Михаил Фишман, Вера Кричевская - Телехранитель - 2017-02-27
Е.Афанасьева
―
Добрый вечер. В эфире «Телехранитель», программа о сути телевидения, о тех, кто определяет и хранит эту суть.В студии Елена Афанасьева, и сегодня не воскресенье, но сегодня специальный выпуск программы «Телехранитель». Я в этот день скорбный, день памяти Бориса Немцова позвала в студию «Эха Москвы» тех, кто сделало фильм «Самый свободный человек». «Слишком свободный человек», - поправил автор Михаил Фишман. Здесь же Вера Кричевская. Вера и Михаил сделали этот фильм, и он был показан в рамках Артдокфеста. Я программа говорю, да? В огромном зале кинотеатра «Октябрь» с большим успехом, с аншлагом. А сейчас он выходит в прокат. Вот об этом, о фильме, о прокате и об этой скорбной дате мы и будем говорить сегодня с Верой Кричевской и Михаилом Фишманом. Здравствуйте.
В.Кричевская
―
Добрый день.
М.Фишман
―
Добрый вечер.
Е.Афанасьева
―
Странно будет звучать вопрос: откуда идея или кто заказчик фильма? Вот, я понимаю, насколько это ужасно звучит, но, все-таки, кто придумал создать этот фильм? Вера?
В.Кричевская
―
Миша.
Е.Афанасьева
―
Миш, почему родилась идея?
М.Фишман
―
Этот фильм – у него довольно сложная судьба. Так получилось, что мне предложили написать сценарий для немецкого документального фильма о Немцове – это было летом 2015 года, и я начал писать сценарий и начал брать интервью, и в процессе этой работы стало понятно, что получается что-то более масштабное, чем 50 минут (или сколько там), что в результате вышло на этом немецком телеканале. И тогда я позвонил Вере и сказал, что вот у меня есть, чем поделиться. И вот тогда с тех пор мы уже делали это вместе.
Е.Афанасьева
―
И кто кроме Веры вас поддержал? Были ли люди, которые кроме того, что давали интервью, как-то еще, все-таки, для того, чтобы сделать фильм двухчасовой?
В.Кричевская
―
Ну, в первую очередь это Дмитрий Борисович Зимин и его сын Борис Зимин. Они наши основные, как говорят, доноры, спонсоры.
М.Фишман
―
Да-да-да. Собственно, как только я позвонил Вере, после этого следующая задача – это надо было понять, как мы это сделаем. И тогда-то Дмитрий Борисович нас сразу поддержал.
В.Кричевская
―
Мгновенно. Я очень хорошо помню наш разговор с Борисом. По-моему, мы послали ему какую-то идею, поговорили по Skype’у и, по-моему, на следующий день или через день было открыто нам финансирование. Спасибо им огромное.Но не только они. Мы всё равно вышли... Мы не знали, что получится. И мы вышли за пределы какого-то бюджета, и помог нам завершить фильм Дмитрий Разумов.
М.Фишман
―
Дмитрий Разумов, да. Ну, человек известный в российских бизнес-кругах, он нас поддержал уже на последнем важном этапе, когда надо было довести фильм до проката, и без него бы это тоже было очень трудно сделать.
Е.Афанасьева
―
Итак, фильм выходит в прокат, что для документального кино в России вообще большое-большое-большое исключение. У нас документальное кино идет очень маленьким экраном, чаще всего в Центре документального кино или изредка в других, и очень редко доходит тем более до городов не столичных (не Москвы, не Петербурга). Как это удалось? Вера?
В.Кричевская
―
Ну, во-первых, конечно, это боль, потому что... Вот, вообще фильм выходит в прокат в длинные выходные – это называется «long weekend», да? С 23 февраля большие выходные.
Е.Афанасьева
―
То есть он уже вышел? Его уже люди могут смотреть и еще смогут какое-то время?
В.Кричевская
―
Да. Но проблема в том, что, конечно, директорам кинотеатров конъюнктурно не выгодно брать такой фильм, особенно на длинные выходные, потому что коммерческие – выгодно показывать игровое, американское кино и вообще...
Е.Афанасьева
―
С кем придется биться фильму о Немцове? Уже бьется. Там, голливудские фильмы, наверное, да?
В.Кричевская
―
Ну, конечно. На самом деле, это ужасная проблема. Я говорю как человек, который давно занимается документальным кино как продюсер, да? И это боль огромная, что, действительно, документальное кино, в особенности российское документальное кино вообще не имеет никакого проката. И это не касается там политического кино, это вообще жанр, который, конечно, кинотеатрам, особенно где-то далеко от Москвы и Санкт-Петербурга совершенно не выгодно с ними работать.И огромное спасибо тем кинотеатрам в тех городах (это там Пермь, Саратов, Екатеринбург)... Миш, помогай.
М.Фишман
―
Калининград.
В.Кричевская
―
Ну, Петербург, естественно, Москва, Ярославль, Нижний. Спасибо директорам этих кинотеатров, которые пошли на риски коммерческие и в этот сложный уик-энд, на котором можно точно там американским каким-то продуктом заработать, наверное, деньги, они поставили наш фильм на свои большие экраны. И мы надеемся, на самом деле, что еще в ближайшие неделю-две еще присоединятся другие кинотеатры, которые переживут этот сложный уик-энд, за который они хотят заработать больше денег, и, все-таки, начнут показывать наше кино, и вообще в принципе мы очень надеемся, что русское документальное, российское документальное кино будут показывать в ближайшее время в прокате в России. Я говорю вообще про жанр.
Е.Афанасьева
―
Я насколько знаю, вы автор, летаете сейчас... У вас есть встречи в этих городах, в этих кинотеатрах, вы представляете этот фильм лично. То есть растолкать надо интерес к этому кино, да? Почему вы решили летать и ездить, и представлять? Миша?
