Золотые правила профессии - Анна Шатилова - Телехранитель - 2018-12-02
02.12.2018
Е.Афанасьева
―
Добрый вечер! В эфире «Телехранитель», программа о сути телевидения, о тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии Елена Афанасьева, и как всегда по воскресеньям, говорим мы с вами о персонах, программах, событиях и антисобытиях, которые влияют на то, каким наше телевидение будет сегодня и завтра.На этой неделе в понедельник, 26-го числа, у легендарного диктора Гостелерадио СССР, нашей любимой Анны Николаевны Шатиловой был юбилей, страшно сказать, потому что когда эта прекрасная женщина сидит напротив меня, произнести число 80 лет, я думаю…
А.Шатилова
―
И не надо, ну, уже все, теперь тайн нет, Лена…
Е.Афанасьева
―
Тайн нет.
А.Шатилова
―
Лен, можно я уже включусь?
Е.Афанасьева
―
Да, да, здравствуйте, Анна Николаевна!
А.Шатилова
―
Здравствуйте, здравствуйте, радиослушатели! Тайн нет, я просто, ну, не знаю…
Е.Афанасьева
―
Ну…
А.Шатилова
―
Я называю это женской Голгофой, я называю тем, потому что говорят в Европе женщины живут, они сами не знают, сколько им лет…
Е.Афанасьева
―
Прекрасно…
А.Шатилова
―
Живут, наслаждаются, влюбляются, а у нас строгий народный контроль, контроль в действии, поэтому все абсолютно высказано уже…
Е.Афанасьева
―
Говорят теперь, знаете, если говорят, что 50 это новые 30, то 80 это новые 50, давайте так и договоримся?
А.Шатилова
―
Да, да, да, да, да, это…
Е.Афанасьева
―
Тем более, что с вашей энергией, в вашем идеальном, вид, просто надо брать всем пример.
А.Шатилова
―
Спасибо, Леночка, спасибо, дорогая!
Е.Афанасьева
―
Всегда подтянутая, красивая, с идеальным воротничком, это ваш фирменный стиль, да, этот воротничок?
А.Шатилова
―
Знаешь, нашла его в Японии, считайте, потому что когда поехала в Японию, 73-ий год по 74-ый, даже как-то так кто во что, нас тогда не одевали на телевидении, кто во что горазд, и вдруг там я увидела японцев, они шли утром, белые воротнички, девочки на телевидении тоже, потом я увидела такое количество шарфиков, такое количество платочков, и как-то вот выработался, приехала и все рубашечки сына я скорее брала в свое пользование, потом стала покупать, и я уже говорила, что я очень, была у Юлии Меньшовой в программе…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
«На самом деле», она тоже о стиле, я говорю, Юль, у меня одна беда, я беспокоюсь, в стране закончится крахмал, чем я буду, и они мне в студию внесли огромный бумажный мешок крахмала, перевезли его мне загород и…
Е.Афанасьева
―
То есть хватает крахмала?
А.Шатилова
―
Хватает и на кисели, и на компот…
Е.Афанасьева
―
Главное, что далеко не каждая женщина даже известная может найти свой стиль, вы всегда этот фирменный воротничок, всегда красный шарф или платье…
А.Шатилова
―
Леночка, очевидно, вот раньше мы не знали там гороскопы, звезды и прочее, а теперь узнав, что я по стрелец, тигр, и знак огня, очевидно, вот уже предписано, что красный цвет обязательно должен присутствовать, и вот вчера я там ходила на программу, ну, никак я красненького кроме помады, и я уже плохо себя чувствую, вы понимаете, какая это зависимость, знак огня, энергия, тигр, стрелец, это все природой предусмотрено.
Е.Афанасьева
―
Еще раз, дорогие наши слушатели, Анна Николаевна Шатилова, у нее прекрасный юбилей, дай бог всем быть в такой идеальной форме, как она, есть ли еще секреты…
А.Шатилова
―
Спасибо…
Е.Афанасьева
―
Анна Николаевна, вот такого жизнелюбия, энергии, творческого задора и прекрасной физической формы?
А.Шатилова
―
Леночка, очевидно, вот ты понимаешь, то, что состоялось, что я сама безо всякой помощи определилась в своей профессии с 5, с 6 лет, когда был звенигородский, под Шиховом, детский дом, и там работала моя мама, и было 70 человек, детей-сирот, у которых после войны не было…
Е.Афанасьева
―
Это послевоенная, да…
А.Шатилова
―
Родителей, и вся жизнь моя, детство прошло там, и плюс, вот говорят роль личности в истории, роль личности в любом коллективе, в школе, в детском саду, она важна, в этом детском доме были воспитатели, и одна из них НРЗБ потом, она талантливейший человек, после войны она такую сказку создала в этом детском доме, и она со мной, с шестилетней девочкой, еще не умеющей читать, стал разучивать стихи, первое было стихотворение «Березка», а второе такое, знаешь, патриотическое, «Баллада о Заслонове…», это белорусский партизан, «…и его адъютанте Женьке», и это стихотворение «Березка», оно было в журнале «Пионер», березка и скромная стоит девочка, НРЗБ после войны, из марли сшили мне платье, заштриховали под слой березки, косичку сделали, белые чулочки, значит, веночек из березовых, веточки березовые в руках, и вот я с этим нежным стихотворением выступала, там клуб большой был, детский дом, самодеятельность, а вот «Баллада о Заслонове», я к чему веду сейчас скажу, это патриотическое стихотворение, это другой посыл на весь зал, сидит зал и я, девчонка, читаю эту, и когда меня сейчас спрашивают, у вас такой поставленный голос, а кто вам ставил голос, я же театральных не закончила, не училась даже, у меня убежденность, чем раньше ребенок вот так начнет читать стихи, голосом своим владеть, и идет очевидно естественная постановка голоса, вот у меня убежденность в этом.
