Какой подход к работе вам ближе и комфортней: работа - это только работа или работа - это второй дом - Типичный случай - 2011-02-27

О. ЖУРАВЛЕВА: И вас приветствует Ольга Журавлева. Это программа «Типичный случай», и в Москве 17 часов 14 минут. И мы приступаем. Типичный случай: моя работа – это моя жизнь, мои коллеги – это мои ближайшие друзья, и работа – вообще центр моего мира. Или для вас типичен другой случай: работа – это работа, от звонка до звонка, коллеги пусть сами по себе, как угодно, главное, что я вот от сих до сих выполняю свою задачу и таким способом зарабатываю деньги. Есть два подхода. Какой из этих подходов вы находите самым правильным, самым подходящим: работа как второй дом или работа как только работа?

Вот несколько мнений в блоге по этому поводу, которые были высказаны. И довольно часто звучит такая реплика, как, например, написал ее Кседос: «Не должно быть никаких приятельских отношений на работе. Рабочие отношения должны быть нейтральными. Потому что есть другой экстрим, помимо дружности, когда приходит новый человек и не уживается в «добром» коллективе по простой причине, что личные качества не подходят для сложившегося коллектива, тогда как профессиональные подходят. Тогда как, выгонять? Нейтральность как раз и предполагает, что никакой дружбы не должно быть в коллективе». Вот один из таких вот ярких примеров. С другой стороны, пишет Чеботаев43: «Для меня идеальной была бы работа в творческом коллективе с единой целью – каждый участник в силу своих способностей вносит свою лепту и занимает ведущую или ведомую позицию. К сожалению, в эту естественную структуру вклинивается администрация, так как она контролирует финансы». Вот эти вот сотрудники, объединенные единой целью, немножко взаимозаменяемые, может быть, немножко больше знающие друг о друге, чем просто коллеги. Или же, наоборот, каждый вот в своей ячейке, каждый знает только про свои собственные задачи и только то, что ему говорит начальник. Я задавала вопрос, вот, например, можно ли по собственному почину оказать помощь коллеге бескорыстно, не ожидая, что вам оплатят сверхурочные или еще что-нибудь. Вот пишет Мурц, например: «Подмена заболевшего сотрудника – забота начальства, а не добрая воля коллег. Друг, не друг, заболев, он имеет право на больничный». То есть подход такой вот к работе, достаточно нейтральный.

С другой стороны, вспоминаю историю, которая была рассказана в другой передаче – о профессии фельдшеров, в частности фельдшеров «скорой помощи». И один из героев передачи сказал, что его совершенно поразило, что вот эти люди, в отличие от многих других, даже находясь в свой выходной день, случайно встретив на улице незнакомую бригаду «скорой помощи», готовы предложить помощь своим коллегам. Просто подойти и сказать: «Да, я тоже работаю на «скорой». Может быть, вам нужно помочь». Этот человек не в графике, эта работа не будет нигде учтена, эти люди даже не его друзья, это просто люди, выполняющие ту же работу. Но он может предложить им помощь. С другой стороны, тоже как образ был приведен, например, сотрудник ГАИ. Если он идет и видит, что его коллега не справляется, он же не бросается ему помогать. А может, бросается. Не знаю.

Вот какие условия работы для вас оптимальны? Это может быть связано с разными вещами – и возрастом, и с самой структурой организации, где вы работаете. Если вы частное лицо, которое отвечает само за себя, понятно, что художники друг другу не подрисовывают там что-то, наверное, в большинстве случаев. Хотя и такое бывает, если работа, скажем, в мастерской. Или поэты друг за друга чего-то там не пишут, но люди, когда работают в каком-то коллективе, у них каким-то образом выстраиваются отношения. Какой вариант для вас более подходящий? Вообще как вы относитесь к работе? Наши гости нашей радиостанции в течение этой недели в основном люди, которые работу свою считают главным своим занятием. То есть это не то что семья, это жизнь для них. Ну вот один из первых таких примеров – это политик Дмитрий Гудков.

Д. ГУДКОВ: Наверное, все-таки я такой трудоголик, и работа – это смысл жизни. К сожалению, к сожалению для всех моих родственников, к сожалению, наверное, где-то и для меня, потому что очень мало внимания остается, к сожалению, к семье, детям. И я по этому поводу испытываю, в общем-то, массу негативных эмоций. Мне больше всего интересна, конечно, журналистика, политика, интересна какая-то движуха на улице. Мне нравится проводить разные митинги, пикеты. И наверное, я этим живу. С этим я просыпаюсь, с этим я засыпаю. Очень часто даже не заканчивается это ночью. Вот не знаю, как от этого избавиться.

СЛУЧАЙ ИЗ ЖИЗНИ

О. ЖУРАВЛЕВА: Можно ли относиться спокойно к работе, когда для тебя она составляет смысл жизни? Сейчас вопрос не в том, политикой ты занимаешься, живописью или театром, когда работа тебя не оставляет. Михаил Хазин, экономист и автор многочисленных статей в разнообразных изданиях, он приблизительно так же подходит к работе.

