Скульптор Николай Андреев и его памятник Николаю Гоголю в Москве - Ирина Красникова - Собрание Третьяковки - 2007-09-02
Перед тем, как начать программу «Собрание Третьяковки», я хочу вернуться к «Книжному казино», и тем, кто пропустил, хочу назвать победителей наших окончательных, которые правильно ответили на сложнейшие вопросы наших гостей, правильно ответили на sms.
Значит, у нас было два вопроса, на которые вы на sms отвечали: в каком из подмосковных мужских монастырей есть дворец, построенный специально для женщин? Правильный ответ: Ново-Иерусалимский и Саввино-Сторожевский для царевны Татьяны Михайловны и царицы Марии Ильиничны.
И второй вопрос: сохранилась ли в Подмосковье хоть одна деревянная церковь 17 века. Если да, то где?
Да. В деревне Васильевская.
И наши слушатели, которые правильно ответили на эти вопросы, это: (перечисляет имена победителей).
Поздравляем вас!
Реклама.
Я сегодня одна, но одна, потому что моей партнерше сегодня так хорошо, что она решила не приходить на радиостанцию «Эхо Москвы» и не вести программу «Собрание Третьяковки». (Смеется).
Во-первых, хочу представить Ирину Красникову, заведующую отделом скульптуры 18-20 века Третьяковской галереи.
Добрый день, Ирина, здравствуйте!
И.КРАСНИКОВА: Здравствуйте!
К.ЛАРИНА: А во-вторых, хочу вместе с вами поздравить Ксюшу Басилашвили с законным браком, поскольку в эти минуты – ровно в два часа в Санкт-Петербурге, в одном из храмов, из церквей начался обряд венчания нашей дорогой Ксюши с ее молодым мужем, которому мы тоже передаем большой-большой привет.
Так что, Ксюшу поздравляем от всего сердца и надеемся, что она счастливая, красивая вернется на работу, когда положено, с молодым мужем. Так что вот, сообщаем вот такую новость. Я думаю, что наши слушатели тоже присоединятся к поздравлениям.
Ксюшенька, еще раз поздравляем. Я знаю, что ты сейчас не слышишь: сейчас у тебя очень важный происходит процесс, но передадут обязательно.
Ну что же? А мы сегодня будем говорить о совершенно потрясающем человеке, совершенно отдельном – скульпторе Николае Андрееве. Будем говорить на примере его памятника Николаю Гоголю, который в Москве находится, но не на том месте, где все его видят, а на том месте, где видят те, кто об этом знает, поскольку он находится во дворе на Никитском бульваре.
И.КРАСНИКОВА: Во дворе того дома, где скончался Гоголь в 1852 году, в доме князя Толстого.
К.ЛАРИНА: Да. Уже начали передачу.
Значит, понятно. Я думаю, что москвичи прекрасно знают, о каком памятнике идет речь, и прекрасно знают, почему так получилось, что в Москве два памятника Гоголю – один парадный, а другой – вот такой, как бы не парадный. Там своя история трагическая есть у этого памятника. Об этом мы сегодня поговорим.
Но перед этим я объявлю, что у нас, во-первых, есть призы для вас. Призы у нас есть, это, во-первых, видеопутешествия по Третьяковской галерее. Вот здесь компакт-диск CD-R «Третьяковская галерея. История, музейное объединение. Коллекция и жизнь музея».
И, во-вторых, последние новые номера журнала «Галерея», который издается Третьяковкой. Здесь все новости с великолепными репродукциями. То есть, это даже не журнал, это целый альбом Третьяковки, который мы сегодня вам отдадим, если вы правильно ответите на вопрос.
А вопрос я попрошу Ирину озвучить, который мы с ней придумали.
И.КРАСНИКОВА: А вопрос? Вопрос у нас такой:
Какое произведение Николая Андреева украшает фасад Третьяковской галереи и встречает всех, кто первый раз направляется в галерею и видит его сверху, на кокошнике Васнецова?
К.ЛАРИНА: Вот так! Отвечайте на этот вопрос. Что же это за произведение скульптора Николая Андреева на фасаде Третьяковки.
Пожалуйста. Наш номер, по которому можно sms отправлять: +7 (985) 970-45-45.
Ну, а мы начинаем нашу программу с традиционной рубрики «Случай в музее», а потом уже отправимся к Гоголю и к Николаю Андрееву.
СЛУЧАЙ В МУЗЕЕ
Какое-то время назад прихожане нашего храма возмущались, что икона находится в храме, а не в Успенском соборе в кремле, самая почитаемая на Руси икона – Владимирская Богоматерь.
Я при встрече с патриархом об этом сказал, и говорю: «Как нам быть? Все-таки вот возмущение прихожан – это серьезно, и надо как-то им разъяснить, что она находится на своем законном месте».
Святейший подумал и сказал: «Вы мне напишите, а я Вам отвечу». И вот он мне ответил письмом, которое находится сейчас в нашем храме, где он убежденно сказал, что она находится на своем месте, и что она находится там, где проходят постоянно службы, как полагается.
А в Успенском соборе в кремле там службы проходят очень редко. И, если кто-то хочет посмотреть, что написал патриарх, приходите, пожалуйста, в наш храм. При входе в храм висит это обращение святейшего патриарха.
