"Дорогой мой ветеран..." - Типичный случай - 2011-05-08

О. ЖУРАВЛЕВА - В Москве 17.13. Меня зовут Ольга Журавлева, это программа «Типичный случай».

День у нас накануне очень важной даты, очень важной для нас, которая всегда отмечается, которая всегда обсуждается, которая всегда вызывает бурные достаточно дискуссии даже и кто-то уже начинает говорить о том, что мы что-то делаем неправильно, мы наверное как-то не так отмечаем эту дату. Может быть меньше праздников, больше истории. Может быть это день скорби. Для кого как естественно. Но день скорби, наверное, для всякого, кто пережил войну и потерял родных на этой войне. День скорби для всякого, у кого с этой войной связаны страшные воспоминания и день скорби вообще для всех людей, которые понимают, что такое война. А вот по поводу понимания это как раз тема нашего сегодняшнего эфира. Я бы хотела, чтобы вы рассказали о тех людях, ваших близких может быть, знакомых, которые для вас какой-то может быть небольшой деталью, может быть каким-то очень не самым серьезным рассказом, может быть крошечным словечком, которым они обмолвились, вдруг рассказали то о войне, чего вы может быть не понимали. В качестве примера я обращусь к блогу передачи. Потому что там были такие вещи, которые для меня очень ценны. «Дедушка работал на железной дороге, - пишет наша слушательница. Рассказывать о войне не любил. Однажды на мои расспросы - ну мне для школы надо! - обмолвился: неделями сапоги не снимали. Я спросила, почему. А он говорит: вот встал состав, вроде стоять будем. Но все знают, что тронуться можем в любую минуту. Стащишь сапоги - обратно не наденешь, ноги опухают. Так неделями в них и ходили. Еще одна история в этом же сообщении: вообще рассказов было много, но больше не о войне, о каких-то мелочах. Об оладьях из картофельной шелухи на касторовом масле. О том, как дедушка однажды вырвался в отпуск к семье, эвакуированной в Пермь. Он достал где-то в деревне бутылку молока, сунул ее в карман шинели. Но ехать пришлось в холодном тамбуре, и бутылка на морозе лопнула. Он привез молочную ледышку, замерзшую в форме бутылки. Но в кармане лежала махорка, она пристала к молоку. Бабушке потом пришлось это молоко через марлю процеживать. И она дедушку этой махоркой до самой смерти попрекала... Вот такая у меня была война». Я тоже какие-то такие детали, которые больше всего меня поразили, чаще всего вспоминаю. Одна из моих бабушек добровольцем пошла на фронт, чтобы смыть кровью то, что ее отец был объявлен врагом народа, и попала во флот Балтийский. А другая бабушка была подростком, и ее эвакуировали. Изначально детскую так называемую колонию, то, что сейчас может быть назвали бы лагерем, отправили в деревню Дубовка под Сталинградом. И чудом их оттуда вывезли буквально за сутки до того, как там начался ад. Ну а потом в эвакуации в частности она работала в такой витаминной лаборатории, где их хвои делался специальный витаминный напиток для госпиталей. Там же естественно из каких-то ягод, которые добывались там же и соответственно благодаря этим ягодам те подростки, дети, которые там работали, немножко тоже поддерживали себя, потому что есть все равно было конечно же, нечего. Многие вспоминают и в блогах, и в эфире в предыдущей передаче «Послужном списке», где мы говорили о партизанах тоже было очень много интересных звонков. В частности в блоге пишет одна из наших слушательниц Ника: «Моя тетя Евдокия Бершанская была командиром женского полка ночных бомбардировщиков. Немцы называли их «ночные ведьмы». Мой отец Георгий Карпов воевал до победы артиллеристом и вернулся живым. Маму в 16 лет угнали в Германию. Освободили наши. У моей бабушки на фронт ушли муж и трое детей и все выжили». Но это общая картина, а я бы хотела, чтобы вы, если возможно, пожалуйста, расскажите самую яркую для вас историю, которую вам рассказал кто-то из участников войны. Неважно, был ли он вашим близким родственником или свойственником или случайным собеседником. Потому что мне кажется, что такие истории как о сапогах, они какие-то очень человеческие и мне кажется, что они гораздо больше говорят, чем огромное