Павел Федотов "Разборчивая невеста" - Светлана Степанова - Собрание Третьяковки - 2009-06-07

А.ТРЕФИЛОВА: 15:14 минут, объявляю наше собрание открытым. Татьяна Пелипейко, соведущая этой программы – здравствуй, Тань!

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Добрый день!

А.ТРЕФИЛОВА: И Светлана Степанова, старший научный сотрудник отдела живописи XVIII – второй половины XIX века. Здравствуйте, Светлана!

С.СТЕПАНОВА: Добрый день!

А.ТРЕФИЛОВА: Ну, многие уже, наверное, знают – по крайней мере, у кого есть доступ к Интернету, а у кого нет доступа, тот слышал анонсы – что у нас сегодня предмет нашего разбора художественного. Павел Федотов «Разборчивая невеста» - сегодняшняя наша картина. Я вам предлагаю так построить: сейчас мы быстренько разберемся с вопросом и призами – да, Тань? Потом, поскольку у картины очень интересная история, очень интересный путь, послушаем путь, а дальше уже приступим, собственно, к детальному описанию, потому что, вот у вас как раз будет время для того, чтобы внимательно на эту картину посмотреть, кто может это сделать, или освежить в памяти – там гораздо больше всего, чем нам это кажется на первый взгляд. Что у нас, Тань? Вопрос, призы – давай, руководи.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, призы сначала, чтобы народ знал, за что бороться и вслушивался в вопрос, лучше сначала объявим призы. Значит, во-первых, каталог совсем свеженькой выставки «Плакат. Художник и время».

А.ТРЕФИЛОВА: Это то, что сейчас проходит в Третьяковской галерее.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это открылось совсем недавно на Крымском валу, это охватывает период с первых революционных лет, по-моему, с 18-го года, и идет, в общем, по сегодняшний день. Там коллекция Третьяковки и Московского союза художников, где есть секция плаката, которая, по-моему, намерена заново бороться за свое место под солнцем.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну хорошо, сейчас мы просто далеко уйдем, давай. Каталог.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это раз. Затем каталог Дмитрия Мочальского, тоже Крымский вал, выставка, к сожалению, завершается, она любопытная, и мы говорили о его работах у нас в эфире.

А.ТРЕФИЛОВА: Здесь, в «Третьяковской…» в «Собрании Третьяковской галереи».

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, да, да.

А.ТРЕФИЛОВА: И финальный аккорд…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну вот, кто рядом с Третьяковкой, еще может добежать до этого столба. И наконец, журнал «Третьяковская галерея». Вот он.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну, там, как всегда, много всего разного – ну, не прогадаете все, кто его получит…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Там много всего разного. Там среди прочего, кстати говоря, Давид Бурлюк, о котором у нас речь шла…

А.ТРЕФИЛОВА: В прошлый раз. Да.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: …совсем только вот, в прошлый раз. Там Пиросмани, там Сергей Третьяков и графика, так что, вот, что называется…

А.ТРЕФИЛОВА: Чтобы все это получить, на смс пришлите, пожалуйста, ответ, ну, на самом деле, на очень простой, мне кажется, вопрос.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну очень простой вопрос. Скажите, пожалуйста, где родился и провел детство наш герой сегодняшний Павел Федотов? Вот пожалуйста…

А.ТРЕФИЛОВА: Где он бегал в коротких штанишках…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, да, да, вот вы поподробней, да, вот, место определите максимально четко.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну, пожалуйста, постарайтесь определить место, где родился Павел Федотов.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Если скажете «на планете Земля», этого будет мало.

А.ТРЕФИЛОВА: Нет, ну слушай, тут все нормальные люди. (смеется)

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А также Российская империя – тоже будет мало.

А.ТРЕФИЛОВА: Уже точно знаем, что на планете Земля, и знаем, что в Российской империи. Место, где родился Павел Федотов, пожалуйста, на смс пришлите. Перед тем, как заслушать путь в галерею, надо сказать, что картину-то эту при жизни художника так никто и не купил. Вообще, не очень у него покупали картины, правда, Светлана?

С.СТЕПАНОВА: Ну, действительно, этой картине повезло меньше, чем другим, хотя их немного…

А.ТРЕФИЛОВА: Только путь не рассказывайте. Но при жизни не продал, да?

Т.ПЕЛИПЕЙКО:

С.СТЕПАНОВА: …произведений. Да, да, так она и осталась у наследников художников.

А.ТРЕФИЛОВА: И, собственно, это, в том числе, и стало началом ее долгого пути, который, вот, завершился в Третьяковской галерее. Хранитель экспозиции живописи первой половины XIX века старший научный сотрудник Наталья Преснова нам сейчас расскажет, как это было.