М.Фишман
―
Я бы не сказал «растолкать». Мне кажется, не совсем, все-таки, это верно. Да нам самим хочется встретиться со зрителями и поговорить об этом и в Нижнем Новгороде, и в Ярославле. Это, в основном, города, где наш герой оставил довольно серьезный след, и нам как-то с самого начала казалось, что это очень логично быть при этом, да? Вместе со зрителями в Нижнем Новгороде посмотреть фильм, конечно.
В.Кричевская:Боль огромная, что, документальное кино, в особенности российское вообще не имеет никакого проката
В.Кричевская
―
Мы с самого начала хотели 23-го в первый день проката на премьеру ехать не в Каро, а в Нижний.
Е.Афанасьева
―
Я напоминаю, уважаемые слушатели, мы говорим сегодня о фильме, который вышел в прокат в кинотеатрах, ограниченно, конечно. Фильм называется «Слишком свободный человек», он посвящен Борису Немцову и всем нам, всей стране, которая прожила эти 25 лет вместе и как мы менялись.Я сформулирую так. Как вы формулировали себе задачу? Вы несколько раз подчеркивали, что это не просто про Бориса. А о чем фильм? Михаил?
М.Фишман
―
Во-первых, это, конечно, дань памяти. Это дань памяти Борису Ефимовичу Немцову, выдающемуся политику современной России, всех последних 25-ти лет. Сколько современная Россия себя знает, столько в ней жил и работал Борис Немцов. И это дань памяти.А во-вторых, так получилось, что это фильм об истории нашей страны, о том, как мы вместе с ним, если угодно, прошли эти 25 лет. Давайте обернемся и посмотрим.
Е.Афанасьева
―
И когда вы смотрели, монтировали, брали интервью, что вас больше всего удивило, когда уже идет не текущая оценка событий, а взгляд отсюда в те годы, которые мы прожили? Вера?
В.Кричевская
―
Я могу сказать, что всё, что... Мне кажется, что почти все наши герои смотрят в 90-е, назад с очень светлыми чувствами. Вообще, вот, мне лично хотелось как-то реабилитировать 90-е, потому что мне не нравятся те оценки 90-х, которые, там, в каком-то массовом сознании существуют. Мне не нравится слово «лихие 90-е», мне всё это не нравится. Я считаю, что 90-е – это прекрасные, такие, базовые, очень важные, фундаментальные вещи для развития России.И мне кажется, что все наши герои, по-моему, без исключения смотрят туда очень со светлыми чувствами. И мне кажется, что мы смогли это передать.
Да, мы делаем ошибки, да, мы все растем. Каждый из нас проходит разные эволюционные пути. Но без этого, ну, не прийти никуда.
Е.Афанасьева
―
Миш, вы когда брали интервью у очень большого количества людей, сколько у вас собеседников всего было за время работы над фильмом?
М.Фишман
―
Ну, это несколько десятков человек.
В.Кричевская
―
Намного больше, чем в фильме.
М.Фишман
―
Да, это больше, чем в результате есть в фильме.
Е.Афанасьева
―
Было ли то, что вы узнавали для себя, чего вы не знали? И было ли то, что вас поражало приятно или неприятно?
М.Фишман
―
Ну, сегодня 27-е число, годовщина, и я, в частности, и поэтому (но не только) скажу, что меня, конечно... На меня произвело большое впечатление... Ну, мы все знали Немцова, мы все... Мы – я имею в виду журналисты. ...те, кто еще работал даже в конце 90-х и...
Е.Афанасьева
―
И я скажу, что с начала 90-х – я еще в Верховном Совете в Кремле видела, когда он только пришел на первый Съезд народных депутатов. Оттуда помню
М.Фишман
―
Ну вот. Вот, вот. Я чуть позже заступил на вахту...
Е.Афанасьева
―
Кучерявый.
М.Фишман
―
Но я жил всё это время... Я как журналист был с ним хорошо знаком, естественно, как и многие. Не то, что специально близкие у нас были отношения, как, я думаю, как у Немцова со мной в этом смысле с журналистами.Но пока я работал над фильмом... Вот, сколько это заняло? Полтора года примерно, да? Я, на самом деле, понял, что моя картина, мое представление о нем было не вполне верным. Что у меня Немцов до этого, до того, как я начал это делать, был такой, что ли, был такой плоский образ. А вот такой, каким мы его всегда видели, и как будто это один и тот же человек и в начале пути в 90-х, и в конце, уже в конце нулевых и так далее.
А на самом деле, это не так. На самом деле, он менялся. На самом деле, он становился более опытным, более серьезным политиком. И я это... Это мое главное. Вот, если речь идет про него, это то, что я не знал до этого, я этого не понимал. Я это понял уже в процессе работы над фильмом, что Немцов менялся, он становился глубже, серьезнее и масштабнее с каждым годом. Вот, что я для себя вынес.
Е.Афанасьева
―
Вера?
В.Кричевская
―
А для меня очень важно... Ну, я абсолютно поддерживаю все слова, которые Миша только что сказал. Меня поразило... Я просто об этом никогда не думала. Меня поразила его последовательность как политика. Его хребет такой, который у него был, и последовательность.Не случайно мы начинаем фильм фактически с событий, там, 1991 года, ну, 1989-го (чуть-чуть из-за такта). И заканчиваем кадрами опять этого 1991 года, опять этот триколор, этот флаг российский. Потому что за несколько часов до смерти здесь, в студии «Эха Москвы» он опять говорил ровно то, что он говорил в 1991-м. То есть он абсолютно стал таким символом для меня лично вот этой истории молодой России, вот этих 25-ти лет. Вот, до того, как я начала работать над этим фильмом, я так, конечно, о нем не думала. И на самом деле, мне не хватает никаких слов это объяснить, насколько это глубоко, насколько история России и жизнь Бориса Ефимовича переплелись и стали абсолютно одним целым. И мы не хотели это видеть... Ну, как бы, или там нас заставляли это не видеть (ну, я имею в виду на массовом таком уровне), и, конечно, это поразительное такое открытие мое во время работы.
