Курская дуга. Продолжение - Валерий Замулин - Цена Победы - 2018-10-13
В.Рыжков
―
Добрый вечер. Я приветствую аудиторию радиостанции «Эхо Москвы». Как всегда в это время – программа «Цена Победы», сегодня я веду ее один, я – Владимир Рыжков, Виталий Дымарский у нас в командировке. И мы продолжаем в рамках нашей программы мини-цикл, посвященный ключевому сражению 43-го года, летней кампании 43-го года Великой Отечественной и в целом Второй мировой войны. И в целом, я думаю, это одно из ключевых событий в целом всей Второй мировой войны. То грандиозной, громадное сражение летом 43-го года, которое весь мир знает как сражение на Курской дуге. Или просто – Курская дуга.И я напомню, что в этом году 75 лет. И широко отмечается это событие, 75 лет Курской битве. Очень много выходит документальных фильмов, интервью, архивных каких-то материалов, научных конференций. И, думаю, что это совершенно заслуженно, потому что это действительно грандиозное было событие.
И я напоминаю нашей аудитории, кто нас регулярно слушает, вы, конечно, слышали уже несколько программ, которые мы сделали с моим гостем сегодняшним, с Валерием Николаевичем Замулиным, историком из Курска, ведущим научным сотрудником Юго-западного государственного университета в городе Курске. Валерий, добрый вечер.
В.Замулин
―
Добрый вечер.
В. Рыжков
―
И мы как-то так системно с вами работаем. Мы начали с общей характеристики Курской битвы в первой нашей программе. Потом мы подробно, в течение целого часа, рассказывали о знаменитом сражении под Прохоровкой, которое, как мы уже упоминали в одной из наших программ, отчасти даже затмило собой Курскую битву. Или, скажем так, в восприятии многих Курское сражение чуть ли не сводится…
В.Замулин
―
Да, к сожалению.
В. Рыжков
―
К сожалению, хотя в другой нашей программе мы говорили о том, что были сражения, были оборонительные сражения, были контрудары, были отдельные локальные эпизоды. Вот мы рассказывали с вами о Михайловском полигоне и генерале Морозове, который сыграл очень важную роль под Черкасском, когда в первые сутки немецкого наступления, в первые сутки реализации гитлеровского плана «Цитадель» эти планы были сорваны. И героическая оборона на нескольких участках той самой Курской дуги.И мне кажется, еще одна очень важная тема. Мы как бы ломаем немножко стереотипное восприятие Курской дуги в нашем рассказе. И мы начали с вами говорить немного о белых пятнах, каких-то подвигах каких-то соединений, дивизий, батальонов, отдельных командиров…
В.Замулин
―
Возвращая из небытия.
В. Рыжков
―
Да, действительно, возвращая имена, которые заслуживают того, чтобы их знал каждый российский гражданин, тот же Вахидов, тот же комбат Иванов, о котором мы говорили. Или тот же генерал Морозов. Или командиры, которые под Черкасском сражались. Мне кажется, это очень важно. И это – цель нашей программы «Цена Победы», рассказывать историю, как вы говорили, как оно было на самом деле.
В.Замулин
―
Вспомнить людей, о которых мы забыли. В том числе историки.
В. Рыжков
―
И вот знаете, Валерий, хочу… Потому что очень часто, когда мы с Виталием Дымарским делаем нашу программу «Цена Победы» с историками, нас очень часто просят, у людей это вызывает интерес, люди хотят почитать побольше. И вот я просто сейчас хочу, в начале нашей программы, расскажите о своих главных книгах, потому что вы – один из ведущих в стране специалистов по Курской битве, по Курскому сражению. Вот о тех книгах, которые вы выпустили. И я знаю, что у вас еще двухтомник сейчас готовится, да, очень большой, посвященный подготовке.Вот для нашей аудитории, прежде чем мы перейдем уже к событиям конкретным, расскажите про ваши книги для тех, кто, если захочет, может их найти и почитать поподробнее.
В.Замулин
―
Спасибо, за то, что пригласили, я очень рад продолжить наш разговор о событиях на Курской дуге, тем более, у нас великолепный повод, годовщина нашей победы под Курском.Я занимаюсь историей этого события с конца 90-х, у меня вышло 10 монографией. Сейчас, как вы сказали точно, я, конечно, обычно я не говорю о событии, которое готовится. Ну, раз разговор пошел. В издательстве «Яуза» готовится к выпуску мой двухтомник, это – результат работы моей последние шесть лет. Он посвящен подготовке Берлином и Москвой летней кампании 43-го года, конкретно операции «Цитадель».
В. Рыжков
―
То есть, вы рассказываете подробно и о том, как Гитлер готовился к летней кампании…
В.Замулин
―
Военно-политическое руководство Рейха.
В. Рыжков
―
И военно-политическое руководство Советского Союза.
