Софико Шеварднадзе - Телехранитель - 2016-09-11
11.09.2016
Е. Афанасьева
―
Добрый вечер, в эфире «Телехранитель», программа о сути телевидения и о тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии Елена Афанасьева. Как всегда по воскресеньям, говорим мы с вами о персонах, программах, событиях и антисобытиях, которые влияют на то, каким наше телевидение будет сегодня и завтра.Сегодня у меня долгожданные гости, долго звала в эфир, хотя в этой студии она не гость, даже пыталась сесть на место ведущего – Софико Шеварднадзе.
С.Шеварднадзе
―
Привет, Леночка!
Е.Афанасьева
―
Здравствуй, моя хорошая! Наконец-то, появился еще один повод позвать тебя в гости. Кроме сотрудничества с «дождем»…
С.Шеварднадзе
―
Я в гости приходила.
Е.Афанасьева
―
А работа на «Russia today»? Ты теперь ведешь шоу на Первом канале.
С.Шеварднадзе
―
О да, закончилась первая неделя.
Е.Афанасьева
―
Расскажи мне, какие впечатления? Большая разница между «Russia today», гостевыми эфирами на «Дожде», «Эхе Москвы» и Первым каналом?
С.Шеварднадзе
―
Ну, это абсолютно никакого отношения не имеет. Когда человек идет в большое плавание, знаешь. Когда на лодочке покаталась, а сейчас на теплоходе.
С.Шеварднадзе: Тем, кем я стала – это, наверное, благодаря «Russia today»
Е.Шеварднадзе
―
Это ты обидно сказала для тех, кто работает на других каналах.
С.Шеварднадзе
―
Нет, я тебе хочу сказать, что «Russia today» - это моя любовь. Все, что я, тем, кем я стала – это, наверное, благодаря «Russia today». Кому-то это нравится, кому-то не нравится, что я там работаю. Мне очень много дала работа на «Russia today». У меня там лучшая команда. Я знаю, что такое хорошая команда, благодаря работе на «Russia today». А с теми людьми, с которыми я встречаюсь на «Russia today», я никогда бы не встретилась, работая там ни на Первом, ни на втором, ни на НТВ, нигде. Это просто другие масштабы, это другие возможности. Просто другое дело, что м работаем на Запад, поэтому мне очень понятно, что я там делаю, что некоторые в России не смотрят.
Е.Афанасьева
―
Не знают, что ты там делаешь, да.
С.Шеварднадзе
―
Я делаю политические интервью.
Е.Афанасьева
―
Причем на английском языке.
С.Шеварнднадзе
―
Причем на английском языке. Но это работа никакого отношения не имеет к ведению ток-шоу. Я начала записываться на Первом, я поняла, что это абсолютно новое, большое. Чего я хотела всегда. Как-то так получилось, что я политическим журналистом сложилась, хотя я этого никогда не выбирала. Но исторически так получилось, что я так хорошо разбираюсь.
Е.Афанасьева
―
Гены такие.
С.Шеварднадзе
―
А я действительно всегда хотела вести ток-шоу про жизнь. У меня американское образование, я заканчивала журфак в Америке, я всегда хотела быть Опри Уинфри. Но когда я приехала в Москву, такой возможности тогда не было. Не было бы «Russia today», не было бы Первого канала. Я все равно стала тем, кем я стала, благодаря \«Russia today».
Е.Афанасьева
―
Но вот смотри. Если кто-то пока не видел, шоу выходит и днем и повторяется ночью. Можно сказать во сколько, если кто-то пропустил. Во сколько вы в эфире?
С.Шеварднадзе
―
Мы в 16.00, и мы повторяемся в 00.15.
Е.Афанасьева
―
Да, то есть это для всех слоев населения? Для тех, кто домохозяйки, которые рано спать ложатся, и те, кто днем не дома, но ложится спать попозже. Вы можете посмотреть и так, и так. Но, конечно, главной неожиданностью стала пара ведущих, и собственно содержание шоу. Содержание – бытовое, любимое аудиторией семейные склоки, разборки, в таком самом-самом, иногда даже неприглядном виде. И вдруг появляется принцесса Софико, с таким прекрасным американским образованием, с такой биографией, и с такими корнями, и вот просто принцесса наша, и ведет это шоу, где люди там готовы бить друг другу морду, разбираются во всех низменных страстях. ДА еще и в паре со Шнуром. Как это все склалось?
С.Шеварднадзе
―
Я тебе все сейчас расскажу. Это очень мнимое представление, что меня туда позвали, как принцессу вести программу. Это вообще была моя идея. Я всегда хотела вести про жизнь. Мне еще мама говорила, у меня был такой маленький опыт работы на «Контр - ТВ», и тогда у меня была такая программа. Да, Интернет-ТВ был, там буквально было 12 выпусков, мы записали. Ну, там тоже были такие сложные истории. Приходили люди и рассказывали, как тебя насиловали в детстве, отчим, папа. Я не знаю. Я говорю: «Мама, я никогда не была так счастлива. И мне так интересно с ними общаться», Она говорит: «Мне кажется, что я что-то не так сделала в детстве, потому что я не понимаю, как ты можешь общаться с ними, а не общаться с политиками?»
Е.Афанасьева
―
Политиков тебе хватило в детстве, да? А вот этих страстей не было, семья была приличной.
С.Шеварднадзе
―
Я тебе хочу сказать, это какая-то обратная моя сторона души. Потому что, общаясь с этими людьми, я получаю неимоверное удовольствие, я никогда не была так счастлива. Вот никогда. Я добивалась, чтобы это шоу вышло на Первом канале полтора года.
