Виктор Батмазов - Военный совет - 2009-08-29

С.БУНТМАН: Ну что же? Мы начинаем очередное заседание «Военного совета», это происходит на радио в прямом эфире по субботам с 12 до 13, на телеканале «Звезда» телевизионный вариант выходит по воскресеньям в 11 часов. И у нас уже как повелось, есть вебтрансляция на сайте нашем. Вы можете нажать соответствующую кнопочку, картинку и вы сможете следить за нами и по видеотрансляции. Я представляю участников. Мы ведем с Анатолием Ермолиным, ветераном группы спецназначения «Вымпел». Толя, добрый день.

А.ЕРМОЛИН: Добрый.

С.БУНТМАН: Сергей Бунтман ведет эту программу. И у нас в гостях сегодня Виктор Александрович Батманов, заместитель главкома Сухопутных войск по воспитательной работе. Здравствуйте, добрый день, Виктор Александрович.

В.БАТМАЗОВ: Добрый день.

С.БУНТМАН: Ну что же? Мы начнем. Мы уже говорили о Сухопутных войсках. Что такое?.. Батмазов! Правильно, конечно. Ну что же это я читаю ерунду всякую. Извините, пожалуйста, Виктор Александрович. Бывает. Ну так вот, мы уже говорили о Сухопутных войсках, об изменениях, которые происходят сейчас, о переходе на новую структуру. Вот, может быть, мы с этого начнем, Толь, тогда?

А.ЕРМОЛИН: Да, мы разговаривали. Вот хотелось бы о том, что нового сейчас происходит. Во-первых, как закончились те учения, которые проходили на дальневосточных рубежах, там, в районе Хабаровска? Сейчас начинается ряд учений, там, «Осень-2009». Вот, расскажите, что происходит сейчас в Сухопутных войсках?

В.БАТМАЗОВ: Сухопутные войска как и другие виды и рода Вооруженных сил РФ находятся в динамичном развитии и сегодня мы переходим на новый облик – это части постоянной готовности. У нас в течение этого года порядка тысячи воинских организмов и учреждений будут переходить на новый облик – части постоянной готовности. В зимнем периоде 46 бригад переформировались и стали частями постоянной готовности. Но они были менее затратные эти мероприятия, потому что не предусматривали передислокацию частей, строительство новых городков.

Во 2-м этапе, который начался с 1-го июня, порядка 40 воинских организмов – это бригады – будут создаваться отчасти на новых местах дислокации, что потребует значительных денежных вливаний туда, строительство объектов соцкультбыта, казарменно-жилищного фонда. И здесь этот этап завершится к концу этого года, к 1-му декабря. То есть вы видите, что Сухопутные войска становятся более динамичными, компактными, мобильными и все эти составляющие направлены на то, чтобы повысить боевую готовность соединений и частей, и способствовать выполнению задачи на любом стратегическом направлении.

А.ЕРМОЛИН: Так вот как мы это видим?

В.БАТМАЗОВ: Мы это видим так, что сейчас, в этом году проводится большой комплекс широкомасштабных учений под общим названием «Осень-2009». Прошел уже этап учений «Кавказ-2009» с участием войск Северокавказского военного округа и других родов войск, не только Сухопутные составляющие – военно-морские силы участвовали, воздушный десант, военно-воздушные силы.

Сейчас проводятся учения – они уже идут около месяца – это «Ладога-2009» под руководством главнокомандующего Сухопутными войсками генерала армии Болдырева Владимира Анатольевича. Этот этап будет проводиться на территории Ленинградского военного округа. Он охватывает территорию по фронту 1500 километров и 300 километров в глубину. На нем будут присутствовать и участвовать воздушно-десантные войска с выбросом воздушно-десантного полка парашютным способом. Кроме того, военно-морской флот в акватории Баренцева моря будет проводить боевые стрельбы и высадка морского десанта на побережье. Кроме того, участвуют пограничные войска, МЧС, внутренние войска. То есть под эгидой командующего войсками округа это оперативно-стратегическое командование, которое сейчас вот... Звенья управления у нас сокращены – округ, армия, бригада - было раньше 4 звена управления, вот, переходим к 3-звенной системе управления. И под руководством командующими войсками округа все звенья должны показать свое мастерство, оперативную подготовку, тактическую подготовку с проведением крупномасштабных бригадных учений.

Одна из бригад, 138-я Ленинградского военного округа будет отрабатывать действия ночью. Это и требование главнокомандующего – чтобы обучать войска действовать в любых условиях, и днем, и ночью.

С.БУНТМАН: Вот скажите, пожалуйста, у меня вопрос немного сбоку, Виктор Александрович. Вот, когда переходим на новую структуру, появляются бригады, да? Ну, когда-то от этого отказывались, но история все время меняется Вооруженных сил. Но дело в том, что очень важно, чтобы история не уходила. Когда-то в России чуть бунт не поднялся тогда, когда изменяли названия полков – еще при Павле когда было, там, вместо старых названий географических были шеф полка, такое вот. У нас сейчас могут навсегда исчезнуть исторические дивизии, которые прошли, ну, хотя бы, Таманская, то, что все знают.

А.ЕРМОЛИН: Округ.

С.БУНТМАН: Ну, округ – ладно.

А.ЕРМОЛИН: Не так страшно, да? (смеется)

С.БУНТМАН: Округ – это не так страшно. А вот дивизия – мы знаем, там, она со своим знаменем прошла много всего, целую огромнейшую историю. Вот, как здесь вот, все-таки, именно для того, чтобы преемственность сохранялась, какое-то ощущение того, что «я служу там же, где дед, прадед воевали или несли свою службу»? Как вот эту сохранить цепочку?

В.БАТМАЗОВ: Ну, во-первых, и исторические формуляры остаются в этих бригадах нового состава. То есть вся история, начиная со времен Великой Отечественной войны, она будет присутствовать незримо, в общем-то, в этих бригадах, и люди могут ознакомиться с историей. И вот мы сейчас объезжаем войска, работаем в полях, так сказать, там, где проходит боевая учеба. И все это в штабах находится, исторические формуляры, книги почета – они находятся, имеют право быть там, в новых образованиях, их никто не изымает. Поэтому люди всегда могут соприкоснуться с историей и традициями, которые присутствовали в том или ином воинском организме.