количество книг и фильмов, которые мы все наверняка в школе проходили или изучали или читали, героические всякие повести и все на свете. Потому что когда это рассказывает человек, которого ты видишь и можешь потрогать своими руками, и которому ты можешь задавать вопросы, это какая-то другая история мне кажется. История, которую ты ощущаешь сам. Насколько я поняла по звонкам в предыдущую передачу, очень многим людям просто очень хочется вспомнить. Если вы хотите рассказать о ком-то из своих близких, своих хороших знакомых, то конечно называйте их имена, потому что далеко не все были известными прославленными и увешанными медалями. Кого-то просто имя произнести будет приятно и вам самим и может быть другим вашим родственникам. Я жду ваших случаев из жизни, я напомню, что видеотрансляции передачи при помощи компании Сетевизор тоже идет. Там кроме меня к сожалению ничего больше не показывают, нечего больше показать в этой студии. Если хотите, чтобы у вас был как бы телевизор, то присоединяйтесь. Наши sms +7-985-970-45-45, и телефон сегодня самое главное – 363-36-59. Код Москвы 495. Пожалуйста, рассказывайте, как зовут вас, кто вам рассказал историю, как зовут и что-то такое, что вас может быть в детстве, может быть совсем недавно, что вас больше всего поразило, какая деталь вам показалась очень важной и значительной. Может быть изменило ваши представления официальные, может быть немножко пропагандистские, которые у многих из нас были в голове о том, как это было. «У моей бабушки в блокаду умерло 9 детей, - пишет Лена, - мой отец выжил, но в 35 лет и его не стало». Да, такое тоже бывает. И таких историй тоже огромное количество и был очень страшный дневник опубликован одной женщины многодетной, которая из последних сил просто пыталась спасти хоть сколько-то детей. Из тех, которые у нее были. 363-36-59, ваша история, которая вас больше всего поразила в рассказах участников войны. Может быть даже эвакуированных. Как я сказала по поводу одной из своих бабушек, меня например, совершенно потрясло то, что детский лагерь был вывезен туда, где через пару месяцев должна была состояться огромная битва. И он как выяснилось, когда корабль уже отплыл, пароход, на котором детей увозили, буквально через несколько часов те корпуса, где жили дети, были разбомблены просто до основания. Меня это потрясло, честно говоря, очень сильно. Я кстати хочу извиниться перед теми, кто прислал в качестве вопросов к передаче свои замечания. Дело в том, что история о том, как относятся к ветеранам сейчас, это не на один, не на два, и не на три часа беседы. Это абсолютно очевидно, то, что вы пишите это чудовищно. То, что никому ничего не дали я не скажу, но то, что очень многим много чего наобещали участникам войны и очень многим ничего не дали, и то, что с инвалидностями, с ранениями, с осуждениями происходит это действительно катастрофа. Тут я с вами полностью согласна. Но давайте сегодня мы поговорим немножко о другом пожалуйста. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Татьяна Ивановна. Я хочу рассказать про своего старшего брата Александра Ивановича. Который был артиллеристом. И он был призван в армию в 1939 году просто по возрасту. А в 1940 году ему прислали мою фотокарточку, где мне было три года. И эта фотокарточка осталась сейчас у нас с надписью, сестра пишет: дорогому брату от сестренки Танечки. А дальше приписка, эта фотокарточка вернулась вместе с братом в 1946 году. Он прошел блокадный Ленинград, он прошел, до Берлина не дошел, но где-то там. И самое главное, он охранял дорогу жизни. Среди зениток. А туда пробрался через знаменитые ленинградские болота. И вот эта знаменитая песня Богословского, помните, где поется про тех, «кто командовал ротами, тот замерзал на снегу, кто в Ленинград пробирался болотами, горло сжимая врагу». Вот он как раз был из тех. А когда они охраняли дорогу жизни, эта дорога и жизнь им спасла. Потому что они вылавливали мешки с мукой, ведь когда разбивались машины, сахар и банки все шло вниз, а мука плавала. И они эту муку вылавливали и что-то такое там пекли. И таким образом они спаслись.