Е.Афанасьева
―
То есть ты его придумала?
С.Шеварднадзе
―
Значит, я придумала его немножко в другой форме. Это было гораздо нишевый продукт. Суть была в том, что люди приходили к тебе, пары, на грани расставания, так бывает часто – жить больше не хочешь, но и расстаться не можешь.
Е.Афанасьева
―
Есть страны, где такие форматы работают, а у нас, по-моему, не очень.
С.Шеварднадзе
―
Ну, вот я и хотела, чтобы к нам приходили пары.
Е.Афанасьева
―
А вы их мирили?
С.Шеварднадзе
―
Ну, не факт. И чтобы мы в студии делали расстановки. Вот такая психологическая практика, знаешь, когда типа не знакомые тебе люди, и разыгрывают твою историю, и тут очень много вскрывается в это время. Ну, мы там поэкспериментировали с этим, поняли, что это абсолютно…
Е.Афанасьева
―
Психология у нас в стране не идет.
С.Шеварднадзе
―
Нет, даже не психология, именно вот расстановки – не пошли. Это не телевизионный формат.
Е.Афанасьева
―
Мы несколько раз сталкивались с тем, что замечательные интересные вещи, связанные с психологией, на большом канале не работают.
С.Шеварднадзе
―
Нет, ну посмотри. Первый канал оставил за основу психологов в это шоу, мне кажется, что это главная новинка, на само деле. У нас не сидят там какие-то депутаты, которые учат…
Е.Афанасьева
―
Хорошо. Давай, двигаемся дальше.
С.Шеварднадзе
―
Подожди. И я тебе говорю, и по Helga не идет. Ну, просто, если Первый канал говорит, что если – ты хочешь, чтобы это шоу было, то надо это делать по-другому.
Е.Афанасьева
―
Народное надо делать.
С.Шеварднадзе
―
Да. Как говорит Константин Львович, мы любим делать макароны по-флотски, но мы делаем хорошие макароны по-флотски.
Е.Афанасьева
―
Ну да.
С.Шеверднадзе
―
И там за основу бралась история про любовь, что люди приходят к тебе с проблемой, и ты стараешься им помочь не мордобоем, а все-таки какими-то советами от психологов. Это же не прослеживается сразу. Ты видела эту программу?
Е.Афанасьева
―
Да.
С.Шеварднадзе
―
С ними работает психолог, за неделю до того, как они приходят к нам на передачу.
Е.Афанасьева
―
Меня больше всего удивило, что как это они так быстро трансформируются? Сейчас мы об этом отдельно поговорим. Как это снимают.
С.Шеварднадзе
―
И более того, мне кажется, что какой бы она жесткой ни была, в 90% случаев они уходят с чем-то. Во-первых, мы им всем предлагаем эту бесплатную помощь, консультацию на N-е количество времени. Во-вторых, для меня это было таким шоком понять, что для людей главное – выговориться.
Е.Афанасьева
―
Ну, так, у нас не ходят к психоаналитикам.
С.Шеварднадзе
―
Эти люди вообще не разговаривают друг с другом. Еще одним большим открытием, это для меня было, что для россиян очень сложно выдавить из себя три слова – я тебя люблю. В течение нескольких программ, мы час бьемся за то, чтобы мама сказала сыну «я тебя люблю». Или наоборот.
Е.Афанасьева
―
Или в Америке это говорят всегда, по много раз в день. А в России это не принято.
С.Шеварднадзе:Психологическая практика, когда незнакомые разыгрывают твою историю, и много вскрывается в это время
С.Шеварднадзе
―
Ну, ты знаешь, мне кажется, что даже если мы сможем заставить через себя, чтобы человека прорвало, и он сказал – я тебя люблю, это уже очень большой шаг вперед. Это оказывается не так легко. Мне казалось, что может быть легче. Но я смотрю на этих людей, им действительно сложно, им очень сложно это сделать. Это практически то же самое, если я скажу – давай ты сейчас выпрыгнешь с 14 этажа.
Е.Афанасьева
―
Я напоминаю, уважаемые радиослушатели, что это Софико Шеварднадзе, и сегодня она у нас в еще одной новой роли, не только, как ведущая канала «Russia today», человек и «Эху» не чужой совсем, а еще как ведущая нового ток-шоу, только неделю в эфире Первого канала, шоу называется «Про любовь». Да, и откуда же взялся Шнур?
С.Шеварднадзе
―
Действительно надо было понять, какой должен быть соведущий, потому что у Первого канала была такая идея, что я немножко девочка с голубыми кровями,…
Е.Афанасьева
―
Не народная.
С.Шеварднадзе
―
Да, не народная, наивная, про любовь. Я абсолютно честно говорю, что я верю в любовь. Вот абсолютно искренне. И, наверное, это мое главное разногласие со Шнуром. Нет, он говорит, что не верит, конечно же, он верит. Он обожает свою жену.
Е.Афанасьева
―
Романтическая история.
С.Шеварднадзе
―
Конечно. Он обожает свою жену, он прекрасный семьянин.
Е.Афанасьева
―
Образ заставляет, имидж.
С.Шевардндзе
―
Но он все равно, как более скептично относится к жизни, и иронии у него побольше, чем у меня. Да и вообще, когда мы ему предлагали, я с ним говорила – ты знаешь жизнь с той стороны, которой я не знала, и никогда не буду знать. И это правда. Ну, то есть предполагалось, что такая девочка-девочка, которая наивная, говорит все, что приходит на ум…
Е.Афанасьева
―
А Шнур от народа.