Хотя, вот так вот, с точки зрения фактов не было чего-то, чего я не знала. Ну, там 2 вещи для меня были большим открытием, а так я всё знала довольно хорошо.
Е.Афанасьева
―
Михаил Фишман?
М.Фишман
―
Да-да. И у нас у всех, опять-таки (вот, я со своей колокольни скажу), было представление в течение всех тех лет, что Немцов говорит простые вещи, а оттого, может быть, не очень важные. И такое было к нему отношение в принципе сильно развито, по крайней мере, в такой, в журналистской среде, что, ну, он человек, устроенный так, слегка популистски даже в хорошем смысле этого слова, но, тем не менее, сильно упрощающий.
Е.Афанасьева
―
Но политик должен быть в хорошем смысле популистом.
М.Фишман
―
На самом деле, я, опять-таки... Это реально так. Пока мы работали над этим фильмом, выяснилось, что те простые вещи, которые он произносил и говорил в жизни, оказывались очень важными. Что он (НЕРАЗБОРЧИВО) так просто, но называл вещи своими именами и бил в важные точки.
Е.Афанасьева
―
Если вы подчеркиваете и, в общем, справедливо, что фильм не только о Немцове, но и о нас, и о стране...
В.Кричевская
―
Он обо всех о нас, да.
М.Фишман:Я понял в процессе работы над фильмом, что Немцов менялся, становился глубже, масштабнее с каждым годом
Е.Афанасьева
―
...значит ли это, что, на ваш взгляд, именно судьба Немцова вот так вобрала в себя эти 2,5 десятилетия с вот этими просто невероятными всплесками и подъемами в судьбе страны? Вера?
В.Кричевская
―
Ну, конечно. Я считаю, что это одна история. И это наша общая история. Это и моя история, это и моя профессиональная история, и Мишина. Уверена, что ваша.
Е.Афанасьева
―
Миш, а вы говорили, очень много людей, у которых брали интервью. Были ли те, кто отказывались, говорили «Не, старик, давай лучше не надо» или «Ну, давай я запишусь, но вот ты это, это и это не спрашивай»? Я не спрашиваю о фамилиях. Были ли? И много ли их?
М.Фишман
―
Ну, такие люди были, но мне кажется, что важно понимать, что есть разные герои для нашего фильма потенциальные. С одними этот фильм меняется и становится другим фильмом (это принципиальные, ключевые для него фигуры), а с другими принципиально не меняется. Это будет фильм, ну, вот, просто немножко...
В.Кричевская
―
Еще какой-то оттенок появится.
М.Фишман
―
Какой-то оттенок. Соответственно, мы когда искали этих людей, мы это тоже понимали, поэтому за кем-то мы охотились более тщательно и настойчиво, чем за кем-то еще, потому что ничего страшного, если какую-то краску мы упустим, но, вот, важное нам упустить нельзя. И если мы говорим про важное, то, ну, все отметили, все видят, что в фильме нет Анатолия Борисовича Чубайса и других таких вот фигур, принципиально важных и как товарищей Немцова, и как ключевых фигур российской истории 90-х и нулевых. Мне другие в голову не приходят.
Е.Афанасьева
―
Я напоминаю, уважаемые слушатели, сегодня в этот день скорбный, День памяти Бориса Немцова мы говорим о фильме, который посвящен ему, и времени, в котором он жил и мы жили с вами. Фильм называется «Слишком свободный человек», сделали его мои сегодняшние гости Михаил Фишман, Вера Кричевская. У вас есть шанс посмотреть его в кинотеатрах – он вышел 23 февраля, и мы надеемся, еще какое-то время будет в ограниченном, правда, прокате. Вера, сколько копий всего сейчас у вас в прокате?
В.Кричевская
―
Ой, вы знаете, я, по-моему, считала на неделю назад 28 копий. Для документального кино это очень...
Е.Афанасьева
―
Это огромный прокат.
В.Кричевская
―
Это широчайший прокат. Ну, надо обязательно сказать спасибо Центру документального кино – это наш прокатчик. Это Соня Капкова. Они очень многое сделали и делают для того, чтобы продвинуть этот фильм. И я думаю, что, на самом деле, появятся еще города. Нам, конечно, хочется в России шире показать. Вот, я призываю всех, не знаю там, сопричастных директоров кинотеатров где-то далеко, особенно Дальний Восток, Сибирь мы совсем мало захватываем. Обязательно свяжитесь с нами: мы очень хотим показать этот фильм. И я уверена, что еще появятся площадки, еще появятся копии.
Е.Афанасьева
―
Естественно, у наших слушателе, которые не попадают в те города, где сейчас можно посмотреть, будет вопрос: будет ли какой-то канал? Ну, в первую очередь напрашивается вопрос, будет ли Дождь или какой-то другой канал?
В.Кричевская
―
Будет платный сервис, который появится в какой-то момент после проката. Будут премьеры в нескольких европейских столицах и в США, потому что очень большой запрос. Хотя, конечно, этот фильм только для русского зрителя – он очень-очень эмоциональный, это то, что передать иностранцам невозможно. Потому что это, все-таки, фильм про наш опыт, про нашу жизнь.И появится в ближайшее самое время в iTunes и в каких-то платных сервисах.
Е.Афанасьева
―
То есть, уважаемые слушатели, если вы не видите в своем городе в кинотеатрах этого фильма, то будет возможность посмотреть его в интернете.
В.Кричевская
―
Да. Но самая, конечно, в Москве доступная площадка – это Центр документального кино.
Е.Афанасьева
―
То есть смотрите сайт ЦДК и других кинотеатров, и, пожалуйста, вы можете сходить и 2 часа посмотреть на то, что мы с вами прожили, немножечко со стороны. Уже сейчас это, наверное, можно сделать. По горячим следам всегда сложно, а сейчас...Меня как раз в фильме, когда я смотрела, больше поразило то, что у вас герои не только Борис, не только время, но вот те все люди, которые дают интервью, они ведь тоже герои. Ведь, они... Я их всех практически (ну, большинство) знала в те времена, о которых они рассказывают. И как они оценивают их сейчас?.. Кто-то совсем по-другому.