ПУТЬ В ГАЛЕРЕЮ

Н.ПРЕСНОВА: После смерти художника наследниками его имущества стали сестра, Любовь Андреевна Вишневская со своими двумя детьми – шестилетним Виктором и трехлетней Раисой. Любимая младшая сестра художника, востроглазая Любочка, как называл ее сам Федотов, будучи замужем за Василием Ильичем Вишневским, заставным писарем московского сиротского суда, рано овдовела. И семья нуждалась, оставшись без кормильца, и поэтому их опекун, Николай Вишневский, брат ее бывшего мужа, в 1856 году обратился в Академию художеств с просьбой рассмотреть картину к продаже. Картина была оценена в 250 рублей и отравлена в Общество поощрения художеств, и предназначена для лотереи. Но в течении долгого времени она так и не была продана, и в 1859 году возвращена Вишневским. Видимо, в это время, на рубеже 50-60-х годов XIХ века, ее и купил для своей коллекции Герасим Иванович Хлудов, который происходил из купеческой семьи и который вместе со своими братьями Савелием, Назаром и Алексеем после смерти отца продолжил его дело под фирмой «Торговый дом Ивана Хлудова и сыновья». Он собирал картины, преимущественно русской школы, и свою галерею он начал формировать с начала 50-х годов. Он положил ей начало, купив у молодого Перова две его картины. И в течение 60-х годов к ним присоединились такие картины, наряду с нашей «Разборчивой невестой», как «Вирсавия» Брюллова, эскиз, «Вдовушка» Капкова, а также пейзажи Айвазовского и Боголюбова. После смерти Герасима Хлудова в 1885 году его коллекция была разделена между его наследниками. И из его собрания картина «Разборчивая невеста» попадает к Востряковым. В 1906 году она числится в собрании у Родиона Дмитриевича Вострякова, члена Московского общества любителей художеств. И в 1914 году картина была приобретена у Востряковых Третьяковской галереей, где она хранится и по сей день и украшает нынешнюю экспозицию.

ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ

А.ТРЕФИЛОВА: Вот так, дорогу эту нам рассказала старший научный сотрудник галереи, хранитель, самый волшебный, по-моему, человек галереи, самый загадочный – Наталья Преснова. Тань, вот давай у Светланы спросим то, о чем мы с тобой обсуждали перед эфиром, да?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вот мне бы хотелось, на самом деле, здесь еще уточнить. Вот, соответственно, 1914 год, галерея приобретает, уже будучи московской галереей? Да?

С.СТЕПАНОВА: Да.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Уже не будучи частной галереей никоим образом.

С.СТЕПАНОВА: Да, советом Третьяковской галереи, конечно.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вообще, прочие живописные работы Федотова… сколько я помню, какие-то из них попадали уже в 20-е годы, т.е. когда там шла какая-то общая перетасовка фондов государственных, попадали из хранения в каких-то иных музеях или коллекциях в Третьяковскую галерею. В принципе, сам Третьяков какие-то живописные работы Федотова при жизни своей приобретал?

С.СТЕПАНОВА: Ну вот, получается, что основные работы Федотова живописные, сюжетные, они уже разошлись по коллекциям к тому моменту, когда Третьяков стал пристально интересоваться этим художником. Но его трудам принадлежит то, что Третьяковская галерея владеет замечательной коллекцией графики.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вот именно графики? Вот это, наверное, важно.

С.СТЕПАНОВА: Да. Павла Федотова. И Павел Михайлович действительно очень любил этого художника, он хотел его иметь в своей галерее, и благодаря ему в коллекцию поступила серия тех самых сепий, с которых, собственно, и началось увлечение Федотова сюжетным жанром, развернутым, с юмором, с сатирическим подтекстом. И кстати, первую свою живописную картину, «Утро чиновника, получившего первый крестик», он пишет по… на основе, по следам сепии на тот же сюжет. Хотя картина, конечно, очень существенно отличалась от того, что мы видим в рисунке Федотова. Собственно, он и задумал живописные работы как продолжение вот этой графической серии. Почему я про это вспомнила. Но вот наш предмет сегодняшнего разговора, сюжет «Разборчивая невеста», не был обозначен вот в этой серии сепий.

А.ТРЕФИЛОВА: И так вот долго она шла, находила свое место в галерее. Есть ли… мы знаем, что Федотов придумывал ко многим картинам стихи, и у многих картин есть вторые названия. Как с невестой в этом смысле обстоит?

С.СТЕПАНОВА: Ну, есть упоминание, что другое название «Разборчивой невесты» было «Горбатый жених», по определению одного из этих персонажей…

А.ТРЕФИЛОВА: Т.е. еще неизвестно, кто важнее на этой картине, она или он.

С.СТЕПАНОВА: Я думаю, что важны оба, потому что эта картина представляет собой развернутую сцену-диалог, первое знакомство, первое объяснение в любви. Насколько это объяснение искреннее – это уже второй вопрос. Но он тоже существенен для Федотова. Насчет того, сочинял ли Федотов какие-то стихи к этой работе…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, были ли вообще тексты?

С.СТЕПАНОВА: Тексты, да, были. А у него тексты очень часто именно стихотворные. И действительно, есть небольшая зарисовка, которую я могу даже сейчас зачитать…

А.ТРЕФИЛОВА: Давайте.

С.СТЕПАНОВА: Хотя она касается не главных персонажей, а диалога двух второстепенных персонажей.

А.ТРЕФИЛОВА: Но тут мы должны сказать, что там, на самом деле, персонажей четверо – если вдруг кто не обратил внимание. Там за занавесочкой прячутся еще двое – видимо, папенька и маменька невесты.

С.СТЕПАНОВА: Конечно. Это папенька и маменька. Маменька, естественно, подслушивает эту беседу, папенька, как бы, уже узнав, что дело сладилось, крестится благодарственно…

А.ТРЕФИЛОВА: «Господи, слава Богу!» - видимо…

С.СТЕПАНОВА: Да, и вот, Федотов…

А.ТРЕФИЛОВА: «Наконец-то».

С.СТЕПАНОВА: …описывает этот диалог между ними, что позволяет нам уточнить, во-первых, имя невесты…

А.ТРЕФИЛОВА: Да что Вы!

С.СТЕПАНОВА: …и даже ее возраст. Диалог таков. «Отец: Что же Машенька? Мать: Сдается. И хоть слова не дает, моего согласия ждет. А меж тем, ему сказала, что всегда о нем мечтала. Отец: Вот! Зачем так отказывала всем? И красавцам, и богатым… Быть хотела за горбатым. Вот что, пусть себе идет. Я согласен». И в конце этого диалога: «Нет, уж лучших не дождаться. К девке в 40 лет, друг мой, не придет жених прямой».