О. ЖУРАВЛЕВА - Татьяна Ивановна, скажите, пожалуйста, это ваша фотография спасла брата.

СЛУШАТЕЛЬ - Это моя фотография, она вернулась, в 1946 году почему-то его демобилизовали в 1946 году.

О. ЖУРАВЛЕВА - Так бывало, многие вернулись позже.

СЛУШАТЕЛЬ - Их куда-то в Сибирь погнали, знаете, что погнали на Дальний Восток, а он где-то в Сибири застрял. И вернулся в 1946 году.

О. ЖУРАВЛЕВА - И с вашей фотографией.

СЛУШАТЕЛЬ – Моя фотография, мне три года с куклой я стою. И он еще был в госпитале два раза за это время. Но ни разу не был дома.

О. ЖУРАВЛЕВА - Отпуска не было.

СЛУШАТЕЛЬ – Маме присылали от генерала Соколовского благодарность за хорошую службу.

О. ЖУРАВЛЕВА - Спасибо большое, Татьяна Ивановна, и с праздником вас. Вот фотография сестренки маленькой это все-таки потрясающе. Какая она была ценная, если она столько лет была с ним. «Мой папа был призван в 1939, демобилизовался в 1946. Артиллерист, гаубица, зенитчик. Бил прямой по танкам, погиб в 1987 на пешеходном переходе в Кривом Роге. Никогда и ни зачем не пользовался фронтовыми льготами. Был как все, рабочий, коммунист, не доживший до нынешнего бесстыдства дорвавшихся до власти. Светлая память Карасю Михаилу Андреевичу. Всем фронтовикам великой родины, украденной уродами», - пишет Леонид Михайлович из Пензы. По поводу фронтовых льгот история все с той же моей бабушкой, которая добровольцем ушла на фронт. Она когда поступала в медицинский, она уже настолько все забыла после войны, что только благодаря этой фронтовой льготе смогла выучиться, поступить в медицинский институт, и стать педиатром, как она мечтала. А мечтала она педиатром именно кстати потому что вывозила транспорты с детьми из блокадного Ленинграда. И тогда она подумала, что хотела бы лечить детей. Мой дед часто вспоминал, что когда освобождали Прибалтику, в спину нашим солдатам стреляли из каждого дома, - пишет Лена. Лена, и так было. «Моя бабушка была маленькой девочкой из многодетной семьи, они жили в деревне в Белоруссии. У них в доме был постоялец немец. Бабуля рассказывала, что еды было мало, и немец подкармливал детей из своего пайка. Самое поразительное консервы, открыв которые, «вырос» вкусный мягкий хлеб. Немец показывал фотографии своей семьи, в Германии у нее осталась семья с маленькими детьми. Немец - не значит фашист», - пишет Натали. Вот это действительно такой момент, который тоже за валом официальной информации иногда уходил. Мне рассказывала одна чудесная женщина, Елизавета Савельевна ее звали в деревне, что когда немцы стояли у них, а это было под Юхновом, то они думали, что это финны, потому что они знали, что немцы злые. А эти вроде никого не обижали, ничего не отнимали, так более-менее с ними можно было жить. И кстати потом эти же селяне своего старосту спасали после войны, когда его пытались посадить, потому что староста за них как раз стоял горой. И спасал всех кого только мог. 363-36-59, расскажите, какой рассказ о войне для вас самый впечатляющий. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ - Здравствуйте. Меня зовут Елена Константиновна. Я звоню из Ленинграда. Наша вся семья провела блокаду в Ленинграде. И бабушка мне рассказывала, что когда в доме совершенно не было что есть, и я просила что-нибудь поесть, то она мне говорила: господи, я бы душу тебе отдала и я говорю: а ее можно кушать. Вот такой эпизод.

О. ЖУРАВЛЕВА - Понятно. Елена Константиновна, простите, а какого вы года рождения?

СЛУШАТЕЛЬ – Я 1939 года рождения.

О. ЖУРАВЛЕВА - Ой, вы совсем малюсенькая были.

СЛУШАТЕЛЬ – Да, мама актриса, работала прекрасная актриса, певица медсестрой в санитарно-гигиеническом медицинском институте. А папа доктор, врач, ходил за 15 км голодный через весь блокадный Ленинград в Меньшиковскую больницу. Вот все, что я вам хотела сказать.

О. ЖУРАВЛЕВА - Спасибо большое.

СЛУШАТЕЛЬ – Всего доброго.

О. ЖУРАВЛЕВА - До свидания, с праздником. История про душу конечно, да, действительно. «Почему никогда не вспоминают о детях войны, оставшихся сиротами», - спрашивает Вера из Перми. Вера, вы вспомнили и наверняка эти дети могут нам позвонить я надеюсь. Как сейчас свою детскую историю рассказала Елена Константиновна. «Моего деда, прошедшего всю войну в 1946 году по доносу отправили в ГУЛАГ. Бабушка на фронте потеряла почку. После ареста деда была поражена в правах», - пишет Дмитрий из Санкт-Петербурга. Да. «Интересно было бы услышать цикл передач о многочисленных льготах, которыми обладают наши граждане, инвалиды, пенсионеры, ветерана труда, войны и многодетные». А это вы сейчас к чему прислали, скажите, пожалуйста. Вот сейчас сядьте тихонечко в уголке и подумайте. Чуть-чуть поподробнее тогда и в другой раз, ладно? 363-36-59 наш телефон. Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, если возможно, о каких-то воспоминаниях, какие вы сейчас слышали от наших слушателей. Очень интересные вещи писали в нашем блоге и что-то я уже прочитала. А есть такие истории удивительные. Они о войне как таковой. «На поминках тестя тёща вдруг рассказала: когда в 41-м призывали курс Томского физмата, где он учился, врач попросил принести зачётку (где были только отличные оценки) не пренебрёг дефектом зрения, который у него был, и сказал: не надо тебе, иди-ка учись. И вот человек вырос в хорошего ученого, вырастил семью, умер в 81 год. А никто из его однокурсников не вернулся, - закончила тёща. Преувеличила, наверное, - они родились в 1922-м, тот самый возраст, который полёг почти весь… Я эту историю вспоминаю всякий раз, когда наши военные порываются загрести в армию всех. А ведь тогда была война». Всякое было, разное было и эти истории я вас прошу рассказывать. После новостей мы вернемся в программу «Типичный случай».

