Фельдмаршал Паулюс: враг и союзник - Борис Хавкин - Цена Победы - 2019-09-07
07.09.2019
В.Рыжков
―
Добрый вечер, это радиостанция «Эхо Москвы», в эфире, как всегда в это время, программа, посвященная истории Второй мировой войны, программа «Цена Победы». Я веду ее из московской студии, я, Владимир Рыжков. И на связи с нами из студии в Санкт-Петербурге Виталий Дымарский, Виталий, добрый вечер.
В.Дымарский
―
Да, добрый вечер.
В.Рыжков
―
И сегодня мы продолжим тему, которую мы начали не так давно, с нашим сегодняшним гостем, Борисом Хавкиным, доктором исторических наук, профессоров РГГУ или историко-архивного института, можно и так говорить. Мы начали говорить о немецких военных, которые находились в советском плену… И сегодня мы решили посвятить программу одному очень значимому персонажу, которого, конечно, все знают, о котором все слышали, которого проходили в школе.
Б.Хавкин
―
Чуть-чуть проходили.
В.Рыжков
―
Да, это фельдмаршал Паулюс, тот самый знаменитый фельдмаршал, который командовал 6-й немецкой армией под Сталинградом. Армия была, как известно, разгромлена, Паулюс попал в советский плен, находился в нем до самого конца войны. Не знаю, Борис, правильно ли сказать, что это был самый главный живой трофей Сталина за все годы войны? Я даже не знаю, пожалуй, может быть, во всей Второй мировой войне, потому что не думаю, что военачальник такого ранга попадался в плен…
Б.Хавкин
―
Я бы сказал, что в плену советском было три немецких фельдмаршала. Фридрих Паулюс, Эвальд фон Клейст, Фердинанд Шернер. Но Клейст и Шернер были пленниками 45 года. А вот в самый разгар войны, в 43 году на переломе Паулюс был первым вообще в германской истории фельдмаршалом, попавшим в иностранный плен и, тем более, в советский плен. Так что это был самый дорогой трофей, я бы даже сказал, трофей Сталина, который никогда с Паулюсом не встречался, но все время рука Сталина незримо покровительствовала…
В.Рыжков
―
Даже порой его называли личным пленником Сталина.
Б.Хавкин
―
Некоторые книжки даже так называются.
В.Рыжков
―
Начнем мы, пожалуй, вот с чего. Поговорим о разных сторонах судьбы этой фигуры. Я бы начал с такого, как у нас с Дымарским принято, дилетантского вопроса. Борис, скажите, действительно ли Паулюс был любимчиком и выдвиженцем самого фюрера?
Б.Хавкин
―
Я бы сказал, что в разное время по-разному, конечно. До начала Второй мировой войны Паулюс был вообще мало кому известным в высших кругах германской военщины штабистом. Ничем особо не выдающимся. Но так получилось, что 6-ая армия в 40-м году вошла в Париж первой. И начальником штаба этой армии был генерал Паулюс. Тогда как раз они с Гитлером лично и познакомились, и во многом триумф победы над Францией, взятие Парижа было связано… По крайней мере -0 в сознании Гитлера, с личностью Паулюса, который сразу после этого, после французской кампании получил назначение очень высокое, первый обер-квартирмейстер, то есть, первый заместитель начальника Генерального штаба сухопутных сил. То есть, все стратегические германские операции разрабатывались Паулюсом и его подчиненными, в том числе – план «Барбаросса».Так что это, можно сказать, номенклатура Гитлера.
В.Рыжков
―
Он ему лично импонировал или так была оценена французская кампания и парижская кампания?
Б.Хавкин
―
Дело в том, что… Я думаю, Паулюс Гитлеру лично импонировал своей такой военной субординацией, послушанием, готовностью всегда взять под козырек и выполнить волю фюрера. Вообще, не все германские генералы отличались этим качеством. Но после победы над Францией тех, кто поверил в так называемых военных деятелей фюрера, было очень много. И Паулюс был одним из этих генералов, которые считали фюрера каким-то великим полководцем. Хотя в то же время Паулюс как аналитик понимал, что план «Барбаросса» - это авантюра.Но его много раз об этом спрашивали: «Как же так, вы, штабной генерал, опытный и высококвалифицированный, трижды докладывали Гитлеру концепцию «Барбаросса», каждый раз вырабатывали и брали под козырек… Но при этом никогда не осмеливались сказать Гитлеру, что это авантюра?». Паулюс отвечал очень просто: «Я не влезал в политические вопросы. Мне, как военному, была поставлена задача подготовить план операции на три месяца. Я, исходя из этого, рассчитал, сколько сил, средств и резервов нужно для того, чтобы выполнить эту военную задачу. Что дальше – это не мое было дело».