А.ТРЕФИЛОВА: Т.е. она Машенька, ей 40 лет, и батюшка, в общем-то, рад, наконец, от нее избавиться.

С.СТЕПАНОВА: Она Машенька, ей около 40 лет. Конечно, потому что товар, как тогда говорили про засидевшихся в девках невестах, залежалый, и конечно, его нужно сбывать с рук, потому что и они сами уже не молоды…

А.ТРЕФИЛОВА: Устали просто, видимо, да.

С.СТЕПАНОВА: И конечно, женщина должна была иметь один путь – или в замужество, или ей тогда куда идти? В монастырь…

А.ТРЕФИЛОВА: В монастырь.

С.СТЕПАНОВА: …служить в каком-то…

А.ТРЕФИЛОВА: А кто родителей будет тогда… они же должны быть… кто их будет поддерживать, если она уйдет в монастырь?

С.СТЕПАНОВА: Ну, имеется в виду, после смерти тогда родителей. Судя по всей обстановке и тому, что на шее отца можно разглядеть знак ордена св. Владимира, семья, в общем-то, не бедная.

А.ТРЕФИЛОВА: Не бедная.

С.СТЕПАНОВА: Ее, может быть, нельзя назвать очень богатой, но семья достаточно состоятельна. И поэтому этот брак, он имеет, конечно, некий, да, расчет, но здесь скорее расчет на чувства, на союз двух одиноких существ, нежели на прибавку к семейному благополучию.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну все-таки не зря он называл… как второе название, «Горбатый жених»?

С.СТЕПАНОВА: «Горбатый жених».

А.ТРЕФИЛОВА: Да, потому что он, видимо, тоже одинокий и несчастный человек, на самом деле, который наконец-то встретил ту, которая с ним будет жить до конца его дней.

С.СТЕПАНОВА: Да, казалось бы, грешно смеяться над убогими, но если внимательно смотреть на этих персонажей, то мы видим, что Федотов-то и не смеется над ними. Потому что этот лощеный горбун, одетый с иголочки, припомаженный, напудренный…

А.ТРЕФИЛОВА: А цилиндр как бросил, а перчатки там валяются… бросился к ней.

С.СТЕПАНОВА: Цилиндр шикарный, да, так, отброшенный в сторону. Т.е. ему еще и присущи какие-то такие…

А.ТРЕФИЛОВА: Порывы.

С.СТЕПАНОВА: …порывы, да, манеры романтические. Он, конечно, совсем не вызывает жалости к себе. Он, в общем-то, под стать своей избраннице. И хотя, вот, в литературе высказывалось предположение о том, что, возможно, продолжение печальное этой встречи, этого союза…

А.ТРЕФИЛОВА: Почему? В каком смысле печальное?

С.СТЕПАНОВА: Почему? Потому что человек, от природы обделенный красотой, физическим совершенством, ведь он может отчасти и мстить своей избраннице за то, что…

А.ТРЕФИЛОВА: Ну она тоже не красавица, прямо скажем. Невеста уже не свежа.

С.СТЕПАНОВА: Да, но в более молодом возрасте…

А.ТРЕФИЛОВА: Молодая была уже не молода, как было написано у классика.

С.СТЕПАНОВА: В молодом возрасте, может быть, она и не пошла бы за калеку. Но Вы знаете, вот, глядя на них, рассматривая вот эти типажи, которые создает художник, как-то понимаешь внутренне, что они действительно нашли друг друга. Они подходят, они схожи. Хотя главная их черта – то самое лицемерие, лицемерие чувств. Что и служит, собственно, предметом насмешки и обличения.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну а чего обличать, простите? Ну, один человек физически не обладает совершенной внешностью. Да? А вот… кстати, любопытно, что Вы принесли это слово, потому что Федотова еще в школьном курсе советском всегда подавали как обличителя социальных пороков. Где здесь эти самые социальные пороки, которые надо обличать? Это действительно, для девицы, может быть, анекдотичная ситуация, вот, с добавлением всех текстов, которые есть. Для жениха, ну, если бы он, вот, совсем юную красавицу за себя брал… скажем, как очень богатый человек, и за него отдают. Ну, мы знаем «Неравный брак» - вот там да, как бы, социальный такой укол, несомненный. Здесь этого нет. Потому что девушка, Анют, как ты верно сказала…

А.ТРЕФИЛОВА: Где здесь обличение, Светлана?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: …она уже и немолода, и сама соглашается, как говорит текст Федотовский, который Вы нам зачитали.

С.СТЕПАНОВА: Обличение, собственно, вот, самой этой фальши, самой этой игры. Нужно сказать, что Федотов обладал очень острым, тонким нравственным чувством. И собственно, его картины, да, хотя они в советский период истории трактовались как сугубо сатирические, и Федотов считался предтечей критического реализма, начало которому положил Василий Перов. Но сам-то художник свои работы называл «нравственно-критического рода». Ведь он обличает не горбуна как такового, не эту даму, не ее внешность, не ее какие-то, вот, человеческие качества – он обличает саму ситуацию, саму ситуацию фальши. Саму ситуацию…

А.ТРЕФИЛОВА: Когда все всё знают, но делают лицо.

С.СТЕПАНОВА: Да, да.

А.ТРЕФИЛОВА: И она еще так, надменно пытается продолжить вот эту линию, что она выбрала его из многих, да? Т.е. она, мне кажется, так, допускает его к себе. И его обманывает, жениха.

С.СТЕПАНОВА: Безусловно.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вероятно, ее уже достали родители. Может быть, даже не напрямую словами, но немым укором каким-то.

С.СТЕПАНОВА: Ну Вы знаете, чтобы не предаваться каким-то вот таким…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Литературщине!