Е.Афанасьева
―
То есть вы не занимались так как балетные у станка…
А.Шатилова
―
Нет, нет, нет…
Е.Афанасьева
―
Специальными упражнениями…
А.Шатилова
―
Нет, нет, нет, только…
Е.Афанасьева
―
То есть это от природы.
А.Шатилова
―
И в институте, и в школе на сцене всегда, в общем, вот так.
Е.Афанасьева
―
Анна Николаевна, меня совершенно поразил тот факт, и я знаю, что когда вас поздравляли на директорате «Первого канала», Константин Львович Эрнст сказал, что его этот факт поразил, что вы объявляли стране…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Тогда Советскому Союзу об убийстве Кеннеди…
А.Шатилова
―
Да, конечно, Лен…
Е.Афанасьева
―
Это просто сидит прекрасная молодая женщина, и вдруг…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Я понимаю, что когда я еще не родилась, она рассказывала…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Стране об убийстве Кеннеди.
А.Шатилова
―
Да, Эрнст поразился действительно, Лен…
Е.Афанасьева
―
Как это было?
А.Шатилова
―
А это было так, потому что 4-го марта 59-го года я впервые в жизни держала конкурс диктора, я училась в институте на физико-математическом факультете, я говорю, все, говорят, случай в нашей жизни все, и этот случай, мы приехали с целины, Алтай, вся Москва, вы не родились, а мы уже в товарне, товарный, знаешь, что такое, вагон, ни окон, ничего, и вся Москва, студенты, нас отправляют на целину, у меня был Алтай, оттуда я приехала опять с медалью, очевидно потому что мы в школе, Новоалексеевка деревня, мы устроили ребятам пионерский костер и с одной из девочек я разучила свою «Березку», свое стихотворение, да, вот эта медаль, и я зашла в институт, мы тогда жили, как-то вся Казанская дорога была в общежитиях студенческих, Малаховка - это наше было пристанище, дальше бауманцы жили, художественный институт, и мысль ушла, мысль ушла…
Е.Афанасьева
―
Мы говорим о том, как вы поступили в дикторы…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Как это случилось…
А.Шатилова
―
Да, да…
Е.Афанасьева
―
И потом…
А.Шатилова
―
И вот конкурс…
Е.Афанасьева
―
Уже про…
А.Шатилова
―
Конкурс…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
Конкурс на радио, молодежная группа, нас набрали 5 человек, и впервые, это был клуб редакции «Известия», сейчас на Пушкинской огромное здание, тогда это было одноэтажное жёлтенькое здание, а знаете где был наш радиокомитет?
Е.Афанасьева
―
На…
А.Шатилова
―
Там, где сейчас «Россия», вот этот концертный зал…
Е.Афанасьева
―
А…
А.Шатилова
―
Там сейчас, да …
Е.Афанасьева
―
Я думала…
А.Шатилова
―
Это был радио…
Е.Афанасьева
―
Это где Пушкинский, там же на Пушкинской?
А.Шатилова
―
Да, да, и он назывался «Радиокомитет на Путинках»…
Е.Афанасьева
―
На Путинках…
А.Шатилова
―
Тоже Большой Путинковский переулок…
Е.Афанасьева
―
Вот как…
А.Шатилова
―
А рядом было здание Иновещания, там была очень хорошая столовая, и мы туда ходили, а потом переехали на Пятницкую, и 2 года я занималась там, Высоцкая и Герцик были моими педагогами…
Е.Афанасьева
―
Известные дикторы…
А.Шатилова
―
2 года они вводили в профессию, как работать над текстом, а 62-ой конкурс на радио, в марте, очень такой…
Е.Афанасьева
―
На телевидении уже?
А.Шатилова
―
На телевидении, да, конкурс, и вот тогда нас тоже 5 человек, в 62-ом году, в марте, взяли дикторами-практикантами, и мы год ходили, работали, появлялись…
Е.Афанасьева
―
Это Шаболовка, да?
А.Шатилова
―
Это Шаболовка, прямой эфир, черно-белое телевидение, так что вот так было, понимаете.
Е.Афанасьева
―
Теперь все-таки, раз уж мы вспомнили…
А.Шатилова
―
И…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
О Кеннеди…
Е.Афанасьева
―
О Кеннеди, вы молодая, еще только первый год, второй работаете…
А.Шатилова
―
Да, первый год, я начинаю работать, веду первую программу, тогда их было то…
Е.Афанасьева
―
Первая программа, Вторая программа.
А.Шатилова
―
Время уже первый час ночи, у меня остается только текст познакомить зрителей с программой передач на завтра и познакомить их с прогнозом погоды, я прихорашиваюсь перед зеркалом, сейчас я заканчиваю телевизионный день, и вбегает Юра Владеев, прекрасный был редактор в Информации, Аня, беги срочно в студию, телетайп, а телетайпная была прям рядом, напротив дикторской, телетайп отбивает покушение на Кеннеди, я говорю, Юра, я никогда не читала, что такое телетайп, беги, никого нет, и вот я испуганная, и он мне приносит эти оторванные листы…
Е.Афанасьева
―
Да, вырывали из телетайпа…
А.Шатилова
―
Там я вижу «зпт», «рпт», впервые в эфире, читаю этот текст о покушении на Кеннеди, и я вам говорю, я говорила, я снимала с подругой комнату в 1-ом Колобовском переулке, это рядом Петровка, 38, и я поздно уже во втором часу приехала домой, густонаселенная многоквартирная вот эта, знаете, квартира, и жильцы все на кухне, кухня огромная, склонив голову, Аня, ой, а как-то я говорю, какая-то симпатия была к…
Е.Афанасьева
―
К Джону Кеннеди…
А.Шатилова
―
К Джону Кеннеди, молодой, симпатичный, вот это я читала в эфир, а потом группа, я много путешествую, еще тогда в советские времена от Дома дружбы собирали группы в театральной секции, и я побывала в Вашингтоне на Арлингтонском кладбище, на могиле Джона Кеннеди, и рядом могилка Роберта Кеннеди, вот так, вот такая связь, да…
Е.Афанасьева
―
Анна Николаевна Шатилова сегодня в «Телехранителе».Что такое телевизионная слава того времени? Мне кажется, никто из нынешних людей, считающих себя популярными, масштабов славы телевизионных людей в советское время даже не может себе представить, сейчас кто-то смотрит в интернете, популярные люди дни, кто-то один канал телевидения, кто-то другой, когда вы впервые появляетесь на «Первой программе Центрального телевидения», что после этого происходит, вас начинают сразу узнавать или как?
