Сарра Лебедева: скульптура "Девочка с бабочкой" (1936) - Елена Бушуева - Собрание Третьяковки - 2009-05-10

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Добрый день. В эфире Татьяна Пелипейко. Я представляю нашу сегодняшнюю гостью: это Елена Бушуева, старший научный сотрудник отдела Скульптуры ХХ века Третьяковской галереи, и мы действительно говорим о скульпторе ХХ века, скульпторе по имени Сарра Лебедева.

«Девочка с бабочкой», - работа, которую можно видеть в зале на Крымском валу в Третьяковской галерее, и которая достаточно широко известна.

Елена, вот, собственно говоря, о самой работе, что о ней можно сказать? Чем она отличается от других работ, других авторов того же времени? А это 36-й год, когда она её делала. И, в общем, время такое, достаточно уже, скажем, с определившейся линией, с определившейся тенденцией вообще в изобразительном искусстве. Во всяком случае, с той линией, которую проводило начальство.

Е.БУШУЕВА: Ну вот, мы встречались в последний раз в марте с Татьяной Васильевной, и как-то, говоря тоже о том, как в разное время в скульптуре появлялись какие-то тенденции такого, скажем, соцреалистического характера, мы уже говорили о том, что это происходило в конце двадцатых - в начале тридцатых годов. Поэтому дата 36-й год, ну вот она такая дата, скажем, вот, если в такую монументальную, одну из самых известных работ приводить, 37-й год приводить – это Мухина «Рабочий и колхозница», то «Девочка с бабочкой» вот это, ну так скажем: нечто иное.

Ну вот, чтобы было понятно, почему

всё-таки иное…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Во-первых, давайте, чтобы для тех, кто не видел, фотографии у нас….

Е.БУШУЕВА: Фотографии на сайте у нас, все видят картинку, или увидят потом.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Все видят? Но в данный момент, кто сейчас не может вспомнить…

Е.БУШУЕВА: Мы напомним тем, кто её видел.

Девочка-подросток, потому что вот возраст её, причём моя коллега, мы пошли вдвоём, чтобы так как-то лучше – какие-то мысли родятся, что-то свежее увидит, новое. Походили вокруг девочки, стали обсуждать возраст девочки.

Моя коллега говорит: 5-6 лет. Я говорю: нет.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Как вариант.

Е.БУШУЕВА: Как вариант. Я говорю: «Ты знаешь, вот 5-6 лет, может быть. Но вот посмотри – девочка с легка округляющимся бюстом, ну, наверное, подросток».

Она говорит: «Это неважно».

Я говорю: «Может быть, и неважно, но всё-таки есть некое указание возраста». В общем, всё-таки сошлись: скорее подросток.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Девочке лет 12.

Е.БУШУЕВА: Но это плотненькая девочка, вот так скажем. Она не толстенькая, она именно плотненькая, потому что в этом есть какая-то красивая сбитость формы. При этом у неё, здесь, может быть, придётся поверить мне на слово, но хотя бы те, кто видит девочку, у неё так ручки более стройненькие, чем ножки, - так скажем. У неё такие очень плотненькие ножки, крепенькие ножки, такие – на них бегать хорошо, двигаться.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И, если мы вспомним, кстати говоря, если мы вспомним кинохронику парадов спортивных примерно той же эпохи, то там, конечно, девушки постарше. Нет, там вообще девушки-кариатиды, на самом деле. Это живые девушки.

Е.БУШУЕВА: То есть, нет, всё-таки идеал – это спортивная девушка. А она не должна быть вот такой моделью в теперешнем понимании, такой тощенькой, а она должна быть…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Или в понимании Серебряного века.

Е.БУШУЕВА: Или в понимании Серебряного века, то есть не те девочки, которые пьют уксус. То есть, те девочки, которые толкают ядро. Эти играют в волейбол.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это напоминают Гиппиус. Нет, в моей вот абсолютной такой модельности по-сегодняшнему…

Е.БУШУЕВА: Абсолютно. То есть, давайте так, можно сказать, что у нас такие парижские пропорции были где-нибудь на рубеже веков. Да? А вот тут мы скорее совпадаем с ну, таким, ну не случайно там выставка «Москва – Париж» предполагала там начало века ХХ, а «Москва – Берлин» - уже переходила в двадцатые, тридцатые особенно годы. Потому что мы совпадаем с тем же самым идеалом спортивного человека, человека такого воина и труженика, то есть, чтобы и там, и там м…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это подготовка, судя по всему.

Е.БУШУЕВА: Рядом висящая картина Дейнеки, вот рядом с «Девочкой с бабочкой», в этом же зале, это я уточню, где она находится: она находится в нашем 16 зале, там номер 16, на Крымском валу, рядом картина Дейнеки – девушки в полёте, волейболистки там такие крепкие, крупные такие физически развитые.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Можно сказать, что наша девочка там вот повзрослела и пошла позировать Дейнеке.

Е.БУШУЕВА: Да, да, да. Вот очень может быть, что это вот та же девочка, которая там младшая сестра тех девушек.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Хорошо. Давайте зададим только нашим слушателям теперь вопрос викторины, связанный непосредственно с только что нами описанной скульптурой, потому что имелся не только тот её экземпляр, который находится ныне в Третьяковской галерее, но и она была исполнена для установки под открытым небом. И это было сделано. И вот вопрос, собственно, очень простой у нас: а где именно в Москве была установлена скульптура Сарры Лебедевой «Девочка с бабочкой»?

