Художник Иван Хруцкий и его натюрморт "Цветы и плоды" - Светлана Усачева - Собрание Третьяковки - 2007-11-11
К.ЛАРИНА: Начинаем программу «Собрание Третьяковки». Здесь, в студии «Эха Москвы» ведущие передачи Ксения Ларина и Ксения Басилашвили. Ксюша, здравствуй!
К.БАСИЛАШВИЛИ: Здравствуйте!
К.ЛАРИНА: Наша гостья Светлана Усачева, старший научный сотрудник Третьяковской галереи тоже здесь. Добрый день, Света, здравствуйте!
С.УСАЧЕВА: Добрый день.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А мы сегодня будем согревать наших радиослушателей в такой холодный день, будем согревать натюрмортом из цветов и фруктов Ивана Хруцкого.
К.ЛАРИНА: Ну вот «Цветы и плоды», я уже открыла. Здесь все на месте – и цветы, и плоды. Подробнее мы будем говорить в течение программы об этом художнике, который не стал великим художником в истории живописи.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, может быть, великим не стал, но в свое время был очень популярным, известным и любимым публикой.
К.ЛАРИНА: Вот об этом мы поговорим, но для начала мы определимся с чем? – со «Случаем» - раз, и с призами – два. Что ты хочешь? Что ты предпочитаешь?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Что сначала? Как ты скажешь.
К.ЛАРИНА: Давай с призами сначала.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Хорошо.
Итак, призы. Нужно назвать, я прошу вас назвать разновидность натюрморта, содержание которого напоминает о бренности человеческой жизни.
Вот раньше, люди, когда смотрели на такой натюрморт, они понимали, - это о вечном, о бренности.
К.ЛАРИНА: Ночь, улица, фонарь, аптека.
Так нужно что? – Предметы перечислить, или что?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Нет, просто как называется такой натюрморт. У него есть особое название.
К.ЛАРИНА: А! Понятно.
К.БАСИЛАШВИЛИ: +7 (985) 970-45-45. Как называется разновидность натюрморта, содержание которого напоминает о бренности человеческой жизни? О том, что все преходяще в этой жизни. Я даже уже подсказала. Все, кто правильно напишет нам на sms: 970-45-45, получат призы. Это и билеты в Третьяковскую галерею на все выставки - и на Крымском валу, и в Лаврушинском переулке, то есть, и на постоянные, и на временные, в том числе и на Ивана Шишкина, на Крымском валу.
А также у нас есть билеты на вернисаж Бориса Чернышева. Это художник ХХ века, но большей частью первой его половины. Художник, который работал и как монументалист, и очень интересный и как живописец, и как график. В том числе принимал участие в оформлении станции метро «Комсомольская».
Кроме того, у нас есть журналы «Третьяковская галерея» обо всех новейших выставках, о проектах, об итальянском искусстве ХХ века, о премии имени Третьякова, о Центре Пауля Клие в Берне. И, кроме того, каталоги новой выставки. Этот человек из династии Бенуа – Александр Бенуа-ди Стетто, но вот менее известен почему-то. Такая загадка биографии. Он и акварелью занимался, и живописью, и портретами, и натюрмортами, кстати говоря, тоже. У нас есть каталоги «Возвращение в Россию художника из династии Бенуа». Ну, вот и все.
К.ЛАРИНА: Ждем ваших ответов. А сейчас давайте нашу рубрику традиционную послушаем.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Это «Случай в музее». И сотрудник Третьяковской галереи Елена Герасимова приглашает вас
по-новому взглянуть на творчество Ивана Шишкина, чья выставка гигантская проходит сейчас в Третьяковке на Крымском валу.
СЛУЧАЙ В МУЗЕЕ
Е.ГЕРАСИМОВА: Шишкин очень любил путешествовать. Год строился примерно так: зимой он работал в мастерской, весной он совершал, как правило, какое-нибудь путешествие, настоящее путешествие куда-нибудь, а потом на лето он снимал дачу и работал уже в окрестностях.
Очень хорошо можно представить, как выглядит Кама, ну, то есть родина его: Средняя Волга, Кама, окрестности Елабуги, сосновые леса Вятской губернии.
Очень много он писал по берегам Финского залива, недалеко от Петербурга. Кстати, вот все вот эти дебри страшные написаны большей частью как раз по берегам Финского залива.
Было такое знаменитое путешествие в Крым на целое лето. Он вместе с семьей отправился в Крым с двумя своими учениками. На арбе переезжали из одного места в другое, забирались в горы, там писали что-то.
У него, кстати, морских пейзажей почти нет. А также любимые его сосны, только крымские, которые цепляются за скалы – выживают там. Как осыпаются камни, как там собираются тучи над горами.
Вот я, когда ходила с разными географами по этой выставке, вот расскажите, а вот здесь что? А здесь что?
Он говорит: - А вот здесь – видны горизонты, а вот здесь виден выход Балтийского щита; а здесь видно, что прошел ледник когда-то, и вот этот рельеф сделан ледником.
Его собственная выставка, когда он выставлял только этюды. А этюды он выставлял в Академии художеств по местам, где он их написал.