Поэтому в рамках своих компетенций он был, конечно, высококвалифицированным. И вот, когда Гитлер назначил Паулюса на Сталинград, это же тоже было личное решение Гитлера. Видимо, Паулюса готовили на должность начальника Генерального штаба. В немецкой армии положено чередовать штабные должности. И вот Гитлер решил воспользоваться случаем и испытать Паулюса в бою перед тем, как возвысить его на должность начальника Генштаба сухопутных сил.
В.Дымарский
―
А можно тоже вопрос? А вот как воспринимали Паулюса, что называется, коллеги? Другие маршалы, фельдмаршалы. Они считали его выскочкой или считали, что он стал любимчиком Гитлера, что это по заслугам?
В.Рыжков
―
Он не был аристократом?
Б.Хавкин
―
Не был.
В.Рыжков
―
В то время как большинство верхушки, элита, белая кость немецкой армии – это, конечно, была аристократия. Может быть, и это Гитлеру импонировало? Потому что Гитлер сам был выскочкой. И вопрос Виталия Дымарского о том, что не было ли здесь определенного выдвиженчества, как говорили в советское время, а с другой стороны – ревности со стороны старой немецкой военной аристократии?
Б.Хавкин
―
Я бы сказал, и это правильно, и то правильно. Конечно, Паулюс был выдвиженцем, потому что, во-первых, он обладал очень большими талантами как военачальник и как штабист. Это, что называется, факт медицинский, никто с этим спорить не будет. Другой момент: действительно, среди аристократов старой германской школы НРЗБ была довольно-таки широко распространена по отношению к Гитлеру, ефрейтор, выскочка и так далее. А Паулюс… Ну что, сын скромного чиновника. Его папа был сначала бухгалтером, а потом директором или управляющим страховой кассы. И всей своей военной карьерой он был обязан только себе самому, но и выгодной женитьбе. Все-таки, его жена Елена-Констанция, была первой дамой Румынии, первой невестой Румынии.
В.Рыжков
―
Таким образом он аристократией породнился?
Б.Хавкин
―
НРЗБ через свою румынскую графиню, красавицу-жену. Вот. Так что здесь и то, и то. Что касается отношения немецких генералов к Паулюсу, то оно было разным. И разных людей. Например, Паулюс не был таким уж ярым нацистом. И начальник штаба Паулюсу, генерал Артур Шмидт, уже в Сталинграде, очень Паулюса за это не то, что не любил, не то, что презирал, но, скажем, все время политизировать его личную позицию в духе верности национал-социализму и лично фюреру. И даже эта знаменитая последняя телеграмма Паулюса из Сталинграда, что «Умираем, но не сдаемся, над руинами Сталинград все еще развевается флаг со свастикой, Хайль, мой фюрер». Это писал Артур Шмидт, подписал Паулюс.
В.Рыжков
―
То есть, сам Паулюс не был убежденным нацистом? Но при этом был лоялен лично фюреру?
Б.Хавкин
―
Он не был убежденным нацистом, не был членом партии, как все немецкие военные по статусу. Но он и не разделял нацистских взглядов. Но в то же время как военный, он выполнял очень точно и добросовестно, с инициативой, что называется…
В.Рыжков
―
«Работа, ничего личного».
Б.Хавкин
―
Ничего личного.
В.Рыжков
―
А вот связанный с этим вопрос. Была ли протекция со стороны кого-то из немецких генералов? Я знаю, например, что он служил с легендарным Гудерианом. Были ли в высшей военной среде покровители Паулюса?
Б.Хавкин
―
Были, конечно. Это и названный вами генерал Гудериан, в подчинении у которого Паулюс служил. И Паулюс проявил себя талантливо и как создатель германских танковых войск, поэтому Гудериан знал, что такое Паулюс в деле.
В.Рыжков
―
То есть, он был на острие, в том числе, военной мысли современной?
Б.Хавкин
―
Совершенно верно. Он прекрасно ориентировался и в тактике, и в стратегии. Еще раз, в рамках поставленной задачи. За эти рамки он не выходил.
В.Дымарский
―
Борис, такой вопрос. То, что он был членом партии. Это касается не только Паулюса, а вообще военачальников. Это никак не сказывалось на их взаимоотношениях с тем же Гитлером, с партийцами, которые были в окружении Гитлера?
Б.Хавкин
―
Это никак не сказывалось, потому что весь германский… Весь вермахт по формальному признаку был беспартийным. Партийная армия – это войска СС. Поэтому в армии людей с партийными билетами НСДАП не было. Были нацисты по убеждениям, я уже назвал генерала Шмидта. Или фельдмаршал Шернер, о котором мы будем говорить в следующий раз, я надеюсь. И были люди, которые не разделяли нацистских взглядов, но выполняли свои служебные обязанности добросовестно и пунктуально. К таким принадлежал служака Паулюс. Так вот, я хотел сказать, что есть книга, которая по-русски называется примерно так «Я стою здесь и жду указаний». Вот это – позиция Паулюса. Всегда брать под козырек и выполнять указания своего вышестоящего командира.