В.Замулин
―
Абсолютно верно.
В. Рыжков
―
То есть, вы еще и немецкие источники широко привлекаете?
В.Замулин
―
Безусловно. Рассказать о войне на базе документов лишь одной стороны невозможно, это – однобокий подход, он вообще невозможен для историка, который уважает, прежде всего, и ценит свой труд. Уважает своего читателя.Первые мои книжки вышли в начале 2000-х, это «Прохоровка, неизвестное сражение Великой войны». Она, кстати, в прошлом году издательством «Яуза» была переиздана. Потом вышли книги «Курский излом» и «Засекреченная Курская битва». И «Забытое сражение Огненной дуги». Вот три последние посвящены событиям на юге Курского выступа. Отдельно – это Прохоровское сражение. Кстати, я с него и начал заниматься капитально, основательно изучением истории Курской битвы.
В. Рыжков
―
Я напомню нашим слушателям, если кто пропустил. Мы с Валерием Замулиным сделали отделали отдельную программу недавно о Прохоровском сражении, у нас это все есть в архиве, если кто хочет послушать нашу передачу, то вы легко ее найдете, «Цена Победы», Валерий Замулин про сражение под Прохоровкой.
В.Замулин
―
Да. Кроме того, я бы хотел обратить внимание читателей, слушателей, которые захотят почитать мои работы. Этим летом вышел сборник научных статей, я собрал за несколько лет научные статьи по истории Курской битвы. И статьи мои сына, Виктора. Он защитил кандидатскую диссертацию. И он тоже начинает делать первые шаги по изучению этого грандиозного сражения, второго этапа, контрнаступления, операции «Полководец Румянцев». И мы с ним сделали сборник статей, называется «Мифы и легенды Огненной дуги». Она вышла тоже в издательстве «Яуза».Мне она очень понравилась, потому что, если мои книги, они касаются большого масштаба событий, и они очень детальны и подробны, там надо готовиться к чтению, то этот сборник, он – сборник статей, который рассчитан, прежде всего, на более широкую аудиторию. Мы делали так, чтобы он легче читался. Не значит, чтобы он был легковесный. Он просто легче воспринимается гражданской аудиторией. История Курской битвы – это, все-таки, военная история, без военной составляющей это невозможно представить.
Вот этот сборник я бы рекомендовал тем, кто захотел бы изучить или прочитать по истории Курской битвы, а до этого ничего не читал. Вот со сборника начните. А потом можно посмотреть мою «Прохоровку» или… Кстати, издательство «Яуза» - мое издательство, благодаря которому я вышел на широкую аудиторию. Оно готовит к переизданию еще одну мою книгу, «Забытое сражение Огненной дуги». Это – книга, посвященная отражению удара на вспомогательном направлении под Белгородом и обороне 7-й гвардейской армией. Так случилось, что это направление почти было забыто до последнего времени. А там очень интересные и важные события. Гвардейцы смогли остановить вторую клешню Манштейна, которая двигалась на Курск, чтобы замкнуть внешнее кольцо окружения.
Хочу сказать, что практически все книги на русском языке изданы. И переизданы на английском. Поэтому, если кто-то меня слушает за рубежом, то…
В. Рыжков
―
Кстати, Валерий, у меня такой вопрос дилетантский. Но у нас и журнал называется «Дилетант», и мы себе позволяем дилетантские вопросы. А вот насколько, в вашем представлении… Сталинград – это просто икона. Скажи «Сталинград» где угодно, в Париже есть бульвар Сталинград. Любого англичанина спроси: «Что ты знаешь про Вторую мировую?», одним из первых трех, что он вспомнит – это будет Сталинград. Сталинград действительно прогремел на весь мир, потому что это было первое громадное сражение, где Гитлер понес катастрофическое поражение, причем с окружением 90 000 солдат и офицеров, с разгромом целой армии, фельдмаршала Паулюса и так далее.А вот для иностранца Курск – это звучит или не звучит? Они вообще, немцы, французы, англичане, не знаю, итальянцы. Они слово «Курск» ассоциируют с громадным сражением и с победой Красной Армии?
В.Замулин
―
Вы знаете, да, звучит. Но, вы знаете, есть такая особенность… И эту особенность я пытаюсь переломить. Дело в том, что долгое время западная аудитория, грубо говоря, питалась литературой, которая была написана в период холодной войны. Она была пронизана, во-первых, ложью. Во-вторых – передергиванием фактов, в третьих, она была направлена на то, чтобы показать превосходство Вермахта, СС. Даже в тех моментах…
В. Рыжков
―
Это было чем обусловлено? Нелюбовью к Советскому Союзу и стремлением принизить в условиях холодной войны?