И вот там очень интересные названия этюдов, которые он написал в Мэри Хове, таком маленьком местечке на берегу Финского залива. Но по названиям вот интересно перечисление: Берег. Море после наводнения такого-то числа. Берег. Море после наводнения такого-то числа. Ему интересно было и то, что называется геоморфология – становление поверхности земли. То, как берега образуются, или русла рек, которые меняются. Вот, ему это тоже было очень интересно.
И еще. Это небеса, в которых облака. Когда я с одним знакомым географом беседовала о картине «Полдень в окрестностях Москвы».
Я всегда считала, что вот эти облака над полем – с дождем. То есть, дождь был, и еще дождь будет.
А он мне говорит: «Тут же типичный антициклон». Он мне сказал, что облака показывают такое состояние атмосферы, когда дождя уже не будет точно. И я теперь смотрю на эту картину совершенно иначе. Мне кажется, что Шишкин настолько приучает разглядывать мир вокруг тебя, так что это даже интереснее, чем собственно живопись, манера какая-то живописная.
Свою индивидуальность, эту манеру, он ее не выдвигает на первый план, а ему важно то, как устроен мир, все вот эти события вокруг, которые происходят. А это: география, ботаника, это геоботаника и так далее.
БЫВАЕТ ЖЕ ТАКОЕ!
К.ЛАРИНА: Поехали?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Поехали!
К.ЛАРИНА: Я тут запуталась в цветах и в плодах совершенно.
С.УСАЧЕВА: Сейчас я попытаюсь вам немножко помочь.
К.ЛАРИНА: Да, Света, вы нам объясните, потому что две картины я уже видела «Цветы и плоды» разные. И все «Цветы и плоды».
С.УСАЧЕВА: На самом деле, их гораздо больше, Ксения, Их очень много. И «Цветы и плоды» - это название такое обобщенное. Это название вообще типа натюрморта, который включает в себя изображение различных фруктов, плодов, в общем, произрастаний всевозможных земных даров.
И Хруцкий как раз стал тем художником, который именно эту разновидность натюрморта сделал наиболее популярной в конце 30-х – начале 40-х годов Х1Х века.
Это художник, строго говоря, первой половины столетия. И еще, если говорить более четко, это художник, который представляет очень интересный стиль в русском искусстве, стиль под названием «бидермеер», или «бидермайер». Немножко
по-разному это слово произносится. И, если его перевести очень точно, конкретно – это искусство порядочного человека. То есть, искусство буржуа, искусство городской среды, городского человека преимущественно. Может быть искусство помещика, который выезжает на лето в деревню. То есть, людей достаточно много, которые этим искусством увлекаются, а главное его достоинство – передать окружающий тебя мир, в том числе и предметы, максимально иллюзорно, так, чтобы на них было приятно смотреть, и можно было бы почувствовать, как они созданы, то есть, почувствовать их поверхность.
К.ЛАРИНА: То есть, переводя на современный русский язык: «Не грузите», что называется, да? (Смеется).
С.УСАЧЕВА: Да. Может быть, философского содержания в этих произведениях почти нет.
Хотя, надо сказать, традиция цветов и плодов она очень длительная. Она зародилась в европейском искусстве, еще в ХУП веке. И классический голландские натюрморты, если помните, они все как раз представляют цветы в вазах, окруженные различными предметами, плодами.
И, когда появилась у нас Академия художеств в ХУШ столетии, и эти натюрморты тоже постепенно там прижились.
Вот, кстати сказать, в ХУШ веке разновидностей натюрмортов достаточно много: там и зверопись – всякая дичь, и вот та разновидность…
К.ЛАРИНА: «Зверопись» называется?
С.УСАЧЕВА: Зверопись. Да. Когда вот представляли битую дичь и даже живых зверушек реальных.
К.ЛАРИНА: А разве не анималисты?
С.УСАЧЕВА: Нет, тогда это называлось, особая разновидность жанровая, я бы сказала, - зверопись.
Потом вот та разновидность натюрморта, о которой задан был вопрос. Я сейчас не буду ее называть, и вот в конце века появились вот эти самые цветы и плоды.
И так получилось, что в начале Х1Х века они практически вытеснили все остальные разновидности натюрморта. А Хруцкий стал самым известным живописцем в этой области. Вот благодаря чему?
К.ЛАРИНА: Чтобы сориентироваться уже окончательно, мы берем картину, которая 39 года.
С.УСАЧЕВА: Совершенно верно, Эта картина находится у нас в экспозиции. Она вызывает всегда неизменный восторг публики, причем самого разного возраста. Особенно меня всегда даже занимает момент, когда приходят школьники после занятий, явно все голодные. Они липнут к этому натюрморту.
К.ЛАРИНА: Да, да, да, да, да. Ну, я вам скажу честно, что вот я сейчас, как тот школьник, в таком же приблизительно состоянии нахожусь, и смотрю с вожделением на эту картину. Потому что такое ощущение, что они просто прямо пахнут – и цветы, и персики, и груши, и там еще в стакане что-то там такое налито.
С.УСАЧЕВА: В стакане вода, в ней плавает долька лимона. И вот это вот ощущение, что вода кисловата на вкус, да? А вот это – тыква.
К.БАСИЛАШВИЛИ: В этом есть что-то голландское, от малых голландцев, да? Потому что лимоны в натюрморте это идет, откуда мы знаем?