А.Шатилова
―
Леночка, конечно, тогда как-то было все очень строго, строго, отдел писем, у нас ящички, приходят письма, и конечно, когда ты столько лет работаешь на Шаболовке, нас всего 10 дикторов тогда было, выходишь в эфир, мы работали по заявкам из редакции, в течение недели каждая редакция, их было 13, по-моему, они давали в наш отдел инспекторам заявки на диктора, и уже какие-то программы ты вел постоянно, например, «Кинопанорама» с Алексеем Яковлевичем Каплером, он вел 10 лет, на Шаболовке начиная, я 10 лет сидела, рядышком столик, я очень хочу об этом вспомнить, после программы «Время» выходили в эфир, полтора часа, по-моему, были в эфире, и я читаю, у меня много закадрового текста, артисты, режиссеры, в общем, очень интересная работа была, это была моя постоянная, на меня уже только заявки и были, а так от всех редакций, и спортивная, и музыкальна, и литературно-драматическая, и я вот сейчас анализирую, это было очень хорошо, всегда прямой эфир, заявок много, каждая программа требует, это особый жанр, понимаешь, спортивную ты ведешь, голы, очки, секунды по понедельникам в одном ключе, музыкальную в другом, но тогда надо было, выходя в эфир не было телесуфлеров, мы даже об этом не знали, мы все тексты должны были учить наизусть, представь себе, «Музыкальный киоск», первые 3 программы вела я, если помнят, на Шаболовке…
Е.Афанасьева
―
Еще до…
А.Шатилова
―
А редактором была Элеонора Беляева…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
Красавица. Представь график, я, Шаболовка, 10 вечера, я еще работаю, а завтра утром я уже в прямом эфире должна рассказывать зрителям, клавира показывать и прочее, подходит Элеонора, маленькая дочка еще, я говорю, Элеонора, когда я ночь буду читать, ну, как, ну, почему, ты должна вести, ты в материале, ты такая красивая, и она потом вела прекрасно…
Е.Афанасьева
―
Много лет…
А.Шатилова
―
И вот я до 2-х ночи учу текст, затем на следующей день сижу, как будто я музыкант и все, но память, все шло в копилку, в результате эта у меня память великолепная, и я рассказываю зрителям уже другой жанр, спокойно, показываю клавир, вышло новое произведение, понимаешь, вот каким был у нас график.
Е.Афанасьева
―
Анна Николаевна Шатилова, а когда вас узнавать стали, вот вы вышли в эфир, сразу это узнавание случилось, что вас зрители стали узнавать?
А.Шатилова
―
Нет, ну, конечно, письма, во-первых, огромное количество писем стали мы получать, и потом сразу с 60-ых годов как-то мы с Евгением Сусловым, мы после конкурса поступили, и как-то телевидение нас как молодую пару очень приветствовало, сразу когда программа «Время» началась, мы первыми с Женей вышли в эфир, еще не зная, что такое программа «Время», читаем в расписании, программа «Время», мы к Ольге Яковлевне, инспекторам, а что это такое, не знаю, Информация дала заявку, но программа «Время»…
Е.Афанасьева
―
Это 67-ой год?
А.Шатилова
―
Тогда 60-ые годы, она шла 45 минут, вся за кадром, мы в наушниках, и все эти сюжеты мы должны были уложить, уложить, заканчивай, переходи следующее, секундомера еще рядом у нас не было, а потом уже Шаболовка, уже живьем, студия, и опять как же было, сейчас для каждой программы своя студия…
Е.Афанасьева
―
Это еще «Эстафета новостей», наверное, была, нет?
А.Шатилова
―
«Эстафета» новостей это огромная, это вел Фокин…
Е.Афанасьева
―
А, то есть, а вы уже пришли на программу…
А.Шатилова
―
3 пары всего читали, значит, из мужчин Балашов, Кириллов и Женя Суслов, из женщин Бодрова, Лихитченко и я, мы молодая пара…
Е.Афанасьева
―
Ну, даже те, кто не видел…
А.Шатилова
―
Лен, извини…
Е.Афанасьева
―
Да, да, да.
А.Шатилова
―
Вот сейчас это про программу…
Е.Афанасьева
―
Да, Анна Николаевна.
А.Шатилова
―
Студия, да, большая, в ней и музыкальная, программа «Время», мы с Балашовым ведем программу «Время», живой эфир, камеры, я в наушнике слушаю, Аня, быстро, быстро вставай, сейчас сядет космонавт Комаров, быстро вставай, Комаров…
Е.Афанасьева
―
Интервью в студии, да?
А.Шатилова
―
Я тихо, а Балашов в это время читает, встаю, Комаров садится, Комаров закончил, тихо ушел, я сажусь, вот это все вот так было, понимаешь.
Е.Афанасьева
―
Даже те молодые, которые не застали это в эфире…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Смогли увидеть фильм, известный фильм Меньшова, где вы играете…
А.Шатилова
―
Да, да…
Е.Афанасьева
―
Вместе…
А.Шатилова
―
Да…
Е.Афанасьева
―
С Кирилловым себя, да, то есть как называется камео…
А.Шатилова
―
Да, да…
Е.Афанасьева
―
Вы играете сами себя…
А.Шатилова
―
Леночка, причем я снялась в 6 художественных фильма, и везде играла себя…
Е.Афанасьева
―
Саму себя.
