Владимир Боровиковский - портрет Марии Лопухиной. Самое загадочное произведение художника - Наталья Преснова - Собрание Третьяковки - 2008-04-20
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот так торжественно в 15 часов и ровно в 13 минут, не веря ни в какие плохие приметы, мы открываем наше «Собрание Третьяковки» вместе с Натальей Пресновой. Здравствуйте, Наталья.
Н.ПРЕСНОВА: Здравствуйте.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Меня зовут Ксения Басилашвили, я у микрофона, и сегодня мы посвящаем наш эфир очень красивому портрету, загадочному портрету и трагической жизни Марии Ивановны Лопухиной. Это портрет кисти Владимира Боровиковского, художника. И он тоже сегодня в центре нашего внимания. И, наверное, нужно сначала стихи прочитать. У вас подготовленные эти стихи поэта Якова Полонского, который посвятил портрету следующие стихи. А вы пока ищите этот портрет, где-нибудь на Яндексе наберите: «Мария Лопухина», и тут же появится этот красивый портрет, она перевязана таким голубым шарфом или шалью. Вы расскажете подробно о костюме потом о ее. Она давно прошла, И нет уже тех глаз, И той улыбки нет, Что молча выражали Страданья, тень любви И мысли, тень печали. Но красоту ее Боровиковский спас. Так, часть души ее От нас не улетела. И будет этот взгляд, И эта прелесть тела К ней равнодушное Потомство привлекать, Уча его любить, Страдать, прощать, молчать. И мы сегодня будем учиться, да, этому?
Н.ПРЕСНОВА: Ну, замечательный портрет, замечательные слова.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но для начала, конечно, нужно задать вопрос, и, пожалуйста, Наталья.
Н.ПРЕСНОВА: Так. Вопрос очень интересный: какой двойной женский портрет, изображающий двух очаровательных девушек, обязан своим появлением дружескому общению, дружеским связям, приятельским отношениям самого Боровиковского с архитектором и поэтом Николаем Львовым и поэтом Гаврилой Державиным?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Здесь нужно такие связи поискать, подумать и назвать имена этих девушек, которые, собственно, и являются названием портрета. Я уже подсказала. +7 (985) 970-45-45. Это тот телефон sms, на который нужно присылать ваши ответы. А вы получите от нас следующие призы: приглашение на открытие выставки Андрея Макаревича и Андрея Белле. Андрей Белле – это петербургский живописец. Эта выставка откроется 23 апреля в Третьяковской галерее в Лаврушинском переулке, в 6 часов вечера. Каждое приглашение в виде такой открытки старинной – открытое письмо и со стилизованной под старину Андреем Макаревичем и Андреем Белле, уйдет к вам в руки. «Анатомия памяти» называется эта выставка. Там живопись и фотография, по-моему. Я уж не знаю подробностей, потому что ждем открытия. Кроме того, вам также полагаются тем, кто правильно ответит на этот вопрос, каталоги художника Николая Мамонтова. Очень интересный художник. Каталог называется «Сны пилигрима». Это открытие Третьяковской галереи – из Омска приехали работы, а также живопись Фархада Халилова – это Азербайджанская школа живописи. Он возглавляет, по-моему, Союз живописцев Азербайджана Фархад Халилов, и выпуск журнала «Третьяковская галерея». Все вам, а, кроме того, еще на завтра, кто успеет, в качестве приложения ответившим пойдут приглашения на вернисаж в рамках выставки «Золотая карта России» на собрание Иркутского областного Художественного музея. Эта выставка открывается завтра в Инженерном корпусе. У вас будут билеты на вернисаж. Ну, успеете, пойдете. Специально не разыгрываем, потому что времени слишком мало. Итак, начинаем. Итак, Мария Лопухина, портрет 1797 года.
Н.ПРЕСНОВА: Ну, во-первых, хочется сказать о самой модели, которая изображена на портрете. Мария Ивановна Лопухина, урожденная графиня Толстая, была старшей дочерью графа Ивана Андреевича Толстого и Анны Федоровны Майковой. Ее отец служил в Семеновском полку сержантом, бригадиром, генерал-майором. И, кроме того, был известен как предводитель Кологривского дворянства.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Кологривское дворянство? Это что? Давайте поясним.
Н.ПРЕСНОВА: Кологривское дворянство – это, видимо, уезд. Топографическое название. Мария Ивановна была не единственной дочерью в семье, у нее также было 4 сестры: Вера, которая была замужем за капитаном кавалерии Хлюстиным, Анна, фрейлина придворная, Александра, которая была замужем за фон Моллером, и Екатерина, которая была в замужестве за капитаном гвардии Чупинским. И, кроме того, Вера и Екатерина являлись выпускницами Смольного института выпуска 1806 года. Кроме того, Мария имела и двух братьев: Фёдора и Петра. Но самая, пожалуй, одиозная фигура этой семьи был Федор Иванович Толстой, старший брат Марии, по прозвищу «Американец», известный своими дуэлями и приключениями.