М. ХАЗИН: Я помню свое детство, когда я читал разные книжки, ну, такие обычные, 8, 10, 12, на меня производило неизгладимое впечатление, что люди приходят с работы, с завода, и ничего не делают. А когда же они работают? Для меня… ну, может быть, дело в том, что я мало работал руками, я больше головой работал. Но для меня всегда рабочее время, оно было, мягко говоря, ненормированным. Я из-за постоянно ругался со своими родственниками, но тут ничего нельзя сделать. И по этой причине мне всегда казалось, что человек, у которого в шесть часов заканчивается рабочий день и он прекращает работать – ну это плохой работник. Но это мое личное мнение. Причем это относятся даже не обязательно к людям, которые руками работают. Я знаю довольно много людей, которые работают руками, и которые потом продолжали что-то делать. Вот такие изобретатели-рационализаторы. Ну, в общем, это вот мое мнение, что человек, у которого работа кончается со звонком – плохой работник. С возрастом ситуация только ухудшается. В молодости я мог полежать на диване, почитать книжку, посмотреть футбол. Сейчас я уже не смотрю в телевизор практически вообще, на это нет времени и сил.

И ТАК БЫВАЕТ

О. ЖУРАВЛЕВА: Вот вам картины такие вот, идеальные картины людей, для которых работа – это основная часть жизни. Но при этом вот пишет нам Вячеслав из Новокузнецка на СМС +7 985 9704545: «Оптимально, конечно, когда от сих до сих. Но это редко получается по разным причинам», - сообщает Вячеслав. Ну вот оптимально, когда от сих до сих, и оптимально, когда эти люди тебя интересуют, постольку поскольку ты с ними работаешь. А когда работа составляет значительную часть твоей жизни, отнимает твои эмоции, то, наверное, хотелось бы и с этими людьми, с которыми ты работаешь, тоже иметь какие-то более тесные, более важные отношения. Не знаю. Я могу предположить, как это для вас. Вот что касается подмены всевозможной, я просто как пример очень живо себе представляю ситуацию: вот то, что я вам говорила про «скорую помощь», например, у нас на «Эхе». Вы наверняка читали это в блогах, когда случаются какие-то, ну, действительно трагические вещи, и новостные ленты начинают просто фонтанировать, и новости идут чаще. Ну, в общем, меняется режим работы. Очень многие коллеги, особенно из службы информации, услышав о том, что такие-то новости, они без указания начальства просто сами приезжают на работу, потому что понимают, что здесь тяжело и надо помочь. Это не потому что им за это потом дадут премию, и не потому что посчитают их рабочие часы и напишут что-то там другое, а просто вот потому что так правильно, так хорошо, так должно быть. Это один из подходов. При этом любой человек, который в любой момент находится на своем законном выходном и по расписанию нигде не стоит, он имеет полное право не выходить. Это совершенно нормально. Наверное, каждый человек индивидуально для себя этот вопрос решает. Какими бы ни были отношения на работе, наверное, каждый для себя это определяет. Как вы определяете вот это вот отношение?

«Есть третий подход, - пишет нам А.Е. – Утром с удовольствием идешь на работу, вечером – с радостью домой». Так это отличный подход! Я тоже считаю, что это замечательно. А вот Александр пишет как раз на ту же самую тему: «Коллеги были при гнилом социализме. Сейчас коллег нет, есть конкуренты». Вот вопрос конкуренции. В творческой среде, в нетворческой среде, я не знаю, на заводе, где угодно, в любой конторе, вот если там какая-нибудь контора занимается продажей чего-то или оказанием каких-то услуг, вот вы, например, обмениваетесь с коллегами своими данными, своими клиентами? Или их прячете в уголок, потому что это ваша наработка и вы никому это не отдадите? Если вас уволят, вы заберете эту базу с собой. Или же там все вносят в общий домик, привносят какую-то лепту, потому что делают общее дело? Разный подход: общее дело, и мы все на него работаем, или мы конкуренты, и это дело только мое. Естественно, работа бывает разной, но расскажите, как в вашем случае. 363-36-59. И скажите, какие минусы есть в той и в другой ситуации: когда коллеги – конкуренты, или когда коллеги – друзья, товарищи, на которых можно опереться, даже несмотря на то, что начальство им этого лично не велело?

363-36-59 – это телефон, код Москвы 495, и +7 985 97604545 – это, соответственно, СМС. Вот уже несколько СМС я вам зачитала, с удовольствием зачитаю и следующие. В блоге я писала о том, что существуют, ну если совсем грубо, два подхода. Часто их приводят в пример, часто вот их сравнивают, какая система менеджмента лучше, какая мотивация лучше – общее дело или жесткая конкуренция. И вот эти два подхода, грубо опять-таки, называются американско-японской системой. И что вот у японцев, чтобы зарплата повышалась всему коллективу за общие достижения, и поэтому там есть некий такой культ взаимовыручки. Не значит, что они лично друг к другу как-то относятся по-другому. Может быть, точно так же. Но главное, что вот есть вот такая система. А у американцев чаще применяется система, когда каждый только на свой успех работает, и вот это их мотивирует быть как можно лучше. Оба подхода имеют право на существование.