НОВОСТИ

О. ЖУРАВЛЕВА - В Москве 17.35. Это программа «Типичный случай». Меня зовут Ольга Журавлева. Есть видеотрансляция этой передачи при помощи компании Сетевизор на сайте «Эхо Москвы», есть номер для sms и есть телефон для связи. +7-985-970-45-45 и телефон 363-36-59. Мы сегодня вспоминаем непрямые истории в общем про войну, какие-то особенные отдельные, которые по телевизору не показывают, в кино не снимают. Какие-то ваши самые частные истории. «Моей бабушке не дали награду моего деда Дегтярева Михаила. Он не дожил до награды 10 дней», – сообщает Артем из Челябинска. «Бабушка в войну была в детдоме, голодно, однажды прислали сладкие булочки, пахнущие керосином». Дудина, Москва: «У деда было 4 дочки, а он страстно хотел сына. На войне он был капитаном в пехоте и вот на территории Венгрии и во время боев прибился немецкий мальчик к их полку. Деда он называл фатер, ему сшили шинельку и сапожки. Дед даже написал домой, что приедет с сыном. Но мальчика убило. Дед нашел его ножку, узнал как раз по сапожку». «Бабушка моего мужа Вера, была партизанской связной, служила в немецком штабе. В оккупированном Орле. Была красивая и смелая, стойко выдерживала ненависть соседей, считающих ее предателем. И даже играла с офицерами в карты на деньги и выигрывала. У мужа в доме хранились немецкие марки той поры как память», - сообщает Елена. «У тетки Аксиньи, сестры матери моей мамы из села Сторожило Рязанской области с войны не вернулись все шесть сыновей и муж». Да, была легендарная женщина, которая потеряла восьмерых, но такие вот потери всех практически детей, либо совсем всех, это действительно очень часто. «Однажды подростком я кушал в столовой, рядом со мной оказался дедушка. Глаза у него по-старчески слезились. Я просто спросил: дедушка, а вы воевали? Он сказал, что да. И вдруг рассказал, что однажды его поставили перед таким же молодым пареньком в одежде власовца и скомандовали: пли. Тот крикнул: не стреляй, ты не понимаешь. Так дедушка и живет теперь с памятью об этом крике», - пишет Игорь. «Муж мой тети летал на ИЛ-2 всю войну, в Прибалтике при боевом вылете у него ранило стрелка. Он приземлился у села и пошел искать помощь. Вернувшись, нашел его убитым местными. Он взлетел и разбомбил село», - пишет Сергей. «Бабушке в 1941 было 10, рассказывает, как возила лес на огромных быках, которых боится до сих пор. Игнатьева Анна Федосовна». Вот такие истории. Маленькие кусочки, из которых можно сложить какую-то может быть совсем другую картину. «Олечка, назовите имя дяди, погибшего в Кимрах, - пишет Рита, - Кришталь Матвей Ильич». Я надеюсь, что я правильно произнесла. Я не знаю точно, простите. «Мой папа Борисов Владимир Семенович, москвич, сначала работал на оборонном заводе в 1943 добровольцем ушел на фронт, дошел до Берлина», - пишет Лариса. «Ветераны нам говорили о Германии колбаса и окорок висели копченые, а у нас картошка и квас», - Саша, 60 лет. Про еду на самом деле очень много и воспоминаний и привычек. Потому что люди, которые перенесли если ни голод, то очень сильное недоедание, они это на всю жизнь сохранили и любовь, бережливость к вещам и еде какой бы то ни было. Это на самом деле очень заметно. Уж не говоря про то, что так как из-за голода у девочек случалась такая физиологическая пауза, они не понимали, что это происходит из-за голода, очень радовались, что можно купаться. Такая тоже история была про девчонок. 363-36-59. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день.

О. ЖУРАВЛЕВА - Добрый день, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ – Меня зовут Елена. Я из Санкт-Петербурга.

О. ЖУРАВЛЕВА - Про кого хотите вспомнить?