С.БУНТМАН: Но чтобы понять, что я, вот, присягу принимаю, там, то же знамя, которое было.

В.БАТМАЗОВ: Так точно. Оно тоже остается, так сказать, в этом воинском организме как святыня. Мы сейчас работали в Северокавказском военном округе, на почетном месте стоит знамя 42-й мотострелковой Симферопольской дивизии – и оно имеет место быть там. И поэтому люди, заходя в штаб, прикладывают руку к головному убору, отдают честь воинскому знамени и все знают, что эти традиции идут от...

С.БУНТМАН: Что это то же самое место, то же самое, вот...

В.БАТМАЗОВ: Так точно, да. Оно имеет место быть и связывает нас незримыми узами.

А.ЕРМОЛИН: Вот, интересное название – «организм» - оно давно появилось в лексиконе военных?

В.БАТМАЗОВ: Ну, это, может быть, я в своей интерпретации.

А.ЕРМОЛИН: Не-не-не, это многие – мы не первый раз слышим «организм». Это, вот, именно относится к какому уровню подразделений? Не структура, а именно «организм».

В.БАТМАЗОВ: Ну, это тактического звена.

А.ЕРМОЛИН: Такого, да, уровня? Понятно. А вот меня такой вопрос интересует. Вот если меняется структура, да? То есть по сути дела, ну, по-другому структурируются силы и средства ведения вооруженных действий. Ведь, из этого следует, что должны поменяться и уставы. То есть и боевые уставы, и стрелковые наставления – вот что с этим происходит?

С.БУНТМАН: Что меняется, а что остается неизменным?

А.ЕРМОЛИН: Ну вот, как бы, любой курсант 1-го курса уже изучает логические таблицы командира взвода – «Делай «а», делай «б», делай «в» - ведь это же все переделывать, переписывать надо, получается?

В.БАТМАЗОВ: Вопрос интересный, я готов на него ответить. В Сухопутных войсках сейчас в проработке находится 40 документов, определяющих боевую учебу и подготовку войск. Они сейчас апробируются в войсках, в военно-учебных заведениях. После того как этот анализ пройдет, апробация, будет еще аналитическая работа. Будут проведены конференции, череда этих конференций, военно-научных конференций. И когда уже окончательно будут выверены подходы, эти документы – вот я назвал цифру – они будут иметь право уже входить в жизнь и по ним уже будем... Они значительно, кардинально не меняют структуру боя, проведения операций. Естественно, что-то меняется, но, по существу, основа остается та, которая была. Конечно, вот эти документы – они войдут в строй в течение 2-х лет, в следующем году, и найдут свое место в применении. То есть мы живем уже...

А.ЕРМОЛИН: То есть вы проводите такие, научно-практические учения, исследовательские, в том числе?

В.БАТМАЗОВ: Да. Апробация проводится, поэтому имеют место.

А.ЕРМОЛИН: Это огромная работа. А кто будет вот эти все документы переделывать?

В.БАТМАЗОВ: Ну, в Сухопутных войсках – главный штаб Сухопутных войск под руководством, опять же, главнокомандующего Сухопутными войсками генерала армии Болдырева. Он все это дело досконально смотрит, изучает, ему докладывается поэтапно. И затем принимается решение.

С.БУНТМАН: И уже все? Уже...

В.БАТМАЗОВ: Ну, до определенного. Жизнь циклична, сами понимаете. Все развивается до какого-то этапа определенного. Конечно, этим документом будем руководствоваться.

С.БУНТМАН: Нет, ну, лучше принять, конечно, доработанный, долговременный документ, чтобы не на ходу вводить. А как ты считаешь?

А.ЕРМОЛИН: Тут вопрос. Тут, кстати, вопрос. Вот как раз если раньше – ну, мы все привыкли, устав написан кровью и так далее, и ни шаг вправо, ни шаг влево. Но сейчас, ведь, Вооруженные силы – часть современного мира, в том числе и новой мировой экономики, которая меняется постоянно, да? То есть приходит новое оружие и теоретически должен поменяться способ его использования, способ ведения боевых действий. А из этого следует, что должен поменяться боевой устав. Вы к этому как? Готовы?

В.БАТМАЗОВ: Конечно, готовы. Мы готовы и из повседневной жизни. Сейчас такого уже, как в годы Великой Отечественной войны сплошного фронта на многие тысячи километров, безусловно, не будет.

А.ЕРМОЛИН: Вот я об этом и говорю.

В.БАТМАЗОВ: При наличии высокоточного оружия, при средствах разведки, что сейчас, вот, в Сухопутные войска тоже поступает: мы только в этом году получаем свыше 3 тысяч единиц вооружений различных модификаций. Это и начиная от «Искандера», что находится в активе Сухопутных войск, танки Т-90, то есть современное оружие начинает поступать. И, соответственно, наличие высокоточного оружия не предполагает держать фронт на тысячи километров. Достаточно нанесения в определенное время в нужный момент тех или иных ударов, и может деморализовать, что и было, кстати говоря, нашими ракетными войсками и артиллерией – вот годичная давность событий в Южной Осетии – повергли грузинское воинство в смятение и ужас. Потому что использование артиллерии, очень точные удары, которые были нанесены, заставило без оглядки, так сказать, оставлять боевые порядки грузинских военнослужащих и...

С.БУНТМАН: Ну, здесь тоже не стоит обольщаться. Все-таки, масштаб, разница в масштабе, все-таки, огромная.

В.БАТМАЗОВ: Мы не обольщаемся. Мы просто говорим, что локальные вот эти конфликты – они имеют место быть, безусловно. И интересы, так сказать, и экономические, и геостратегические там имеют место.

С.БУНТМАН: Насколько чужой опыт вы учитываете? Не только опыт конфликта прошлого года, но и боевые действия последнего десятилетия, скажем?