В.Замулин
―
Да, совершенно верно. Плюс на такое восприятие играло важную роль и закрытость наших архивов. Потому что до 93 года вообще были архивы за 43-й год, документы боевые, они были закрыты. Находились на секретном хранении официально. И только с 43-го года начали рассекречиваться, начали работать с ними отечественные историки, потом уже пошли зарубежные.Все-таки главную роль играл вот этот фактор идеологический, ненависти, противостояния. И вот этот вал…
В. Рыжков
―
На Сталинград же это не распространялось? Сталинград был бесспорной победой? НА Сталинград они, видимо, руку не поднимали даже в самые тяжелые моменты холодной войны.
В.Замулин
―
Во-первых, Сталинград – это совсем другое восприятие, это – восприятие всего общества западного. Сталинград – это что-то как вулкан…
В. Рыжков
―
Ослепительное чудо, ослепительная победа.
В.Замулин
―
Причем безоговорочная. Как можно говорить о Сталинграде, если Сталину меч подарили. Если первые леди крупнейших стран собирали фонды в поддержку жителей Сталинграда, помощь Красной Армии.
В. Рыжков
―
А что с Куском было не так? Тоже огромная победа.
В.Замулин
―
Безусловно. Победа под Курском была безусловная и оглушительная. Но тут, вы знаете, это – мое восприятие. После Курска на Западе, прежде всего, люди, которые принимают решения, они, знаете, как опомнились. Во-первых, после Сталинграда стало понятно, что русские выстоят. Железно выстоят и никуда дальше не двинутся. Назад не двинутся. Уже все – это край. И то, как защищалась Красная Армия – это беспримерно, признавали все. И была некоторая эйфория везде.А вот Курск – это уже свидетельство того, что перед нами и перед ними – совершенно другая армия. Армия, которая точно придет в Европу…
В. Рыжков
―
То есть, армия, которая не просто стоит на рубежах обороны, а армия, которая бьет и наступает.
В.Замулин
―
Да. Вот эта армия была. Сразу после Курска стало очевидно: эта армия придет в Европу.И вот куда она дойдет – до Варшавы, до Берлина или до Парижа, вот тут был вопрос. И военно-политическое руководство, прежде всего – Британии, сразу занервничало. Сразу начало понимать, что армия, которую теснят до Волги, оттеснили, уже нет той армии…
В. Рыжков
―
Появилась армия, которая дошла к осени 43-го года до Днепра.
В.Замулин
―
Да. Уже Сталинград – это НРЗБ, выплавилась армия, которая принесет, во-первых, свободу и независимость от фашистского ига народам Европы. А во-вторых, реализует цели и задачи военно-политического руководства Советского Союза. Это – мощнейший инструментарий, отточенный, проверенный в тяжелейших летних боях. Обычно в лето… Летом нам воевать давалось тяжело, вот зимой мы побеждали. А тут – летом.
В. Рыжков
―
Битва за Москву – зима, Сталинград – зима. А здесь – разгром летом.
В.Замулин
―
Причем так дали летом, что весь мир ахнул. И это не только удивило, заставило чесать затылки: «А что же делать дальше?». И, конечно, цена этой победы была очень высокая. Но и резонанс от этой битвы, от результатов событий под Курском, который показала новая, обновленная Красная Армия, был, конечно, ошеломляющий. И союзники уже начали думать не о том, как остановить Гитлера, а как бы не допустить русские танки до Ла-Манша. Это было четко, уже прорабатывались эти вопросы.Хотя, наши союзники, они много помогли нам в тяжелейших условиях, особенно транспортом, материалами. Но для них война Советского Союза и Германии – это не их война. Они блюли четко свои интересы. И как только возникла опасность их интересам… Что такое опасность? Захват Европы Красной Армией. Тут сразу начали совсем другой разворот, и совсем по-иному начали планировать и анализировать ситуацию.
В. Рыжков
―
Именно этим можно объяснить разницу восприятия Сталинграда как триумфа обороны и Курска как триумфа наступления?
В.Замулин
―
Совершенно верно. Под Сталинградом – это был триумф, можно сказать… это – общий триумф, они тоже переживали. Это – мое восприятие.
В. Рыжков
―
И боялись падения Советского Союза.
В.Замулин
―
Скорее, не падения Советского Союза, боялись дальнейшего прорыва танковых клиньев вермахта за Волгу и так далее, осложнения серьезного, значительно. Осложнения на Востоке.
В. Рыжков
―
А получилось наоборот.
В.Замулин
―
И, когда этого не произошло, они вздохнули спокойно, был такой, можно сказать по всему миру вздох облегчения. А тут Сталин показал, что у него есть уникальное оружие, которое может крушить все подряд. В том числе – лучшую армию Европы, которая только что была под Волгой. А в сентябре уже на Днепре.