А.ТРЕФИЛОВА: Да (смеется)

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Абсолютной литературщине.

С.СТЕПАНОВА: Хотя, в общем-то, картина потому и живет, и потому и пользуется вниманием, что в ней есть, что зрителю разгадывать, рассматривать и свои версии строить. Что было до, что будет после. Но нужно не забывать, что за основу сюжета была взята басня Крылова.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: О чем нам напоминает Светлана, кстати, на пейджер.

А.ТРЕФИЛОВА: Тут… Друзья мои, я вам предлагаю сейчас прерваться на краткие новости, а вот после кратких новостей мы уже поговорим как раз о литературной основе. Светлана Степанова, старший научный сотрудник отдела живописи XVIII – второй половины XIX века, у нас в гостях, мы говорим о «Разборчивой невесте» Павла Федотова.

НОВОСТИ

А.ТРЕФИЛОВА: Светлана Степанова у нас в гостях, это старший научный сотрудник отдела живописи XVIII – второй половины XIX века. Предмет нашего пристального разбора… «Разборчивая невеста» - предмет нашего пристального разбора. «Разборчивая невеста», Павел Федотов – автор этой картины. Коль скоро у нас речь просто зашла о литературе и о фантазиях, я вам вот что хочу предложить. Денис Драгунский, замечательный писатель, и что свойственно писателям, невероятный фантазер. И вот сегодня у меня есть такой маленький рояль в кустах, на котором играет Драгунский. Сегодня он делится с нами впечатлениями от собрания Павла Третьякова, остановившись при этом у одной картины.

ЛЮБИМАЯ КАРТИНА

Д.ДРАГУНСКИЙ: Одна из любимых моих картин в Третьяковке – это картина Лучишкина «Шарик улетел». Картина 30-х годов, картина той эпохи, когда наша живопись была такая, бравурная, солнечная, когда метростроевцы, метростроевки, комсомольцы куда-то маршировали. Эта картина очень такая, интересная. Она светлая по своему колориту, она лиричная по своему такому вот, живописному выполнению, она очень интересна в плане художественного построения: как бы, смотришь, запрокинув голову, между двумя домами, где улетает шарик, между такими, кирпичными стенами, окнами, улетают в какую-то такую высь, очень так, нежно, лирично и хорошо. А когда присматриваешься, вдруг видишь этот кошмарный быт, который высовывается из окон в виде повесившегося человека. Может быть, это его душа улетает этим шариком, а может быть, это совершенно реальный шарик, и ребенок, который отпустил этот шарик, смотрит наверх, вдруг видит этого человека и, как царевич Гаутама из индийской легенды, первый раз понимает, что существует, кроме радости, неба, шариков, существует страшное на свете. Картина чрезвычайно глубокая, несмотря на свою такую вот бесхитростность. И она хороша тем, что она сочетает в себе и сюжетную глубину, и живописные, собственно живописные качества, вот собственно, вот, она как живопись вообще, она очень хороша. Поэтому она мне очень нравится. Вообще, в русской живописи, вот, первой половины ХХ века много таких хороших картин – это одна из моих любимых.

А.ТРЕФИЛОВА: О вкусах не спорят, а здесь у нас как раз спор и происходит. Я напомню, что о картине своей любимой рассказывал писатель Денис Драгунский, за что ему огромное спасибо. Ну а мы говорим…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И хорошо он нам напомнил, действительно интересная работа. Это на Крымском.

А.ТРЕФИЛОВА: …о «Разборчивой невесте», и у нас в гостях Светлана Степанова, это старший научный сотрудник отдела живописи Третьяковской галереи, специалист, собственно, вот… в данном случае нам интересный человек как специалист по этой картине, по «Разборчивой невесте»…

С.СТЕПАНОВА: И мы пришли к литературной основе.

А.ТРЕФИЛОВА: Пришли к литературной основе. А литературная основа какова?

С.СТЕПАНОВА: Ну, вообще, принято считать, что за основу Федотов взял басню Крылова…

А.ТРЕФИЛОВА: Прям сюжет?

С.СТЕПАНОВА: Да, она так и называется, «Разборчивая невеста». Она была написана еще в 1805 году, это одна из первых басен Крылова, после чего, собственно, он и получил признание как баснописец и стал развивать этот жанр в русской литературе.

А.ТРЕФИЛОВА: Мне кажется, что Крылов был злее, чем Федотов, в своей басне, чем Федотов на картине.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А словами всегда резче сказано.

А.ТРЕФИЛОВА: «Красавица, пока совсем не отцвела, за первого, кто к ней присватался, пошла: и рада, рада уж была, что вышла за калеку». Вот здесь такое, недоброе, мне кажется, отношение.

С.СТЕПАНОВА: Возможно. Тут знаете, что, нужно учитывать, что «Разборчивая невеста» была всего второй живописной сюжетной картиной, за которую взялся Федотов. Первой было «Утро чиновника, получившего первый крестик». «Мой первый птенчик, - говорил сам художник, - над которым я нянчился девять месяцев». Вторая картина ему стоила уже не такого длительного периода работы.

А.ТРЕФИЛОВА: А сколько он над ней работал?

С.СТЕПАНОВА: Он не уточняет, сколько. Но уже в начале 47-го… в конце 47-го года картина была написана, и в начале следующего, 48-го, он ее вместе с первой своей картиной представил знаменитому Карлу Брюллову. Шел с трепетом, со страхом, боясь суда.

А.ТРЕФИЛОВА: Брюллов был строг, да, не очень хвалил обычно…

С.СТЕПАНОВА: Брюллов был, да, растроган, Брюллов в это время был уже тяжело болен, о чем даже Федотов не знал, т.е. он так был увлечен работой, так был погружен в свой труд, что он даже и не узнал, в какой момент заболел Брюллов. Но Брюллов сам за ним послал своего ученика и позвал его к себе.

