Пластинки с цыганской песней и судьба девочки из сибирского села - Калерия Кислова - Винил - 2013-04-10

М.КУНИЦЫН: Доброй ночи всем. Я – Михаил Куницын, коллекционер и журналист. И вместе со звукорежиссером Николаем Котовым приветствуем слушателей программы «Винил» на радиостанции «Эхо Москвы». Мы как обычно будем слушать музыку, записанную на пластинках в том оригинальном звуке, кстати, который сейчас идет в эфир с проигрывателя, установленного у нас в студии. Мы с нашими гостями слушаем их любимые пластинки, узнаем истории, связанные с ними.

В судьбе же нашей сегодняшней гости пластинки и патефон сыграли огромную роль. Ее жизнь – это сюжет сказки про Золушку, путь из сибирского села в Кремль. Сегодня у нас в гостях Калерия Венедиктовна Кислова, режиссер телевидения, лауреат Госпремии СССР, заслуженный деятель искусств РФ. Доброй ночи, Калерия Венедиктовна.

К.КИСЛОВА: Здравствуйте.

М.КУНИЦЫН: Я хочу немножечко еще добавить, что в одном известном анекдоте когда-то рассказывалось о том, что несколько поколений советских зрителей смотрело на мир глазами ведущего Клуба путешественников Юрия Сенкевича. А, вот, на самые важные общественные и политические события, не побоюсь этого сказать, вся страна всегда глядела глазами режиссера Калерии Кисловой. Демонстрации и парады на Красной площади, праздничные обращения сначала советских, а затем российских лидеров, легендарные трансляции в конце 80-х годов со Съезда народных депутатов, первые телевизионные мосты с Америкой, концерты и, конечно, трансляция Олимпиады-80, открытия и закрытия. Итак, Калерия Венедиктовна, вот я, надеюсь, максимально полно представил вас со всеми вашими заслугами, регалиями и званиями. Но, на самом деле, сегодняшняя наша встреча здесь, в студии «Эха Москвы», в программе «Винил» связана с той историей, которая случилась у вас с пластинками и с тем, каким же образом вы оказались в Москве.

К.КИСЛОВА: Ну, это длинная история. Я хочу начать с 1938 года.

М.КУНИЦЫН: Так. Начинайте.

К.КИСЛОВА: Это мне 12 лет, мы живем в селе, действительно, в селе Маслянино.

М.КУНИЦЫН: Это я правду сказал?

К.КИСЛОВА: Все правда, потому что я родилась в селе и до 18 лет я практически выезжала на каникулы иногда. А так мы жили постоянно в селе. И вот лето 1938 года, мой отец, сельский агроном становится участником Всесоюзной выставки. Называлась она тогда по-другому, она называлась Всесоюзная сельскохозяйственная выставка в Москве.

М.КУНИЦЫН: Это ВДНХ нынешняя.

К.КИСЛОВА: Теперешняя ВДНХ, да. И он едет впервые тоже (для не это тоже первый был выезд в Москву), он ехал в Москву в командировку на выставку. Мы, естественно, его ждали с подарками. И он вернулся с подарками. Он приехал и привез патефон.

Патефон такой был такой, какой-то сине-серый, это был красавец невозможный.

М.КУНИЦЫН: Это был первый патефон в вашем селе.

К.КИСЛОВА: Это первый патефон. У нас в селе это был вообще первый патефон у нас. И он привез набор, большой набор пластинок. Ну, правда, пластинки были немножко, так сказать, такого, специфического направления. В основном, там были пластинки цыганские, цыганской музыки, цыганских песен. Ну, надо сказать, что у нас была такая семья, потому что мой дед был, действительно, такой, самый настоящий цыган.

М.КУНИЦЫН: Настоящий таборный цыган.

К.КИСЛОВА: Да. Ну а отец уже немножко другой.

М.КУНИЦЫН: Но тем не менее, цыганская кровь оставалась и любовь к цыганской песне.

К.КИСЛОВА: Да. И он поэтому привез большой набор пластинок в исполнении артистов цыганского театра Ромэн, который тогда в Москве открылся. И самое главное, что там была пластинка в исполнении Ляли Черной. А я ее уже видела в фильме «Последний табор», и как раз песня «Бродяга», которая сейчас прозвучит, это пластинка тех времен и та самая пластинка, на которой записана песня «Бродяга» в исполнении Ляли Черной.