В.БАТМАЗОВ: Вот был задан вопрос по учениям в Китае. Казалось бы, каждая армия имеет что-то свое, очень интересное. Я, вот, участвовал на учениях в Чибаркуйском полигоне в 2007 году, группа офицеров у нас во главе с заместителем Главкома была сейчас в этом году в Китае. Каждая армия имеет что-то свое рациональное, что можно взять на вооружение. И мы берем, так сказать, друг у друга: они что-то черпают у нас, мы берем у себя. У нас проводятся учения, сейчас будут проводиться с республикой Беларусь, с ее Вооруженными силами. Что-то почерпнем мы у них, что-то они возьмут у нас. С китайской народной республикой, с Монголией, так сказать, небольшие подразделения у нас участвуют в совместных этих учениях. Поэтому взаимное обогащение и, безусловно, мы берем очень много рационального.

С.БУНТМАН: Натовский опыт вы изучаете?

В.БАТМАЗОВ: Натовский опыт изучаем.

С.БУНТМАН: Все-таки, интенсивные боевые действия были последнее время.

С.БУНТМАН: Да. Изучаем, безусловно.

А.ЕРМОЛИН: Я бы вот от Китая пока не отошел.

С.БУНТМАН: Ну, вернись туда, да.

А.ЕРМОЛИН: Вот вы сейчас видели вживую. Понятно, что там мы их оцениваем как союзников. Но, в то же время, и как конкурентов, все равно, наверное. Вот как вы считаете: какие самые сильные достоинства есть у китайской армии, у китайского бойца? Выигрывает ли он в чем-то по сравнению с нашим сухопутчиком? Ну, это, правда, интересно. (все смеются)

В.БАТМАЗОВ: Безусловно. Понимаю. Неприхотливость, может быть, китайского солдата – это одна из составляющих. Мы знаем корни, как они черпают, из какой среды, в общем-то, попадают военнослужащие в Китайскую народно-освободительную армию. Ребята, в основном, из сельских районов, они сами по себе, так сказать, не требуют изысков в обиходе. Но хотя у них уклад устроен так, что и питание, и обмундирование – все достаточно солидно, на хорошей основе и государство проявляет очень определенную заботу по поддержанию Вооруженных сил на достаточно высоком уровне. Стойкость присуща китайскому солдату, еще раз говорю. Определенный профессионализм. Хотя, техника отчасти и у них и наша. Вот, не совсем, может быть, новых образцов танки, артиллерийские системы. Но они очень хорошо их освоили.

С.БУНТМАН: Быстро обучаются?

В.БАТМАЗОВ: Быстро обучаются, да. И, в общем-то, результаты, которые показывают на этой технике, довольно-таки, очень высоки, вероятность поражения – 94-95%. Это очень высокий показатель.

С.БУНТМАН: Ну, здесь – извини, Толь – вот здесь тоже о китайской армии. Здесь получается при специфике вообще и китайской жизни, и населения, и молодых людей, получается, что в большинстве своем, когда китайский солдат приходит в армию, молодой человек – для него это еще повышение статуса.

В.БАТМАЗОВ: Безусловно, я об этом и сказал, что...

С.БУНТМАН: Вот я просто хотел бы это подчеркнуть. Все-таки, у нас далеко не так, у нас тоже надо учитывать, что у нас приходят из совершенно разной среды, призываются молодые люди.

В.БАТМАЗОВ: У нас сейчас есть военнослужащие, багаж которых 5-6 классов. И это не просто единичные случаи.

С.БУНТМАН: У нас есть, да?

В.БАТМАЗОВ: Так точно, у нас есть. В наших Вооруженных силах. И не откуда-то с районов, что где-то там северные. С районов Центральной России. Даже я, вот, встречался в Ленинградском округе с мальчишкой, который служит буквально 4 месяца – он родом с Питера. В виду того, что одна мать его воспитывала, мать очень часто болела, он закончил 6 классов. Я был удивлен, что призван из Санкт-Петербурга, а образование – 6 классов. Вот такие прецеденты. Ему надо было кормить мать, он работал почтальоном, зарабатывал и бросил школу.

С.БУНТМАН: Здесь мы попадаем еще в одну очень сложную проблему. Вообще, здесь, конечно, масса проблем есть, которые надо решать. Но мы попадаем, что срок службы – год, да? И здесь приходит такой вот мальчик, как вы говорите, вот здесь, который недополучил ни образования, ни очень много жизненного опыта. Но другой он получил жизненный опыт, скажем так. Ну, здесь ему надо тут же, все-таки, в современной армии, ему надо тут же в какие-то попадать условия, где надо ему учиться. Вот здесь есть ли возможность и за какой счет компенсировать достаточно быстро, интенсивно вот этот недостаток знаний, например?

В.БАТМАЗОВ: Знания он компенсировать в объеме, предположим, среднеспециального образования, безусловно, он не может – диплом ему никто за время службы не даст. Но сейчас очень большая работа проводится по созданию корпуса сержантов в Вооруженных силах. Что это такое? Значит, проводится работа, начало обучение с 1 декабря этого года. Значит, в Центре подготовки сержантов – это город Рязань на базе 3-х военно-учебных заведений, рязанского воздушно-десантного училища, бывшего училища связи, которое находится в Рязани, автомобильного института – вот сейчас проводится работа по подбору кандидатов до 10 сентября в войсках, отбирают кандидатов на должности сержантов. Будет набрано порядка 2-х тысяч человек, а претендентов сейчас уже по Сухопутным войскам где-то под 6 тысяч – 5,5 тысяч уже желающих. Это и военнослужащие, которые служат в рядах Вооруженных сил, и те, которые отслужили, находятся в запасе. Через военкоматы большая работа проводится, разъяснительная, агитационная работа. В 19 центрах по всей России проводится набор сейчас этих кандидатов. К чему я веду разговор, я потом объясню. Значит, подготовка вот этого сержантского состава, они будут учиться 2 года 10 месяцев. Первый выпуск пройдет осенью 2012-го года. Что создается? Чтобы на уровне между офицером и рядовым, вот таким вот, о котором я говорил, 5-6 классов образования, был человек, специалист военного дела, относительно грамотно образованный. Создается новая каста младших командиров, а это дорогого стоит, по всей вероятности, потому что они находятся постоянно, ежедневно, ежеминутно с подразделением, они выучились на этого сержанта. Предусматривается хорошая солидная надбавка по денежному довольствию этим военнослужащим. Стартовый оклад будет по выпуску 35 тысяч. Я скажу, что для России это не очень-то маленькие деньги.