В.Дымарский
―
Это, видимо, потом сказалось, когда он в Советском Союзе…
Б.Хавкин
―
Совершенно верно.
В.Рыжков
―
Мы об этом еще поговорим. Мы уже упомянули о том, что в довоенной биографии нет ничего особо выдающегося. То есть, кадр военный, потихоньку рос, потихоньку занимал капитанские, майорские…
Б.Хавкин
―
НРЗБ, имел боевой опыт во Франции, под Верденом, был там ранен, это тоже очень важно. Остался в армии, в стотысячном рейхсвере, это тоже очень важно. И приветствовал 35-й год, когда из стотысячной маленькой профессиональной армии была создана настоящая народная боевая сила вермахта, в которой Паулюс и стал расти. Вот если в 35 он был майором, то в 43 он был фельдмаршал. И этой карьерой он был обязан, признаемся честно, нацистам и лично Адольфу Гитлеру. И в этом плане Паулюс был верен Гитлеру до последнего момента, до момента сдачи в плен.
В.Рыжков
―
Военные более-менее делятся на командиров боевых операций и штабистов. Здесь получается так, что он в основном как штабист, а Сталинград ему поручили как такого боевому полководцу. То есть, до Сталинграда, я так понимаю , опыта командования крупными соединениями фронтовыми у него не было?
В.Дымарский
―
До этого командовал армией во Франции. Но соединениями крупными как армия, Паулюс не командовал. Но все-таки это был выдвиженец Гитлера, которому открыли перспективу. Тем более, вторым генералом 6-й армии был фон Зейдлиц, которому как раз эта армия была обязана своими главными успехами летом 42-го.
В.Рыжков
―
Там было кому командовать?
Б.Хавкин
―
Было, кому вести в бой. А вот общее командование очень хорошо осуществлял Паулюс. И все поражение летнее Красной Армии – это юг, от армии Паулюса. Так что я бы не преуменьшал значение Паулюса как полководца. И в то же время это был человек высочайшей штабной культуры, который прекрасно просчитывал свои ходы и вероятные действия противника. Единственное, что он не мог просчитать – что Гитлер его предаст и бросит в Сталинграде. И Паулюс до последнего надеялся на чудо, на подкрепление, на прорыв Манштейна, на какой-то десант. Но ничего этого не было. Был приказ держаться, то есть – погибнуть. И не сдаваться. И пожертвовать собой. В этом и смысл присвоения Паулюсу в последний момент, 31 января 43 года, накануне… Точнее, капитуляция уже началась. Звания генерала-фельдмаршала. Немецкие маршалы в плен не сдаются. Это все было Паулюсу понятно. И тут впервые он не подчинился воле Гитлера.
В.Рыжков
―
А Гитлер ждал самоубийства от него?
Б.Хавкин
―
Да, он должен был героически погибнуть во главе своей армии. Что, кстати, было напечатано в немецких газетах, когда был объявлен национальный траур 3 февраля, то «Фелькишер Беобахтер» писала, что 6-я армия погибла, сражаясь до последней капли крови, во главе со своим героическим командующим.
В.Дымарский
―
Это была осознанная ложь?
Б.Хавкин
―
Это была осознанная ложь, потому что Гитлер прекрасно знал, что Паулюс жив. Но сказать это и стране, и миру доктор Геббельс ему не позволил.
В.Рыжков
―
Через какое-то время это…
Б.Хавкин
―
Да, это стало известно стране, конечно. Но тогда, когда Паулюс включился в антифашистскую работу и стал выступать по радио «Свободная Германия» и подписывать листовки, воззвания и так далее. Но пока официально он был как бы убит… Погиб в бою в руинах Сталинграда, вместе со всем своим штабом, армией, что позволило Гитлеру наградить Паулюса посмертно.
В.Рыжков
―
Давайте сделаем шаг назад. Мы уже упоминали в нашем разговоре о том, что Паулюс принимал непосредственно участие в разработке плана нападения на Советский Союз. Какова была личная роль Паулюса в разработке этого плана?
В.Дымарский
―
План «Барбаросса»…
Б.Хавкин
―
План «Барбаросса», директива 21 генерального штаба… Паулюс был последней принимающей этот план инстанцией, работало три независимые группы офицеров генерального штаба. И все три проекта сводил воедино Паулюс. И именно Паулюс докладывал Гитлеру на яме с песком, на макете этот план. Так что он лично отвечает за этот план как офицер-разработчик.