С.Шеварднадзе
―
Да. Свой рубаха-парень. Всегда говорит то, что думает. И так и есть. Очень долго мы его добивались. Записали первый пилот. Я думаю, что он не понял, что с ним произошло. Он сказал – знаешь, мои пилоты никогда никуда не идут. Мы говорим – этот пройдет. Через какое-то время утверждают программу, я ему звоню, говорю – ну, знаешь, нашу программу утвердили. Тут такая пауза, он говорит – е-мое. Мне, кажется, что он в тот момент осознал масштаб бедствия. Я сказала – если ты соскочишь, я тебя ликвидирую. Он потом пропал. И мы очень долго пытались с ним вести переговоры. И, конечно же, нам помогла его жена, прекрасная Матильда. Я писала ей много отчаянных писем. Кажется, что свое дело делала.
Е.Афанасьева
―
А для людей, привыкших к определенному образу Шнура, это был шок. Во-первых, Шнур – это всегда такой неформал, альтернативщик появляется на Первом канале в костюме, приличный, и ведет еще ток-шоу не для какой-нибудь там андеграундной публики поздно ночью, которая смотрит люди, которые Шнура хорошо считывают.
С.Шеварднадзе
―
А что в этом такого? Я вот тоже задаюсь вопросом. То, что понятно, в моем кругу очень нелицеприятные отзывы о моей передаче. Это было ожидаемо. Они – не моя ниша аудитории, не для них я делаю передачу.
Е.Афанасьева
―
Они как раз видимо ночью смотрят повтор передачи.
С.Шеварднадзе
―
Они вообще ее не смотрят. Я им говорю – вот вы все такие интеллектуалы, замечательно ходите в кино, посмотрите какой-нибудь артхаус, потом восхищаетесь – о, какое обалденное, прекрасное кино! А у меня это каждый день. Бесплатно. Это же неподдельные люди, понимаешь.
Е.Афанасьева
―
Так я вот к тому, что некоторые… Я вчера услышала рассказ коллеги, которая сказала, что один из ее молодых родственников, большой почитатель Шнура, он теперь его не будет слушать, что он его предал, он пошел на Первый канал вести ток-шоу.
С.Шеварднадзе
―
Ну, я думаю, что Сережа может за себя ответить. Я сейчас не буду за него говорить, но и у него, и у меня в какой-то степени… Есть люди, которые совсем не понимают.
Е.Афанасьева
―
А у тебя твои друзья, которые совсем не понимают – а. пойти на Первый, б. пойти вести шоу такой тематики.
С.Шеварднадзе
―
Ну, ладно пойти на Первый, это еще не так, я ведь еще на «Russia today» веду, вести такое шоу…
Е.Афанасьева
―
Давай расскажем, потому что возможно не все слушатели смотрели твою программу, она только стартовала. Вот расскажи, какие истории у тебя в программе в первую неделю были.
С.Шеварднадзе
―
К нам приходят пары очень разные, разных возрастных категорий, у которых есть проблемы в быту. Иногда к нам обращаются мужчины, иногда к нам обращаются женщины. Очень часто к нам обращаются пары через психологов, то есть мы же объявление даем, что да, вот такая-такая программа. И те психологи, которые в регионах там их консультируют, им предлагают, что есть такая программа, вам будет предложено бесплатная помощь после этого, вам предоставят, да, как-то помочь вам решить. И они на это идут. Идут на что – понять мириться им или расставаться. МЫ начали с пар, но теперь у нас уже появились и семейные истории. Дети, бабушка, внуки. Мы пока еще только пробуем. Понимаешь, про любовь…
Е.Афанасьева
―
Главный вопрос, который возник, наверное, у меня. Эти люди, они согласились, у вас есть съемки, которые то ли это скрытая камера, то ли привычная камера, причем насколько понятно – съемки в разных местах, не то, что в одной комнате, вот эту семью снимают буквально во всех точках, где можно снять, попадаются самые отчаянные конфликты: мордобои, страсти-мордасти, и прочее. Я человек, как только что делавший такое докуреалити, где героини сами себя снимали, я понимаю, как много времени надо снимать, чтобы набрать такой материал. Плюс эти герои приходят к вам в студию, и как я понимаю, между первым общением в студии и, вот я видела историю, когда закончилась во вторник, муж дарил в конце жене цветы, это было для всех большой шок, может он первый раз в жизни цветы подарил. Это же какой-то срок должен пройти, это же не одна запись программы? А у вас ежедневная программа, соответственно ее надо писать пулами?
С.Шеварднадзе
―
В чем вопрос?
Е.Афанасьева
―
Как вы это организуете? Сколько вы снимаете дома, как это устроено?
С.Шеварднадзе
―
Как правило, докуреалити это снимается в течение недели.
Е.Афанасьева
―
Вот за неделю столько мордобоев выпадает?
С.Шеварднадзе
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Это ставят камеры там?
С.Шеварднадзе
―
Ставят камеры по дому. Они на это согласны, но не знают , где стоят камеры. То есть сами герои, они даже часто ищут, чтобы их выключать, и не находят. Бывает, что жена к нам обратилась, муж не очень хочет, чтобы его снимали, или там наоборот. Но в принципе и целом, не всегда, если соглашаются идти на программу, они понимают, что главное условие это неделю снимают их жизнь. После этого они к нам приезжают, буквально через несколько дней.
Е.Афанасьева
―
И это все, что происходит в студии, это один раз вы пишете куском, а не то, что поговорили, а потом с ними поработали, и пишут продолжение.