А.ЕРМОЛИН: Виктор Александрович, но это, ведь, далеко не первая попытка. Помните, в свое время именно для этого создавался институт прапорщиков, да? И название-то какое «Знаменосец», да? Но, ведь, честно скажите: как вы оцениваете, получилось или не получилось сделать из прапорщиков именно вот этого младшего командира, суперпрофессионала.

С.БУНТМАН: Да, вот такого настоящего.

А.ЕРМОЛИН: Вот то самое звено, которое должно быть между офицером и... Кстати, на Западе в американских Вооруженных силах уоррент-офицер. То есть, вот, он больше офицер, на самом деле, чем сержант, хотя там есть и сержантские тоже звания.

В.БАТМАЗОВ: Вы правильно затронули вопрос. Сейчас в этом подходе – может быть, это, так сказать, вторичный, очередной подход, заложено так, что сержант готовится по ограниченным специальностям – командир взвода, заместитель командира взвода и специалист по обслуживанию техники и вооружения. То есть, уже, вот, кладовщики, ключники, как их, может быть, называли, которые ходили с ключами открывали двери, их не будет просто. Они все будут на штатных должностях командира взвода, зам комвзвода, командовать только людьми. И никаких второстепенных должностей, писарей в штабе, на ЭВМ где-то – их не будет просто. Чем страдал вот этот предыдущий?

С.БУНТМАН: Слишком разбросанно было как-то?

В.БАТМАЗОВ: Да. Аппарат, или мы будем говорить, военнослужащие-прапорщики. Где только не было.

А.ЕРМОЛИН: То есть такие, младшие управленческие специальности, по сути дела, появляются?

В.БАТМАЗОВ: Да-да-да. Они будут именно командные специальности, это те, кто поведут солдат в бой, кто будет принимать участие в боевых действиях и не более.

А.ЕРМОЛИН: А командир взвода – теперь сержантская должность становится?

В.БАТМАЗОВ: Есть в подразделениях обеспечения и обслуживания – ремонтные подразделения, материального обеспечения – вот в этих подразделениях.

С.БУНТМАН: А до 2012-го года как будет? Ведь, это пройдет раз, два, три, сколько-то призывов еще пройдет.

В.БАТМАЗОВ: Безусловно. Пока, вот, будем довольствоваться тем, что мы имеем.

С.БУНТМАН: А переподготовка существует существующего сержантского состава?

В.БАТМАЗОВ: Ну, в учебных подразделениях. У нас есть учебные части, они находятся в округах – у нас 8 учебных центров – и в них проводится подготовка сержантов по программе 5,5 месяцев готовятся сержанты. Ну, имеем пока то, что имеем. В принципе, она отвечает определенным требованиям. И будем ждать теперь вот эту когорту. Очень сильные требования к ним предъявлены, они будут учиться и обучаться по воздушно-десантной подготовке, как, вот, курсанты рязанского воздушно-десантного училища – прыгать, стрелять, водить танк, БМП, прыжки с парашютом – то есть нагрузка очень серьезная. Они – универсальные солдаты, готовые служить в любом виде, роде войск.

С.БУНТМАН: Мы продолжим «Военный совет» буквально через 5 минут.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: И мы продолжаем заседание «Военного совета». Это и радио, будет и телевизионный вариант в воскресенье на телеканале «Звезда». У нас в гостях Виктор Александрович Батмазов, заместитель главкома Сухопутных войск по воспитательной работе. Анатолий Ермолин, Сергей Бунтман ведут эту передачу, плюс еще идет у нас вебтрансляция – вы можете зайти и посмотреть на сайте радиостанции «Эхо Москвы». Виктор Александрович, мы остановились на подготовке сержантов как, в общем-то, ключевом звене. Вот, скажите, пожалуйста, когда мы говорили о таком вот, разном уровне призывников, когда мы говорили о необходимости подготовки настоящего сержанта, который бы осуществлял эту связь. Понятно, что вот это один из способов борьбы с безобразиями, с неуставными так называемыми отношениями, с дедовщиной и всем прочим. Здесь насколько, вот, сейчас без борьбы с этим, без, в общем-то, уничтожения этого дела новый облик ничего, невозможен. Насколько интенсивно сейчас ведется, насколько это представляет проблему сейчас для сухопутных войск сейчас в частности?

В.БАТМАЗОВ: Проблема имеет место быть – мы здесь нисколько не приукрашиваем, не преувеличиваем и не снижаем накал этой проблемы – она имеет место быть. В тесном сотрудничестве с органами Военной прокуратуры, юстиции эту работу комплексно мы проводим. На всех эшелонах и рангах, так сказать, командиры от взвода и заканчивая вышестоящими начальниками занимаются этим вопросом. Еще есть у нас прецеденты, есть и рукоприкладство, и чего греха таить, у нас и определенные должностные лица в ранге даже командиров взводов, командиров рот иногда распускают руки.

С.БУНТМАН: И вот и офицеры, ведь, тоже – и подготовка офицеров здесь должна быть другая.

В.БАТМАЗОВ: Ну, и контингент военнослужащих тоже. Отчасти где-то кто-то провоцирует, вот, неумение работы с людьми. Этому, как ни странно, способствует и то, что в эти годы сейчас идет поколение, воспитанное в большей степени на улице где-то, которое другие ценности исповедует, будем говорить. И место имеют.

С.БУНТМАН: И начинают устанавливать свои законы.

В.БАТМАЗОВ: Свои законы устанавливают, и есть еще у нас и на почве межнациональной какой-то определенной розни – а это тоже все воспитание. Воспитание в семье, воспитание в школе – все имеет место быть. Но эта проблема не укрывается. Надо, вот, что отметить достойно – уже сейчас нет этого поколения командиров, может быть, кто-то желал скрыть, как-то приукрасить состояние дел – все идет объективно. Есть прецедент, документы передаются в военную прокуратуру, расследование и человек получает по заслугам. Но, вот сейчас я вам должен доложить, что очень большой процент у нас в Вооруженных силах поступает военнослужащих, у которых снята судимость. Или погашена судимость.

