Памяти Андрея Разбаша - Валдис Пельш, Иван Кононов, Анатолий Лысенко - Телехранитель - 2006-07-30
30 июля 2006 года
«Телехранитель»
17.08 - 18.00
В эфире радиостанции «Эхо Москвы» президент Международной Академии ТВ и радио Анатолий Лысенко, телеведущий Валдис Пельш и продюсер спецпроектов и телеведущий канала «Звезда» Иван Кононов.
Эфир ведет Елена Афанасьева.
Е.АФАНАСЬЕВА – Добрый день! В эфире «Телехранитель» - программа о сути телевидения и тех, кто определяет и хранит эту суть. В студии Елена Афанасьева. И как всегда по воскресеньям, говорим мы с Вами о персонах, программах, событиях и антисобытиях, которые влияют на то, каким наше телевидение будет сегодня и завтра. С этой же фразы я начинала программу полгода назад, когда напротив меня сидел человек, которого я представила, как действительно определяющего развитие телевидения. Тогда это было все в настоящем времени, а сейчас приходится говорить в прошедшем – завтра 9 дней со дня смерти Андрея Разбаша. И сегодня мы будем вспоминать его в этой студии с людьми, которые проработали с ним, надо сказать, наверно, даже не один десяток лет. У нас в гостях Анатолий Григорьевич Лысенко. Добрый день, Анатолий Григорьевич!
А.ЛЫСЕНКО – Добрый день!
Е.АФАНАСЬЕВА – Представлять можно долго, всеми возможными должностями. Человек, который, наверно… Не Вы брали Андрея на работу, нет?
А.ЛЫСЕНКО – Нет, а… На телевидение - да… А в смысле на творческую работу…
Е.АФАНАСЬЕВА – Здесь же Иван Кононов, работавший в молодежной редакции с 85 года. Последнее место работы - на телеканале «Звезда», вместе работали там последние месяцы. И Валдис Пельш тоже не один год проработавший с Андреем на телекомпании «ВИД».
В.ПЕЛЬШ – Он был моим непосредственным начальником. Я ему подчинялся. И под началом этого человека я делал наиболее значимые свои шаги в телевидении.
Е.АФАНАСЬЕВА – Наш пейджер – 7256633. Даже не знаю… Наверно, не столько даже для вопросов, сколько... Каким в Вашей памяти остается Андрей Разбаш? Какие его программы? Какие его появления в кадре, или, может, за кадром Вы помните? То есть, когда говоришь «Разбаш и телевидение»… Что для Вас значил этот ведущий? Вот такой вопрос мы задаем Вам, слушателям. Телефон, как всегда, во второй части программы будет включен, и Вы сможете присоединиться к нашему разговору. А пока начнем его здесь, в студии. Анатолий Григорьевич, раз Вы брали на творческую работу, вам, наверно, и начинать рассказ…
А.ЛЫСЕНКО – Ну Вы знаете, творческая работа – это уже было оформление чисто канцелярское. Я Андрюшу видел первый раз в аппаратной, в нашей молодежной аппаратной. Мы чего-то еще поцапалась… Не помню… Он не хотел делать какую-то склейку, говорил, что она будет плохая, безвкусная. Ну, меня даже это ж… Инженер и лезет в творческие вещи!
И.КОНОНОВ – Причем он даже не был монтажером. Видеоинженер. Нажимай себе на кнопки…
А.ЛЫСЕНКО – Да, видеоинженер. А тогда отделилось – технари и творюги. Мы, творюги, значит такие возвышенные приходили. Технари они по 12 часов работали и уходили… Пили молоко и даже ночью дремали…
И.КОНОНОВ – И спирт еще…
А.ЛЫСЕНКО – Да, а мы 3-4 дня сидели, монтировали, пахали, и были какие-то конфликты… Было это буквально минут 15. Потом Андрюшка ушел. Я с кем-то из руководителей телецентра говорю: «Слушай, что это у тебя пацан тут Разбаш… Хороший монтажер?» Мне говорят: «Богом данный, Богом данный инженер – он все знает». И действительно вот… Сейчас Валдис сказал Андрей Леонидович, для меня это даже как-то…
Е.АФАНАСЬЕВА – Резануло слух…
А.ЛЫСЕНКО – Да… Андрюша и Андрюша. Ведь его действительно почти все звали Андрюша. Редко даже Андрей. Удивительно умел создать атмосферу. Вот ты приходишь, какой бы не был вздрюченный, злобный и прочее – а с Андреем работается спокойно. Ни истерик, а историки – это ж очень модно на телевидении: все грызут ногти, рвут остатки волос, швыряются… Нет, он очень спокойный, вроде бы неторопливый, но зато время на склейку – минимальное. Вроде все разгильдяи в аппаратной…
Е.АФАНАСЬЕВА – Анатолий Григорьевич, а на Вашей памяти это – единственный случай, когда человек из технарей так легко, может быть, перешел в творцы?
В.ПЕЛЬШ – А Вы знаете, у меня ощущение, что Андрей Леонидович, а для меня он всегда будет Андрей Леонидович, он не был технарем. Дело в том, что уметь делать склейку – это большое творчество на самом деле. Он просто начинал, у него был старт с технической должности, он при этом он был человеком творцом…
А.ЛЫСЕНКО – Но ты знаешь, Валдис, он и инженер был классный. Я видел, когда осваивали новую технику. Там приходили японцы, такие задумчивые… Андрюшка как-то сразу- раз-раз-раз! С его знанием английского – тогда еще не ах, потом он улучшил его, он молниеносно… Он понимал суть техники. Инженер он классный был! Вот бывает так, что Господь дает все, за что человек не возьмется. Инженер – блеск! Монтажер – прекрасный! Режиссер – прекрасный! Автор и редактор… у нас же все потом было смешано… прекрасный! Ведущий – отличный! Продюсер… Ну все!!!