С.Шеварднадзе
―
Нет, значит, мы пишем, если ты видела их жизнь. А вторая часть – это 3 задания, которые им всегда дает психолог, который мы тоже всегда пишем. И после этого часто бывает понятно, после этих заданий они могут быть вместе, не могут быть вместе. Они уже в студии это все с нами обсуждают. Там обязательно сидит тот психолог, который их вел в течение недели, и еще другие психологи. Бывают там еще какие-то гости. Но я им редко даю слово.
Е.Афанасьева
―
А я все время попадаю, как не включу, на Сябитову.
С.Шеварднадзе
―
Роза прекрасна. Я считаю, что это украшение нашего шоу. У нее всегда есть действительно народные советы, которые я никогда бы не могла бы дать, и Сережа не мог бы дать. Она часто в 10-ку попадает. Но мы с ней много спорим.
Е.Афанасьева
―
То есть на примере, когда человек включает и все это видит, первое что, это возникает вопрос – хочется обвинить всех вас в подтасовке. Что все это разыграно. Ну, не может так быть.
С.Шеварднадзе
―
Это не разыграно. Это настоящие люди, которые соглашаются на то, чтобы их сняли, как одно из главных условий – участие в шоу.
Е.Афанасьева
―
А бывает потом, что вот попали какие-то их конфликты, страшные мордобои вот в эту скрытую камеру, если за неделю они были морду друг другу, и выглядели неприглядно, и говорят – нет, мы не хотим участвовать.
С.Шеварднадзе
―
Но они это видят только в студии.
Е.Афанасьева
―
Ну, они же знают, что в течение недели, когда стояли камеры, они там дрались. Или они не понимали?
С.Шеварднадзе
―
Интересно наблюдать, что с ними происходит, когда они впервые наблюдают за собой со стороны. Видела бы ты их лица.
Е.Афанасьева
―
Понятно, никто не видит, как они отвратительно выглядят.
С.Шеварднадзе
―
Мне кажется, что это вообще для них один из самых главных моментов, то, что их меняет и приводит к каким-то выводам.
Е.Афанасьева
―
То есть это взгляд со стороны.
С.Шеварднадзе
―
Взгляд со стороны. Часто ты не понимаешь, насколько ты противен, или насколько ужасно ты ведешь себя со своей второй половиной, пока ты это не увидишь сам, своими глазами со стороны.
Е.Афанасьева
―
То есть, если у вас дома проблемы, поставьте где-нибудь камеру, пускай она позаписывает вашу жизнь, попробуйте потом посмотреть на это.
С.Шеварднадзе: Я не понимаю, как можно так любить человека, который тебя бьет, с тобой спит, и ты на это согласна
С.Шеварднадзе
―
Ты смеешься, а мне кажется, что это реально помогает.
Е.Афанасьева
―
Я не смеюсь. Я делала программу, где они себя сами снимали. Это огромный опыт посмотреть даже на кого-то со стороны, а уж на себя…
С.Шеварднадзе
―
Это помогает. А потом же мы их не только вместе снимаем, мы их снимаем и по отдельности. И там еще какие-то секреты выползают, которые они друг от друга скрывали. И вот эта открытая площадка, уже деться некуда. И уже после этого либо ты чинишь что-то, либо вы расстаетесь. Хочется сказать за все эти программы, сколько мы там записали, программ 20, может быть, 2 или 3 были, когда люди расставались в конце. А в основном, когда тебе кажется, что вот они точно должны расстаться, потому что ну за что его любить, или за что ее любить, - они так сплачиваются почему-то.
Е.Афанасьева
―
То есть, смотря со стороны, сплотились против телевидения и психологов. Я напомню, Софико Шеварднадзе в программе «Телехранитель» рассказывает о своем новом шоу «Про любовь», которая выходит теперь на Первом канале. Мы прервемся на выпуск новостей на «Эхо Москвы», и продолжим наш разговор.НОВОСТИ
Е.Афанасьева
―
Мы продолжаем программу «Телехранитель». В студии Елена Афанасьева. В гостях блистательная Софико Шеварднадзе. Мы говорим сегодня о ее новой ипостаси телевизионной. Девушка делала, делала интервью со всякими мировыми лидерами, с политиками, с людьми вершащими судьбы этого мира, и решила вот посмотреть, как люди живут. И потрясение для нее было – это большая любовь, эти простые люди. Я правильно пересказала краткое содержание нашей первой части.
С.Шеварднадзе
―
Я никогда не была так счастлива.
Е.Афанасьева
―
И так шоу «Про любовь», которое она ведет вместе со Шнуром, выходит на Первом канале. И мы остановились на том, как все эти истории складываются, как попадают в программу. Скажи, вот ты сказала, вы засняли примерно 20 выпусков, 4 было в эфире, снимают вперед, понятно. Для тебя, собственно, какие истории стали совершенно шоком, потрясением, удивлением.
С.Шеварднадзе
―
Для меня практически каждая история шок и потрясение, потому что я с этими людьми живу реальной жизнью.
Е.Афанасьева
―
Ну, например. Я думаю, что аудитория «Эхо Москвы» тоже не вся пересекается с такими людьми…
С.Шеварднадзе
―
Ну, если вторничный эфир вспомнила. Волгоградская пара – мужчина и женщина, он остался без работы, и очень сильно запил после этого…
Е.Афанасьева
―
Осень похожая ситуация для многих семей нашей страны.
С.Шеварднадзе
―
Когда он пьет, он ее бьет, время от времени. Но надо сказать, что она его тоже достает. Как правильно сказал ей Шнур - я так понимаю, он с бодуна, значит, я вам объясняю, с бодуна людей доставать не надо.
Е.Афанасьева
―
Вот для чего в этой программе нужен Шнур. А Софико бы не поверили.
