники Главного автобронетанкового управления МО РФ, полковник. Я правильно сказал?

В. ВОЙТОВ: Да.

С. БУНТМАН: Владимир Андреевич, Вы знаете, как у нас правильно пишут слушатели, что Вторая мировая война была войной танков в основном. В нынешнем состоянии какая бронетехника и танк, если можно сказать, основная и культовая машина всей бронетехники, какое место занимают в нынешней военной доктрине и у нас в вооружённых силах, и в мире тоже?

В. ВОЙТОВ: До сегодняшнего дня роль бронетанковой техники оставалась и пока остаётся той же, что была и ранее. Единственное, что с учётом тех тенденций развития в мир е и у нас, потому что мы все живём и развиваемся по единым законам, происходят изменения в сторону увеличения роли автоматизации процессов, потому что будущие воины и воины настоящие и те конфликты, которые мы видим, они быстротечны. Задача должна решаться быстро и нагрузка на членов экипажей, особенно бронетехники, которая является самой сложной техникой и условия жизнедеятельности членов экипажа, они очень нагружены.

Поэтому вопрос автоматизации становится в первом порядке.

С. БУНТМАН: Автоматизация – это что?

В. ВОЙТОВ: Автоматизация процессов. Мы должны дать возможность человеку самому принимать какие-то решения. То есть, задача у членов экипажа очень много. Поэтому эти задачи необходимо автоматизировать .Необходимо сделать системы, которые бы позволили автоматически обнаружить цель, определить приоритет, человек должен только нажать на кнопку, принять решение, что он эту цель будет уничтожать. А то, что она ест, где находится и что это цель та, которую необходимо поразить, должна определить машина.

Это тот уровень, к которому мы должны стремиться. Таки е работы ведутся и за рубежом. Машина в том виде, в котором он а есть сегодня, те машины, танки, которые есть за рубежом, они не устраивают. Не устраивают и нас в том облике. Хотя если говорить о современных машинах, которые закупаются, которые прошли по параду, эта техника остаётся современной. По своему состоянию и по своей отработке это современная техника, которая позволяет решить те задачи, которые стоят сегодня.

С. БУНТМАН: Если мы говорим о танках, это какие танки?

В. ВОЙТОВ: Т-90.

С. БУНТМАН: Но это начало 90-х годов, 1993 год, по-моему?

В. ВОЙТОВ: Дело в том, что за этот период танк прошёл определённые виды модернизации. Это не тот танк, который принимался на вооружение в 90-х годах. Это другой танк. Есть недостатки, но это недостатки, которые решаются, и есть программы модернизации этого танка. То есть, в любом случае эта тенденция во всех танкопроизводящих странах, серийный танк в процессе серийного производства усовершенствуется. Почему у нас много модификаций танков? У нас было несколько конструкторских бюро и каждое конструкторское бюро делало свой танк. У нас появились танки Т-64, Т-72, Т-90. Практически это один танк Т-80.

У каждого главного конструктора была, по этим характеристикам эти танки практически были одинаковы. По своему конструктивному исполнению отличались. Кто по ходовой части, кто по двигателю. Последнее время мы пришли к тому, что система управления танка Т-80, Т-90 – это одна система управления огнём. По сути унификация уже произошла. Члены экипажа могли пересаживаться по верху без обучения.

В настоящее время у нас остаётся основным танком Т-90. Это серийно выпускаемый танк, он выпускается на заводе. И в процессе серийного производства он претерпел ряд доработок. Там появился тепловизионный прицел, позволяющий в тех же условиях работать, что и зарубежные танки.

С. БУНТМАН: Вот Вы говорите о модернизации, хотя машины вполне сов ременные, но они не удовлетворяют в перспективе. Но, насколько я понимаю, так, профански, что те же самые принципы и компановка остались с достаточно давних времён, то, что сейчас в России танки, примерно силовая установка, двигатель, он там же, экипаж там же, на тех же местах. Он примерно так сделан, т.е. структура его примерно та же.

В. ВОЙТОВ: Да. Это традиционная компановка. Этой компановке придерживаются все танкопроизводящие страны, за исключения танка «Merkava», у которого силовая установка перенесена вперёд. Но этот танк выполняет несколько задач. Он и танк, и вроде как боевая машина, потому что там возможное размещение не только трёх членов экипажа, но и десанта. И там всё делается под свои задачи. Задача танка «Merkava» - это защита побережья, соответственно и такая конструкция. Остальные все традиционной компановки.