С.УСАЧЕВА: Совершенно верно, потому что традиция длительная, и художник использует как бы те предметы, которые изначально эти натюрморты и составляли, то есть: вазы с цветами, различные плоды экзотические вокруг – виноград и лимоны из них остались. Но вот уже особенность Хруцкого как художника и художника своего времени в том состоит, пожалуй, что он придал все-таки этому натюрморту несколько иной характер.
Вот обратите внимание: рядом с этими экзотическими плодами – плоды полей и огородов.
Вот Ксению привлекла тыква, насколько я поняла, и своим размером, и своей выразительностью. А затем там стоит корзина, полная смородины, рядом с корзиной – колоски полевые, то есть, вот совершенно обычный, на наш взгляд, да и на взгляд людей того времени, казалось бы, непритязательные плоды земные. Вот рядом с такими экзотическими, традиционными, эффектными, безусловно.
К.ЛАРИНА: А там есть какие-нибудь обязательные предметы, которые должны быть на такого рода натюрморте?
С.УСАЧЕВА: На классическом натюрморте обязательно должен быть порядок, прежде всего. И этот порядок обусловлен расположением скорее натюрморта и предметов, которые его составляют, а не того, что туда заключено.
Ну, плоды, конечно, в голландском натюрморте чаще всего экзотические, да? И цветы эффектные.
Вот у Хруцкого все уже немножко попроще. Но все равно – в центре ваза, вокруг расположены более крупные предметы, затем – более мелкие. И обратите внимание: если вы мысленно проведете треугольник, то как раз его вершина будет в центре вазы, вот над самым высоким из цветов. Таким образом, вроде бы все сложено достаточно свободно, непринужденно, а вместе с тем сохраняется правильность классической композиции. Вот в этом традиция.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, это, конечно, такой национальный очень натюрморт, потому что здесь еще васильки с колосками. Такой типичный поклон в сторону России.
С.УСАЧЕВА: Это уже может быть даже не поклон в сторону России, а особенности «Искусства бидермеера», - искусства широкого слоя населения, которое может быть представлено и горожанами, и сельскими жителями.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Кто-то узнает персик, кому-то будет видно колосок.
С.УСАЧЕВА: Совершенно верно. И, наверное, колосок все-таки будет ближе. Потом все-таки при взгляде на натюрморт у вас должно появляться ощущение какого-то дома. Верно? Вот где все эти предметы расположены. А, стало быть, ощущение жизни какой-то, жизни человеческой. И Хруцкий как художник классической эпохи, а вместе с тем вот уже как своеобразный новатор, это ощущение тоже делает очень камерным, задушевным, теплым. Это ощущение не богатого какого-то дома, верно? – Такого роскошного, пышного, а ощущение дома небогатого, может быть, доступного любому человеку, который на этот натюрморт смотрит, его разглядывает.
Обратите внимание, что все предметы достаточно простые.
Вот даже ваза. Она уже не бронзовая, не хрустальная
какая-то, как на классическом голландском натюрморте, а из обыкновенного, грубого фаянса.
Я вам вот что скажу: эта ваза была очень хорошо узнаваема современниками Хруцкого. Такие вазы, с изображением лисиц делали в это время – в тридцатые, сороковые годы на фабрике в Петербурге, фабрике Сергея Поскочина. Это был своеобразный ширпотреб той поры. И художник, когда он берет, ставит эту классическую композицию из обыденных предметов, как бы и делает ее не только узнаваемой, но и очень хорошо воспринимаемой всеми. Она для каждого представляет какой-то очень близкий, уютный уголок свой, ощущение своего родного быта.
К.ЛАРИНА: Давайте мы послушаем сейчас рубрику, мы сейчас на этой картине так сидим подробно, послушаем рубрику «Путь в галерею», о том, как она попала в Третьяковку. И дальше уже, после Новостей, наверное, пойдем уже поговорим поподробнее о самом художнике.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Слово Людмиле Маркиной, заведующей отделом ХУШ – начала Х1Х века.
ПУТЬ В ГАЛЕРЕЮ
Л.МАРКИНА: Художник закончил свою картину в 1839 году, и сразу выставил ее на Академической выставке осенью, как обычно всегда это и бывало. Именно за этот портрет и еще целый ряд произведений художника удостоили звания академика за отличные труды в портретной, пейзажной и особенно по живописи плодов и овощей.
Затем картина какое-то время находилась у художника, мы не знаем точно, когда, но еще при его жизни произведения приобрели такие петербургские коллекционеры Варгунины.
Зимой 1884 года Павел Михайлович Третьяков прибыл в Петербург. Он посетил выставки Товарищества передвижных выставок, Общества любителей художеств, академическую выставку. И вот в двадцатых числах марта – это мы знаем по архивным записям, он был на аукционе коллекционеров Варгуниных. Там он купил несколько работ: пейзажи Васильева «Перед дождем», ну и еще целый ряд пейзажей. И, по-видимому, тогда же он приобретает натюрморт кисти Хруцкого. Во всяком случае, у нас известно, что купил он натюрморт у супруги Варгунина – Ольги Ивановны. Как опять же известно из архива, за 500 рублей. Ну, и с тех пор картина так никогда и не покидала стен Третьяковской галереи.
Она вошла в первую опись Собрания 1893 года, но тогда она называлась «Фрукты и цветы».