Что вы можете за это получить за правильный ответ?

Мы подобрали сегодня призы, которые связаны со скульптурной темой. Это,

во-первых, каталог Лазаря Гадаева, замечательного скульптора. И сейчас у вас, на Крымском валу, можно видеть его экспозицию работ, предоставленных семьёй.

Е.БУШУЕВА: Причём, это очень интересная экспозиция. Она сделана для людей с ограниченными возможностями, для слабо видящих и невидящих людей, то есть, это экспозиция, которую можно потрогать руками. То есть, так что, даже я не знаю, насколько это видящим людям позволяется. Но вот редкий случай активных ощущений….

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Сказать честно, на моих глазах позволялось, и я даже сама в этом чуть-чуть поучаствовала.

Е.БУШУЕВА: Действительно, это редкие ощущения – потрогать скульптуру руками.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Конечно, конечно.

И журнал «Третьяковская галерея». Тоже мы подобрали специально номер, в котором большой материал, посвящённый скульптуре, русской деревянной скульптуре.

Е.БУШУЕВА: Это действительно очень красивый журнал, так что подтвердила.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Замечательно! Хорошо!

Ещё раз вопрос: где именно в Москве была установлена, не в музее, а именно в городе, под открытым небом, была установлена скульптура Сарры Лебедевой «Девочка с бабочкой»?

Ваши ответы прошу направлять в виде sms-ок на номер: +7 (985) 970-45-45. Ваши ответы ожидаем мы там. Сейчас нам главное – не проговориться.

Е.БУШУЕВА: И не думайте, я всегда удерживаю.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И не думайте, Елена, о белой обезьяне, ни в коем случае!

Вот возвращаемся мы теперь к этой скульптуре.

Е.БУШУЕВА: Ну, я небольшую подсказку хотела. Это не подсказка, а помощь.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А не надо, не надо, не надо, не надо!

Е.БУШУЕВА: Я назову дату, потому что, когда была сделана девочка, потому что вот 36-й мы сказали, да? В 37-м она была установлена, и отливка эта была сделана не из бронзы, как у нас в галерее, а она была сделана из бетона.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А почему? Это в тот момент было дешевле?

Е.БУШУЕВА: Да, потому что отливка из бронзы – это достаточно всё-таки хлопотливое дело, требует вложений материальных, и поэтому для того самого места, которое отгадают наши зрители, или, я надеюсь, может быть, знают, она была сделана из бетона. Эту отливку признавали неудачной. Ну, вот говорили, что она, в общем-то, ухудшила представление, потому что небольшой сам эскиз он был…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Материал не тот: бетон он гасит все блики.

Е.БУШУЕВА: Да, вот в гипсе она была очень красивая – она тонированная, находится сейчас в Саратовском Художественном музее.

Это именно гипсовая работа, почему я перезванивала туда, сказали, что да, там в это время она была. По-моему, сейчас она в экспозиции, потому что она была временно убрана из экспозиции.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Значит, наши слушатели в Саратове могут там посмотреть тот вариант, или те, кто будет в Саратове.

Е.БУШУЕВА: Тот экземпляр, который существовал фактически до 68 года, как единственный, потому что вариант в цементе он не сохранился.

И уже после смерти Сарры Дмитриевны, она умерла в 67-м году. В 68-м Третьяковская галерея заказывает отливку из бронзы, и замечательным литейщикам, как раз, вот мы когда говорили в прошлом ещё году о футболистах, мы говорили, что это вообще удивительное умение сделать хорошую отливку, и поэтому хороший литейщик он очень ценится. Вот Владимир Лукьянов он был таким замечательным мастером. А, кстати, мне недавно позвонил в Третьяковскую галерею человек, который внук учителя Лукьянова, он спрашивал, не Новиков ли отливал? Но я сказала, что, увы, нет, не его эта отливка. А Лукьянов сделал замечательную отливку. И он сделал ещё ряд работ специально для Третьяковской галереи, в том числе были сделаны тоже отливки из других небольших по размеру гипсов, о которых я ещё скажу, потому что Сарра Дмитриевна она подходила, не сразу. Вот она сделала эту, то есть, такой был подход, она делала небольшие наброски с фигур двигающихся. И вот как раз отличие вот этих первоначальных набросков в том, что там были такие очень конкретные, живые модели. То есть, каждая, скажем, такая серия работ, сделанных с конкретной модели, вот её можно идентифицировать, вот с тем, с кого она сделана: вот здесь позировала там Нюра, здесь позировала Лена, здесь позировала там ещё одна

какая-то девочка. Вот они все разные.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А здесь не опознать?

Е.БУШУЕВА: А тут обобщённый образ

всё-таки, да. Потому что здесь она делала уже сознательно монументальную вещь. И поэтому здесь вот есть такое, ну уже то, что отличает хорошего скульптора – он не просто воспроизводит модель, а он делает некий образ, может быть, ещё в подсознании какие-то и античные, и египетские статуи, - вот всё это. Причём, когда вот мы с коллегой моей обходили эту фигуру, мы вместе признали, что мы и античных Куросов видим. В этом вот есть какие-то проблески того, что было и в Древней Греции, и, может быть, в меньшей степени – в Древнем Египте, но вот какие-то, это всё знание вот этих вот многих культур древних оно здесь тоже не подражательно, а вот уже просто в таком багаже художественном.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Когда вы говорите о знании многих культур, естественно, хочется спросить…

Е.БУШУЕВА: А была ли она там?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, не столько была ли она там, а какое у неё вообще образование? Как она пришла к скульптуре, что редко для женщины всё-таки – работа в области монументальной скульптуры.