М.КУНИЦЫН: Итак, запись 1937 года, Ляля Черная, песня «Бродяга», пластинка на 78 оборотов.

(звучит песня «Бродяга» в исполнении Ляли Черной)

М.КУНИЦЫН: В эфире – программа «Винил». Уважаемые слушатели, я напоминаю вам номер для ваших SMS-сообщений с вопросами к нашей сегодняшней гостьи. Номер +7 985 970-45-45. Пожалуйста, мы ждем ваших вопросов. А в гостях у нас Калерия Кислова. Калерия была главным режиссером программы «Время» на Первом канале, тогда еще не на Первом канале, а на Центральном телевидении на продолжении долгих лет. И сегодня мы с ней отправились в далекое путешествие при помощи тех пластинок, которые когда-то были у нее.

К.КИСЛОВА: В далекое детство.

М.КУНИЦЫН: В далекое детство, да. И узнаем, каким же образом, на самом деле, увлечение этими пластинками в детстве оказало такое влияние на судьбу? Итак, только что прозвучала пластинка Ляли Черной, которая в миру, на самом деле, была Надежда...

К.КИСЛОВА: ...Сергеевна Киселёва.

М.КУНИЦЫН: Киселёва, да-да-да. С которой потом довелось вам повстречаться.

К.КИСЛОВА: Да.

М.КУНИЦЫН: Как же это произошло?

К.КИСЛОВА: Ну вот, понимаешь, когда появились эти пластинки, там был большой набор – там было много плясовых пластинок, таких, самых настоящих таборных песен в исполнении всего хора театра Ромэн. И романсы были, и Черкасова пела. Очень большой был набор. И с этого момента я просто решила... Нигде не задерживалась, из школы бежала скорее домой, садилась к патефону, заводила и садилась, и слушала. И, конечно, меня куда-то влекло, мне казалось... Понимаешь, это совпало с моментом, когда я вдруг осознала, что во мне тоже течет кровь вот этого народа. В какой-то, может быть, небольшой степени, но все равно есть.

М.КУНИЦЫН: Да, то есть был шанс.

К.КИСЛОВА: Да.

М.КУНИЦЫН: Или же карьера и в Москву, или в табор к цыганам.

К.КИСЛОВА: Да. Тогда, поначалу мне хотелось в табор. Мне хотелось куда-то в степь, к кострам, мне казалось, что... Ну, такой вот детский какой-то, так сказать, романтизм, который звал меня куда-то. И я даже рыдала над этими пластинками. Вот, когда звучала...

М.КУНИЦЫН: А вот одну из этих пластинок сейчас я поставил, между прочим, на проигрыватель. А? Оно?

К.КИСЛОВА: «Ту балвал»?

М.КУНИЦЫН: «Ту балвал».

К.КИСЛОВА: «Ту балвал» - это «Ты ветер». Да. И вот это одна из моих любимых пластинок, которые именно и звали меня туда. Правда, эта пластинка более позднего времени, это ансамбль под управлением Жемчужного. А тогда у меня была пластинка в исполнении артистов театра Ромэн. Она немножко чуть по-другому звучала, немножко другая была аранжировка.

М.КУНИЦЫН: Но послушаем ту, которая у нас сегодня есть в программе.

К.КИСЛОВА: Да.

(звучит «Ту балвал» в исполнении ансамбля под управлением Жемчужного)

М.КУНИЦЫН: В эфире – программа «Винил». Только что прозвучала цыганская пластинка «Ту балвал», «Ты ветер». Мы их слушаем вместе с Калерией Кисловой, с режиссером Центрального телевидения. Калерия Венедиктовна работает и сейчас, и, собственно, приехала после работы к нам на студию, так что спасибо вам большое. А вопрос у меня, на самом деле, будет еще такой. Я знаю, что дорога из сибирского села лежала через Новосибирск.

