Тамара Фральцова - Военный совет - 2009-05-16

С. БУНТМАН: Добрый день. «Военный совет» начинает своё радио-заседание. Хочу напомнить, что наша передача, совместная с телеканалом «Звезда» выходит в телевизионном варианте на следующий день в 11 часов по московскому времени. Анатолий Ермолин. Добрый день.

А. ЕРМОЛИН: Добрый день.

С. БУНТМАН: Сергей Бунтман ведёт эту программу. У нас в гостях Тамара Фральцова, начальник пансиона воспитанниц Министерства Обороны РФ.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Добрый день.

С. БУНТМАН: Здесь вы уже сговорились, вы знакомы по всевозможным депутатским делам. Так что я буду задавать вопросы сбоку и делать общими, вы сейчас уйдёте в частности.

А. ЕРМОЛИН: Да, мы сейчас будем тусоваться.

С. БУНТМАН: Да, «а у вас как, а у нас как?» начнёте. Давайте изначально. У вас получается, что первый учебный год сейчас, да?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Да, 27 августа 2009 года будет ровно год, как существует наш пансион. Потому что 27 августа было открытие, впервые собрались все дети. Мы считаем это датой рождения нашего пансиона.

С. БУНТМАН: У нас много вопросов в Интернете, много вопросов не по делу, а есть и по делу. Те вопросы, которые есть от Дмитрия, военнослужащего, он задаёт кучу вопросов.

А. ЕРМОЛИН: Там краткий план нашей программы.

С. БУНТМАН: Краткий план программы, которую Дмитрий нам и предлагает. Кто, как, почему, как формируется, как принимается, с улицы, по рекомендации, из Москвы ли, из других мест, как формировался?

А. ЕРМОЛИН: Давай от печки зайдём. Кому в голову пришла такая идея?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Знаете, когда неделю назад, 8 мая в нашем пансионе был премьер-министр Путин и они встречались с ветеранами за круглым столом, получилось так, что они сидели друг против друга, В.В. Путин и А. Э. Сердюков. И один из ветеранов задал этот вопрос – кому пришла в голову идея? Я жалею, что журналисты этот кадр не засняли, они не ожидали, когда оба руководителя показали друг на друга вот так пальцами. Потому что на самом деле, Анатолий Эдуардович пришёл к Президенту с этим письмом, где он просил открытия этого пансиона, и Владимир Владимирович поддержал эту идею.

Поэтому можно сказать, что эта идея совместная, оба руководителя показали друг на друга.

С. БУНТМАН: А стоящая ли идея? Много ли есть девочек? Почему именно для девочек? Тут ещё спрашивает другая слушательница, Ваша коллега, спрашивает, почему именно пансион это называется и в чём его военная составляющая? Вообще, много ли у вас здесь на 800 с чем-то?

Т. ФРАЛЬЦОВА: На 840 человек.

С. БУНТМАН: Сейчас набрали 7 и 9 классы?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Да, в этом году у нас 180 человек пока. Мы апробируем, у нас предполагается, что в каждой параллели будет по 120 человек. В этом году их по 60. Поэтому когда мы выйдем через три года на развёрнутую программу, у нас будет с 5 по 11 класс. В каждой параллели по 120 человек. Я хотела изначально бы сказать, чтобы понимали и зрители, и слушатели, для кого предназначен этот пансион, кто там, где и откуда. В первую очередь, мы когда обсуждали эту идею, то высказывалось несколько мнений. Первое, что это один из элементов социальной защиты. Если идти только по элементу социальной защиты, то тогда все возможности привлечения педагогов самой высшей категории, возможности в Москве использовать все ресурсы, которые есть для талантливых детей, они не могут быть реализованы в полной мере.

С. БУНТМАН: Если идти по пути, что мы здесь оказываем помощь тем, кто не может достойно нигде учиться в других местах.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Да. Поэтому на сегодня уже мы пришли к мнению, это мнение высказано Анатолием Эдуардовичем Сердюковым во многих его интервью, что это часть социальной программы, программы социальных гарантий для военнослужащих. Это своего рода социальный бонус. На сегодня любой военнослужащий, который служит в любой точке нашей России, исполняет свой воинский долг, если у него талантливый, одарённый ребёнок, то именно талантливый, одарённый ребёнок, девочка, может использовать этот шанс – поступить в пансион воспитанниц Министерства обороны.

С. БУНТМАН: Воспитанницы – это дочери военнослужащих?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Только дочери военнослужащих. Это в первую очередь основной принцип, который лежит в основе комплектования нашего учреждения. Это дочери военнослужащих. А следующие идут преференции. Мы сами понимаем, те дочери, чьи родители выполняли свой воинский долг и погибли, либо имеют ранения, либо имеют государственные или правительственные награды, либо многодетные, либо неполные семьи. И когда мы в прошлом году проводили наш первый набор, оказалось, что таких детей достаточно много.