Е.БУШУЕВА: Знаете, я тогда назову вот некие точные вещи, потому что у меня тут есть кое-какие записочки.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, давайте.

Е.БУШУЕВА: И в принципе здесь интересно как раз то, что Сарра Дмитриевна она очень хотела поступить в Академию. А мы как-то говорили, что академическое образование оно ну, немного так вот иссушивало, особенно как-то это было заметно, скажем вот, когда мы говорили о Конёнкове в прошлом году, что Конёнков, когда он попытался в Академии учиться, вот ну не получилось у него.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Нет, минутку! Конёнков, когда пытался? Конёнков пытался…

Е.БУШУЕВА: Может быть, это было там 20 годами раньше.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: 20-ю годами раньше? Конёнков пытался соответственно ещё к той Академии?

Е.БУШУЕВА: Да.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А по возрасту Сарра Лебедева, когда она могла прийти в Академию?

Е.БУШУЕВА: Ну, Сарра Лебедева она родилась в 94-м году. Она лет на 20 моложе Конёнкова, и он, по-моему, 71 года рождения, и это лет 20 разница. И со временем соответственно, ну вот она в 11-м где-то примерно году, её учёба приходится. И она учится в частных школах. Причём, она готовится к поступлению, потому что она предполагала поступать в Академию.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Именно на скульптурное отделение?

Е.БУШУЕВА: Да, да! Потому что сначала она начинает как живописец своё, так скажем, обучение, и она готовится к работе именно в живописи.

Ну вот я назову: вот она училась у Бернштейна, а затем она как бы ещё стала брать уроки у Шервуда, собственно скульптурные. Поэтому она не сразу осознаёт, что она

всё-таки скульптор.

И вот уже, готовясь к поступлению в Академию, она работает в мастерской у Кузнецова.

То есть, школа Берштнейна-Шервуда приходится на десятые-четырнадцатые годы, а у Кузнецова она в 14-м году так, скажем, работает как подмастерье, она скорее, ну как говорят, это не столько школа была, сколько там он натаскивал на поступление.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Хотя, в общем…

Е.БУШУЕВА: Но я думаю те, кто поступает в институт, наверное, понимают, что это такое – натаскать на экзамен. То есть, он готовил к определённым экзаменам - к экзаменам в Академии Художеств.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но почему же всё-таки вот уже в эту эпоху, перед Первой мировой войной её не брали?

Или, как называется, девочек не брали?

Е.БУШУЕВА: Потом уже не очень ей уже туда хотелось идти, и потом, ну, в общем, как-то вот не сложилось – война началась. И, кроме того, она пошла к Матвееву.

Вот она, чувствуя, что ей всё-таки нужна не академическая, академическая школа ей не понадобилась.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А вот это требует уточнения. Мы лучше знаем Шервуда, а Матвеев – это…

Е.БУШУЕВА: Матвеев – замечательная вот Петербургская школа, классическая скульптурная школа. И это совершенно мастер вообще вот, высочайшего уровня, высочайшего класса. И те, кто как-то так наблюдает за скульптурой, это имя они несомненно знают, потому что именно у Матвеева учились практически все лучшие скульпторы уже ХХ века, вот Петербургской школы. Те, кто учился в Петербурге.

И он не взял её, он не брал учеников в тот момент. То есть, он уже преподавал потом вот после революции ещё. И она ну, как бы вот просто так, пообщавшись, проконсультировавшись с ним, ну получила некоторые рекомендации, и, в общем-то, вот Матвеев ей посоветовал поучиться за границей.

Но, поскольку тут началась Мировая война, этот вопрос снялся сам собой, так как учёба за границей на тот момент не состоялась. Но надо сказать, что она ещё до революции побывала в нескольких поездках зарубежных, и это дало ей возможность в лучших музеях мира посмотреть на работы мастеров мирового уровня, и мирового масштаба. Причём, вот в этих поездках она, в основном, ещё смотрела на живопись больше, чем на скульптуру.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вообще, она из какой среды? Ну, мы можем понять, что…

Е.БУШУЕВА: Фамилия её Дормилатова девичья.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: То есть, это такая семья, которая может ребёнка возить по заграницам и по музеям.

Е.БУШУЕВА: Да, более оптимистичная семья, да. Но, в общем-то, на момент учёбы…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но они не связаны с искусством? Они какие-то чиновники?

Е.БУШУЕВА: Она не связана была с искусством, эта семья чиновников. И, в общем-то, для Лебедевой было ещё принципиально, почему она хотела поступить в Академию? – Там не платили за обучение. Поэтому, в общем-то, семья не настолько богатая, чтобы это было ну совсем не принципиально платить, или не платить, поэтому она, ну, в общем-то, вот, Академию выбирала ещё и из-за того, что там было бесплатное обучение.

А вот из её приоритетов её античная скульптура очень интересовала. Но даже в большей степени интересовала по началу Древнеегипетская. Вот её любовь к Египту она определилась изначально, причём, из итальянской классики ей не очень понравился Микеланджело.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вот это интересно!