А.ТРЕФИЛОВА: Т.е. он его ждал? Он ждал вот этого развития, так сказать, посмотреть он хотел, что…

С.СТЕПАНОВА: Брюллову принесли… Дело в том, что Федотов представил эти две работы просто на суд Академии. И ему принесли эти две работы Федотова как одни из лучших, которые вот в тот момент попали на суд академического начальства профессионалов.

А.ТРЕФИЛОВА: И что сказал?

С.СТЕПАНОВА: Брюллов был, конечно, поражен. Он даже сказал, что «Вы меня обогнали, я многое от вас ждал, но…» Федотов превзошел все ожидания Брюллова. У них состоялся разговор о жанровой живописи, конечно, Федотов сказал о том, что он никого не копировал, и Брюллов ответил, что «в этом ваше счастье, что вы никого не копируете, вы идете от натуры». И если вспомнить историю русской живописи, поиски самого Брюллова вот в этом искусстве овладения, художественного владения самой реальностью, т.е. поиска красоты в самой действительности, не придуманной, не отвлеченной, а живущей, вот, в той окружающей жизни, которую видит художник. Конечно, сам Брюллов, как известно, занимался бытовым жанром – итальянский жанр в его творчестве, собственно, положил начало вообще появлению целой серии подобных сюжетов в русском искусстве. И конечно, увидев эти прелестные картины Федотова… прелестные не сюжетом, а исполнением художественным.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну здесь есть вопросы, конечно.

С.СТЕПАНОВА: Конечно. Брюллов был восхищен и благословил Федотова на дальнейший творческий…

А.ТРЕФИЛОВА: Что такое, Таня, тебе не нравится картина?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Нет, у меня есть, действительно, вопрос, потому что… Светлана, а нет ли здесь слишком многих особенностей именно графической работы, нежели живописной работы?

А.ТРЕФИЛОВА: Что ты имеешь в виду, поясни, пожалуйста.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Я имею в виду, при… вот эту сильную детализацию…

А.ТРЕФИЛОВА: Нагромождение предметов?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Т.е. это графика, это гравюра, которую рассматривают, разложив перед собой, да, в которую всматриваются – вот, во все эти мелочи. Вот нам тут на пейджере Лена напоминает, там еще собачка есть, да? Собачки, портреты, вот эти рамочки, канделябры выписаны так, что они в данной ситуации, они с трудом будут восприниматься, даже если картину чуть-чуть издали видишь на стене.

А.ТРЕФИЛОВА: А она маленькая еще, ко всему прочему.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Она еще маленькая. Т.е. по сути дела, это такая, тонированная графическая работа в масле, перенесенная на холст. Вот нет ли здесь такого противоречия, или просто он, вот, не освоился еще в живописи как таковой?

С.СТЕПАНОВА: Ну Вы знаете, я не усматриваю здесь никакого противоречия, тем более, что Федотов начинал, как график. Известно, как он боялся переходить на масляную живопись. Для того, чтобы ее освоить, он писал многочисленные маленькие портреты со своих знакомых и приятелей.

А.ТРЕФИЛОВА: Здесь надо напомнить еще, что у него не было образования специального художественного.

С.СТЕПАНОВА: У него не было образования профессионального, он был военным в отставке, он начинал, опять же, с таких вот, натуралистических акварелей, с портретов своих товарищей, сослуживцев, с каких-то жанровых смешных, забавных сценок. И не забавных, развертывая бивуачные сюжеты в своих акварелях ранних. И конечно, переход к живописной технике был для него очень сложен. Поэтому такая кропотливость, поэтому такое внимание к деталям. Но деталь для Федотова, она еще всегда имеет безусловно смысловую нагрузку.

А.ТРЕФИЛОВА: А зачем, вот, он столько там нагромоздил?

С.СТЕПАНОВА: Откуда такое внимание к деталям – тут нужно вспомнить, что Федотов, вообще-то, посещал Эрмитаж, он любил малых голландцев, его кумиром был Хугард. А если Вы вспомните картины Хугарда, если Вы вспомните его гравюры, замечательного английского художника – вот там тоже есть вот это нагромождение деталей. Разбросанность в пространстве, вот это вот перенасыщение предметностью, предметами самой среды, изображаемой художником.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну подождите, но такой ли он был самоучка? Все-таки он же был военным, а там, по-моему, учили, в военных академиях…

С.СТЕПАНОВА: Во-первых, конечно. Мы имеем в виду, что он не получил академического полного образования.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но он все-таки из хорошей семьи, Господи!

С.СТЕПАНОВА: Нет, он учился и в кадетском корпусе…

А.ТРЕФИЛОВА: Там был предмет такой, там учили рисование.

С.СТЕПАНОВА: Был предмет рисование, причем Федотов вспоминал, что он, собственно, по рисованию чертежей и планов получал неудовлетворительные оценки, потому что он помогал своим сотоварищам – «за булки», как он говорил. А свою булку он никому не мог отдать, потому что… И вот, не успевал просто приготовить к экзамену.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но если, кстати, если вспомнить, кто тогда только не рисовал? А работы Лермонтова, в том числе, живописные? Ладно, там, рисунки Пушкина оставим, если мы ограничимся офицерами. А Орловский, а в конце концов, декабристы – откуда у нас сохранились портреты? Оттого, что среди них самих были люди…

А.ТРЕФИЛОВА: Ну, это совершенно разные вещи, Тань.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это не разные вещи!

А.ТРЕФИЛОВА: Мало ли кто там чего рисует на полях рожицы.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да они посильней будут иного профессионала.