И.КОНОНОВ – Потом, мне кажется очень знаковым то, что, Леночка, он плюс к тому, что говорит Анатолий Григорьевич - человек, который попал в плеяду новых телевизионщиков. Именно в плеяду… Потому что мы с ним одного поколения, но я не могу причислить себя к этой вот команде, которая стала делать «другое телевидение». Я не могу сказать, что оно мне поначалу было близко и нравилось. Рыночное телевидение, когда было понятно, что нужно не просто делать, что тебе нравится или что тебе диктует творческое или идеологическое кредо, а нужно делать то, что будут смотреть, то, что имеет рейтинг.. Тогда только-только появлялось это слово. Оно для многих было какой-то там совершенной абракадаброй. А вот эти ребята, и Андрей в их числе, они стали делать новое рыночное телевидение.
Е.АФАНАСЬЕВА – Мне кажется, это было дважды новое телевидение. Первый раз - это «Взгляд», который сломал очень многие представления о телевидении как о СМИ… Как о творчестве, да? Анатолий Григорьевич? И тогда Вы все с рвением стали работать. Я, разумеется, Разбаша воспринимала через телеящик, как зритель… Я помню тот первый случай, когда я, еще по-моему студенткой, смотрела «Взгляд» как вся страна очарованная… И все знали, естественно, имена ведущих и единственное имя, которое еще запоминалось – это был Разбаш, потому что я знала, что если в титрах будет написано «режиссер - Разбаш», то выпуск будет отличаться. Он будет совершенно по-иному смонтирован, сверстан, это будет какая-то динамика…
А.ЛЫСЕНКО – Ну понимаете, у Андрея было совершенно другое видение. Была привычка… У режиссера была привычка к кадру, у оператора привычка к съемке… Ведь вот Андрюшка один из самых первых предложил снимать снизу…
И.КОНОНОВ – Классный оператор был, кстати…
А.ЛЫСЕНКО – Да, когда он брал в руки камеру – снимал совершенно спокойно. Во Франции мы делали передачу «Взгляд». Приехала такая странная команда. Откуда-то деньги дикие нашлись. Поехала такая большая мощная команда: Андрюша, Влад, Ленка Саркисян, операторы наши… Французы пока не понимали, как вот это так: монтажер берет камеру, говорит дикторский текст. Так как все у нас все немножко умели, они никак не могли понять, и все пытались у нас выяснить, за что люди зарплату получают? Но когда мы им объяснили, какая была тогда зарплата, они поняли, что именно поэтому-то мы все это и умеем.
Е.АФАНАСЬЕВА – Анатолий Григорьевич, а почему тогда когда все это начиналось – человек все умеет, почему тогда не было соблазна посадить Андрея в кадр? Вот во времена «Взгляда»… Не приходило в голову, или почему, раз он такой уже разносторонний?
А.ЛЫСЕНКО – Вы знаете, в какой-то момент у нас была такая идея сделать такой дуэт: Андрей – большой интеллигент, а Ваня Демидов – человек из народа…
И.КОНОНОВ – Извини, но Ваня-то он сам и выдвинул в жизнь…
А.ЛЫСЕНКО – Да, Ванька-то…
И.КОНОНОВ – И, кстати, тоже впервые продюсер взял за шкирку человека и, в общем-то, сделал из него звезду…
А.ЛЫСЕНКО – Ну Ванька раньше пришел…
И.КОНОНОВ – Он был же тоже технарем…
А.ЛЫСЕНКО – Ваня как раз тот человек, который всегда приносил… Вот съемка идет, вдруг приходит к тебе осветитель, здоровая бамбола такая… «А вот если вот так вот?»… Господи, ну куда ты лезешь?! … Нормальные идеи предлагает вроде бы… Но Андрей как-то его сразу под крыло – и воспитывал.
Е.АФАНАСЬЕВА – Это его был продюсерский проект, как бы сейчас сказали…
А.ЛЫСЕНКО – Да.
Е.АФАНАСЬЕВА – Валдис, Вы его ученик, как Вы сами сказали. Хотя, в общем-то, странно звучат такие слова на телевидении…
В.ПЕЛЬШ – Ну не ученик… Наверно, к телевидению я шел до Андрея Леонидовича, но это человек, собственно говоря, через десять дней после гибели Влада… У нас первый съемочный день программы «Угадай мелодию», и мы все знаем, что это - крайний проект Влада Листьева, и мы обязаны его сделать. И я понимаю, что не в силах выдержать эту нагрузку, ответственность, потому что я ведущий – отвечать за все мне. И я не готов… И он подошел ко мне, сам пришел, нашел меня, отвел в коридор и говорит: «Давай, поговорим. У тебя все получится. Есть наша ответственность, есть твоя ответственность. Не бойся ее. Иди. Работай». Мне это, с одной стороны, помогло, с другой стороны, я первый день «положил в ноль», то есть я снял четыре программы и понимал, что их просто нельзя показывать. И вот 2 человека в жизни – это Андрей Леонидович и Алла Плоткина - режиссер, которые меня отвели в сторону и сказали: «Ты загубил день. Это честно, и ты сам это знаешь. Ты можешь загубить еще один, но дальше мы должны начать работать. Соберись». И на следующий день я стал вести программу так, как я стал ее вести. Вот эти люди, что называется, спасли мою карьеру и дали мне реализоваться. Я не знаю, чего я могу еще хотеть от этих людей… в какой-то момент они помогли мне… Это необъяснимо… Они пришли в тот момент, когда нужно было и сказали те слова, которые были нужны, и дальше мы стали работать. При том, что… Девять дней, на самом деле, очень маленький срок… Очень сложно говорить - ты понимаешь, что ты хочешь сказать больше, а сейчас мысли путаются… Я еще хочу сказать, что Андрей Леонидович, что мне жальче всего, что мы с ним периодически, когда он делал программу «Крылья», мы с ним созванивались, потому что я – парашютный, а он летающий. Он говорил: «Давай сделаем, давай сделаем», и мы все время договаривались о том, что мы что-то сделаем о парашютах и полетах. И мы этого не сделали…
Е.АФАНАСЬЕВА – Но ведь казалось, еще столько впереди…
И.КОНОНОВ – А уж нам-то как казалось на «Звезде»!