В.Рыжков
―
Тут противоречивое возникает чувство. С одной стороны, план был блестящий, потому что первые месяцы кампании были триумфальными. С другой стороны, то, о чем вы сказали: через три месяца план закончился и выяснилось, что дальше плана нет. Как можно оценить стратегический талант Паулюса с точки зрения качества плана «Барбаросса»?
Б.Хавкин
―
План Барбаросса действительно предусматривал быструю, молниеносную победу, блицкриг, типа французской кампании. И в этом плане блицкриг удался, потому что огромные территории европейской части Советского Союза были оккупированы, Красная Армия была полностью, те части, которые вступили в бой, были разбиты. И в этом плане Паулюс поставленную задачу выполнил. Но никто в Германии не знал реальную силу Красной Армии…
В.Рыжков
―
И что она за считанные месяцы может создать вторую такую же.
Б.Хавкин
―
Совершенно верно. И никто не полагал, что армия с Дальнего Востока вдруг объявится под Москвой в самый решающий момент Московской битвы зимой 41-го года. И что после этого, после поражения под Москвой, когда Германия уже не могла наступать по всему фронту, а только выделила направление главного удара, Южный фронт, Кавказ, потом – переориентация на Сталинград главного удара, группа армий А, группа армий Б Южного фронта или группа армий «Юг» по-немецки. И только Паулюс мог в этой ситуации правильно сориентироваться, где главное направление удара. Гитлер сам не знал, идти ли ему на Кавказ за нефтью или выходить к Волге, чтобы перерезать главные коммуникации России и захватить самый главный город, носивший имя Сталина.И здесь Паулюс оказался талантливым штабистом и хорошим полководцем, потому что он выполнил поставленную задачу. А дальше началось то, что началось. Резервов нет, снабжения нет, армия растянута, союзники-румыны по существу – обуза для вермахта, и немцам приходится за румын держать их часть фронта. И к тому же еще зима, воздушный мост, который обещал Геринг, не работает. А если и работает, то значительная часть немецких грузов попадает Красной Армии, потому что немецкие самолеты в пургу и плохую видимость не могут знать, где точное расположение своих войск.
И самое неожиданное – сила и стойкость Красной Армии, которая сумела отстоять и перейти в совершенно неожиданное и для Гитлера, и для Паулюса, и для ставки германского командования контрнаступление.
В.Рыжков
―
Вы говорили о том, что план «Барбаросса» был авантюрой. Это не является при примером крепости задним умом? Считал ли он этот план авантюрой по состоянию на лето 41 года?
Б.Хавкин
―
Нет, конечно. Он рассчитал из тех данных, которые были в задаче. Есть условия в задаче. То, что в условия не входит, выносится за рамки.
В.Дымарский
―
Хотя известно, что среди немецкой военщины, там были ведь высшие офицеров, которые сомневались в целесообразности нападения на Советский Союз?
Б.Хавкин
―
Совершенно верно.
В.Рыжков
―
Но Паулюс к ним не относился.
Б.Хавкин
―
Паулюс к ним не относился. Как сказать, он не был восторженным оптимистом, с философским спокойствием и неким скептицизмом относился к происходящим событиям. В то же время, он не сомневался, что после победы над Францией Гитлер разгромит Советский Союз. Он не мог знать, что будет после плана «Барбаросса», может быть, в силу вступит какой-то новый план, неизвестный Паулюсу.
В.Рыжков
―
Но что он сам делал летом 41-го, когда, казалось бы, близкий триумф?
Б.Хавкин
―
Он был в Берлине, занимался штабной работой. И как известно, он об этом писал в письмах к жене, что он сутками не покидал своего рабочего кабинета, работы было очень много. Паулюс, видимо, справлялся с этой нагрузкой хорошо, раз германское наступление продолжалось. Поэтому Гитлер его и отправил на Восточный фронт, чтобы завершить эту кампанию успешно.
В.Дымарский
―
А вот если опять вернуться в Сталинград, это решение сдаться. Были ли у него сомнения, сидел ли он, обхватив голову и размышляя, что же делать: застрелиться или сдаться в плен? Или у него не было сомнений?
В.Рыжков
―
И еще один вопрос. Он запоздал с капитуляцией или, как прагматик, сделал то тогда, когда понял, что надо?
В.Дымарский
―
Он же мой уйти, улететь.
Б.Хавкин
―
Я думаю, что улететь из котла он, может быть, теоретически мог, но это было до начала декабря.
В.Дымарский
―
То есть, за ним не посылали самолет?