В. Рыжков
―
Хорошо. Возвращаясь к Курской дуге. Мы в прошлом нашем разговоре начали наводить прожектор нашего рассказа на те участки этого сражения грандиозного, которые были незаслуженно либо забыты, либо полузабыты, либо недооценены, скажем, на фоне Прохоровки или каких-то других событий.И я напомню, что в прошлый раз мы рассказали об очень важном бое под селом Черкасское, где огромные силы немцев были остановлены.
В.Замулин
―
В первый же день.
В. Рыжков
―
Мы рассказали про подвиг генерала Морозова и его дивизии на Михайловском плацдарме, где тоже план «Цитадель» был сорван практически в первый же день. Мы рассказали о двух подвигах батальона Вахидова в селе Бутово, где они героически совершенно до последнего стояли. И о подвиге комбата Иванова и его группы, которые прорвались между двумя немецкими полками и сковали там несколько дивизий, почти на сутки.Давайте вот продолжим эти истории очень важные, которые редко где встретишь в учебниках истории или еще в каких-то материалах. А, тем не менее, они играют ключевую роль для успеха Курской битвы, особенно на первой ее стадии, на стадии стратегической обороны.
В.Замулин
―
Я бы хотел остановиться на двух, хотя и трагических, но в то же время героических моментах обороны именно на юге Курской дуги.
В. Рыжков
―
Фронт Ватутина?
В.Замулин
―
Мы обращаем внимание именно на этот фронт, потому что, во-первых, масштабы были значительно больше, чем на севере. Это не значит, что сводим роль центрального фронта, что меньше роль играли в отражении удара противника. Но и масштабы были несопоставимые.
В. Рыжков
―
Главный удар немцев был с юга.
В.Замулин
―
Да. Войсками группы армий «Юг» фельдмаршала Манштейна. И здесь силы были значительно больше, чем армия Моделя, которая нанесла удар по центральному фронту, то есть, на севере Курской дуги. Это – ремарка.А теперь коснемся двух трагических, но, в то же время, очень важных и героических моментов Курской оборонительной операции, в которой участвовали войска Ватутина. На шестой день, 6 июля, на второй день Курской оборонительной операции был нанесен мощнейший удар корпусам СС. И в течение буквально нескольких часов две дивизии вышли на Прохоровское направление. Планировалось, что они прорвали второй оборонительный рубеж, нанесли удар двумя дивизиями на узком участке, примерно 3,5 километра по одной 51-й гвардейской стрелковой дивизии. При этом перед этим был нанесен мощный авиационный удар артиллеристский.
То есть, 3,5 километра было выжжено. Пытались буквально выжечь. И потом двинули танковые группы. Сначала бронегруппы, потом – боевые группы.
И вот для того, чтобы остановить этот боевой клин, командующий 6-й гвардейской армией Чистяков собирает все в кулак, но силы уже не те, неравные силы, потому что в первый день армия понесла большие потери, держалась до последнего. А тут уже на второй день противник пошел в глубокую оборону. Но шестую гвардейскую, на помощь шестой гвардейской подошла первая танковая генерала Катукова. И дальнейшее продвижение эсэсовцев в районе Яковлева было остановлено.
И тогда, используя свои мобильные части, высокую мобильность и огневую мощь, вот эти две дивизии рванули на Прохоровское направление.
По плану советского командования за 51-й дивизией должен был стоять 5-й гвардейский сталинградский танковый корпус. А тот корпус, 4-й танковый, который замыкал кольцо окружения вокруг группировки Паулюса под Сталинградом. Здесь он уже был 5-й гвардейский, командовал им тот же генерал-майор Андрей Григорьевич Кравченко, выдающийся танковый военачальник советский.
Но корпус вовремя не смог сосредоточиться за дивизией. И, когда клинья из двух эсэсовских дивизий вышли на Прохоровское направление, только танковые его бригады зарылись в землю. А мотопехота, которая была крайне необходима для того, чтобы держать оборону, еще была на марше. Кроме того, впереди танковых клиньев противника шли бомбардировщики пикирующие. И все на пути танков бомбили, уничтожали, жгли. Под бомбы попала и часть мотострелковой бригады корпуса, погибли больше 200 человек от этого налета.
И в этот момент на Прозоровском направлении вот только этот корпус был один, который мог остановить противника.
В. Рыжков
―
Катукова?
В.Замулин
―
Корпус Кравченко. Сталинградцы. Катуков свою роль выполнил, он остановил своими корпусами противника. А на Прозоровском направлении стоял Кравченко. Но он сделал все верно, он закопал танки, он поставил артиллерию и приготовился к отражению удара.И тут сдали нервы у командарма Чистякова, потому что до его КП оставалось буквально 12 километров. Он позвонил Ватутину и сказал: «На мой КП прут танки, волнами, 50 танков. Я уже знаю – пошли, а что дальше будет – не знаю, прорвали второй рубеж, прошу дать распоряжения Кравченко, чтобы он наносил удар по танковым клиньям».