Картина относится к немногочисленным шедеврам мастера. Практически никогда не посылали ее ни на какие зарубежные выставки. – Только в Москве. Вот последнее появление вне стен основной экспозиции – это было в 2004 – 2005 году на Крымском валу, на выставке «Пленники красоты».
Это один из самых любимых шедевров русского искусства. И я сама помню, когда меня первый раз в пятом классе привели в Третьяковскую галерею, то вот этот натюрморт, который я увидела в галерее, остался навсегда в моей памяти, на всю жизнь.
ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: И так получилось, что мы сегодня говорим о жанре натюрморта. Наша гостья – Светлана Усачева, старший научный сотрудник Третьяковской галереи, и наш герой Иван Фомич Хруцкий, художник, и картина его «Цветы и плоды».
Мы спрашивали наших слушателей, они уже ответили на все наши вопросы? Победителей ты хочешь? Девять человек.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Так много? Отлично!
С.УСАЧЕВА: Так есть у нас победители?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Есть, конечно. Мы спрашивали вас, как называется разновидность натюрморта, содержание которого напоминает о бренности человеческой жизни, о бренности бытия.
К.ЛАРИНА: Как? Как? Скажите, я не знаю.
К.БАСИЛАШВИЛИ: yanitas.
С.УСАЧЕВА: yanitas, а в русской традиции его называли «Суета сует».
К.ЛАРИНА: Как у нас пишут наши слушатели: «momento more».
К.БАСИЛАШВИЛИ: Можно еще: «Ярмарка тщеславия».
К.ЛАРИНА: Правильно ответили. Я сейчас перечислю имена наших победителей и первые три цифры ваших телефонов буду называть. Внимательно слушайте. (Перечисляет имена и номера телефонов победителей).
Ну что же, давайте перейдем уже к самому художнику.
С.УСАЧЕВА: Давайте, к его работам гораздо более жизнерадостным.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Тем более что у меня вопрос: мы говорим о тех, кто состоит в Третьяковской галерее, о тех художниках. В основном, это художники русские. Считается русский художник Брюллов, даже русский художник Семирадский, который был поляком.
С.УСАЧЕВА: Русским его тоже можно назвать.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Не по национальному принципу – по принципу школы и так далее.
Так вот, я обнаружила, что Хруцкого в Белоруссии считают своим художником. Его там зовут не иначе, как «Белорусский художник Иван Хруцкий».
С.УСАЧЕВА: Дело в том, что Хруцкий родился на территории современной Белоруссии. Он родился в Витебской губернии, как тогда говорили, сейчас Витебская область. Такое маленькое местечко Увла, оно до сих пор существует. Я вот, кстати, летом отдыхала в Белоруссии, мимо него проезжала. И с большой радостью отметила, что вот оно местечко, где родился один из моих любимых живописцев.
К.ЛАРИНА: Он поляк по происхождению?
С.УСАЧЕВА: Вот так нельзя говорить. Я даже специально консультировалась по этому поводу с нашими белорусскими коллегами.
Дело в том, что тогда это не территория Польши, - это территория Российской империи, и не территория Белоруссии. То есть, вот человек, родившийся в Российской империи. А вот национальность его определить получается трудно, они сами затрудняются. Но польским по происхождению считать его не хотят.
К.ЛАРИНА: Белорусы считают его своим?
С.УСАЧЕВА: Да. Белорусы считают его своим. Мы тоже считаем его своим и очень его тоже любим. И когда он родился, а это произошло в 1810 году. Вот, кстати, обратите внимание! Через два года, может быть, через два с половиной, ему исполняется 200 лет художнику.
Он с семьей своей, его отец был приходским священником, переехал вскоре в Полоцк, и в Полоцке учился на факультете свободных художеств в Полоцком лицее. Там вот получил это первоначальное художественное образование. А затем был Петербург, куда он приехал вольнослушателем в Академию художеств. Учился у Джорджа Доу. Все, наверное, помнят знаменитую галерею героев 12 года, созданную этим английским живописцем.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Портрет императора.
С.УСАЧЕВА: Да, совершенно верно. И впоследствии прошел курс наук и художеств уже в Академии художеств, то есть стал нерусским живописцем, как и Карл Брюллов. Собственно говоря, он его младший современник получается.
И надо сказать, что Хруцкий был вполне оценен в Петербурге. Он пользовался – я начала с этого, - колоссальной популярностью как живописец. Он был очень успешным художником. Вот это тоже приметы бидермеера. Художник, который, может быть, не хватает звезд с неба, его нельзя назвать гением. Но он действительно мастер, хороший мастер, высококлассный мастер. И при этом очень успешный, коммерчески успешный художник.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А кто тогда рядом с ним работал, чтобы понять конкурентную ситуацию? Кого еще покупали?
С.УСАЧЕВА: Брюллов, великий художник. Пожалуйста, вот его современники. Рядом с ним работает, заканчивает свою творческую деятельность Сильвестр Щедрин. Мы с вами как-то говорили о его работах, гениальный художник. Тропинин, Венецианов, то есть, художники первой величины, Кипренский. На их фоне Хруцкий может быть более скромен. Но, наверное, скромен, прежде всего, за счет тех сюжетов, которые он избирает. И главное востребован он, вот я говорю: средним классом, средним слоем населения. Его картины хороши не в галерее Эрмитажа, а в частном доме – в усадьбе.
К.ЛАРИНА: В интерьерах. Это салонный художник.