С.СТЕПАНОВА: Нет, культура любительского рисования была действительно очень развита, она распространялась во все слои образованного общества – рисованию действительно учили во всех учебных заведениях.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну это просто…

С.СТЕПАНОВА: Но Федотов при этом посещал и рисовальные классы Академии художеств. Когда он вышел в отставку, он пришел в Академию учиться, и поступил в класс баталиста Зауэрвейда, но батальный жанр оказался ему не по душе, несмотря на первые опыты в подобном роде и на свое военное прошлое. Старая страсть к сюжетам нравственного рода, как он сам признавался, пересилило все. Но что касается живописи, что касается вот этой детализации – нужно не забывать, что сам по себе иллюзионизм в искусстве был в то время очень распространен. Вспомните Федора Толстого…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Толстой, безусловно.

С.СТЕПАНОВА: …того же самого с его обманками. Это была культура, это была определенная живописная культура. И вот представьте, этот начинающий живописец, который понимает, что он далеко не все еще умеет – овладеть пространством, овладеть предметностью, овладеть сюжетикой через позы, жесты, взгляды персонажей. И конечно, он ориентируется на тот уровень живописи, которая окружала его. И вот здесь очень любопытно посмотреть на детали картины.

А.ТРЕФИЛОВА: Вот я прямо сейчас смотрю, да, и многого не могу понять. Зачем? Столы и столики, кресла и креслица, подсвечнички… что-то столько всего – для чего?

С.СТЕПАНОВА: Для того, чтобы показать, что люди живут с претензией на роскошь, на моду. Вот эти парные столики круглые… на одном лежат карты – возле него сидит невеста, на другом стоит клетка с попугаями. Кресло и угол дивана, которые видны вдали, у противоположной стены, тоже свидетельствуют о высоком достатке этой семьи. Т.е. получается, что это не ситуация неравного брака: невеста состоятельна. Очевидно, не менее состоятелен, во всяком случае, не из бедных…

А.ТРЕФИЛОВА: Неплохо одет, по крайней мере.

С.СТЕПАНОВА: …и сам жених, который совсем неплохо одет, он одет тоже с иголочки, по последней моде. И здесь скорее архаична прическа самой невесты. Она причесана по моде 30-х годов, а не конца 40-х. И в этом, возможно, ее женская попытка молодиться. Естественно, любая женщина помнит себя в молодости, и этот ее образ кажется ей самым совершенным и изящным. Но я хотела даже коснуться других деталей. Над головой невесты, на стене, обитой красным штофом – кстати, тоже дорогая материя, что говорит об уровне достатка семьи – мы видим картины в золотых рамах. Эти картины очень узнаваемы. Они были узнаваемы не только во времена художника, но узнаваемы, я думаю, и сейчас многими любителями живописи. Первая картина, которую мы видим, это работа Моллера «Невеста с кольцом» или «Невеста, размышляющая над кольцом», а вторая картина Тыранова, «Девушка с тамбурином». Конечно, это не подлинники, потому что мы знаем, куда отправились подлинники. Конечно, это очевидно копии. Но картины, и это отмечали уже современники художника в журнальных публикациях, такие же, точно такие же, которые можно встретить в любом доме. Т.е. Федотов здесь подчеркивает, понимаете, банальность вот этой претензии на роскошь, претензии на демонстрацию вкуса, в том числе и художественного вкуса. И есть здесь, в этом, элемент банальности. Но если вспомнить про сами эти картины, которые мы видим на сценах, то тут же еще одна сторона ситуации самим Федотовым проступает. Тыранов написал свою «Девушку с тамбурином» в 36-м году, когда он от Венецианова – он был венециановским учеником – перешел к Брюллов, и Брюллов сам восхищался этой картиной. Т.е. для Федотова вот эта «Девушка с тамбурином» была, как бы, эталоном, образцом живописи признанной, одобренной самим мэтром, которым был Карл Брюллов. А в ней те же красные тона, которые мы видим в картине Федотова. Эту картину приобрел тогда с выставки Александр Бенкендорф, т.е. понимаете, это был знак признания людьми высшего круга вот такого качестве живописи. Вторая картина, Моллера, «Девушка с кольцом»…

А.ТРЕФИЛОВА: Это Федора?

С.СТЕПАНОВА: Да. Она была на выставке 41-го года, и ее приобрела императрица Александра Федоровна, в свою коллекцию. И Моллер тоже был популярным художником. Т.е. Федотов себя, как бы, соотносит вот с этими, еще в какой-то мере мастерами, вот с этим качеством живописи, которое есть знак признания. А ведь Федотов хотел этого признания.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Хотя оба они салонные, конечно. В основном. Моллер, может быть, в лучших своих работах, не совсем, но тенденция к салону.

С.СТЕПАНОВА: И вот, Вы коснулись совершенно еще одной замечательной стороны Федотовского искусства. Да, вот посмотрите, Федотов, казалось бы, с равной внимательностью пишет и детали многочисленные в этой картине, и самих персонажей – вот эта вот равнозначность художественного внимания к миру человека и к миру вещей – это один из признаков салонной живописи. Но удивительный талант Федотова позволяет избегать вот этого привкуса… такого, чистого эстетизма. Для него нравственная подоплека вот этого житейского сюжета, который он разыгрывает перед зрителем, она все равно сохраняет свою силу.

А.ТРЕФИЛОВА: И даже, вот, ковер – меня потрясает, что, вот, прямо, он такой ворсистый, там свой рисунок выписан, на ковре.

С.СТЕПАНОВА: Конечно.