Б.Хавкин
―
Тогда еще было авиасообщение через НРЗБ, потом этот аэродром перестал функционировать и вывозил только последними рейсами тяжело раненых. И Паулюс отказался покинуть свои войска. Хотя, наверное, до того, как прекратил действовать этот авиамост, у него такая возможность была, но он не оставил свою армию и, конечно, проявил себя в этом плане как полководец.
В.Дымарский
―
А Гитлер не предлагал ему личный самолет?
Б.Хавкин
―
Нет.
В.Дымарский
―
Как Сталин Власову.
Б.Хавкин
―
Никаких таких предложений не было, но Паулюс вывез из Сталинграда своего родственника, мужа своей старшей дочери. Зондерфюрера, штатского, который служил в армии. Вывез одного из своих сыновей, который был с ним в котле, но сам остался.
В.Рыжков
―
Решение принимал сам, принимал вовремя, запоздало?
Б.Хавкин
―
Решение он принимал, находясь в котле, под напором обстоятельств. И когда котел замкнулся… И к тому же котел был разбит на две части. И руководство, как Паулюс доложил на первом допросе, он этим руководством не располагал, поэтому в каждом котле – свой генерал.
В.Рыжков
―
Сами уже начали сдаваться?
Б.Хавкин
―
А никакого приказа не было и быть не могло. Мог быть приказ держаться до последнего, но это было больше политическое решение, чем…
В.Рыжков
―
Но стреляться он не собирался?
Б.Хавкин
―
Что ждал Паулюс. Я уже говорил, он ждал чуда, до последнего надеялся на Гитлера. И когда прислали телеграмму с присвоением маршальского звания, то есть – распоряжением застрелиться, Паулюс не подчинился, наверное, потому что хотел жить. Самое простое объяснение.
В.Рыжков
―
На этом мы прервем первую часть нашего разговора с Борисом Хавкиным. Напоминаю, что Борис Хавкин – доктор исторических наук, профессор РГГУ, мы рассказываем сегодня о фельдмаршале Паулюсе и продолжим наш рассказ сразу после выпуска новостей.НОВОСТИ
В.Рыжков
―
Еще раз добрый вечер, уважаемые друзья. В эфире программа «Цена Победы», я ее ведущий, Владимир Рыжков, на связи с нами, с московской студией, Виталий Дымарский. У нас в студии сегодня Борис Хавкин, историк, доктор исторических наук, профессор РГГУ, мы сегодня даем военно-политический портрет немецкого фельдмаршала Паулюса. И закончили мы на моменте капитуляции Паулюса и его 6-й армии под Сталинградом.
В.Дымарский
―
В связи с этим я вспоминаю, как мы были в здании универмага, где был штаб, в Сталинграде, в Волгограде, где он был взят в плен. Любопытный факт, а вы знаете, кто был единственным военным корреспондентом, который присутствовал при пленении Паулюса? Журналист, корреспондент, будущий великий спортивный комментатор Вадим Синявский.
Б.Хавкин
―
Синявский был, но в штабе были и другие корреспонденты. О том, кто переводил допрос Паулюса, фотография есть. Замечательный наш историк, тогда – молодой лейтенант Лев Безыменский.
В.Рыжков
―
Теперь начинается вторая часть истории, не менее интересная, история Паулюса в плену. И у меня такой вопрос. Сталин понимал, что это скоро произойдет, руководство понимало, что это скоро случится. Был ли у Москвы план с самого начала на момент пленения, как использовать и 6-ю армию, и генералов, в том числе – главный живой трофей, как мы с вами сказали, фельдмаршала Паулюса? Был ли план или он формировался по ходу дела?
Б.Хавкин
―
Я считаю, что план формировался по ходу дела. А для Сталина зимой 43 года пленение Паулюса и генералов его штаба было подарком судьбы. Ведь никто не знал, что в этом подвале сидит Паулюс, что он не пустит себе пулю в лоб. И что никто из генералов его штаба не предпримет попытку самоубийства или сражаться, а просто покорно сдастся в плен. Кстати говоря, когда Паулюса везли на машине в штаб Шумилова, мимо шли колонны пленных. И Паулюса от немецких пленных охраняли советские солдаты, потому что ненависть пленных немцев, которые видели, что фельдмаршал жив и здоров, едет в машине, а они голодные, холодные, идут эти марши смерти, как они называли, их ненависть была очень велика.И Паулюс ожидал, как и другие генералы его штаба, что его завезут куда-нибудь и сразу застрелят. Это говорил, кстати, Артур Шмидт, что лучшее, что русские могут сделать – застрелить нас сразу, иначе нас ждет Сибирь.
В.Рыжков
―
Это, кстати говоря, показывает, что они не были политиками. Потому что политик бы сразу понял, что такой ценный трофей нельзя шлепнуть в овраге, и что руководство Советского Союза будет использовать по максимуму эффект этого плена.