К.БАСИЛАШВИЛИ: С кем только он не стрелялся? Даже, по-моему, с Пушкиным пытался. Но тот тогда проделал знаменитый эпизод, когда стал кушать черешню и выплевывать косточки для того, чтобы не стреляться.
Н.ПРЕСНОВА: Ну, этот эпизод, насколько я помню, был положен в основу сюжета повести «Метель». А самая известная история, которая связана с личностью, с судьбой Федора Американца, это то, что в 1803-м году при отправлении Крузенштерна в кругосветное путешествие он отправился вместе с ним в качестве волонтера по своей доброй воле, по своей просьбе. Но во время плаванья он зарекомендовал себя очень недисциплинированным гостем корабля, и за неоднократные проступки, нарушения дисциплины он был высажен на берег русской колонии.
К.БАСИЛАШВИЛИ: За что и получил прозвище «Американец».
Н.ПРЕСНОВА: Да, совершенно верно. Прожив здесь некоторое время, Федор Толстой посетил Алеутские острова, вынужден был здесь прожить среди диких местных племен. А затем сухим путем вернулся в Россию. Вот такой авантюрный человек, и смелый, отчаянный, храбрый. Кроме того, я хотела сказать, после этих многочисленных дуэлей он был лишен офицерского чина, разжалован в солдаты. Но во время Отечественной войны 12-го года он храбро сражался в качестве ратника в ополчении. Ополченцем служил и восстановил свой офицерский чин.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Если его сестра была очень красива, то он наверняка был таким харизматичным.
Н.ПРЕСНОВА: Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Мы как-то большее внимание уделяем брату, хотя речь-то у нас идет все-таки о портрете сестры.
Н.ПРЕСНОВА: Ну, я хотела бы как-то его возвысить в глазах наших слушателей, не говоря только о нем, как о таком действительно авантюристе.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А в авантюристе, по-моему, нет ничего плохого. Наоборот, это здорово.
Н.ПРЕСНОВА: Да, у него были авантюрные приключения. Но, кроме того, он все-таки был большим любителем словесности, литературы, искусства. Был знаком со многими русскими писателями и поэтами. И, в частности, с Батюшковым, с Александром Сергеевичем Пушкиным, с его дядей – Василием Львовичем, с Баратынским, с Вяземским, с Грибоедовым. И, кстати сказать, Грибоедов увековечил его образ в своей бессмертной комедии «Горе от ума» следующими словами: Но голова у нас, какой в России нету, Не надо называть, узнаешь по портрету: Ночной разбойник, дуэлист, В Камчатку сослан был, Вернулся алеутом, И крепко на руку нечист.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Давайте все-таки вернемся к сестре, потому что нужно напомнить, что за портрет, потому что не все, может быть, его сейчас помнят наизусть. Наталья, к портрету давайте сначала, а потом уже о семье поговорим.
Н.ПРЕСНОВА: Хорошо. Кроме того, Мария Ивановна в 1797 году вышла замуж за Степана Авраамовича Лопухина, егермейстера и действительного камергера при дворе Павла Первого, и вот портрет. Называется «Портрет Лопухиной», хотя мы как-то предполагали раньше, что правильнее его назвать «Портретом Толстой», но все-таки, как выяснилось, портрет был заказан супругом Марии Ивановны художнику в 1797 году.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Уже после замужества?
Н.ПРЕСНОВА: В связи с замужеством. И, конечно же, он и правильно называется «Портрет Марии Ивановны Лопухиной».
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но в этот момент ей 18 лет.
Н.ПРЕСНОВА: Ей 18 лет.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Она еще Толстая, или уже Лопухина?
Н.ПРЕСНОВА: Скорее всего, она уже вышла замуж, и ее супругом был, как я уже сказала, заказан портрет, то есть, тут вся историческая субтология на местах. И по некоторым сохранившимся свидетельствам современников, как они указывают, она не была счастлива в этом браке, и вскоре скончалась от чахотки. Вот такова ее действительно несчастная судьба. Брак был бездетным. Супруг ее похоронил в родовой усыпальнице Лопухиных в Спас-Андронниковском монастыре, в Москве. Это нынешний музей и Центр Древнерусского искусства имени Андрея Рублева, в Таганке, в Москве. И мало того, через несколько лет после ее смерти супруг также был захоронен в этой усыпальнице вместе с ней. Но, несмотря на то, что у нее не было детей, у нее были знаменитые потомки.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но мне бы хотелось просто к моменту написания портрета обратиться. Итак, 1797 год. Что делает в это время Боровиковский? Почему именно ему заказывают этот портрет?
Н.ПРЕСНОВА: В 97-м году Боровиковский уже достаточно популярный художник. Он уже живет в Петербурге несколько лет. В Петербург он приехал в 88-м году из Миргорода. И к 97-му году он уже зарекомендовал себя достаточно популярным художником.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ему на этот момент где-то 40 лет.