С.УСАЧЕВА: Нельзя его назвать салонным, Ксения – он гораздо более не то, чтобы глубок, но более камерный по содержанию.
К.ЛАРИНА: Ну, вы его любите. Это мы поняли.
С.УСАЧЕВА: Ну, я так люблю художников, о которых рассказываю, безусловно.
Но мне кажется, назвать его салонным, салонность все-таки что-то более поверхностное, на мой взгляд, вот в этом определении. Этот художник – художник для души, тем не менее.
Когда смотришь на его натюрморты, не только любуешься роскошью цветов и плодов, но вот чувствуешь, понимаешь какую-то особую камерность этой жизни, теплоту семейного очага.
Вот, кстати, он же не только мастер натюрморта, он превосходный мастер портрета и очень лиричный пейзажист.
Но я думаю тут уже немножко стоит опять коснуться его биографии.
Когда он отучился, и у нас, кстати, есть в галерее еще один его натюрморт, созданный в период учебы в Академии художеств 1836 года. Вот вы немножечко и запутались поначалу.
За этот натюрморт он получил Серебряную медаль, аттестат Первой степени, то есть, стал дипломированным, профессиональным художником. И вот именно эта тема получила сразу большое признание – ее стали покупать, эти натюрморты стали покупать. И естественно, как художник, который уловил этот момент, Хруцкий стал их делать во множестве. И использует в них всех примерно одни и те же мотивы. Вот появляется эта пышная тыква, в нее помещают персики, лимоны, груши и яблоки. Вот эта ваза замечательная. Затем у него есть несколько натюрмортов с театральным биноклем – такая очень изящная деталь, напоминающая о городском быте, о городской жизни.
К.ЛАРИНА: Свеча.
С.УСАЧЕВА: Да, свеча, натюрморты со свечой, совершенно верно.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Хотя у голландцев – очки. Ведь это был очень негативный символ. Это ложь, это значит фальшь некая.
С.УСАЧЕВА: О философском содержании, мне кажется, не стоит говорить, главное – о красоте, об умении иллюзорно воспроизвести эти предметы.
И как раз сороковые годы – это время расцвета творчества Хруцкого, когда он делает и натюрморты, и пишет портреты. Портреты своих современников, тоже может быть нам с вами уже неизвестных. Но среди них есть немало людей очень достойных, (например, книгопродавец Глазунов). И людей, близких ему – родственников.
К.ЛАРИНА: Жена. Вот там жена?
С.УСАЧЕВА: Да.
К.ЛАРИНА: Как называется? – «Портрет жены с цветами и фруктами».
С.УСАЧЕВА: Совершенно верно. Опять-таки любимая тема, которая не позволяет ему объединить и жанр портрета, и жанр натюрморта, и даже жанр пейзажа.
К.ЛАРИНА: То есть, там совмещение нескольких жанров получается.
Кстати, у нас тут, простите, вопросы есть от наших слушателей. Вот Ядвига очень интересуется, кто была жена Хруцкого?
С.УСАЧЕВА: Женой Хруцкого стала Анна Ксавельевна Бендновская. Вот тут я думаю польское ее происхождение, безусловно.
Женился он уже в 1845 году. До этого Хруцкий успел купить усадьбу. Усадьба его называется, до сих пор это место сохранилось, к сожалению, от усадьбы самой уже ничего не осталось, усадьба называлась Захарничи. И туда он в 1840 году приезжает, планирует свой собственный дом, сад разбивает – ну как настоящий помещик.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это где? Вот нынешняя Литва, да?
С.УСАЧЕВА: Да. Это неподалеку оттуда – между территорией Белоруссии и примыкающая к Литве.
И сначала он наездами там бывает, а когда женился, там поселяется вместе с семьей. А когда уже родился первенец у него – сын Иосиф, он там оседает совершенно, и в Петербурге практически не появляется.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Интересный вопрос еще для меня: кто были заказчики? Все-таки, это ближний круг, это люди со средним достатком, или высшие слои тоже заказывали у Хруцкого?
К.ЛАРИНА: Или помещики какие-нибудь.
С.УСАЧЕВА: Вы знаете, вот скорее люди со средним достатком. К.БАСИЛАШВИЛИ: Брюллов, наверное, где-то перехватил тех, кто выше, - я думаю так.
С.УСАЧЕВА: Ну, относительно со средним достатком, потому что среди них помещики, чиновники - местная бюрократия. Ну, и, наконец, митрополит Вильнюсский Семашко. Для него Хруцкий работает долгие годы. Можно сказать, он куплен с потрохами. Вот в какой-то момент…
К.ЛАРИНА: Он работает как? По натюрмортам, или по религиозным каким-то сюжетам?
С.УСАЧЕВА: Не только. Он для него пишет все. Для него он работает как копиист. Он украшает его дом, неподалеку от Вильно, копиями портретов религиозных деятелей, он пишет для него пейзажи окрестностей Вильно, он пишет портреты самого Семашко, естественно. Пишет натюрморты во множестве,
то есть, работает полностью по его заказам. И, надо сказать, Семашко им очень жестко руководит. Даже в каких-то своих заметках он отмечает, что ему нравится не только наблюдать, как творится произведение, но давать советы, указания.