Е.БУШУЕВА: Но ей нравился Донателло.

Я думаю, что вот, если вот сопоставить такую динамику большего там Микеланджело, и больше, ну какой-то вот ещё скрытой силы, которая есть, ну, как бы, если сравнивать, даже вот на уровне времени, Донателло – это эпоха Кватроченто, то есть, ранний ренессанс, а Микеланджело – это высокий ренессанс. То есть, уже, когда всё главное сказано. И после этого, ну, как после каждого расцвета, начинается некий упадок. То есть, Микеланджело по времени жизни – это вообще последний титан эпохи Возрождения.

А у Лебедевой, в её стилистике у неё больше вот этого внутреннего нерва, и, скажем, такой внутренней динамики. Это ещё такая, ну, как бы, такая статика, подготовка к действию.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И соответственно вот на этом мы на секундочку расстаёмся с нашей героиней, и продолжим после НОВОСТЕЙ.

НОВОСТИ

Т.ПЕЛИПЕЙКО: В «Собрании Третьяковки» сегодня – скульптор Сара Лебедева и её работа «Девочка с бабочкой» т Елена Бушуева, старший научный сотрудник отдела Скульптуры ХХ века Третьяковской галереи.

Елена, мы с вами прервались на кратком изложении ранней части пути нашей героини.

Ну вот, она училась в мастерских у конкретных скульпторов, она была за границей, она смотрела разные работы, она полюбила античность, ей из Возрождения больше нравился Донателло, нежели Микеланджело. Ну, вот, собственно говоря, к этому мы подходим, к годам примерно уже к двадцатым, когда она начинает…

Е.БУШУЕВА: Про ранний период надо ещё сказать, что она ведь стала Лебедевой – это фамилия мужа. Да, вот со своим мужем, с Владимиром Лебедевым …

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Кстати, у нас даже вопрос. Среди того, что спрашивали наши слушатели, они спрашивали именно о том, повлияло ли на её работу каким-то образом работы её мужа – Владимира Лебедева, который известен нам как график. И, в частности, как книжный график.

У нас, кстати, была передача, посвящённая Владимиру Лебедеву. Так что, желающие могут её найти в архиве передачи «Собрание Третьяковки».

Ну вот действительно тонкий, такой изящный, замечательный совершенно график.

Е.БУШУЕВА: Я думаю, что здесь влияние не на уровне художественном, вот таких влияний, но несомненно, когда люди находятся рядом, и их мысли, общение, ну, конечно, влияние как бы есть личное.

Кроме того, круг общения какой-то у них был единый. Вот Лебедев работал вместе с Маршаком, он много иллюстрировал Маршака, и он был руководителем издательства, которое издавало Маршака, так что как раз, я думаю, на уровне вот таких контактов, конечно, влияния какие-то несомненные были.

А знакомство это произошло вот ещё вот ещё в таком раннем возрасте, вот именно в школе Бернштейна они познакомились.

Ну, а то, что касается вообще влиять на Лебедеву, мне кажется, что она настолько глубоко «переваривала» все какие-то эти вливания, проходили они через её собственное творчество. Поэтому влияния, ну любой художник испытывает какие-то влияния, или почти любой. Но при этом никогда не были у Лебедевой заимствования, - скажем так прямо. Причём, она не любила определённых вот этих вот заимствований – цитат и подражаний, и вот из числа её приоритетов с тем, с кем она общалась, и кто из скульпторов ей был близок. Вот Мухина ей ближе была, чем Голубкина, потому вообще почему-то эти три имени, всё-таки женщины-скульпторы, вот мы как-то говорили ещё до эфира.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Да, всё-таки «Три богатыря» в женском роде и в русской структуре получились.

Е.БУШУЕВА: Да, что вообще эти женщины-скульпторы – это реже, нежели там женщина-художник. Да, вот в таком плане?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это, в общем, извините, физически немножко даже трудней.

Е.БУШУЕВА: Да, да. Есть ещё определённые какие-то сложности, связанные с лепкой глины. Всё-таки это надо её замесить, слепить – в общем-то, вот это такой физический труд.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А уж с камнем, если работать?

Е.БУШУЕВА: А уж с камнем! – тем более, да. И, в общем-то, вот, поскольку в ХХ веке всё-таки таких имён немного, но есть ещё скульпторы, которые в мелкой пластике работали, вот те, кто так мощно, сильно работали в большой скульптуре.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И они все в одной эпохе примерно.

Е.БУШУЕВА: Все из одной эпохи примерно, да. Они почти ровесницы.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: То есть, это вот рубеж эпох начала ХХ века

Е.БУШУЕВА: Голубкина, Мухина и Сарра Лебедева.

Голубкина ей была не близка – вот этот вот такой сложный, нервно-глубокий какой-то вот, может быть и психологизм с некоторым надрывом, вот он был для Лебедевой чуждым, и как-то она вот этого чуралась.

А Мухину она очень как-то вот так поддерживала, и они были близки, и в личном плане они общались.

А очень она ценила Конёнкова, причём у Конёнкова тоже ей некоторые работы тоже ей импонировали больше, а вот такие реалистического плана и вещи, в которых он не занимался стилизаторством. Вот то, что ей не нравилось – это несколько его работ, которые он привёз из поездок за рубеж, у него были такие стилизованные под Грецию, под Древнюю Грецию такие работы. У нас есть такая головка «Эус» собрании Третьяковской галереи, она находится в экспозиции. Это ей не очень нравилось.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Давайте, наконец, раскроем секрет о прежнем местонахождении работы.