К.КИСЛОВА: Да. Я так вот с 1938 года до 1941-го, 3 года прошло и 3 года я мечтала о том... Я даже не надеялась, что я познакомлюсь с кем-то. Нет, я просто хотела увидеть живьем, какой же театр Ромэн, и прежде всего Лялю Черную. И вот была эта мечта, ну, просто я не знаю, я во сне ее видела, я бредила просто этим. И вдруг в газете «Советская Сибирь», которую получал мой папа, я в 1941 году, причем когда уже началась война, уже было несколько другое время, я вдруг прочитала, что в городе Новосибирске в середине июля начинаются гастроли цыганского театра Ромэн, и что туда приезжают все, и в том числе предмет, так сказать, моей любви. И я... Ну, почему-то я как-то газетами, журналами стала интересоваться очень рано. Это, наверное, потом меня привело в программу «Время», потому что, действительно, я газеты просматривала, по-моему, с момента, как только научилась читать.

И вот я чуть не на коленях вымолила у родителей разрешение поехать в Новосибирск.

М.КУНИЦЫН: А каким же образом добираться? Сибирское село.

К.КИСЛОВА: А добираться очень трудно. Там дороги тогда не было вообще никакой. Сейчас туда проложено шоссе, и можно за 5 часов доехать на автобусе от Новосибирска до Маслянино.

М.КУНИЦЫН: Маслянино – это родное село.

К.КИСЛОВА: Ну, я родилась в другом селе, а потом переехали в Маслянино, когда мне было 4 года, и практически до 18 лет я жила там. И училась там, и там школу закончила. И, в общем, в 1941 году в июле я просто перед самыми гастролями... Там все было рассчитано по дням. я собираюсь, у меня 2 узелка с вещами, в одном деньги и что-то запасное какое-то платье, а в другом основные мои вещи – там туфли первые мои на каблуке, одежда какая-то, еда даже какая-то.

М.КУНИЦЫН: То есть все самое необходимое в двух узелках, в руках.

К.КИСЛОВА: Да, самое необходимое, да. И я с этими двумя узелками в 5 утра отправляюсь к дому Райпотребсоюза, откуда все грузовики. Ехать можно было только на грузовиках, потому что по этой дороге можно было... Да и другого транспорта не было, тем более, что это 1941-й год. Грузовики остались только какие-то старые разбитые.

М.КУНИЦЫН: Все было реквизировано на фронт, да.

К.КИСЛОВА: А все отправлены были на фронт. И вот я прихожу туда, еще так темно, пасмурно, накануне шел дождь, всю ночь тоже лил дождь. Я прихожу, а там все водители сидят под навесом, играют в карты и говорят «Поедем часа через 4. Ты иди, девка, поспи. Приходи часа через 4, поедем». Но я же не могу возвращаться домой – это же плохая примета. Я думаю, не знаю, что мне делать 3-4 часа, я выхожу и смотрю, обоз собирается из бричек, запряженных быками.

М.КУНИЦЫН: То есть это почти шагом?

К.КИСЛОВА: Ну, конечно. Они со скоростью человеческого шага двигаются. Ну, я, значит, подбегаю туда к мужикам, которые там едут, и говорю «Куда? На станцию?» Они говорят «Да, на станцию». А до станции 90 км, до ближайшей станции. Я говорю «Возьмите с собой». Ну, там водители смеются, говорят «Ты что? Будешь ехать 5 дней. Да лучше подожди, мы тебя за несколько часов довезем». Но я, все-таки, села. Я – упрямая, села на облучок рядом с возницей, потому что в бричке неудобно сидеть.

М.КУНИЦЫН: Ну, грузовики-то потом догнали, наверное, этих быков, я думаю?

К.КИСЛОВА: Догнали. Догнали часа через 4, наверное.

М.КУНИЦЫН: И дальше уже на грузовиках до станции?

К.КИСЛОВА: А дальше на грузовиках. Главное, что я потеряла узелок со всеми своими нарядами и с туфлями тоже. И с едой, что немаловажно. И я приезжаю... На грузовиках, потом на поезде. Я приезжаю в Новосибирск и, конечно, сразу, бросив только какие-то вещи, я бегу в театральную кассу. А гастролировали они в летнем театре в парке Сталина, и я выбираю место на плане и в кулаке у меня зажаты деньги, которые мне дома выдали, и я прошу кассиршу, вот, на все эти деньги выдать мне билеты на сколько, в общем, получится, на каждый день на одно и то же место в первый ряд, в самый центр. Она мне говорит «Так а тут повторяются спектакли». Я говорю «Не важно. Я хочу ходить каждый день туда». И с этого момента...