Я не думаю, что всегда эти указания были художнику приятны. Наверняка. – нет.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Тут, наверное, нужно напомнить о том, кто такой Семашко, Иосиф Семашко – личность для того времени знаковая, выдающаяся, потому что это один из тех людей, который стоял на пути к воссоединению униатской и православной ветвей. Церквей – православной и униатской.
С.УСАЧЕВА: Совершенно верно. Я думаю, Хруцкий ему был и во многом обязан, и своим происхождением тоже с ним связан, потому что он тоже сын униатского священника.
Темнейшая личность. Но связь все-таки, прежде всего, была художественная и коммерческая, потому что Семашко платил Хруцкому за его работы, и это позволяло жить тому безбедно с семьей в своем поместье. То есть, это был его основной заказчик многие годы.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Интересно, где сейчас находится этот иконостас, который писал Хруцкий?
С.УСАЧЕВА: Насчет иконостаса я сказать не могу. А могу сказать, что произведения Хруцкого сейчас рассредоточены по самым разным местам и музеям. Они есть в Варшаве, и именно в Варшаве жили его потомки. Вот, в частности, уже в шестидесятые годы ХХ века портрет сына художника был приобретен у его потомков из Варшавы, и прибыл оттуда в Петербург.
Очень много, мы уже об этом с вами говорили, работ Хруцкого в Белоруссии, в Минском национальном художественном музее республики Беларусь. Их очень много в Петербурге, в Русском музее. И вот есть у нас сравнительно небольшая – 12 полотен художника, но очень разнообразная коллекция: здесь есть и портреты, здесь есть и натюрморты, о которых сегодня речь, и есть и жанровые композиции, ну, например, старушка, вяжущая чулок. Тоже портретом назвать нельзя, но очаровательная по своей скромности, уютности картина, которая позволяет этого художника назвать художником такого вот уютного, теплого, домашнего мира.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А он был религиозным человеком?
С.УСАЧЕВА: Я думаю да, он был православный, его дети православные. И вот в документах, которые касаются его усадьбы, какие-то купчие, еще какие-то документы юридические, там вся его семья именуется православной.
К.БАСИЛАШВИЛИ: То есть, это не случайный был выбор Семашко пал именно на православного художника.
С.УСАЧЕВА: Я думаю да.
К.ЛАРИНА: А вот семейный портрет – это его семья? Там женщина, как я понимаю, мать и трое детей.
С.УСАЧЕВА: Трое детей. Совершенно верно. Это из Русского музея. Его семья. Вы знаете, у нас в галерее есть так называемые интерьеры. Еще один жанр, которому художник себя посвятил, где он словно бы собрал все свои достижения. Ведь там есть и натюрморт в интерьере.
К.ЛАРИНА: То есть, что он там мастерскую художника изображает, или что?
С.УСАЧЕВА: Свои собственные комнаты. То есть, мы с вами, по сути дела, можем попасть в его усадьбу Захарничи.
К.ЛАРИНА: Интересно. А это популярный такой был жанр тоже? Без людей, просто интерьеры?
С.УСАЧЕВА: Очень популярный. Вы знаете, на протяжении первой половины века этот жанр пережил некую трансформацию. В двадцатые годы художники любили изображать интерьеры, не населенные никем – вот только пространство комнаты и предметы.
К.ЛАРИНА: Как декорация.
С.УСАЧЕВА: Нет, не декорация, но среда, среда жизни. Человек там присутствует, но незримо, вот как в натюрморте он присутствует незримо – мы по предметам можем определить его состояние, его мироощущение. Как бы незримый хозяин всегда все-таки здесь.
А в работах Хруцкого присутствуют члены его семьи. Вот у нас есть прелестная картинка: «Мальчики, рассматривающие альбом с картинками». И там изображен уголок комнаты усадебного дома. Мы можем увидеть, что ее украшало, какие предметы ее наполняли.
К.ЛАРИНА: А что украшало?
С.УСАЧЕВА: Вы знаете, очень скромная комната, но чрезвычайно уютная: там цветы, там стол с какими-то безделушками и предметами для письма. Уголок с картинами. Можно даже увидеть, какие портреты, пейзажи, натюрморты там есть. В частности, висит картина Моллера «Поцелуй». Это очень популярный в то время художник и популярный сюжет.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Который портрет Гоголя написал, Моллер .
С.УСАЧЕВА: Совершенно верно. И сидят двое мальчуганов прелестных, которые держат на коленях большой альбом с картинками, и его рассматривают. Вот такой образ уютного, домашнего, теплого мира.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Интересны еще сюжеты в связи с художником Хруцким – оказывается, периодически его работы появляются на аукционах. Вот к вопросу: где находятся произведения Хруцкого, поскольку они, как я понимаю, везде разбросаны. И не так давно на аукционе Макдугл появилась работа Хруцкого. Ее стартовая цена была 150 тысяч долларов. Проследить судьбу ее продаж мне не удалось, не нашла я. Может быть, так и осталась коллекция у аукционного дома – не нашлось финальных результатов торгов.
Эта картина «Святая Екатерина», где в образе святой Екатерины, библейской, евангельской, он изобразил свою жену.
С.УСАЧЕВА: Ну, я думаю это вполне логично. Художники так часто поступали, если модель рядом, модель любимая. Почему бы ее не запечатлеть даже вот в таком облике.