Е.БУШУЕВА: Хоть не сохранившейся, из бетона.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вот надо сказать, что есть, конечно, некоторые экзотические ответы, типа: «Зоопарк», или – «Перед биофаком Университета», наверное, бабочка навела в этом направлении, или там на ВДНХ. Но, конечно, подавляющее большинство нам дало абсолютно верные ответы: в парке Горького, Центральный Парк Культуры и Отдыха.

Е.БУШУЕВА: Парк Горького, он уже имеет и это название к 36-му году. Как раз такое место.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Это заказ был, вообще эта работа? Или потом вот её увидели и попросили отдать в парк?

Е.БУШУЕВА: Насколько я понимаю, «Девочку с бабочкой» она делала для выставки первоначально, но с предположением, что эта работа будет устанавливаться в парке.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, не прямой заказ, а вот, скажем так, - с надеждой.

Е.БУШУЕВА: Да, да, да. Скажем, ну, вот какая-нибудь кариатида, правда, кариатиды Конёнковские они попадали непосредственно сюда. Это тогда вот ещё была Сельскохозяйственная выставка, в 22 году. А здесь у Лебедевой у неё не прямой, но предполагаемый заказ.

Единственное, что она, конечно, надеялась на бронзовую отливку. Вот она при жизни так этой бронзовой отливки не увидела.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: То есть, парк экономил?

Е.БУШУЕВА: Да, да, да.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А зачем? Потом они разваливались?

Е.БУШУЕВА: Ну, будем учитывать, что всё-таки вот 36-й год определённые уже настроения такие – настроенность на такой сугубо соцреалистический, такой вот скажем характер работ. Поэтому возможно «Девочка с бабочкой», а особенно, когда её ещё сделали бетонную отливку, да она ещё оказалась неудачной, неинтересной, то рисковать и делать – а вот хорошо ли это будет? В общем-то, впоследствии, ну так немножко, скажем, что впоследствии ни одна монументальная задумка Лебедевой она не удалась. То есть, она сделала целый ряд работ, которые она рассчитывала, что они будут установлены как памятники. Она участвовала в конкурсе на памятник Дзержинскому.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Давайте победителей назовём, с вашего позволения.

Итак, те, кто нам дали верный ответ и успели это сделать быстрее остальных, это (перечисляет имена и номера телефонов победителей). Итак, вот ваши призы вас будут ожидать. Референты с вами свяжутся, если ещё не успели этого сделать, объяснят, каким образом их получить.

И вот действительно, что же она успела сделать, и где всё это находится? И где всё это можно видеть? Потому что работы Мухиной, сейчас мы тоже не можем видеть основную работу, конечно.

Е.БУШУЕВА: Я хотела сказать, что, ну мы, по крайней мере, знаем, что долгое время мы могли её видеть. И она, конечно, была исполнена в таком монументальном размере, что успела войти в разную символику.

Е.БУШУЕВА: Я хотела сказать, вы знаете, у меня такая вот тайная иногда, крамольная мысль: а вот хорошо бы было, если бы она была бы… Осталась бы она в Париже! Вот не разобрали бы её в 37-м году. Парижане же просили её оставить. Вот стояла бы она сейчас рядом с Эйфелевой башней

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А почему её не оставили там?

Е.БУШУЕВА: А они вот, чтобы не оставлять капиталистам этим – самим нужна.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Наоборот – символ социализма, чтобы он у них стоял, просвещал. Мы отказали?

Е.БУШУЕВА: Ну, мы отказались. Увезли, в общем-то, по требованию Сталина. Увезли её навсегда. Но история не имеет сослагательного направления.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Не имеет, она могла и там с таким же успехом пострадать.

Е.БУШУЕВА: Но вот теперь – что мы дальше сделаем? – Восстановим ли мы её всё-таки? Как мы отнесёмся? Но хотелось бы верить, что её можно ещё восстановить, - так уж скажем.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Утверждают, что да, но всё-таки…

Е.БУШУЕВА: Ну, если найдётся такой же человек, который сумеет это вот чисто технически воспроизвести, и в это будут вложены очень большие деньги, потому что это, конечно, гигантская работа.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Вообще, музейное сообщество московское вот те, кто специализируется, ладно уж, сделаем мы такое лирическое отступление на Мухинскую скульптуру – не привлекаются ни к экспертизе этой работы…

Е.БУШУЕВА: Насколько я знаю, Наталья Александровна Александрова она вот как раз рассказывала об этой работе. По-моему, куда-то она говорила, её приглашали в какое-то, вот, причём в верхах где-то, было какое-то собрание. Но, насколько я поняла, каждый раз всё откладывается.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Хорошо. Возвращаемся мы к Лебедевой.

Вот у вас в галерее есть эта работа в экспозиции. А ещё?

Е.БУШУЕВА: У нас очень много надо сказать работ Сарры Лебедевой. И я, опять-таки, небольшое такое отступление.