Вот, например, меня поражает, конечно, сейчас, когда они говорят, что «Ну а, может, лучше бы Зюганов выиграл в 1996-м». Это так наивно! Я вспоминаю эти 1995-й и 1996-й год, как они тогда бились, и как Зюганов боялся, что он, не дай бог, выиграет. Это сейчас, конечно, и наивно, и смешно, и очень грустно.
Сильно ли люди переоценили, вот, с точки зрения переоценки всего произошедшего, когда вы с ними разговаривали? Михаил?
М.Фишман
―
Ой, мне трудно судить, насколько они переоценили. Важно было, чтобы люди разговорились и начали говорить, и говорили про то время, про себя, про Немцова, про их общую жизнь. И это касалось и 90-х, и нулевых, и мы со всеми шли по такому одному сценарию, если угодно.Разговоры? Ну, что люди при этом для себя переоценили, мне трудно судить – я так не возьмусь.
Е.Афанасьева
―
Вера, сейчас, конечно, наверное, кажется, что гораздо больше возможностей иметь какую-то хронику вот этих лет, нежели человек бы делал фильм, там, про какую-то персону былого времени, когда не было такого количества съемок, да? У вас было достаточно материала? Много ли сохранилось всего? Либо у вас были проблемы с материалами?
В.Кричевская
―
Да, были колоссальные проблемы с материалом, потому что его было слишком много. И понимаете, тут очень важно было подобрать именно такой кадр, именно такой кусочек, именно такую цитату, чтобы эмоционально выстроилась вся вот эта вот история.
В.Кричевская:Мне кажется, что почти все наши герои смотрят в 90-е, назад с очень светлыми чувствами
И я знаете, как? Методом тыка приклею один кадр, посмотрю 10 раз – «Не, давай попробуем другой приклеить». Ну, я не знаю там, НТВ когда отгрузил мне в отпуск летом в июне 48 часов, только связанных с Борисом Ефимовичем.
Е.Афанасьева
―
48 часов?
В.Кричевская
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Только НТВ?
В.Кричевская
―
Да. А потом ВГТРК просто... А вообще до 1996 года основной массив находится на ВГТРК.
Е.Афанасьева
―
В архиве?
В.Кричевская
―
В архиве, да-да-да, основной массив. И там еще, может быть, 30. И еще Первый канал. И, как бы, это всё... А потом еще там где-то: «Вот этот кадр надо взять на РЕН ТВ, вот этот вот конкретный на РЕН ТВ». И ты понимаешь, что ты обрастаешь, голова просто...Вот, я, знаете, я пережила еще раз все свои лучшие профессиональные годы жизни.
Е.Афанасьева
―
Зрители, вообще режиссеры – люди закадровые, но кто-то увидит в одном из кадров Веру на 15 лет моложе.
В.Кричевская
―
С щеками.
Е.Афанасьева
―
Такую же прекрасную рыжую, но не такую похудевшую с Борисом Ефимовичем рядом, поэтому... Лишний раз показывает этот кадр, насколько это личный фильм для автора.
В.Кричевская
―
Но вы знаете, вот я, например, я так сидела, думала: «Так. Значит, 1996-й год, Давос. Значит так, работал Глускер. Правильно?» Пишу Глускеру: «Вадик, вспомни это, это, это. Что там?» «Так, я помню. Значит, Норд-Ост. Боря Кольцов. Значит... Борька, как? Что там?» И вот так это всё.
Е.Афанасьева
―
Нижний Новгород, значит, Нина Зверева и так далее, и так далее.
В.Кричевская
―
Ну, Ирина Преображенская и так далее. То есть так много хроники возникло просто, вот, из моей головы...
Е.Афанасьева
―
Потому что мы это всё сами прожили.
В.Кричевская
―
Ну, потому что мы это всё сами производили, делали, да.
Е.Афанасьева
―
Я напоминаю еще раз, мы говорим о фильме «Слишком свободный человек». Его можно увидеть в кинотеатрах. Чуть позже для тех, кто не сможет найти в своих городах его в кинотеатре, он будет в интернете. Все-таки, надеюсь, что кто-то покажет...
В.Кричевская
―
Ну, Дождь наверняка.
Е.Афанасьева
―
Да. Ну, естественно. Первая мысль о Дожде, разумеется.
В.Кричевская
―
Не, ну, Наташа Синдеева очень сильно нам и помогает, и рассчитывает.
Е.Афанасьева
―
Я помню, что в тот день... К сожалению, я в тот день, когда показывали на Артдокфесте, работала, до последнего надеялась прийти, но не смогла. Но в тот день вся френдлента писала, конечно, только об этом, и я запомнила реплику там, что «Вот, можно увидеть всю френдленту в одном месте». То есть собрались все те, кто эти годы проживал вместе, отдельно, ругались, ссорились, мирились и смотрели.
В.Кричевская
―
Вы знаете, этот фильм... Извините, Лен, что перебиваю. ...он вообще очень... Вот эта фигура Немцова... К сожалению, это произошло после его ухода. ..объединила очень разных людей. И то, что в фильме одновременно это такая площадка, на которой одновременно выступают Михаил Фридман и Алексей Навальный или, там, Валентин Юмашев и...
Е.Афанасьева
―
Диапазон поражает, конечно.
В.Кричевская
―
...и Илья Яшин, да? То есть всех этих людей объединил Борис Ефимович. И то же самое также случилось и с реакцией на наш фильм. Потому что, там, Алексей Навальный выступил на следующий день в несвойственном ему жанре кинорецензии и Владимир Владимирович Познер, например, тоже.
Е.Афанасьева
―
То есть люди многие, которых жизнь дальше развела (не буду говорить «по разным полюсам, но развела»)...