А.ТРЕФИЛОВА: Т.е. настолько… Вообще, я хочу воскликнуть и сказать Вам, спасибо огромное, Свет – хотя нет, нет, мы не заканчиваем, но просто у меня… знаете, как в «Служебном романе»: «Не замечала, боже мой, ничего не замечала». А оказывается, здесь на картине гораздо больше и всего, и я вообще хочу Вам сказать, что… в укор: вы должны, работники искусства, об этом писать – не знаю, в журнале или еще где-то. Почему это нигде не рассказывается? Вот этого всего нет в статьях. Есть картина в учебнике, на которой: «Вот, к невесте пришел жених…», а там, за занавеской, и то еще не везде написано, что двое. Почему? Исправляйтесь! (смеется)

С.СТЕПАНОВА: Ну, я не могу целиком принять этот упрек, тем более, после выхода замечательной книги Раисы Кирсановой, посвященной как раз комментарию… комментариям исследователя к живописному тексту, как пишет Кирсанова. И действительно, перед нами живописный текст. И вот эти вот упреки, как бы, в некоторой графичности, которые, вот, прозвучали, они, на самом деле…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Нет, это не упрек, но констатация.

С.СТЕПАНОВА: …некорректны. Потому что в 40-е годы само вот это вот слияние литературы и живописи было актуальным для времени. Журнал «Современник» писал, что литература теперь обращается не к описанию, так сказать, ситуаций, происходящих в дворянских гостиных, а к описанию ситуаций, которые происходят в простых домах, к описанию тех драм, которые происходят в повседневной жизни.

А.ТРЕФИЛОВА: Но тут надо вспомнить, что – просто чтобы понимать, у нас же обычно параллельно преподается история культуры, литература, у кого-то живопись… параллельно, но не вместе. А надо понимать, что Гоголь умер в тот же год, что и Федотов.

С.СТЕПАНОВА: Федотов, да…

А.ТРЕФИЛОВА: Они жили одновременно. И Гоголь именно в это время говорил о сатире, о том, что странные герои идут… «Иду я со своими странными героями рука об руку», т.е. то же самое, что делал Федотов, только, вот, на другом, как бы, поле деятельности. Таня, скажи победителей.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, конечно. Во-первых, констатируем, что Федотов, как и Третьяковская галерея, москвич.

А.ТРЕФИЛОВА: Да.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но этого…

А.ТРЕФИЛОВА: Хитренькие люди, которые нам написали «Москва, 1815 год» - вот, знаете…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Они сказали мало.

А.ТРЕФИЛОВА: Думали, думали вы нас обмануть.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Потому что масса других участников сказали нам больше, сказали, что родился он у Харитонья – Большой Харитоньевский переулок, а тогда и вовсе Хомутовский. Но вот у Харитонья, в Огородниках, и т.д., и т.д. – это все как раз оказалось гораздо ближе к делу, и поэтому те граждане, которые поступили…

А.ТРЕФИЛОВА: Много граждан?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Граждан даже больше, чем призов, но вот…

А.ТРЕФИЛОВА: Ну, может быть, мы оставим это на откуп нашим референтам? Они позвонят…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Нет, пять граждан – я быстренько скажу.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну давай, а то жалко прям, хочется еще про картину. (объявляют победителей) Свет, перебили мы Вас, Вы хотели продолжить – вот, по поводу сатиричности Гоголя, литературы и всех пластов.

С.СТЕПАНОВА: Да, и хотя Федотов творил как раз в то время, когда очень активно журналистика развивалась, когда фельетоны печатались и так называемые очерки – вот… этого самого…

А.ТРЕФИЛОВА: В журналах всех.

С.СТЕПАНОВА: Да… этого жанра, который описывал типажи петербургских горожан в «Физиологии Петербурга» известной, и т.д. Но самое удивительное, что Федотов, существуя вот в этой общей культуре интереса к бытовым, даже к низменным каким-то эпизодам жизни, сторонам жизни, он оказывается все равно на особинку.

А.ТРЕФИЛОВА: А вот почему так?

С.СТЕПАНОВА: И как не выстраивая его, там, в некую линию развития, там, сатирического жанра в искусстве, он все равно оказывается особняком. Это признак…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Т.е., вот, не пошел этот жанр дальше? Или впрыгнули в слишком уже социальную сатиру какую-то или социальную проблемность?

С.СТЕПАНОВА: Да, это признак его таланта.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А эта сюжетность, эта тематика и эта манера, они как-то, вот, остались ровно на этой грани временной?

С.СТЕПАНОВА: Просто те художники, которых можно считать в какой-то мере последователями Федотова, они, как бы, раздробили, вот, его цельность натуры художественной на разные линии. Потому что у Федотова это было действительно слитно, это был подлинный синтез, такой вот поэтической, художественной… художественности в отношении к натуре, и вместе с тем, вот этого тонкого сатирического, нравственно-критического подтекста. И именно в «Разборчивой невесте» после «Утра чиновника» ему этого удалось добиться. Потому что если Вы вспомните «Утро чиновника»…

А.ТРЕФИЛОВА: Как следующий этап?

С.СТЕПАНОВА: …там вот этот вот хаос, беспорядок жизни, вот какая-то неряшливость жизни, она выходит на первый план. И все изобилие предметов – вот если Вы посмотрите на ту картину еще раз, там все разбито. Там у стула подломаны ножки, там тарелка разбита на осколки, там вся жизнь, как бы, вот, разбита и раздроблена этим непомерным тщеславием персонажа. В «Разборчивой невесте» мы уже не можем так однозначно, как уже выяснилось, определить типаж этих персонажей, дать какую-то однозначно отрицательную характеристику им. Нам как-то внутренне кажется, что Федотов их не осуждает до конца, он отдает им, как бы, сохраняет для них это пространство свободы человечности, которая, может быть, впоследствии, и в трагедию вырастет, а может быть, и нет, в некий гармонический такой союз…

А.ТРЕФИЛОВА: Может, наоборот, все будет хорошо.