БЫВАЕТ ЖЕ ТАКОЕ!
К.ЛАРИНА: Вот директор Третьяковской галереи сам вам рассказал Валентин Родионов об этой иконе, об этом храме. Я в этом храме была. Сам директор нам с Ксюшей Басилашвили экскурсию туда устраивал в этот храм. Так что всем советуем обязательно туда сходить, когда вы в Третьяковку попадете.
Ну, а мы начинаем наш рассказ о памятнике Николаю Гоголю Николая Андреева, скульптора.
Я, когда готовилась к программе, знала как бы всю эту историю, но освежила в памяти для того, чтобы все-таки понять. Я думаю, что Ирина нам расскажет, в чем же дело? Почему такой общественный резонанс был вокруг этого памятника, который задумывался именно как парадный памятник, и открытие его торжественное состоялось в апреле 1909 года в центре Арбатской площади. Но ужас, ужас обуял совершенно всех, кто этот памятник увидел, и в первую очередь людей, которые влияют на общественные умы. Я имею в виду Василия Розанова, который даже разразился статьей «В чем причина неудач», как она называлась? Я уж забыла, Ирина, да? То есть, он просто про этот памятник написал статью. И вообще, критика и все люди, которые этот памятник видели, они встретили его чуть ли не улюлюканьем, настолько были потрясены: «И это тот, кто воспевал «Тройку-Русь»?! Что же там такого страшного было изображено? Чем так поразил этот памятник?
И.КРАСНИКОВА: Так мы сейчас будем говорить именно о памятнике, а не об Андрееве?
К.ЛАРИНА: Давайте мы начнем с памятника.
И.КРАСНИКОВА: Поскольку в Третьяковской галерее есть всего лишь модель этой вещи, то, конечно, резонно было бы говорить именно о самом памятнике.
К.ЛАРИНА: Ну конечно, конечно.
И.КРАСНИКОВА: Конечно, перед скульптором стоит колоссальная задача: изобразить известного человека. В данном случае изобразить Гоголя. Вот уже по прошествии, наверное, почти ста лет со дня создания памятника Андреева, все равно как-то невозможно определиться – либо таким, как его изобразил Андреев, либо таким, как его изобразил Томский, либо таким, какой он существует в маленькой статуэтке Баха – Гоголь очень разный. Гоголь распадается в своем собственном творчестве на несколько периодов. И современники его знали и веселым, общительным, радостным человеком, человеком, могущим объединить вокруг себя каких-то своих единомышленников, читателей, и человеком последних лет, человеком, сжегшим свой том «Мертвых душ».
К.ЛАРИНА: Вот этот Гоголь скорее был изображен у Андреева, - предсмертный.
И.КРАСНИКОВА: Да. И именно вот этот Гоголь, и, в общем, весь смех Гоголя. Он идет к тому, что смех этот сквозь слезы. И памятник Андреев решил тоже создать таким, представляющим Гоголя в конце жизни, как бы подводящим итог всей своей жизни, всей своей творческой деятельности.
И хотя нам остались произведения Гоголя разного периода, и они характеризуют разные этапы жизни Гоголя, а не его творческие какие-то устремления разновременные показывают, тем не менее, к финалу Гоголь пришел человеком глубоко больным, человеком, отвернувшимся от общества, человеком, проживающим последние свои дни в доме своего знакомого князя Толстого, погруженного в страшные думы, в страшные мысли и сама его смерть, ведь она была ужасна, чудовищна: он практически умер от голода, он прекратил есть, у него начались какие-то невероятные кошмары. Это уже настоящий случай для психиатра. И его смерть так и трактовалась современниками, как что-то трагическое, что-то совершенно невозможное, какое-то наказание за грехи, и очень по-разному на это все смотрели его современники. И поэтому подход к решению памятника он не мог быть однозначным. Его нельзя было изобразить периода расцвета творчества, периода его «Вечеров на хуторе близ Диканьки», его даже «Ревизора». Скорее это период последний – переписки с друзьями, время сожжения «Мертвых душ».
К.ЛАРИНА: Понятно. Ирина, а можно Вам вопрос задать? Мне просто интересно: поскольку это был заказ, да? Он прекрасно понимал, для чего он этот памятник делает, скульптура – этот памятник в центре города, вот каким образом? Вот сейчас мы знаем, как проходят эти тендеры так называемые. А тогда? Как определялся конкурс? И скульпторы тоже свои какие-то макеты, модели представляли на этот конкурс. Каким образом происходило? Почему именно Андреев возник с его видением Гоголя?
И.КРАСНИКОВА: Андреев возник, конечно, не сразу. Мысль о создании памятника появилась еще в 1880 году во время открытия памятника Пушкину. Тогда писатель Потехин предложил тут же начать подписку и сбор средств на сооружение памятника Гоголю. И буквально в этот же день было собрано около четырех тысяч рублей на то, чтобы открыть памятник Гоголю. Но пока суд да дело, летом 80-го же года последовало высочайшее соизволение на образование Гоголевского фонда. И надо сказать, что к седьмому году, к моменту начала работы такой активной над памятником, этот фонд составил уже 114 тысяч рублей, плюс еще 110 пудов меди давали Демидовы. В общем, это конечно, очень большая сумма, достаточная вполне для сооружения памятника. То есть, она уже к 907 году к моменту была.