Е.АФАНАСЬЕВА – Когда Андрей пришел полгода назад в эту студию, я очень обрадовалась, потому что мне показалось, что у него появилась какая-то энергетика, которая… В последние несколько лет я его знала со стороны, как человек наблюдающий телевидение, но все равно заметно, какие у человека глаза. И вот мне казалось, что в последние несколько лет у него не так горели глаза, как раньше… И вдруг он приходит в январе в студию на абсолютном драйве…
И.КОНОНОВ – «Звезда» зажглась в глазах…
Е.АФАНАСЬЕВА – Да, насколько ему это интересно… А я пришла скептически настроенная, естественно… Ну какое-то телевидение в погонах, сейчас мы с Вами поговорим…
И.КОНОНОВ – Вот еще говорят в сапогах и портянках…
Е.АФАНАСЬЕВА – И как человек горел тем, что он делает… Я стала смотреть «Звезду» и увидела, насколько там много от Андрея. Не знаю, Иван сейчас скажет, насколько это было технологически, творчески…
И.КОНОНОВ – Так получилось, на самом деле, что все совпало. И наша команда получила очень мощную поддержку… И от Андрея не успело там много появится. Все было заложено, все готовилось к новому сезону… Но то, что там появился дух, появился в каких-то деталях… Он любил говорить, что Бог в деталях – это была его любимая фишка, когда он обсуждал какую-то программу. Заставка, буква, свет – все было очень важно для него. В этом была, наверно, его какая-то техническая особенность, человека который до болтика, до шайбочки должен собрать некий аппарат, который полетит в конечном счете. И он очень трепетно к этому относился. И для нас, для нашей команды, потеря во всех смыслах очень большая… и человеческая. Я разговаривал с коллегами, сегодня праздник…
Е.АФАНАСЬЕВА – Да, я приглашала Ваших начальников, но они в Севастополе…
И.КОНОНОВ – Они просили передать слова какие-то наши общие…
Е.АФАНАСЬЕВА – Очень многие друзья Андрея, которых я звала, к сожалению, уезжали… Лето, и вообще понятно – командировки…
И.КОНОНОВ – Это лишний повод нам понять, насколько нам надо быть друг к другу бережнее. Понимать, что мы сегодня есть, завтра – нет.
А.ЛЫСЕНКО – Да Вы знаете, завтра нет - трудно… Мы разговаривала с Андрюшей в четверг…
И.КОНОНОВ – Мы в пятницу…
А.ЛЫСЕНКО – В четверг я ему позвонил, я хотел, чтобы он взял у нас в Высшей школе экономики курс телевизионного менеджмента. Я говорю: «Андрюх, ну кто, кроме тебя?» Когда мы только-только начинали прописи писать и до сегодняшнего дела… Он же сразу загорался – говорит: «Ты знаешь, очень интересно, только у меня на два года вперед сейчас уже все расписано». Я ему говорю: «Ну, вот ты смотаешься в космос, прилетишь - он все собирался, что в космос полетит - тогда возьмешься за курс». И мы все обсуждали, кто это может сделать. И, действительно, в мыслях не было, что это может прерваться… Хотя, видите Андрюша жил… Он никогда в общем, что интересно, у него никогда не было демонстрации. Я не видел, знаете, как бывает, «Я так устал! Боже у меня нет, сил»… Нет, вот передача кончилась, «Взгляд» кончался, и казалось – все: две-три ночи перед этим монтаж, сутки - эфир с непрерывными звонками начальства на пульт… И уже примерно 2 часа ночи, думаешь – «ну все…». «Слушай, надо подумать следующую передачу». Думаешь: «Какая, к черту следующая!» Еще эту бы дожить в понедельник, когда будут ругать, а он уже думал вперед. То же самое и здесь. Он не считал силы и, наверно, не рассчитал... Потому что ему нельзя было летать. Я не знаю, как он получил справку…
Е.АФАНАСЬЕВА – По состоянию здоровья?
/Говорят все вместе/
В.ПЕЛЬШ – Я могу сказать, как человек, проходивший ВЛК
А.ЛЫСЕНКО – Я догадываюсь, как он получил справку…
В.ПЕЛЬШ – Это врачебно-летная комиссия и проходится она, действительно, очень серьезно. То есть, в принципе, мне по блату, чтобы все врачи… Я проходил без очереди… Это один день, с утра и до вечера, которые меряют вас по всем параметрам. ВЛК есть ВЛК, она проверяет всех, для парашютистов и летчиков есть общий канон… Это очень серьезная комиссия. И когда мне позвонили, я как раз был на дроп-зоне, мы прыгали в этот день, сказали фразу, которую я не мог понять минуту: «Валдис, Вас просит «Первый канал» дать комментарий к некрологу Разбаша». Я говорю: «Не понимаю».
А.ЛЫСЕНКО – У меня тоже самое утром…
В.ПЕЛЬШ – Не понимаю, человек прошедший ВЛК - это человек, у которого со здоровьем, как минимум, все хорошо. Обойти эту комиссию сложно…
А.ЛЫСЕНКО – Но у него всегда было с давлением не ах… И очень часто он бывал розовый. «Андрюша, ты чего такой розовый, поддал?» Он отвечает: «Чего-то голова болит - давление».
В.ПЕЛЬШ – А надо сказать, что он не выпивал, потому что ему было неинтересно пить. Он получал огромное удовольствие от жизни и от работы. Для него выпивка была лишней.
А.ЛЫСЕНКО – Вот Леня Парфенов правильно сказал, что у Андрюши была такая фраза, сейчас я понимаю, что она в какой-то мере… Ну сейчас все начинаешь как-то… Он говорил: «Ребята, когда-нибудь все эти бессонные ночи нам отольются инфарктами». Вот, наверно, может он чувствовал, не знаю… Но он жил, знаете как вот: любить – так любить, летать - так летать… И во всем: и в жизни, и в любви, и в увлечениях – он во всем безграничен…
Е.АФАНАСЬЕВА – Вы знаете, последний тур «ТЭФИ-Регион» он был членом жюри в Оренбурге и потом на сводном туре в Сочи. И в Оренбурге он вышел… А там такой город достаточно стандартный, советский… Хотя принимали радушно, но вот с такими, не хочу обидеть жителей Оренбурга, такими достаточно традиционными советскими стереотипами. Он вышел перед их местным начальством и сказал: «Вы знаете, я прошелся сегодня по городу и хочу Вам пожелать одного – сумашедшенки». Вот ему этой сумасшедшенки какой-то в этой стандартности и размеренности сильно не хватало… Его, по-моему, не поняли те, перед кем он это сказал. Он даже сказал: «Я зря, наверно, это сказал». Не поняли, но вот не сказать этого, он, наверно, не мог. Он вышел на сцену и поразил всех немножко мальчишеским поступком, когда вручал премию оператору и сказал: «Я сейчас задам вопрос, кто правильно ответит - получит 3000 рублей». Кто-то прокричал, что мало. Он лезет в кошелек, достает свои деньги, ну сколько там… 5-6 тысяч и задает простой вопрос: «Какая профессия главная на телевидении?». «Оператор», - кричит женщина из какой-то очень бедной телекомпании, где эти 6 тысяч рублей, действительно, страшно нужны. После него вышел другой член жюри, тоже спросил, какая профессия главная, его подкололи – мол, а деньги? А слабо! Вот такого уже размаха разбашевского не хватило. И в Сочи он доиграл эту историю до конца. Не в деньгах счастье, а вот в каком-то таком посыле, который возвращается этой сумасшедшинкой…
А.ЛЫСЕНКО – Он в какой-то мере был авантюристом при всем при том. Вот, смотрите, он начал работу ассистентом. С колоссальным трудом и скандалами он стал ассистентом режиссера…
Е.АФАНАСЬЕВА - А что это значило? Просто помогать подносить?