С.Шеварднадзе
―
И там был один момент, где он в аффекте начал ее душить. Я не удержалась. Это было не в студии, это было заснято на видео. Это было действительно страшно, потому что она могла умереть. То есть понятно, что съемочная группа не дала бы ей умереть. Явно было видно, что вот-вот и еще чуть-чуть, и она может просто перестать дышать. И я не сдержалась, сказала, что в любой нормальной стране его давно уже посадили бы.
Е.Афанасьева
―
И тут вероятно это женщина стала на защиту мужа грудью, как это бывает с русскими.
С.Шеварднадзе
―
Вот для меня вообще странно, я не понимаю, как можно так любить человека, который тебя бьет постоянно, еще с тобой спит, и ты на это согласна. Ну, вот эти женщины, они мне каждый день доказывают противоположное. Я до сих пор не понимаю, но мне это очень интересно понять. Вот они этих мужей, которые их бьют, любят абсолютно неподдельной любовью.
Е.Афанасьева
―
Ну, старое русское высказывание – бьет, значит любит.
С.Шеварднадзе
―
Для меня…Что для тебя шок? Вот это для меня шок. И через раз приходит ко мне пара и говорит – он меня бьет, я ее бью. Я его спрашиваю – почему ты ее бьешь? И, как правило, ответ один и тот же – она меня провоцирует. Вот что это значит?
Е.Афанасьева
―
А когда вы ее снимаете скрытой камерой, видно, что женщина провоцирует?
С.Шеварднадзе
―
Ну, я сейчас с иронией говорю. Что значит – она меня провоцирует? В конце концов, Шнур сказал, что Софико меня тоже постоянно провоцирует, но я не поднимаю на нее руку. Вот это вообще значит – она меня провоцирует, что она тебя провоцирует. Это что, надо ее бить?
Е.Афанасьева
―
А людей так воспитали? Но ты тем более человек с кавказской кровью, вас воспитывают мальчиков, наверное, иначе. Почему эти люди…?
С.Шеварднадзе
―
Эти женщины избаловали абсолютно своих мужчин. Мне кажется, что вообще в реальности, особенно после Второй Мировой войны, когда мужчин было мало. Это история – был бы мужик, неважно какой…
Е.Афанасьева
―
Хромой, косой, бьющий, пьющий.
С.Шеварднадзе
―
Это основа того, что каждая пара, которая ко мне приходит, практически бьют друг друга, и она мне говорит, что она его все равно любит. Задача передачи, Лена, еще раз – это не показать всей России еще раз, что какие у нас там плохие люди живут, они не плохие. Вот поверь мне. Все, кто мне сейчас говорит, что это какие-то фрики, я так злюсь. Это не фрики, это живые, настоящие люди со своими настоящими проблемами. Они просто не знают, как их решать не знают лучше. Задача программы – может быть, как-то им помочь, показать, что есть еще вот такой путь решения проблемы, а не только мордобой. Я не знаю, что там будет через год, через два с этими парами, но мы следим за ними. Я тебе хочу сказать, что там практически половина этих пар наладили эти отношения. Они стараются, они не приходят, чтобы просто показать свои мускулы, они реально стараются, они как дети, понимаешь? И вот делать из них посмешище, вот, мол, какие-то там…
Е.Афанасьева
―
Вот интересный вопрос. Ты сказала, что твои друзья крайне негативно ернически отнеслись к этой твоей новой работе, твои друзья по жизни. Это как раз те люди, которые в основном смотрят, как мы сказали, артхаус, любят, и глубоко ночью могут включить все эти артхаусные фильмы посмотреть про тяжелую жизнь русского человека в глубинке, в страшных условиях, и так далее. Ну, почему, как тебе кажется, они смотрят это видео арт-хауса, и совершенно не хотят воспринимать вот в том виде, в каком это идет в документальной программе.
С.Шеварднадзе
―
Просто видео арт-хауса – это какой-то эксклюзив, посмотрел один раз, ужаснулся, понравилось художественное решение, поговорили об этом, и проехали, забыли. А когда это уже реальные люди, и ты понимаешь, что это твоя страна, большинство населения, понимаешь. Вот эти люди, я же еще попутешествовала по российской глубинке до того, как у нас запустилась программа. Когда уже знала, что ее утвердили, и мы там, через пару месяцев стали снимать, я понимала, какие у нас будут персонажи.
Е.Афанасьева
―
Ты ездила и смотрела их. Я одна. Причем я останавливалась через каких-то знакомых, друзей. Узнавала, останавливалась в избах, шалашах, в Сибири в основном. И мне бы это очень было интересно. Это действительно параллельная реальность, она не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моей московской жизни, это параллельная реальность.
Е.Афанасьева
―
Ну, вот смотри. Я какой вопрос хочу задать. Вот почему люди, твои друзья, смотрят артхаус, и почему его не смотрят на тех, кто так живет?
С.Шеварднадзе
―
Потому что тяжело.
Е.Афанасьева
―
Кто живет в такой реальности, они обычно не хотят смотреть это. Они хотят сказок про красивую жизнь, потому что они верят, что это временно у них плохо, а вообще есть мир, где хорошо. Красивые, гламурные, сказочные, придет этот принц на бентли, а не вот этот, который бьет. А те люди, которые уже более благоустроенные, люди с хорошим образованием, еще чем-то, они смотрят на артхаус, на эту жизнь, но так как ты сейчас. Ты в ней никогда не жила, соответственно для тебя это новый мир, это удивление, это открытие. Но сейчас эту программу днем, дневная аудитория – это аудитория достаточно простых зрителей, это не интеллектуалы, которые ночью смотрят «Городские пижоны», и ваши повторы. Ну, у вас очень хорошие цифры. Как тебе кажется, почему эти люди эти все дрязги, все скандалы, люди, которые в такой реальности живут, спокойно смотря?