«У вас работа особенная, - пишет нам Вячеслав. – Творческая - заразная». Может быть, да, работа творческая – заразная. Я помню, как в одной из передач нам звонила женщина, которая работает и живет, можно сказать, в любительском театре или в театральной студии и говорит, что театр – это семья. И просто… ну, то есть вся жизнь проходит… Вот это нельзя, наверное, назвать полностью работой, когда это просто семья и самые важные, самые главные вещи происходят именно так. Вот еще одна вещь была написана, «Морковь-морковь», по-моему, как-то так представился человек: «Не спи, где работаешь, и так далее. Полагаю, это справедливо при установлении дружеских отношений с коллегами по работе. Впрочем, совсем без всяких отношений довольно трудно российскому человеку. Ментальность у нас такая: поговорить любим». Ну, поговорить – это же нормально. Нейтральные доброжелательные отношения – это возможно. Но вот чувствовать, что вы делаете общее дело, и не считаться по мелочи и не чувствовать, что вы в конкуренции – это немножко другое. Букара пишет: «Личные отношения на работе почти всегда рано или поздно заканчиваются неприятными разборками. Я всегда радуюсь праздничным посиделкам на работе, но ничего личного. Выпили, закусили, попели, потанцевали, и назавтра забыли». Вот такой вот подход к личным отношениям на работе.

363-36-59. Если ваши номера телефонов не определяются, вы уж извините, мы не сможем с вами поговорить. Бывают такие вот замечательные системы, когда человек ставит антиопределитель. Ну вот первый звонок. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Здрасте.

О. ЖУРАВЛЕВА: Как вас зовут? Скажите, пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Волгоград, Екатерина Антоновна.

О. ЖУРАВЛЕВА: Екатерина Антоновна, а кем вы работаете или работали?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот, я вам скажу очень интересное дело. Мне приходилось давать заключение по способам хищения и суммам еще 25 – 30 лет назад в Верховном суде.

О. ЖУРАВЛЕВА: О, Господи. Так…

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, как у вас с Ходорковским…

О. ЖУРАВЛЕВА: И что же?

СЛУШАТЕЛЬ: А, я хотела сказать… вы спросили, кем я работаю. Я работала главным инженером Дома моделей. И когда пошли процессы, ну, их раз в 20 лет начинали, с теневиками, и меня, так сказать, пригласили, потом обязали. Ну, в итоге я…

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну так какое вы сделали для себя открытие-то по поводу хищений?

СЛУШАТЕЛЬ: А, так вот. На самом деле это вопрос такой сложный, что его должны разбирать только специалисты. Я сейчас выключу приемник…

О. ЖУРАВЛЕВА: Простите, пожалуйста, Екатерина Антоновна, очень долгий разговор, очень широко берете. 363-36-59. Алло, здравствуйте. Слушаем вас. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день.

О. ЖУРАВЛЕВА: Добрый день. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Игорь, я из Москвы.

О. ЖУРАВЛЕВА: Игорь, кем вы работаете, если не секрет, и где?

СЛУШАТЕЛЬ: Я работаю сам на себя сейчас. Сейчас я занимаюсь мелкой предпринимательской деятельностью.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Ну у вас нет сотрудников, вы самостоятельно работаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Нет, сотрудники у меня есть. Ну, подчиненные, штук 5 – 6.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Вы какой подход… вот как раз подчиненные у вас работают каждый за себя?

СЛУШАТЕЛЬ: Они работают каждый за себя. Они вообще, как говорится, между собой особо не общаются.

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну, вы считаете, это эффективно, это правильно?

СЛУШАТЕЛЬ: Так нет, специфика работы такова, что им незачем работать вместе.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Просто я хотел вот что сказать. Я 18 лет жил в ГДР, и получаются в подкрепление слов этого человека, который выступал, что немцы – плохие работники. Потому что они, закончив работу, выбрасывают ее из головы сразу.

О. ЖУРАВЛЕВА: А, вот как.

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

О. ЖУРАВЛЕВА: То есть закончил, свое оттрубил и ушел, да?

СЛУШАТЕЛЬ: Конечно.

О. ЖУРАВЛЕВА: А вы считаете, это хороший подход, правильный – жизнь отдельно, работа отдельно?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, они работают превосходно. Если не запрещено работать, то они работают. Этого у немцев не отнять.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. А взаимовыручка принята вообще? Ну какая-то, хоть на минимальном уровне.

СЛУШАТЕЛЬ: Для меня – да.

О. ЖУРАВЛЕВА: Или если человек не справляется, то это его проблемы?

СЛУШАТЕЛЬ: Если он не справляется постоянно, то это его проблемы.

О. ЖУРАВЛЕВА: Ага, понятно. Но иногда можно и помочь?

СЛУШАТЕЛЬ: Иногда – да. Ну вообще немцы – очень хорошие люди, общительные.

О. ЖУРАВЛЕВА: Ясно. Спасибо большое, Игорь, за эту историю. Вот заодно и немецкую модель немножко припомнили. Есть еще несколько мнений по этому поводу. Ну вот Александр Проханов еще высказался по поводу своего отношения к работе. Честно говоря, я не поняла, как он относится к собственным подчиненным.

А. ПРОХАНОВ: Я никогда не ходил на работу, чтобы заработать деньги. Деньги являлись случайным результатом моей деятельности. Сейчас у меня две работы. Одна работа связана с моим творчеством, с моими книгами. И для меня это одинокая работа, работа за письменным столом, без соглядатаев, без друзей, без критиков в последние 20 лет. Вторая работа – моя газета. Это, кстати говоря, тоже не приносит больших денег, это работа среди толп. Это толпа людей, это толпа авторов, это толпа ненавистников, это толпа сторонников и обожателей. На протяжении 20 лет, что я издаю газету «День», а потом уже «Завтра», это суды, восстание 93-го, ГКЧП. И весь этот огромный сумбур, который уносит колоссальное количество сил и энергии, он тоже незаменим. Но эта работа, она относительная работа. Это тоже скорее все-таки миссия, или аттракцион политический, или вот какая-то данность, заданность, которая свалилась на меня сверху, а не возникла изнутри. Поэтому и та, и другая деятельность кажутся мне чрезвычайно привлекательными, очень обременительными и неизбежными.