Б.Хавкин
―
Тогда еще пленные генералы не знали всей обстановки, что произошло в целом – они н очень понимали. Они понимали, что они остались живы каким-то, остались в советском плену, и вот как вести себя дальше. Дальше мнения среди пленных генералов раскололись.
В.Рыжков
―
А у них была возможность, они вместе были?
Б.Хавкин
―
Они были вместе, потом их разделили. Первоначально в Сталинграде они были вместе. Но Паулюс вел себя первоначально, и эта его ли я сразу определилась, корректно, вежливо, но сдержанно и сухо. Шмидт позволял себе разные выходки вплоть до того, чт отказывался после первого допроса принимать пищу и пить водку, потому что все это, якобы, отравлено. И кричал по-немецки всем немецким генералам, что делать этого нельзя, что русские всех хотят таким образом отравить.И были генералы, которые прост радовались тому, что они остались живы, по-человечески радовались. И с благодарностью принимали и тепло, и пищу, вели себя уже не как генералы, а просто как обычные люди, которые чудом уцелели.
В.Дымарский
―
А вели себя все-таки с ними корректно?
Б.Хавкин
―
Советские товарищи вели себя очень корректно.
В.Рыжков
―
Они были в руках военных или их сразу передали в НКВД?
Б.Хавкин
―
Они сначала были в руках военных, в руках генерала Шумилова. Затем они были отправлены до ближайшей станции на машине, где-то через неделю они были в Суздальском лагере, где они были по-разному размещены, но Паулюс, естественно, был в самых лучших условиях. Причем ему была оказана не просто медицинская помощь, у него зимой разболелись его раны с Первой мировой войны.
В.Дымарский
―
А сколько ему лет было?
Б.Хавкин
―
Он 1890 года, так что не такой уж и старый, но война то всех старит.
В.Дымарский
―
50 лет ему не было.
В.Рыжков
―
Борис, а когда их взяли, и конкретно Паулюса взяли, что называется, в разработку? Наши оперативники, наши спецслужбы.
Б.Хавкин
―
Операция «Сатрап» началась, санкционировал товарищ Берия. Эта операция началась где-то с весны, с начала марта 43 года. Это была подготовка к тому, что позже стало называться национальным комитетом «Свободная Германия», о котором мы говорили, и Союзу немецких офицеров, когда выяснилось, что генералы не очень в этот комитет верят и не хотят с и сотрудничать.И что для этого требовалось. Привлечь Паулюса не на советскую сторону, нет, а привлечь Паулюса на антифашистскую сторону. Здесь велась колоссальная идеологическая, политическая и просветительная работа.
В.Рыжков
―
Что это было?
Б.Хавкин
―
Вот, например…
В.Рыжков
―
Приезжал, беседовал по душам? Или ему давали читать газету «Правда»?
Б.Хавкин
―
Отвечаю. Мой старший друг и учитель, научный руководитель по кандидатской в Суздальском лагере, будучи политработником и переводчиком, был политинформатором Паулюса. Каждый день с утра, по-моему, в 10 часов, Паулюсу читали советские газеты, прежде всего - «Правду». И Паулюс делал некие пометки у себя в блокноте.
В.Рыжков
―
А он не мог отказаться от такой любезности?
Б.Хавкин
―
Он был человеком корректным. Ему предлагают хотя бы немножко узнать, что творится в мире, и он принимал это как любезность, а не как принудительную политработу. Но это – самый простой и самый мелкий пример. Дальше. Были постоянные беседы по душам с неким профессором Арнольдом, которого немцы считали австрийским евреем. На самом деле, это был советский историк Абрам Гуральский, известный как Август Кляйне еще со времен Гамбургского восстания.
В.Рыжков
―
Советский гражданин?
Б.Хавкин
―
Он был гражданин мира, но, наверное, у него был советский паспорт, потому что о был репрессирован как советский гражданин. Он свободно говорил по-немецки, и его воспринимали как австрийца.Потом был очень интересный человек, который называл себя майор Штерн. На самом деле Вольф Соломонович Штерн не был офицером Красной Армии, не был офицером НКВД, но носил военную форму без знаков различия. Он тоже был родом из Австрии, был членом и советской, и австрийской и германской коммунистической партии, был одним из трех братьев Штерн. Он был человеком фантастической интеллигенции и культуры, и Паулюсу было о чем с ним говорить.
В.Рыжков
―
А где это все происходило?
Б.Хавкин
―
Это все происходило во всех местах, а Паулюса все время переводили. Потом это был такой интересный человек как полковниц Швец. Но это уже кадровый офицер НКВД, начальник политчасти или оперотдела суздальского лагеря, который беседовал по крайней мере раз в неделю с Паулюсом.