А что касается появления работ Хруцкого на аукционах, я думаю, что это тоже вполне закономерное явление, поскольку он был очень плодовит, и работ его действительно сохранилось много.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Причем, эта работа из Пражского собрания. То есть, она уехала в Прагу.
С.УСАЧЕВА: Да, вполне может быть, что вот она кочует, и каким-то образом я думаю, что в частных собраниях на сегодняшний день сохранилось достаточно много его работ, и они время от времени непременно появятся на том, или ином аукционе. И, кстати, думаю чаще всего появятся натюрморты.
И вот, возвращаясь все-таки к этой нашей сегодняшней основной теме, я хотела бы обратить ваше внимание вот на что: когда художник поселяется, наконец, в поместье, и практически его не покидает, от этого времени уже сохранилось довольно мало работ. Вот, казалось бы, такая вспышка интереса к нему и к его «Цветам и плодам». Сороковые годы – масса портретов, масса жанровых картин. А потом, видимо, семейные хлопоты, заботы. Основной заказчик Семашко, на которого он все время трудится и больше ни на кого времени не остается, или остается мало. И вроде бы спад в натюрмортах, их меньше, они более редкие, и главное – меняется их содержание. Композиция остается примерно та же, а вот исчезают последние остатки классической роскоши: уже там вы не найдете ни лимонов, ни персиков, ни ваз даже керамических. Это сельские корзины из прутьев, это коробы лубяные, ну, кстати, они и в ранних есть. Вот та сельская простота, сельская жизнь есть даже натюрморт, главный герой которого грибы и лук. Вот такие уже просто огородные культуры. Но изображает их художник с не меньшей любовью и с таким же вкусом вот к этой материальной, вечной стороне мира, что не устаешь ими любоваться, настолько они чудесно написаны.
К.ЛАРИНА: Он всю жизнь был востребованный такой художник? Художник, который хорошо продавался, что называется.
С.УСАЧЕВА: Я думаю, что пик его популярности и продаваемости, соответственно, пришелся как раз на сороковые годы.
Когда он жил уже у себя там, в поместье, то о нем постепенно, потихонечку стали забывать. И круг его заказчиков сузился, соответственно, наверное, и продавался он уже меньше.
К.ЛАРИНА: Он сам не преподавал?
С.УСАЧЕВА: Нет, он нигде не преподавал и вел жизнь такого сельского помещика.
Кстати, сохранился его автопортрет. Очень интересно, что этот автопортрет написан за год до смерти. Вот других мы не знаем. Очень благообразное лицо пожилого человека с седой бородой, действительно такого сельского помещика, небогатого, но вполне довольно жизнью, судьбой.
К.ЛАРИНА: А дети? Дальше вот как сложилась судьба его потомства?
С.УСАЧЕВА: Что касается братьев, я могу вам сказать: два младших брата. Обоих он привез в Петербург, но это было естественно раньше, как раз в сороковые годы, на пике успеха. Они оба учились в Академии художеств.
К.ЛАРИНА: А потом стали художниками, да?
С.УСАЧЕВА: Да, стали художниками, но их работ мы не знаем.
А вот, что касается уже сына Иосифа и других детей, то их судьба доподлинно неизвестна. Но, видимо, уже с художеством они связаны не были.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но, видимо, это какой-то парадокс, что на гребне славы, как говорится, художник уезжает в деревню, по сути.
С.УСАЧЕВА: Вы знаете, тому были причиной личные обстоятельства: у Хруцкого в 1840 году умер отец. И, поскольку на его руках остались младшие братья и вообще многочисленное семейство, он стал автоматически их опекуном и должен был о них заботиться. Именно поэтому он бросил, ну, не то, чтобы бросил, но вынужден был постепенно оставить свою столичную жизнь и заняться семейными, домашними делами: для него это было не менее важно.
Вот, кстати, тоже такая черточка, которая рисует его не как представителя богемы, полностью отданного этой художественной жизни, а как очень домовитого, семейного человека.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Скорее, как человека, может быть, ХУШ века, который ушел к садам, огородам и к полям.
С.УСАЧЕВА: Не знаю. Я думаю, что это опять-таки связано с бидермеером, вот как с самим направлением, как стилем жизни.
К.ЛАРИНА: Ну, а все-таки, возвращаясь к его определению, вот вы сами, даже при всей любви к нему, вы все равно его определяете, как художника, который, что называется, звезд с неба не хватал. Вот что ему мешало? На ваш взгляд, что ему не хватило, для того, чтобы стать в один ряд с Брюлловым, со своим современником?
С.УСАЧЕВА: Вы знаете, я думаю, ему-то как раз всего хватило.
К.ЛАРИНА: Так в чем же дело?
С.УСАЧЕВА: Он полностью состоялся. Но история искусства очень многообразна, и личности, которые ее составляют, многообразны. Хруцкий хорош этим. И, если его поставить рядом с Брюлловым, конечно, мы поймем, что это не гениальный художник, но художник достойный. Художник своего времени, может быть, более даже, чем Брюллов, отразивший всю художественную канву времени, и житейскую канву.
Брюллов гениален, он выдается из этого времени. А Хруцкий в нем остается. В этом его прелесть, его ценность.
К.ЛАРИНА: Как беллетрист на фоне гениальных писателей?
