Зоя Космодемьянская. Жизнь и судьба - Дмитрий Прокофьев - Цена Победы - 2018-03-03
03.03.2018
В.Дымарский
―
Добрый вечер! Программа «Цена Победы», и я ее ведущий, Виталий Дымарский. И сегодня я в этой роли в одиночестве без Владимира Рыжкова, но, тем не менее, у нас будет сегодня беседа, как обычно, с нашим гостем, петербургским историком, Дмитрием Прокофьевым. И соответственно и программа наша сегодня выходит из Петербурга, из отеля «Гельвеция». А вот герой или героиня, вернее, нашего рассказа, он не из Петербурга, она из Москвы, она москвичка. И собственно говоря, тема нашей сегодняшней передачи, наш сегодняшний гость, Дмитрий Прокофьев, определил следующим образом: «Страсти по Зое».
Д.Прокофьев
―
«Страсти по Зое».
В.Дымарский
―
Да. Речь пойдет о Зое Космодемьянской, не только о ней, и в том числе неким, если вообще такого рода программам нужен информационный повод, то таковым может послужить именно информация, сообщение о том, что уже, по-моему, даже начались съемки художественного фильма про Зою Космодемьянскую, то есть это еще…еще одно будет художественное артистичное…свидетельство. Насколько оно будет правдивое или нет, это мы узнаем, когда это выйдет, хотя, в общем, картина, художественная картина не обязана соблюдать полную историческую правду, но хотя бы быть похожей на нее, вот, когда выйдет. А пока мы в преддверии появления этого фильма и соответственно, конечно же, многих разговоров вокруг этого фильма, как это обычно бывает, мы вот сегодня решили поподробнее поговорить о Зое Космодемьянской, одной из героинь, безусловно…
Д.Прокофьев
―
Абсолютно.
В.Дымарский
―
Да, Великой Отечественной войны, которая заняла свое достойное место вот в этой галерее подвигов, начиная там с неё самой, с панфиловцев и там и матросов, и пионеры, и Лиза Чайкина, и так далее, и тому подобное. Итак, Зоя.
Д.Прокофьев
―
Да, Зоя Космодемьянская действительно абсолютная героиня, абсолютно заслуженно удостоенная высшей награды за свой подвиг. Ну, вот в чем ее подвиг заключается, до сих пор вокруг этого вспыхивают споры, дискуссии, и, кстати, несмотря на то, что история Зои Космодемьянской достаточно хорошо документирована, мы практически все знаем о последних часах, даже минутах ее жизни, вот, то, тем не менее, вокруг нее есть много таких тайн и странных очень историй, и событий, которые, конечно, из этого можно было бы сделать колоссальный триллер или колоссальное расследование.
В.Дымарский
―
Ну, хорошо, тогда начнем с начала, собственно говоря, кто такая Зоя Космодемьянская, чем она занималась до того, как она неожиданно попала вот в обстоятельства, сделавшие ее героиней.
Д.Прокофьев
―
Ну, вы знаете, она принадлежит к такому замечательному поколению…
В.Дымарский
―
Советских комсомольцев, да?
Д.Прокофьев
―
Вы знаете, может быть, скажем так, такой вот образованной, воодушевленной, городской молодежи, которая действительно искренне верила в революционные идеалы и которая, вот именно это поколение, которое пошло на, вот которому было в 41-ом году 18 лет, те, кто родились в начале 20-ых, вот это поколение выиграло войну, вот это поколение практически все погибло. И Зоя Космодемьянская, вот чем она еще действительно уникальна среди пантеона таких советских героинь, да. Да, она комсомолка, да, она искренний очень человек, но она вот как рисовали тогда образ, да, это человек коллектива, это человек, который вот идет там участвует во всех этих комсомольских мероприятиях, которая идет вот на завод, например. Зоя Космодемьянская это как раз такая очень книжная, очень домашняя, очень нежная девочка, вот, с очень слабым здоровьем, которая действительно в свои предвоенные годы, когда она училась в школе, когда стали известные ее подвиги, естественно, все ее одноклассники, все к этому, все стали вспоминать Зою, все стали свои делать воспоминания, рассказы об этом…
В.Дымарский
―
Там, по-моему, больше всего мама вспоминала?
Д.Прокофьев
―
Мама вспоминала, вы знаете, есть поразительная совершенно вещь. Есть запись беседы с матерью Зои Космодемьянской в Тимирязевском райкоме ВЛКСМ 10 февраля 42-го года. Вот как раз, когда все это стало известно, и за неделю до присвоения Зои звания Героя Советского Союза. И оказывается, что мать почти ничего о Зое не может сказать, вот эта запись, она совершенно поразительная, да, мать говорит о своей дочери, что да, вот она болела, она сама занималась, она была одинокая, у нее не было подруг, она постоянно возвращается, вот она пошла работать на завод, проработала на заводе только 3 дня, потому что ей не нравились порядки на заводе, она пыталась там подружиться со стахановцами, да, вот выступала за стахановское движение, за работу, вот нет, на заводе не смогла работать. Тоже самое, она вспоминает, в школе ее выбирают групоргом в комсомольской организации, и она искренне пытается заставить комсомольцев выполнять комсомольские поручения, ликвидировать неграмотность…
В.Дымарский
―
И так далее.
Д.Прокофьев
―
И так далее, да. И в результате ей говорят: «Ну, какая там неграмотность? Ну, какие комсомольский поручения?» И ее тут же переизбирают, ее тут же переизбирают, и это оказывается для нее очень сильным нервным потрясением. А книжная девочка, конечно, она еще после 9-го класса идет поступать в Литературный институт, там ей говорят, что нет, надо закончить…
В.Дымарский
―
Какого года рождения она?
Д.Прокофьев
―
Ей 18 лет, когда она погибает, да, 24-ый год.
В.Дымарский: 23
―
ий.