Н.ПРЕСНОВА: Ну да, ровно 40. Он 57-м году родился. То есть, ему 40 лет. Он зрелый человек, признанный мастер, автор множества портретов и икон. Мало того, он уже назначенный и академик живописи, в 95-м году он получил звание академика живописи, и он буквально загружен столичными заказами. В 97-м году он также получил заказ на портреты императорской семьи для департамента уделов. То есть, этот год был для него очень знаменательным.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Павла Первого, по-моему, он писал в 97-м где-то году.
Н.ПРЕСНОВА: Павла Первого он писал несколько позже. Поначалу он писал, ну, во-первых, его сына – Великого князя Константина Павловича, за которого он, кстати, получил звание назначенного, ой, извините, звание академика живописи. А затем он писал дочерей Павла: Александру Павловну, Елену Павловну. Эти портреты известны в многочисленных авторских повторениях художника. И затем уже – самого императора Павла Первого, в 1800-м году он его писал, а также императрицу Марию Федоровну.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Поступали заказы?
Н.ПРЕСНОВА: Да, как это и принято было в то время.
К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, обращение к Боровиковскому было не случайным: это был одним из модных живописцев.
Н.ПРЕСНОВА: Да, он уже был очень популярным, модным живописцем, и, видимо, Лопухин Степан Авраамович обратился к нему не просто, не случайно.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А этот брак Лопухина и Толстой можно назвать равным браком, или скорее неравным браком? В чем здесь дело? Почему столько тайн? Почему вы говорите, что брак был несчастным?
Н.ПРЕСНОВА: Я думаю, скорее всего, согласно традициям русским, не только русских, вообще молодых женщин того времени, браки были сосватанные, и как бы о браках думали больше родители. Ну, в общем-то…
К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, не по любви?
Н.ПРЕСНОВА: Я так предполагаю. Судя по тому, что они так мало прожили, и видите, как я уже сказала, современники отзывались об этом браке, как о достаточно несчастном браке.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А в чем дело? В чем дело? Ведь были какие-то разговоры вокруг?
Н.ПРЕСНОВА: Но вы знаете, нет, каких-то свидетельств таких не осталось конкретных – каких-то рассказов, свидетельств современников, но вот кроме вот таких вот…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Каким человеком был Лопухин сам? Может быть, другим по эмоциональному своему складу?
Н.ПРЕСНОВА: Ну, скорее всего. Вот, если сравнить их по возрасту, я думаю, что он, сейчас я могу это даже проверить, посмотреть. Он был старше ее.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Намного?
Н.ПРЕСНОВА: Он был 69 года рождения, всего на 10 лет. В каком-то смысле, наверное, этот брак был неравным и в эмоциональном, может быть, плане, в плане чувств, как я уже сказала, как это часто случалось в то время.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А Боровиковский писал свои портреты с живых моделей, или потом по памяти? Каков был его творческий метод?
Н.ПРЕСНОВА: Ну, чаще всего, естественно, первые сеансы портретисту персонажи позировали, а затем он уже дописывал свои произведения в мастерской. Детали костюма, какие-то аксессуары, фон – это можно было уже дописать у себя на месте, в рабочей обстановке.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А в случае с Марией Лопухиной как происходило?
Н.ПРЕСНОВА: Скорее всего, именно так это так же происходило. Дело в том, что это был общепринятый, это не только был творческий метод самого Боровиковского, так многие портретисты того времени писали. И, кстати сказать, до вот этого доведения произведения до окончательного уже вида часто использовались даже манекены, для того, чтобы правильно поставить костюм, разместить складки, правильно задрапировать костюм.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Неужели всего один сеанс, а потом…
Н.ПРЕСНОВА: Нет, не обязательно один, их могло быть несколько, но не так много.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А почему у Серова вдруг потом появляется, что он может там до ста довести сеансов? Пишет Ермолову, и уже все изнывают, и он, и она? Что произошло?
Н.ПРЕСНОВА: Ну, дело в том, что ХУШ век, особенно лица императорской фамилии все августейшие особы они вообще не могли позволить снизойти до множества сеансов.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это понятно. А простые люди? Такие, как Лопухина?
Н.ПРЕСНОВА: Ну, как простые? Они тоже были представители выдающихся, известных русских дворянских фамилий, заслуженных фамилий, людьми они были очень известными. И я думаю, этих сеансов не так много было.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А где они проходили? Где писал Боровиковский Владимир Марию Лопухину?
Н.ПРЕСНОВА: Вы знаете, это неизвестно, я не располагаю такими фактами.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Такое впечатление, что где-то за городом происходит – там какой-то парк сзади.
Н.ПРЕСНОВА: Нет, это декоративный фон. Дело в том, что большинство, если не сказать все портреты Боровиковского они написаны на пейзажных фонах. Это такая традиция сентиментального портрета, портрета эпохи Сентиментализма конца ХУШ века. Это скорее традиции. Это совсем не говорит о том, что он писал свою модель на фоне парка. И она могла ему позировать также в его мастерской, или где-либо в другом месте. Это неизвестно.