О. ЖУРАВЛЕВА: О работе и ее неизбежности будем говорить дальше в «Типичном случае». Меня зовут Ольга Журавлева. Сейчас уходим на новости.

НОВОСТИ

О. ЖУРАВЛЕВА: И в Москве 17:35, меня зовут Ольга Журавлева, это программа «Типичный случай». Сегодня мы говорим о работе. Какая работа для вас комфортней: где все делают одно дело и готовы друг другу помочь, без счетов каких-то, или работа почти как семья, как второй дом, или там, где каждый выполняет от сих до сих свое и работает только сам на себя, по большому счету? Вот Андрей из Липецка уже вслед звонкам… нам звонил Игорь, предприниматель, у которого есть небольшой коллектив подчиненных. «Вы слышали, как звонивший сказал про работников? Пять – шесть штук. Это отражает его отношение», - считает Андрей из Липецка. Андрей, а если он им аккуратно платит, и они аккуратно работают, какая разница, как он к ним относится? Вот это о том же самом. Марат из Махачкалы пишет: «Я – аранжировщик, работаю дома один почти целый день. Люблю свою работу». Ну, то есть вам не требуется, чтобы вокруг вас были симпатичные или не очень симпатичные люди, с которыми как-то было бы интересно, может быть, ну и работать веселее. «В 70 - 80 годах работала в сберкассе. Особо дружные смены разгоняло районное начальство. Где-то и когда-то были случаи злоупотреблений на основе сговора». Вот оно, оказывается, что. «Смысл жизни в ее адаптации, - пишет Ольга, – цены жизни в ее росте вплоть до высот богосознания». Прекрасно, очень интересно. «На учебе нам объяснили, что какую-либо модель, японскую или еще какую, перенести на Россию нельзя. Надо создавать новую модель», - пишет Оксана. Вот, вот это замечательно – то, что вы сказали, Оксана, то, что вы написали, то, чему вас научили. Потому что вот то, что написано, например, в моем блоге, среди ваших комментариев, может быть, не все его читали, вот эта фраза как раз присутствовала: что у нас есть некая такая вот особенность, есть русская модель. Пишет нам Прасковья: «Сотрудничество предполагает информированность о том, что делает твой друг. Если ты знаешь, что дела пошли не так, даже если это его оплошность, то надо помочь, а не ругать. Сам пропадай, а товарища выручай – хорошая русская поговорка. Как правило, выручив товарища, приобретаешь друга, который за тобой в огонь и в воду. Но со мной это было настолько давно, что уже и неправда». По-моему, с сожалением констатирует Прасковья. Мне любопытно… Я понимаю, что разные подходы. Вот аранжировщик работает отдельно, и ему хорошо. Уборщица работает в каком-то случае одна, в каком-то случае в бригаде. Творческий коллектив, например, хор: тут не может быть каждый за себя, потому что они делают действительно общее дело, но только по платку, по сигналу. «Работа – второй дом, а хороший коллектив не менее важен, чем семья», - считает Максим. Ну, не для всех. Суровая правда в том, что многие из нас общаются с коллегами больше, чем с членами семьи. Причем не сильно по этому поводу переживают. «Даже если трудоголики – не совсем здоровые люди, на их сутулых плечах держится огромная страна», - считает Ксения. «Только сейчас у меня работа, - пишет Дмитрий из Екатеринбурга, - работаю в рекламном агентстве, которую воспринимаю как семью. Коллеги, друзья, работаем на общий успех. С директором у меня уважительные, доверительные отношения. Оглядываясь назад, это, наконец, то, что я искал, о чем мечтал». Вот видите, а кто-то говорит, что, наоборот, не надо вот это вот все… дружба, вся дружба портится. Одна из СМС-ок тут как раз об этом. Сергей из Ростова пишет: «Когда видишь, что нужна твоя профпомощь, автоматом подключаешься (вот Сергей такой человек). Это потом думаешь об оплате, зарекаешься больше так не поступать. Но приходит момент, и все по новой». Сергей, а если вы вот так вот искренне и автоматически сразу старается помочь, неужели вам в ответ люди не помогают? Неужели они не говорят: «Сергей, вот он отличный такой, другому бы не стал, а этому обязательно сделаю вот все, как надо». Поэтому мне кажется, что это все-таки взаимообразно происходит. Если нет, то, наверное, это грустно.

363-36-59. Расскажите, пожалуйста, как вам комфортнее работать, и что мешает в дружеских или, наоборот, в нейтральных отношениях в работе? 363-36-59, код Москвы 495. Алло, здравствуйте. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

О. ЖУРАВЛЕВА: Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Екатерина Антоновна, Волгоград.

О. ЖУРАВЛЕВА: Да, да.

СЛУШАТЕЛЬ: Я уже начинала разговор…

О. ЖУРАВЛЕВА: Да. Вы, пожалуйста, поконкретнее, к нашей теме. Скажите, какой вид работы вы считаете правильным? Более семейный или более нейтральный?

СЛУШАТЕЛЬ: Я считаю, что это внутри каждого человека. Когда меня коснулось, я работала с утра до вечера и вообще не спала, потому что это такое серьезное дело – сидят люди, надо давать заключение…

О. ЖУРАВЛЕВА: Но вы работали одна, или вам кто-то помогал?