Д.Прокофьев
―
Да. Вот, и соответственно вот это, и мать тоже все время вспоминает о ней, она читает, она читает классику, она хочет поступить в Литературный институт, сама готовиться по литературе. И подчеркивают тоже одноклассники, у нее плохо с, она классический гуманитарий, вот отстает по математике, отстает по точным наукам, но она много читает, она выступает, читает стихи. Она, кстати, свой последний дневник, она вела дневник, она его уничтожила перед тем, как вот пойти добровольно, пойти в армию.
В.Дымарский
―
Ага.
Д.Прокофьев
―
В июне…вот в 41-ом году, сразу же обращается.
В.Дымарский
―
А вот что, какой-то это тоже миф, не миф, есть некие рассказы, что она чуть ли не через такую нервную клинику прошла?
Д.Прокофьев
―
Это не мифы, это, в общем-то, и не скрывалось, что у нее было в связи с этими…да, у нее было нервное расстройство, связанное с, вот как раз в той записи, о которой я говорю, эта запись опубликована, мать говорит, что вот после этого конфликта в школе у нее было тяжелое такое нервное расстройство, видимо от столкновения, когда воодушевленный, искренне верящий человек сталкивается…
В.Дымарский
―
С безразличием.
Д.Прокофьев
―
С безразличием, с такой рутиной, да, конечно, может быть очень тяжело.
В.Дымарский
―
Были эти нервные расстройства, то она свидетельствуют скорее об искренности ее…
Д.Прокофьев
―
Это утонченная, искренняя натура.
В.Дымарский
―
Да.
Д.Прокофьев
―
Уточненная, искренняя…
В.Дымарский
―
Ну, хорошо.
Д.Прокофьев
―
Тонкая и вот…
В.Дымарский
―
Хорошо. Значит, она добровольно идет…
Д.Прокофьев
―
Она добровольно идет, она приходит. Она идет в комитет ВЛКСМ, она все время подчеркивает, что она комсомолка, она идет в районный комитет ВЛКСМ, и там она встречает человека, который, в общем-то, потом сыграл в ее судьбе колоссальную роль.
В.Дымарский
―
И это?
Д.Прокофьев
―
Это Александр Шелепин, будущий глава КГБ СССР, будущий организатор…
В.Дымарский
―
Главой ВЛКСМ?
Д.Прокофьев
―
Главой ВЛКСМ, потом, когда все пошло на спад, глава Советских профсоюзов, да, один из организаторов свержения Хрущева…
В.Дымарский
―
По прозвищу «Железный Шурик».
Д.Прокофьев
―
По прозвищу «Железный Шурик», по прозвищу «Железный Шурик». Человек, которого, рассказывают про него такую историю. Значит, это 38-ой год, колонна школьников идет мимо Мавзолея, там на первомайской демонстрации, и Шурик говорит своему приятелю, показывая на Мавзолей: «Я тоже буду там стоять». Естественно, это 38-ой год, приятель тут же сообщает куда надо. Его взывают и спрашивают, что он имел в виду. Он говорит: «А что? Как учит товарищ Сталин, у нас везде там всем дорогу, молодым дорогу, старикам почет». И он начинает делать очень быструю комсомольскую карьеру, особенно с учетом того, что 37-ой, 38-ой год, руководство Советского, Ленинского комсомола было поголовно расстреляно, да, все руководители, все они оказались врагами, вот. И он очень быстро продвигается, он участвует в Финской войне, но там он ничем таким крупным, ничем себя не отметил, ничем себя не проявил. А здесь он занимается вербовкой, значит, комсомольцев…
В.Дымарский
―
Молодежи.
Д.Прокофьев
―
Молодежи, да, для, непросто на фронт, вербовкой для диверсионных отрядов.
В.Дымарский
―
Ага.
Д.Прокофьев
―
Для диверсионных отрядов, он решает, кто пойдет просто в ополчение, кто пойдет рыть окопы, а кого отправят. И вот именно он направляет Зою вот в эту воинскую часть 9903, знаменитую.
В.Дымарский
―
А что такое воинская часть 9903? Это не партизанский отряд?
Д.Прокофьев
―
Это не партизаны, это не партизаны и не чекисты, это диверсионный отряд разведывательного отдела Западного фронта.
В.Дымарский
―
Ага.
Д.Прокофьев
―
Это укомплектованный офицерами с Разведывательного факультета Академии Фрунзе, значит, командира, во главе стоит такой Артур Спрогис, знаменитый диверсант, герой Испанской кампании, вот, очень известный, скажем так, в свое время, он именно специалист по диверсии и террору. И он возглавляет вот это подразделение, предназначенное для решения задач особого специального назначения.
В.Дымарский
―
А вот такой вопрос, ну, хорошо, то есть это не просто так, это не добровольческие какие-то…
Д.Прокофьев
―
Нет, это…
В.Дымарский
―
Это профессиональное…
Д.Прокофьев
―
Это воинская, это воинская часть.
В.Дымарский
―
Да, очень профессиональная, да, по идее?
Д.Прокофьев
―
По идее, да, по идее, да.
В.Дымарский
―
И тут, значит, молодежь необученная, не проходившая никаких школ НКВД, разведчиков, диверсантов и так далее, которые не умеют, в общем, ничего делать.
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Дымарский
―
Зачем они им нужны?
Д.Прокофьев
―
Значит…
В.Дымарский
―
Как расходный материал, извините….
Д.Прокофьев
―
Ничего не делалось тогда просто так, и значит, именно вот такие люди были нужны для тех задач, которые…
В.Дымарский
―
Или людей не хватало просто?
Д.Прокофьев
―
Я думаю, что именно были такие люди нужны. О деятельности вот этой воинской части с одной стороны, мы знаем про нее достаточно много в том смысле, что она воевала в Западном фронте, она действовала практически до конца войны. Из личного состава погиб каждый второй, то есть это были очень тяжелые потери, да. Считается, что в общей сложности численность переменного состава была порядка двух тысяч человек, тысяча человек погибла, выполняя вот эти вот различные задания.
В.Дымарский
―
Ну, извините, еще…
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Дымарский
―
До 22 июня 41-го года это воинское подразделение существовало?