Ватутин в это время поверил, как он потом говорил: «Мне нужно было семь раз проверить, а потом резать», а он поверил командарму и сходу сказал: «Да, давайте, наносите». В тот момент нельзя было наносить Т-34 70-ками удар по танковым клиньям, потому что качество нашей бронетехники было еще низким. Плюс – авиация.
И командарм после распоряжения Ватутина прислал к Кравченко командира корпуса 23-го, сказал: «Немедленно скажи Кравченко, чтобы он бил в лоб дивизиям, которые наступают». То есть, Кравченко говорит: «Нельзя этого делать. Мы сейчас спалим, сожжем буквально корпус».
Тут присутствовал заместитель командующего бронетанковыми войсками Воронежского фронта, он тоже: «Нельзя, мы просто уничтожим за несколько часов корпус, и тогда Прохоровское направление и Прохоровка, и рубеж будут открыты, защищать некому. Есть приказ командующего армии – наступайте». Командующий армии по должности выше, и НРЗБ был вынужден нанести удар своим подвижным резервом в лоб.
В. Рыжков
―
Сейчас мы сделаем небольшую паузу на выпуск новостей, Валерий Замулин обязательно расскажет, как дальше развивалась эта ситуация. Напоминаю, что в эфире программа «Цена Победы», и мы продолжаем наш такой небольшой сериал внутри программы «Цена Победы», посвященный Курской дуге, которой в этом году исполняется 75 лет, поэтому мы стараемся подробно рассказать об этом важнейшем событии.НОВОСТИ
В. Рыжков
―
Еще раз добрый вечер, я – Владимир Рыжков, в эфире программа «Цена Победы». Напоминаю, что в гостях у нас известный курский и российский историк Валерий Замулин, ведущий научный сотрудник Юго-западного государственного университета. И мы до перерыва подробно рассказывали про ситуацию с обороной южной части Курской дуги, это – фронт, которым командовал Ватутин, и вы рассказывали о том, что генерал Кравченко с его танковым корпусом занял рубежи обороны, и в это время он получил приказ наносить лобовой удар против немцев, хотя он, как специалист, другие специалисты, танкисты были против такого. Немецкая техника тогда еще превосходила нашу технику.
В.Замулин
―
Да. В тот момент было выгодно эффективно обороняться, и, зарыв танки, Чистяков не знал, вероятно, что танковый корпус не просто, он зарыт. И вот в этот момент созданы узлы сопротивления на танкоопасных направлениях. И корпус НРЗБ был вынужден атаковать силой этих двух дивизий, используя помощь соседей.Но Чистяков отдает приказ немедленно, получив в подчинение корпус, немедленно атаковать. Командир корпуса был вынужден подчиниться и нанес удар по моторизованным дивизиям. В результате часть сила была во время контратаки уничтожена, противник окружил основные силы корпуса. Все 6 июля и всю ночь на 7 июля гвардейцы…
В. Рыжков
―
А сколько там оказалось в окружении людей?
В.Замулин
―
В окружении оказалось 8000 и вся бронетехника, три бригады, одна мотострелковая бригада, одна выскочила в последний момент из этого кольца, но попала в окружение. То есть, была очень крупная группировка. И главное – эта группировка находилась в лесу, она была, с одной стороны, прикрыта. Но этот лес, эта балка залесенная, и по этой балке наносились мощные удары бомбардировочной авиации противника.
В. Рыжков
―
Кравченко тоже был?
В.Замулин
―
Да, командир корпуса до последнего стоял в окружении, он, кстати, сам лично участвовал в отражении удара противника по хутору Калинин. Я, кстати, разговаривал с ветеранами корпуса, которые вырвались из окружения, они вспоминают, он высокий был. Стоит на Т-34, голова над башней торчит, и командует: «Куда вас!», и по матушке, стоит с пистолетом: «Я вас тут!». То есть, до последнего. Причем, когда танки уже ворвались в хутор Калинин, командир корпуса стоял на Т-34, демонстрируя… Старший офицер, генерал! Демонстрируя стойкость и мужество, показывая своим подчинённым: «Смотрите, как надо драться! Вы куда?». Там были моменты, когда началась паника, отход.При обороне хутора Калинин проявил личное мужество командир 1696-го зенитного полка, майор Савченко. Он дал распоряжение поставить зенитки, на прямую наводку били зенитками по танкам, лично из пулемета стрелял по самолетам. Потом, когда закончились снаряды, и немцы окружили его с БСД, он с разведчиками, которые охраняли БМД, он с разведчиками пошел в атаку, была рукопашная схватка. И майор погиб вместе со всем личным составом штаба. За это командира корпуса представили к званию Героя Советского Союза, к сожалению, дали только Орден Ленина. Но тоже очень высокая государственная награда.