СЛУШАТЕЛЬ - Я хочу вспомнить коротко быстренько свою семью. Мы жили на Васильевском острове, мои близкие, пережили блокаду, бабушка оказалась (неразборчиво) мама не сумела свезти ее на саночках, дедушка умер от голода. А мама моя сначала была молодая девушка 18 лет, сначала зажигалки тушила на крышах, а потом воевала на Ленинградском фронте. В частности на пятачке. На жутком этом. И при всех страхах, конечно в кино не показывают и не надо это, потому что мамы иначе бы умерли от того, что увидели. Но были разные случаи. Например, приходилось пакет доставлять командованию, мама в силу возраста молоденькой была девочкой. Даже не думала о страхе, они боялась шинель испачкать. Ей кричит напарник: ложись, буквально уже столкнул ее, чтобы не убили. То есть молодость брала свое. И мама в основном занималась разведкой оптической. …Лазили по деревьям, засекали огневые точки фашистов. Артиллеристы давали им координаты. А папа занимался разведкой воздушной. Фотографировал базы фашистские. И живы остались, но умерли очень рано. Именно потому что были на передовой.

О. ЖУРАВЛЕВА - Елена, скажите, как звали родителей?

СЛУШАТЕЛЬ – Логинов Владимир Антонович папа до майора дослужился. Был мальчиком, в итоге стал майором. И мама Логинова Екатерина Модестовна.

О. ЖУРАВЛЕВА - Спасибо большое, Елена, за звонок и с праздником. Ната пишет: «У моей 19-летней мамы студентки украли продовольственные карточки на параде победы». Вот тоже история. «Мой папа Козьмин Иван Иванович был разведчиком-связистом, и в день рождения 21 февраля 1942 в разведке потерял ногу на Валдайской возвышенности. Умер в 1999, проработав учителем в школе 45 лет. Светлая ему память. Дочь Люба. Москва». «Завтра в Узбекистане день памяти и скорби. Мой дед воевал за город Тула и получил два ранения. Но дослужил до победы, потерял на войне брата без вести», - Музафар из Казани. «У моей мамы так сложилось, что родной отец исчез перед войной, а отчим погиб в войне с Японией. Поэтому ее воспоминания связаны с голодным детством». Но это тоже воспоминания. «9 мая не праздную, в 1937 мой прадед был признан кулаком и сослан в Каракалпакскую АССР на остров Муйнак в Аральском море». Да, такие вещи кстати тоже были в блоге. Когда люди писали о том, что их предки не могли ничего вспомнить о войне, потому что они еще до войны были арестованы и погибли в лагерях. По поводу бабушки, которая в детдоме, сладкие булочки, пахнущие керосином, в армии их было нельзя, прислали следующие. Понятно. Андрей из Волгограда: «Мама нам постоянно на 9 мая говорит, что в начале весны 1942 года от голода всех спасла тетя Галя, которая одна попала на работу на армейский распределительный пункт в 16 лет. И узнав, что семья помирает от голода, собрала, что могла и пешком 30 км пришла в село Сероглазка Астраханской области, спасла всех. Будем помнить». Спасибо, что вы это написали. 363-36-59, позвоните, расскажите какую-то свою историю частную. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Валерий Григорьевич. Я хочу рассказать грустную историю, если хотите.

О. ЖУРАВЛЕВА - Давайте.

СЛУШАТЕЛЬ – Мой отец был политработником. До войны работал в ЦК Компартии Украины. В сельхозотделе. И в первые дни войны был оставлен для подпольной работы в Полтавской области. Настолько не подготовлено это было все в то время, достаточно сказать, что примерно из 60 отрядов, которые были организованы, там ни лесов нет, ничего. Из 60 три или четыре отряда только какое-то время как-то там…

О. ЖУРАВЛЕВА - Понятно, сразу всех уничтожили.

СЛУШАТЕЛЬ – Да, он должен был координировать всю эту работу. Подпольщиков. В конце октября 1941 года был арестован он, его два брата, собственно организация, которую он возглавлял, была разгромлена. И его увезли в Киев, в Киеве он сидел где-то в застенках гестаповских и в феврале его расстреляли в Бабьем Яру вместе с другом Данилой Броварем. У меня книжка одного из родственников этого Данилы Броваря, Данила спасся каким-то образом. Его ранили и люди когда после расстрела наверное приходили в Бабий Яр, обнаружили его живого, вытащили его и спрятали где-то. И он вернулся в деревню, где отец работал, где возглавлял подполье. Рассказал все, в газетах писали о том, как расстреливали, как их пытали. Я немножко волнуюсь, извините.

О. ЖУРАВЛЕВА - Конечно.