М.КУНИЦЫН: Целый месяц, каждый день на спектакли театра Ромэн.

К.КИСЛОВА: Да.

М.КУНИЦЫН: И вот в этот момент Ляля-то заметила?

К.КИСЛОВА: Да. Мне только досталось там 10 или 11 билетов, на другие мне денег не хватило. Но тем не менее, я стала ходить. У меня было единственное платье ярко-красное ситцевое в белый цветочек, и, значит, я приходила каждый день первая, первая входила в зал, садилась в пустом зале на свое место на это и сидела до конца спектакля, не выходя в антракты, никуда. И я увидела, наконец, эти спектакли, я плакала с ними, я с ними смеялась, я сидела там до конца и уходила последняя.

И вдруг... Ну, прошло, наверное, дней 5. В антракты я не выходила, потому что, ну, одна в аллею не будешь гулять там в парке. Все выходили, а я сидела, продолжала на своем месте. И вдруг появились 3 молодых человека, один там был (потом я уже узнала) Костя Кемалов там, Миша Доценко и третий не помню кто. В общем, они подошли ко мне и начали со мной разговаривать. Причем, они задали мне первый вопрос по-цыгански, я им также ответила. Они говорят «О, точно. Пошли». Я говорю «Куда пошли?» - «К Ляле».

М.КУНИЦЫН: К Ляле Черной?

К.КИСЛОВА: К Ляле Черной. Они мне говорят «К Ляле» просто так. Я решила, что меня обманывают, но я, все-таки, рискнула и пошла. И, действительно, они меня привели к ней. То есть она меня... Мало того, что я ее увидела, она меня заметила со сцены и, оказывается, сказала им «Что там за девчонка такая в красном платье сидит?»

М.КУНИЦЫН: Сидит и плачет, и смотрит на спектакле.

К.КИСЛОВА: И плачет, да, на каждом спектакле.

М.КУНИЦЫН: Так вот здесь я добавлю, что, на самом деле, вот эта встреча Калерии Кисловой с Лялей Черной – она повлияла невероятно на ее судьбу, потому что именно пластинки привели, любовь к Ляле Черной на эти спектакли.

К.КИСЛОВА: Да. Все правильно, Миш. Именно так.

М.КУНИЦЫН: И Ляля повлияла настолько, что, ведь, потом под ее воздействием было принято решение поступать в Театральный институт?

К.КИСЛОВА: Конечно, конечно. Мы с ней много на эту тему говорили. Я ей рассказала все про себя, кто я такая, откуда, кто мои родители и прочее. Она говорит «Вот, давай учись, закончишь, приезжай в Москву. Кончится война, приедешь в Москву и будешь у нас работать». И, в общем, эта, ну, я не могу сказать дружба, это знакомство просто имело свое продолжение на долгие-долгие годы. И потом не только с ней, но я узнала, в общем, очень многих в театре. Я узнала, ну, в общем, почти весь состав того времени и у меня появилось много друзей, много знакомых.

М.КУНИЦЫН: И среди них оказался Николай Сличенко.

К.КИСЛОВА: Нет, ну, Николай Алексеевич Сличенко – он значительно позже появился в театре.

М.КУНИЦЫН: Послушаем его пластинку.

К.КИСЛОВА: Послушаем.

М.КУНИЦЫН: Песню «Милая» мы услышим в записи Николая Сличенко.

(звучит песня «Милая» в исполнении Николая Сличенко)

М.КУНИЦЫН: В эфире – программа «Винил», как вы поняли сейчас из этой музыкальной отбивки, и у нас в гостях Калерия Кислова, режиссер телевидения. И мы отправились в далекое путешествие из сибирского села, уже оказались в Новосибирске, где Калерия Венедиктовна познакомилась с Лялей Черной, которая благословила ее на поступление. То есть желание убежать в табор вылилось в желание поступить и попасть в Театральный институт.

К.КИСЛОВА: Да, да.