Хотя тенденция идёт к тому, что от этой традиционной компановки все будут уходить, в том числе и мы. Это другая компановка. Все идут к тому, что движемся к роботизированным машинам. Первый путь к роботизации – это канал технического зрения. Это вынесенное необитаемое боевое отделение. Экипаж должен находиться отдельно, боевое отделение с его всеми видами материального обслуживания, топливо и боеприпасы должны находиться отдельно от экипажа, это защищённость экипажа решается таким образом.

С. БУНТМАН: То есть, отдельно, внутренних сцен классического танка мы не увидим?

В. ВОЙТОВ: Если посмотреть на боевую систему будущую американцев, эта схема, о которой я говорю, она давно. Это не придумано сейчас. Это уже везде, во всех книгах прописано, во всех учебниках БТ, конструирование, это прописано. Есть традиционная схема, это три члена экипажа, один внизу, двое вверху, есть нетрадиционная схема. Это три члена экипажа в корпусе. Всё остальное вынесено, вооружение, первое – решить задачу защиты экипажа.

С. БУНТМАН: Во всех гражданских системах, которые систематизируются, от космоса до метро есть возможность принятия решения при выходе из строя, принятия решения, взятия на себя каких-то функций. И для выживания, и для ведения боя, и для работы, вплоть до ручной посадки, для космического аппарата. Насколько сейчас гибкость существует у бронемашин, у танков?

В. ВОЙТОВ: Вы имеете в виду взять при выходе из строя чего? У нас всегда стояла задача…

С. БУНТМАН: Ну, например, ты слепнешь автоматически, ты не можешь определить приборами цель. Возможно ли действие автоматической системы ведения огня, зарежение и т.д.? Выходит из строя. Обучен ли достаточно член экипажа для того, чтобы взять вручную? Есть ли техническая возможность и нужно ли это? Или надо уходить как можно быстрее?

В. ВОЙТОВ: В настоящих танках есть возможность ручного управления. Мы исходим из того, что классическая схема. У нас стояла задача – дублирование членами экипажа. У нас любой член экипажа должен выполнять задачи. Механик-водитель выполняет свои задачи, но есть возможность командиру при невозможности механика-водителя выполнять свои обязанности, есть возможность у наводчика из башни перейти в отделение управления.

Точно так же есть возможность командиру заменить наводчика в случае выхода из строя. В нетрадиционной компановке это всё проще. Это по функционалу членов экипажа, потому что они будут все сидеть рядом. И есть возможность дублирования всех функций одного, второго, третьего. Что касается технических вопросов. Аналогично. То есть, сейчас есть оптические каналы зрения, есть технические каналы зрения. И за счёт того, что в принципе, у каждого члена экипажа есть несколько каналов получения информации, таким образом решается вопрос.

Мы предполагаем, что все каналы выйти не смогут. Оптический в любом случае остаётся. Поэтому есть возможность вручную навести орудие, есть возможность вручную зарядить орудие. Насколько это необходимо? В будущем, наверное, я думаю, что может быть, это даже и такие функции ручного наведения и ручной стрельбы, наверное, не нужны будут. Но необходимо будет сделать так, что лучше выйти быстро из боя и что-то исправить, чем продолжать вручную. Потому что это время. При той быстротечности боевых действий самое главное – кто первый обнаружил и кто первый выстрелил.

Второй вопрос – насколько эффективно это вооружение. Но дело в том, что при этом оружии, которое есть, большая нагрузка просто при выстреле. Даже если снаряд попадает в танк и без пробития, то представляете, какая нагрузка на членов экипажа! Человек на какое-то время просто теряет ориентацию. А это секунды, которые дают возможность либо уйти куда-то из-под удара, либо провести ещё один удар. Поэтому ручное наведение… уже от этого отходят.

С. БУНТМАН: Вы знаете, когда нас учили в Гражданской обороне в детстве и юности, там удручающая картина складывалась, когда все эти страшные сцены ядерной войны, когда мы все изучали поражающие факторы и что с ними делать. Это время жизни танка в ядерной войне. Всё это так поражало и удручало. Насчитывалось минутами. И вот это всё, зачем всё это нужно, - приходила мысль такая. Сейчас как рассчитывается жизнь танка?