В.Рыжков
―
А кто был самый высокопоставленный советский чиновник, военный политик, с кем встречался Паулюс во время войны? Со Сталиным он не встречался?
Б.Хавкин
―
Нет, конечно. Генералы Петров и Мельников, вот они лично с ни встречались. Но они через переводчика, конечно. И Паулюс очень ценил человеческое отношение к себе, и он это отношение видел. Главный хирург Ивановской области профессор Карташов сделал ему уникальную операцию. Паулюсу нужно было какое-то диетическое питание. И откуда-то из Кремлевской больницы, из Москвы ему это питание возили.Паулюс прекрасно знал французский язык и очень тосковал по французским романам. И вот в библиотеке Коминтерна ему выписали французские книжки. Но использовали это его увлечение в политических целях. Ему привезли «Капитал» Карла Маркса на французском. Он его читал и переводил на немецкий. Потом сличал с немецким текстом «Капитала» и очень радовался, когда находил совпадения. Если вы читали эту страшную книгу, то вы понимаете, как трудно ее читать на неродном языке, а тем более переводить.
В.Дымарский
―
А можно вопрос? А был какой-то формальный суд? Или просто его отправили в лагерь и все?
Б.Хавкин
―
Значит, над Паулюсом никакого суда не было, но дело, что называется, шили, потому что преступления 6-й армии на советской земле были страшные. И, наверное, Паулюсу говорили, что, в случае чего, не так трудно вас посадить на скамью подсудимых.
В.Рыжков
―
То есть, там был и кнут, и пряник?
Б.Хавкин
―
Да. Причем и кнут был не только этот, но и кнут, связанный с семьей. Его жена потеряла с ним связь после того, как он попал в плен. И советской разведке каким-то чудом удалось Паулюсу в плен передать записочку от жены, без всякого имени, без всякого адреса, но почерк то он знал.
В.Рыжков
―
С другой стороны, был кнут и в руках Гитлера, потому что семья была заложницей Германии.
Б.Хавкин
―
Официально Паулюса не было в живых, я уже говорил, что его посмертно наградили. Но когда Паулюс выступил после 24 июля 44 года с радиообращеием, потом с воззванием, то врать, что он погиб, было нельзя. И его семью репрессировали. Жена сидела в Дахау, в особых бараках, а сын сидел в крепости. Так что о. были репрессированы, но не были убиты, потому что тоже неясно было, что там происходит с Паулюсом.
В.Рыжков
―
Возвращаясь к обработке Паулюса, к обхаживанию…
Б.Хавкин
―
Его возили в лес по грибы, чтобы он немножко подышал свежим воздухом, проветрился.
В.Рыжков
―
Поправьте меня или подтвердите, я думаю, что главную роль сыграл не дар убеждения чекистов и псевдомайоров, а то, что он каждый день получал информацию о ходе войны. И так как он попал в плен в начале 43-го, мы знаем, что был Курск, дальше войска покатились на восток и стало ясно, что наступил перелом в войне. Он, как штабист и стратег не мог не понимать, что Германия обречена. Прав я или нет, что вот эта информированность Паулюса сыграла решающую роль, что о стал сотрудничать с советской властью?
Б.Хавкин
―
Я думаю, что да. Но не только информированность, но и успехи Красной Армии. Кроме того, есть фрагмент очень интересный, что Паулюс записывал латинскими буквами некие странные слова, сокращения… и вот дневник то наши органы просматривали. И оказалось, что надо было через зеркало читать. И там было написано: «Курск. Белгород. Столько-то потерь…»
В.Рыжков
―
А он, как автор плана «Барбаросса» прекрасно знал, где Курск и Белгород, и прекрасно знал, как происходят измене я театра военных действий.
Б.Хавкин
―
Да. Так что здесь главную роль сыграли успехи Красной Армии, затем, конечно, высадка союзников в Нормандии и, конечно, провал покушения 20 июля. А среди деятелей покушения 20 июля были личные друзья Паулюса.
В.Рыжков
―
Считал ли он, что казнь его друзей, казнь верхушки после покушения на Гитлера избавляет его от присяги фюреру? Считал ли он себя предателем после того, как стал сотрудничать с советской властью?
Б.Хавкин
―
Я не могу сказать точно, сведений очень много, они противоречивы. Во-первых, Паулюс не считал себя связанным присягой Гитлеру, а вермахт присягал Гитлеру, мы говорили в прошлый раз. Потому что Гитлер лично предал Паулюса.
В.Рыжков
―
Он считал, что в Сталинграде Гитлер предал его и всю армию, что освобождало его от этой клятвы?