СЛУШАТЕЛЬ – Но самое что горькое для меня в этот день, куда мы ни обращались, в какие архивы потом, чтобы узнать о судьбе отца, хотя свидетель живой, которого расстреливали вместе, нигде не сохранилось никаких данных о нем. Был человек и нет.

О. ЖУРАВЛЕВА - То есть у вас даже не было «пропал без вести» или чего-то такого.

СЛУШАТЕЛЬ - Даже такого не было. Я скитался по детдомам, я умирал от голода, без отца. Естественно, да.

О. ЖУРАВЛЕВА - Простите, а маму вы нашли?

СЛУШАТЕЛЬ – Да, маму нашел. Потом она забрала меня. Брат меня обнаружил в детском доме. Брат тоже был в детском доме соседнем. И там такая история была веселая. Но вот когда я в этот праздник слышу «Никто не забыт, ничто не забыто», как же мне горько.

О. ЖУРАВЛЕВА - Я вас понимаю.

СЛУШАТЕЛЬ – Как мне горько. Спасибо.

О. ЖУРАВЛЕВА - Спасибо вам. Спасибо большое. Вот это конечно всегда страшно обидно. Потому что особенно когда вспомните, мы обсуждали, что вот памятник переносят, вот эти нехорошие, те плохие. А потом вдруг появляются люди, которые говорят: а, ничего, что незахороненные тела до сих пор находят. Буквально у вас под носом, под вашим домом. «Вспомните моего прадеда Георгия Зуева, погиб в Ржевском котле. Спасибо», - Арсений, Екатеринбург. Спасибо вам, Арсений. «Мой дед прошел всю войну, семья прожила в блокаде и при этом осуждали методы Сталина в войне и его режим. А дед был против парадов и возмущался дурной жизнью ветеранов в стране. Он был ранен тяжело и умер 30 лет назад», - Федор из Санкт-Петербурга. «Бабушкин Николай Павлович», - такое количество сообщений, что я даже не всегда их успеваю пролистывать, вы уж простите, если я не все прочитаю. 363-36-59, алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте.

О. ЖУРАВЛЕВА - Здравствуйте, как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ – Меня Татьяна зовут. Я звоню из Германии, город Аугсбург. Хочу рассказать о своей маме. Она живет в городе Кривом Роге. Скоро к ней поеду. Она прошла всю войну врачом. Она училась в Курском медучилище на втором курсе, к ней пришли из военкомата в группу и спросили: кто хочет на войну, на фронт. Она подняла руку, ей было 18 лет. И пошла на фронт, она была на Четвертом Украинском фронте. Машкова Зинаида Даниловна.

О. ЖУРАВЛЕВА - Понятно. Татьяна, что-нибудь рассказывала о своем…

СЛУШАТЕЛЬ – Она рассказывала, что она перевязывала раненых, она была и на передовой, и она была в поезде ездили.

О. ЖУРАВЛЕВА - Санитарный поезд.

СЛУШАТЕЛЬ – Да. И рассказывала много, но такого чтобы…

О. ЖУРАВЛЕВА - Что для вас было самым удивительным, может быть неожиданным?

СЛУШАТЕЛЬ – Для меня было неожиданным только то, что в 18 лет девчонка красивая, фотография есть и пошла на фронт. Я не знаю, пошла бы я. В 18 лет.

О. ЖУРАВЛЕВА - Меня это тоже потрясает.

СЛУШАТЕЛЬ – В 18 лет пойти на фронт.

О. ЖУРАВЛЕВА - Я понимаю вас, Татьяна. Спасибо вам за этот звонок, счастливо, с праздником. Меня это тоже поразило, и я писала об этом в блоге, бабушка моя, которая пошла добровольцем на фронт, тоже девочкой совсем, она всю жизнь потом питала страсть к туфлям на каблуках, к шпилькам. Для нее это был такой символ важный, что девочка должна наиграться в это. Наноситься вволю, пока она девочка. Потому что мало ли что, потому что вдруг придется бог знает что носить. Те же сапоги. Столько сообщений, что не могу пролистать. Подвисает наш sms-номер, вы уж простите меня. 363-36-59, слушаю ваши истории, которые на вас произвели самое сильное впечатление. А иногда просто хочется, я чувствую, просто хочется позвонить и произнести имя, потому что действительно хочется, чтобы никто и не был забыт. «Моего отца вылечил от отита эсэсовский врач, советский, отступая, сказал: подохнуть не страшно. У матери их семеро», - пишет Сергей. «О бабушке из Астрахани написала Зульфия Ярулина из Казани». Хорошо. Опять не могу отлистать, а такие интересные вещи пишут. Простите пожалуйста. Из Петербурга еще звонок. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Ирина, я из Петербурга.