М.КУНИЦЫН: Что же в этот момент звучало на танцплощадках? Я подозреваю, что вот эта пластинка. Я сейчас ее поставлю. Так, поехали. Играет «Цветущий май».

К.КИСЛОВА: О...

М.КУНИЦЫН: Танцуем?

К.КИСЛОВА: Танцуем. (все смеются)

(звучит «Цветущий май»)

К.КИСЛОВА: И дальше я закончила школу в селе, и приехала в Новосибирск поступать в Театральный институт. Там находился Ленинградский театральный институт. Но в это же время в «Красном факеле» там открылась театральная студия, которая предполагалась, что она будет по образцу мхатовской школы-студии на правах вуза. И я поступала и туда, и туда. И так получилось, что я поступила. Но там совпало еще, отца перевели в Новосибирск и меня уговорили. Тогда же шла война, и уезжать куда-то далеко от дома, в общем, было страшно. И я осталась в Новосибирске учиться в студии театра «Красный факел».

М.КУНИЦЫН: А пластинки-то взяли с собой?

К.КИСЛОВА: Да, конечно. Приехали мы, нам там дали большую квартиру в центре города, мы поселились и, в общем, привыкали к городскому образу жизни, что вода из кранов течет, и тем более горячая даже, и вообще дома тепло, печки нет. В общем, конечно, было трудно привыкать, но привыкли. Привыкли быстро, к хорошему быстро привыкаешь. И я стала учиться, все хорошо. Но я очень увлеклась танцами. А так как было у нас, в студии считалось неприличным ходить на танцы, то я тайно, никому не говоря, я бегала летом на танцплощадку, а зимой в клуб имени Сталина, который был напротив театра «Красный факел». И там проходили выходные дни и танцы, и я там вовсю танцевала, и в том числе и под эту музыку тоже.

М.КУНИЦЫН: Это звучала пластинка «Цветущий май», медленный танец, музыка Полонского. Написано «Инструментальный секстет». Пластинка, напечатанная сразу же после войны, а мелодия, кстати, была сочинена еще до войны этим композитором.

К.КИСЛОВА: Ну, конечно, да. Я знаю, что это старая пластинка.

М.КУНИЦЫН: Но, конечно, танцы. Пользовались эти пластинки большим успехом.

К.КИСЛОВА: Да, да. Но еще больше меня тогда очень, конечно, привлекало то, что... Еще помимо учебы у нас очень часто в театре «Красный факел», который считался сибирским МХАТом, там не было тогда Дома работников искусств, но вот в театре устраивались такие концерты ночные после спектакля, после концертов. И когда гастролировали какие-то большие, крупные артисты типа Вертинский приезжал и другие...

М.КУНИЦЫН: А, то есть вы были на концертах у Вертинского?..

К.КИСЛОВА: Обязательно, да.

М.КУНИЦЫН: Как студентка театрального...

К.КИСЛОВА: Нет, после концерта они давали концерт для работников искусств города Новосибирска. Ну и мы как студенты, конечно, присутствовали. И мы садились на пол. Это проходило в фойе, просто в театральном фойе, ночью. Начиналось это где-то после 11-ти, иногда даже 12-ти ночи. И вот там я впервые живьем услышала Клавдию Ивановну Шульженко, которая была там на гастролях и пришла, и давала нам такой концерт. Я сидела буквально перед ней на полу, буквально у ее ног, близко. Она стояла у рояля, потому что, ну, артисты занимали хорошие места, а мы садились на пол и слушали. И вот из всех ее тогда песен на меня больше всего произвела впечатление «Руки». Ну, потому что это была не просто... Это был, ну, моноспектакль, можно сказать.

М.КУНИЦЫН: Пластинка уже на проигрывателе. И как объявляла сама Шульженко, всем вам знакомый лирический романс «Руки».

(звучит романс «Руки» в исполнении Клавдии Шульженко)

М.КУНИЦЫН: В эфире – программа «Винил», у нас в гостях Калерия Кислова, режиссер телевидения. С ней мы отправились в путешествие из Сибири в Москву. И, вот, мы, наконец-то, оказались в Москве. Калерия отправилась в длинную... Я расскажу, можно? Вот, я знаю этот секрет.

К.КИСЛОВА: Да, да, Миш, конечно.