И чтобы понимали, потому что многие меня спрашивают формально, неформально, говорят: «Вы знаете, мы предполагаем, что все лучшие, элитные учреждения, это всё по звонку, это конкурс не детей, а родителей». На сегодня могу сказать, что в прошлом году каждый род и вид войск эту процедуру, заявления собирали, отсматривали, и мы все комиссионно собирались, и каждый представлял свои кандидатуры. У каждого была такая табличка, мы крыжили, тот, иной, или третий.

В этом году мы немножечко меняем правила приёма, потому что отработали, уже много чего появилось. У нас есть наш сайт, любой может зайти на наш сайт - www.pansion-mil.ru И на этом сайте… Можно зайти через сайт Министерства обороны, там висит наш баннер. И на сегодня мы вывешиваем туда правила нашего приёма. До 30 мая любой военнослужащий, который считает, что его ребёнок талантлив, может направить нам туда своё заявление, в письменном виде и на сайте. По Интернету это быстрее, мы заносим его в банк данных.

Тем самым мы отсекаем коррупционный путь, где-то кто-то не принял заявление, кто-то счёл, что ты плохо служишь, разные бывают у нас оценки, и субъективные, и какие-то личностные. После этого мы формируем список всех тех, кто подал нам заявление, и если ребёнок относится к семье военнослужащего, то каждого ребёнка заносят в этот список, и допускают ко второму туру вступительных экзаменов. Вернее, правильно будет сказать, вступительных испытаний. Потому что слово «экзамен» мы понимаем, что тебе дают какие-то билеты.

Нет, мы смотрим несколько параметров у детей. Для этого будут выездные комиссии, которые будут выезжать по регионам, как в прошлом году. Мы в прошлом году выезжали во все регионы, у нас было 10 точек, куда съезжались дети, кто подавал заявления. Беседовали, смотрели в глаза, дети рассказывали о себе, показывали свои портфолио, мои достижения, что я заработал, и заполняли определённого рода тесты. Но тесты – это не те, что ГЕГЭ, а тесты такого рода, которые показывают, насколько ребёнок может легко адаптироваться, насколько ребёнок может уживаться в коллективе без родителей.

С. БУНТМАН: А кто разрабатывал тесты?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Тесты совершенно официальные, мы их тоже вывесим, они все понятны, те, которые разработаны Академией педагогических наук, давно проходят апробацию, они все давно известны, эти тесты, и многие зайдя на наш сайт, они их увидят и услышат. И ещё у нас будут тесты на уровень общеучебных умений и навыков, нам это нужно понять. Не в том плане, знает ли ребёнок таблицу умножения или не знает, а насколько у него развиты логические связи, ассоциативные связи, все такие параметры.

В прошлом году тесты нам показывали, что ребёнок хороший, талантливый, но он очень привязан к своей семье, ему очень сложно будет оторваться. Разные были вещи. И в первые месяцы нашего существования такие вещи происходили, что мы, к сожалению, нам несколько девочек, они просто уехали домой. Потому что они просто не смогли… У нас текучести не очень много, шесть человек всего лишь. Но они уехали домой. Им было очень сложно. Дома есть свой мир, есть своя комната, ты можешь придти после занятий, захотел – полежал, захотел – книгу почитал. А здесь определённого рода вещи регламентированы. С этим приходится считаться.

Поэтому я ещё раз всем желающим говорю, родителям, которые понимают, что их ребёнок талантливый, успешный, они могут присылать своё заявление и участвовать в таком конкурсном отборе. Только Министерство обороны.

А. ЕРМОЛИН: Тамара, я сижу и думаю о превратностях судьбы. Тебе прекрасно известно, что 14 лет назад я был первым директором лицея в Кораллово, лицей, который для детей погибших офицеров, его делала семья Ходорковских. Я эту проблему хорошо понимаю, как отобрать детей. Не было такого, с чем мы в своё время сталкивались, с преподавателями, приезжаешь на территорию погранзаставы или в район боевых действий, и вдруг понимаешь, что ребёнка нужно просто брать, потому что папа его погиб, мама санитарка в госпитале в Киргизии. И ты понимаешь, какие тесты, ты просто бросаешь эти тесты, берёшь этого ребёночка и вывозишь, в наших случаях было, даже из-под обстрела.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Знаешь, Анатолий, были такие случаи. Но вот здесь, как всегда, любая жизнь многогранна, и педагогика многогранна. С одной стороны мы понимаем, что ребёнок должен быть всегда в ситуации успеха. То есть, в ситуации неуспешности, когда рядом с тобой сто человек талантливы, а ты ощущаешь себя не талантливым, будет некомфортно. Когда встречаешь такую ситуацию, ты должен как руководитель, как педагог, помочь, чтобы ребёнок не остался один на один со своей бедой.