СЛУШАТЕЛЬ: Если надо, мне любого давали помощника, но заключение давала я. Ну, давали бухгалтера или кого я там хочу и вообще сколько угодно.

О. ЖУРАВЛЕВА: Так, и что же?

СЛУШАТЕЛЬ: Так вот, значит, самое интересно. Если дело делаешь правильно и хорошо, то, во-первых, сам чувствуешь, что правильно делаешь, во-вторых, люди тебя понимают. Даже подсудимый со статьей, это 119 прим., это расстрел тогда была статья. Но я поставила такую цель. Я сразу сказала: «Дам заключение, не понравится, я не откажусь». То есть в таком плане. А это КГБ начинал делать. А почему? Потому что деда расстреляли, бабушку расстреляли, семья репрессированная. И я знаю, что это такое. То есть хотите, я дам, но оно вам может не понравиться. Не понравится – значит, ваше дело.

О. ЖУРАВЛЕВА: Вы мне объясните, пожалуйста, Екатерина Антоновна. Вы сейчас говорите о своем собственном отношении к работе, а я говорю о том, какие отношения личные выстраиваются на работе.

СЛУШАТЕЛЬ: Личные?

О. ЖУРАВЛЕВА: Должны они там быть или нет? С коллегами, с теми же бухгалтерами, которые вам помогали.

СЛУШАТЕЛЬ: Всегда.

О. ЖУРАВЛЕВА: Должны?

СЛУШАТЕЛЬ: Я вам скажу в пример, вот по моему этому делу, оно очень интересное…

О. ЖУРАВЛЕВА: Да, да, да. Ну?

СЛУШАТЕЛЬ: Одно из дело было… сказали: «Мы не знаем русского, будет идти на узбекском языке». Перевели тома на узбекский. Когда дошло дело до заключений эксперта, все дружно встали подсудимые и сказали: «Не путайте эксперта», - и перешли на русский язык. И в зале стоял такой хохот, и больше до конца судебного разбирательства шел только русский язык. То есть если они видят и тебе верят, что ты правильно делаешь… Понимаете, надо просто-напросто с чистой совестью, ну, со знанием дела, и обязательно должны работать специалисты…

О. ЖУРАВЛЕВА: Это понятно. Екатерина Антоновна…

СЛУШАТЕЛЬ: …потому что бывало, например, когда много томов дела, приходят адвокаты, и они в основном с судом ругаются, а не знают дела. Они, если даже можно повернуть как-то…

О. ЖУРАВЛЕВА: Екатерина Антоновна…

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

О. ЖУРАВЛЕВА: Я вам очень благодарна, спасибо большое. Я поняла, история животрепещущая и очень интересная - человек делает свое дело, и поэтому у него все получается. Замечательно. Главное – честно. Так… «Связан с учреждением, где каждый ест каждого, - пишет Антон из Москвы. - Ужас, ужас, ужас». Антон, вы там работаете? Хорошо ли там работать? «Я работаю в рекламном агентстве изготовителем. Сейчас делаю объемные буквы и слушаю вас». Дмитрий, чудесно. «Чиновники помогают друг другу осваивать финансы, они не бросят в беде». Совершенно верно. Я-то все ждала, что Екатерина Антоновна как раз об этом и скажет, если она коррупцией занималась, как там люди друг другу помогали или не помогали. Так… Кира считает, что «русская модель управления – это когда долго запрягают и никуда не едут». Не обязательно. «Я могу прийти на работу и лечь спать, если не получилось поспать ночью. Конечно, если нет начальника. Знаю, что мои товарищи-коллеги меня прикроют и физически, и морально», - Михаил из Екатеринбурга. Боюсь, результаты вашего труда не очень видны. «Сценаристы тоже работают дома, и им никакое окружение не нужно». Согласна абсолютно. «В любом случае людей штуками не считают, даже если им и платят регулярно». Я согласна с вами, Андрей, я понимаю. «Особенно хорошо, когда все работают на меня и помогают друг другу делать это максимально эффективным образом», - Руслан из Москвы. А вот чтобы все работали на вас и получали от этого удовольствие, тоже, наверное, надо быть каким-то особенным руководителем, чтобы им хотелось как-то вам сделать лучше. И я думаю, что здесь тоже нужно какую-то модель выбрать подходящую.

363-36-59. Скажите, пожалуйста, что вам ближе: работа, где каждый сам за себя, или работа, где все-таки все делают общее дело? Какой вариант вам ближе? Алло, здравствуйте, слушаем вас. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Алло.

О. ЖУРАВЛЕВА: Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Семен, город Казань.

О. ЖУРАВЛЕВА: Семен, а кем работаете, если не секрет?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну я в последние годы работаю сам на себя, скажем так. Но у меня буквально очень краткая мысль. Я думаю так, что многие люди говорят, что там друг друга подсиживают на работе. Если на работе такие отношения, такие чисто карьеристские, тогда людям нельзя вместе работать. Пусть каждый как-то свое дело развивает. А если у людей нет такого стремления, знаете, чуть ли не по головам идти, ну просто хотят люди за зарплату работать достойно… ну почему, пусть работают. Я не знаю, тут от человека зависит…

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну вот скажите, вы про себя можете сказать, вы бы могли подсиживать коллегу, чтобы добиться какого-то там результата для себя лично?