Д.Прокофьев
―
Нет, оно было сформировано в начале, сформировано в начале войны…
В.Дымарский
―
То есть именно, так сказать, в связи с началом войны?
Д.Прокофьев
―
В связи с началом войны, да, это Западный фронт. Она формируется летом 41-го года, когда Фронт откатывается к Москве, создается эта воинская часть, в которой командиры, это вот такие опытные, матерые с огромным боевым опытом диверсанты, уже, скажем так, прославленные. И соответственно, а вот личный состав – вот эта необученная молодежь. И это не было просто так, конечно же.
В.Дымарский
―
Мальчики и девочки?
Д.Прокофьев
―
Мальчики и девочки.
В.Дымарский
―
Московские?
Д.Прокофьев
―
Московские мальчики и девочки…
В.Дымарский
―
Из других городов?
Д.Прокофьев
―
В основном, московские, в основном, москвичи и москвички под командой вот этих вот матерых диверсантов.
В.Дымарский
―
Ага.
Д.Прокофьев
―
И уже в ноябре 41-го года Зоя идет на свое первое задание, которое оказалось и последним.
В.Дымарский
―
И что это было за задание?
Д.Прокофьев
―
Это было задание, которое выполняло приказ ставки ВГК от 17 ноября 41-го года, за подписью Сталина и начальника Генерального штаба Шапошникова, приказ 0428 такой, который получил бытовое название, в армии его называли: «Гони немца на мороз». И приказ предписывал дословно, да, разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 километров в глубину от переднего края, и на 30 километров вправо от дорог. Вот так было это сформулировано.
В.Дымарский
―
То есть тактика выжженной земли?
Д.Прокофьев
―
Тактика выжженной земли, которое было прямо так и прописано, причем приказ предписывал создать добровольческие коммуны…
В.Дымарский
―
Это приказ…
Д.Прокофьев
―
Приказ Сталина, приказ ставки ВГК.
В.Дымарский
―
Ставки ВГК.
Д.Прокофьев
―
Да, 2 подписи: Сталин, Шапошников. Верховный главнокомандующий, начальник Генерального штаба.
В.Дымарский
―
Еще раз, какой даты это…
Д.Прокофьев
―
17 ноября 41-го года. Вот 17-го ноября выходит приказ и…а уже 29-го ноября Зоя погибает. Да, приказ о выжженной земли, причем там было сказано, что этим уничтожением населенных пунктов должны заниматься воинские части, это приказ армии, он предписывался сдавать добровольческие команды в полка. И соответственно, но здесь, видимо, что-то не получилось с частями фронтовыми для выполнения этого приказа, и был задействован отряд Артура Спрогиса, вот этой части специального назначения, вот. Мотивация была, что, в приказе была мотивировочная часть, что немцы не могут воевать зимой, страдают от холода, если мы…
В.Дымарский
―
Им деваться некуда.
Д.Прокофьев
―
Деваться…
В.Дымарский
―
Они повернутся…
Д.Прокофьев
―
Ну, тогда один из…ну, не пойдут, ну, было достаточно…
В.Дымарский
―
Не могло быть стимулом наоборот, как можно быстрее взять Москву, чтобы там отогреться?
Д.Прокофьев
―
Вы знаете…
В.Дымарский
―
Ну, так, если уж говорить о морозе.
Д.Прокофьев
―
Приказ вызвал очень неоднозначное отношение, он же был доведен не только до Западного фронта, это на всех фронтах это было. Например, другой известный советский диверсант, полковник Старинов, тоже герой Испании, тоже он был потом заместитель командующего партизанского движения по диверсиям, дожил, чуть ли не до 100 лет дожил, тоже человек уникальной судьбы. Может быть, про него как-нибудь интересно рассказать. Он, например, писал в своих воспоминания, очень негативно этот приказ оценивал. Приказ чрезвычайно озлобил население, и вот после того, как стали жечь вот эти деревни, то население, скажем так, начало и выдавать и партизан, и диверсантов, то есть для населения, конечно, это было кошмаром, здесь, так что приказ был встречен, скажем так, неоднозначно…
В.Дымарский
―
Но, тем не менее, это был приказ.
Д.Прокофьев
―
Это был приказ, приказ надо было выполнять, и его..
В.Дымарский
―
А известно или это, или нет о том, как он выполнялся и насколько эффективно, что ли, да, насколько полно он выполнялся? Реально сжигали деревни?
Д.Прокофьев
―
Реально сжигали деревни, реально шли вот эти вот маленькие группы, маленькие диверсионные группы с бутылками вот с «Коктейлем Молотова», с зажигательной смесью, с заданием выходить к деревням, поджигать их и уходить.
В.Дымарский
―
Но…
Д.Прокофьев
―
То есть конкретно ставилась в деревне задача сжигать дома.
В.Дымарский
―
Но там, где стояли немцы или любые?
Д.Прокофьев
―
Все деревни, приказ никак не дифференцировал, да, потому что иначе, хорошо, сожгли там, где были немцы, значит, немцы перейдут в другую деревню.
В.Дымарский
―
Ага.
Д.Прокофьев
―
Вот, то есть приказ не делал исключений.
В.Дымарский
―
Но при том, что там были немцы, не было немцев, но там точно совершенно были советские граждане?
Д.Прокофьев
―
Точно совершенно были советские граждане, но соответственно было отношение…
В.Дымарский
―
Попали под оккупацию фактически.
Д.Прокофьев
―
Был приказ уходить…и кстати, в советское время сам факт пребывания под оккупацией, он считался, скажем так, достаточно портящим жизнь…
В.Дымарский
―
Ну, да.
Д.Прокофьев
―
Во всех анкетах писали…
В.Дымарский
―
Писали, да.
Д.Прокофьев
―
Был ли под оккупацией, обязательно, до последнего дня советской власти.
В.Дымарский
―
Но при этом не то, чтобы сажали…
Д.Прокофьев
―
Всякое бывало.
В.Дымарский
―
Первые послевоенные годы, как я понимаю, там просто разбирались, кто коллаборационист, а кто просто жил под оккупацией.