Но само назначение этой комиссии, образование комиссии, выбор скульптора еще затянулось на какое-то время. И в 1890 году, только уже спустя десять лет, Общество любителей российской словесности создало Комитет по сооружению памятника. И председательствовал во главе этого комитета московский генерал-губернатор. То есть, как говаривал Гоголь: «Приказано ждать, да и время не назначено».
И вот в 1901 году, уже спустя 20 лет, объявили условия конкурса и решали вопрос о месте. И, конечно, уже тогда понятна была фигура Гоголя. И очень много было всего: и персонажей не показывать, и это не обозначает, и это не означает, - в общем, ничего.
К.ЛАРИНА: То есть, каких-то масса была ограничений.
И.КРАСНИКОВА: Масса ограничений всевозможных, и, тем не менее, конкурс начался, и проекты подавались, и призы назначались, и деньги раздавались.
И, тем не менее, участвовал и Волнухин, и Бах участвовал. И, тем не менее, ничего путного из этого конкурса не вышло.
И вот в 1906 году Илья Семенович Остроухов, он художник, художественный деятель, попечитель Третьяковской галереи и человек очень хорошо осведомленный в том, что делается вообще в русской культуре, в художественной жизни в Москве, в Петербурге, что делается в Европе, в общем-то, наверное, он прекрасно понимал, что будет еще масса конкурсов и вряд ли возможно будет опять какой-то результат получить. Поэтому он предложил членам Комитета по сооружению памятников отказаться от конкурса и поручить создание памятника одному конкретному скульптору. Но только с тем условием, что все члены комиссии должны проголосовать за этот макет, когда они его увидят, за модель. И, если только будет один-единственный голос против, то проект отвергается.
Ну, и когда Комитет поддержал это предложение, во всяком случае, предложение-то остроумное. Вроде поддержали предложение, и был назван Андреев.
Андреева Остроухов, конечно же, хорошо знал. И среда художественная московская его тоже знала.
Он был автором памятника Льву Толстому, уже выставлялись на выставках и были приобретены для Третьяковской галереи портрет Боборыкина, были портреты Андреева, Качалова, Касаткина. И в том числе и бюст Гоголя, установленный на станции Миргород, к дню рождения Гоголя.
И, таким образом, все согласились с условиями Остроухова. То есть, вот здесь вот опять же, это воля случая. Случай привел Андреева не к конкурсу, а именно Остроухов, который знал его творчество, который доверил, и который, в общем-то, наверное, понимал, что в Москве все равно этот памятник сделать некому, потому что, если оглядеться вокруг, то московская школа скульптуры к началу ХХ века достаточно слабая была, и в отличие от Петербурга, где традиция имела столетний период, в Москве, к сожалению, это было где-то около 50 лет, и всех скульпторов можно было перечислить по пальцам. Практически на тот момент был один-единственный Волнухин, автор памятника Федорову-первопечатнику.
К.ЛАРИНА: Это учитель, кстати, Андреева?
И.КРАСНИКОВА: И учитель Андреева, и учитель Голубкиной, и учитель Конёнкова. Так что, и достаточно удачный памятник – хороший, скромный, достойный, очень достойный. И открыт, кстати, в тот же самый год, что и памятник Гоголю.
Ну и вот, по соглашению с комиссией, были подписаны все договора и Андреев начал работу над памятником Гоголю.
К.ЛАРИНА: Подождите, он сначала сделал модель, макет, да?
И.КРАСНИКОВА: Сначала получил согласие. И после этого он начал делать модель.
К.ЛАРИНА: Которая у вас в Третьяковке находится?
И.КРАСНИКОВА: Она находится у нас в Третьяковке, их было несколько вариантов.
Вообще Андреев очень закрытый человек. Переписки его обширной, как вот была, например, у Антокольского, ее нет. Поэтому о таком скульпторе очень тяжело говорить. Есть
какая-то канва его: вот родился, вот создал в такое-то время вот такую-то вещь.
К.ЛАРИНА: Послушайте, я столкнулась с фактом то, что меня очень поразило, и я не знаю, все ли скульпторы на это способны, что он прочитал всего Гоголя перед тем, как приступить к работе над памятником.
Вообще у него было два года. Все перечитал, он перечитал все произведения.
И.КРАСНИКОВА: Очень тщательно. Я думаю, что, во-первых, он… сам он как-то об этом так… Да, об этом его жена говорит, его сестры говорят, и он тоже сообщал. Но вот, чтобы он так вот мучительно размышлял с кем-то о переписке, что он отобрал такого-то, выбрал такого-то, перешел сюда, вот вдруг ему показалась идея вот эта интересна – этого нет. Он был человек замкнутый, он был человек молчаливый, человек-труженик. И вот он все работал, работал, работал, перерабатывал, перерабатывал. И в конце-концов он представил Остроухову вот то, что он сделал, а сделал он памятник мрачного, мрачного человека.
К.ЛАРИНА: Можно я процитирую газету того времени?
И.КРАСНИКОВА: Да, да, конечно.