А.Шатилова
―
Диктора Анну Шатилову, но какие партнеры, был двухсерийный фильм «Вашингтонский корреспондент», Всеволод Сафонов, с ним, у него брала интервью, потом с ним же был фильм «Быть братом», опять, Сергей Шакуров играет писателя, я в книжном магазине беру у него интервью, Ивар Калныньш, мы с ним ходим по лаборатории, там тоже что-то, и всегда себя, так что…
Е.Афанасьева
―
Так что в «Зависть богов» вы играли ту самую программу «Время»…
А.Шатилова
―
Да, да, да…
Е.Афанасьева
―
Когда Вера Меньшова играет редактора…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
И подползает, отдает.
А.Шатилова
―
Но пусть не подползали, но это все правда…
Е.Афанасьева
―
Но практически все правда…
А.Шатилова
―
Пока Кириллов читает, я, значит, забираю текст, ему тихонько отдаю, как я вам сказала, что «ТАСС» враждебное телевидение, организация…
Е.Афанасьева
―
Надеюсь, «ТАСС» не обидится…
А.Шатилова
―
Что они поздно…
Е.Афанасьева
―
Поздно давали…
А.Шатилова
―
Приносили нам тексты, да, и я это припечатала, вот это так и было, понимаешь.
Е.Афанасьева
―
Вот такая история, все наизусть…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Сейчас, наверное, современным молодым людям…
А.Шатилова
―
Память…
Е.Афанасьева
―
Трудно это представить…
А.Шатилова
―
Но какая прелесть сейчас, ты свободен, ты говоришь все что хочешь, меру, конечно, надо соблюдать, правила, а тогда, ну, представь, программа «Время», заставки, они упали, помощница в наушниках, какая-то там накладка, зрители видят, что дикторы сидят, программа не идет, сейчас бы я спокойно с юмором сказала, дорогие зрители, буквально полсекунды и мы продолжим наш эфир, тогда мы не имели права, мы сидели…
Е.Афанасьева
―
С каменным выражением лица…
А.Шатилова
―
С каменным выражением, и причем, когда что-то нам говорили, объясните, что, мы из-за солидарности с техниками, с инженерами, мы только не произнести слово, что по техническим причинам, потому что если технические, ребят премии лишат, понимаешь…
Е.Афанасьева
―
У вас, по-моему, были телефоны, да, в студии вы брали…
А.Шатилова
―
И телефоны потом…
Е.Афанасьева
―
В экстренном случае трубку…
А.Шатилова
―
Да, да, да, телефоны…
Е.Афанасьева
―
Мы говорим сегодня с Анной Николаевной Шатиловой, у нее прекрасный юбилей, и продолжим после выпуска новостей на радио «Эхо Москвы».НОВОСТИ
Е.Афанасьева
―
Еще раз добрый вечер! Программа «Телехранитель», в гостях сегодня блистательная Анна Николаевна Шатилова…
А.Шатилова
―
Спасибо!
Е.Афанасьева
―
У нее на этой неделе юбилей был, который она встретила весь в работе, график расписан до последней минуты, я думаю, что это ваша жизнь, которую вы себе выбрали с таким графиком?
А.Шатилова
―
Да, да, ты понимаешь, и удовольствие, что значит точное попадание в профессию, я, вот внуки у меня, думаю, ну, как, надо определиться с детства, у меня бывают встречи со школьниками, студентами, я говорю, как важно с детства понять кем бы ты хотел быть, чем бы ты хотел заниматься, потому что тогда и успех придет, и настроение будет прекрасное, и энергия будет идти, и потом профессия, наша, диктора, она дала столько великолепных встреч с интереснейшими людьми, раньше Шаболовка космическая, все космонавты приходят, Сергей Яковлевич Лемешев, председатель жюри, год мы вели программы, Игорь Александрович Моисеев, мой любимый, вот к ним слова «легендарный», все это подходит, Левитан, который всю жизнь мне был другом настоящим, понимаешь, это дала профессия, профессия, которую я осуществила, с детства мечтала быть диктором, но почему-то с детства, а я тоже диктатором буду, тоже диктатором, но по жизни я иногда диктатор, бывает…
Е.Афанасьева
―
Это очень хорошо.Вы сказали о том, что нельзя было что-то лишнее сказать, нельзя было подставить там техников, а сейчас когда говорят, что у нас цензура на телевидении, там все, некоторые люди, которые в советское время работали, говорят, вы не знаете, что такое цензура, как цензурировалась вот вся информация, которая выходила в эфир, как вы ее согласовывали…
А.Шатилова
―
Нет, мы же, мы просто читали…
Е.Афанасьева
―
Вы читали, а ее согласовывали редакторы…
А.Шатилова
―
Конечно, целая редакция, причем редакция Информация, надо отдать должное, какие же мастера редакторы, операторы, звукорежиссеры, редакторы, понимаешь, ассы, и поэтому все парады на Красной площади обеспечивали, тоже это живой прямой эфир, страны Интервидения все принимали, только сотрудники программы «Время», птска выезжала, понимаешь, и вот…
Е.Афанасьева
―
Вы же, наверное, там чудовищно мерзли, потому что даже вспоминая, что генеральным секретарям и тем, кто стоял на Мавзолее, им нужно было какое-то супер теплое белье, как вы работали?
А.Шатилова
―
И там, вот, понимаешь, я на Красной площади более 50 лет, Первомай, 9 мая…
Е.Афанасьева
―
На Первомай еще тепло…
А.Шатилова
―
7…
Е.Афанасьева
―
А 7 ноября…
А.Шатилова
―
Рассказываю, сначала мы выходили, я говорю из студии с Женей Кочергиным, читали тексты, тут же вносили, мы ничего не видели, все, потом в ГУМе была маленькая дикторская, в одной были Левитан и Высоцкая, а в другой мы, Кириллов, и я помню один Первомай, в окошечко посмотрели, солнце светит над Красной площадью, и вот такие хлопья снега летят, да, но 7-ое ноября очень часто было холодно, очень часто, просто уже когда мы в кадре, 5-ая трибуна…
Е.Афанасьева
―
Вы всегда с прической…
А.Шатилова
―
Да…
Е.Афанасьева
―
Без шапки…
А.Шатилова
―
Да…
Е.Афанасьева
―
Это же просто замерзнуть, говорить надо…
А.Шатилова
―
Но, Лена, я из Японии привезла красивый белый плащ, роскошный, и 7-ое ноября, Красная, все лучшее на Красную площадь, мы стоим, а сзади стояли наши люди, тогда искусственные цветы, 74-ый год, на палке цветы раскрашены, я в белом плаще, мы работаем, дождь идет, неважно, зонт…
Е.Афанасьева
―
Кошмар…
А.Шатилова
―
Затем я еду в метро домой, и мне говорят, а вы знаете, у вас сзади, я говорю, что, ой, во всех цветах радуги, когда я приехала домой, то есть после дождя со всех этих цветов все на мой белый плащ, впервые надела…
Е.Афанасьева
―
Не отстирали?