В. ВОЙТОВ: Я не знаю, почему Вас так учили, дело в том, что у танка есть средства защиты, в том числе и от ядерного оружия. И поэтому с учётом того, что это тяжёлая техника, если мы смотрели в учебных фильмах, когда это переворачивали, если это находится всё в эпицентре ядерного взрыва, то не о чем говорить. Когда показывали, что переворачивались автомобили, но при этом, учитывая вес бронетанковой техники, она устоит. Есть там средства, есть защиты и определение, что есть ядерный взрыв, определяет автоматически, если мы входим в зону заражения отравляющими веществами, срабатывает система и экипаж находится в безопасности.

Поэтому средства есть и когда мы закладываем требования к новой технике, эти требования остаются. То есть, наша техника готова действовать в любых условиях, в том числе в условиях ядерной войны. Второй вопрос – будет ли такая война? Насколько люди дойдут до того, что начнут применять массово это.

С. БУНТМАН: Это уже другой вопрос, для чего ядерное оружие и вопрос сдерживания. Но сам факт его существования подразумевает, что нельзя исключать.

В. ВОЙТОВ: Да. И мы не исключаем. И такие системы есть. Они сделаны давно, стоят на всех существующих танках, ничего нового придумывать не надо, там всё сделано довольно надёжно.

С. БУНТМАН: Ситуация более возможная и более частая. Пожар, загоревшийся танк. Одна из самых страшных вещей. Система пожаротушения, как это в современном танке существует?

В. ВОЙТОВ: Есть у нас система пожаротушения. Прошли у нас работы, которые повышают эффективность этих систем. Здесь вопрос комплексный. Это вопрос защищённости экипажа. В настоящей конструкции танка, когда мы имеем компановку, которая у нас есть. У нас проблема в том, что у нас члены экипажа сидят и на боеприпасах, и на топливе. Поэтому уходя на нетрадиционную компановку, мы защищаем экипаж, удаляя боеприпасы и топлива, изолируя.

Но при этом системы пожаротушения остаются, они есть. Системы эффективные, позволяют тушить, было несколько случаев у нас на испытаниях, срабатывание нештатное. Даже не системы, а когда испытываются новые образцы, то естественно. Проверяется их надёжность, какие-то есть нештатные ситуации. И было несколько случаев, когда система противопожарного оборудования спасала опытный образец. Потому что опытные образцы, как правило, в единичном экземпляре и выход их из строя приводит к потере.

Поэтому система ППО, она давно у нас стоит и сейчас модернизируется, она несколько раз помогала нам.

С. БУНТМАН: Ещё такой вопрос. Защищённость экипажа, в чём одет, материалы, из которых… Знаете, когда была такая же автомобильная проблема большая в тех же гонках, всегда страдали. Дошли до того, что комбинезон гонщика и вся его система, шлем многослойный, материалы, они позволяли ему фактически гореть в течение 15-20 секунд, быть в центре пожара. Из чего сделана сейчас экипировка танкиста? Насколько он защищён уже лично?

В. ВОЙТОВ: Прошли работы, есть у нас комбинезоны экипажа, они сделаны из материала с пропиткой, которая позволяет выдерживать… Естественно, мы не говорим о том, что он будет находиться в прямом, открытом огне долгое время. Как правило, большого пожара внутри нет. И времени этого не будет для этого. Потому что если при пробитии, при какой-то нештатной ситуации начнётся пожар, это грозит тем, что будет просто взрыв боекомплекта, сорвёт башню и все погибнут.

Поэтому если не сработала система ППО, вопрос стоит в том коротком времени, за которое человек должен покинуть. Поэтому те комбинезоны, которые делаются, они позволяют на это время ему покинуть машину. Дать человеку время покинуть машину.

С. БУНТМАН: При этом, конечно, всегда руки и лицо. Защита рук и лица.

В. ВОЙТОВ: Ну, вот с лицом, конечно, более проблематично, потому что маски есть, но, как правило, они не используются. Руки защищены, потому что у него есть перчатки.