А.ЛЫСЕНКО – Нет, во-первых, это значило падение в реноме. Одно дело – начальник аппаратной, начальник смены. Ну так майор, подполковник… А ассистент режиссера – это младший лейтенант или старшина…
Е.АФАНАСЬЕВА – Это переход из технарей в творцы так шел, да?
А.ЛЫСЕНКО – Падение, конечно. Материальное… Ассистент, который начинает с чего? Принеси кассету, запиши номер… А тут ассистент сам сидит, монтирует, и вдруг он говорит: «Толь, ты меня на несколько дней освободи, мы с Парфеновым кино решили вместе делать - «Дети двадцатого съезда». Вот в первый момент, было одно – сказать… слушай, гм-гм…
Е.АФАНАСЬЕВА – Парень, знай свое место…
А.ЛЫСЕНКО – … ты что, озверел что ли? Ну, хоть поучись там… У нас классные режиссеры были: Игорек Иванов - поучись. Хотя Андрюха работал очень здорово, он и с Толей Малкиным, и с Володей Ворошиловым, и с Женей Гинзбургом… А эта школа – можно только мечтать о такой. И вот они взялись: Леня первый раз в жизни работает над фильмом, будучи тогда еще репортером-редактором, и он – ассистент. И вот этот фильм получился, но он, к сожалению, как-то не очень громко прошел. Не в очень удачное время попал. А ведь это был, пожалуй, первый перестроечный фильм телевидения.
И.КОНОНОВ – Ну тогда еще такое время было авантюристическое. Оно на самом деле потом переросло в нечто немножко другое…
А.ЛЫСЕНКО – Да-да, но ведь если ты помнишь, были авантюристы, а были и те, кто с нами начинал, а потом сказал…
В.ПЕЛЬШ – А можно рассказать об авантюре Андрея Леонидовича, в которой я принимал участие? Я пришел к нему с идеей программы об исполнении мечты семьи. Один день мы – телевидение, которое умеет делать все, исполняем мечту каждого члена семьи. Но мечты должны быть нематериальные: нельзя пожелать квартиры, машины и т.д. Все остальное – что угодно! Идея была безумной! Он мне сказал – мы это делаем. Мы сделали 4 выпуска, программа не вышла в эфир. Мы ее принесли Константину Львовичу Эрнсту, он посмотрел и сказал: «Ребят, Вы понимаете, что идея замечательная, но есть одно «но». Я поставляю эту программу в эфир, но не в прайм, а в ночь». А «но» заключалась в чем? Наши люди, когда реально исполняется их мечта, не умеют радоваться. Они очень стесняются своих эмоций, и именно из-за этого программа не вышла. Через два года Дима Дибров попытался сделать тоже самое в программе «Я готов на все», которая вышла в эфир…
Е.АФАНАСЬЕВА – И не получилось. Формат, который в Британии отработал великолепно, у нас не сработал…
В.ПЕЛЬШ – Совершенно верно. И вот этот человек, он знал, что сильно рисковал. Я рисковал своей идеей, а он – своими деньгами. Он совершенно спокойно на это согласился и ни капельки не пожалел, что проект не пошел. Он абсолютно четко понимал, что есть удача и есть неудача. К ним нужно относится, как к рабочим моментам. Ну, получилось –получилось, не получилось - не получилось.
Е.АФАНАСЬЕВА – Это программа «Телехранитель». В студии Елена Афанасьева, сегодня вместе с Анатолием Лысенко, Валдисом Пельшем и Иваном Кононовым мы вспоминаем Андрея Разбаша. Завтра 9 дней со дня его смерти. Мы продолжим после новостей.
/Новости/
Е.АФАНАСЬЕВА – Итак, мы продолжаем программу «Телехранитель». Грустный выпуск, посвященный памяти Андрея Разбаша. Завтра – 9 дней со дня смерти. В студии Анатолий Лысенко, Иван Кононов, Валдис Пельш. Все они коллеги, даже уже не хочется делить на начальников и подчиненных, просто коллеги Андрея. Я приглашаю Вас присоединятся к разговору, если Вам есть, что сказать, что вспомнить об Андрее. 7839025 – для жителей Москвы, 7839026 – для немосквичей. Если не удается дозвониться, наш пейджер – 7266633, пожалуйста, мы будем принимать звонки и читать Ваши сообщения. Мы закончили первую часть программы на том, что Валдис сказал, что не сработал формат: у нас не умеют радоваться, наши люди не привыкли бурно выражать эмоций. Каяться у нас тоже не умеют, может, в этом была причина того, что один из последних проектов Андрея на «Первом канале» - «Прости» не так долго удержался в эфире. Сама идея, придуманная Андреем, она не нашла, наверно, таких же открытых, таких же умеющих искренне понять свои ошибки людей, как сам Андрей. Он говорил, что в какой-то момент, когда умерла мать его сына младшего Андрея Разбаша, и он не успел приехать к ней в больницу, подумал – завтра, а завтра было поздно, он понял, что надо успевать просить прощения и говорить что-то… Вот у меня, может быть, такой несколько провокационный вопрос. Вам есть за что сказать «прости» Андрею? Валдис, Иван, Анатолий Григорьевич?