А.Шатилова
―
Но да здравствует химия…
Е.Афанасьева
―
А…
А.Шатилова
―
Я выстирала, восстановила, и этот плащ у моей невестки, роскошно совершенно, вот так, чего только не было.
Е.Афанасьева
―
А вообще как одевали диктора, вы говорите, был ли какой-то секретный, это секция ГУМа, где вас одевали, или откуда была эфирная одежда?
А.Шатилова
―
Сейчас вот с Красной площадью Слава Зайцев, мой любимый, тем более, я ему, всегда все плащи, пальто я покупала у Славы, звоню, Слава, у меня опять 7-го ноября, у тебя что-нибудь, там пальто есть, а в чем ты была прошлом году, я говорю, в белом, тогда купила, приходи, есть красненькое, покупаю красненькое, работаю, сейчас все плащи, пальто висят, уже я…
Е.Афанасьева
―
Выставку надо сделать…
А.Шатилова
―
На спортивный перешла стиль, вот, тогда, да, нас ведь не одевали на Шаболовке, не было ни косметики, ничего, ни парикмахера, вот та пора, 62-ой год…
Е.Афанасьева
―
Вы приходили сами?
А.Шатилова
―
Слушай, сейчас гели, чего только нет, тогда мы пиво не могли купить, чтобы на пиво накрутиться, и если у кого-то, кто-то достал пиво, и мы видим в холодильнике стоит пиво, но написано: «Пиво Моргуновой, не трогать», мы все равно потихонечку отливали и на голову, вот, это приметы времени, понимаешь…
Е.Афанасьева
―
То есть…
А.Шатилова
―
Одежда…
Е.Афанасьева
―
А потом то что-то было, я помню…
А.Шатилова
―
Потом…
Е.Афанасьева
―
Из своего детского этого шу-шу-шу, что вот дикторы так одеты…
А.Шатилова
―
Да, представь себе…
Е.Афанасьева
―
Потому что вот эта секретная секция…
А.Шатилова
―
Да, и вдруг нам сказали…
Е.Афанасьева
―
В ГУМе…
А.Шатилова
―
Что вот будет телевидение переводить в секцию двухсотую что ли или сотую, ГУМа, по 200 рублей, на 3 года это, и мы должны…
Е.Афанасьева
―
200 рублей на 3 года одежды…
А.Шатилова
―
200 да, мы должны поехать, что-то подобрать, и это отпускалось 2 недели, мы приезжали, тогда был кримплин или кримплен, как правильно сказать, костюмы разных цветов, но одинаковый фасон, мы быстро все это, значит, чтобы уложиться в 200, даже туфельки какие-то, и все, и в этом мы выходили в эфир, но каждый раз созванивались, я вижу, у меня первая программа, у нее вторая, ты в чем сегодня придешь, я приду вот в кримпленовом голубом, ах, и я хотела в нем, то есть каждый раз вот такое было, но, Леночка, об этом я не говорю, я первая 2 года работала еще и на цветном телевидении, которое страна еще не видела, на Шаболовке желтенькое здание, страна еще в цвете не работала, и меня, как блондинку помимо работы здесь в расписании определяли еще на цветное телевидение…
Е.Афанасьева
―
Это тестовое, да, было…
А.Шатилова
―
А?
Е.Афанасьева
―
Тестовое вещание…
А.Шатилова
―
Да, это оно шло куда-то там руководству, вот тут меня одели, меня повезли в ГУМ, мне подобрали розовый костюм, голубой, специально для цветного телевидения, и 2 года я работала в цвете, ну, там такой грим долгий, я объявляла балет, я объявляла оркестры, вот так тоже было…
Е.Афанасьева
―
Анна…
А.Шатилова
―
А потом парикмахер появился, потом, ну, еще сушки были такие огромные, знаешь, потом косметику нам уже в Останкино стали давать, да, да, да, так что все…
Е.Афанасьева
―
Анна Николаевна Шатилова сегодня в гостях в программе «Телехранитель».Вот у меня какой вопрос, не так давно был, по-моему, «Субботний вечер», программа, где были дикторы бывшие Гостелерадио, и по отдельным репликам, как общались друг с другом ваши коллеги, особенно женщины, мне показалось, что у вас была не просто конкуренция, а вот такая вот немножко острая, острые отношения, как вы выживали в коллективе, где такая слава, и наверное, расталкивают локтями друг друга многие?
А.Шатилова
―
Лен, очевидно, во всех коллективах, и в школах, и на заводах, и фабриках, особенно это женщинам, конечно, присуще, тем более у нас, выход в эфир, а мы работаем по заявкам, если передача, если у меня «Кинопанорама» 10 лет, то только я веду, но была интрига однажды, да, в расписании я вижу «Кинопанорама» стоит другая диктор, мне стоит Маринина Ксения Борисовна…
Е.Афанасьева
―
Легендарная режиссер…
А.Шатилова
―
Режиссер…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
Аня, что с тобой случилось, нам тебя не дали, дали то то, чем ты заболела, я говорю, я не заболела, как, а нам сказали, ты больна, то есть кто-то уже хотел, и как она разгон им там устроила, и восстановила справедливость. Редакция народного творчества, всю жизнь я тоже, заявки, значит, были на меня, много. Потом пришел Юрий Александрович Летунов, главный редактор программы «Время», и он сказал, стоп, я отбираю дикторов, которые будут работать только в Информации на программу «Время», других передач чтобы у них не было, концертов и прочее…
Е.Афанасьева
―
То есть это…
А.Шатилова
―
Слава богу, за мной сохранили творчество, Народную редакцию…
Е.Афанасьева
―
То есть это уже то, что теперь называется имидж?