В прошлом году у нас было три таких ситуации, мы взяли трёх таких детей, у которых не было родителей. Один ребёнок, кстати, обратилась директор приюта, куда попала девочка, у которой отец военнослужащий погиб, её воспитывала приёмная мама, которая потом от неё отказалась. Из Хабаровского края, далеко. Мы её пригласили. Девочка была по каким-то параметрам педагогически запущена с точки зрения и учебной, и мотивационной. Непросто нам с ней пришлось в течение этого полугода.

Но, как сам педагог, ты сам понимаешь, что порой не знаешь, какой фактор сыграет на то, чтобы ребёнок «пошёл». Когда она побывала в марте в Санкт-Петербурге, хотя чисто случайно так сложилось, была одна концепция поездки кого-то, потом оказалась другая, она там оказалась. Когда она ходила и говорила… Ребёнок кроме Хабаровска и Москвы нигде не был, она говорила: «Я не знаю, где здесь люди живут, тут кругом музеи». И вдруг это послужило толчком. Вот после этого мы просто… не те организационные моменты, беседы с педагогом, и вдруг ребёнок «пошёл». Мы сегодня её не узнаём. Мы понимаем, что жизнь многогранная, нужно всегда оставаться человеком, никогда ребёнка один на один со своими проблемами не оставлять.

А. ЕРМОЛИН: А как жизнь устроена в пансионе? Опять же, по своему опыту, понятно, что вы найдёте талантливых учителей, но самое сложное – организовать жизнь ребёнка. Они там круглосуточно же находятся. Какие находки вы нашли? Это же самое сложное. Про те же уединённые места, как вы думали, кто это придумывал, какая команда там? Как всё это делается? Как устроено и кто это придумывает?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Я просто сейчас для того, чтобы поулыбались мы все… Я помню, когда мы беседовали с детьми, я одну девочку спрашиваю: «Как ты представляешь себе жизнь в пансионе?» «Встаю в 7 утра, привела себя в порядок, позавтракала, а в 8 беру автомат и начинаю его чистить». Когда многие к нам приезжают и видят, что тут ни автомата, ни пулемёта нет. Здесь простая детская жизнь, со всеми её интересами. Поэтому когда мы обсуждали этот проект, время было очень сжато. Представляете, если в январе 2008 года было только идеологически принято такое решение о создании, меня пригласили в феврале. В марте началось строительство, и 27 августа мы открываем. Поэтому одновременно решалось очень много задач, одновременно формировался педагогический коллектив.

Но, как всегда, наши педагоги привлекают того, с кем работали, кого знаешь, кто тебя не подведёт, поможет реализовать то, что ты захотел. Поэтому дети у нас встают в 7 утра, зарядка, кстати, у нас не обязательная. Но, тем не менее, мы каждому на сегодня пытаемся внушить через органы самоуправления, что это вещь нужная, что для здоровья, приводим разные моменты, то музыку включим, чтобы это было повеселее для всех, то поощрим походом самостоятельным в кино, мороженым и прочее.

Затем они завтракают и идут на занятие. У нас особым родом организован режим рабочего дня. У нас нет такого, что до обеда идёт чисто учебная деятельность, после обеда внеучебная, а вечером ты отдыхаешь. У нас всё разбито по 2 часа, у нас перемежается математика, потом у нас идёт блок дополнительного занятия, потом русский, блок дополнительного занятия. С психологической точки зрения у нас построено, как раньше говорили, расписание. Но это не расписание, это просто режим дня. Мы делаем для того, чтобы дети… раньше говорили интенсификация труда, на сегодня мы говорим, что это интенсификация или загруженность ребёнка, но чтобы не было перегрузок. Дети живут в комнате по два человека.

В каждой комнате телевизор с DVD, Интернет. У каждого свой персональный ноутбук. Всё пространство у нас покрывает система вай-фай. На сегодня любой ребёнок в любое время может со своим ноутбуком работать где он хочет, общаться по Скайпу со своими родителями, общаться между собой. Помимо этого, у нас разрабатывается, и она уже… я почему говорю частично внедрена, как специалист, я понимаю, что нам надо года два, чтобы это полностью заработало. Я называю её системой электронной школы. Это и электронный журнал, и объявления, и какие-то другие вещи.

Но что самое интересное, у нас у каждого учителя электронное рабочее место. Это компьютер, принтер, интерактивная доска, телевидение и вай-фай. На уроке учитель вырабатывает свой медиа-продукт, потому что каждый урок записывается и потом перерабатывает. И ребёнку он может одновременно всем задать задание, они в ноутбуке выполняют, скидывают на компьютер, компьютер обсчитал, за урок у ребёнка может получиться от 6 до 8 оценок. И плюс то, что урок не 45 минут, а двухчасовой. Совершенно иная система построения, освоение учебного материала.