В.Кричевская
―
Да, развела. И Владимир Владимирович Познер, и Алексей Навальный – они настойчиво рекомендовали обязательно посмотреть это кино.И я считаю, что вот в этом вот это и есть фигура Немцова.
М.Фишман:Ничего страшного, если какую-то краску мы упустим, но, вот, важное нам упустить нельзя
Е.Афанасьева
―
Мы говорим о фильме «Слишком свободный человек». Михаил Фишман здесь, Вера Кричевская. У нас сегодня специальный выпуск программы «Телехранитель», несмотря на то, что это не воскресенье. Но именно сегодня День памяти Немцова. Время идет так быстро, и из этих трагических уже прошедших лет полтора года заняла работа над этим фильмом. И вот сейчас, когда вы ее закончили, у вас бывает ощущение «А вот еще бы туда вот этот вот синхрончик вставить, еще бы... Вот нашли, наконец, кадры, которых не хватало». Миш, часто бывает такое?
М.Фишман
―
У меня, действительно...
В.Кричевская
―
Я знаю, что сейчас Миша скажет.
М.Фишман
―
Нет, у меня, действительно, есть ряд... Ну, я уже с этим сжился. Я уже сжился и с этим своим чувством, и с фильмом, и со всем. Так что уже всё.Всегда, когда, на самом деле... Я уверен, что у Веры тоже есть это чувство. Может быть, мы чуть-чуть по-разному, но, в принципе, мы, на самом деле, в чем мне, по крайней мере, очень повезло, это то, что мы с Верой на то, что мы делаем, смотрели одинаково, как мне кажется. И поэтому нам в этом смысле было легко. И мы понимали, что мы делаем оба примерно одинаково. А цитата туда, цитата сюда – это, на самом деле, не так существенно. И те переживания, которые у меня есть, они касаются каких-то мелких...
Это когда я, как я пишу какую-нибудь заметку и мне кажется «Вот там я не то слово поставил».
Е.Афанасьева
―
Когда она уже вышла.
М.Фишман
―
Да, когда она уже вышла. Это не важно. Это мелочь, это деталь.
В.Кричевская
―
Но есть две наших боли. У Миши боль – это кампания в Сочи...
М.Фишман
―
Ну... Я понимаю, да. Я, действительно...
В.Кричевская
―
О которой мы не рассказали (избирательная кампания).
М.Фишман
―
Да, я скажу в двух словах.
Е.Афанасьева
―
Мы сейчас прервемся на выпуск новостей на «Эхо Москвы», и Михаил Фишман продолжит рассказ о том, что он не успел вставить в фильм «Слишком свободный человек». Здесь же Вера Кричевская, автор этого фильма, Елена Афанасьева. Через несколько минут продолжим.НОВОСТИ
Е.Афанасьева
―
Мы продолжаем программу «Телехранитель», сегодня ее специальный выпуск, потому что не воскресенье. Несмотря на понедельник, сегодня День памяти Бориса Немцова. В этот трагический день он вышел из этой студии «Эха Москвы» и, к сожалению, больше сюда не сможет никогда вернуться. Он такой же, как он был в жизни в фильме Веры Кричевской и Михаила Фишмана «Слишком свободный человек». И у вас, уважаемые наши слушатели, есть шанс посмотреть его в кинотеатрах. Их, может быть, не так много, но для документального фильма это достаточно. А сегодня мы говорим с авторами фильма здесь в студии. И мы прервались на вопросе, что же не вошло в фильм, о чем жалеет Михаил Фишман.
М.Фишман
―
Да. Ну, я жалею в том смысле, что, действительно, было бы здорово, если бы вошло, но я понимаю, почему мы это не включили. Потому что, все-таки, нам надо было 25 лет вжать в 2 часа экранного времени, и тут ничего не сделаешь – приходится чем-то жертвовать.Одной из жертв стал, действительно... Мы спрессовали и нулевые, пришлось нам это сделать, и одной из жертв стал, как мне кажется, важный момент и в истории страны, и Немцова. Ну, как, собственно, и весь фильм об этом. Это выборы 2009 года, выборы мэра Сочи. Мы чуть-чуть только прошлись, там есть кадры, которые относятся к этим выборам. Но в результате саму кампанию... А это была первая уличная кампания политическая предвыборная, которая, на самом деле, принесла успех, принесла результат. Она была такой первой.
Е.Афанасьева
―
Первая, все-таки, была, я думаю, в 1990 году при выборах депутатов российского Верховного Совета. Тогда, ведь, уличные были кампании.
М.Фишман
―
Нет, я имею в виду...
Е.Афанасьева
―
Я поняла.
М.Фишман
―
...в нулевых годах, уже после того, как...
Е.Афанасьева
―
Да, уже постфактум.
М.Фишман
―
Уже после, Как бы, наступления нового времени.
Е.Афанасьева
―
Да. Уже после того, как все выборы стали...
М.Фишман
―
После того, как выборы были отменены в 2003-2004 годах. Это была первая успешная предвыборная кампания уличная. И она такой не воспринимается, потому что Немцов там не занял даже второго места. На самом деле, если мы вычтем фальсификации, то более-менее очевидно, что он бы занял второе место и был бы второй тур, и он бы в него вышел. Но мы тогда, в 2009-м (НЕРАЗБОРЧИВО)... В 2009 году, когда мы все так здорово жили, и свобода лучше, чем несвобода, и так далее, и тому подобное... Мы прошли мимо. Общество прошло мимо этой кампании. И мне, конечно, казалось важным об этом напомнить. Это был важный момент.
В.Кричевская
―
Моя боль – это эпизод, когда Борис Ефимович, единственный московский чиновник... Он был в тот момент вице-спикером парламента. ...приехал на первый съезд чеченских общин в Гудермес по приглашению Ахмата-Хаджи Кадырова. Был единственный москвич, единственное федеральное лицо, которое среди этих старейших ходил, выступал.