Можно так сравнить? – Хороший, да? Но беллетрист.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Хотя у любого есть совершенно не хуже Брюллова портреты девушек, например с гроздью винограда. Такие итальянские портреты – такая шикарная гроздь, набухшая! И такая же девушка.
Нет, я тут как раз хотела о работах Хруцкого сказать: вот эти девушки его с корзинами. Они тоже же выглядят, как живые натюрморты?
С.УСАЧЕВА: Конечно. Вот отношение такое к человеку тоже очень житейское достаточно.
К.ЛАРИНА: А кто ему мог составить конкуренцию именно в том жанре – в натюрморте?
С.УСАЧЕВА: Никто ему не составил, в то время никто ему не составил.
Есть натюрмортисты очень мало известные, которые следовали за Хруцким. Благодаря ему, «Цветы и плоды» в Академии стали очень важным жанром и исчерпали натюрморт как таковой. Весь жанр исчерпывался.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Появился класс, наверное?
С.УСАЧЕВА: Да, совершенно верно, класс цветов и плодов.
К.ЛАРИНА: А правда, что он еще и копировал собственные натюрморты для продажи? Или это норма?
С.УСАЧЕВА: Вы знаете, он не копировал их, а повторял. Копировать может другой художник. Когда мы говорим «копировать», это значит копировать с чьего-то оригинального произведения.
Хруцкий каждый раз был оригинальным. И, несмотря на то, что его натюрморты похожи, каждый из них представляет собой оригинальную картину. И, чтобы убедиться в этом, их нужно очень внимательно, очень подробно рассматривать.
К.ЛАРИНА: Найти 10 отличий? Да?
С.УСАЧЕВА: Совершенно верно. И вот, когда погружаешься в это рассматривание, находишь особую прелесть любования этим миром – подробностями его, деталями.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А конкуренты-художники, в том числе Брюллов, относились как? – Немножко свысока, принимали?
С.УСАЧЕВА: Они не воспринимали себя его конкурентами: каждый из них занимал какое-то особое свое место.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Не было такой войны – Брюллов - Хруцкий?
С.УСАЧЕВА: Нет, я думаю, что относились к нему все вполне доброжелательно, и вряд ли были какие-то тесные контакты между Брюлловым и Хруцким: все-таки разного полета птицы. Но каждый из них занял свое место и очень достойное в русской истории искусств.
К.ЛАРИНА: Много в Третьяковке его работ?
С.УСАЧЕВА: 12.
К.ЛАРИНА: У! Много!
С.УСАЧЕВА: 12, как я уже сказала. Конечно, достаточно много. Есть и портреты, есть и жанровые работы, и, конечно, натюрморты.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Давайте, сразу с залом сориентируем наших радиослушателей.
С.УСАЧЕВА: Да, натюрморт Хруцкого находится в 14 зале Третьяковской галереи, прямо, как вы войдете, вы его увидите. И он никогда не одинок – возле него всегда, непременно толпятся люди, и любуются этой красотой.
К.ЛАРИНА: Пройти невозможно, конечно, потому что аромат жизни от этих натюрмортов исходит.
Ну что ж, спасибо большое. Светлана Усачева, старший научный сотрудник Третьяковской галереи, которая познакомила нас с не очень популярным и не очень известным, а теперь очень популярным и очень известным художником – Иваном Хруцким. Спасибо вам большое!
С.УСАЧЕВА: Спасибо вам, приходите в Третьяковскую галерею.
К.ЛАРИНА: Ну, собственно говоря, сейчас мы и послушаем, куда и на что нам прийти.
«ЭХО МОСКВЫ» РЕКОМЕНДУЕТ:
К.БАСИЛАШВИЛИ: Выставки Третьяковской галереи только и успевай отслеживать. Вот еще одна новинка в Инженерном корпусе, это Лаврушинский переулок: выставка живописи, графики, скульптуры Бориса Чернышева. Он много работал как монументалист, трудился над оформлением Московского метро «Комсомольская». Работал художником на Люберецком заводе хозяйственного машиностроения, изобрел особую технику живописи на бумаге, писал темперой собственного производства. Писал и на газетах, но это уже из-за отсутствия средств.
На выставке представлены свыше 70 работ 30-60-х годов ХХ века. Живопись на бумаге и рисунок, скульптура из глины и шамота, фрески, мозаики.
Выставочный зал в Толмачах принимает экспозицию Александра Бенуа-ди Стетто. Вам решать: справедливо, или нет, остался неизвестным этот художник, представитель династии Бенуа.
На Крымском – живописи объекта Ольги Булгаковой и Александра Ситникова, художников поколения семидесятников.
Там же первая за десятилетия персональная выставка Ивана Шишкина.
Россияне всегда любили природу в изображении Шишкина, и потому Третьяковка решила пойти навстречу зрителям – по четвергам выставка работает дольше обычного – до 10 вечера. Касса закроется на час раньше.
Из грядущих открытий других залов – это, конечно, выставка Бориса Ефимова «Уроки истории ХХ века в картинках» с 15 ноября в Новом Манеже, Георгиевский переулок.
Агитационный фарфор времен китайской Культурной революции и великого кормчего Мао Цзэдуна в Музее современной истории на Тверской. С 16 ноября. Вот и сравните, кстати, с отечественным дореволюционным фарфором.
Выставка «Под царским вензелем» из собраний Эрмитажа продолжается. Добро пожаловать в кремль!