К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, свидетельств не осталось?
Н.ПРЕСНОВА: Нет, нет.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Никаких воспоминаний ни его, ни ее, ни Лопухина?
Н.ПРЕСНОВА: Нет, нет, к сожалению, нет, я не могу сказать.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ни у кого? Скажите, а было ли неравенство между ними – между художником и Лопухиной самой? Оно как-то очень чувствуется во взгляде Лопухиной на художника. Вот есть какая-то загадка.
Н.ПРЕСНОВА: Во-первых, у нее взгляд такой несколько высокомерный, несмотря на то, что это очень нежный, женственный образ, молодой красивой женщины. Тем не менее, в ее взгляде есть такая надменность, высокомерие, аристократизм. И отсюда, наверное, ваше предположение о неравности художника и своей модели.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да, такое впечатление, что он такой крепостной, несчастный, задавленный человек.
Н.ПРЕСНОВА: Нет, нет. Дело в том, что по своему происхождению он не был крепостным, он был рожден в семье значкова товарища в Малороссии, на Украине. Значковый товарищ – это был чин верхнего слоя казачества на Украине. Это был достаточно высокий уровень происхождения художника. И мало того, через несколько лет, я могу даже точно вспомнить – где-то в 96-м году, художник вместе со своим родом был внесен в дворянскую родословную книгу Екатеринославской губернии. То есть, он также получил дворянство.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Интересно тогда, в чем же загадка этого взгляда? Наталья, мы продолжим после Новостей. НОВОСТИ
К.БАСИЛАШВИЛИ: 15 часов 35 минут. Мы продолжаем программу «Собрание Третьяковки». Сегодня у нас в гостях хранитель, научный сотрудник Третьяковской галереи Наталья Преснова. У микрофона – Ксения Басилашвили. Ведем мы речь о Марии Лопухиной кисти живописца Владимира Боровиковского. Ну, а у нас уже есть победители на наш вопрос, те, кто правильно ответил. Давайте повторим этот для меня сложный вопрос.
Н.ПРЕСНОВА: Вопрос у нас так был сформулирован: Какой двойной женский портрет кисти Боровиковского обязан своим появлением дружескому общению художника с архитектором Николаем Львовым и поэтом Державиным?
К.БАСИЛАШВИЛИ: И уже можно назвать ответ.
Н.ПРЕСНОВА: Ну, это портрет «Лизонька и Дашенька». Эти девушки были дворовыми девушками архитектора Львова. Таким образом, с этим окружением это было связано. Причем, откуда это было известно? Дело в том, что к своим стихам Державин написал сам свои объяснения. И в одном из объяснений к стихотворению «Другу», посвященного Николаю Львову, так и написал Державин: «Даша и Лиза» - две горничные девушки Львова, отличавшиеся умением плясать по-русски». А само стихотворение было написано во время прогулки в саду принадлежавшей Львову дачи в окрестностях Петербурга в районе Александро-Невской лавры. И стихи эти звучат следующим образом: Пусть Даша статна черноока и круглолицая Своим взмахнув челом того потока, А белокурая живым нам Лиза, Как зефир порханием спляшут вместе казачка, И некто с пламенным сверканием Их розово подаст рука.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А портрет в Третьяковской галерее находится?
Н.ПРЕСНОВА: Да. Он у нас в экспозиции. Он небольшого формата, овальный. Он находится в витрине. Замечательный портрет двух юных девушек.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И этот ответ знали: (перечисляет имена и номера телефонов победителей). Вы получите обязательно свои призы, вам позвонят. Мы возвращаемся к портрету Марии Лопухиной. Сейчас обязательно должны дать «Путь в галерею». Как этот портрет все-таки пришел в Третьяковскую галерею расскажет Светлана Усачева. ПУТЬ В ГАЛЕРЕЮ:
С.УСАЧЕВА: Портрет Марии Ивановны Лопухиной, созданный Боровиковским в 1797 году, долгое время находился в собрании родственников прекрасной дамы. Он хранился у племянницы этой замечательной женщины, дочери как раз Федора Толстого-Американца. И, видимо, вот эта вот семейная традиция она была очень устойчивой, и портрет высоко ценился еще как такая реликвия семейная. И именно в доме дочери Толстого-Американца, которая стала супругой московского губернатора Перфильева, этот портрет и увидел Павел Михайлович Третьяков. Случилось это уже в конце 1880-х годов и именно оттуда картина и попала в собрание Третьяковской галереи. Надо сказать, что Павел Михайлович купил сравнительно немного работ Боровиковского, но среди них настоящие жемчужины: это и портрет Циприана Рокоссовского, и портрет персидского принца, точнее его брата Бартазы Кулихана, и вот портрет ЛОПУХИНОЙ. Надо сказать, что в зале этот портрет действительно занимает особое место, благодаря своему необыкновенному обаянию. И, когда зрители приходят в зал Боровиковского, все сразу обращают на него внимание. Это поистине жемчужина нашего собрания, поэтому портрет практически никогда не покидает стены галереи. Он был всего на двух выставках, да и то не покидал пределы Москвы. Эти выставки проходили в Москве. А так он непременно находится в зале. И очень многие зрители приходят именно к портрету Лопухиной, чтобы на него полюбоваться. ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ
К.БАСИЛАШВИЛИ: Есть в нем загадка какая-то в этом портрете. Совсем девочка она здесь.