С. БУНТМАН: Хорошо. Мы сейчас прервёмся. У нас уже вопросы есть от наших слушателей. И мы продолжим разговор на «Военном совете» через несколько минут.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Мы продолжаем и сегодня мы говорим о бронетехнике. Владимир Войтов, временно исполняющий обязанности председателя военно-научного комитета бронетанкового вооружения и техники и автомобильной техники Главного автобронетанкового управления МО РФ, полковник у нас в гостях. Если кто-то думает, что мы забыли про День танкиста, то он жестоко ошибается. Мы не забыли про День танкиста. Я думаю ,что всех стоит поздравить.

В. ВОЙТОВ: Да. Мы сразу начали о технике. А во всей технике самое важное – это экипаж, это люди, которые эту технику эксплуатируют. Поэтому в преддверии праздника, он у нас завтра, я бы хотел поздравить всех танкистов и всех, кто к этой отрасли имеет какое-то отношение, это и главные конструкторы, которые делают, разрабатывают эту технику, и те рабочие, которые своими руками эту технику делают, естественно, все танкисты, которые эту технику эксплуатируют, которые на этой технике воюют.

Я хочу поздравить их с этим праздником. Этот праздник действительно выстрадан, потому что, как мы сказали в самом начале, что ХХ век и все войны ХХ века, которые были после того, как появились танки, это были войны, в которых большую роль сыграла бронетехника и танки в том числе. Поэтому всем здоровья, удачи и успеха.

С. БУНТМАН: Я только могу присоединиться к этому. Вопрос такой. О качествах танкиста и требованиях к нему, начиная от внешних требований, рост, вес, потому что танк не безразмерный и далеко не резиновый. Какие требования предъявляются и внешне, физически, моральные, интеллектуальные, потому что всё сложнее становится танк. С одной стороны, физически кажется, что легче, но сложнее становится машина.

В. ВОЙТОВ: Вопрос не совсем ко мне. Мы разрабатывая технику, требования к экипажу не предъявляем. Мы предъявляем требования к образцу. Есть определённые ГОСТы, ОСТы, которые определяют эргономику внутри машины. Требования к танкистам, я так понимаю, что это вопрос о том, что всегда раньше говорили, что рост члена экипажа танка должен быть не более 176 см. Всё это определяется, конечно, внутренним объёмом. При поступлении, при наборе и солдат, и поступлении в танковое командное училище были определённые ограничения по росту.

Что касается требований сейчас, здесь небольшие противоречия. С одной стороны человек должен быть маленький, но очень физически выносливым.

С. БУНТМАН: Одно другому не мешает.

В. ВОЙТОВ: Потому что люк очень тяжёл. Вот я помню даже по своей практике, когда мы учились, у меня рост 186 см, я хочу сказать, что я никакого дискомфорта в танке не чувствовал. Были у нас курсанты меньше ростом, хрупкие такие, в чём у них проблема? Проблема закрыть люк. Люк тяжёлый и очень хорошая стоит рессора. Чтобы закрыть люк, нужно на нём повиснуть, а веса не хватает. Требования должны быть, чтобы он был выносливым, физически сильный. Поэтому, возвращаясь к конструкции, при уходе от традиционной конструкции, переход к другой конструкции, мы можем улучшить эти эргономические показатели машины. Дать возможность отойти от каких-то ограничений по выбору людей.

Что касается моральных качеств, ещё раз повторюсь, что служба в танковых войсках и в танке, она довольно сложна. Сложна морально чем? Наверное, как у подводниках, которые находятся в закрытом объёме. У подводников, я просто когда сижу и смотрю на это, морально, что ты где-то находишься под водой. Точно так же и здесь. Здесь, в танке, напрягает то, что… это опять же, к вопросу о том, насколько надёжно и насколько ты в технике уверен. То есть, что здесь всегда пугает? Пугает то, что вдруг в тебя попадёт снаряд или что-то, какое-то средство поражения, и техника тебя подведёт. Если ты уверен в технике, то и уверенно себя ведёшь.

Поэтому я думаю, что каких-то особых подходов к подбору в моральном… Хотя сегодня существует ряд тестов, которые проходят при поступлении в училища танковые и при наборе в эти войска, есть ряд тестов, которые определяют пригодность физически и психологическая пригодность. Психологически очень трудно.

С. БУНТМАН: Человек с боязнью замкнутого пространства не может.

В. ВОЙТОВ: Конечно, не может служить там. Как бы мы ни хотели, места там будет всегда мало.