К.ЛАРИНА (читает): «Эта страшная фигура, прислонившаяся к грубой глыбе камня. Ожидали образа, к которому привыкли, и вместо этого – голова, втянутая в плечи, огромный, безобразящий лицо нос и взгляд тяжелый, угрюмый, выдающий нечеловеческую скорбь. В сумерках и лунной ночью он будет прямо страшен этот бронзовый великан, замерший в позе вечной думы». Вот так восприняли современники этот памятник.
И.КРАСНИКОВА: Да.
К.ЛАРИНА: А как Вы оцениваете эту работу? Вот Вы лично?
И.КРАСНИКОВА: Ой-ёй-ёй! Ну, наверное, почти так же.
Конечно, он с одной стороны страшен. Страшно за человека, страшно за его творчество, страшно за все то, что с ним сделала жизнь: как его сломала, как его перекорежила. Да, но пластически я в восторге от этого памятника.
К.ЛАРИНА: По-моему, это шедевр!
И.КРАСНИКОВА: Это шедевр, конечно, с моей точки зрения, вот и по прошествии уже ста лет мы к нему как-то спокойнее стали относиться, но не совсем, если поставили все-таки еще один, все-таки решили, значит, кому-то тот мешал, раз поменяли одного на второго.
К.ЛАРИНА: А тот советского периода памятник?
И.КРАСНИКОВА: А тот советского периода, Томского, вполне респектабельный господин.
К.ЛАРИНА: Жизнеутверждающий.
И.КРАСНИКОВА: Да, утверждающий, шагает навстречу, крылатка развивается – все замечательно! Все замечательно! Великолепный памятник, памятник, который нужно обойти. И, может быть даже, и хорошо, что его перенесли с этого места, потому что здесь такая толчея, такая круговерть. Может быть, и хорошо, что, может быть, Гоголя надо было спросить: хорошо, что его перетащили туда, или нет? Здесь такая круговерть! А там он сидит во дворе этого дома. Он один. Он в тесноте, он зажат, его можно обойти, посмотреть. И ты понимаешь, как вот это все давит вокруг него, как он развернулся, как нахохлился.
К.ЛАРИНА: Согласитесь, он сам по себе писатель, он такой писатель-загадка. Человек, который не разгадан никем за всю
историю русской литературы. Вот он такого Гоголя и угадал сам Андреев.
Во всяком случае, это памятник идее, идее – как говорили в то время. Ну, наверное, так и есть – памятник идее, вот именно такой памятник жизни, такой памятник…. Ну мы сейчас можем смеяться и говорить, что это, наверное, не так, но памятник самодержавию, конечно.
И потом еще учтите, что памятник создавался в 1906, 1907, в 1909, 1908 годы. Это годы революционные, годы чудовищные, когда студенты в Строгановском училище, где Андреев преподавал, и ничего плохого своим студентам не делал –шпицрутенами их не порол, он их учил рисовать, он их учил лепить, они и составляют списки с их точки зрения достойных и недостойных, надобных, ненадобных им учителей. Но вот Андреева там, к счастью, нет: они его ценили. Но, тем не менее, представляете? Вот это действительно, вот этот бесконечный еще вот этот какой-то революционный наворот, бесконечные разговоры, бесконечные опять же поражения в Японской войне. Это все очень тяжелый, очень безрадостный, действительно
по-настоящему безрадостный период. Поэтому мне кажется, что просто иного памятника и быть не могло.
Андреев вообще-то не очень радостный скульптор. У него нет такого: а! Затанцевали! Этого нет. Хороводов у него как-то даже ….
К.ЛАРИНА: Кто-то из критиков его называет вообще трагиком по аналогии с амплуа актерским, если вот так на скульптора перенести. Все-таки он трагический персонаж.
И.КРАСНИКОВА: Возможно, возможно. Во всяком случае, он был скульптор думающий и скульптор, очень трепетно относящийся к материалу. Поэтому он не выплескивал сразу то свое создание, которое он делает. Он его не бежал сливать на следующий день – это было просто невозможно в его условиях и с его деньгами. Он долго-долго вынашивал замысел, потом его делал в глине, и уже потом в бронзу он шел.
К.ЛАРИНА: Итак, мы пока должны остановиться. У нас сейчас Новости. А после Новостей мы с вами послушаем рубрику «Путь в галерею», о том, как модель памятника Николаю Гоголю Николая Андреева попала в Третьяковскую галерею. Я назову имена победителей, у нас уже есть правильные ответы. И я думаю, что имеет смысл подробнее рассказать о судьбе самого скульптора.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Вот наши слушатели на нашей sms-ленте я смотрю уже дискуссия разворачивается кому больше какой памятник нравится. Одни говорят, что лучше тот, который стоит на площади, на бульваре, другой – тот, который спрятан.
Здесь есть еще несколько сообщений, которые я прочту.
Александр пишет: «Андреев не только прочитал всего Гоголя, но и встречался с психиатром для того, чтобы узнать подробности психологической жизни писателя».
И.КРАСНИКОВА: И встречался с сестрой Гоголя.
К.ЛАРИНА: С сестрой, да?
«…Трепетного создания памятника фразой: «Трогательно, глубоко, необыкновенно изящно и просто. Сколько страдания в этом мученике за грехи России»!