Б.Хавкин
―
Да. И самое главное, берем на русский плен 91 тысячу солдат, которых можно было бы спасти. Либо эвакуацией, либо прорывом, либо какими-то действиями, а не то что стой и жди, пока русские тебя прикончат, захлопнув этот котел.
В.Дымарский
―
А как был организован его быт в Советском Союзе? Извините за такой интимный вопрос, появилась ли у него советская жена или сожительница?
Б.Хавкин
―
Вы сразу какой-то сексуальный подтекст вносите в эту беседу.
В.Дымарский
―
Не сексуальный, а бытовой.
Б.Хавкин
―
Сексуально-бытовой. Значит, у Паулюса в плену был личный повар-француз, но он был как бы солдат вермахта… он был во Франции, нанял этого повара, нанял его на службу в армию в 40году. Был ег ординарец, который следил за бытом, внешним видом, приемом лекарств. Именно он вырезал из липовой ложки маршальские жезлы на погоны Паулюса, и Паулюс получил прозвище «липовый маршал». И вместе с ним всегда находился его адъютант. И они проводили время за беседой или игрой в шахматы.
В.Рыжков
―
У нас остается буквально несколько минут для завершения рассказа о Паулюсе. Может быть, коротко расскажем, как ему удалось выбраться из советского Союза, последние годы его жизни? Было еще выступление в Нюрнберге.
Б.Хавкин
―
Начнем тогда все-таки с того, как Паулюс попал в Нюрнберг. Строго говоря, выступление Паулюса в Нюрнберге – это было выполнение задач советской группы, которая готовила Нюрнбергский процесс. Но все, что Паулюс написал, текст, с которым он выступил в Нюрнберге – это писал и выступал он, никто его не заставлял это делать. Это были слова, которые у него накипели. И его появление в Нюрнберге было сенсаций не только для иностранных судей и прокуроров, но и для нацистской верхушки, которая сидела на скамье подсудимых. Паулюс же мертв! А тут он предстает живой, в штатском костюме, прекрасно говорящий, все помнящий. И обвиняет германский генеральный штаб и лично Кайтеля и Йодля в военных преступлениях, в подготовке агрессии против Советского Союза.
В.Рыжков
―
Это было весомое свидетельство?
Б.Хавкин
―
Очень. Развязывание агрессивной войны. То есть, против этого свидетеля уже выставить защиту было невозможно, потому что до этого все разговоры, мол, что ничего этого не было. А тут – автор «Барбароссы». Встает как бы с того света и лично свидетельствует в пользу советского обвинения, обвиняет германский генеральный штаб. И лично тех генералов, которые возглавляли этот штаб. И это, конечно, было хорошо подготовленной сенсацией.Но была еще одна стороны медали в Нюрнберге. Паулюс полагал, что ему все-таки организуют встречу с женой. Но, к сожалению, Елена-Констанция была в западной зоне, в Нюрнберг советские товарищи не доставили, не организовали, чтобы не светиться. Нужно было обращаться к англичанам, они не хотели. И Паулюсу потом объяснили, что этого не надо было бы делать, и Паулюс согласился, что пресса бы потом писала, что он приехал в Нюрнберг, чтобы встретиться с женой, а не чтобы обличать поджигателей Второй мировой войны. И сразу после выступления, он пробыл два дня в Нюрнберге, он был доставлен в Советский Союз, но был награжден товарищем Сталиным.
В.Рыжков
―
До какого года он был в Советском Союзе?
В.Дымарский
―
Б.Хавкин
―
Он был до смерти Сталина. Сталину Паулюс нужен был недалеко. У него были идеальные условия, он был на дачах, со своим поваром, со своим слугой…
В.Рыжков
―
И только после смерти Сталина…
В.Дымарский
―
Б.Хавкин
―
Паулюса выпустили. Хотя до этого Круглов много раз этот вопрос ставил перед Сталиным. Что не отпустить ли его в ГДР.
В.Рыжков
―
Ну что, Виталий?
В.Дымарский
―
Я не дождался ответа на вопрос, была ли женщина.
Б.Хавкин
―
Женщина – это была его жена, с которой он с 42-го года и не виделся никогда.
В.Рыжков
―
Спасибо огромное, сегодня мы дали такой военно-политический, геополитический, сексуально-бытовой… Кому как нравится, портрет знаменитого фельдмаршала Паулюса. Это было очень интересно, это было очень ярко. Я благодарю нашего сегодняшнего гостя Бориса Хавкина, доктора исторических наук, профессора РГГУ. Борис, мы с вами продолжим рассказ о немецких маршалах в советском плену. Спасибо вам большое. Виталий, спасибо, услышимся ровно через неделю.
В.Дымарский
―
До встречи.
Б.Хавкин
―
До свидания.