С.Шеварднадзе
―
Потому что они смотрят и видят себя в этом.
Е.Афанасьева
―
Так ведь часто не хотят себя узнавать, поэтому переключаются на сказку на другом канале.
С.Шеварднадзе
―
Я знаю, к чему ты ведешь. Ты хочешь, чтобы тебе сказала…
Е.Афанасьева
―
Не хочу. Для меня это интересный вопрос.
С.Шеварднадзе
―
Чтобы посмотреть и сказать – ну, у меня еще не все так плохо. Я считаю, что наша программа…
Е.Афанасьева
―
Это закон многих ток-шоу. Так и делают. Но я не про это.
С.Шеварднадзе
―
Я думаю, что, ну, во-первых, это история про любовь, какой бы она не была искаженной, красивой, уродливой. Это любовь. Вот бьет меня муж, я все равно его люблю, и не променяю его ни на кого. Кто мы такие, чтобы сказать, что у них плохо, если у них все хорошо. Понимаешь? Кто я такая? Или ты кто такой? Потому что мы Бродского знаем наизусть, поэтому мы имеем право каким-то менторским тоном с ним говорить – вам не надо быть вместе, потому что он тебя бьет. Поэтому я считаю, что люди, когда они это смотрят, нет ни одного человека в этой стране, на планете Земля, который бы не интересовался любовью. Любовь – она тотальна. Она разная, но она интересует и волнует всех. Вот это программа про любовь, про такую любовь, про таких людей, но она про любовь. Мне кажется, что это всех трогает.
Е.Афанасьева
―
Напоминаю, что это Софико Шеварднадзе - ведущая нового ток-шоу на Первом канале «Про любовь» вместе со Шнуром, они рассказывают про такой вид любви. Расскажи все-таки про эти свои путешествия, в Сибирь, житие в избах.
С.Шеварднадзе
―
У меня были смешанные чувства.
Е.Афанасьева
―
То есть ты приезжала туда, где ваш герой, или просто их искала.
С.Шеварднадзе
―
Не-не-не. Вот через каких-то знакомых, начала путешествовать, под Тюменью, потом под Уфой, в разных деревнях. Единственная деревня Конченбург, где не пили, была очень старая татарская деревня. И там все было чисто, вылизано, все навруз соблюдали. Очень бедно жили, но очень чисто было. У русских деревня была совсем другая.
Е.Афанасьева
―
Грязь и пьянство.
С.Шеварднадзе
―
Ну, да. В основном. Но мне хоть чуть-чуть как-то удалось понять этих людей, чем они живут, чем они дышат. Ты знаешь, они как-то вот в свое каком-то герметически закрытом пространстве живут, которое действительно не имеет никакого отношения к той стране, где мы с тобой живем. И вообще мне кажется, что все говорят «Россия распадется», потому что экономически не выдержит. А я считаю, что Россия расползается по времени, по оси временной. Понимаешь? Вот там 18 век. Тут у нас немножко конец 20 века. А где-то вообще 17, где я еще не была. Возможно где-то 21 век. У меня такое ощущение, что вся страна, вот первое ощущение моих путешествий, она живет в абсолютно разных временных пространствах, и даже не экономических.
Е.Афанасьева
―
А какие люди там живут? Молодые, старые?
С.Шеварднадзе
―
Все.
С.Шеварднадзе: Самые душераздирающие истории у нас на сегодняшний день были связаны с родителями и детьми
Е.Афанасьева
―
То есть молодые не уезжают.
С.Шеваднадзе
―
Ну, там есть те, у кого есть возможность, из каких-то станиц, совсем деревушек, перебираются в маленькие города. В миллионники очень мало кто, до миллионника мало, кто добирается. Меня немножко поразило отсутствие любви в той форме, в которой я ее понимаю и знаю. Это теплота, друг за друга держаться. Но у них есть что-то свое, какая-то своя форма любви. Я не знаю, есть ли там место для любви, когда такие условия жизни. Вот, я сейчас сформулировала.
Е.Афанасьева
―
Условия бытовые?
С.Шеварднадзе
―
Да. Они очень суровые. Там тотальная безработица, выживают все, как могут. Есть эта некая аморфность, про которую мы всегда говорим. Нет желания выбраться жить более насыщенной жизнью, зарабатывать больше денег. Вот эта история про суровую жизнь.
Е.Афанасьева
―
Они не верят, что жизнь можно быть другая? Не знают, что может быть другая?
С.Шеварднадзе
―
Они даже не задаются таким вопросом.
Е.Афанасьева
―
То есть они так выросли.
С.Шеварнадзе
―
У них нет. Они как-то вообще просто устроены.
Е.Афанасьева
―
Эти люди смотрят твою программу? Такие программы?
С.Шеварднадзе
―
Те деревни, где я была, там даже нет телевизора. Мало у кого был там телевизор.
Е.Афанасьева
―
А как ты определила, чем эти люди живут? Ну, ведь чем-то люди живут?
С.Шеварднадзе
―
Я понимаю, что это очень странно звучит, но опять же, они живут, может быть и искаженной, но своей любовью.
Е.Афанасьева
―
А ты говорила, что там…
С.Шеварднадзе
―
Искаженной любовью. Это единственное, что их как-то двигает. Они все равно как-то сосуществуют.
Е.Афанасьева
―
Для тебя эта поездка шоком была? Или каким-то другим?