Мы год назад ещё задумали рассказать о Сарре Лебедевой в связи с тем, что у нас была небольшая расширенная экспозиция в залах галереи. Вот там был выставлен такой портрет Пастернака, две: контррельеф и рельефные отпуска, и небольшая мелкая пластика. Я надеюсь, что кто-то из тех, кто ну бывал вот так часто у нас в галерее, заглядывал в наши залы, может быть, застал, - так скажем, эту экспозицию.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, и потом те, кто бывал в Переделкино, могли, конечно, видеть.

Е.БУШУЕВА: Видите ли, памятник, кстати, не выставлялся, потому что это была небольшая экспозиция. Там были те самые маленькие работы, вот о которых я уже упоминала. Вот предшествовавшие «Девочке с бабочкой», за несколько лет до этого, где-то с года 34-го она занялась мелкой пластикой.

То есть, был момент, когда она занималась искусством декоративно-прикладным. Она даже получила награду за комплект: там был чайник и чашки, - такой вот. Она работала с Конаковским фаянсовым заводом, и работала фаянсы. Кстати, вот там мы говорили как-то о Фрихаре. Там был Фрихар, там был ещё ряд работ, вот скульптор и его супруга Мария Холодная. И, в общем-то, такая была группа, и в том числе и Сарру Лебедеву привлёк туда Фрихар. Но вот Лебедева некоторое время поработала там и ушла с работы с керамикой, потому что, как вот считают исследователи, ей хотелось видеть работу, воспроизведённую вот так же, как она её задумала. А работа с фаянсом предназначена…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Идёт в тираж, естественно.

Е.БУШУЕВА: Некоторые изменения произошли и за счёт тиража, и только даже за счёт самой техники. Потому что после обжига, полива пластика поменяется. Она становится, так скажем, ну так немножко оплывает сама фигура. Поэтому вот какие-то потери при этом для автора неизбежны. Всё это Лебедеву не очень устроило, поэтому она вернулась к бронзе.

Очень много работала с пластилином. Вот маленькие фигурки она делала в пластилине. Большая часть потом была в гипсе, вот то, что переведено. Потому что пластилин, ну, некоторые просто не сохранились, короче говоря.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, естественно, это очень чувствительный к температуре материал, прежде всего.

Е.БУШУЕВА: Да. А вот гипсом – многие были переведены в бронзу. И вот у нас около сотни работ. Это такие вот гипсовые этюды из бронзы, уже, то есть из гипса переведённые в бронзу. Как считают исследователи, это было важно для неё, чтобы почувствовать движение. То есть, Лебедева она вообще очень интересно сама говорила о своей работе. И она считала, что вот определённая поза – это не застывшее состояние, а это такая вот часть движения. И, кстати, «Девочка с бабочкой» - это тоже вот как бы подтверждение того, что вот это вот – момент движения. То есть, девочка действительно здесь показана, она у нас идущая. Причём, у неё вес тела где-то посередине, то есть, она ещё правая нога уже впереди, левая – чуть-чуть сзади. И вот этот вот момент, когда она двигается, причём интересно, что смотрит она чуть-чуть вперёд, вот так вот, да? А взгляд, почему она представляет? Почему она не смотрит на бабочку? Вот она таким боковым зрением скорее смотрит. В разных, причём вот небольшом первом гипсе, у неё взгляд был на бабочку направлен. А потом Лебедева чуть-чуть так взгляд перевела, взгляд идёт вперед, и бабочка, вот те, кто, я надеюсь, придут к нам ещё, пройдут, прямо скульптуру посмотрят, она на небольшом таком возвышении конусовидном сидит на руке. То есть, так, чтобы её лучше было видно, у неё прорезаны крылышки, то есть, такая насквозь прорезанная часть. И действительно такая ажурная почти фигура вот этой вот самой бабочки. И очень красиво то, что Лебедева сделала проработку на купальнике. Вот купальник, в который девочка одета, она такая – бронза имеет фактуру, ну, скажем, такую глуховатую немножко. То есть, в отличие от мрамора, который красивую поверхность там имеет, поверхность бронзы, особенно, если она не имеет каких-то там патинировок, вот каких-то таких специальных раскрасок, то она довольно, ну, глухая так. Вот здесь, за счёт такого процарапывания вот в этом купальничке, получается игра фактур.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Конечно, в бетоне это всё, наверное, и ажурные крылышки, и всё прочее…

Е.БУШУЕВА: Да, всё это терялось, конечно. Понимаете, вся эта красота вот этой девочки она вся, конечно, терялась.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Но, кстати говоря, когда я смотрела материалы, посвящённые Сарре Лебедевой, в каких-то старых, ещё советских энциклопедиях, то наткнулась, забыла сейчас где, на совершенно шикарную формулировку: «Сарра Лебедева – автор романтического портрета Феликса Дзержинского. Точк. всё».

Е.БУШУЕВА: Это, наверное, да, очень какая-то энциклопедия.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну?

Е.БУШУЕВА: Ну, такая правильная энциклопедия.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Правильная – с советской точки зрения.

Е.БУШУЕВА: Кстати, она действительно автор этого самого портрета, сделанного с натуры. Она сама рассказывала, как она делала этот портрет. Она приходила в кабинет к Дзержинскому. Он не прерывал там вот, ну, естественно, не работы, вот в том смысле, в каком принято лидера Чрезвычайной Комиссии, да?

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну да, к нему с вещами, наверное, не приводили?