С.СТЕПАНОВА: Да, да. Ну, и будут люди так жить…

А.ТРЕФИЛОВА: И все будут счастливы – и папенька, и маменька, и маленькая собачка, и жених и невеста.

С.СТЕПАНОВА: …гулять, действительно, восторженно друг на друга…

А.ТРЕФИЛОВА: У нас осталась буквально минута, и я хочу Вас спросить, почему так выпал из жизни… Вот он и при жизни стоял особняком, Вы сами говорили, картины его не очень продавались, и сейчас не очень много говорят об этом художнике, и мы с вами вспоминали, что скоро юбилей, в 15-м году.

С.СТЕПАНОВА: Да, 1815 год – 2015-й.

А.ТРЕФИЛОВА: На доме… нет ни дома, ни доски, ничего. Почему так?

С.СТЕПАНОВА: Да, вот это вот действительно…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но дома-то нету.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну, там другой дом есть.

С.СТЕПАНОВА: Вы знаете, готовясь к этой передаче и восстанавливая канву каких-то событий, я натолкнулась на то, что в свое время Эсфирь Николаевна Ацаркина сетовала по поводу того, что нет мемориальной доски… Да, тот дом деревянный, который принадлежал его родителям, конечно, не сохранился.

А.ТРЕФИЛОВА: Ну, естественно.

С.СТЕПАНОВА: Но на этом месте стоит другой дом. И конечно, было бы достойно отметить память о таком замечательном художнике, который большую часть жизни прожил в Петербурге, как творческий человек, но Москву навсегда сохранил в своем сердце.

А.ТРЕФИЛОВА: А родился в Москве.

С.СТЕПАНОВА: Не случайно он говорил, что его купец из «Сватовства» - это персонаж московский. И вот, что касается Гоголя – поскольку у нас такой, гоголевский год в этом году, хочу заметить – такой вот, может быть, парадокс: Гоголь не принадлежал к числу любимых писателей Федотова, как свидетельствуют современники, он, например, больше любил Лермонтова, чем Пушкина и Гоголя. Но при этом современники упоминают о том, что похвала Гоголя, которую он однажды услышал, для него очень ценна и дорогого стоит.

А.ТРЕФИЛОВА: Была важна.

С.СТЕПАНОВА: Но я бы хотела, если позволите, две строчки из самого Гоголя…

А.ТРЕФИЛОВА: Только если две, потому что уже совсем не успеваем.

С.СТЕПАНОВА: В «Мертвых душах» Гоголь пишет: «Много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл создания». Это вот то качество художественного мышления, которое было и у Гоголя, и которым обладал, безусловно, и Павел Федотов.

А.ТРЕФИЛОВА: Я напомню, что мы говорили о «Разборчивой невесте». Но конечно же, получилось, что и не только говорили и не только говорили о Павле Федотове. Светлана Степанова у нас, сотрудник Третьяковской галереи, была в гостях. Света, обещайте сейчас, что напишете статью нам – здесь, в прямом эфире. Чтобы это все знали все.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И Вы даже знаете, куда предложить ее.

А.ТРЕФИЛОВА: И Вы даже знаете, где будет эта статья. Все, прощаемся, закрывает наше собрание Яков Широков, который раздаст свои рекомендации, полагаясь, в том числе, и на мнения других критиков.

«ЭХО МОСКВЫ» РЕКОМЕНДУЕТ:

Я.ШИРОКОВ: Взглянуть на недавнюю историю нашей страны не только по письменным источникам, но и по художественным произведениям, а точнее, по плакатам, предлагает Третьяковская галерея. Почти две сотни произведений, в том числе уникальные экземпляры, эскизы и трафареты плакатов «Окон РОСТА» и «Окон ТАСС» показывают, как развивался этот жанр в советское и постсоветское время. Политический и агитационный плакат периода гражданской войны, индустриализации, коллективизации, Великой Отечественной, оттепели, а также рекламные работы, в том числе, знаменитые «Ты записался добровольцем?», «Родина-мать зовет», теперь выставлены в залах галереи на Крымском валу.

А в здании музея в Лаврушинском начала выставка графики под названием «Русские художники-путешественники». Акварели Сурикова, зарисовки Карла Брюллова, Ильи Репина, Серова, фрагменты «Туркестанской серии» Верещагина. 300 экспонатов, в том числе и малоизвестных работ, охватывающих период от XVIII до начала ХХ века.

Кроме того, у посетителей залов галереи на Крымском валу есть еще прекрасная возможность увидеть графику Александра Дейнеки. Работы художника, сделанные в разные периоды его творческой деятельности.

В Московском музее современного искусства в здании на Петровке продолжается экспозиция работ Юрия Бурджеляна, преподавателя рисунка, живописи и композиции в Московском полиграфическом институте. Воспитавший не одно поколений современных художников, Бурджелян, как отмечают в музее, экспериментирует с жанрами, смешивая портрет, натюрморт и ню с пейзажем, переосмысливает Джорджоне и Вермеера. Практически каждую картину художник бесконечно долго писал и переписывал.

В Музее современной истории России можно познакомиться с историей династии Нобелей и их вкладом в развитие российской нефтяной промышленности. Фотографии, документы из архива самого музея, а также других собраний и частных архивов, о том, как создавалось и развивалось товарищество нефтяного производства братьев Нобель. Строился нефтепровод, осуществлялась транспортировка продуктов. Кроме этого, выставляются медали, знаки, ценные бумаги, холодное оружие моряков танкерного флота компании «Нобель», а также коллекция продуктов из «черного золота», добывавшегося в конце позапрошлого века на Бакинских месторождениях.