О. ЖУРАВЛЕВА - Слушаем вас. Кого хотите вспомнить?

СЛУШАТЕЛЬ – Я хочу рассказать о своей маме. Ракова Валентина Александровна. Извините, пожалуйста.

О. ЖУРАВЛЕВА - Ирина, мы вас все слушаем спокойно, вы можете плакать, если вам так легче.

СЛУШАТЕЛЬ – Она, слава богу, еще жива. Ей через три месяца будет 90 лет. 18-летней девочкой ее призвали в армию, поскольку она была в медицинском училище. А случай вот такой. Может быть я не знаю, подходит он к вашей теме или нет. Она всю почти войну отбыла в медсанбате хирургической сестрой. И вот однажды зимой медсанбат находился, сейчас уже не помню название деревень, и где даже это было. Сообщили, что в соседнюю деревню привезли медикаменты. И ее вместе с одним солдатом в телеге на лошади отправили в соседнюю деревню за медикаментами. Но пока там распределяли, наступила ночь и обратно они поехать побоялись. Маму пригласили переночевать в оставленном немцами, в общем, землянке. У них была очень интересно она построена, как чум, дым выходил в середине. Там было человек 20 молодых парней. В общем, мама полежала, полежала, постеснялась, и вышла оттуда. Подошла к своему солдату, и сказала, что я лучше с тобой здесь под тулупом. И буквально через пять минут бомба упала в эту землянку. Никого из ребят в живых не осталось.

О. ЖУРАВЛЕВА - Понятно. Ирина…

СЛУШАТЕЛЬ - Я вас слушаю.

О. ЖУРАВЛЕВА - Вам здоровья, вашей маме.

СЛУШАТЕЛЬ – Спасибо. Вот еще папа у меня умер, но папа был партизаном и пришел с тремя орденами Отечественной войны, «За Будапешт», «За взятие Берлина». И войну в Японии.

О. ЖУРАВЛЕВА - Скажите как папу звали.

СЛУШАТЕЛЬ – Папа Раков Владимир Романович.

О. ЖУРАВЛЕВА - Спасибо вам большое, Ирина, за звонок.

СЛУШАТЕЛЬ – И вам спасибо. Очень люблю вашу программу. Спасибо.

О. ЖУРАВЛЕВА - Спасибо большое. Я понимаю, что тяжело, но если людям важно это вспомнить, я думаю, что это нужно обязательно. «Крыжановская Елена Казимировна, Второй Белорусский, связист разведки, два ордена Красной Звезды. А обещанного Путиным не дождалась», - пишет Саша. «Мой папа Логинов Николай Яковлевич летал на бомбардировщике, рассказывал, как восхищался красивыми облачками вокруг самолета, а командир сказал, что это зенитки. А дед погиб подо Ржевом». «Пришла разнарядка в лес, у бабушки грудной ребенок. На заготовки пошел дядя в 10 лет. Исаков Федор», – пишет Нина. «Дедушка Осенний Иван погиб в 1941 под Орлом», - Елена. «Пожалуйста, примите звонок». Вы знаете, так много звонков, может быть, просто я не сразу вижу эту историю. «Моя бабушка работала в прифронтовом госпитале в Астрахани медсестрой, тогда у нее был грудной ребенок, который заболел менингитом. Бабушке пришлось обменять свое кольцо с бриллиантом, подарок первого мужа на небольшое количество муки и лекарства для ребенка. Но мальчик не выжил. А ее первый муж погиб на фронте в Феодосии». 363-36-59, давайте еще послушаем звонок. Потому что об этих вещах нужно разговаривать и их нужно слушать. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Людмила.

О. ЖУРАВЛЕВА - Откуда вы? Из Москвы.

СЛУШАТЕЛЬ – Да.

О. ЖУРАВЛЕВА - Про кого будем вспоминать?

СЛУШАТЕЛЬ – Про маму.

О. ЖУРАВЛЕВА - Давайте. Где служила мама или что пережила мама.

СЛУШАТЕЛЬ – Я уже в эфире?

О. ЖУРАВЛЕВА - Да, да.

СЛУШАТЕЛЬ – Просто у вас голос другой совсем по телефону. Я хочу рассказать про маму свою, Катя ее звали. В войну ей было 18 лет. И она мне потом рассказывала, она была бойкая, первая трактористка была в деревне. И немцы пришли к ним в деревню, это было под Смоленском, деревня… И дедушка мой, ее отец сказал, Катьку нельзя пускать, а разнарядка пришла, чтобы угонять в Германию, тогда молодежь угоняли. И дедушка сказал: Катьку ни в коем случае нельзя, потому что она такая боевая, ее сразу немцы расстреляют. И спрятал ее в стог сена. Мама рассказывала. И говорит, немцы пришли к ним и искали, и тыкали вилами в этот стог. Она там сидела. Вы представляете ощущение, у меня это настолько во мне, я прям как там была. Так страшно. И взяли старшую сестру тетю Надю. Но она потом вернулась. Вот такая история.