Тем не менее, проявленные мужество и стойкость, конечно, хотелось бы, чтобы он был отмечен более высокой наградой, тем более, Кравченко, командир корпуса… Он выжил, потом стал командующим 6-й гвардейской танковой армии. И ветераны говорили, что Кравченко наградами не разбрасывался, он такой, прижимал. И если уж он подписывал наградной на Золотую звезду – значит за дело.
Корпус с очень большими потерями…
В. Рыжков
―
А вообще, эта контратака имела смысл? Она что-то изменила стратегически?
В.Замулин
―
Это была ошибка, это была спешка. И корпус, если бы он встретил врага зарытым, сыграл бы большую роль. И, главное, потерь бы в этом корпусе было бы меньше. А лобовая атака ничего хорошего не принесла кроме потерь. Тем не менее, активные действия корпуса на Прохоровском направлении сковали силы моторизованной дивизии.
В. Рыжков
―
Только за счет героизма?
В.Замулин
―
Стойкости и мужества танкистов. Вообще, к нам недавно, лет пять назад, приезжали немцы из Германии, участники курской битвы с немецкой стороны. Среди них было два танкиста, которые участвовали в боях под Калининым, рассказывали, что когда они увидели массу НРЗБ, которые мчатся им навстречу на большой скорости, они опешили. То есть, без артиллеристской подготовки… Такая отчаянная. Это – удар отчаяния был.«Мы вначале ошалели, потому что их было много, больше двадцати сразу». Во-вторых, обычно русские когда танки использовали, сначала артиллерией обрабатывали, потом авиацией, потом танки шли, потом пехота. А тут без пехоты, без артподдержки. Контратака лобовая. И потом, конечно, завязались очень тяжелые бои, были потери среди Т-34, потому что танки немецкие били на дальние дистанции. Причем Т-34 там не только участвовали, там были и 70-ки, которые вообще не могли соперничать с немецкой бронетехникой.
Корпус за сутки потерял 90% бронетехники, там 170 танков было.
В. Рыжков
―
Произошло то, о чем Кравченко и говорил.
В.Замулин
―
Да, Кравченко предупреждал, что нельзя этого делать. Говоря об этом трагическом эпизоде хочу подчеркнуть, что, несмотря на вот такие ошибки, просчеты, они были у всех, они были и у нас, и у немцев были, вот они сглаживали их, влияние этих ошибок, прежде всего красноармейцы и командиры своим мужеством, стойкостью и профессионализмом. Причем как… Ватутину очень повезло. Гвардейцы, которые прошли обкатку Сталинградом. Это – 21-я армия, 64-ая армия, потом 7-я гвардейская, это 5-й сталинградский танковый корпус. То есть, все эти люди, костяк этих соединений и объединений, прошел обкатку горнилом Сталинграда.И как обороняться, они знали не понаслышке. И вот, они продемонстрировали стойкость и мужество, которое исправляло, сглаживало влияние вот этих ошибок.
В. Рыжков
―
Возвращаясь к корпусу Кравченко. Они были окружены. А что было дальше?
В.Замулин
―
В ночь командиров бригад и полков собрали совет командиров. И ночью вывели оставшуюся бронетехнику и личный состав, потому что окружение было тактическим, неплотным. Тем более. Немцы опасались в лес заходить ночью, они обстреливали лес, поэтому по балке технику вывели, на броне людей вывели пешком. Вывели к ближайшую станцию Белянихино. И на рассвете 7-го те, кто выходили, сказали: «Пойдем по балке». «В темноте?». «Еще сереет, стоит наш комкор, с биноклем, во весь рост, мы его очень уважали, такой мужик был, человек поля, настоящий воин. Стоит: «Мужики, с возвращением вас, молодцы, гвардейцы».Алексей Григорьевич был настоящим военачальником, выдающимся военачальником. Напомню слушателям нашим, это – человек, который возглавил в 44-м году 6-ю одесскую танковую армию, которая в 45-м году прошла Хинган, знаменитый бросок танкиста через горный Хинган, это вот тот Кравченко, который прошел и Курскую дугу. Это – он.
В. Рыжков
―
Давайте расскажем еще одну историю про окружение на Пене. Что это была за история?
В.Замулин
―
Окружение на Пене тоже трагическое и очень тяжелый эпизод Курской оборонительной операции. Но там...
В. Рыжков
―
Пена – это речка?