В.ПЕЛЬШ – Без сомнения. В какой-то момент я перешел из телекомпании «ВИД» в «Первый канал». То есть был ведущим телекомпании «ВИД», стал – «Первого канала», директором дирекции развлекательно телевещания, потом опять просто ведущим, и я жалею до сих пор, и у меня есть за что попросить у Леонида Андреевича прощения. Потому, что мы периодически встречались и очень радовались этим встречам и понимали, что нам есть, что сделать вместе. И в данном случае, он как человек более занятой… Я должен был проявить больше активности и сделать то, что мы хотели. Потому что была некая общая тема – небо. Он летал, я прыгал… И мы этого не сделали и уже никогда не сделаем… Я вообще думаю, что, в принципе, тема неба, которую он открывал… Он делал непопулярные, кстати, проекты. Те же «Крылья». Гораздо приятнее, легче, выгоднее делать программу о кулинарии. Я сам был ведущим кулинарной программы, я знаю… Или о ремонте, потому что это – спонсоры, деньги, эфир и прочее-прочее… А вот делать программы о «Крыльях» и говорить честно - моя авиация моей страны очень сложно.
И.КОНОНОВ – Ты знаешь, какой рейтинг сумасшедший на «Звезде» был у этих же «Крыльев», которые многие шли в повторах, кстати, и сейчас идут?…
В.ПЕЛЬШ – А это очень сложно на это решиться…
И.КОНОНОВ – Я хотел бы порассуждать о том, что сложно… Что воспринимаем, что не воспринимаем. Мы заговорили перед перерывом об авантюризме. Я бы это еще назвал романтизмом. И мы, все здесь сидящие, свидетели того, как само это понятие и вообще телевидение изменялось. Мы начали работать особенно с Анатолией Григорьевичем на государственном телевидении, в молодежной редакции… Начался романтизм Сагалаева, когда было здорово сделать, придумать, вставить там официальным органам…
Е.АФАНАСЬЕВА - И не надо было смотреть на рейтинги…
И.КОНОНОВ – В том-то все и дело! И этот фильм, о котором говорил Толя. И мы много хулиганили, и когда нас снимали с эфира, мы друг друга поздравляли с этим: «Старик, мы сделали клево – нас сняли с эфира!». Потом наступила пора, и, надо сказать, что Андрюша в этом принял тоже большое участие, когда наступила пора «ВИДА». И ребята стали делать телевидение для того, чтобы его смотрели, а не просто для души. Появились форматы, которые знающие, умные Любимов, Листьев, Разбаш взяли из готового уже формата. Они их запустили и многие из них стали работать. Они стали создавать новое телевидение, которое, в результате… На самом деле, мне кажется, что того же Андрея некоторым образом потеснило. Потому что эпоха такого романтизма, когда надо что-то такое делать, а это просто «пипл не хавает» наступил… И он ведь в последнее время на первых каналах работал достаточно мало. И мне кажется, что как это ни странно, что наш военный канал дал возможность обрести опять этот дух романтизма и авантюризма, потому что мы сейчас живем на этом канале ощущением того, что нам хочется сделать что-то непохожее на то, что происходит вокруг.
А.ЛЫСЕНКО – Ну надо, наверно, еще вот, что учесть… Наверно, Андрюша был по рождению романтик. Места об авиационном институте… Те, кому сегодня за пятьдесят это понятно… Это небо, это авиация, это космос. И не надо забывать, что Андрюша начинал в кабельном телевидении ЖСК Сабурово. Все забыли про это. Это было одно из первых ЖСК тогда в Москве. Романтика, новая жизнь…
Е.АФАНАСЬЕВА – Сейчас, наверно, многим не понятен термин ЖСК…
А.ЛЫСЕНКО – Да, непонятно для людей. Жилищно-строительно проектный кооператив. Молодежный, комсомольский. Там в основном была такая техническая интеллигенция. Они создали, по-моему, первое кабельное телевидение в Москве… Я не очень представляю себе Андрея продюсером коммерческого телевидения.
Е.АФАНАСЬЕВА – Но ведь было. Работал программы на видиках…
В.ПЕЛЬШ – А «Угадай мелодию» - абсолютно коммерческий проект…
А.ЛЫСЕНКО – Ну, скажем так… В череде, правильно? Андрей много тогда вел программ. И в этой череде, она, наверно, была единственная коммерческая такая… «Час пик», который он принял от Влада, нельзя считать коммерческой…
В.ПЕЛЬШ – Коммерческая в данном случае…
А.ЛЫСЕНКО – Какой коммерческой?
В.ПЕЛЬШ – Нужно определить, как мы трактуем, как хороший термин или как плохой?
А.ЛЫСЕНКО – А в коммерческим телевидении ничего плохого нет… Есть коммерческое телевидение, которое…гм… стыдно после этого признать, что ты имеешь отношение к телевидению, а есть нормальное коммерческое телевидение.
И.КОНОНОВ – Да на самом деле все телевидение коммерческое…
А.ЛЫСЕНКО – Кино, да и коммерческие книги… Ничего страшного…
Е.АФАНАСЬЕВА – Вы знаете, я прочту вопрос, потому что мы, естественно, говорим об Андрее как о друге и соратнике… в общем-то хорошие вещи. Но его смерть многие глубоко неуважаемые мною люди, даже не хочется называть их коллегами, успели пополоскать грязное белье…
А.ЛЫСЕНКО – Вот это вот коммерческое в плохом смысле…
Е.АФАНАСЬЕВА – Да… Есть вопросы, которые так или иначе пытаются затронуть… Наверно¸ их надо зачитать, иначе было бы нечестно говорить только хорошее… «Вы говорите об Андрее Разбаше только хорошее? - спрашивает Антонина из Москвы. – Но действительно ли его судьба была трагичной, личная судьба? Он оставил своих детей, он женился на вдове Листьева, так ли это?» В общем-то, не хочется полоскать грязное белье. Не надо лезть в личную жизнь…
В.ПЕЛЬШ – Я думаю, что нет смысла. Все газеты, которые вышли после смерти Андрея Леонидовича, они, естественно, вышли с целью абсолютно коммерческой, в данном случае, в плохом смысле слова, чтобы продать тираж, потому что они зарабатывали на имени этого человека. Это новости и сплетни на один день. Завтра произойдет еще что-то, и мы забудем, как полоскали имя этого человека в газетах и будем интересоваться другими сплетнями. Но память об этом человеке останется, она будет гораздо дольше. Я надеюсь, что она будет существовать дольше, чем мы проживем на этом свете.