С. БУНТМАН: Понятно. Давайте перейдём к вопросам. Здесь есть конкретные вопросы. Айрат нам пишет по +7-985-970-45-45: «У рек и болот даже Т-90 в растерянности. Техника на воздушной подушке эффективнее».

В. ВОЙТОВ: Ну, у рек Т-90 не в растерянности.

С. БУНТМАН: Что делает?

В. ВОЙТОВ: У танка есть возможность преодолевать водные преграды в двух направлениях. Первое – если это река не глубокая, то преодолевается, как брод, до 1м20см без подготовки. Вы, наверное, видели, недавно была выставка в Нижнем Тагиле, наверное видели, как Т-90 преодолевает брод. Он даже преодолевал брод больше, чем метр. Он практически уходит всем корпусом под воду и системы позволяют преодолевать такой брод и двигатель не глохнет, машина выходит и продолжает свои действия.

С. БУНТМАН: А от качества дна зависит и насколько? Дно-то разное бывает.

В. ВОЙТОВ: Дно разное. Естественно, при преодолении любой водной преграды проводится разведка. Выбирается направление преодоления этой преграды. Для преодоления водной преграды до 6 метров существует оборона для подводного вождения. С небольшой подготовкой танк смело преодолевает водные преграды. Что касается болото, наверное, это зависит от тактики действий. Естественно, что в болотистой местности танки применять не будут .Есть другой вид техники, есть БМП, БТР и много есть.

Что касается машин на воздушной подушке, такие предложения приходят, но каждая техника делается под определённые задачи. И именно когда мы говорим о том, что какая-то задача не выполнена, надо смотреть не почему не выполнена именно этим видом техники, а надо смотреть, какую технику применяли и зачем это делали.

С. БУНТМАН: Влад говорит, что надо машину готовить весь день, всё равно течёт.

В. ВОЙТОВ: Это зависит…

С. БУНТМАН: Видно у Влада опыт есть.

В. ВОЙТОВ: Я не знаю. Это всё зависит от обучения экипажа. Потому что вся техника, даже выходя из завода, из серийного завода, вся техника, даже на заводе проверяется. Всё зависит от того, кто это делает. Если это делает один, мы знаем, вот идут учения, подготовили машину, эта машина, все экипажи садятся на этой машине, если это одна, как у нас в училище были занятия. Мы машину один раз подготовили и потом шли учения. Один готовил добросовестно. Всё это замазывается, ставятся чехлы. Всё зависит от т ого, кто это делает.

С. БУНТМАН: Тогда не надо каждый раз это…

В. ВОЙТОВ: Нет, дело в том, что каждая машина перед заходом в воду, готовится. Она подготавливается членами экипажа. И говорить о том, что она готовится целый день… я не знаю, у нас такого не было.

С. БУНТМАН: Ну вот. Влад, судя по всему… у него есть такой опыт. Вадим спрашивает, любопытный вопрос: «Применяется ли на танках технология стелс?»

В. ВОЙТОВ: Технология стелс, такой термин появился, когда он стал глубоко появляться в печати зарубежной. Технология стелс – это вопросы заметности. Вопросами заметности мы занимаемся давно. Эти вопросы заметности, вся техника по-разному окрашена. И краска эта – не простая краска. Если говорить, что это краска с технологией стелс. То есть, эта краска позволяет машине иметь в различных диапазонах, снижать заметность. Это всё проверяется.

С. БУНТМАН: В данном случае заметность – это заметность далеко не только визуальная.

В. ВОЙТОВ: Мы говорим не про визуальную заметность, потому что визуально скрыть невозможно практически. Мы визуальную заметность всегда решали вопросом меньших габаритов. Потому что танк маленький, он скрывается складками местности и практически его не видно. Вопросы радиолокационной заметности – это применение красок, материалов, которые поглощают излучения обнаруживающих станций. Это всё есть, это всё делается. И при конструировании даже внешний вид имеет значение. Если вы смотрите на машине, то они у нас стали обтекаемыми , т.е. каждый уголок даёт отражение.

Все эти технологии стелс применяются всегда и давно, они всем известны, просто они назывались по-другому. Всё это есть и всегда применялось.

С. БУНТМАН: «Какая техника существует для буксировки танка?» - Айрат.