Н.ПРЕСНОВА: Ну да, ей 18 лет, она совершенно действительно юная особа. Но, как это часто свойственно портретам, женским портретам того времени, женщины почему-то и особенно дети даже, всегда старше своего возраста выглядят. Но этот портрет, вы все время меня провоцируете, да, Ксения, на то, что высказываетесь об этой загадке, тайне.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Мне очень хочется.
Н.ПРЕСНОВА: Ну, наверное, Боровиковского пленил сам облик.
К.БАСИЛАШВИЛИ: В нем какая-то простота есть. Простота и в костюме, и в прическе. Нет напудренного парика, какие-то легко спадающие локоны, эти большие глаза. И вот этот бант или шарфик, повязанный под грудью, единственная деталь туалета. Ни украшений тяжелых, ни каких-то тяжелых сережек, ни драгоценностей – ничего этого нет.
Н.ПРЕСНОВА: Понятно. Но вот это ощущение простоты оно, вероятно, создается действительно таким достаточно лаконичным костюмом. Это белое платье, которое, кстати, напоминало, было характерно для моды того времени – рубежа столетий – ХУШ-Х1Х, в виде, что ли, стиля античного хитона. Такое цельнокроеного покроя платье.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Свободное такое.
Н.ПРЕСНОВА: Свободный хитон античный. Оно повязано под грудью голубым шарфом, и вверху это такой стоячий воротник. Кроме того, ее костюм дополняет нежного лилового цвета шаль, которые опять-таки были, вошли очень активно в женскую моду того времени. Да, она лишена пудреного парика, у нее естественные волосы. И потом это ощущение простоты, видимо, происходит еще от простых цветов, каких-то растительных мотивов, введенных в фон. Мы видим там, на фоне портрета, и васильки, и колосья ржи. Вот это ощущение простоты. Но нужно сказать, что и все это увязано и с цветами роз, которые стоят вот на этом пьедестале, на этом постаменте, на который стоит, опершись, наша героиня, - все это также было свойственно стилю, направлению в искусстве того времени – конца ХУШ века – к сентиментализму. Вот с этим обращением к простоте, вот к единению человека и природы, то есть, не случайно да, вот эта особая, какая-то своя простота она и характеризует этот портрет. Ведь не нужно было тяжеловесных аксессуаров, каких-то дорогих перьев. Вот это единение с природой, культ чувствительности.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А что-то символизирует там, я вижу, по-моему, розы, розы немножечко увядшие, надо сказать.
Н.ПРЕСНОВА: Нет, нет. Они свежие цветы.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А что символизировала что-то роза?
Н.ПРЕСНОВА: Существовала, естественно, своя символика цветов, существовал свой язык цветов. И это в большей степени было свойственно портретам первой половины середины ХУШ века. Но здесь, я думаю, вообще мотив цветов – это как бы отвечает этому цветущему, молодому возрасту героини. То есть, она сама, как распустившийся цветок. Я думаю, такова здесь была символика.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Все-таки магнетизм, конечно, в первую очередь, в ее взгляде. Она одновременно и привлекает, и отталкивает художника, именно не зрителя, а художника.
Н.ПРЕСНОВА: Вот, говоря о цветах, я сейчас хотела добавить: помимо простых полевых цветов – васильков, введенных в фон, и розы, садового цветка, здесь еще включен в пейзажный фон, справа от фигуры, его не так отчетливо видно, цветок лилии, символ чистоты, непорочности – все это вместе рождает такой нежный, невинный юный образ.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А правда, что Боровиковский один из первых русских живописцев научился писать взгляд, не просто глаза, пустые глаза, но какой-то смысл в этом взгляде? Это же очень сложно.
Н.ПРЕСНОВА: Ну, я не думаю, что он прямо первым живописцем явился, который тонко подмечал взгляд своих моделей. И Федор Степанович Рокотов, и Дмитрий Григорьевич Левицкий были замечательными портретистами своего времени. Но вы правы, Ксения, вероятно, в том, что в частности этот портрет Боровиковского явился одним из самых жизненных портретов, в том смысле, что действительно ему удалось передать непосредственный человеческий облик этой юной женщины, что-то живое, непосредственное в лице.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Наталья, а вот вы работаете в Третьяковской галерее и часто смотрите на портреты, знаете историю, судьбы этих людей, которые изображены. И Мария Лопухина через три года после написания этого портрета она умирает. Какая-то кажется в этом мистика, как будто портрет взял ее жизнь. Вы верите в это или нет?