А.ЛЫСЕНКО – Я даже больше скажу. Да, Андрея семья распалась. Да у него были дети, у него были женщины. Во-первых, он действительно был человек неординарный, и в него влюблялись, и он влюблялся. Ничего страшного в этом нет. Но ведь, между прочим, те прекрасные отношения, которые были у Андрюши с первой его женой, его детьми, его чувство ответственности за своих детей, извините, это далеко не каждый мужчина может сохранить, когда уже семья распалась. Это очень редко бывает.
Е.АФАНАСЬЕВА – И очень много он говорил о детях всегда…
А.ЛЫСЕНКО – А Андрюша всегда оставался заботливым отцом, заботливым мужем даже прошлым…
Е.АФАНАСЬЕВА – Он сказал: «У меня со всеми моими бывшими женами замечательные отношения»…
/Говорят все вместе/
А.ЛЫСЕНКО – Это действительно, это не слова. Лена…
И.КОНОНОВ – При всем его женолюбии язык не поворачивается назвать его, например, ловеласом. Этот во всех смыслах – джентльмен.
А.ЛЫСЕНКО – Я бы даже сказал, что в него влюблялась чаще, чем он…
Е.АФАНАСЬЕВА – На том же «ТЭФИ-Регион» был случай, когда члены жюри пошли разбирать работы после общих слов, а потом разошлись в разные места, чтобы участники могли по отдельным номинациям задавать вопросы… Потом должны были встретиться в комнате жюри. Все собрались - Разбаша нет. Нет и нет, и когда я пошла уже его вызволять, надо было уже уезжать членам жюри, он был окружен плотной толпой, естественно, смотрели просто восторженными глазами, потому что нельзя было иначе смотреть. Человек просто заражал своей энергией. Может быть, это было просто счастливое умение человека…
А.ЛЫСЕНКО – Потому что в нем соединялось удивительная интеллигентность, даже внешне, между прочим, и романтизм. А внешняя интеллигентность… зрители, может быть, знают, что ему даже предлагали сниматься в кино…
Е.АФАНАСЬЕВА – Да, в роли последнего императора…
А.ЛЫСЕНКО – Да, он действительно невероятно был похож на Николая Второго.
Е.АФАНАСЬЕВА – Он отказался, а потом вроде бы согласился…
А.ЛЫСЕНКО – Да, я ему говорю: «Андрюх, а чего ты отказался?» А он отвечает: «А я струсил»…
Е.АФАНАСЬЕВА – Вы знаете, Антонина, вопрос которой я прочитала, мне возражает: «При чем тут грязное белье? Вы смотрели прекрасный фильм, дневник его жены. Я же говорила о трагичности его личной жизни. Об этом обязательно позже напишут газеты. А Вы-то цинично об этом отозвались, Вам должно быть стыдно». Мы не цинично, Антонина, о Вашем вопросе… Мы цинично отозвались о тех, кого не хочется назвать коллегами.
В.ПЕЛЬШ – Дело в том, что никто из присутствующих здесь не имеет прямого отношения к личной жизни Андрея Леонидовича, поэтому говорить об этом… Я лично, например, не имею права и не считаю возможным для себя обсуждать личную жизнь человека, потому что я в этой его жизни не принимал никакого участия.
И.КОНОНОВ – Я подозреваю, что очень много таких людей. Большинство. Вот он был достаточно закрытым человеком…
А.ЛЫСЕНКО – Да.
И.КОНОНОВ – Кстати, мы с ним работали в одной команде…
А.ЛЫСЕНКО – Представьте Андрюшу, который…
В.ПЕЛЬШ – Нет, участники его личной жизни они, может быть, имеют право и знают, как оно было на самом деле. Мы – не знаем. Поэтому я считаю, что мы не имеем права. Тем более люди, которые делают это с целью увеличить тираж газет.
Е.АФАНАСЬЕВА – Я предлагаю Вам присоединятся: 7839025, 7839026 – московские и немосковские номера. Мы примем несколько звонков, потому что время эфира неумолимо истекает. Если у вас есть вопросы, присылайте их на пейджер - 7256633. Мы не успеваем – у меня много гостей в студии, все зачитывать, уж извините. Пожалуйста, московский звонок! Добрый вечер!
СЛУШАТЕЛЬ – Алло, добрый вечер! Я из Москвы. Меня зовут Тамара. Я хочу, во-первых, выразить всем, кто слушает и коллегам соболезнование. Умер же очень толковый, очень талантливый и очень светлый человек. Я надеюсь, что Вы как коллеги сделаете достойный фильм, и он будет в жанре, если позволите, как делал Леонид Филатов – чтобы помнили. И вот я хочу, чтобы его помнили, потому что человек был просто потрясающий. Он не светился, он нигде не был: ни в гламурных журналах, нигде, но он сделал очень многое. И я помню его передачу, которую, кстати, очень многие пинали – «Прости». Дело в том, что мы всегда, когда теряем близких или друзей, родных, мы только потом начинаем вспоминать, сколько мы не додали и сколько мы обижали вольно или невольно. И вот он самый искренний был в той передаче. К сожалению, проект не пошел, но все равно я буду помнить его и хочу, чтобы помнили коллеги. И желаю Вам сделать достойный его памяти фильм. Всего доброго!
Е.АФАНАСЬЕВА – Спасибо, Тамара. Я видела, по-моему, на «Звезде» анонсы, что будет фильм, да? Иван Кононов?
И.КОНОНОВ – Я хотел сказать, что сейчас готовится большая передача, уже прошли такие фрагменты памятные… Это не фильмы, а скорее расширенные сюжеты о нем, потому что материала, конечно, - бездна. И, конечно, на нашем канале будет в ближайшее время сделан фильм.
Е.АФАНАСЬЕВА – 7839026, добрый вечер! Алло!