С. БУНТМАН: Это не двухчасовой обычный урок.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Нет, конечно.

С. БУНТМАН: Совершенно по-другому завёрнутое пространство и время.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Да. Сегодня мы каждому родителю присваиваем код доступа, у каждого есть свой номер, в том числе и у меня на компьютере есть свой номер, у нас большой сервер, мы заходим каждый в свою систему, и родитель, проживая далеко на Камчатке, может зайти и увидеть, мой ребёнок, Маша Иванова, сегодня у неё были такие уроки, она получила то-то и то-то, со здоровьем у неё так-то, сегодня в пансионе у нас такие-то дела, встречи, экскурсии, может написать потом «Маша, молодец».

А. ЕРМОЛИН: Поставьте веб-камеры в классы, и родители на уроках могут сидеть.

С. БУНТМАН: Это какое-то реалити-шоу.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Нет, почему! Всё правильно говорит.

С. БУНТМАН: Дети по-другому будут себя вести.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Анатолий правильно говорит. Мы в двух классах апробируем установку веб-камеры. Кстати, непростое дело оказалось. Нам нужно понять, как идёт урок, как осваивается доска. Например, у нас все уроки записаны, у каждого свой номер. Проходит месяца два. А тебе нужно подготовиться, поскольку у нас три триместра, 37 учебных недель, подготовиться к зачётам и экзаменам. А ты забыл. Ты входишь на своём компьютере в этот урок, поскольку они все записаны тематически и по датам. На сегодня у нас в компьютере переложен в бумажно-компьютерном варианте. Для чего нам нужны веб-камеры? Для того, чтобы ребёнок вошёл, тогда заработают аудио-визуальные средства, он увидит себя на том уроке, вспомнит тот урок и вспомнит, как объяснял учитель.

С. БУНТМАН: Другие механизмы включаются, память и другие механизмы.

А. ЕРМОЛИН: Кстати, для деток с ограниченными возможностями очень важно, когда ты не можешь присутствовать.

С. БУНТМАН: Есть ещё несколько вопросов.

Т. ФРАЛЬЦОВА: А то я могу долго говорить.

С. БУНТМАН: Мы сейчас прервёмся на 5 минут, а потом продолжим. Есть множество вопросов, я думаю, что и у вас, кроме вопросов «хи-хи-хи» и «гы-гы-гы», могут быть гораздо более интересные вопросы.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Мы продолжаем наше заседание. Чуть-чуть, шаг, два шага назад. Много говорят, что вот, у вас там у всех ноутбуки, компьютерные места, вай-фай, а в армии нет связи человеческой. Вот талантливых девочек, на это деньги есть, а на войска денег нет. Вот вам приоритеты неправильные, считают приоритеты Министерства обороны.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Это вопрос ко мне?

С. БУНТМАН: Мы ж на «Военном совете»…

Т. ФРАЛЬЦОВА: Я не готова говорить за всю связь в войсках, за всё оснащение наших войск, не думаю, что это так. Любой человек, который возьмёт бюджет, он увидит, что средств Министерства обороны выделяется достаточно, они осваиваются, они должны оцениваться специалистами. Но в то же время каждый из нас должен понимать, что если сегодня Министерство обороны позволяет себе возможность думать не только о техническом вооружении армии, но и конкретно о жизни каждого офицера, а в частности, о его детях талантливых, которые находятся то на Камчатке, то ещё где-то далеко, то мы видим, что просто приоритеты немножко смещаются.

И сегодня не только техника становится во главу угла, а в первую очередь человек.

А. ЕРМОЛИН: Кстати, в каждой сельской школе есть компьютер и Интернет. Поэтому Министерство обороны должно подтягиваться к уровню Министерства образования. Что оно и делает правильно.

С. БУНТМАН: Если воспринимать ваш пансион, как пансион пилотный, как пансион-локомотив, который может задать некоторые образцы, здесь всё время спрашивают, как быть с остальными девочками и мальчиками, с детьми военнослужащих, которые не подходят по параметрам, не проходят испытаний, конкурсов? Наверное, в перспективе надо создавать, только интенсивно, и другие сети и пансионы. И здесь вы можете быть паровозом в этом деле.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Вы совершенно правильно уловили ту идеологию, которая сегодня происходит с учебными заведениями общего образования в Министерстве обороны. Да, наш пансион пилотный проект, но уже в этом году в четырёх суворовских училищах открываются наборы для девочек, группы для девочек. На сегодня уже меняется сама программа и сами принципы поступления, сама жизнь в суворовских училищах. И на сегодня есть тоже проекты создания аналогичных пансионов, подобных нашему, в отдалённых регионах, порядка четырёх их будет.