Е.БУШУЕВА: Не на этой работе, да. А когда вот у него какие-то работы с бумагами там, он смотрел там документы, когда он вот так сидел за столом, а Лебедева вот, её станок он так и стоял там в этом ВЧК и она приходила, работала. Причём, она рассказывала, что она сделала при первой встрече она сделала такой набросок, чтобы не терять времени, ну, где-то она видела Дзержинского иногда мельком, она видела его фотографии, и она сделала такой вот уже как бы предварительный, вчерне эскиз. Уже было всё приготовлено.

И, как она сказала, когда она увидела его вот живьём, когда он стал позировать, она поняла, что она всё это поломала, и стала лепить заново.

Вот она – человек, который принципиально не любил делать по фотографиям и старался всегда этого избегать. То есть, у неё был портрет один, вот она какого-то там Героя Труда сделала, вот такой был портрет, и отмечали, что действительно он получился ну слабенький такой портрет вот именно из-за того, что портрет по фотографии. И она старалась всячески избегать работать с живой натурой.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну вот смотрите, она много участвует в каких-то конкурсах на разные памятники, и ничего не ставят.

Е.БУШУЕВА: Ну, ничего не ставят, потому что ну, наверное, везёт другим. В этом случае кто-то другой получает, не она.

У неё, так скажем, вот, у неё был вариант поставить, скажем, фигуру металлурга. Ну не шедевр, - так скажем, - в понимании вот самых, вот как бы, если мы будем говорить: «шедевры Третьяковской галереи. У них есть не «Металлург», по-моему, «Шахтёр». Вот эта фигура она должна была стоять, первоначально она её делала для гостиницы «Москва». Да, «Шахтёр», совершенно верно. Но неплохая, так прямо скажем, то есть, это, в общем-то, интересная работа.

Там же должен был стоять и «Эпроновец» Мухиной. Но на гостинице «Москва» потом просто убрали монументальную скульптуру. Не было, вообще не было. Так что, она соответственно делала её для выставки «Индустрия социализма», уже где-то 37-й там, 38 год.

Потом она участвует, вот опять-таки в памятнике Дзержинскому. Она – как раз человек, который делал живьём портрет Дзержинского.

Причём, интересная, такая довольно динамичная фигура. Он в движении, то есть, шаг такой у него. То есть, не то, что он, как «Девочка с бабочкой» резко идёт. Нет, он просто вот двигается как бы так: одна нога вынесена вперёд, но, как мы знаем, победил Вучетич.

Причём, она в 40-м году делает, потом, как мы понимаем, начинается война, не до этого. Ставят памятник уже в начале пятидесятых.

Так что, там уже совсем другое время. Там должен быть такой, стоять, ну, как вот, - заменили одного Гоголя, да?

И естественно такой Дзержинский, как у Вучетича, ну точно он вот, был более, то есть, там действительно такой вот, «Железный Феликс».

Т.ПЕЛИПЕЙКО: То есть, у нас получается, с одной стороны, это человек с такими классическими корнями, идущими от древней скульптуры, а с другой стороны – человек, которого, ну, конечно, тут могли быть разные закулисности тоже во всех этих скульптурных конкурсах. Но всё-таки вот считают формалистом излишним.

Е.БУШУЕВА: Собственно говоря, даже за формализм не особенно её били. Но просто хорошая скульптура в это время не нужна вот такого вот уровня. Нужна более натуралистичная скульптура, такая вот понятная. Что бы видно было: уши – это уши, ноги – это ноги. А вот тут какие-то вот не те ноги.

И вот и что-то вот у Феликса Дзержинского какие-то сомнения могут быть в глазах. Усталость у него в глазах. И вообще – что-то человеческое в нём появляется.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И это можно видеть вот этого Дзержинского с сомнением в глазах?

Е.БУШУЕВА: Можно, можно. Но, правда, для этого надо попасть в наш запасник, около дверей там, потому что есть вот вариант Дзержинского, который она делала именно у нас.

Здесь даже, ну, совсем тут грустные какие-то вещи: она делает Пушкина. Причём она не участвует в конкурсе на, вот там, где Аникушин, перед Михайловским дворцом в Петербурге, перед Русским музеем, который сейчас стоит, потому что она понимает, что это не совсем для неё подходящее место. И она делает более такой камерный вариант для Михайловского. Ну, и там она тоже…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: И туда не взяли?

Е.БУШУЕВА: Нет. Хотя этот Пушкин у нас тоже есть. Вот и этот есть такой вот вариант её Пушкина. Так что, в общем-то…

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Она это переживала, как разочарование, или…

Е.БУШУЕВА: Конечно, неприятно это

всё-таки для творца.

Но она делала замечательные портреты. Вот, к сожалению, мы как о портретисте очень мало о ней сказали, но портреты у неё великолепные. Вот, кроме Дзержинского, она сделала Чкалова. Причём, у нас стоит этот Чкалов. Он был переведён в бронзу, опять-таки, после уже, в шестидесятые годы, после смерти.

И причём, что интересно, она не доделала Чкалова. Ну, когда он погиб, а у неё стояла эта голова, всё время вот она была как-то в чернее такая намеченная, и работала она только с натуры. И она не стала доделывать после его гибели. Вот там просто лепка, вот следы пальцев, ну видно, что неровности.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, какой-то символ оборванности жизни тоже есть.

Е.БУШУЕВА: Да. Но при этом живого, искреннего человека лицо.