И.КРАСНИКОВА: Да, и после этого еще написал свою картину «Самосожжение Гоголя». Гоголь, сжигающий…. Чтобы было немножко так ясно.
К.ЛАРИНА: Да. И еще одно мнение: «Это удивительный Гоголь, - пишет наш слушатель. – Он смотрит. Идешь мимо, а он и голову поворачивает с насмешкой. Я несколько раз проверял – и страшно, и притягательно».
На вопрос наш: что такое сотворил Николай Андреев для фасада Третьяковки, конечно же, есть правильный ответ: это Георгий-Победоносец.
(Перечисляет победителей).
И теперь мы должны послушать небольшую нашу рубрику «Путь в галерею», в которой мы расскажем вам о том, как модель памятника Гоголю попала в залы Третьяковки, а потом продолжим наш разговор.
ПУТЬ В ГАЛЕРЕЮ
В собрании Фонда дореволюционной скульптуры имеется модель фигуры памятника Гоголю работы скульптора Николая Андреева.
У нас имеется как гипсовая, так и бронзовая модель.
Вот бронзовая модель она поступила к нам в 1928 году из музея иконописи и живописи Ильи Сергеевича Остроухова. И, насколько я знаю, что она была выполнена по заказу Остроухова. Она отливалась известным отливщиком Миглинником. И отливалась она в 28 году с модели в гипсе 1906 года.
Также в галерее имеется и гипсовая модель фигуры. Но она поступила к нам гораздо позднее, чем бронзовый отлив. Она поступила к нам в 34 году, уже после смерти самого Николая Андреева (он умер в 32 году) из семьи скульптора – от вдовы Гортынской.
Дело в том, что к нам пришло очень большое количество работ из мастерской Николая Андреева, и я так думаю, что вдова, когда разбиралась сама мастерская, вдова Гортынская передала нам большое количество работ. И среди них и была вот модель в гипсе.
А бронза – она была ранее приобретена именно из музея Остроухова.
ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ
К.ЛАРИНА: Напомню я вам также, что в гостях у нас сегодня Ирина Красникова, заведующая отделом скульптуры 18-20 века Третьяковской галереи, которую я хочу спросить: а сколько, в принципе, он простоял-то на этом месте сам памятник? Несмотря ни на что?!
И.КРАСНИКОВА: Так, сейчас будем считать, я такой математикой не занималась. Несите калькулятор.
К.ЛАРИНА: В 909 году поставлен. Хотя в газетах писали там:
«Взорвать, уничтожить»! Но он же стоял!
И.КРАСНИКОВА: Слава Тебе, Господи! Его не взорвали и не уничтожили, и простоял этот памятник до 51 года.
К.ЛАРИНА: То есть, даже и при Советской власти стоял?
И.КРАСНИКОВА: А почему ему не постоять при Советской власти, тем более что, как известно, этот памятник, содержащий критику в адрес предшествующего режима.
К.ЛАРИНА: Царского режима, да!
И.КРАСНИКОВА: Поэтому он был установлен.
К.ЛАРИНА: В чем же дело? А почему в 52 году решили?
И.КРАСНИКОВА: Но все равно – все те же самые проблемы и все то же самое остается.
К.ЛАРИНА: Куда его сослали?
И.КРАСНИКОВА: И вот этот самый – сложный, сложный Гоголь, он никому, в общем-то, по большому счету, наверное, чиновникам не очень-то и нужен был. Им нужен такой вот: «Птица-тройка»! В крылатке, веселый. И этот памятник отправили в Донской монастырь. И в Донском монастыре он простоял до 59 года.
А в 59 году уже был установлен во дворе дома номер 7, по Суворовскому бульвару, у дома, как мы говорили с вами, в котором писатель скончался. И во дворе этого дома он стоит и по сию пору.
И, может быть даже, это… Ну, конечно, для Гоголя это все очень характерно. Нечего тут разводить никакую мистику, но, тем не менее, как-то все это действительно: и прах самого Гоголя носили- переносили, и памятники ему, так сказать, перетаскивают. То есть, это все ну было, будет. Хорошо, хоть не уничтожают и не взрывают. И на том спасибо!
Вот. Памятники, все-таки, надо беречь какие бы они ни были. Потом потомки наши с ними разберутся. Уже потом решат. Конечно, очень тяжело по прошествии двух-трех месяцев решать. А вот 50 лет прошло, снесли, но, тем не менее, поставили. Значит, он все-таки простоял 40… получается два года.
К.ЛАРИНА: Да. 42 года. Жизнь целая, да?
И.КРАСНИКОВА: Да, жизнь целая. Почти столько же, сколько прожил Гоголь. Почти столько же.
К.ЛАРИНА: Вот смотрите: мы Николая Андреева, конечно, мы – советские люди, помним, прежде всего, как автора графической Ленинианы.
И.КРАСНИКОВА: Не только графической – скульптурной!
К.ЛАРИНА: Да.
И.КРАСНИКОВА: Весь Ленин пошел от Андреева. Все его натурные зарисовки, все его натурные портреты они потом в дальнейшем разрабатывались скульпторами. Ну, где-то там немножечко делались, как-то добавлялось, или убавлялось там что-то в соответствии с творческой манерой скульптора. Но в принципе весь облик его …
К.ЛАРИНА: Сохранился глазами Николая Андреева. Да?