Н.ПРЕСНОВА: Ой, ну мне бы не хотелось верить в это.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Есть еще один портрет с такой же судьбой в Третьяковской галерее. Сотрудники, я знаю об этом, тоже размышляют – это «Портрет Дамы в голубом» Сомова. И тоже такая же история, тоже был написан портрет, как будто какое-то предчувствие, тоже человек ушел через некоторое время.
Н.ПРЕСНОВА: Но там известно в том случае с «Дамой в голубом» там известно было, что она уже больна была, и как бы там события так складывались. Вполне вероятно, что и Мария Ивановна уже страдала какими-то начальными признаками заболевания.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Чахотки?
Н.ПРЕСНОВА: Да. И в то время это была неизлечимая, в общем-то, болезнь.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Я читала, что Боровиковский очень переживал в связи с этим.
Н.ПРЕСНОВА: Ну, вполне вероятно. Я думаю, что он был пленен этим обликом, когда он писал этот портрет. И, конечно же, чувствуется, что он часть своей души вложил в это произведение. Эта модель была ему явно симпатична, и неравнодушен он был к этой женщине, создавая этот портрет. И, мало того, чисто такое душевное, эмоциональное, человеческое начало художника связано с этим портретом. Этот портрет прекрасно технически совершенно написан с точки зрения просто навыков живописи. Боровиковский владел техникой лессировочного письма. То есть, это верхние красочные слои живописи, которые просвечивают нижележащие слои. Это придает особую нарядность, особую красочность колориту. Этот портрет вообще красив по цветовому строю. Колорит и его цветовая гамма строятся на сочетании таких блеклых, нежных тонов. Это выражено и в цвете пейзажного фона этого задника, в таких нежно-салатовых тонах, и в нежно-лиловом цвете шали, и в голубом цвете вот этого шарфика костюма Лопухиной.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Наталья, а почему так не сложилась его личная жизнь? Почему он не смог создать семью?
Н.ПРЕСНОВА: Я думаю, что это связано с тем, что он был глубоко верующим человеком, очень талантливым человеком, талантливым живописцем, и он постоянно находился в каких-то напряженных духовных поисках.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А это уже не переходило в какую-то грань иногда нормального? Потому что он же ушел в некий мистицизм под конец жизни. Не просто в религиозность. Что это было?
Н.ПРЕСНОВА: Я хотела сказать, что помимо того, что он начинал как иконописец еще у себя на Украине, и до приезда в Петербург, в столицу, и, находясь в столице, он исполнял многочисленные заказы на иконы, даже на исполнение иконостасов провинциальных российских церквей, и столичных церквей. Но, кроме того, мы знаем, что в 1802 году он вступил в масонскую ложу «Умирающий сфинкс», основанную Лобзиным, с которым он был хорошо знаком и писал его портреты. И, кстати, членами этой ложи были и портретист Левицкий, у которого Боровиковский брал первые также уроки портретного мастерства, живя в Петербурге, а также архитектор Львов-Воронихин, автор проекта Казанского собора в Петербурге, для которого затем, позднее Боровиковский будет писать иконы для Царских врат Центрального иконостаса. То есть, здесь все очень завязано и на дружеских связях.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А что это было за общество? Это требовало какой-то отдачи?
Н.ПРЕСНОВА: Это была масонская ложа. Мы знаем, что в России в ту пору были распространены среди дворянских кругов масонские ложи. И вот эта ложа, имевшая название «Умирающий сфинкс», она была посвящена также каким-то духовным исканиям, и вот эти вот духовные искания художника, мне кажется, все время держали его в таком вот внутреннем эмоциональном напряжении. Мало того, что эти годы он был членом масонской ложи, уже в поздние свои годы, в 1819-24 годах, он вступил в мистическую секту Екатерины Федоровны Татариновой, в Союз братства. Это уже несколько иное было сообщество. Это была религиозная, мистическая секта.
К.БАСИЛАШВИЛИ: В Петербурге, да?
Н.ПРЕСНОВА: Да. В Михайловском замке они располагались, и это была действительно какая-то такая ситуация мистики.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А кто еще входил вместе с Боровиковским туда?