С.Шеварднадзе
―
Меня вообще мало, что шокирует. Это тоже мнимое впечатление обо мне, что я такая принцесса. Я всю жизнь видела, я вообще революцию пережила, предательство и подлость, которую я в жизни видела, этим людям вообще не снилось, поверь мне. И жила по всему миру. Общалась со всеми вообще национальностями. Где я только ни была, с кем я только ни общалась. Удивить меня чем-то вообще, очень сложно. Я все воспринимаю как есть, я никогда не осуждаю. Возможно, мне так интересно и хорошо вести это шоу. Я поймала себя на такой мысли, что мне странно, как они живут. Но с другой стороны, я задумалась, я поняла, что люди есть везде, вот даже эти люди из деревень, и все хорошее, о чем они уже подумали, я тоже подумала, и все плохое, о чем они смогли подумать, я уже тоже подумала. Мне кажется, это главное, что нас объединяет.
Е.Афанасьева
―
А как они тебя принимали? Вот приехала из Москвы. Ты как журналистка?
С.Шаверднадзе
―
Да, нормально принимали. Я просто, как знакомая знакомых. «А можно у тебя переночевать, а можно у тебя?» Нормально они меня принимали, нормальные люди все, просто живут в очень плохих суровых условиях.
Е.Афанасьева
―
С Софико Шеварднадзе мы говорим о любви в ее новом шоу «Про любовь», и отсутствии любви, и присутствии любви в каком-то ином виде, в той глубинке, где Софико перед запуском своего шоу побывала.Не могу не спросить все-таки, а любовь в тех людях, с которыми ты делаешь интервью для «Russia today», с крупными политиками, там любовь в этих людях присутствует?
С.Шеварднадзе
―
Я думаю, что значительно меньше, чем тех, которые приходят ко мне на шоу Первого канала. Вот люди политики, у них любви совсем нет, или совсем мало.
Е.Афанасьева
―
Ну, ты внучка крупного политика, ты же не можешь вообще сказать…
С.Шеварднадзе
―
Я вообще хочу сказать, что дедушка, что его соратники, даже враги того поколения – это последняя плеяда политиков со страстями и с любовью, и она всегда присутствовала в их политических решениях тоже, это было видно. После них, да, после Борис Николаевич, Михаил Сергеевич, после него политики совсем другие стали.
Е.Афанасьева
―
Это только здесь, или во всем мире?
С.Шеварднадзе
―
Везде, это везде абсолютно, мне кажется. В сегодняшней политике…
Е.Афанасьева
―
То есть политика – это функция.
С.Шеварднадзе
―
Абсолютно. И это функция, это не идея, это не любовь, это расчет большой корпорации.
Е.Афанасьева
―
Хоть кто-то, из тех, с кем ты лично встречалась, брала интервью, может быть, общалась вне эфира. Из крупных известных политиков, хоть в ком-то есть немного любви?
С.Шеварднадзе
―
Нет, ну, Лен, конечно, в ком-то она есть, и может они там все любят своих жен, и, наверное, любят свою страну. Но мы сейчас говорим про ту любовь, которая я видела вот в дедушке, да, в людях его поколения, ее нет.
Е.Афанасьева
―
Ну, а они живые? Или ты вот с ними разговариваешь, так механически.
С.Шевардназде
―
Изменилось, все стало более механичнее. Мне вообще кажется, время лидеров ушло.
Е.Афанасьева
―
И поэтому тебя от этих функций тянет к живым людям, которые тебя могут удивить.
С.Шеварднадзе: Я как-то всегда выруливаю, под конец интервью все складывается
С.Шеварднадзе
―
Мне с ними гораздо интереснее. Правда.
Е.Афанасьева
―
Хоть мордобоем, хоть еще чем.
С.Шеварднадзе
―
Ну, есть вот, политик, который был переполнен любовью – это Вацлав Гавел. Он мой герой. Таких больше нет. Или Нельсон Мандела – он был только про любовь.
Е.Афанасьева
―
Осень смешно, что мы говорим за неделю до выборов.
С.Шеварднадзе
―
Это не хорошо и не плохо, просто любви в политике нет – это точка.
Е.Афанасьева
―
Точка. Расскажи, тогда вернемся к шоу «Про любовь». Ты сказала, что у вас появляются теперь не только пары мужчина и женщина, ну и семейные пары – и дети, и родные. Где больше боли, проблем в отношениях с детьми, или с внуками, между мужчиной и женщиной.
С.Шеварднадзе
―
Вот самый душераздирающие истории у нас на сегодняшний день были связаны с родителями и детьми.
Е.Афанасьева
―
Например.
С.Шеварднадзе
―
Когда они не могут…
Е.Афанаьева
―
Ну, ты пример можешь привезти?
С.Шеварднадзе
―
Ну, вот опять же пример, который у нас уже был эфире, я не хочу там рассказывать заранее. Это была мама – прекрасная женщина, сам воспитывалась в детдоме, она воспитывает своего сына, подростка. Живут они в одной комнате с этим подростком-сыном. Она работает. Вот как может его воспитывает. Но при этом методы воспитания достаточные жесткие, грубые, а ребенок…
Еафанасьева
―
Если ребенок вырос в детском доме, у него нет модели семьи, которая могла бы ее научить.
С.Шевардназе
―
Ребенок тоже такой немножко забитый, неуверенный, плюс переходный возраст. Он считает, что у него лишний вес, я не считаю так. Все мы пухленькие, в его возрасте я тоже была пухленькой, когда мне было 14. И вот у них постоянные ссоры. Сам ребенок к нам обратился. И они в этом маленькой комнате живут, все доходит опять же до драк. Но видно, что она его любит. Все делает для него.