Можно сказать, что да, мы были первыми, да, на нас возложена идеология отработать новые методики, новые принципы организации жизни и в суворовских училищах, и в отношении как мальчиков, так и девочек. Можно сказать однозначно, что мы не первые и не последние в Министерстве обороны. Таких ещё будет… Уже с 1 сентября будет ещё 4 суворовских училища, начнут наборы девочек.

А. ЕРМОЛИН: Это очень важно.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Мы будем вести приём во все эти училища, поскольку у нас отработаны методики.

С. БУНТМАН: Вы можете дать методику и образцы. Тамара, преподаватель из Санкт-Петербурга: «Я являюсь учителем, классным руководителем школы с кадетскими классами Министерства образования. В моём классе учатся 7 девочек, которые являются полноценными кадетами. Ваше образовательное учреждение называется пансион. Не означает ли это, что девушки не будут носить форму, погоны? А если форма предполагается, почему учреждение Министерства обороны называется пансион?»

Т. ФРАЛЬЦОВА: Многие задавали такой вопрос. У нас действительно нет военной составляющей.

А. ЕРМОЛИН: Совсем?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Совсем нет, в том смысле, в котором можно её предполагать. Многие спрашивают, как мы будем воспитывать чувство патриотизма, чувство любви к армии? Моя глубокая точка зрения, что все такие ценностные вещи можно воспитывать не с помощью сборки и разборки автомата и не с помощью строевой подготовки и военной формы.

С. БУНТМАН: Или идеологической накачки.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Они могут воспитываться совершенно по-другому. Когда в марте у нас 43 человека съездили в Санкт-Петербург и побывали в Академии им. Можайского, встретились с девушками, которые учатся второй год там, после этого они сказали, что все будут учиться в Академии им. Можайского.

С. БУНТМАН: Ну, потом другую ещё посмотрят, и все будут учиться там.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Многие спрашивают, означает ли, что, обучаясь в вашем пансионе, по окончанию они все должны пойти в военные учебные заведения. А если у ребёнка талант к пению? У нас есть такие, у кого прекрасный, почти оперный голос или талант живописи. Почему он должен идти только в военное учебное заведение? Каждому будет предоставляться право выбора. А уже наша задача сделать так, чтобы этот выбор соответствовал внутреннему содержанию ребёнка. И чтобы он был успешным в дальнейшем в жизни.

А. ЕРМОЛИН: То есть, вы с талантливыми детьми работаете без всякой привязки к армии?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Конечно. Если у всех родители военнослужащие, внутренняя привязка в любом случае есть.

А. ЕРМОЛИН: Вот такой вопрос с подтекстом: «Госпожа Фральцова, а какое у Вас образование? По конкурсу Вы заняли эту должность или по протекции? Где Вы раньше трудились? Спасибо».

Т. ФРАЛЬЦОВА: У меня два высших образования. По первому образованию я закончила Кемеровский Государственный Университет, я литературовед, филолог, преподаватель русского языка и литературы, кандидат педагогических наук, доцент. По второму образованию я закончила Дипломатическую Академию, я специалист в области международных отношений. А кем я работа? Я прошла весь путь, начиная от простого учителя, директора школы, заведующей Районо, Гороно, зам.министром образования, депутатом ГД, после этого мне предложили вести этот проект.

Можете быть уверены, что дело в надёжных руках, дело в руках специалиста.

С. БУНТМАН: Скажите, у Вас, несмотря на то, что есть и отборы, есть и конкурсы, сочетаемость в классах, в проживании, всё-таки, разный уровень у каждого человека, это бывает в любой школе, даже самой элитарной. Как вы этим занимаетесь и насколько разный уровень есть?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Вы знаете, дети пришли все с разным уровнем. Мы понимаем, что и образование везде разное, в разных уголках нашей страны. У нас каждый месяц в течении всего месяца проводится мониторинг. Мы мониторим разные вещи, помимо профессиональных психологов, есть профессиональные социологи. Мы отсматриваем такие вещи, которые говорят нам, насколько правильно формируется коллектив, кто в этом коллективе занимает позицию лидера, кто позицию отверженного. Мы этим занимаемся ежемесячно.

И после этого мы собираемся и вносим коррективы в разные формы работы с детьми. Поэтому были такие дети, которые очень сложно вливались, просто не в целом в большой коллектив, а дальше в маленький коллектив, который они создают из четырёх человек. Поэтому непросто очень, как и вся жизнь наша не проста, так и с детьми не просто. Но пока, я постучу, прошу прощения, сказали не стучать, но я постучу, пока межличностных больших конфликтов у нас не наблюдается.