С.БУНТМАН: Вот это сейчас, и этот призыв, как раз, этим характеризовался.

В.БАТМАЗОВ: И этот призыв характеризовался, и сейчас, и продолжает и дальше, это имеет место быть. И оно несет – вот я был недавно в Сибирском военном округе – в одной из воинских частей в мотострелковой бригаде свыше 200 военнослужащих, у которых погашена судимость. В чем своеобразие момента? Как правило, это возрастные ребята все, у них 2-3 года была отсрочка. В основе своей это хищения сотовых телефонов где-то на улицах города, что-то отнимали, дачи грабили и так далее. 2-3 года условно, срок проходит и они призываются уже в 21, 20 лет по возрасту как командир взвода – вот в этом есть проблема. Потому что вот я с каждым из 200 побеседовал, в клубе их собирал. Ребята неплохие, есть кто уже в институтах учился, года 2 уже отучились, но имея вот эту судимость. А есть и другие прецеденты, что не впрок им это пошло. Не впрок пошло. У нас сейчас и в Северокавказском округе был такой случай грабежа прямо на улице города. Когда начали разбираться, 2 военнослужащих тоже за это же условно были наказаны, 2 года условно.

А.ЕРМОЛИН: Это получается условная судимость как средство откосить от армии, да? То есть если тебе дали 3 года условно, то 3 года тебя призывать не будут?

В.БАТМАЗОВ: Не будут призывать, да. Ты набираешься хорошо если умных каких-то вещей. Если, значит, один негатив, то с этим негативом он опять же приходит в казарму.

С.БУНТМАН: Что делать?

В.БАТМАЗОВ: Работать. Работать, работать и еще раз работать. А что делать? Государство дает нам солдата, мы должны научить его, обучить и идти с ним в бой. Мы, так сказать, не на рынке торгуемся – подходит, не подходит.

А.ЕРМОЛИН: Виктор Александрович, ну, армейская среда – это совсем другая планета, ну, по сравнению с «гражданкой» я имею в виду, да?

В.БАТМАЗОВ: Надо полагать.

А.ЕРМОЛИН: То есть казарма – собственно, там нет того, к чему молодой человек привык. Там, вечером телевизор особенно не посмотреть, там, в буфет не зайти, там, пиво не выпить. Ну, вот, я к чему все веду? К тому, что в западных армиях, которые я видел, ну, в основном, это, конечно, контрактная армия, то человек приходит вечером, отслужил и он может где-то часа 2 может заняться тем, что он считает правильным – книгу почитать, там, поступить заочно учиться в университете где-нибудь, что всячески поощряется. Вот мы к этому как-то стараемся идти? Или, все-таки, у нас сохраняется традиция, что армейская среда, вот то, что за забором – оно не имеет, вообще-то, никакого отношения к гражданской жизни?

В.БАТМАЗОВ: Определенные позитивные моменты в связи с переходом к частям постоянной готовности – они, как правило, находятся на базе бывших дивизий. Инфраструктура вся была построена под военнослужащих-контрактников, кубриковая система, комнаты, отдельная комната, санузел. И сейчас военнослужащие срочной службы именно проживают в этих комнатах, где-то живут контрактники.

А.ЕРМОЛИН: Сколько человек в такой комнате сейчас живет?

В.БАТМАЗОВ: Разные модификации. Есть по 4 человека, есть по 6 человек. Вот, 4 человека – комната, санузел. Да, я вам скажу, достаточно комфортные условия, позволяющие нормально где-то после напряженного дня уединиться, почитать книгу, посмотреть телевизор и, в общем-то, способствует просто, приходят в нормальное состояние люди. Потому что, безусловно, военная служба – она нелегкая, и целый день, предположим, зимой на морозе, в поле, на учениях. Военнослужащий имеет возможность отдохнуть.

А.ЕРМОЛИН: Ну, а вот так, чтобы в спортзал пойти какой-нибудь?

В.БАТМАЗОВ: Спортзалы не во всех частях есть – это, вот, больной вопрос. Спортивные залы, предположим, бассейны – это вообще редкость. Ну, довольствуемся тем, что есть.

А.ЕРМОЛИН: Я просто к чему? Вот, как бы, я про социокультурную среду еще вопрос задаю. Вот, вы знаете, там, по плацу либо бегом, либо строевым. То есть я про то, про эти различия. Вот можно вот так вот, как считаете, чуть-чуть позволить после отбоя так, более вольготно и более по гражданскому себя почувствовать военнослужащему? Хотя бы контрактнику?

В.БАТМАЗОВ: А контрактники не лишены ничего. Контрактники, кстати говоря, чтоб вы знали, точно такими же правами обладают, как и офицеры: закончилось служебное время и если он женатый, он уходит к себе и утром приходит на службу. Никто их, так сказать, не стреноживает, никто их не держит насильно в казарме. И если ему некуда, он служит в чужом городе и ему просто негде ночевать, конечно, он в казарму идет к себе в комнату и ночует там. Все женатые, у кого семьи находятся в гарнизонах, - это тоже уже личная проблема. Социальный блок – очень такой, масштабный, серьезный блок. Но те контрактники, которые имеют семьи, после окончания служебного времени в 18:30 уходят домой и до утра.

А.ЕРМОЛИН: А вот вы не чувствуете проблему? Вот, десантники делились своими проблемами с нами здесь в эфире, что когда взрослый мужик, если общежитие у контрактника находится на территории воинской части – это значит, что это мина замедленного действия. Потому что ему нужно выпить, ему нужно встретиться с женщиной. И если это общежитие не за пределами воинской части находится, то это значит, что он пьет здесь, ну и как бы дальше ставлю многоточие.

С.БУНТМАН: Ну, да. Здесь совершенно другая среда.

А.ЕРМОЛИН: Вот вы выносите общежития за территории воинской части? Или они у вас, все-таки, как казарма?