А.Шатилова
―
Амплуа, да…
Е.Афанасьева
―
Вы должны были вести строгие программы…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Да?
А.Шатилова
―
Да, да.
Е.Афанасьева
―
То есть уже нельзя было что-то легкомысленное.
А.Шатилова
―
Да, да, но, Лена, какое наслаждение, почему вы говорите, энергия, все, сейчас вот другое время, страна называется Россией, я в таком, тьфу, не сглазить, дерево есть у вас…
Е.Афанасьева
―
Стучите, стучите, это дерево…
А.Шатилова
―
Или по собственному лбу стучать…
Е.Афанасьева
―
Вот тут стучать…
А.Шатилова
―
Ты понимаешь, я свободный художник, у меня много работы, люди, сейчас много всяких фондов ведут программы, приглашают Санкт-Петербург, Самара, 100 лет ВЛКСМ, мы так ударили по ВЛКСМ, и в Сааре, и в Кремлевском, и в Реутове, ты понимаешь, я наслаждаюсь, профессия любимая, знаю, умею, хочу, еще гонорары платят…
Е.Афанасьева
―
Чудесно…
А.Шатилова
―
Слушай, ну, это чудо просто.
Е.Афанасьева
―
Дай бог всем так!
А.Шатилова
―
Ночью не над работать, ну, красота.
Е.Афанасьева
―
Вы уже упомянули, что вы в начале 70-ых годов работали в Японии, опять-таки вернусь немножко к внутренней кухне интригам, наверное, это было вожделенное место, поехать на 2 года или на сколько там, в Японию, как тяжело было вам туда попасть, и насколько завидовали и пытались не пустить…
А.Шатилова
―
Леночка, слушайте, это была большая тайна, я и знать ничего не знаю, а оказывается несколько моих женщин, коллег, уже им на ушко Кириллов, он был художественным, сказал, что предстоит такое-то, я даю ваши кандидатуры и прочее, прочее, ко мне никто не подходил, меня никто не вызывал, ничего, потом вдруг Кириллов мне шепчет, говорит, вот то то, то то, я тоже дал вашу кандидатуру, вот первый блин, говорят, комом, я уехала, у меня ни квартиры там не было, ни жилья, ни денег, а оказывается это тоже были козни нашего корреспондента, не буду называть, его уже нет, который не хотел, чтобы это все начиналось, оказывается, в Доме Аэрофлота квартира то для диктора была, только я там не жила, я по Токио с чемоданами ходила, мне негде было голову приложить, все последующие 17 человек жили в этой квартире, и уже вернувшись, я узнала, что произошло с мной, летучка, на Пятницкой, ведет Лапин, объявляет всей коллегии, что вот Япония, крупная капиталистическая страна решила пригласить диктора, чтобы по телевидению вести передачи «Говорите по-русски», «NHK» полугосударственная телерадиокомпания, вот предлагаются кандидатуры, называют Жильцову, Моргунову, вот что Кириллов предлагал, и значит, мою он назвал тоже, назвал, и там рассуждали, и кто-то, я сейчас забыла фамилию, он был главным редактором и очень крупно погорел, потому что потом он возглавлял учебную программу на Шаболовке, ой, забыла фамилию…
Е.Афанасьева
―
Ну, неважно…
А.Шатилова
―
Он был в составе этой коллегии, это, вернувшись, я узнала, и там кто-то, ну, обсуждаем кандидатуры, ну, вот Шатилова, да, говорят у нее славянская внешность, и чей-то голос, но она же не член партии, я никогда не была членом партии, потому что даже хотели с программы «Время» снять, если я не вступлю в партию, это было…
Е.Афанасьева
―
О, к нам зашел в студию Алексей Венедиктов!
А.Венедиктов
―
Пока добежал до…
А.Шатилова
―
Алексей…
А.Венедиктов
―
Да…
А.Шатилова
―
Красный цвет…
А.Венедиктов
―
Да, да…
Е.Афанасьева
―
Да…
А.Шатилова
―
Седина, обожаю, обожаю!
А.Венедиктов
―
Я поздравляю!
А.Шатилова
―
Слушай, на самом остром месте…
Е.Афанасьева
―
Да, ну, это же прекрасно…
А.Венедиктов
―
Я пока добежал…
А.Шатилова
―
Алексей красавец какой, а, как мне нравится его прическа, а, мы станцуем, еще станцуем…
А.Венедиктов
―
Извините.
Е.Афанасьева
―
Ничего, и….
А.Шатилова
―
Так вот, Лен…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
И это, с программы «Время» снимем, вступайте…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
В партию…
Е.Афанасьева
―
В партию…
А.Шатилова
―
НРЗБ, и мы вдвоем только, Суслов и я никогда не были в партии, но продолжали читать программу «Время», и там, на этой коллегии возглас чей-то, но она же не член партии, и Сергей Георгиевич Лапин, этот строжайший человек говорит, ну, и что, что она не член партии, она уже 11 лет работает, «Время» ведет, новости читает, прямой эфир, Красную площадь, пусть едет Шатилова, вот, вот как было, это я узнала, когда вернулась…
Е.Афанасьева
―
Понятно, то есть козни все-таки…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
У коллег были…
А.Шатилова
―
Ну…
Е.Афанасьева
―
Еще какие…
А.Шатилова
―
Потом, конечно, потом уже поехали, хоть я попала в очень трудную ситуацию, без жилья, без всего, и Олег Александрович Трояновский, посол, он ничего не мог сделать, как будто, я как самозванка приехала в чужую страну, ничего не имею, тут телевидение, меня уже узнают японцы, а я мучаюсь, мне жить негде, понимаете, кошмар, это самая грустная тема в Японии.