СЛУШАТЕЛЬ – Добрый вечер! Меня зовут Сергей, я из Томска. Я присоединяясь к соболезнованию, что выражала предыдущая слушательница и хочу высказать насчет Андрея Леонидовича… Была у него передача «Крылья», которую с удовольствием смотрели и я, и мой сын, так как я – бывший авиатор. И до того захватывающая передача, что, бываешь, покупаешь газету какую-то с рекламой и смотришь там не какую-то передачу развлекательную или кино, а программу «Крылья». Вот раз посмотришь, второй раз посмотришь и с таким удовольствием! Какой бы ни усталый был, какая-то бодрость, какой-то импульс к жизни доставляла она мне и моему сыну. Сейчас на «Первом канале» ее больше нету…
Е.АФАНАСЬЕВА – На «Звезде» она… «Звезду» смотрите. Спасибо Вам за мнение! Вот зрителям, в отличии от близких, им легче немного, потому что человек популярный существует в двух испостасях: его публичный образ, который у телевизионщиков остается в программах, нового ничего нельзя увидеть, ну повторы есть… Это к близким, детям отец не придет, а вот… «Крылья»… можно включить «Звезду» и опять увидеть, как человек любит небо, самолеты…
В.ПЕЛЬШ – Кстати, по поводу программы «Крылья»… Я, пробегая мимо телевизора, увидел ее, в которой рассказывалось о катапультировании. Я сразу остановился и стал ждать, потому что я абсолютно точно знал, что Андрей будет катапультироваться. На тренажере, но тем не менее, там перегрузка очень большая, порядка 5 единиц – это очень неприятно и очень жесткий удар. Я понимал, что он показать программу о катапультировании без того, чтобы самому пройти все это, не сможет. И мне было очень интересно дождаться одного момента – увидеть его лицо. И абсолютно точно: он сел, дернул уши катапульты и взлетел. Потому что он иначе не мог – нельзя рассказывать о «Крыльях» не летая. Он летал…
А.ЛЫСЕНКО – А для человека, у которого было повышенное давление, и он об этом знал… Вот в этом весь…
В.ПЕЛЬШ – А он не мог не летать… Вы помните съемки, когда Андрей…
Е.АФАНАСЬЕВА – Вопрос: летать или ползать, жить или доживать…
В.ПЕЛЬШ – Андрей часто снимался в чашке второго пилота, когда пилотировал не он. И есть съемки, когда он под крылом параплана, когда он пилотирует. Вот эти глаза я очень хорошо помню…
А.ЛЫСЕНКО – Счастье…
В.ПЕЛЬШ – Я понимаю, он не мог не летать…
А.ЛЫСЕНКО – Конечно…
Е.АФАНАСЬЕВА – Как не мог не делать телевидение…
В.ПЕЛЬШ – Он не мог удержаться от этого…
И.КОНОНОВ – Лен, я опять хочу сказать, смотри… Аудитория ждет сейчас того, что, в том числе, делал Андрей. Он недавно пришел к нам на канал. Потому что аудитория тоже соскучилась от прагматизма, от гламура, от того вала, который идет. Хочется романтики, видимо, нового уровня. Андрей все время говорил, что телевидение будет усложняться. Мне кажется, что оно будет разным и сложным, в том числе… Он, наверно, имел в виду очень тщательную работу над каждым своим проектом.
Е.АФАНАСЬЕВА – Вы знаете, конечно, отдаю должное «Звезде», которая делает проект, но не случайно Алла Юрьевна из Москвы написала мне: «Хотелось бы увидеть фильм о Разбаше на «Первом канале». Ну, думаю, Валдис это руководству канала передаст…
А.ЛЫСЕНКО – Ну я думаю, что это и будет…
В.ПЕЛЬШ – Я думаю, что руководство канала без моей информации, собственно говоря, задумается над тем, что нужно показывать материалы с Андреем Леонидовичем, потому что… потому что они просто очень хорошие…
А.ЛЫСЕНКО – А вот интересно, у Андрея ведь не было, практически, врагов… Я могу назвать, может быть, одного человека, который не любил Андрея. Вот Андрей, Андрюша, Андрюха… Он умел… Хотя он упертый, он ведь не очень такой добренький, ласковый, он очень жесткий и требовательный был в работе, но он никогда не был начальствующим хамом, он вообще не был хамом.
Е.АФАНАСЬЕВА – Да враги не только у хамов бывают…
А.ЛЫСЕНКО – Это не его… Знаете, даже из чувства зависти, наверно, как-то люди смирялись…
Е.АФАНАСЬЕВА – 7839025, давайте еще пару звонков примем. Добрый вечер!
К.РАЗБАШ – Добрый вечер! Меня зовут Ксюша Разбаш, я - дочка Андрея.
Е.АФАНАСЬЕВА – Ой, как хорошо, Ксюша, что Вы нам дозвонились! Я хотела как раз Вас искать, но, к сожалению…
А.ЛЫСЕНКО – Здравствуйте, Ксения!
Е.АФАНАСЬЕВА - … не смогла. Очень рады, что Вы дозвонились.
К.РАЗБАШ – Мы сейчас с одним младшим братом возвращаемся с картинга, младший брат увлекается картом. Он сегодня отъездил хорошо. Мы сегодня втроем…
Е.АФАНАСЬЕВА – Это младший Андрей или другой?
К.РАЗБАШ – Это младший Андрей, который Андрей Разбаш… Мы хотели Вас поблагодарить, конечно… Вы знаете, я первый раз в эфире, брат сказал: «Пусть голос не дрожит – говори на всю страну». Вы знаете, второго такого, конечно… мы постараемся, чтобы он был похожий, но всем людям, которые его окружали и которые его знали, большой поклон и большое спасибо за то, что они сейчас все вместе и все поддерживают семью… И просто хотелось сказать папе, что мы справимся и все будет очень хорошо…
Е.АФАНАСЬЕВА – Ксюш, говорят, знаете, что душа человека еще до 40-го дня на земле. И вот у меня сейчас ощущение, что где-то Андрей нас видит, слышит. И мне, кажется, что сейчас он и Вас, и нас… Душа его с нами где-то… Поэтому Вам мужества, потому что еще раз говорю, у слушателей и зрителей образ остается – они его знали только по телевидению. Вам трудно. Спасибо всем детям, всем, кто его любил, спасибо Вам, Ксюшенька! Мужества!