В.БАТМАЗОВ: Они в разных местах. В основе своей, они на территории воинских частей, потому что перепрофилированные казармы как правило. Была казарма на 100 человек, 120 человек перегородили, сделали комнаты, систему, санузлы. Но это проблема не только, может быть... Мы ее сузили до рамок почему-то солдат-военнослужащих. Она, наверное, существует в целом в обществе, что в студенческой аудитории, что если офицеры живут в общежитии. Это уже от воспитания, от режима, от командира зависит многое.

С.БУНТМАН: Но вы считаете, все-таки, какой: внутри части или за пределами?

В.БАТМАЗОВ: Ну, наверное, это не лучший, конечно. В основе своей, это не лучший вариант если на территории воинской части. Потому что просто иногда, вот, у нас и офицеры семьями, и когда женщины с колясками, с детьми, а ей все равно надо куда-то выйти погулять. И кавалькада, предположим, женщин направляется в магазин – это, конечно, уже как бы не совсем воинская часть просматривается, будем говорить. Ну и имеем, опять же, то, что имеем – где-то надо размещать людей.

С.БУНТМАН: Но стремление все-таки. Я, знаете, если бы... Вот какова динамика в дальнейшем должна быть? К чему мы должны идти достаточно интенсивно в смысле быта и в смысле принципиально? К увеличению числа, например, профессиональных военнослужащих-контрактников процентного? Или мы вот так вот будем с призывом, испытывая и демографические трудности, и очень большие другие трудности – гражданские, социальные, которые связаны с призывом. Вот где вектор, где направление для вас?

В.БАТМАЗОВ: Министерство обороны, министр обороны очень большое, кстати, этому внимание уделяет. И я должен сказать, что заместитель министра по строительству и расквартированию постоянно находится в войсках, постоянно ситуацию анализирует. Выдают жилищные сертификаты, выкупается какая-то жилплощадь для обеспечения офицеров, которые подлежат увольнению. Потому что очень большой накопился состав офицеров, которые не могут уволиться, потому что нету жилья. Сейчас, видимо, Министерство обороны разгребет эту проблему, по большому счету. Она, конечно, не одного года задача, это в несколько лет укладывается, потому что тысячи и тысячи бесквартирных офицеров. Отдав службе в армии 20-25 лет, человек выходит за ворота, не имея жилья. Даже, вот, у нас в Главкомате несколько десятков – десятков, не просто единицы – не имеют жилья. И поэтому эта проблема самая животрепещущая – социальный блок. Отсюда зависит и устой в семье, и порядок, и все остальное, и отношение к службе. И поэтому и для военнослужащих срочной службы, контрактной, казарменный фонд, жилищный фонд... Естественно, я еще раз говорю: очень большое внимание уделяется, колоссальные деньги выделяются под это.

С.БУНТМАН: Но в этом направлении, все-таки, идете?

В.БАТМАЗОВ: Да-да, именно в этом направлении, и работа ведется. И я скажу, что она и не черепашьими темпами. Если, вот, посещаешь гарнизон, предположим, год назад не было, приезжаешь – уже жилые дома. Пусть они «малосемейки» какие-то, но для молодого человека, у которого нету даже детей, жена – вполне однокомнатная квартира позволяет ему жить и нормально относиться к службе. В общем, я должен сказать, что именно в этом вопросе большое внимание Министерство обороны проводит.

А.ЕРМОЛИН: Ну, нас сейчас вообще убеждают в том, что через год и 4 месяц у нас не останется ни одного офицера с жилищными проблемами. Вот, честно говоря, испытываешь большой скептицизм. И в то же время удивляешься смелости генералов, которые об этом говорят. Как вы сами чувствуете?

В.БАТМАЗОВ: Я, прямо скажем, это не сфера моего приложения, и банка данных у меня сейчас под рукой нет, я не могу сказать.

А.ЕРМОЛИН: Ну, мы приглашали уже очень многих людей, которые именно за это отвечают.

В.БАТМАЗОВ: Ну, слушал, да, слышал. В целом, конечно, позитив есть. В целом, позитив есть. И надо на этой волне, в общем-то... Мы все люди, хотим верить во что-то лучшее. Позитив есть, и работа проводится. Поэтому тут я скажу, что я думаю, что та программа, которая в целом заложена – может быть, сроки где-то как-то, но в целом она будет выполнена.

С.БУНТМАН: Здесь нам вопросы задают, смски присылают +7 985 970-45-45. Сергей, чувствуется, ударяет кулаком по столу и говорит: «Где современная экипировка и средства управления войсками и системы связи?»

В.БАТМАЗОВ: Это больной вопрос. Я об этом сказал, что средства разведки, средства связи, РЭП – это ахиллесова пята. Работают и научно-исследовательские институты, и промышленность в этом плане. Не все, видимо, так благостно и в самом государстве в этом вопросе. Уж, не настолько у нас компьютеризировано все, и по этим средствам – конечно, это больной вопрос для Вооруженных сил. Но тоже на месте это все не стоит. Делаются огромные попытки, так сказать, в разных направлениях, разные заводы, так сказать, работают в этом направлении. И по форме одежды тоже, так сказать. Вот даже сейчас создаем новую касту сержантов. Даже для них сейчас предусматриваются какие-то элементы экипировки, которые бы отличали их издалека, было бы видно, что это идет сержант российской армии. И в этом даже направлении, именно вот эту социальную прослойку выделить.

С.БУНТМАН: А для противника что? Вот и будут выбивать сержанта. Нехорошо.

В.БАТМАЗОВ: Это для обыденной жизни.

С.БУНТМАН: Нехорошо.

В.БАТМАЗОВ: Это повседневная форма.

С.БУНТМАН: Повседневная – это другая тема, конечно.

В.БАТМАЗОВ: Повседневная форма, чтобы в увольнение пошел, в отпуск поехал.