И даже, насколько я знаю, даже его портрет Ленина на партбилетах, по-моему, тоже его.
И.КРАСНИКОВА: Да, да, да. Это его графический профильный портрет.
К.ЛАРИНА: Но там же была тоже история, связанная со скульптурой Ленинской, которую тоже не очень-то и покажешь всем.
И.КРАСНИКОВА: Это с которой?
К.ЛАРИНА: Нет? Не было?
И.КРАСНИКОВА: Да как-то я не знаю. Извините, я не знаю.
К.ЛАРИНА: Нет? Не было? Легенды, да?
И.КРАСНИКОВА: Может быть, что-то ваши слушатели расскажут. Я как-то, нет, я что-то этих легенд не очень…
Ну, его памятник Свободы опять же, уничтожили, тот, что стоял.
К.ЛАРИНА: Все-таки взорвали-таки.
И.КРАСНИКОВА: Да. Один памятник взорвали, но совсем не тот, который открывали в 1909 году, а статую Свободы, которая входила составной частью в памятник Советской Конституции. И находился он на том месте, где сегодня вся Москва гуляет – перед Моссоветом. Там, где сейчас стоит Долгорукий. А до Свободы стоял Скобелев. То есть, вот место гнилое.
К.ЛАРИНА: А что это за памятник статуя Свободы? Что там такое было?
И.КРАСНИКОВА: Памятник Свободы – был обелиск, обелиск архитектора Осипова. И к ней примыкала фигура женщины, такая немножечко в порыве, с закинутой головой, очень красивая, классицистического такого стиля голова. Вообще, Андреев был неплохой стилизатор. Он был очень восприимчив и к каким-то веяниям новым в скульптуре. Он интересовался и классикой, он интересовался и архаической скульптурой. Интересовался творчеством Бурделя. Ездил в Париж специально смотреть на него… не только на Родена. Он до этого Родена осматривал очень хорошо в Париже, потом он ездил туда – смотреть Бурделя. Его творчество оно как-то очень действительно разнообразно, оно очень разнопланово. И есть Гоголь, есть некие реалистические портреты такие, как Боборыкин и Толстой, и есть великолепная керамика: «Бабы тульские» из его поездки по Поволжью. И он привозил оттуда наброски мордовок, рязанских баб в роскошных крестьянских нарядах. Они действительно роскошными смотрятся, когда они выполнены в майолике в поливной, естественной для керамики - светящиеся, радостные, яркие, искрящиеся. Это тоже было в какой-то степени и увлечение, и дань моде. В это время скульптура стала полихромной.
И одновременно он работает над серьезными памятниками. Его памятник Газу на Девичьем поле в Москве. Он стоит до сих пор.
К.ЛАРИНА: А Островский у Малого театра?
И.КРАСНИКОВА: А Островский – это уже советская власть. Это уже 24 год. Эскиз в 29 году установлен.
К.ЛАРИНА: Великолепный памятник!
И.КРАСНИКОВА: Да, он такой вполне… Он вполне в реалистическом ключе, но в 29 году уже иной памятник поставить не могли.
С 22 года – два памятника перед зданием университета на Моховой – Герцену и Огареву, но после …
К.ЛАРИНА: А Толстой? Не было?
И.КРАСНИКОВА: Толстой? Нет, нет, нет, нет!
Он еще участвовал в конкурсе на один памятник. Были такие два замечательных русских святых – Дионисий и Гермоген. Они поддерживали ополчение против войны с интервентами польскими в 1612 году. Они были канонизированы. И вот в канун 300-летия и юбилея дома Романовых, и подвига этих святых было задумано поставить памятник Гермогену и Дионисию. И Андреев принял участие в работе над этим конкурсом. Но отношения у него уже с официальной властью сложились такие сложные после памятника Гоголю, что он, естественно, на конкурсе просто совершенно какими-то сложными, очень сложными путями, он принял участие. Но, поскольку на конкурс подаются зашифрованные работы, то и он нигде не обнаруживался, как Андреев. И вот, когда вскрыли конверт, он победил. И, когда вскрыли конверт, оказалось, что это тот самый Андреев. А памятники были спокойные, достойные, поскольку они стоять должны были на Красной площади, против памятника Минину и Пожарскому, то у него есть способность не столько к стилизации, у него есть и зрительская область в его вещах – они великолепно сочетаются со всем, с чем они стоят рядом. И на Красной площади, напротив памятника Минину и Пожарскому, он ни в коем случае не должен был выпячивать себя. Он должен был подчинить себя тому памятнику. Он сделал скромные, спокойные, достойные вещи, которые не конкурировали с этим памятником и могли спокойно, достойно смотреться.
Прошел по конкурсу! Все! Но, когда вскрыли конверт, и оказалось, что это Андреев, ну под благовидным предлогом конкурс отменили.
К.ЛАРИНА: Неужели так вот подействовала вся эта Гоголевская история? Такой шлейф тянулся, да?
И.КРАСНИКОВА: Всегда все было! Все действовало еще! Конечно, конечно, всегда все было.