СЛУШАТЕЛЬ: Думаю, что нет. Потому что я изначально… поэтому я на себя и работаю, потому что чувствую, что мне, во-первых, в коллективе трудно ужиться. Но это я сам по себе такой человек. И считаю, что это не просто некрасиво… (неразб. фраза).

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Спасибо большое, Семен. Хотя не понятно, почему Семену с таким подходом трудно ужиться в коллективе. Видимо, все-таки коллектив был такой более… террариум единомышленников. 363-36-59. Расскажите вашу историю. Алло, здравствуйте, слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло?

О. ЖУРАВЛЕВА: Здравствуйте. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Татьяна из Тулы, врач.

О. ЖУРАВЛЕВА: Врач. О! Вы в коллективе работаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да.

О. ЖУРАВЛЕВА: Так, расскажите, пожалуйста, Татьяна, какой подход лучше.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы знаете, я думаю, что профессионал умеет работать и в коллективе, и быть инициативным, и четко знать, когда работает в коллективе, свое место абсолютно и не лезет никуда, имеет ответственность. Вот у нас ведь все прописано. Если больной при нас, отвечаем мы, какой бы консультант ни пришел, какой бы профессор. Его дело… один, другой, третий. Или тяжелый больной. Ведь так невозможно справиться одному, приходят специалисты. Реанимационное отделение возьмите, там работает вообще над одним больным целый коллектив, и каждый знает свое дело. Поэтому вот эта считается обывателями профессия закрытая, просто некогда врачам рассказать.

О. ЖУРАВЛЕВА: Но отношения между собой, они какие-то все-таки складываются. Если плечом к плечу часами…

СЛУШАТЕЛЬ: Да, складываются. Складываются, во-первых, отношения личностные как к людям. Мы знаем цену, знаем, чего ждать от человека. И бытовые не берем во внимание, профессионально контролируем, если это твой помощник, если мы имеем преимущество в опыте, то мы можем подсказать. Чаще всего мы прислушиваемся к старшим, к профессионалам. Во-первых, все вспоминаешь это…

О. ЖУРАВЛЕВА: Татьяна, вот скажите, а поддержать коллег? Вот вы видите, что у них там что-то острое, срочное, вы можете помочь?

СЛУШАТЕЛЬ: Обязательно.

О. ЖУРАВЛЕВА: Все понятно. Спасибо большое, Татьяна. Всего доброго. Мне как раз казалось, что такие люди, как врачи, например, у которых есть там суточные дежурства и так далее, там, так или иначе, выстраиваются отношения более, может быть, тесные и близкие, чем у людей, которые там вот с девяти до пяти работают. Может быть, я ошибаюсь.

Вы знаете, в блоге был предложен совершенно замечательный вопрос для голосования, и я хочу его вам задать. Среди прочего было написано, что у нас вообще чудовищные условия труда, кошмарная низкая квалификация персонала, поэтому большая часть ненавидит свою работу. Вот скажите мне… из тех людей, которые звонили, я не заметила, чтобы они прям ненавидели свою работу. Хотя звонили люди, которые вроде бы уже определились, и некоторые даже получают большое удовольствие от своей работы. Вот скажите, правда ли, что вы ненавидите свою работу? Вот сейчас мы узнаем, большая часть или не большая, чтобы не было голословных утверждений. Если вы ненавидите свою работу, с ужасом ждете, что в следующий раз пойдете на работу или она к вам сама придет, звоните 660-06-64. Если нет, работу вы не ненавидите либо нейтрально к ней относитесь, либо даже любите, звоните 660-06-65. Так, процесс идет.

ГОЛОСОВАНИЕ. ПРОЦЕСС ПОШЕЛ.

О. ЖУРАВЛЕВА: Еще раз, пожалуйста, вот скажите мне, прав ли наш слушатель, который утверждал в блоге, специалист по демагогии, между прочим, что большая часть ненавидит свою работу в своей стране, вот в наших условиях, вот сейчас? Если «да, ненавижу свою работу» - звоните 660-06-64. Если «нет, даже люблю» - 660-06-65. Я надеюсь, что наш аппарат по голосованию тоже полюбит сейчас свою работу, и мы, наконец, узнаем, как процесс идет.

«Работал в коллективе-серпентарии. Каждый за себя, разбор ошибок на общем собрании. Сбежал оттуда», - пишет Саша из Москвы. «Вспомните, у половины страны аллергия на бухгалтерию, именно потому что у них там своя семья и явно личные отношения чаще всего». Но личные отношения, они могут быть какими угодно милыми, но при этом человек каждый работает исключительно сам на себя и ошибки другого еще старается подметить и настучать начальству. Но при этом они могут там встречаться, радостно целоваться, поздравлять с днем рождения детей. Николай из Саратова: «У меня вообще интересно: работаю в производстве, в самом лучшем коллективе, но всегда мечтал, что буду работать дома в одиночестве исключительно на себя». Вот интересно, индивидуальный вот этот подход все-таки преобладает или подход коллективистский? Я просто еще почему думаю, у нас есть какие-то особенности, помимо русской душевности, известной всем. Еще, наверное, все-таки коллектив в советское время был таким важным очень. Коллектив, он еще за моральным обликом следил. Помните, да? И всякое такое… вникал как-то вообще в наши политические взгляды и во все прочее.