В. ВОЙТОВ: На базе танка есть бронированные эвакуационные машины.

С. БУНТМАН: Какие двигатели применяются на современных танках? Я читал обозначения, как многотопливные. Это что?

В. ВОЙТОВ: У нас все двигатели многотопливные. Это одно из требований к двигателям вообще военной техники. На танках в настоящее время, на тех танках, которые находятся в эксплуатации, два двигателя – дизельные и газотурбинный. Танки Т-72, Т-90 – это дизельные двигатели и на танках ТУ газо-турбинный двигатель. Это вертолётный двигатель в своё время был переделан.

С. БУНТМАН: Перспективы, за чем?

В. ВОЙТОВ: Перспективы за дизельным. По последним данным у нас из всех танков мира только у нас и в США газо-турбинные двигатели. По последним данным уже и в США отказываются от газо-турбинного двигателя. Там у них проще всё. Они находятся в одном блоке НАТО. И у них есть хорошие дизельный двигатель, и газо-турбинный двигатель. Газо-турбинный двигатель по обслуживанию и экономичности довольно затратный. Поэтому у американцев проработаны все машины под установку и того и того двигателя. Они в любой момент могут отказаться от газо-турбинного и поставить дизельный.

У нас каждая машина делалась индивидуально. И у нас на танках Т-80 остались газо-турбинные, а на Т-90 дизельные, но мы переходим к дизельным. А многотопливные почему, потому что и газо-турбинные, и дизельные двигатели работают на всех видах топлива. И на бензине, и на дизельном топливе, и даже на керосине. Единственное, что ограничивается по времени работы и по ресурсу. Если основной ресурс на основном топливе один, то на дополнительном, на резервном, там требования к ресурсу другие. Это для чего сделано? Потому что в боевых условиях искать какое-то определённое топливо может быть проблематично.

Поэтому должно заливаться любое топливо и машина должна выполнять боевые задачи.

С. БУНТМАН: Только, естественно, с другими ограничениями.

В. ВОЙТОВ: Ну, боевую задачу она выполнит, а потом обслуживание должно произойти и перейти на основное топливо.

С. БУНТМАН: Убить-то двигатель не хочется.

В. ВОЙТОВ: Да. Поэтому у нас в чём разница в двигателях гражданских и когда эти двигатели пытаются реализовать на военной технике. Первое – это многотопливность. Гражданские двигатели к этому не приспособлены.

С. БУНТМАН: Два вопроса здесь у нас есть. У нас один из слушателей считает, что в России огромное количество танков Т-72, начнётся ли их глубокая модернизация?

В. ВОЙТОВ: Действительно, у нас танков Т-72 много. Модернизация их планируется, но есть из этих всех танков определённое количество, которое подлежит этой модернизации, имеет модернизационный потенциал. Возможность такая есть. Это планируется в условиях перехода к новому облику, т.е. облик определён, номенклатура определена и мероприятия, которые позволят нам повысить боевой потенциал этих машин, есть. Это всё отработано, к этому мы готовы и это планируется.

Насчёт того, что это будет зависит от потребности войск. И от тех возможностей, которые у нас будут.

С. БУНТМАН: А остальные продать Уго Чавесу.

В. ВОЙТОВ: Нет, у него есть и заказы от инозаказчиков. Эту технику надо куда-то пристроить.

С. БУНТМАН: Всегда спрашивают, какое сочетание оснащение российских вооружённых сил современными в данном случае танками, и продажи за рубеж? Потому что всегда то, что волнует гражданского человека и не только гражданского, просто гражданина, волнует, не продадим ли мы всё современное, а сами будем сидеть, постоянно модернизируя старое. Это очень важная проблема.

В. ВОЙТОВ: За рубеж продаются, тут переживать не надо, требования и на заказчика следующие. Если вы нам продаёте технику, эта техника должна быть у вас на вооружении. Поэтому перспективную технику мы продать не можем. Она должна стоять на вооружении у нас и, как правило, они хотят, чтобы эта техника стояла на вооружении несколько лет. Чтобы они видели, что если нашим вооружённым силам эта техника нужна, то они готовы её купить. Возвращаясь к Т-72, потребность пошла в модернизированных Т-72.