С. БУНТМАН: Вопрос. Раз девичий пансион, по аналогии с дедовщиной нет ли бабовщины?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Я об этом и говорю. Пока этого нет. Хотя есть, дети пришли с разным уровнем культуры и социального опыта. Это тоже у нас есть. Поэтому даже элементарно приучить порой здороваться, порой элементарно умываться вечером, принимать ежедневно душ, просто приходилось работать и над этим. Сегодня, посещая еженедельно театры, встречаясь с интересными людьми, прививая элементарные уровни культуры, я считаю, что нам кое-что удалось сделать.

У нас были и такие дети, которые изначально чёрные ногти, чёрные глаза, чёрные какие-то ещё всякие прибамбасы детские, на сегодня они понимают, что есть культура, есть дресс-код, который для учреждений.

С. БУНТМАН: Форма у вас есть?

Т. ФРАЛЬЦОВА: У нас нет ни военной формы в обычном понимании, а форма пансиона есть. У нас форма состоит из шести вариантов, вот так я могу сказать. У нас есть синий комплект из пиджака, юбки, брюк. У нас есть клетчатый комплект, который состоит из пиджака и брюк, джинсовый комплект – джинсы, куртка и юбка. Все эти комплекты между собой сочетаются, они между собой комбинируются. Поэтому у нас ребёнок каждый день ходит в другой одежде.

С. БУНТМАН: А выбирает кто?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Выбирает… У нас уже сформирован совет ученического самоуправления.

С. БУНТМАН: Назначают форму номер?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Нет, они сидят, и на неделю разбирают, обсуждают. Давайте так, так, так. У нас уже появилось много друзей, от Валентина Юдашкина, которые ведут у нас еженедельно курсы этикета, истории моды, истории культуры костюма. Поэтому все эти вещи вольно или невольно за этот короткий период позволили нам как-то немножко всех причесать, привести в соответствующий вид. Поэтому когда мы приходим в театр, все они начинают здороваться со всеми, порой многие билетёры говорят, что таких ещё не видели.

С. БУНТМАН: Да… Со здороваться у нас проблема, даже в домах.

А. ЕРМОЛИН: Тамара, а были проблемы социального характера? Например, дочь командира части, полковника, например, и дочка прапорщика? Приходится заниматься проблемами статусного воспитания? Не секрет, что ребёнок по-разному себя ощущает.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Ты знает, Анатолий, как-то мы почему-то изначально не смотрели, кто у них родители, какие должности занимают. Наверное, или потому, что родители далеко, просто они все для нас были девочки из семей военнослужащих.

С. БУНТМАН: Они же общаются, рассказывают.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Такой проблемы мы не ощущали. Наверное потому, что мы их сразу переодели в свою одежду, у них полностью комплект, 71 наименование одежды, они полностью ходят в нашей одежде. Поэтому таких вещей… Обычно можно предположить, я дочь командира части, у меня кофточка получше, или серёжки получше.

С. БУНТМАН: Кроме одежды есть ещё «поставить себя».

Т. ФРАЛЬЦОВА: Нет, у нас просто некоторые дети пытались, но те, которые наиболее успешные, талантливые. У нас есть дети, которые во всех областях талантливые, и поёт, и танцует, и пишет, и учится, и лидер. Такие были дети. Но на сегодня у нас отработано правило, что каждый ребёнок должен выступать на сцене. Каждый. Не просто я хорошо пою и я заштатный певец или танцор. Нет. Каждый должен петь, танцевать, каждый должен ощущать себя центром внимания. Поэтому мы как-то нивелируем эти вещи.

А. ЕРМОЛИН: А контакты с мальчиками, кстати говоря? Не просят ли девчонки, чтобы их подразбавили пацанами? Если закрытое заведение, то до окончания школы, за забором… а как же мальчики?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Надо понимать, что у нас они выходят, они не сидят за нашим забором просто. Мы только два раза в неделю ходим в бассейн, один раз в неделю на каток, один раз в неделю на лошади, один раз в неделю в театр, в кино, на экскурсию. Они выходят за пределы этого социума. Но то, о чём вы говорите, у нас наблюдалось в первый сентябрь и октябрь. У нас в столовой лежит доска и маркер, и каждый может написать, как я говорю, доска мнений. Я хочу то-то, или плохо что-то. Помимо того, что у нас есть специальный ящичек, каждый может туда записку скинуть администрации, что у вас то-то плохо, анонимно.