Так, ура, голосование идет. Если вы можете сказать, что ненавидите свою работу, звоните 660-06-64. Когда-то это надо сказать. Если вы не можете такого сказать, звоните 660-06-65. И мы сейчас узнаем, правда ли, что большинство ненавидит свою работу. Просто большинство, простое большинство.

«Жил в Окунево и работал в ашраме. Бесплатно, четыре часа в день, за обед», - пишет Ревкат из Омска. Не знаю, о чем это. «Чем больше денег платят, тем меньше дружбы», - считает Света. Тоже интересно. То есть дружба – это как бы если нет денег, то и отлично, тогда начинается дружба. Дружбу деньгами не измеряют.

СО ВСЕМИ СЛУЧАЕТСЯ.

О. ЖУРАВЛЕВА: На самом деле со всеми случается, что люди могут найти свой правильный коллектив или выбрать для себя, нужен ли им вообще коллектив. Каждый человек может даже в семейном коллективе стоять особняком или, наоборот, вносить нотку душевности в общую конкуренцию. 363-36-59. Скажите, пожалуйста, какой подход близок именно вам. Алло, здравствуйте, слушаем вас. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

О. ЖУРАВЛЕВА: Добрый день. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, Питер.

О. ЖУРАВЛЕВА: Сергей, кем работаете или где работаете?

СЛУШАТЕЛЬ: Я как бы владелец.

О. ЖУРАВЛЕВА: А, вы владелец. То есть вы управляете некими людьми?

СЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно правильно… (неразб.)

О. ЖУРАВЛЕВА: Так, вы их считаете по головам. Очень хорошо. Скажите, Сергей, какой коллектив вот для вас как для владельца некого бизнеса оптимален: тот, который дружно делает общее дело, или каждый сам за себя, но при этом рвет по струнке и старается?

СЛУШАТЕЛЬ: Два коллектива, которые одновременно в одном. То есть руководитель – это семья, а исполнительно – это именно персонал.

О. ЖУРАВЛЕВА: Непонятно. Руководитель – это семья?

СЛУШАТЕЛЬ: Любое предприятие имеет определенные уровни…

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну то есть администрация как бы имеет свои отношения, а подчиненные – несколько иные?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, конечно.

О. ЖУРАВЛЕВА: Ага, понятно. И вам удается это выстроить?

СЛУШАТЕЛЬ: В какой-то части – да.

О. ЖУРАВЛЕВА: А что плохого, если подчиненные тоже будут чувствовать себя одной семьей, делающей общее дело?

СЛУШАТЕЛЬ: Они, естественно, чувствуют себя как одна семья. Вот вы спрашивали, насколько близкие отношения могут быть по работе. Все-таки…

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну понятно, администрация не может все-таки пойти как бы близко к подчиненным. Разные семьи.

СЛУШАТЕЛЬ: Просто подчиненных становится все больше и больше. И как вы понимаете, это напоминает уже большую деревню, а не маленькую семью.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Ну, две семьи, которые хорошо друг к другу относятся, я поняла.

СЛУШАТЕЛЬ: Несомненно. Вот у вас был замечательный вопрос…

О. ЖУРАВЛЕВА: Да?

СЛУШАТЕЛЬ: Любовь и ненависть в одном коллективе. Так вот работа – с моей точки зрения, это большая любовь, где от любви до ненависти всего один шаг.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Ну то есть все-таки страсти кипят, тем не менее.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну вы же любите свою работу?

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну, конечно. И поэтому когда что-то не так происходит, то, конечно, да, до ненависти один шаг, это правда.

СЛУШАТЕЛЬ: Спасибо за вашу передачу.

О. ЖУРАВЛЕВА: Спасибо большое, Сергей. Удачи вам. У нас тут идет голосование. Я бы очень попросила вам активно ответить нашему специалисту по демагогии, правда ли, что большинство из нас ненавидит свою работу. Если «да, ненавижу свою работу» - звоните 660-06-64. Если «нет, не могу такого сказать» - звоните 660-06-65. Просто интересно, насколько здоровый у нас коллектив вот в данный момент.

«Коллектив и отношения в нем зависят больше от руководителя», - считает Илья. Правильно, руководители и выбирают модель, которая будет коллектив, как бы это сказать, больше мотивировать на достижение результатов. В какой-то ситуации лучше бы дрим-тим и все-такое, команда мечты, в которой там все… один другого заменяют, с другой стороны, все прекрасные, все звезды. В каком-то другом случае вот наш дружный коллектив, в котором один за всех и все за одного. «Женские коллективы дружные, но до той поры, когда нужно что-то делить или решать, кто и когда идет в отпуск. После этого каждый сам за себя». Кстати, да, вот вопрос выбора времени отпуска, он все-таки не решается на уровне руководства в большинстве случае. Да? Все-таки отдел сначала сам решает, кто, когда пойдет, а потом уже руководству на утверждение это дается. «Дело не в работе, а в начальстве. Что ни начальник, то козел», - считает Владимир. Ну, значит, вам не повезло. «Работаю один электромонтажником. Всегда рад помочь другим бесплатно», - Ренат из Ярославля. В Ярославле будьте, пожалуйста, бдительны. Если встретите Рената, передавайте ему большой привет. Хороший человек просто. «Закончил техникум на технолога, по совету родителей закончил гуманитарный вуз, а хотел быть климатологом. В итоге работаю в магазине. Работу ненавижу! Меня зовут Георгий, мне 31 год». Ужасная история, но это не совсем с коллективом связано. Так… «Учреждений медицинское… ужасно, что медики могут быть такими…» А, это Антон из Москвы продолжает историю, где каждый сам за себя, вот этого страшного коллектива. Опять же о сберкассе: «Терпеть не могла работу с клиентами, но очень любила систему учету. На других работах также находила что-то приятное». Ну, естественно, человек все-таки не может все время жить на ненавистной работе, он ищет что-то приятное. Это нормально.