В.Замулин
―
Да, это река Пена, она около шоссе поворачивает, излучина, в этой излучине оборонялись 6-й танковый корпус генерала Гетмана и часть 3-го механизированного корпуса, это – 1-я танковая армия. И часть сил 6-й гвардейской армии. Они приняли первый бой, танкисты, 6-го июля, и упорно обороняли свои рубежи, причем настолько, что командующий 6-й танковой армии был вынужден сосредоточить на этом направлении значительные силы.До 11 июля включительно. Но затем… Танковые корпуса советские, они не были предназначены для обороны участка, это – подвижные соединения. Поэтому обладали большой огневой мощью, подвижностью, но не имели артиллерии, достаточной для удержания, и пехоты. А артиллерия – это основа обороны. И пехота. Поэтому, когда начали таять силы корпусов, противник начал постепенно жать. Поджимал, тем более, здесь действовали не просто танковые дивизии, сюда Гот направил бригу «Пантер». К этому времени она, конечно, заметно усохла, действуя каждый день, противник мог использовать до 25-30 боевых машин «Пантера».
Тем не менее, это был очень мощный танк, и использовался он достаточно эффективно уже в это время. Хотя именно вот в излучине Пены наши гвардейцы и добили вот эту 10-ю бригаду «Пантер», она практически там и легла, в районе урочища Толстое.
11 июля войска, которые оборонялись в Пене, были измотаны тяжелейшими боями, не хватало боеприпасов, продовольствия, люди валились с ног. И тут командующий первой танковой армией отдал приказ Гетману, командиру своего корпуса, вывести корпус. Ну, от корпуса там ошметки остались.
Был получен приказ и об отводе частей 6-й гвардейской и 3-го мехкорпуса. Но до них приказ дошел позже. А Гетман не поставил в известность соседей, что корпус отводится. В результате это решение усложнило ситуацию. И отвод всей группировки.
Немцы окружили 4500 личного состава, бронетехника практически была уже выведена из строя, в основном солдаты были. Командиры, солдаты, артиллеристы. Артиллеристы-противотанкисты действовали очень активно. И, когда читаешь немецкие документы, просто по телу дрожь. Немцы докладывают, что русские дерутся до последнего, когда заканчиваются патроны…
В. Рыжков
―
Я просто хочу, чтобы уяснили я и наша аудитория. То есть, техники уже не было, просто 4000 бойцов и офицеров с мотострелковым оружием?
В.Замулин
―
Да.
В. Рыжков
―
И они сражались уже, получается, с 6 июля по 11, уже пять дней непрерывных боев против очень мощных танковых и стрелковых соединений?
В.Замулин
―
Да. Три дивизии.
В. Рыжков
―
Полное превосходство противника?
В.Замулин
―
Да. Главное – качественное превосходство. Заканчивались боеприпасы, продовольствие. Главное – люди были измотаны. Бои шли и днем, и ночью. И когда уже немцы окружили эту группировку, то писали в своих донесениях, что русские сражаются до последнего. Заканчиваются патроны – они в своих дотах, своих блиндажах подрываются гранатами, чтобы не сдаваться.То есть, писали, что это – фанатичное. Причем, если на отдельных участках писали «азиаты, сражаются до последнего, не понимают ни русского, ни немецкого языка, не понимают, что надо сдаваться», то тут… Немцы такое тоже писали в своих документах. Тут они писали, что основная часть личного состава – это славянские национальности. И, как они пишут, азиаты. И весь личный состав проявил фанатическую преданность своему долгу. Блиндажи взрывались на некоторых участках, когда наши солдаты шли брать группы военнослужащих, которые подняли руки уже сдаваться… Эти красноармейцы набрасывались на немцев, вступали в рукопашные схватки с голыми руками.
То есть, степень ожесточения зашкаливала. Причем всем было известно, что весной командование вермахта подписало приказ №13, что перебежчики, сдавшиеся противнику, будут обеспечены всем необходимым, будет достойное содержание в лагерях военнопленных. Но в этот момент красноармейцы и командиры демонстрировали совсем другое отношение к противнику. И это удивляло.
Вот читаешь, например, донесение немецкой разведки, отдел С, так называемый. Там пишут, что «удивительная вещь, русские во время затишья… Перебежчиков было больше. А вот когда шли бои, в тот момент наша пропаганда работала лучше. А во время боев русские не воспринимают нас как освободителей, дерутся до последнего». И дальше – «в блиндажах сами взрываются, нападают с голыми руками на военнослужащих, которые пытаются их взять в плен». И так далее.
То есть, окружение на Пене – это трагическая, конечно, история…
В. Рыжков
―
Это вот чья вина была? Гетмана, который не предупредил соседей? Или был сбой в управлении всем фронтом? Или было трагическое стечение обстоятельств?
В.Замулин
―
Здесь повлияли два фактора. Отсутствие должной связи. Потому что радиостанции были разбиты, подвижной связи не было, невозможно было в окружении установить. Это раз. Во-вторых, Гетман, все-таки, внес своим решением… Он должен был сделать все необходимое. Возможно, у Гетмана не было возможности довести до каждой крупной группы военнослужащих, которые там оказались. Но он должен был сделать все необходимое. Он и сделал. В отчете 1-й танковой армии это четко написано, что не все сделало командование 6-го танкового корпуса для того, чтобы предупредить соседей.Плюс еще очень важный момент – окружение было на небольшом участке, концентрация высокая сил и средств, суматоха, паника.