У нас было в первые полтора месяца такие надписи «Хотим мальчиков. Где наши мальчики?» Мы раз в две недели устраиваем дискотеки. Мы выезжаем, к нам приезжают. Пока мы дружим по профессиональной линии родителей. С московским суворовским училищем и с московским музыкальным училищем. Пока это общение достаточно интересное, весёлое. На сегодня в планах у нас есть ещё и отработать немножко поглубже эти связи. Когда мы 10 мая вывозили всех на пароходе по Москва-реке, весь пароход – одни наши девчонки, педагоги, хорошее общение, песни поём, играем.

А я сижу и у меня мысль, что нет, надо нам разбавлять, чтобы это всё было почаще. Мы же понимаем. Мы сейчас обсуждаем эту проблему для старшеклассниц, потому что подходит 10 и 11 класс, их же надо учить общаться в социуме, мы понимаем, что это Москва, что это страшно. Когда я была в прошлом году в Швейцарии в частных пансионах, я знаю, у них есть такой опыт, там хоть и маленькие городки, по 30-50 тысяч жителей. По 4 человека детей взрослых отпускают, они обязаны через 10 минут по очереди отзваниваться.

С. БУНТМАН: В этом тоже есть опасность. Представить себе Москву каким-то огромным адом, страшным местом, а им-то всё равно, они же будут выпускаться из пансиона.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Конечно. Сегодня если у вас самая хорошая комната, если вы самые воспитанные, если вы призёры, мы выделяем педагога, он берёт четырёх человек, мы выделяем деньги, и они выбирают, куда пойдут. Мы предлагаем, куда хотите - туда идите. Хотите европейский магазин – идите, хотите в кино – пожалуйста. Сейчас у нас, завтра, наши лидеры самоуправления захотели в парк Горького на карусели. Пожалуйста. Вот они пойдут вчетвером, но пока под присмотром взрослого.

А. ЕРМОЛИН: А какая форма самоуправления? Как это всё выстроено?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Вы знаете, так как положено. Прошло два месяца, мы не сразу это начали, все присмотрелись друг к другу, определились лидеры формальные, не формальные. И мы точно так же все выбирали тайным голосованием, комиссию счётную создавали. И сегодня я могу сказать, что действительно лидеры такие успешные. По крайней мере каждый ребёнок у нас занят чем-то, мы ни одного ребёнка не оставили вне самоуправления. Всё равно каждый должен себя ощущать, что и от него что-то зависит. Каждый в какой-то комиссии, чем-то занимается, что-то предлагает. Нужно воспитывать социальную активность.

С. БУНТМАН: В том, что ему нравится, что он умеет. Кого вы в этом году набираете? Какой возраст, сколько?

Т. ФРАЛЬЦОВА: В этом году мы будем набирать детей в 6, 7 класс пока. Хотя, у нас вчера был Министр обороны, он посмотрел, то, что у нас было запланировано и идёт во вторую и третью очередь, вчера было принято им решение, что во вторую очередь будет готовиться больше помещений для проживания и учёбы. Поэтому может быть… почему я говорю – присылайте все желающие к нам на сайт свои заявления, потому что мы сформируем один список детей, которые точно будут приняты, второй – которые в случае сдачи помещения к 1 сентября, тогда и эти дети у нас будут обучаться.

Мы можем принять и 120 человек, а если так интенсивно вчерашнее решение министра будет реализовываться, мы может примем и 300 человек. Вчера это обсуждалось. Я открыто так говорю, потому что всё у нас на виду и лучше широкая гласность, чем какие-то закамуфлированные беседы на кухне, что там всех по блату берут и непонятно, что там делают и кто принимает решение. Решение принимает Министр обороны персонально, по зачислению каждого ребёнка. Списки готовит комиссия. Каждое училище.

А. ЕРМОЛИН: А какой состав комиссии?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Состав комиссии тоже определяет Министр обороны. Пока это всё обсуждается. Сейчас он смотрит. Будут входить специалисты, так же, как и в прошлом году. Поэтому каждый понимает свою персональную ответственность. Поверьте, эти списки – вот такая длинная простынка, например, Маша Иванова, родители, все категории, всё указано. Потом где проживает, в каком, сколько… Потому что для всех позиция такова – из города Москвы и Санкт-Петербурга дети не принимаются. И дальше вариант такой, что наверное из городов-миллионников дети не принимаются.

А. ЕРМОЛИН: Это очень важно.

С. БУНТМАН: Это ответ на многие вопросы.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Многие приходят и говорят, что живут в Москве, военнослужащие. Я говорю, что вы живёте в Москве, у вас есть возможностей выше голове, а когда ребёнок живёт на точке за забором, то у него нет таких возможностей. И таким детям талантливым нужно всегда помогать.