Ну, кстати говоря, голосование наше, в принципе, можно уже и оговорить, я вам скажу. Специалист по демагогии, вы не правы. Большинство, причем подавляющее большинство, 73,1 процента, работу свою не ненавидят. Не знаю, любят ли ее, но во всяком случае ненависти к ней не испытывают. Ненависть испытывают 26,9, почти 27 процентов. На самом деле это тоже цифра тревожная. Жаль, когда такому количеству людей некомфортно на работе.

363-36-59. Скажите, пожалуйста, что вам удобнее: работа, где каждый сам за себя, или работа, где все делают общее дело и готовы друг другу помочь? Алло, здравствуйте. Слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло, добрый день.

О. ЖУРАВЛЕВА: Добрый день. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Алексей.

О. ЖУРАВЛЕВА: Алексей, вы тоже руководитель предприятия какого-нибудь?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, сейчас я нахожусь в свободном плавании, я вообще адвокат.

О. ЖУРАВЛЕВА: А в коллективе приходилось работать?

СЛУШАТЕЛЬ: Да, я лет 10, наверное, проработал юристом в разных коллективах. И не могу сказать, что где-то была какая-то невыносимая атмосфера. Везде было хорошо.

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну вот хорошо почему было? Потому что все просто спокойно делают честно свое дело и не вмешиваются в дела коллег? Или потому что все делают общее дело и готовы помочь?

СЛУШАТЕЛЬ: Бывали и такие, и такие варианты. Но самое главное, мне кажется, это когда профессия нравится. И когда ты находишься в своей профессии, в любом случае работать легче. Вот сейчас СМС-ка вам приходила, человек говорил, что он работает продавцом и ненавидит. Явное просто несовмещение профессии именно с какими-то личными качествами, подходами человека к работе.

О. ЖУРАВЛЕВА: То есть любой коллектив – и семейного типа, и такого вот жесткоконкурентного типа – может быть комфортным?

СЛУШАТЕЛЬ: Он может быть комфортным, да. Но единственное, конечно… довелось мне как-то работать в абсолютно женском коллективе. Здесь, конечно, были определенные сложности, но, в принципе, тоже достаточно решаемые.

О. ЖУРАВЛЕВА: А вот как раз в этой ситуации, когда мужчин мало или он один и женский коллектив, в чем главная проблема? Это нездоровое напряжение какое-то?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, скажем так…

О. ЖУРАВЛЕВА: Они ссорятся между собой?

СЛУШАТЕЛЬ: На мой взгляд, основная проблема там заключалась действительно в отсутствии вообще понимания меня как мужчины на этом месте работы. То есть женский коллектив – это женские интриги, женские какие-то там расследования…

О. ЖУРАВЛЕВА: Скандалы, интриги, расследования. Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ: Да, да, да.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно, вам было трудно. Спасибо большое, Алексей. По-моему, очень такой оптимистичный вообще звонок, что работать-то, оказывается, можно везде, потому что главное, я думаю, подход ваш личный. Если работа нравится, как тонко заметил Алексей, то тогда все в порядке. Спасибо большое всем, кто принимал участие в голосовании. Если можно, еще один звонок. Скажите мне, пожалуйста, в каком коллективе вам лучше работать. Алло, здравствуйте, слушаем вас. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день.

О. ЖУРАВЛЕВА: Добрый день. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Зовут Валерий, Омск.

О. ЖУРАВЛЕВА: Валерий, вы где работали? Расскажите.

СЛУШАТЕЛЬ: Я 50 лет проработал на заводе.

О. ЖУРАВЛЕВА: Так. А там личные отношения выстраивались?

СЛУШАТЕЛЬ: Мне всегда было интересно работать.

О. ЖУРАВЛЕВА: И вам было все равно, что делают ваши товарищи по работе?

СЛУШАТЕЛЬ: У нас бывали и паскудники, но это не мешало ничему.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. То есть главное, чтобы работа нравилась.

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Спасибо вам.

СЛУШАТЕЛЬ: И я полагаю, что у вас такая же история, что вам нравится эта работа.

О. ЖУРАВЛЕВА: Ну, не только у меня. Да, это правда. Спасибо вам большое за этот звонок. Ну вот, как ни странно, что японская, что американская модель – это вот пусть управленцы мучаются. А людям главное, чтобы они на месте были, судя по всему. Опять же еще раз напомню, что по результатам нашего голосования все-таки значительная часть людей свою работу не чтобы ненавидят, а вполне даже к ней хорошо относятся, что вы наверняка слышали в сегодняшнем эфире. Большое спасибо всем, кто принимал участие в этом «Типичном случае». В следующий раз поговорим о характере. Это вот вопрос, который меня страшно занимает: существует ли такое понятие - «плохое характер»? И что оно означает? Меня зовут Ольга Журавлева. Всем большое спасибо. До следующего «Типичного случая», до следующего воскресенья.

ВОТ ТАКОЙ СЛУЧАЙ.