К.РАЗБАШ – Все, я Вас целую, спасибо Вам. До свиданья!
Е.АФАНАСЬЕВА – Вот видите, какой звонок! Такие совпадения… На «Эхо» дозвониться невозможно, это все говорят и вот сейчас, наверно, какая-то судьба, что Ксюша дозвонилась. Значит, так надо, так правильно. После этого даже как-то не хочется… Я извиняясь перед слушателями, но я не буду больше звонки включать, потому что сказать больше, чем дочка Андрея сказала - трудно. У нас несколько минут есть… Все-таки телевизионный человек – это сумма картинок, даже в частной жизни. Такие яркие вспышки. Вот как он монтировал свои программы, чуть ли не первым начал такой монтаж, который потом стали называть потом клиповым и т.д. Вот первые выпуски «Взгляда», которые я видела, такой динамичный монтаж – а не такие вот длинные планы, как это было принято раньше. Если смонтировать из нескольких таких планов образ Андрея, для каждого из Вас, что это будет? По минуте буквально… Пусть начнет Валдис Пельш.
В.ПЕЛЬШ – Да, сейчас … я думаю… Пускай Иван Кононов, как старший товарищ… /смеется/
Е.АФАНАСЬЕВА – Иван…
И.КОНОНОВ – Я не знаю… Он говорил всегда и мыслил вот также, как и снимал. И мне запомнилось, как он говорил о том, что он креативный продюсер, который не хочет ничего выдумывать. И пояснял, что он не хочет выдумывать страну – она у нас есть…
Е.АФАНАСЬЕВА – Он очень любил свою страну…
И.КОНОНОВ – Да, он не хочет выдумывать людей хороших, потому что они есть. Просто мы должны обратить на них внимание. Это, по-моему, главное, что он приносил в своем творчестве. Не надо ничего выдумывать, а надо просто всматриваться и понимать.
Е.АФАНАСЬЕВА – Анатолий Григорьевич Лысенко, для Вас какие кадры?
А.ЛЫСЕНКО – Мне трудно… Я представляю, наверно… он сидел очень интересно за пультом: чуть-чуть наклонившись над пультом, вытянутое лицо в сторону экрана и вот…
И.КОНОНОВ – А вот это его характерное щелканье…
/Говорят все вместе/
А.ЛЫСЕНКО – Да-да… И когда что-то проходило у него, оп – щелкнул, оп - и нажал!
И.КОНОНОВ – Он говорил все время так, щелкая…
А.ЛЫСЕНКО – Вот самое интересное было вот этот момент…
И.КОНОНОВ – Потому что это щелканье во время монтажа, когда надо склейку сделать раньше…
А.ЛЫСЕНКО – Да, раньше начиналось «раз, два, три» и щелкали.
И.КОНОНОВ – Я признаться, вот в это день трагический жуткий думал, что сейчас встанет и скажет: «Ребята, все»… Думал, щелкнет… Это было ужасно…
А.ЛЫСЕНКО – Вот, собственно, в этот момент он и ушел. Что дальше?
Е.АФАНАСЬЕВА – Валдис?
В.ПЕЛЬШ – Мне почему-то вспомнилась фраза, которую он часто говорил. Он говорил ее часто, но, почему-то, вспомнилась только сейчас… Он всех называл «благородными донами». В какой-то момент у него появилась эта фраза… Сначала она резала слух, а потом, по прошествии некоторого времени… Он всегда говорил: «Благородны доны, не угодно ли Вам чаю?» и т.д. И вдруг ты понимаешь, что он абсолютно искренен в этой фразе, потому что он действительно очень сильно уважал всех.
И.КОНОНОВ – Это приклеилось к нему самому…
В.ПЕЛЬШ – Вот по поводу… Я не могу вспомнить, Анатолий Григорьевич сказал, что он был жестким человеком… Я не могу вспомнить, чтобы он по отношению ко мне повел себя жестко.
А.ЛЫСЕНКО – Не к тебе, не к людям… К идее…
В.ПЕЛЬШ – Он всегда был очень уважителен и вот вторая картинка, которую я вспоминаю, когда появляется словосочетание «Андрей Леонидович Разбаш» - это когда он стоит на крыле самолета и прыгает на этом крыле. Он доказывает таким образом, что крыло крепкое, но я понимаю, что для него это ужасное удовольствие – попрыгать на крыле. В этом мальчишество, в этом задор, азарт и искренность…
А.ЛЫСЕНКО – Вот еще одна последняя, может быть, вещь… Так получилось, что Андрюша сидел на ТТЦ, на 12-ом этаже в комнате главного редактора главной редакции программ для молодежи… Он был последним человеком из молодежки…
Е.АФАНАСЬЕВА – Его кабинет был последним…
А.ЛЫСЕНКО – Да, он занимал этот кабинет. И мне кажется, что с его уходом в какой-то мере молодежка ушла с телевидения…
Е.АФАНАСЬЕВА – У меня визуальная картинка осталась… много разных, также как у Вас у всех… я меньше его знала… Сидит жюри, подводит итоги на «ТЭФИ-Регион», все в пиджаках, и сидят два человека в ярко-красных свитерах: он и Кирилл Набутов. И как-то не слушают, и куда-то смотрят. Я думала, они смотрят на ноутбуке Андрея работы. А они смотрят и видно, что внутренне хохочут, Чаплина. Но дело не в этом даже… Я спрашиваю, «А почему нет твоего мастер-класса?». Он говорит: «Да, странно, там надо было договорится. Я бы им за полчаса объяснил, что такое телевидение». Я уверена, что он за полчаса бы объяснил, что такое телевидение легко. Последняя реплика с пейджера от Ирины: «Не кажется ли Вам, что у Разбаша было много общего с Экзюпери?». Наверно, кажется… Он был Разбашом - и это имя, которое в телевидении есть и будет. Это телевидение Разбаша останется, мне так кажется. Спасибо Анатолию Лысенко, Валдису Пельшу, Ивану Кононову. Мы вспоминали сегодня Андрея Разбаша. Завтра 9 дней со дня его смерти. До сих пор не верится. Елена Афанасьева, всего доброго, до свидания!