С.БУНТМАН: Да, кстати о форме. Вот был у нас с такой помпой, бедняга Юдашкин, заказали форму, мы смотрели – кто дивился, особенно, вот, хочу напомнить, что у меня в эфире были военные реконструкторы в программе «Не так», специалисты по обмундированию. Было столько замечаний. А с другой стороны, с такой помпой была представлена новая форма одежды. Вот как вы относитесь к этой проблеме? Потому что, все-таки, одежка то, что называется, которую мы видим и на улице, когда мы видим офицера, когда мы видим солдата, всегда хочется, чтобы это было серьезно, красиво выглядело, с одной стороны. Мужественно, удобно и как-то, вот, какое-то должно быть, даже слова не найду, должно быть какое-то...

А.ЕРМОЛИН: Функционально.

С.БУНТМАН: Вот, ну, понимаешь, что должно? Вот как великий пацифист Лев Николаевич Толстой рассказывал о том, что как это все ужасно и так далее. И вдруг он увидел двух офицеров гвардейских, прошел и так вот посмотрел, «Молодцы» сказал он. Вот это ощущение должно быть. Мы видим, кто ездит, во многих странах видим, как есть то, что определяет подтянутость. Я когда, знаете, впервые увидел на шоу в порту шел Вельбот и стоял американский офицер морской – вот все как-то так вот повернулось. Ну ладно, у моряков больше чем у других все в порядке. Вы извините за долгий спич, но как вы к этому относитесь, Виктор Александрович?

В.БАТМАЗОВ: Я позитивно отношусь к тому, чтобы была красивая, удобная, элегантная форма, чтобы она красила человека в погонах и была его постоянным атрибутом, чтобы люди заглядывались, как вы говорите, - это только приветствуется.

С.БУНТМАН: Но без оперетки, что называется. Но без оперетки чтобы было. Где найти этот разумный, рациональный?..

В.БАТМАЗОВ: Дело в том, что сейчас подходы нам продемонстрировали, она тоже апробируется. Вот то, что многие ходят уже в отличие, предположим, от меня – это в новых образцах формы. Это еще не факт, что она уже принята – она тоже проходит апробацию. Какие-то замечания учитываются. То есть поиск идет постоянный. То есть, вот то, что мы видели на параде 9-го мая, новые формы одежды, которая должна быть у новой российской армии уже – она еще не вся окончательно принята и есть элементы доработки, учитываются какие-то пожелания военнослужащих.

А.ЕРМОЛИН: Но полевая форма достаточно функциональна.

В.БАТМАЗОВ: Ну, она функциональна. И, кстати, по ней тоже идут постоянные доработки. И красители, и удобство ее, и она сейчас делается для различных регионов – для севера одна, модифицируется, унифицируется. Если, вот, до этого времени у нас была стандартная типовая одна от севера до юга, то сейчас идет как раз модификация. И для северных регионов один компонент, для южных другой компонент, и она тоже становится предметом оснащения Вооруженных сил.

А.ЕРМОЛИН: Кстати, вот, об ударе кулаком, о связи и обо всем этом. Есть такое ощущение, что надежнее телефонных проводов, как это было в Великую Отечественную войну, ничего работать не будет в ситуации подавления современных средств электронными средствами.

С.БУНТМАН: Ну, да. Это космическую войну выиграет тот, кто в столбик умеет складывать и делить – вот, когда все выйдет из строя. Действительно, и резервные должны быть какие-то системы.

А.ЕРМОЛИН: А вот кстати, если возвращаться к теме учений. Ну вот, понятно, что самая очевидная ситуация современного боя, вот, именно современного, о чем вы говорите, - это нарушение системы связи, это неясность информации у командира, даже на уровне роты, может быть, чуть повыше, да? Вот такие модели отрабатываются? Вот как в такой ситуации командиру самоорганизоваться, не напортачить? Ну, сейчас понятно в бизнесе есть такое направление – управление хаосом. На самом деле, современная война – это еще тот хаос будет.

В.БАТМАЗОВ: Я вопрос понял. Он, в принципе-то, предусматривался всегда и всегда предусматривается – это система подготовки военного человека, училище, академия – она предусматривает действия того или иного командира в автономных условиях, тут нового ничего нету, чтобы вы врасплох или еще что-то такое. Это автономные действия – ну, это азбука воинского образования, военной науки и военного управления. И командир готов всегда, командир батальона автономно в отрыве от главных сил действовать, работать и управлять боем, командир любого ранга – тут нового ничего в этом нету. И годы войны показали, что и в окружении были части – это прецедент вот то, о чем вы говорите, и люди учатся военные. Когда нету ни слева, ни справа ни поддержки, ни плеча, автономно действовать, работать. Единственное, вышестоящие органы обеспечивают доставку распоряжений, чем хоть, так сказать...

А.ЕРМОЛИН: А, кстати, ваши офицеры, которые на гражданку уходят, они чувствуют вот это конкурентное преимущество? Вот это реальное конкурентное преимущество офицера, вот, многие, на самом деле, просто когда уходят на гражданку, считают что те компетенции, которые были в военной практике, что здесь совсем другая жизнь и что они не работают. На самом деле, работают и замечательно работают.

В.БАТМАЗОВ: Это однозначно, жизнь другая, по сути, так сказать. По форме управления, по форме распорядка и так далее. Но люди не теряются. Я уж общаюсь с офицерами запаса – ну, все нашли себя в жизни. Потому что самое главное, стержень – это трудолюбие, упорство, настырность в определенный момент. Она присуща и востребована на гражданке с таким же успехом.

А.ЕРМОЛИН: А вы отслеживаете успешность тех офицеров, которые от вас уходят? Какая есть система переподготовки людей?

В.БАТМАЗОВ: У нас в крупных городах есть центры переподготовки. Эти центры по переподготовке офицеров запаса работают, действуют. Конечно, они всех желающих не охватывают, по большому счету – там, порядка, предположим, 150-200 человек обучается вот в этих вот, предположим, там Екатеринбург, Самара – вот эти города, центры – Новосибирск, Ростов. Но тем не менее, все равно офицеры имеют базовое образование. Финансисты – они уже готовы работать на гражданке, врачи – они тоже готовы работать на гражданке.

А.ЕРМОЛИН: Ну, это специфические.

С.БУНТМАН: Специфические-специфические.