О. ЖУРАВЛЕВА - Спасибо большое, Людмила, за звонок. Да, действительно когда эти вещи представляешь не по кино, это страшно. «Мой дед Шеин Николай Алексеевич воевал на Третьем Белорусском фронте. Пехотинцем дошел до Кенигсберга. Был ранен, о войне никогда не рассказывал. Если я просила, задумывался, после рюмки-другой плакал и молчал. Деда давно нет, мне уже 35, рассказываю о нем сыну, который его никогда не видел. Горжусь им, помню и люблю», - пишет Вероника. «Мой дед Волков Василий Дмитриевич, отец моей мамы ушел добровольцем на третью войну. В последнем своем письме с фронта летом 1941 написал: дорогая моя тройка (он так называл мою маму Надежду, ее мачеху Анну Максимовну и его сводного брата Валю). Завтра уезжаю в далекую командировку. Пропал без вести». «Мой дед Дорман Иван Абрамович, из шести родных братьев единственный вернулся с войны», - пишет Дмитрий. «Мой дядя погиб в апреле 1945 в Австрии», - Семен Богуславский, 64 года. Хочется вспоминать, остается немного времени, но я надеюсь, что еще звонок у нас поместится. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Меня зовут Виктор, я из Москвы. Я хотел бы рассказать о своем дедушке Константине Васильевиче Малиновском. Его история военная началась еще до войны. В 1938 году когда он был только женихом моей бабушки, ее отца арестовали. Как потом было понятно, расстреляли. Он был инженер. И он не отрекся от своей невесты, и женился на ней и 22 июня был призван и прошел всю войну. Бабушка его ждала от первого до последнего дня. Он не так много получил наград, потому что клеймо ЧСИР - члена семьи изменника родины висело и над ним тоже. Но он форсировал Днепр и был на Курской дуге. И в общем, прожил он до 1992 года. Работал больше чем до 70 лет.

О. ЖУРАВЛЕВА - Виктор, я прошу прощения, а фамилия Малиновский она как-то никак не помогала в жизни, такая вроде знаменитая.

СЛУШАТЕЛЬ - Он не имел никакого родства с маршалом Малиновским. И самое главное, что он работал и воевал. Да и еще одна история буквально несколько секунд. Когда он уходил, бабушка сказала, что вот по радио говорят, что война закончится через 4 недели. Ну может быть через 4 месяца. Последние его слова перед уходом были сказаны: как бы ни через 4 года.

О. ЖУРАВЛЕВА - Понятно. Спасибо большое, Виктор. Очевидно абсолютно, что угадал. Просто угадал. «Панфиловцев вспомните, их не 28, и не Дубосеково», - пишет Изя. Да много чего можно вспомнить. Мы сейчас вспоминаем своих родных, которых мы знали или о которых нам рассказывали другие наши родные. «Дедушка Борисов Константин Романович погиб под Курском в 1943, призвался из Новосибирска», - пишет Александр. «Дядя моего отца Мезенцев Дмитрий Петрович погиб, призывался с Уралмашзавода. Меня назвали в честь его», - пишет Дмитрий из Екатеринбурга. Спасибо вам большущее за все, что вы сегодня рассказали. И тех, кто звонил, и кто слушал и тех, кто писал, я благодарю. Спасибо всем. Если кого-то не назвала, вы меня простите, просто не все успела прочитать. Вот еще Баранкин Анатолий Павлович погиб 23 февраля на Курской дуге», – пишет Игорь из города Энгельса. Это его дядя. Спасибо. Мне кажется, что здорово, что можно вспомнить, и вспомнить своих личных участников, своих дорогих родственников, знакомых и так далее. Какие-то свои истории, в том числе и удивительные, в том числе совсем казалось бы не военные. Мне кажется, что просто вспомнить, просто называть имена так же как читают имена жертв репрессий у Соловецкого камня, это на самом деле очень важно. Я вам очень благодарна, всем, кто звонил, всем, кто может быть не дозвонился, простите. Я вас всех поздравляю с праздником. И если вам есть, кого лично поздравить, если вам есть, кого обнять, если вам есть, к кому просто с праздником придти и посидеть рядом с ним, то это здорово. Сделайте это обязательно. Спасибо большое, всего доброго.