И не победил петербургский скульптор, победил московский.
В это время Опекушин открыл Александру Третьему памятник не бог весть какой, Александру Второму памятник – тоже не бог весть какой. Тоже критиковали и ругали, но мы об этом сейчас как-то не очень говорим, потому что, в общем, и памятники-то те большого отклика не вызвали. А то, что он вызывает полемику – это замечательно! Значит, есть о чем говорить, есть о чем спорить.
И, когда объявлен был второй памятник этим же святым, Николай Андреев опять принял участие в этом конкурсе, но он послал брата в Петербург с тем, чтобы он из Петербурга в Москву прислал документы, и они пришли оттуда.
Поэтому жюри никак не могло заподозрить, что это опять оказался Андреев. Он опять победил в этом конкурсе.
Ну, тогда просто началась мировая война Первая, был 14 год и вопрос о памятнике отпал сам собой.
К.ЛАРИНА: Слушайте, вот смотрите, какая вещь: вот при всей все-таки практически ненависти к этому памятнику никто его не снес. Вот это меня поражает. Никто его не убрал.
И.КРАСНИКОВА: А кто его должен был убирать?
К.ЛАРИНА: Ну как? Московские власти – раз такой резонанс!
И.КРАСНИКОВА: Простите, какие?
К.ЛАРИНА: Городской голова.
И.КРАСНИКОВА: Городской голова. А деньги народные, а деньги, выданные, ну уж, может быть, тогда я не знаю, как сейчас, может быть, американские юристы поступили бы. Может быть, все вместе вкладчики собрались бы, да потребовали назад свои деньги. Я не знаю с кого? Ну, с кого?
Ну тогда городской голова очень торжественно этот памятник передал (городской голова тогда был Гучков) и он в день открытия – это было в воскресенье, 26 апреля 1909 года. Сначала отслужили торжественную литургию в храме Христа, потом процессия прошла по Пречистинскому бульвару, подошла к площади. Сдернули покрывало и, наверное, народ оторопел. Потому что уж конечно, то, что увидели, никак не ожидали. Хотя я думаю, что тоже понятно было, что какая-то кучка сидит. Ну, его называли по-всякому: его называли Мокрой вороной, его называли Кикимора. Просто негодовали. Тем не менее, были и хорошие отзывы. Репин о нем прекрасно отозвался.
К.ЛАРИНА: А как переживал Андреев такое?
И.КРАСНИКОВА: Он человек очень скрытный, он очень скрытный человек. Он не эмоционален. Сам он не выступил нигде и ничего не сказал. Но это от него и не требовалось. Я считаю, что от скульптора это не требуется – скульптор должен открыть свой памятник и показать: смотрите, люди добрые! Вот все, что я мог, я сказал. Скульптор должен говорить руками и мыслями, а не языком. Если он говорит языком, но это уже, наверное, что-то такое, чего он не может сделать руками. Все должно быть воплощено в памятнике. Ты два года над ним работал – изволь сделать все, что ты хотел. Сделал? – Гуд бай, в сторону!
К.ЛАРИНА: Слушайте, значит, Репин этот памятник принял и защищал?
И.КРАСНИКОВА: Толстой еще. Толстой принял его тоже.
К.ЛАРИНА: А из критиков?
И.КРАСНИКОВА: Критика была разная. И, как Вы говорили, Розанов был тут. И очень интересные Корзинкина высказывания. Один из московских и меценатов, еще и торговец, он очень интересно сказал, что в нем очень много души, и что это душа. «Это не статуй, это не статуй».
И художники некоторые говорили, что ему бы место в Третьяковской галерее, не на площади. Потому что все чувствовали вот этот обнаженный нерв.
Вот в памятнике нерв, нерв! И такая щемящая боль, которая в нем и сейчас чувствуется. Вот ничего нет. Может быть, это результат и «Ревизора», и «Мертвых душ». Вот результат того, что он так много смеялся. Вот смеялся, смеялся, смеялся, и понятно, что «Над чем смеетесь? – Над собой смеетесь».
К.ЛАРИНА: Понятно. Еще вопрос: каким должен быть памятник великому человеку, поставленный в городе, на площади? Вот каким он должен быть?
И.КРАСНИКОВА: Да, он должен быть, наверное… Надо осторожно выбирать персонаж для памятника. Вот как выберешь Гоголя, вот потом и ставишь сто лет один и тот же вопрос: каким должен быть памятник?
К.ЛАРИНА: Я сейчас смотрю внутренним взором своим, перебираю те памятники, которые мне лично хорошо знакомы в Москве, сегодня существующие, ну к которым у меня тоже есть какие-то внутренние претензии. У меня! Я не искусствовед, не критик, - просто, как у человека, который знаком с творчеством, допустим, Достоевского и с творчеством Чехова, у меня много вопросов по поводу памятников, которые у нас сегодня в Москве стоят: в Камергерском вот – Чеховский и Достоевский – около Библиотеки Ленина.
И.КРАСНИКОВА: А Шаляпин какой лежит на площади Восстания?
К.ЛАРИНА: Ну, Шаляпин лежит, можно, пусть лежит – он такой барин!
А вот Достоевский, который замер в такой странной позе – то ли он садится, то ли он встает. Это Рукавишников.