Д.Прокофьев
―
Да, но в сериях, в номерах паспортов, например, потом на протяжении всей жизни вот у человек был номер паспорта, показывал, что человек был под оккупацией, закладывалось в номер паспорта, да.
В.Дымарский
―
Тайные значки.
Д.Прокофьев
―
Да, все номер и серия паспорта, кому надо было, сразу знал, что этот человек, он был под оккупацией и в анкете, сверяли с анкетой, да. То есть выдавалось, это все не просто так писали.
В.Дымарский
―
Ну, хорошо, а, ну, собственно говоря, мы знаем, каково получилось отношение жителей деревни там к Зое Космодемьянской…
Д.Прокофьев
―
Так и…
В.Дымарский
―
А в других деревнях как встречали вот этих диверсантов?
Д.Прокофьев
―
Также и встречали, также и встречали. И Зою то Космодемьянскую задержали жители деревни Петрищево, и задержали жители деревни Петрищево, которые потом были уже после возвращения Красной армии, они были найдены, установлены, и приговор Военного трибунала. И кстати, этого тоже никто не скрывал, потому что был даже в «Правде» очерк там Павла Нилина, писателя, который так и назывался «Подлость», и где был описан вот этот вот судебный процесс над людьми, которые задержали Зою, и которые били ее вместе с немецкими солдатами, когда она была задержана.
В.Дымарский
―
НРЗБ.
Д.Прокофьев
―
Ну, задержал ее некий Свиридов, которого, значит, успел до этого он за день до этого записался в немецкую полицию, записался в местную…
В.Дымарский
―
Это уже сотрудничавший с оккупантами?
Д.Прокофьев
―
Да, как он показывал на суде, ему немецкий офицер выдал белую повязку и сказал, что он должен сторожить деревню от диверсантов, что Свиридов и сделала, да, он застал Зою, позвал немцев, и она уже была задержана на краю деревни. И жительницы этой деревни, у которых она сожгла дома…
В.Дымарский
―
Она одна пришла?
Д.Прокофьев
―
Нет, их было трое.
В.Дымарский
―
Да.
Д.Прокофьев
―
Их было трое, командир группы Борис Крайнов, была Зоя, и был Василий Клубков, который в ее судьбе сыграл тоже очень такую страну роль.
В.Дымарский
―
Так, всех троих поймали?
Д.Прокофьев
―
Значит, поймали всех троих. Но Клубков, как он показывал в Военном трибунале…
В.Дымарский
―
Командир.
Д.Прокофьев
―
Нет, Крайнов был командир. Клубков третий, да. Клубков, как он показывал во время следствия в особом отделе, значит, Управление особых отделов Западного фронта, а потом еще и на Военном трибунале, когда его судили, что он был задержан, и когда немцы ему пригрозили, он изъявил желание с ними сотрудничать, и выдал Зою. Его привели туда, где была задержана Зоя Космодемьянская, и он рассказывал, кто она, что она, какое задание он выполняет. То есть это то, в чем он документально сознался.
В.Дымарский
―
Да, у них у всех троих было одно и то же задание.
Д.Прокофьев
―
Да, он это рассказал, он это рассказал, он ее выдал, вот…
В.Дымарский
―
Командира тоже выдал?
Д.Прокофьев
―
А?
В.Дымарский
―
Командира тоже…
Д.Прокофьев
―
Командира тоже выдал, да, Крайнов погиб. Значит, Крайнова убили. И Клубков, а вот дальше начинается самое интересное, да, он выдал Зою, о чем он подтвердил и, собственно, за что он был потом осужден и застрелен, с этой формулировкой. Но что происходит очень интересное дальше, что показывает Клубков на допросе? Немецкие, значит, я из трусости сдался немцам, желая изменить социалистической родине, и я выдал Зою Космодемьянскую…
В.Дымарский
―
На допросе у немцев?
Д.Прокофьев
―
У немцев, да, и выдал Зою Космодемьянскую из трусости. А дальше он говорит: «Немецкий офицер предложил мне стать немецким разведчиком, и я согласился». И вот дальше он получает непросто задание от немцев, он получает задание вернуться к своим, да, устроиться в разведывательный отдел Западного фронта, вести там разведывательную работу и потом перейти к немцам с другой разведывательной группы. Вот очень оригинально, задание для человека, который объявил, что вот он струсил. И самое интересное, что все это Клубков сделал, он провел несколько месяцев у немцев, он учился на курсах немецких агентов, он потом, вернувшись, очень подробно об этих курсах, когда уже давал показания, рассказал о всех, значит, что он там видел…
В.Дымарский
―
Уже советской стороне?
Д.Прокофьев
―
Уже советской стороне, уже когда, ну, когда его уже арестовали. Но он вернулся к Спрогису, был принят, пришел и сказал, ну, вот, вот, да, ну, под каким предлогом, где он был, что он объяснял, он вернулся, продолжал служить в этом отряде. И только 23-го февраля его арестовывают, и вот раскручивается вот это дело, его как предателя.
В.Дымарский
―
Его арестовывают советские…
Д.Прокофьев
―
Его арестовывают советские органы 23-го, а до того он все…
В.Дымарский
―
А за что арестовывают, непонятно?
Д.Прокофьев
―
А за что арестовывают, вот его арестовывают за предательство, но это происходит уже после того, как Зоя Космодемьянская становится…
В.Дымарский
―
Это понятно, да…
Д.Прокофьев
―
Героиней.
В.Дымарский
―
Зою сразу же в ноябре тогда и казнили.
Д.Прокофьев
―
Зою казнили в ноябре, а Клубков в январе вернулся обратно и пришел, благополучно служил, пока не был арестован. То есть получается так, что, вот как вы себе это представляете? Человек, который вот…
В.Дымарский
―
Может о чем-то он погорел там, на чем-то засветился?
Д.Прокофьев
―
На чем он мог…
В.Дымарский
―
На какой-то разведработе…
Д.Прокофьев
―
Ну, вот как вы себе представляете, что человек…
В.Дымарский
―
Или какую-то проверку проходил, слушайте, там не все было рационально.