Н.ПРЕСНОВА: В эту секту? Ну, на первых порах в эту секту входили, во-первых, члены семьи Татариновой, она была урожденная Букскердом. Ее мать входила в состав этой секты. И не случайно в связи с этим они в Михайловском замке заседали в квартире ее матери, так как ее мать была воспитательницей дочери Александра Первого, Великой княжны Марии Александровны. Кроме того, членом этой секты был деверь Татариновой – Михаил Татаринов, ее брат Букскердом. А, кроме того, представители военной среды: Гаген, Головин и ряд других персонажей. Часто спрашивают: что они делали в этих сектах? Во-первых, они читали церковные книги религиозного содержания, они пели духовные псалмы. И затем их общение заканчивалось так называемым радением, или ликованием. То есть, когда люди, нарядившись в белые одежды, мужчины, женщины, одевшись в белые просторные одежды, начинали исполнять такие обрядовые танцы – церемония кружения, они кружились, и кто-то начинал так называемые пророчества. Чаще всего это была Екатерина Федоровна, потому что, как считали современники-члены этой секты, она отличалась даром, необыкновенным даром пророчества, и многие верили ей, естественно члены ее секты, все искренне в это верили. Вообще, нужно сказать, что она была женщиной экзальтированной и, видимо, обладала очень сильным эмоциональным таким даром убеждения, воздействия.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А как Боровиковский сам выглядел внешне, что это был за человек? Существуют же портреты его?
Н.ПРЕСНОВА: Существует портрет работы его ученика Бугаевского-Благодарного, небольшой по размерам портрет, и нужно сказать, что он был чисто внешне очень симпатичным человеком, с очень приятными глазами, с очень приятным, мягким, добрым взглядом. И, во-первых, можно судить по портрету о каких-то особенностях его характера. Мне он представляется мягким, ну, и, как я уже сказала, будучи человеком верующим, который постоянно находился в духовных поисках. Кроме того, сохранились и записки художника. Он вел дневник, ежедневные записи. И, к сожалению, они не все сохранились. Вот у нас в Москве, например, в нашем историческом архиве хранятся только две тетради.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А что в них?
Н.ПРЕСНОВА: Его записки, где он пишет чаще всего свое нахождение в этой секте Татариновой. Дело в том, что эти тетради относятся к 19-му году, это как раз период его пребывания в этой секте. И он там писал о том, какие он портреты писал, какие он произведения религиозные…
К.БАСИЛАШВИЛИ: А он в это время еще пишет о портретах?
Н.ПРЕСНОВА: Да.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А в них та жизнерадостность сохраняется, или уже что-то…
Н.ПРЕСНОВА: В заказных, светских вещах сохраняются проблески светской культуры, но помимо этого он пишет и иконы, произведения религиозной живописи. Вот эти две линии его творчества они неразрывны.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А что он пишет? Он не страдает в этих записках от участия в таком обществе?
Н.ПРЕСНОВА: Страдает.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это не переходило в такую душевную болезнь, в такое болезненное состояние?
Н.ПРЕСНОВА: Да, совершенно верно. Дело в том, что на первых порах, находясь в этой секте, он, наверное, почувствовал какое-то единодушие людей, которые также пытались какие-то духовные искания для себя в этом найти, какое-то единство с Богом, с религией. Он пытался найти себя в этом, какие-то поиски новых образов религиозных. И он писал даже по заказу и для Екатерины Федоровны Татариновой ряд произведений.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Они сохранились?
Н.ПРЕСНОВА: Они сохранились. И у нас, в частности, в Третьяковской галерее, и в Петербурге, в Русском музее есть вещи этого периода. Но со временем он, видимо, не просто, как я предполагаю, это вообще известно, что он испытал разочарование, находясь в этой секте, даже в его записках это прозвучало. Он даже писал об этом: «Все мне кажется чуждо: одно высокомерие, гордость и презрение. Ни одного ныне ко мне искреннего. И я ни одного не усматриваю, которому бы хотел подражать». Ну, как это не свидетельство своего горького разочарования?
К.БАСИЛАШВИЛИ: А невозможно было выйти оттуда? Почему он не выходил?
Н.ПРЕСНОВА: Вероятно, невозможно было выйти: существовали свои какие-то законы, свои обстоятельства. Но дело в том, что секта Татариновой уже в Александровское время, если я не ошибаюсь, в 22-м году была запрещена, закрыта. И практически в 24-м году многие члены этой секты уже выбыли из нее.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Что дальше с ним было, с Боровиковским? Заказы не прекратились, несмотря на то, что он участвовал в этой секте?
Н.ПРЕСНОВА: Дело в том, что буквально, выбыв из секты в 24-м году, в 25-м году живописец умирает, то есть, там остается ему год всего работы, но, тем не менее, этот последний год после выбывания из секты он также пишет и портреты, поздние портреты, у него существует светская живопись, и он работал в это время над двумя образами для Свято-Антониевской церкви Харьковского университета. Они остались незавершенными: видимо, он уже плохо себя чувствовал, болен был. Ему в работе над этими двумя иконами помогал его ученик Алексей Гаврилович Венецианов, прославленный затем русский художник. К сожалению, эти две иконы не сохранились до настоящего времени, вероятнее всего, они сохранились, местонахождение их не обнаружено на сегодняшний день.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А иконы из Казанского собора, где находятся?
Н.ПРЕСНОВА: Они сохранились. Они не полностью сохранились, но часть их, по-моему, если я не ошибаюсь, их там семь вещей, они в Русском музее, в Петербурге.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А скажите, Наталья, а кем он себя чувствовал больше, может быть, он писал об этом в своих дневниках, все-таки светским живописцем или религиозным иконописцем? Или это абсолютное раздвоение?