Е.Афанасьева
―
В советское время человек, который ездил заграницу, это что-то недосягаемое, что вы привезли себе из Японии, что тогда было недостижимо для советского человека…
А.Шатилова
―
Я знаю…
Е.Афанасьева
―
Что могли позволить…
А.Шатилова: 73
―
ий год уехала, я знаю, что все дипломаты, которые раньше ездили заграницу, особенно в Японию, было 2 пункта, обязательно привезти машину «Волга», на машину «Волга», и норковую шубу жене, вот это 2 пункта были непременно, так как мне не платили, я приехала в январе, а гонорары, конвертики, мне стали давать только в мае, и я перезанимала, и потом расплачивалась, я даже не знала, что такое ксерокс, у кого какую сумму мне давали, я должна была за жилье заплатить, причем это ужасно было, я одна из советских людей оплачивала потом, Трояновский устроил так, что я жила на территории посольства, деревянный домик, где жили водители, он на слом потом пошел, я единственная, которая ходила в бухгалтерию, и платила за эту комнатку, которую водитель один уступил мне по просьбе Трояновского, вот какой у меня была Япония, чисто вот такой вот…
Е.Афанасьева
―
То есть ни «Волги», ни…
А.Шатилова
―
Нет…
Е.Афанасьева
―
Норковой шубы…
А.Шатилова
―
Нет…
Е.Афанасьева
―
Не получилось…
А.Шатилова
―
Но я очень благодарна, хочу сказать, Всеволоду Овчинникову, по-моему, он жив, здоров…
Е.Афанасьева
―
Да, да, да…
А.Шатилова
―
Потому что он интеллигентнейший, образованнейший человек…
Е.Афанасьева
―
Да, да …
А.Шатилова
―
Он приехал в Японию на 2 месяца, там конфуз произошел с корреспондентом, которого он менял, он из корпункта, водитель, привез мне какую-то посуду из газеты «Правда», какой-то нож американский, он у меня до сих пор, хоть чуть он пособил мне, понимаете, сказал куда можно пойти что-то купить на какие-то копейки и прочее, вот, но потом, я и платила, и гонорары, в последующих это была постоянная, фиксированная зарплата, все равно мне удалось выписать чек на «Волгу», в «Березке» покупали мы с мужем, и конечно, норку я не осилила, но в Канаду, тогда только дипломаты могли заказывать, через одного дипломата, Александр Валанский, у него журналы эти хорошие, я заказала из нерпы серебристый, с норковым воротничком и шапочкой, наряд, и он был прислан буквально за 2 дня до моего отъезда, все это теперь у моей невестки Алины.
Е.Афанасьева
―
Ну, видите какие легендарные вещи…
А.Шатилова
―
Да, так что «Волгу» мне удалось…
Е.Афанасьева
―
«Волгу» муж водил или вы водите?
А.Шатилова
―
Да, нет, я никогда, я далека от этого, муж водил, да.
Е.Афанасьева
―
Муж водил…
А.Шатилова
―
Так что…
Е.Афанасьева
―
Анна Николаевна Шатилова сегодня у нас в гостях в программе «Телехранитель», говорим о всех тайнах профессии, вы…
А.Шатилова
―
Но тайны, еще дорасскажу.
Е.Афанасьева
―
Давай.
А.Шатилова
―
Дикторы ездили, ездили, ездили, конечно, страсти, кому поехать, но все прекратилось, японцы сказали, нет, мы не хотим вообще, тогда наши 2 молодые, некоторое время работали, и их послали в Японию, и они не вернулись в Советский Союз, одна из них уехала в Израиль, другая в Америку, вот так…
Е.Афанасьева
―
Вот так.
А.Шатилова
―
И японцы сказали, нет, мы не хотим осложнения с Советским Союзом, прекращаем…
Е.Афанасьева
―
То есть, оказывается и советские дикторши были, которые уезжали?
А.Шатилова
―
Да, были, были…
Е.Афанасьева
―
Не до конца проверяла их Госбезопасность.
А.Шатилова
―
Ну, вот они остались.
Е.Афанасьева
―
Да, Анна Николаевна Шатилова, вы у нас в Школе «Первого канала» ведет мастер-классы среди Мастерских телеведущих, называем мы это всегда «злотые правила профессии», вас они обожают, все, что профессия сейчас сохраняет, а что современные ведущие потеряли из тех золотых правил, которые были у вас?
А.Шатилова
―
Леночка, понимаешь, если я прошла Школу дикторов радио, серьезная школа, образованнейшие люди, которые выпускали брошюрки, правила, человек у микрофона как себя вести, понимаешь, затем у нас в дикторском отделе каждый раз, чуть ли не еженедельно у нас собрания, летучки, где мы друг друга обсуждаем, как кто вел, сегодня ты обозреватель всего телевидения, завтра ты, понимаешь, у нас все время вот это был какой-то контроль, контроль, контроль, за нашей работой, и конечно, и внешний вид, и нельзя было серьги такие, страна так скромно живет, а вы вот эфир выходите все сверкаете, даже на это все обращалось внимание, понимаешь, и конечно, мы не были такими свободными, я в Японии только почувствовала на «NHK» свободу, когда мне сказали, все беседы о Советском Союзе, я говорю, а кто, сама будешь писать, сама, Анна сан, сама пишешь беседу о Советском Союзе и все, это было прекрасно, и в кадре тут говоришь, смеешься, мне очень понравилось тогда.
Е.Афанасьева
―
Вы сейчас, когда слушаете современных ведущих телевидения, что первое бросается вам в глаза, как профессионалу?