В. Рыжков
―
Как я понимаю, низина, пойма?
В.Замулин
―
Да, там были балки залесенные. Потом немцы специально сделали штурмовые группы небольшие, они просачивались в разрывы между обороной, уничтожали офицеров и пулеметчиков.
В. Рыжков
―
И какова была судьба вот этих 4000 человек, которые оказались в этом окружении?
В.Замулин
―
Вырвалось… Немцы сообщили, что взяли в плен примерно 2200 личного состава. Остальные погибли или вырвались, потому что небольшими группами выходили.
В. Рыжков
―
А какая была вот роль этого эпизода в общей картине Курской битвы? Задача была в первые дни сковать противника. Они решили эту задачу?
В.Замулин
―
Да. Эта группировка держалась до последнего и тем самым сковала значительные силы левого крыла 4-й танковой армии.
В. Рыжков
―
То есть, это было не зря? И жертвы были не напрасны?
В.Замулин
―
Нет. Если бы вот сохранилась эта группировка, по плану отошла бы на подготовленные рубежи, она продолжила бы давить на левый фланг 4-й танковой армии, она бы, конечно, сыграла большую роль в дальнейшем развитии обстановки. Причем потом вот, 12 июля, это советское командование понимало это, и 12 июля на этом же направлении будет нанесен десятым танковым корпусом. И вот бои… до 12, вот войсками Гетмана, Кривошеина, они подготовили психологически противника.И когда один танковый корпус на этом направлении ударил по флангу 4-й танковой армии, то Гот занервничал. И Великую Германию, дивизию огромную, которая должны была 12 числа помочь корпусу СС под Прохоровкой, срочно утром 12 числа опять разворачивают в Пену, опять начинаются тяжелейшие бои с 10-м танковым корпусом.
То есть, еще и кроме материальных потерь противника, еще был и психологический фактор. Они просто боялись.
В. Рыжков
―
Настолько было отчаянное сопротивление?
В.Замулин
―
Да. То есть, они боялись более мощного удара с этого направления, потому что сопротивление было крайне упорным, а действия и советского командования, и военнослужащих, очень слаженными. Вот когда немцы чувствуют слаженную работу боевого соединения, военного коллектива, они сразу чувствуют опасность. Управление – это очень важно в армии. А в излучине Пены советские войска действовали, конечно, очень слаженно и с хорошим управлением. Противник понял.Поэтому, когда 12 июля 10-1 танковый корпус генерала Буркова пытался нанести фланговый удар, началась некоторая нервозность.
В. Рыжков
―
Валерий Замулин рассказывает нам на протяжении нескольких программ такие отдельные сражения, отдельные эпизоды. Где-то – батальон, где-то – дивизия, где-то – танковый корпус Кравченко, про которого вы говорили в первой части нашей программы. Вот эта окруженная группировка на реке Пена. Казалось бы – неудача, котел, 2000 в плену, остальные либо погибли, либо прорвались. И, тем не менее, из этих отдельных эпизодов, как из мозаики, складывается общая картина вот этой победоносной обороны, потому что в этом и состояла стратегия советского командования, чтобы сначала измотать противника очень эффективной обороной, нанести ему большой ущерб. И потом уже на втором этапе Курского сражения перейти в наступление. И в этом смысле все отработали. И те, кто смог вырваться, и кто не смог.
В.Замулин
―
Внесли свой вклад.
В. Рыжков
―
Свой вклад в изматывание противника, нанесение ему материального, человеческого и морального ущерба. Вы нам рассказывали в одной из программ, что буквально через 2-3 дня то ли Манштейн, то ли Гот сказали, что все, «Цитадель» провалилась.
В.Замулин
―
Да.
В. Рыжков
―
Когда увидели, что в первые же дни план был сорван сопротивлением и обороной Красной Армии.
В.Замулин
―
Оборона не рухнула. Вы вспомнила 42-й год.
В. Рыжков
―
Или 41-й.
В.Замулин: 42
―
й, мощный удар на отдельных участках, упорное сопротивление, но система обороны рухнула. А здесь с первых часов, с первых дней наступления оборона не рухнула.
В. Рыжков
―
Спасибо огромное, я очень благодарен Валерию Замулину, историку из Курска, автору многих книг о Курском сражении, ведущему научному сотруднику Юго-западного государственного университета из города Курска за этот мини-сериал о Курской дуге. Валерий Николаевич, спасибо вам огромное, что наши время рассказать, надеюсь, что мы продолжим этот рассказ.
В.Замулин
―
Буду рад, если пригласите.
В. Рыжков
―
Спасибо.