М.Фишман: 2002
―
й год.
В.Кричевская
―
Это было сразу же после Норд-Оста, это был декабрь 2002 года, очень тяжелое время. Туда кроме него никто не осмелился приехать. И мы нашли очень хорошую хронику и выступления Немцова на этом съезде, выступления Ахмата-Хаджи Кадырова, и рассказ о том, как Ахмат-Хаджи хорошо его принимал и боялся за то, чтобы он там не ночевал. Он не хотел, чтобы они оставались в Гудермесе ночевать, а отправил с охраной их, по-моему, на самолете.
Е.Афанасьева
―
То есть настолько была опасная, что даже?..
В.Кричевская
―
Ну, я бы сказала, настолько были хорошие отношения. То есть в этом не было... Немцов был миротворцем, и мы это рассказали через другую главу, когда он выступал против войны в Чечне и собирал подписи. И привез Ельцину подписи против войны в Чечне, и... Мне жалко, что этот эпизод нам не получилось выстроить, но...
М.Фишман
―
Ну, мы, все-таки, скажем. Давай, Вер, скажем, что... Просто многие слушатели, наверное, не знают, что это первая встреча Бориса Немцова и Рамзана Кадырова.
В.Кричевская:Фильм только для русского зрителя – он очень эмоциональный, это то, что передать иностранцам невозможно
В.Кричевская
―
...и Рамзана Кадырова состоялась ровно на этом съезде. Рамзан Кадыров был еще тогда совсем юным, и у них случилась первая встреча, первый разговор. Они разговаривали как-то очень эмоционально один на один. У нас тоже есть этот рассказ. Но, вот, поскольку, все-таки, ключевой рассказчик в нашем фильме Борис Ефимович... Вот так вот мы пытались выстроить, что... Потому что интересней него никто про его жизнь не расскажет. Поэтому так часто звучит там голос. Этот голос – это компиляция десятков радио и телевизионных интервью.Вы представляете, этот эпизод никогда он нигде не рассказывал. Он рассказывал про свою поездку в Гудермес на радио «Свобода», и там не осталось звука – есть только расшифровка, да? И, вот, не нашли мы его голос. Потому что каждую главу фильма, как бы, начинает он. Он начинает рассказ. И мы не нашли. Но не смогли выстроить, к сожалению, этот эпизод. Вот это моя боль. Вот, у нас такие две боли.
Е.Афанасьева
―
Я думаю, что когда этот фильм будут смотреть люди, люди, которые прожили 90-е, каждый что-то свое со стороны увидит. Вот, вспомнили прекрасный этот эпизод этих подписей, которые Борис привез Ельцину, когда он еще был просто фаворитом у президента, наследником считался, да? И вдруг он привозит подписи, злит президента, раздражает, да?А меня совершенно просто... Почему я всё время спрашиваю об отношении, вот, как люди смотрят сейчас назад, потом говорят «А лучше бы там дали выиграть Зюганову». Меня совершенно потряс сам кадр, в котором снят Юмашев. И там на заднем плане виден портрет Ани Политковской.
В.Кричевская
―
Это книжка стоит. Это стоит книжка.
Е.Афанасьева
―
Но вы знаете, вот, в документальном кино ничего случайного не бывает, потому что это время первой чеченской войны, это семья, это Аня, которая на совершенно другом полюсе от Юмашева и семьи (я в тот момент вместе с ней в «Новой газете работала), когда Кремль вообще не слышал, что она пишет, что она говорит, в какую стену она бьется.
В.Кричевская
―
Лена, у меня многие спрашивают, не поставили ли мы эту книжку...
Е.Афанасьева
―
Я уверена, что нет.
В.Кричевская
―
У меня спрашивают это... Вот, Олег Кашин первое, что у меня спросил, когда посмотрел фильм, он: «Что там делает эта книжка?» Я говорю: «Эта книжка там стоит!»
Е.Афанасьева
―
Я уверена, что нет. Но это такая переоценка вообще всеми людьми, в том числе, вероятно, и Валентином, и, может быть, Татьяной Юмашевой, и всеми нами того, что с нами происходило.
В.Кричевская
―
Но это единственная книжка, которая стоит фронтально, а не корешком на полках.
Е.Афанасьева
―
Меня этот кадр просто потряс до глубины... Ну, просто, может, потому, что именно в тот момент я работала с Аней, мы писали в «Новой газете», обсуждали, почему ее не слышат после таких страшных текстов. Это было, конечно, совершенно потрясение.
В.Кричевская
―
Ну, вот это и есть феномен документального кино, когда мы находим случайно эту книжку единственную, которая стоит в этом кабинете фронтально, а не корешком.
Е.Афанасьева
―
Это то, что не придумаешь. Конечно, конечно. И вот когда люди спрашивают «А зачем, например, идти смотреть где-то какое-то документальное кино, если, может быть, видел много раз по телевизору что-то и передачи, и трансляции, и новости, и всё?», вот именно потому, что документальный фильм – это такое свидетельство эпохи... Может быть, это всё сбивается в ежедневных хрониках, тем более у нас сейчас кроме массы телеканалов есть столько всего в интернете и столько люди сами снимают. И только документальный фильм ожиданно или неожиданно, заданно авторами или случайно, когда автором становится сама жизнь, дает какую-то иную глубину или иной, второй, третий, четвертый смысл. Как мне показалось.Я напоминаю, мы говорим о фильме «Слишком свободный человек». Вера Кричевская и Михаил Фишман – авторы этого фильма. Фильм о Борисе Немцове и о времени, которое прожили он, страна и мы вместе.