Д.Прокофьев
―
Ну, не такая уж рациональность, если только…
В.Дымарский
―
Там мог какой-нибудь человек прочитать, говорит, а чего это вы его обратно взяли? Да он…
Д.Прокофьев
―
Вы знаете, я не представляю себе, чтобы человек, который три, значит, исчез, да, три месяца был неизвестно где, потом вернулся в эту часть, когда людей, вышедших из плена…
В.Дымарский
―
Нет, ну, знали, где он был то?
Д.Прокофьев
―
Ну, знали, что он пропал без вести, что он не вернулся с задания. А вот он объявляется в Москве и приходит обратно в разведку, говорит, да, я вот тут где-то 3 месяца был, и возьмите меня обратно, ну, конечно, мы тебя берем. Не сажают, не отправляют на проверку, не допрашивают. И только 23 арестовывают, вот идет это короткое следствие, в апреле он уже расстрелян.
В.Дымарский
―
А даже до расстрела дело дошло?
Д.Прокофьев
―
Да, конечно, он был осужден вот за это предательство. И это невероятно странная история, потому что во всяком случае, то, что было точно, да, он действительно попал на немецкие вот эти курсы, и он действительно подробно рассказал обо всех агентах вот из числа бывших военнопленных, то есть вот эти сведения он принес.
В.Дымарский
―
Я вам хочу сказать, уважаемые слушатели, что у нас тоже достаточно подробный рассказ, это еще не весь рассказ, все остальные подробности вы услышите через несколько минут после выпуска новостей от Дмитрия Прокофьева, нашего сегодняшнего собеседника. Меня зовут Виталий Дымарский, до встречи буквально через 5 минут.НОВОСТИ
В.Дымарский
―
Еще раз добрый вечер! Мы продолжаем программу «Цена Победы», напоминаю, она выходит сегодня из Санкт-Петербурга. Меня зовут Виталий Дымарский, моего сегодняшнего гостя – Дмитрий Прокофьев, петербургский историк. Говорим мы о Зое Космодемьянской, пытаемся разобраться в той непростой, как выясняется, истории, из которой, увы, да, погибшая, героически погибшая Зоя Космодемьянская вот уже из этой истории не вышла, с одной стороны, живой, но в историю попала, да.
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Дымарский
―
Это точно. Итак, мы остановились на предательстве вот этого третьего участника, Клубкова…
Д.Прокофьев
―
Да. И очень странная история его возвращения, и благополучной, скажем так, службы на прежнем своем месте, к нему никаких не предъявлялось…
В.Дымарский
―
Столь же неожиданный потом…
Д.Прокофьев
―
И столь же неожиданный потом арест, стремительное следствие, признание…
В.Дымарский
―
И расстрел.
Д.Прокофьев
―
Признание и расстрел.
В.Дымарский
―
Тем временем рождается, ну, как-то мы привыкли, давайте не будем говорить миф, но, тем не менее, рождается вот эта вот легенда о Зое.
Д.Прокофьев
―
Знаете, в том то и дело, что не легенда.
В.Дымарский
―
Легенда в том смысле, что она становится легендарной.
Д.Прокофьев
―
Она становится, вот, происходит история, которая становится легендарной, и вот эта история, о том, что мы вообще знаем о Зое, мы обязаны еще одному очень необычному человеку. Это был военный корреспондент Петр Лидов, который…
В.Дымарский
―
Который, наверное, написал очерк про нее.
Д.Прокофьев
―
Непросто написал очерк. Лидов был, среди военных корреспондентов он был достаточно уникальным человеком, вы знаете, вот очень часто в биографиях военных корреспондентов, в воспоминаниях, да. Ну, вот у того же Симонова, он говорит, хотел слетать на бомбежку, меня не пустили, вот жалко, да. А Лидов летал, вот он летал на бомбардировки, он действительно ходил с разведгруппами в тылу врага, он участвовал в боях. И каждый день вот во время обороны Москвы, каждый день в «Правде» печаталась его корреспонденция.Когда освободили Можайск, Лидов туда приехал писать об освобождении Можайска, и вот там ему рассказывают историю, он слышит, что вот тут по соседству деревня Петрищево, и там вот повесели девушку, которая перед смертью очень себя достойно вела, ругала немцев и… И Лидов сразу понимает, что об этом нельзя забыть. Он идет пешком в это Петрищево, 5 километров он проходит через снег в эту деревню, обходит ее и начинает расспрашивать местных жителей о том, что там произошло. И он начинает эту историю, что называется, поднимать. Это январь 42-го года.
В.Дымарский: 42
―
го.
Д.Прокофьев
―
Да, он обращается, ну, это газета «Правда», он обращается в штаб Западного округа, он обращается в разведотдел, он вытаскивает вот эту историю, и 27-го января 42-го года выходит его очерк, который называется «Таня». Таня – это имя, которым Зоя Космодемьянская назвалась на допросе. Местные жители запомнили ее, как Таня. И…и вот тут, когда в «Правде» выходит этот очерк, вот тут уже Шелепин понимает, что это такое может быть. И здесь уже Шелепин поднимает, что называется, поднимает всех. И назначается Московский комитет ВЛКСМ, ЦК ВЛКСМ, собирается специальная комиссия, которая едет в Петрищево, которая, значит, эксгумирует тело Зои. И вот тут делается знаменитая вот эта фотография, которую делает тоже военный корреспондент, друг Лидова, Сергей Струнников, тоже знаменитый военный фотограф. Он делает эту фотографию знаменитую, полуобнаженной Зои с веревкой на шее, вот лежащей на снегу, которая считается одним из вот таких самых знаменитых военных снимков. И составляется, значит, участвует один из офицеров Спрогиса, такой лейтенант Клейменов в этом участвует, в опознании тела. Значит, выясняется, что да, это Зоя Космодемьянская. И Московский комитет ВЛКСМ обращается в, значит, с письмом во все инстанции, да, затем ходатайствуя о награждении, о присвоении Зое с рассказом вот, пишет заключение комиссии.