М.КУНИЦЫН: ...отправилась в долгую командировку в 1961 году.

К.КИСЛОВА: Нет. Но до этого я закончила ГИТИС еще в Москве. Я, так сказать, получила, все-таки, высшее образование, театральное все равно получила.

М.КУНИЦЫН: Но тем не менее, свое призвание и судьбу нашла на телевидении.

К.КИСЛОВА: Да.

М.КУНИЦЫН: И в 1961 году приехала... Сначала начала работать на Новосибирском телевидении, и с неделей Новосибирска приехала в Москву в 1961 году, в командировку. И в этой командировке осталась по сей день.

И уже работая в молодежной редакции, на Центральном телевидении, я так понимаю, что довелось встретиться с Клавдией Ивановной Шульженко уже в жизни.

К.КИСЛОВА: Да. И это произошло так. Я как режиссер вела трансляцию съезда комсомола. Не помню, это были 60-е годы, но конец 60-х годов. Я вела трансляцию съезда, и после съезда был концерт, который почему-то вели не музыкальная редакция наша, а вели мы же. И было поручено мне. И перед самым концертом, перед началом я стояла в транспункте, который был тогда во Дворце съездов около пульта и так, даже спиной почувствовала какое-то движение сзади где-то. Я повернулась, и вижу, что через аппаратную техническую идет какая-то странная такая группа. Во главе нее красивая, большая, высокая женщина в голубом, в каком-то развевающемся таком наряде и они прямо входят ко мне. И тут произошла такая заминка, потому что она смотрела на меня удивленно, я на нее. Она посмотрела на меня... Потому что я стояла перед ней маленькая, у меня рост небольшой, худенькая...

М.КУНИЦЫН: Не впечатлилась Клавдия Ивановна. Ей казалось, что режиссер телевидения должен быть другой.

К.КИСЛОВА: Да, она так посмотрела, говорит «Милочка, это что? Вы будете вести трансляцию концерта?» Я говорю «Да, я, Клавдия Ивановна». Она: «Значит, у меня такая просьба. Меня крупно не показывать. Самый крупный план должен быть вот такой» и показала мне на себе значительно ниже пояса, так скажем, такой, очень средний план. А я имела наглость возразить ей, сказала «Клавдия Ивановна, вы прекрасно выглядите и на крупном плане будет хорошо». Она говорит «Деточка, когда вы доживете до моего возраста, вы поймете», повернулась и ушла, оставив за собой шлейф запахов.

М.КУНИЦЫН: Французские духи «Мицуко» были у нее любимые.

К.КИСЛОВА: Да. И, значит, это была вторая встреча. Но была еще и третья встреча, которая еще через десяток лет произошла. Но это было где-то уже на стыке 70-х и 80-х годов, то ли 1979-й, то ли 1981-й. Я уже была в это время главным режиссером главной редакции информации, то есть программы «Время», я уже была лауреатом Государственной премии, что тоже давало мне какой-то уже вес. Я так, уже была серьезным человеком. И как-то позвонила моя приятельница, жена композитора Валентина Левашова. Она лежала в Кремлевке, в кремлевской больнице и попросила меня приехать к ней, навестить ее. И я поехала. Я приехала к ней туда, пришла в палату, нам тут же принесли... Она лежала одна, естественно, в хороших очень условиях. Нам принесли тут же чай с пирожными, мы сели с ней, пьем чай. И вдруг так, с шумом открывается дверь и входит Клавдия Ивановна Шульженко. Она уже была тут в розовом пеньюаре, на голове у нее розовая чалма и она говорит «Так, вы что сидите в комнате? Такая погода. Надо пользоваться. Ну-ка, гулять». И мы беспрекословно встали, оставив все чаи, и пошли за ней гулять в парк. Мы гуляли в парке, она была очень оживлена, она была веселая такая и всё. И потом вдруг какой-то слом произошел, и вдруг она погрустнела как-то и стала говорить о своем сыне. Я не знаю, что было у нее с сыном, но у нее в голосе было столько...

М.КУНИЦЫН: Она очень любила просто своего сына, и всегда беспокоилась о нем.