Н.ПРЕСНОВА: Да, вот, как ни странно, две ипостаси…
К.БАСИЛАШВИЛИ: Нельзя писать Марию Лопухину – такой портрет, с таким взглядом, и потом сесть, написать там образ Богоматери? Такие, казалось бы, вещи несовместимые?
Н.ПРЕСНОВА: Вот, как ни странно, ему удавались эти две ипостаси.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но он сам ничего не говорил об этом? Все-таки кто он? Или, может быть, светские портреты были для заработка, а он себя чувствовал иконописцем?
Н.ПРЕСНОВА: Вы знаете, я сейчас не припомню свидетельств в его записках. Дело в том, что, к сожалению, как я уже сказала, не все эти записки сохранились, не все эти записи. Это нужно просто очень хорошо первоисточники изучать.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А что говорили о нем его современники?
Н.ПРЕСНОВА: Дело в том, что иконы он писал ведь не только, состоя в секте Татариновой, погрузившись в эту мистическую какую-то религиозную жизнь, он и в молодые годы писал, даже, находясь в Петербурге, по приезде в Петербург. Если я не ошибаюсь, в 1792 году, то есть, в первой половине девяностых годов, сразу после прибытия в Петербург по заказу Львова, который его опекал в Петербурге и оснащал его заказами, он написал иконы для Борисоглебского собора в Торжке, который был построен по проекту Львова, и также написал иконы для Могилевского собора, для Иосифовского собора в Могилеве. То есть, вот, пожалуйста, это были ранние этапы его творчества, тоже иконостасы, иконы и образы.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Наталья, а где самое полное собрание работ Боровиковского, куда нам направить нашего слушателя после сегодняшней передачи? В Третьяковскую галерею?
Н.ПРЕСНОВА: Ну, Третьяковская галерея. 70 вещей: у нас хранятся 65 станковых его вещей, то есть, портретов и икон, кроме того, 5 миниатюр. Русский музей – примерно такое же количество – более 60-ти вещей. Далее – это Павловск, Государственный Эрмитаж, Киевский музей русского искусства, Киевский музей украинского искусства, многие российские музеи. Даже за рубежом хранятся произведения Боровиковского. В Лувре, например, в Париже, в Концхалле, в Гамбурге, в частных художественных коллекциях.
К.БАСИЛАШВИЛИ: О Владимире Боровиковском и Марии Лопухиной мы говорили сегодня с хранителем Государственной Третьяковской галереи Натальей Пресновой. Конечно, мы затронули лишь часть биографии этого странного человека и замечательного живописца. Спасибо вам, ну, а теперь об анонсах. «ЭХО МОСКВЫ» РЕКОМЕНДУЕТ:
К.БАСИЛАШВИЛИ: Третьяковская галерея по-прежнему ждет посетителей, а выставки Анри Тулуз-Лотрека. «Парижские удовольствия» теперь доступнее, чем когда-либо: ведь по четвергам залы Инженерного корпуса галереи, где открыта экспозиция, работают дольше обычного – до 9-ти вечера. Счастье, как всегда, недолго, продлится до 11-го мая. Уже 23 апреля там же, в Инженерном, вас будет радовать иной гранью своего таланта певец и композитор Андрей Макаревич. Искусство его теперь оценили на высшем уровне: сама Третьяковская галерея, вслед за Русским музеем представляет проект «Анатомия памяти» совместно с питерским живописцем Андреем Белле. Не пропустите выставку, которая откроется 29 апреля в Царицыно. «Наследие художников КУКРЫНИКСов»: Михаила Куприянова, Порфирия Крылова и Николая Соколова. Из своих собирательских запасов покажет частная галерея Мамонтовых. Коллекция обширная – это карикатуры и плакаты военных лет, живопись, графика. История глазами КУКРЫНИКСов с 28-го по 45-й годы ожидает вас в Царицыно, в Парадном зале Большого дворца. В Доме графики открыта выставка памяти уникального человека – Вениамина Худолея. Он был из тех людей, которые знают, как, и умеют приводить в движение. Худолей, будучи ведущим специалистом в области экологии и онкологии, успел и сумел собрать невероятную по своему наполнению коллекцию графики художников ХХ века. Не только собирал, но и помогал авторам, направлял их. Они теперь в благодарность к мастеру показывают лучшие примеры его коллекции. Выставка представляет 9 графических техник и 9 авторов. В основе петербуржцы: Верещагин, Мишин, Люкшин. Из москвичей – Верхоланцев и Ноздрин. Показать всю коллекцию разом просто невозможно, только частями. Собрание академика, доктора медицинских наук Вениамина Худолея насчитывает 36 книжных знаков. Выставка работ в Доме графики до 30-го мая, по адресу: Потаповский переулок, дом 10. Найдете ее во дворике.