В.Дымарский
―
С ходатайством.
Д.Прокофьев
―
С ходатайством присвоения Героя Советского Союза. И 16 февраля 42-го года это звание Зое присваивают, да, там вот…
В.Дымарский
―
А скажите, вот этот очерк Лидова, он соответствовал событиям вполне правдиво, да?
Д.Прокофьев
―
Он соответствовал в том, что он описал вот эту, вот эту казнь и поведение перед смертью.
В.Дымарский
―
Саму казнь. А казнь была именно такой?
Д.Прокофьев
―
Казнь была именно такой и все свидетельства…
В.Дымарский
―
То есть ее поймали, там сколько? 2 дня прошло, по-моему?
Д.Прокофьев
―
Один день, одну ночь…одну ночь, её поймали…
В.Дымарский
―
Немцы даже не пытались ничего…
Д.Прокофьев
―
Нет, они били ее…
В.Дымарский
―
Чтобы получить от нее…
Д.Прокофьев
―
Получить, да, вот эти вот получить какие-то сведения, которые еще там и Клубков добавил, это всё было на протяжении одной ночи. Вечером её поймали, утром её уже казнили. И конечно…
В.Дымарский
―
Это была показательная…
Д.Прокофьев
―
Это была показательная казнь, и…
В.Дымарский
―
Это виселица была?
Д.Прокофьев
―
Виселица, виселица.
В.Дымарский
―
Не расстрел?
Д.Прокофьев
―
Нет, это была показательная казнь, виселица с табличкой на груди «Поджигатель домов». И здесь вот все доступные свидетельства, очень серьезно с этим делом разбирались. И Лидов не один раз к этой теме возвращался, что Зоя вела себя именно так, что перед смертью вела себя исключительно мужественно.
В.Дымарский
―
А как вели себя жители деревни?
Д.Прокофьев
―
Ой…жители были, кого не расстреляли, тех выслали, то есть…
В.Дымарский
―
Немцы?
Д.Прокофьев
―
Наши.
В.Дымарский
―
Наши, а, ну, наши…
Д.Прокофьев
―
Те, кто участвовал в этом, да, кто-то, значит, здесь. И конечно, если в фильме 44-го года, а был же совершенно замечательный фильм «Зоя».
В.Дымарский
―
«Зоя».
Д.Прокофьев
―
Там, конечно, показано, что жители, конечно, сочувствуют и все, то здесь ей вот это перед смертью…жители то, конечно, и били, и били палкой. Потом эти люди были, понесли, скажем так, за это наказание, вот, тоже вот Военный трибунал и расстрел. Но Зоя перед смертью, вот вопреки всем этим обстоятельствам, вела себя исключительно…
В.Дымарский
―
Достойно.
Д.Прокофьев
―
Исключительно достойно, вот. И понимаете, еще есть какой момент, что здесь на то, что история стала настолько легендарной сыграло всё. И во-первых, её подвиг сам по себе, да. И то, что Лидов был замечательным журналистом, который сумел это очень ярко описать. И то, что…
В.Дымарский
―
Шелепин делал карьеру, и ему надо было…
Д.Прокофьев
―
Шелепин пошел, да, Шелепин как бы пошел там. Спрогис тоже сообразил, что…вот как командиру, ему, командиру части…
В.Дымарский
―
Тоже чего-то перепадет.
Д.Прокофьев
―
Ну, нельзя так, наверное, говорить, что что-то перепадет, он, ну, он понимал, что такой пример…
В.Дымарский
―
Перепадет, я имею в виду нематериально, да.
Д.Прокофьев
―
Что для него, нет, что для него такой пример, что его часть, что вот выполнение приказа и даже скажем так…вот подвиг Зои, как его значение, он перевесил все вот эти сожженные там дома. Вот приказ, вот реально достижимое, да. И плюс в 44-ом году выходит замечательный фильм.
В.Дымарский
―
«Зоя».
Д.Прокофьев
―
«Зоя», да. И притом, что его, Зою там сыграла поразительной красоты актриса, да, Галина Водяницкая.
В.Дымарский
―
Галина?
Д.Прокофьев
―
Водяницкая, жена Лео Арнштама, молодая, ей было 22 года, вот. Смотрите, совершенно, фотография есть в интернете, удивительной красоты такие благородные, аристократические черты. И кстати, больше вот после этого фильма она практически нигде не снималась, да, там Сталинская премия 1-ой степени, естественно, прекрасно. Но вот больше ее уже не снимали, вот этот образ. И очень многие вот как себе представляют люди при слове «Зоя», конечно, представляют себе вот этот, по этому фильму.
В.Дымарский
―
Перед тем, как вернуться еще раз к семье Зои. Еще вопрос, значит, про предателя мы выяснили, про Зою мы выяснили, а как вел себя и судьба командира вот этой небольшой группы?
Д.Прокофьев
―
Крайнов погиб.
В.Дымарский
―
Там же?
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Дымарский
―
Ну, не вешали…
Д.Прокофьев
―
Нет, был убит в бою.
В.Дымарский
―
А, в бою.
Д.Прокофьев
―
Был убит в перестрелке.
В.Дымарский
―
Когда? При захвате?
Д.Прокофьев
―
Нет, при выполнении своего очередного задания….
В.Дымарский
―
То есть…
Д.Прокофьев
―
Тогда он вернулся к следующим заданиям, он погиб, я же говорил, там погибло половина…
В.Дымарский
―
То есть он здесь и сбежал?
Д.Прокофьев
―
Нет, здесь он не сбежал, они потеряли, они расстались с Зоей в лесу…
В.Дымарский
―
Поймали двоих?
Д.Прокофьев
―
Да, Клубкова и…
В.Дымарский
―
И Зою.
Д.Прокофьев
―
И Зою, да. Крайнов погиб уже в другом, Крайнов погиб в другом бою.
В.Дымарский
―
Дмитрий, такой еще вопрос, у нас, наверное, жители Москвы, например, знают, наверное, да, многие, те, которые там живут точно, улица Зои и Шуры Космодемьянских.