Покупают у нас те страны, которые встали на ноги и у них есть, что защищать. Мы не продаём англичанам, у них есть своё. Мы продаём тем странам, которые танки сами не производят. Они купить могут технику, которая нужна им под их задачи. Зачем им покупать танк Т-90? Да, он современный, эффективный. Когда они могут купить Т-72 модернизированный, чуть-чуть с меньшей эффективностью, но он решит задачи охраны интересов. Этого танка вполне достаточно. Он надёжен, дёшев и в экспулатации…

С. БУНТМАН: И в этом он неконкурентоспособен на этом рынке.

В. ВОЙТОВ: Мы на этом рынке берём тем, что наши танки качественные, в принципе, и дешёвые.

С. БУНТМАН: Расскажите, пожалуйста, о «Чёрном орле» что-нибудь.

В. ВОЙТОВ: Ну… я не могу сказать про танк «Чёрный орёл», потому что такого танка на самом деле нет.

С. БУНТМАН: А что это такое – объект 640? Вид отсюда, вид слева, справа?

В. ВОЙТОВ: В силу этих фотографий… Даже объекта 640 нет. Не было такой работы. Аббревиатура «объект 640» появляется тогда, когда открывается опытная конструкторская работа, выдаётся техническое задание, в котором пишется шифр. Такой работы не было. Была работа в инициативном порядке, по всей видимости, эти фотографии, которые сейчас в Интернете, везде, это фотографии 20-летней давности, наверное, уже. Всё, что было, единственный экземпляр, насколько я понимаю, что внутри башни там ничего не было.

С. БУНТМАН: Ну, понятно…

В. ВОЙТОВ: Компановка, может быть, это отработка той компановки, которая была. Мы видим танк классической компановки, от которой все скоро отойдут. Что там может быть нового? По внешнему виду мы видим, что танк похож на танк американский. Там просто должен быть механизм заряжания. Как такового «Чёрного орла» нет.

С. БУНТМАН: Получается, что это ходячая мечта человечества.

В. ВОЙТОВ: Это макет, к которому кто-то стремится, наверное.

С. БУНТМАН: Понятно. Хорошо. Но всё равно, те или иные перспективные разработки ведутся, наверняка.

В. ВОЙТОВ: Перспективные разработки всегда ведутся, мы не можем останавливаться, потому что любое КБ останови на год, и тогда ничего не получишь. Поэтому разработки ведутся именно в тех направлениях, которые ведутся и за рубежом. Поэтому в меру выделяемых ассигнований, в меру возможности предприятий, т.е. определяется приоритет. Нельзя сделать всё сразу. То есть, в последние 10 лет условия войны, возвращаясь к этому, вся техника идёт от тех задач, которые появляются. В условиях манёвренной войны и скоротечной изменяется требование к техники.

Соответственно, пересмотр этих требований, перекладывание этих требований на технику, которая есть, определяет направление развития этой техники. Из этих направлений надо выбрать приоритеты. Мы выполняем задачу создания или модернизации техники, но в определённых направлениях. Поэтапно.

С. БУНТМАН: Насколько перспективно определена задача? Если концепция будет меняться каждый год, непонятно, что разрабатывать.

В. ВОЙТОВ: Да нет, концепция не меняется каждый год. Сегодня мы с Вами разговариваем, почему нельзя сказать о какой-то конкретике? Потому что сегодня тот переломный момент, который сейчас наступил. У нас заканчивается государственная программа вооружения, которая была разработана до 2015 года. Сейчас, на следующее пятилетие будет разрабатывается программа. Сегодня у нас идёт реорганизация вооружённых сил. То есть, переход к новому облику, это не просто задача ради задачи, т.е. дошли до этого, давайте что-то перестроим.

Это тот процесс, к которому нас подвели те тенденции развития мирового… это опять же развитие электронных средств. Компьютеризация привела к тому, что она докатилась до вооружённых сил всех стран. И это потребовало и реорганизации всех вооружённых сил.

С. БУНТМАН: Ну что ж, спасибо большое. Я хочу напомнить, хочу ещё раз поздравить с Днём танкиста. Всегда техника техникой, а человек – это самое главное, как написал здесь слушатель: «Броня пробиваема, да дух силён всегда».

В. ВОЙТОВ: Правильно.

С. БУНТМАН: Спасибо Вам большое. Владимир Войтов был у нас на «Военном совете», мы с вами прощаемся до следующей субботы. До свидания.