К.КИСЛОВА: И ты знаешь, у нее даже промелькнула такая мысль, фраза. Когда она говорила о нем, она говорила «Я очень боюсь, как он останется без меня. Вот, я уйду, а он останется и будет... Как он будет жить без меня?» Что-то ее беспокоило. То ли он женился, то ли он собирался жениться. Вот, это была третья такая встреча с Клавдией Ивановной. Как 3 вальса у меня 3 встречи с ней прошли, так сказать, через всю мою жизнь.

М.КУНИЦЫН: Но мы сейчас от Клавдии Ивановны перейдем к другому замечательному исполнителю, тоже чьи пластинки Калерия очень любила и любит до сих пор – это Муслим Магомаев.

К.КИСЛОВА: Я тоже была с ним знакома и знала его. И, конечно, без него наше время как-то нельзя представить себе.

М.КУНИЦЫН: Муслим Магомаев.

(звучит песня «Сердце на снегу» в исполнении Муслима Магомаева)

М.КУНИЦЫН: В эфире – программа «Винил». Мы слушаем с Калерией Кисловой, с нашей сегодняшней гостьей пластинки. Кстати, в этой вещи, которую сейчас исполнял Магомаев, очень тоже много, на мой взгляд, цыганского, такого выхода.

К.КИСЛОВА: Да, есть немного.

М.КУНИЦЫН: Но я хочу, чтобы сейчас вы рассказали про еще одну встречу.

К.КИСЛОВА: Да, я вот как раз к ней и хотела перейти. Я знаю, что ты имеешь в виду. Мне просто хочется еще про одного человека, который, как бы, с пластинки шагнул в мою жизнь. Слегка. Пусть одним крылом задел. Не важно. 1980-й год. Я готовлюсь к ведению открытия и закрытия Олимпийских игр. И летом, в начале июня я лечу в Грецию, в Афины на репетицию зажжения Олимпийского огня. И когда я прилетела туда (ну, зажжение было в Олимпии, куда мы летали на вертолете) просто когда я ходила по городу Афины, я увидела кругом афиши большие такие просто, щиты с портретами Джо Дассена, которого я тоже очень любила как певца, любила слушать его пластинки. И, конечно, я никогда даже не надеялась увидеть, услышать его живьем. Ну, я попала на концерт. Но самое главное, я была на приеме, на котором среди гостей был Джо Дассен и даже была представлена ему как... Ну, я была единственным представителем от телевидения московского, а прием был посвящен будущим Олимпийским играм. И поэтому вот так произошло. И даже за столом мы сидели... У нас места были... Там же расписано всё, мы сидели напротив. И я, естественно, очень внимательно смотрела, мне хотелось запомнить все черты, какой он и что. И я помню, он... Он был один с переводчиком только, без жены. У него там все спрашивали, и он как раз рассказывал о том, что его на острове, на его острове в Средиземном море ждет жена с маленьким сыном, с маленьким Джо, как он сказал. И он летит... Что это последние гастроли в этом сезоне и он летит туда. А я смотрела и как-то... Очень хочется. Давай послушаем.

(звучит песня «Et si tu n’existais pas» в исполнении Джо Дассена)

М.КУНИЦЫН: Это звучал голос Джо Дассена, песня «Если б не было тебя». Замечательная песня. С огромным удовольствием я тоже ее послушал.

К.КИСЛОВА: Да, замечательная-замечательная. И как-то, в общем, немножко взгрустнулось, потому что, ведь, эти последние, как он сказал, гастроли в этом сезоне оказались последними в его жизни, потому что он, закончив гастролировать в Греции, он полетел, действительно, на свой остров и там во время отдыха скончался от сердечного приступа.

М.КУНИЦЫН: Будучи совсем молодым человеком.

К.КИСЛОВА: Да, да.

М.КУНИЦЫН: Это был 1980-й год как раз.

К.КИСЛОВА: А ты знаешь, я когда вот так сидела за ужином, я смотрела на него и, вот, я обратила внимание, что у него на лице были такие крупные капли пота. Вот, они как крупная роса бывает на листьях, когда утром выходишь в сад. И я почему-то подумала, причем, вот, все лицо, особенно на висках и на лбу. А в зале было довольно прохладно, хорошо работала кондиция, не было жарко. И я так смотрела и думаю «Наверное, у него сердце больное». И надо же, вот через месяц, действительно, пришла к нам такая весть, о которой мы сообщали уже в программе «Время» в июле-месяце. Я не помню дату, но вот так произошло.