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Дымарский
―
Кто такой? А может быть, кто такая?
Д.Прокофьев
―
Нет, Шура Космодемьянский – сын, значит…
В.Дымарский
―
Брат.
Д.Прокофьев
―
Нет, брат Зои, да, ну, это уж я так сказал. Зоин брат, Зоин брат, который…
В.Дымарский
―
Старший, младший?
Д.Прокофьев
―
Младший, младший, он совсем мальчик, он совсем мальчик, он еще не подлежит призыву. И он, мать настаивает на том, что он должен пойти добровольцем, вот его мать, что, ну, как, он должен пойти добровольцем…
В.Дымарский
―
Она тоже такая, человек идейный, да?
Д.Прокофьев
―
Очень трудно сказать. Вы знаете, здесь, о ней самые разные отзывы, но факт остается фактом, она настаивает на том, что он должен пойти в армию. Он идет, его направляют в Танковое училище. Он заканчивает Танковое училище, это 43-ий год, ему тоже только вот 18 лет. И он на фронте, он командир самоходной пушки, командир самоходки. И он воюет. Его буквально за первые бои в 43-ом году, в которых он участвует, его представляют к Ордену Красного Знамени, но, кстати, вот вопрос командования, ему снижают награду на 2 ступени, он получает орден Отечественной войны 2-ой степени. Потом в 44-ом году он получает орден Отечественной войны 1-ой степени, и в 45-ом, Восточная Пруссия, апрель 45-го года, на своей вот этой вот самоходке он атакует немецкие укрепления и погибает, и как сказано в документах, был убит осколком, убит осколком, значит, он из этой своей, самоходку он покинул, видимо, она была подбита, вот. И тут есть как бы разные версии его гибели, и есть вот то, что подтверждено фактами, но есть и романтическая версия.
В.Дымарский
―
Что такое романтическая?
Д.Прокофьев
―
Ну, романтическая версия, что когда вот он атаковал при поддержке пехоты, пехота не пошла вперед, потому что вот эти бои в немецких маленьких городах, огромное количество наших танков горело там, потому что на узких улицах, где не развернуться, где ничего не видно, где вот патроны, да. И танки атаковали вместе с пехотой. И здесь, что вот была ситуация, когда пехота не пошла вперед, ему пришлось действовать в одиночку, вывести на прямую наводку свою самоходную пушку, и уничтожил он немецкое укрепление, был подбит и погиб.
В.Дымарский
―
А известно или…
Д.Прокофьев
―
Присвоение Героя Советского Союза.
В.Дымарский
―
Уже после, посмертно?
Д.Прокофьев
―
Посмертно, посмертно. Указ от 27-го мая 45-го года.
В.Дымарский
―
А вот как вам кажется, он…сыграло какую-то роль, там в том числе в присвоении звания Героя Советского Союза и так далее, вот такая героическая судьба сестры? И известность такая фамилии.
Д.Прокофьев
―
В присвоении Героя нет, он был его достоин, он был достоин этого звания, вот судя по тем документам, которые опубликованы…
В.Дымарский
―
Он хорошо, он действительно, здорово воевал.
Д.Прокофьев
―
Да, то, как он себя вел на войне, он тоже вел себя, как, выполнил свой долг. Естественно, его лучше знали, понятно, что вот это имя, и я даже думаю, что больше было вот это давление такого имени, ну, не мог он себя, скажем так, как-то иначе проявить, вот эта ответственность на нем, конечно, лежала, что если уж он пошел на фронт…
В.Дымарский
―
Он был на 2 года моложе.
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Дымарский
―
Он 25-го года, то есть он погиб двадцатилетним…
Д.Прокофьев
―
Погиб двадцатилетним, да.
В.Дымарский
―
Да.
Д.Прокофьев
―
Уже 2 года отвоевав, уже с 43-го года.
В.Дымарский: С 43
―
го года.
Д.Прокофьев
―
Действующая армия 43-го года. Он идет, значит, он идет в Танковое училище, когда ему еще нет 18, и погибает, когда ему 20 лет, 19 даже.
В.Дымарский
―
Где-то под Кёнигсбергом?
Д.Прокофьев
―
Да, Восточная Пруссия, рядом, 13-го апреля 45-го года.
В.Дымарский
―
Он, Шура Космодемьянский, он похоронен на Новодевичьем кладбище?
Д.Прокофьев
―
Да.
В.Дымарский
―
Александр.
Д.Прокофьев
―
Да, оба они похоронены…
В.Дымарский
―
В одной могиле?
Д.Прокофьев
―
Да, в одной могиле. Сначала был организован, Шелепин организовал вот это перезахоронение…
В.Дымарский
―
Торжественное.
Д.Прокофьев
―
Да, из деревни Петрищево. Похороны на Новодевичьем кладбище, значит, там стоит замечательный памятник. А потом также привезли вот и Александра Космодемьянского, похоронили там же, вот это вот такой мемориал. И здесь вот эта история, и надо сказать, что люди, которые больше всего знали о Зое, вот тот же Петр Лидов, да, Петр Лидов и Сергей Струнников, они погибли в 44-ом году. Оба погибли, причем тоже погибли героически, они погибли во время знаменитой вот этой истории, во время знаменитого налета немецких бомбардировщиков на аэродром в Полтаве, где базировались американские самолеты, вот помните, мы в одной из передач рассказывали...
В.Дымарский
―
Да.
Д.Прокофьев
―
Единственный рейд, когда американцы прилетели в Полтаву, да, должны были заправиться и лететь как бы обратно на следующую бомбардировку, но немцы вот ночью их атаковали.
В.Дымарский
―
И устроили Полтавскую битву, да.
Д.Прокофьев
―
Да, и Лидов погиб, человек, который знал о Зое больше, чем кто бы то ни было, хотел написать о ней книгу, и не успел этого сделать.
В.Дымарский
―
Ну, книги, тем не менее, есть же?