С. БУНТМАН: Хочется первый выпуск посмотреть.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Не говорите…

А. ЕРМОЛИН: Тамара, а какие педагогические проблемы? С какими столкнулись в первый год? Например, после того, как столкнулись в своё время иждивенчеством. То есть, казалось бы, дети из семей, но когда тебе вот так вот, на халяву, государство даёт, ты к этому ценностно не относишься.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Я понимаю, о чём ты говоришь. Мы в первую очередь столкнулись с проблемой, что дети не умеют самоорганизовываться. Они не умеют себя обслуживать. По элементарному. Я помню, сколько у нас было слёз, когда они должны были просто заправлять кровати и менять бельё. Они плакали. У нас это была целая эпопея. Отодвинули все кровати, шесть часов меняли простыни. Они ни к чему не приучены, не могли ни заплести, ни погладить.

А. ЕРМОЛИН: И это девочки.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Хоть и маленькие дети, 7 класс, 8 и 9.

А. ЕРМОЛИН: Какие ж маленькие! Девятый класс…

Т. ФРАЛЬЦОВА: Мы намучились с этим. Потом столкнулись с тем, что они не могут организовывать свой день. Вот, нам не хватает время готовить уроки. Хотя время достаточно выделено. У нас была такая проблема, мы проверяли дозирование домашнего задания, двухчасовой урок, иная структура, учителя ходили смотрели. Но потом, когда мы всё проверили, посмотрели, мы отвечали: «Хорошо. Тогда сейчас мы делаем так. На следующий день мы тебе даём учителя, который с тобой целый день ходит и проводит хронометраж».

С. БУНТМАН: И смотрим, где у нас потери.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Да. И это оказалось очень эффективно.

А. ЕРМОЛИН: Какое, кстати, соотношение?

Т. ФРАЛЬЦОВА: Вы знаете, пока на первом этапе, как всегда, некоторые вещи ты запускаешь, сегодня на большее количество изначально, сразу. На первые сто человек, я знаю, мне рассказали, как эта часть комплектуется, мы сравниваем. На сто человек 5 человек, потом на каждые сто – по два прибавляется. Так и у нас. Сегодня у нас пока отношения один к одному.

А. ЕРМОЛИН: Кстати, слушатели, может быть, скажут, что ничего себе, шикуют! Я хочу сказать, что в детских домах такое же соотношение.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Даже больше. Мы просто сравниваем, что сегодня у нас даже по некоторым позициям меньше, чем предусмотрено вообще для школ-интернатов подобного типа. То есть, сказать, что мы просто там шикуем или жируем, как некоторые могут подумать, нет, этого нет на самом деле. Просто некоторые вещи оптимизируем для того, чтобы они были, а некоторые вещи, то, что у нас большой штат педагогов дополнительного образования, я этого не скрываю. Но это же всё на перспективу. Можете представить, сегодня у нас задача довести до 20 видов спорта, сегодня у нас 13 видов спорта.

Просто концепция такая, что ребёнок, как пользователь должен знать эти 20 видов спорта, а потом набирать в неделю себе компоненты. Если сегодня пока у каких-то педагогов по 10, по 15, это была проблема, потому что у нас много же интересного, и дети и туда записываются, и туда, и туда. А времени просто не хватает, не могут организовать. Поэтому нам пришлось потом ограничить.

С. БУНТМАН: Хочется всего сразу, конечно.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Потому что очень интересные вещи. Мы поставили две свои оперы, у нас есть преподаватель по вокалу, который ставит голос, и очень талантливые преподаватели пришли после окончания Консерватории. К Новому году он поставил «Волк и семеро козлят». Я показывала нашему главному дирижёру Халилову. Сорокаминутная. Мне понравилась больше, чем у Прокофьева. Она не такая классическая, немножко джазовая, интересная.

С. БУНТМАН: У нас передача заканчивается. Конечно, очень интересно посмотреть, как они выпустятся, куда поступят дальше, чем будут заниматься. Вот так бы проследить. Ведь это же изначально не всегда можно проследить. Самое интересное – когда они замуж начнут выходить ещё ко всему. Интересно, какие будут семьи. И что такое будет выпускница пансиона.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Мужчины такой вопрос задают – для кого же вы готовите таких жён, если она три языка иностранных знает, сервировать умеет, умеет одеваться, а я какой?

С. БУНТМАН: Господа! Учите четвёртый и пятый язык, и всё у вас будет в порядке, если хотите жениться на барышне, которая знает три языка. Если вы хотите быть главным в семье, учите четвёртый и пятый. Хорошо. Спасибо и успехов Вам.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Спасибо.

С. БУНТМАН: Приходите, когда выпуски начнутся, интересно будет посмотреть.

Т. ФРАЛЬЦОВА: Нам тоже интересно. Приглашайте.

С. БУНТМАН: Тамара Фральцова, начальник пансиона воспитанниц Министерства Обороны РФ, Анатолий Ермолин и Сергей Бунтман вели эту передачу. Всего доброго.