Вы говорили о том, что хотите реабилитировать немного 90-е. 90-е, ну, для каждого человека и для каждого... Ну, вообще каждое время для человека... Он был молод и счастлив – время прекрасное, да? Потом, вроде бы, у страны всё прекрасно, а я заболел или меня бросил любимый, или у меня кто-то, не дай бог, умер, значит, время плохое. Но вот какой-то общий болевой синдром?.. Вот, страна очень долго 90-е перерабатывает. Почему, например, на больших каналах, где аудитория более пожилая, люди не хотят смотреть фильмы и сериалы про 90-е, а там, где уже подросли молодые, которым это интересно, которые этого не знают, не видели, у них совершенно другое восприятие, им нужно понять, через что прошла страна. Было ли у вас какое-то желание немножечко оставить тем, кто этого времени не видел?
В.Кричевская
―
Ну, конечно.
Е.Афанасьева
―
Вы детям показывали своим?
В.Кричевская
―
Ну...
Е.Афанасьева
―
Дети - подростки сейчас, 90-е не знают.
В.Кричевская
―
Ну, у меня старшему сыну 14 лет, он еще, конечно, совсем юный. Они, безусловно...
Е.Афанасьева
―
Видели, что мама всё время что-то монтирует.
В.Кричевская
―
Нет, они видели... Мы весь отпуск летний смотрели хронику. Ну, они всё время ходили мимо. Ну, то есть они глубоко в курсе, но...
М.Фишман:Сколько современная Россия себя знает, столько в ней жил и работал Борис Немцов
М.Фишман
―
Моей старшей 13, я ее привел на Артдокфест – она сидела, смотрела всё с мамой.
Е.Афанасьева
―
Вот, мне очень интересна реакция вот этого молодого подрастающего поколения.
В.Кричевская
―
Вот у меня сейчас они пойдут смотреть...
Е.Афанасьева
―
Вместе с вами?
В.Кричевская
―
Но с друзьями.
Е.Афанасьева
―
Прекрасно.
В.Кричевская
―
Я хочу, чтобы... Потому что я не хотела, чтобы они что-то смотрели. Потому что всё равно кто-то приходит домой, там, журналисты, чтобы писать колонки, я показываю. Я не хочу, чтобы они смотрели, я хочу, чтобы (НЕРАЗБОРЧИВО) в кино. Чтобы с друзьями, чтобы там с родителями друзей. Я как-то решила вот так это всё организовать.И я всё время думала о чуть-чуть более старшем поколении, о тех, кому 22, там, 25.
Е.Афанасьева
―
У меня сыну 19, и он... Получилось так, что Вера мне прислала ссылку, потому что я, к сожалению, не смогла посмотреть на Артдокфесте, чтобы мы могли сегодня осознанно поговорить. Со мной смотрел мой сын, которому 19. И это стало очень серьезным поводом еще для каких-то разговоров, которые просто так в семье, может, не случаются. И мы не всегда успеваем рассказать про то время, в которое они там или родились, или еще не родились, но мы его проживали и мы за него как-то отвечаем или не хотим за него отвечать. По-разному.И, в общем, мне кажется, почему Вера права? Что пойти на фильм вместе несколько поколений – это тоже важно, потому что это повод проговорить. Потому что очень многие старшие люди в массе своей как-то 90-е не приняли. У молодых это был, наоборот, шанс у многих начать то, чего бы им никогда не дали делать в 80-е. И как оценят нынешние молодые, это очень интересно, по-моему.
М.Фишман
―
Мне кажется, дело не только в молодых. Хотя, и в них, безусловно, тоже. И мне тоже важно, чтобы моя дочь посмотрела этот фильм. И она посмотрела... Знаете, придет время, еще раз посмотрит. Тоже будет правильно.Но мне, вот, сколько мы работали над этим фильмом, меня не покидало ощущение, что я сам вспоминаю вещи, про которые я забыл. При том, что я, вроде как, хорошо их помню. Я уже в сознательном возрасте за всем этим следил. А вдруг я понимаю, что нет, я, на самом деле, начал забывать многое. И не только я, а вообще мы в целом.
И есть у нас такой эффект короткой памяти – он, к сожалению, дает себя знать. И поэтому... Мы не только 90-е уже плохо помним, мы уже и нулевые плохо помним.
Е.Афанасьева
―
Нулевые еще хуже – они не такие яркие. И очень подковерные.
М.Фишман
―
Уже начало нулевых мы плохо помним. Мы плохо помним, что было в середине, мы забыли то, что конец нулевых. Что там было? мы уже не помним. Ну, мы живем каким-то сегодняшним днем. Давайте больше вспоминать, что было. Это важно.
Е.Афанасьева
―
Это опять возврат разговора о том, насколько важно документальное кино, потому что только кино в отличие даже от телевидения может проговаривать время. А 90-е и 2000-е тем более, и нынешние, 10-е (или как их сейчас там назвать), они, ведь, не проговоренные. Поменялось всё в мире, в жизни, большая часть до сих пор еще жителей нашей страны начинало жить в одной стране, продолжило в другой. А вот этот вот грандиозный слом и несколько сломов (то, что привело Бориса на верх политический вот этот), колоссальный народный подъем, который вылился в эти Съезды сначала союзных депутатов, потом российских. И эта эйфория. Потом сложности экономические в стране, которые он тоже прошел и как губернатор, и как позже вице-премьер. Потом это чеченская война, терроризм, всё прочее.И всё это требует какого-то...
В.Кричевская
―
Мне кажется, мы не осмыслили.
Е.Афанасьева
―
Вот!
В.Кричевская
―
Мы не проговорили.
Е.Афанасьева
―
Вот, я об этом и говорю.
В.Кричевская
―
Мы не проговорили 1996-й год. Мы не проговорили молодых реформаторов, их роль.
Е.Афанасьева
―
Вот, только у вас 1996-й, сейчас те, кто его делал, первые фразы я услышала, вот, от них, когда они пытаются проанализировать, что это было.
В.Кричевская
―
Мы ведь до сих пор не проговорили фигуру, там, Гайдара. Мы не проговорили голос, которым надо было бороться и обеспечить продуктами завтра, а не послезавтра. И вот это всё, вот, как-то осталось таким непроговоренным, и я считаю, что очень большая такая...