Д.Прокофьев
―
Книги появились, книги…
В.Дымарский
―
Они уже, наверное, уже появились после войны, наверное.
Д.Прокофьев
―
Да, было написано позже. Значит, поэма «Зоя»…
В.Дымарский
―
Да.
Д.Прокофьев
―
Маргариты Алигер, она была написана в 43-ем году. Она была написана в 43-ем году, там, кстати, как я уже говорил, упоминался тот же самый Шелепин, да, там этот товарищ Шелепин, был коммунистом. «Ты не ошибся в этом бойце, секретарь Московского Комитета». Вот, и дальше появилась вот эта «Повесть о Зое и Шуре», написанная от имени матери. И соответственно уже потом вот в 44-ом году вышел фильм, который и сейчас производит очень сильное впечатление, да, потому что, причем он очень интересно решен изобразительно, там он начинается с момента задержания Зои и дальше вот содержание фильма, это вот ее ночь перед смертью, она вспоминает, вспоминает свою школу, вспоминает довоенное время, немцы и вот конечная эта история…
В.Дымарский
―
Ну, в общем, понятен, понятно, героизм Зои, это все понятно. Насколько уникально такое проявление женского героизма во время войны, я бы сказал, да?
Д.Прокофьев
―
Понимаете…
В.Дымарский
―
Все вспоминают, все, наверное, вам скажут про Жанну Дарк.
Д.Прокофьев
―
Ну, Жанну Дарк, но на самом деле…
В.Дымарский
―
Это такая русская Жанна Дарк, Зоя Космодемьянская?
Д.Прокофьев
―
Да, вы знаете, в огромной степени, да, потому что здесь ее именно величие, вот ее подвига, да, в том что, не забудьте, это ведь 41-ый год, и все еще зимой 42-го, да, все еще не так однозначно, мягко говоря.
В.Дымарский
―
Ага.
Д.Прокофьев
―
И товарищ Сталин прекрасно помнит и московскую панику 16-го октября, когда там из Москвы сбежало там начальство, и то, что немцы оказались под Москвой. И зимой 42-го года пример такого героического поведения, причем поведения девушки, конечно, он не только был вдохновляющим, он был в огромной степени и уникальным, и ярким, и значительным, то есть в моральном величии подвига сомневаться нет возможности.
В.Дымарский
―
Да.
Д.Прокофьев
―
Ну, а что касается других, вот есть пример, конечно, если вспоминать, то, например, англичане помнят свою женщину, да, вот такая была Нур Инайят Хан по происхождению индийская принцесса, настоящая принцесса, которая родилась в Москве в свое время, в 14-ом году. У нее был, отец были индийский учитель, они, естественно, покинули после Революции, вернее нет, еще до Революции покинули страну. И Нур Инайят Хан, он стала писательницей, а с началом войны она пошла в британскую армию, курсы радистов, и работала в оккупированном Париже, была радисткой. И дольше всех, полтора года она была радисткой британской разведгруппы в Париже, и в 44-ом году была казнена немцами. Вот пример.
В.Дымарский
―
Вы знаете, вот я читал, готовясь к нашей программе, я читал о многих героях, там и о Зое, и Лизе Чайкиной в частности. И вот кто-то из авторов их как бы противопоставляет вот по какому признаку, что Зоя была мученицей, у которой, тем не менее, не было осознания своего мученичества, своего героизма, своего поступка во имя некого успеха воинского, она ничего не сделала из того, что ей поручили. В этом смысле, да. Она попала сразу в руки врага, да. И стала мученицей, действительно. А Лиза Чайкина, мол, у нее, тоже время совершенно, Лиза Чайкина тоже ноябрь 41-го года.
Д.Прокофьев
―
Ага.
В.Дымарский
―
А у Лизы Чайкиной было все-таки, она тоже была мученицей, но у нее было сознание некоего выполненного долга в том смысле, что она, ну, она была кадровой партизанкой…
Д.Прокофьев
―
Ну, да.
В.Дымарский
―
Так сказать. И она занималась некими конкретными вещами, я не знаю, насколько это, может быть, это слишком усложненный…
Д.Прокофьев
―
Вы знаете, я не стал бы делать этого противопоставления, я думаю, что…
В.Дымарский
―
Ну, там ни то чтобы противопоставление, там сравнение скорее, да, немножко разные мученичества, да, разные осознания, что ей должно быть вдвойне, может быть…
Д.Прокофьев
―
Еще было еще тяжелее, что ей было еще тяжелее…
В.Дымарский
―
Кому?
Д.Прокофьев
―
Зое, конечно, конечно, в этой ситуации, да. Возможно, возможно, мы сейчас не можем этого сказать, потому что мы не знаем. Этого никто никогда не узнает, но сам факт такого вот этого доблестного поведения, абсолютно для человека в том величии, да, что она не была там, например, вот этим таким, условно говоря, подготовленным матерым, как тот же Спрогис, да, который вот, а действительно вот московская девочка оказывается в таких чудовищных обстоятельствах, до конца выполняет свой долг, да, в то время как мы знаем, что в 41-ом году сдавались, в плен сдавались сотнями, тысячами, немцы были под Москвой. Вот безумно вот это напряжение ноября 41-го года, а ведь не забудьте, ноябрь 41-го еще Красная армия отступает, и наступление началось только в декабре, она даже себе представить не могла, что будет дальше. И вы знаете, вот фильм «Зоя», там она в конце произносит, знаете, какую фразу, с которой она обращается, вот та ее речь. Она говорит: «Все будет хорошо».
В.Дымарский
―
Ну, что, мы вот поговорили о Зое Космодемьянской. Я думаю, что много героев войны, да, много наносного, много реального. И в общем, мы продолжаем еще спустя много десятилетий, еще продолжаем разбираться в страницах геройства, и не геройства Великой Отечественной войны. Ну, и наша рубрика, как всегда, «Голоса Блокады», живые свидетели Блокады вспоминают, личные воспоминания, там семейные воспоминания. И до встречи через неделю! Всего доброго!
Д.Прокофьев
―
Всего доброго!