Е.Афанасьева
―
Та любовь, которая может угробить. Это частая материнская любовь…
С.Шеварднадзе
―
И теперь он начал ей отвечать. Понятно, что он уже взрослый мужик. Ему-то 14, но он выглядит, как будто ему там 20. И если он ее ударит, он может и убить, в конечно итоге. И она уходит из дома, когда у них скандал, потому она вот не понимает, что с этим делать.
Е.Афанасьева
―
К чему вы пришли? Я этот выпуск не видела.
С.Шеварднадзе
―
Ты знаешь, они так разрыдались, и они так обнимались, и так прорвало. Я тебе говорю, самое удивительное, это насколько россиянам сложно сказать три слова друг другу – я тебя люблю. И похвалить. Родители, которые к нам приходят, в основном не хвалят своих детей вообще. Вот, что с детьми происходит, когда они начинают с нашей подачи хвалить? Это самое удивительное, что я видела в жизни. Мы нашли отца, который приехал тоже к нам в студию, и они сейчас общаются.
Е.Афанасьева
―
С отцом?
С.Шеварднадзе
―
Да.
Е.Афанасьева
―
Вот какие фантастические истории происходят в реальной жизни, гораздо более интересные. Расскажи немножко, чем ты все-таки занимаешься на «Russia today»? Что смотреть тем, кто видит тебя за границей, на английском смотрит.
С.Шеварднадзе
―
Ну, на «Russia today» выходит программа 2 раза в неделю, в понедельник и пятницу, в основном мы делаем интервью с новостным поводом с крупными ньюсмейкерами. Сейчас у нас было последнее интервью с очень известным спортивным адвокатом по поводу наших Паралимпийских игр, нашей команды, которую не допустили на Паралимпиаду. У нас намечается интервью с президентом Чехии через месяц. Это из того, что я знаю. А так это в основном, когда будут американские выборы, обязательно. Если вас это интересует, смотрите мои передачи в понедельник и пятницу.
Е.Афанасьева
―
Ты когда приезжаешь на интервью к крупным политикам, ньюсмейкерам, они к тебе все-таки относятся, как к журналистке «Russia today», журналистке с американским образованием, внучке бывшего президента Грузии, как к кому?
С.Шеварднадзе
―
По-разному. Есть очень многие, которые скептично настроены, потому мы «Russia today». Те, которые слышат мою речь, они сразу чувствуют, что они дома, потому что я говорю на их языке, не буквально, а в переносном тоже. По-разному ко мне относятся. Я как-то всегда выруливаю, под конец интервью все складывается.
Е.Афанасьева
―
Наверное, тоже любишь этих людей, с которыми разговариваешь?
С.Шеварднадзе
―
Смотри, я не знаю. Я всегда говорила, что залог успеха хорошего интервью – это искренний интерес к собеседнику. Я не знаю ни одного человека в мире, который бы не любил бы рассказывать про себя и про то, что он делает в жизни.
Е.Афанасьева
―
Вся наша жизнь – интервью.
С.Шеварднадзе
―
Вот, поэтому, если ты искренне слушаешь человека, конечно, он к тебе хорошо расположиться и расскажет еще больше.
Е.Афанасьева
―
Ты когда задаешь вопросы этим людям, или ты задаешь вопросы в студии? Что сложнее для тебя сформулировать на английском? По-английски какой-нибудь вопрос ньюсмейкеру или по-русски для этих людей, которые у тебя во время ток-шоу во время записи?
С.Шеварднадзе: Видео арт-хауса–эксклюзив, посмотрел один раз, ужаснулся, поговорили, проехали, забыли
С.Шеварднадзе
―
Нет, по-английски с политиками мне достаточно легко. Льется как вода. Я хочу тебе сказать, мне было не то чтобы сложно, но непривычно общаться с этими людьми. Я не очень понимала, с какой позиции я должна с ними говорить. Вот с позиции Софико Шеварднадзе, или с позиции человека, который понимает, о чем они говорят. Я пока еще себя нащупываю. Мне не страшно, мне дико интересно, мне искренне интересно. Я не знаю, поверят мне или нет, я люблю этих людей. Я считаю, что если нет этого, то вообще невозможно такую передачу вести, ну невозможно. Я найду себя там обязательно. Пока для меня еще новая ипостась, нащупываю себя пока.
Е.Афанасьева
―
Замечательно, когда человек говорит, что он себя ищет, и признается в этом, и главное, что все, что происходит в жизни Софико, она делает с той любовью, о которой ее программа. Может два слова, какие истории нельзя пропустить, может, заинтригуешь? Вы же уже сняли пул вперед. Что люди могут увидеть в ближайшие недели в эфире? У нас последние 30 секунд эфира, что-нибудь самое.
С.Шеварднадзе
―
Ты знаешь, я еще не знаю, как они планируют эти эфиры, потому что мы снимали…
Е.Афанасьева
―
Ну, хоть какую-то историю, которая будет у вас.
С.Шеварднадзе
―
Вот моя любимая история, она уже была в эфире с этим мальчиком-подростком. У нас пара еще таких историй.
Е.Афанасьева
―
В принципе можно посмотреть на сайте.
С.Шеварднадзе
―
Пара историй. Не пропускайте истории с родителями, потому что это очень показательные истории. Мне кажется, что такое происходит везде. Надо смотреть.
Е.Афанасьева
―
Ну, что, Софико, я желаю, чтобы любовь была во всем, что ты делаешь, и успеха твоему шоу, и люди, если это с любовью, они обязательно это оценят.
С.Шеварднадзе
―
Спасибо.
Е.Афанасьева
―
Елена Афанасьева. Прощаюсь с вами до следующего воскресенья. Всего доброго, до свидания!