Е.Афанасьева
―
Это колоссальный пласт и это колоссальная...
В.Кричевская
―
Отсутствие связи, понимаете? Исторической связи.
Е.Афанасьева
―
Да.
В.Кричевская
―
Легче всего сказать, что эти 90-е, там, лихие, такие-сякие.
Е.Афанасьева
―
Ну, в общем, люди и попытались. Когда стали хоть чуть-чуть лучше жить, чуть-чуть вышли из того голода, о котором вы говорите, где-то чуть-чуть стабильнее стало у кого-то с работой, перестали, слава господи, взрываться дома или еще что-то случаться. И люди вместо того, чтобы... Ну, понятно, это был болевой синдром, и они просто постарались забыть.И если, наверное, сейчас это очень глубоко загнанное у всего общества в подсознании. И если это не проговорить, то, конечно, идти дальше очень сложно.
В.Кричевская
―
Невозможно. Невозможно. Нужно всё это проанализировать.
Е.Афанасьева
―
Вот почему я и спрашиваю, могут ли?.. Понятно, что Борис уникальная фигура, и фильм вокруг него строится. Могут ли быть другие документальные проекты о прожитом нами времени вообще или, вот, у вас как у автора? Вера?
В.Кричевская
―
Документальные проекты – вы имеете в виду?..
Е.Афанасьева
―
Ну, хотите ли вы продолжать вот тему какую-то, я не знаю, может быть, о политике, может быть, о жизни 90-х, может быть какой-то еще фильм?
М.Фишман
―
Меня, безусловно, интересует политическая история, политическая история России. Но во что это выльется сейчас, сказать сложно – мы пока еще ставим точку в этом проекте, в этом фильме.
Е.Афанасьева
―
Вера, напомните немного еще раз... Мы говорим о том, что фильм «Слишком свободный человек» в прокате сейчас и он, в принципе, только начался (4-5 дней), с 23-го числа. Еще будет какое-то время. Напомните, авторы, в каких городах (вот, нас сейчас слушатели слышат), где они могут поискать?
В.Кричевская
―
Я могу сказать, что в Москве 13 площадок. Ну, Центр документального кино на Зубовском бульваре. Каро, «Октябрь». В нескольких точках Каро он идет с английскими субтитрами.
М.Фишман
―
На Новокузнецкой Каро. Еще несколько залов.
В.Кричевская
―
На сайте Центра документального кино есть полное расписание. В Петербурге несколько залов, Англитер один из них. Не помню, что еще. Саратов, Пермь.
М.Фишман
―
Екатеринбург тоже не один зал.
В.Кричевская
―
И, безусловно, в Ельцин-центре.
М.Фишман
―
Новгород, Пермь.
В.Кричевская
―
Калининград.
М.Фишман
―
Калининград. Даже город Якутск.
В.Кричевская
―
Якутск.
Е.Афанасьева
―
Прекрасно.
В.Кричевская
―
Очень я сожалею про Томск. Новосибирск.
Е.Афанасьева
―
Я слышала на прошлой неделе на «Эхо Москвы» новости, что были проблемы в Омске какие-то. Что? Были какие-то запреты? Или, вот, именно с теми голливудскими фильмами не удалось поставить рядом?
В.Кричевская
―
Ну, вы знаете, я, честно говоря, пока никакой политической конъюнктуры не обнаружила, да? Пока. Мне кажется, что это история... Слушайте, во-первых, на местах есть какой-то страх, да? Ну, очевидно. У этого фильма есть удостоверение прокатное, которое фильм получил довольно легко, без всяких проблем. Поэтому мне кажется, что в этом смысле политическая конъюнктура понятна, и он идет так широко в Москве как ни один документальный фильм.Есть, конечно, директора кинотеатров где-то в глубине страны, которые боятся и думают «Ну...» Вот это вот наша типичная русская «как бы чего не случилось» и, наверное, это им мешает принять решение взять этот фильм прокат. И я вот сейчас, если вы меня слышите, вас призываю посмотреть на Москву и принять правильное решение, единственно правильное, и показать этот фильм всем нам.
Е.Афанасьева
―
Ну что? У нас эфир уже заканчивается. Быстро. Был сегодня специальный выпуск программы «Телехранитель», мы говорили о фильме «Слишком свободный человек», о фильме о Борисе Немцове и о времени с Верой Кричевской и Михаилом Фишманом.И последний вопрос, который я успеваю задать, все-таки, за этот колоссальный объем работы и всего, может быть, одна цитата, один эпизод? Вот, что самое яркое от этих 2,5 лет работы у вас в памяти? Михаил?
М.Фишман
―
Альфред Кох... На самом деле, эта цитата не вошла в фильм. Ну, так получилось.
Е.Афанасьева
―
Еще интересней.
М.Фишман
―
Да. У нас было очень длинное интервью с Кохом, и я его спрашивал про Немцова, и он говорит: «Вы знаете, вот, в 90-х, когда он ближе всего стоял к власти, он был еще не готов к ней. И парадоксальным образом, когда дальше уже находиться было некуда от власти, чем он был, вот тогда из него получился бы хороший президент». И мне кажется, это сильные и правильные слова, и мы потеряли очень мощную и важную для нас фигуру все. Это большая для нас потеря. Очень большая.
В.Кричевская
―
А я хочу процитировать слова Бориса Ефимовича. Это первый его текст, который звучит в фильме, о том, что любовь к власти – это главная российская проблема. О том, что любить нужно женщин, детей, родителей, а власть нужно уважать или не уважать. И любовь к власти – это главная российская проблема.
Е.Афанасьева
―
Ну что ж, к сожалению, на этой цитате мы заканчиваем сегодняшний выпуск программы «Телехранитель». Вера Кричевская, Михаил Фишман – авторы фильма «Слишком свободный человек». Идите в кинотеатры, посмотрите. Елена Афанасьева, прощаюсь с вами. Всего доброго, до свидания.