Я думаю, что может быть, даже, если вы как-то ещё говорите где-то вот о Лебедевой, наверное, о каких-то её портретах любопытных, потрясающих совершенно портретах, - это Цита Волина. Она делала так очень хорошо портреты людей, которых она знала, хотя, если вот, ну как бы просто назвать, там были: портрет Мухиной, портрет Михоэлса, - просто я называю имена людей, которых все знают как бы. Был портрет Маршака, которого она делала. Опять-таки, это вот знакомство через Владимира Лебедева. И Елизаветы Ауэрбах, есть много людей искусства. Вот это послевоенные уже портреты.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А вы каким-то образом, не собираетесь ли в галерее, может быть, выставку какую-то ещё, или расширенную экспозицию, посвящённую ей? Просто любопытно же.

Е.БУШУЕВА: Мне бы очень хотелось, чтобы такая выставка была, но мы тоже иногда связаны с какими-то, ну, как бы вот: а насколько это успешен будет проект? Да, вот, насколько он будет иметь какой-то вот коммерческий успех?

В общем-то, в галерее тоже это вот теперь ну вынуждены учитывать. Потому что выставки мы делаем только на средства спонсоров. Минимальные даются бюджетные средства.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Ну, это, когда выставка свозится из разных мест, а когда своя?

Е.БУШУЕВА: Ну нет, свою, наверное, я думаю, это более реально сделать такую расширенную экспозицию, потому что

всё-таки, вот я стала считать, оказалось, что у нас около 200 единиц хранения Сарры Лебедевой. Ну, там 100 – это маленькие, вот скажем, вещи, да? Это этюды, которые, в общем-то, ну в таком количестве, может быть, нет смысла показывать. Но есть замечательные портреты, есть великолепнейшие работы, которые у нас.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: А в данный момент в экспозиции?

Е.БУШУЕВА: Около четырёх, по-моему, четыре или пять портретов.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: То есть, они где-то есть по пространству галерейному?

Е.БУШУЕВА: Ну, точно вам могу назвать, что у нас есть вот портрет Чкалова, который я назвала, Цита Волина, причём Лебедеву немножко упрекали: она сделала такие брови углублённые.

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Понятно. Ну, не она одна такой приём применяла.

Ну что ж, походив как следует по залу на Крымском валу, я думаю, наши слушатели смогут обнаружить не только «Девочку с бабочкой», более заметную по размерам, но и остальные работы Сарры Лебедевой.

Я благодарю Елену Бушуеву, старшего научного сотрудника отдела Скульптуры ХХ века.

ВХОД ПО ПРИГЛАШЕНИЯМ

Т.ПЕЛИПЕЙКО: Третьяковская галерея собирается принять участие в праздновании Международного Дня музеев – это 18 мая, и в акции «Ночь музеев» - 16 мая.

Итак, внимание! 16 мая, в субботу, здание в Лаврушинском переулке открыто для бесплатного посещения с 19.30 до 23 часов. Вход – до 22.30.

Будут открыты залы искусства рубежа Х1Х-ХХ веков. Это: Врубель, Левитан, Коровин, Серов, представители Союза русских художников и прочие их современники.

Осмотр зала Врубеля будет сопровождаться исполнением музыкальных произведений той же эпохи силами учащихся выпускных классов ЦМШ при Московской Государственной Консерватории.

В здании на Крымском валу открыто для бесплатного посещения с 18 до 24-х. Вход – до 23.30.

Будут открыты залы искусства авангарда и новейших течений.

Кроме того, во внеэкспозиционных пространствах музея развернётся программа «Арт.обект – форма творчества». Это выставка инсталляций артобъектов и видеоарта. Там же пройдут музыкальные перформансы.

18 мая, в понедельник, это Международный День музеев. В обычное время понедельник в Третьяковке – это выходной.

Однако 18 мая постоянные экспозиции и действующие выставки в зданиях в Лаврушинском переулке и на Крымском валу будут открыты с 10 утра до 19.30. При этом вход для индивидуальных посетителей – бесплатный.

Но вообще же, в ночь музеев по Москве развернётся широкая программа. Обещают участвовать более ста музеев и галерей.

Музей Пушкина на Пречистенке пригласит к себе камерные оркестры.

Музей Востока поучит индийским танцам.

В Музее Музыкальной культуры зазвучат инструменты из собственной коллекции.

В Историческом музее водить посетителей по экспозиции будут сам царь Пётр и его современники.

Дарвиновский музей обещает театрализованное шоу на крыше.

Биологический музей имени Тимирязева – викторину «Хозяева ночи» и знакомство с живыми экспонатами.

В Московском музее Современного искусства запланированы перформансы и встречи с художниками.

Музей в Кусково обещает работать в режиме свободного посещения до двух часов ночи.

В Коломенском – до часу ночи обещано водить экскурсии.

Галерея «Ковчег» откроет выставку с символическим названием «От заката до рассвета».

И, конечно, всё это – лишь малая доля программы. При этом и планы, и часы работы у всех разные.

Например, музей имени Пушкина на Волхонке будет работать – ВНИМАНИЕ! – до 21 часа.

А вот Центр «Винзавод» - аж до 6-ти утра.

За подробностями заходите на сайт: «Ночь в музее. РУ», а также на сайт Московского департамента культуры «Ком.Культура.РУ». Ну, и, конечно, на сайты самих музеев и галерей.