В.БАТМАЗОВ: Конечно, командир танкового взвода там где-то...

А.ЕРМОЛИН: Не кажется ли вам, что, ну, это неправильно, когда военные учат военных тому, как быть успешным на гражданке? Вот лучше на аутсорсинг отдавать, привлекать бизнес-тренеров, людей, которые...

В.БАТМАЗОВ: Так, а так их и преподают им преподаватели с гражданских вузов – там не военные учат.

А.ЕРМОЛИН: Преподаватель гражданского вуза – не самый лучший бизнес-тренер. (все смеются)

В.БАТМАЗОВ: Да? А кто тогда?

А.ЕРМОЛИН: А лучше всего человек, который, действительно, понимает, как устроены все современные... Потому что я глубоко убежден, что офицер должен заниматься менеджментом на гражданке. И, кстати, с учетом западного опыта в первую очередь куда уходит сержант, там, уоррент-офицер, я уже не говорю про офицеров – это HR, то есть это управление человеческими ресурсами. Но для этого должны быть специалисты, которые понимают, что это такое. Что такое суперсовременный менеджмент.

В.БАТМАЗОВ: Согласен с вами.

С.БУНТМАН: То есть ты хочешь сказать, Толь, что должен офицер, который уходит на гражданку – он должен переподготавливаться с опережением некоторым? Не подтягиваться, а с опережением?

А.ЕРМОЛИН: Да. И Минобороны должно работать на рынке именно вот таких консалтинговых услуг. То есть не идти в первый ближайший университет, а искать тех, кто уже понимает конкурентные преимущества офицеров и понимает, как их адаптировать к современной жизни.

С.БУНТМАН: Которые знают и ту среду, и эту продвинутую. Ну, нет. Ну, Ирина, здесь не сплошной позитив, не надо, не надо говорить. «Как рад быть в маленькой однушке молодой женатый офицер через 4 года с 2-мя маленькими детьми?» Я чего-то не заметил, чтобы Виктор Александрович как-то замазывал какую-то проблему здесь у нас или скрывал какую-нибудь проблему от нас.

В.БАТМАЗОВ: Мы с вами откровенно разговариваем, поэтому я откровенно вам излагаю все и болячки, и хорошие дела, что есть в Сухопутных войсках. Потому что мы несем полную ответственность перед страной, государством – все, что у нас происходит.

А.ЕРМОЛИН: А вот мы про сержантов много говорили, а молодые лейтенанты – большой уход, большой отток?

В.БАТМАЗОВ: Сейчас, кстати говоря, очень маленький отток. Во-первых, остались те, кто остались, кто уже решил связать на долгие годы свою жизнь. Те вертихвосты, которые, так сказать, они посмотрели и ушли. И я бы сказал, что из училищ отток очень маленький. Вот беседую с начальниками вузов – практически единицы, буквально один-два, как и в добрые советские времена, когда из училищ практически никто не уходил.

А.ЕРМОЛИН: По доброй воле.

В.БАТМАЗОВ: Да. Крайние уж когда обстоятельства какие-то складывались. И сейчас из войск... Ну, во-первых, и государство. Посмотрите: у нас порядка сейчас 60% лейтенантов согласно приказу министра обороны по поощрению офицеров, у нас порядка 65% начиная от лейтенанта, имеют эти преференции, то есть награждаются вот этими поощрительными премиями. А эта премия сейчас, вот, начиная со следующего года – плюс 40 тысяч, так, для начала.

А.ЕРМОЛИН: Времени мало. Хочу произнести фразу «Карфаген должен быть разрушен». Что вы делаете с 400-м приказом? Расскажите, как он подрывает боевой дух в ваших подразделениях?

В.БАТМАЗОВ: Он не подрывает.

А.ЕРМОЛИН: Подрывает – нам всем говорят, что подрывает. Что нельзя индивидуально поощрять членов воинского коллектива, потому что умирать все будут вместе.

В.БАТМАЗОВ: Вот, докладываю. Сейчас в новой концепции – это тоже изучили, это как раз говорит о том, что мы гибкий организм и реагируем – сейчас не будет лучше, сейчас подразделения. Если бригада заняла первое место в округе, она полностью 100% награждается, ну, за исключением тех, которые отрицательно или в отношении которых что-то возбуждено. 100% офицеров той или иной... То есть, видите, лавируют.

А.ЕРМОЛИН: Это общинный социокультурный подход, кстати говоря. Вот именно то, что нужно в наших Вооруженных силах.

В.БАТМАЗОВ: Вот видите, критика дошла до руководства Минобороны, поэтому все позитивно.

А.ЕРМОЛИН: Замечательно.

С.БУНТМАН: Вот я уже жду, когда Анатолий Ермолин перестанет задавать этот вопрос. (все смеются)

А.ЕРМОЛИН: Не перестану.

С.БУНТМАН: И когда он будет стоять на руинах этого Карфагена.

А.ЕРМОЛИН: Я просто не понимаю, как в воинском подразделении, в котором все одинаково рискуют жизнью, они могут получать разные зарплаты.

В.БАТМАЗОВ: Вы понимаете, возникла ситуация, когда надо было с чего-то начинать. И трудно сразу же...

А.ЕРМОЛИН: И решили начинать с ошибок сразу же, с классических.

С.БУНТМАН: Да нет, лучше сделать как можно раньше, чтобы исправить ошибки.

В.БАТМАЗОВ: Учли эти ошибки – они справедливы, ну, кто тут говорит? Теперь-то пошли по другому пути. Ну, предположим, вот Главкомат у нас не награждается, офицеры Главкомата. Казалось бы, тоже, ну, я, он – мы должны... Но что теперь сделать? Ну, не награждают. Стоически переносим все это дело.

С.БУНТМАН: Обидно, но надо.

В.БАТМАЗОВ: Да.

С.БУНТМАН: Хорошо. Спасибо большое, Виктор Александрович. Виктор Александрович Батмазов, заместитель главкома Сухопутных войск по воспитательной работе. Спасибо, это был «Военный совет», «Эхо Москвы» и телеканал «Звезда», всего доброго.