А.Шатилова
―
Во-первых, в Информации скорочтение, вот эта скорость чтения, понимаешь, предполагается, что русский язык, плавная речь, плавно спокойно, потом к нам первым в дикторскую завели «CNN», и мы смотрели, и видели, как там. Когда дикторов не стало и все это расформировалось, и меня взяли в программу «Время» как бы педагогом, посмотри, Анна Прохорова, замечательная, случай рассказываю, я с ней позанималась, в 12 Аня выходит в эфир с новостями, я ее слушаю, смотрю, звонок, что, пожилой голос, что она там читает так быстро, мы с женой не улавливаем ничего, Анька приходит, я говорю, Ань, замечание, куда ты там торопилась, Анна Николаевна, а вы что, не знаете, сейчас в минуту надо успеть произнести 128 слов, я говорю, слушай, я впервые, так сказать, знаю, что математика вдруг присутствует в этом….
Е.Афанасьева
―
А как можно сказать больше двух слов в секунду…
А.Шатилова
―
Кстати, кстати, Лен, во времена Лапина как пострадала Нина Еремина, спортивный обозреватель, мы же все свидетели, программа «Время» заканчивалась, спорт и погода…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
Нина Еремина всегда такая, знаешь, быстрая, допустим, она знает по вёрстке, Нина должна, 2 минуты ей в эфире, Нина работает, берет наушники, говорят, Нина, мы опаздываем, сокращай до 1 минуты, сокращай, и все, Нина в эфире, взволнованная, быстро-быстро, чтобы уложиться, закончилась программа «Время», звонок, звонит Сергей Георгиевич Лапин главному редактору, вызвать Еремину, Нина Еремина, он ей говорит, а почему вы не уважаете наших зрителей, почему вы так торопились, читали, что никто ничего понять не мог, я вас убираю из эфира на 2 месяца, 2 месяца, и Нина, потом ей было после 2 месяцев, эфир, мы же рядом, столики, с ней такое творилось ужасное, вот за скорочтение.
Е.Афанасьева
―
Вот так…
А.Шатилова
―
Сейчас это уже норма, понимаешь, все вот так, и реклама присутствует, надо и то успеть, и другое, время дает другие какие-то правила, понимаешь…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
Их тоже надо уважать.
Е.Афанасьева
―
Анна Николаевна, вот мы вспоминали сегодня этот эфир, когда вы сообщали о покушении на Кеннеди, наверное, это одна из самых…
А.Шатилова
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Таких трагических, какие еще эфиры были самые памятные, вот за все эти годы?
А.Шатилова
―
Ой, памятные, Лена, часто меня крутят, премьер-министр, Валентин Сергеевич Павлов, наши мужчины диктора сняты с эфира, их нет, уже мы читаем в паре с полит-обозревателями, Володя Молчанов, Сергей Медведев, все…
Е.Афанасьева
―
Конец 80-ых это…
А.Шатилова
―
Да, мой выпуск с Игорем Кудриным, великолепным, он и полит-обозреватель, и всю жизнь в Испании отработал…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
Давал материалы, мы работаем с ним, и отчитали, в 3 мы приходили, репетиция материалов, 1 выпуск на Сибирь, 2-ой на Среднюю Азию, и ждем, в 21 выпуск, сидим, в 21 час, сидим в редакции, ждем, все уже остается 10 минут, папка еще не сверстана, «ТАСС» еще не дает основных материалов, мы нервничаем, вдруг за 5 минут, быстро в студию, Шатилова, сейчас будешь читать материал, я говорю, о чем, не знаем, я говорю, пусть Кудрин, нет, ты, вбегаю в студию, вбегаю, я еще не знаю о чем, уже идет Свиридов замечательный, «Время, вперед!», вбегает человек, дает мне рваные листы, рваные такие, о чем, что, я не знаю, все, добрый вечер, товарищ, я включаю, не знаю о чем буду читать, включаю, не работает, не включается сигнальная лампа, включаю, не включается, через стекло мне кричат, читай, это сейчас кадр очень повторяют, но некоторые говорят, это был первый выход Анны Николаевны в эфир, это был может быть даже последний выход, но так вот так они преподносят, и я говорю, не работает микрофон, читай, там шум, звукорежиссер, Аня, читай, это все зритель видит, я не начинаю читать, идет перепалка такая, Аня, Аня, я кину журавль, ты увидишь камеру, до 3 мысленно считай и читай, и весь выпуск я, да, сегодня то, то, то, и вот читаю этот материал, оказывается, обмен пятидесяти и сотенных купюр…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
Оказывается, это для страны, для народа…
Е.Афанасьева
―
Это было первое потрясение тогда…
А.Шатилова
―
Это было такое вообще, подстава, что ужасно, я все это прочитала…
Е.Афанасьева
―
А у самой в голове, как я свои буду деньги менять…
А.Шатилова
―
Да, да, вызывают на ковер, то-сё, в чем дело, долго искали, произошел обрыв кабеля моего микрофона, он отработал, все хорошо, а в 9, можно было подумать, что это какая-то провокация, но впервые я узнала, что такое желта пресса, значит, написали, я сама читала, когда Шатиловой принесли вот этот материал об обмене, она вспомнила, что у нее дома лежало 8 тысяч такими купюрами, ей стало плохо, она упала на микрофон и прочее, прочее…
Е.Афанасьева
―
Вот так.
А.Шатилова
―
Вот так.
Е.Афанасьева
―
Ну, что, у нас сегодня в гостях была прекрасная, замечательная Анна Николаевна Шатилова, у нее на этой неделе был юбилей, с чем мы ее поздравляем, дай бог дальше здоровья, энергии, востребованности, приходите к нам и в следующий юбилей, будем очень рады вас видеть!
А.Шатилова
―
Леночка, спасибо! Мне очень приятно было с вами общаться…
Е.Афанасьева
―
Да.
А.Шатилова
―
И вообще мне нравится ваш тон, ваш голос…
Е.Афанасьева
―
Спасибо большое!
А.Шатилова
―
Очень спокойный, очень такой добрый, поэтому я с удовольствием побеседовала с вами.
Е.Афанасьева
―
Елена Афанасьева, прощаюсь до следующего воскресенья, всего доброго, до свидания!
А.Шатилова
―
Всего доброго!