М.КУНИЦЫН: Но как раз вот эта поездка в Афины была связана с Олимпийскими играми.

К.КИСЛОВА: Да, да.

М.КУНИЦЫН: Это огромная веха в вашей жизни, работа на Олимпиаде. Есть много, на самом деле, телевизионных программ, в которых Калерия Венедиктовна рассказывала о том, как она работала, описывала подробно все эти детали увлекательнейшей, интересной работы. Есть, между прочим, документальный фильм, который называется «Мисс телевидения СССР». Это, кстати, ведь, Брежнев так окрестил, Мисс телевидения?

К.КИСЛОВА: Да, Леонид Ильич так меня назвал.

М.КУНИЦЫН: Да. И, по-моему, 6 всесильных мужчин.

К.КИСЛОВА: Так ему было легче.

М.КУНИЦЫН: Вот, перед тем, как поставить последнюю пластинку в сегодняшней программе, буквально несколько слов о том времени, о работе на Олимпиаде.

К.КИСЛОВА: Ну, понимаешь, ведь, к Олимпиаде, в общем... Олимпиадой я жила, так сказать, целый год, даже больше года. Я работала вместе с оператором Сергеем Журавлевым, все время была при Дунаеве, постановщике торжественного открытия и закрытия. И это была очень интересная работа, необыкновенно. И я считаю, что это, наверное, самая главная вот такая моя работа, если говорить о моем творческом пути.

М.КУНИЦЫН: Вот тот знаменитый план, когда на закрытии улетает Мишка и течет слеза, катится по этому панно. Этот план, по-моему, стал хрестоматийным и ассоциируется не только с Олимпиадой, но и с целой эпохой.

К.КИСЛОВА: Понимаешь, мне приятно, что... Ну, я работала, естественно, не одна. Там на открытии было 11 ПТС, на закрытии было 6 ПТС. Ну, это 6 передвижных телевизионных станций, у каждой станции по 6 камер. Вот, представляешь, сколько камер было только на Большой спортивной арене? И это было, действительно, незабываемое время. И когда кончилось, когда улетел этот Мишка, когда погасли последние огни фейерверка, которые были над Лужниками, вот, почувствовалась вообще такая опустошенность какая-то, вот, как будто я потеряла часть жизни просто. Потому что мы вели ее вместе с моей, так сказать, постоянной партнершей, была ассистентом, потом стала вторым режиссером со мной Таня Петровская, и мы с ней вели эту трансляцию и, по-моему, обе плакали после трансляции. Открытие было...

М.КУНИЦЫН: Плакали вместе с вами тогда все.

К.КИСЛОВА: Да, плакали вместе, да.

М.КУНИЦЫН: Плакали и те, кто вели трансляцию, и те, кто смотрели эту трансляцию.

К.КИСЛОВА: Да.

М.КУНИЦЫН: И, ведь, на самом деле, вот сегодня, благодаря тому, что вы пришли в эту студию, принесли пластинки, часть, действительно, пластинок принадлежала Калерии Венедиктовне.

К.КИСЛОВА: Ну, часть. К сожалению, у меня многие не сохранились.

М.КУНИЦЫН: И мы совершили это большое путешествие, начав его в сибирском селе под пластинки с цыганской музыкой, и оказались в Москве на закрытии Олимпиады. И под конец программы я хочу поблагодарить за участие, за то, что вы рассказали, на самом деле, столько нам всего интересного, и поставить ту песню...

К.КИСЛОВА: Но я хочу, все-таки, перебить тебя и сказать, что с Ромэном я не рассталась всю жизнь. До сих пор. Ты-то знаешь это, потому что...

М.КУНИЦЫН: Это я знаю, правда.

К.КИСЛОВА: Да. Потому что в Ромэн я хожу до сих пор, это мой любимый театр и я там бываю систематически.

М.КУНИЦЫН: Одной из последних уже вещей в сегодняшней программе будет «До свидания, Москва, до свидания».

К.КИСЛОВА: Да.

(звучит песня «До свидания, Москва!»)