А Чехов чей? Тоже Рукавишникова? Не помните?
И.КРАСНИКОВА: Нет, не помню.
К.ЛАРИНА: А то я сейчас думаю: а вдруг я ошибаюсь? А вдруг? Вот почему я решила, что Достоевский должен быть вот такой, как он мне представляется. А вот он был такой на самом деле.
И.КРАСНИКОВА: Он был разный. Поэтому, конечно, когда ставят памятник такому сложному человеку, конечно, он должен быть очень разный. Конечно, разный.
К.ЛАРИНА: Вот барин-Шаляпин, это барин!
И.КРАСНИКОВА: И такой же – сидящий барин Алексей Толстой. Да? Около храма Вознесения. Никаких вопросов!
К.ЛАРИНА: Ирина, я пока Вас слушаю, нашла тут стихотворение, которое наши слушатели вспомнили, и просто обязана его прочитать. Это Александр Городницкий. «Два Гоголя» называется его стихотворение:
Два Гоголя соседствуют в Москве.
Один – над облаками дымной гари
Стоит победоносно на бульваре
И план романов новых в голове.
Другой – неподалеку, за углом,
Набросив шаль старушечью на плечи,
Ссутулился, душою искалечен,
Больною птицей прячась под крылом.
Переселен он с площади за дом,
Где в тяжких муках уходил от мира.
И гость столицы, пробегая мимо,
Его заметит, видимо, с трудом.
Два Гоголя соседствуют в Москве.
Похожи и как будто не похожи.
От одного мороз дерет по коже,
Другой сияет бронзой в синеве.
Толпой народ выходит из кино,
А эти две несхожие скульптуры –
Два облика одной литературы,
Которым вместе слиться не дано.
И.КРАСНИКОВА: Господи! К чему вся наша передача? Так хорошо сказать! Вот надо было этим начать и этим же закончить. Без всякого моего участия.
К.ЛАРИНА: Да ладно, перестаньте!
И.КРАСНИКОВА: Прекрасно! Прекрасно! Действительно, но вот так может сказать поэт, так может сказать тоже творческий человек. Потому что вот творчество оно отчасти на чувствах, конечно. Умение – да, но еще и чувство. Умение глубоко почувствовать, конечно.
К.ЛАРИНА: Где мы можем увидеть еще Николая Андреева в Третьяковке, если я захочу прийти и познакомиться с творчеством Николая Андреева, что я увижу?
И.КРАСНИКОВА: Где? В Третьяковке?
К.ЛАРИНА: В самой Третьяковке?
И.КРАСНИКОВА: А! В самой Третьяковке? Ну, портреты. Портреты. Сейчас, к сожалению, керамика у нас не выставлена.
К.ЛАРИНА: А бюсты есть его какие-нибудь?
И.КРАСНИКОВА: Бюсты есть. Боборыкин обычно стоит в экспозиции. Мы считаем, что это просто, конечно, из лучшей московской скульптуры, и вообще русской скульптуры этого времени.
И памятник Толстому, как правило, в экспозиции стоит. Баба, стригущая овцу, прелестная девочка. Но, к сожалению, мы тоже не так много скульптуры можем выставить. И как-то у нас так – и зритель, я бы сказала, зритель предпочитает смотреть живопись. Поэтому у нас скульптуру как-то, по образному меткому выражению кого-то, ставят туда, где надо бы стул поставить, но вот его, к сожалению, не нашлось.
К.ЛАРИНА: Это ужасно обидно! Тогда должен быть музей у Родена в Москве! Как образ – где скульптуры.
И.КРАСНИКОВА: Музей скульптуры уже есть – Церетели.
Там еще Бурганова есть. Но это тяжело. Это вообще тяжелый труд смотреть скульптуру. Тяжелый труд.
Вот почему-то ее действительно смотреть сложнее,
смотреть не так увлекательно: живопись она зрелищная, она яркая, она много берет на себя.
Но, тем не менее, конечно, все-таки мы стараемся обновлять свою экспозицию и выставлять какие-то еще иные вещи. Добавляем иногда терракоту, добавляем майолику в экспозицию. И тогда на выставке, у нас вот в музей Арсен мы как раз отправляли этот памятник Гоголю. Он был у нас на выставке.
К.ЛАРИНА: А если говорить о Москве, Андреевские скульптуры, которые мы перечислили, которые есть. А Дантон сохранился? Тоже его нет?
И.КРАСНИКОВА: Нет, нет, нет, нет. Вот, к сожалению, то, что из Андреевских вещей памятник Герцену и Огареву и Островскому, ну и вот наш Георгий. И все, между прочим, очень разные вещи, очень разные вещи. Вот идите и смотрите! Ну, вот.
К.ЛАРИНА: Он много вообще успел сделать за свою жизнь?
И.КРАСНИКОВА: У него портретная галерея огромная. Он, конечно, скульптор-портретист. И сделал он очень много, и он очень востребован был в советское время, когда делал деятелей Коминтерна портреты, портреты Ленина, вождей. И до революции он очень был дружен с артистами Малого театра, МХАТа.
К.ЛАРИНА: А Сталина не делал?
И.КРАСНИКОВА: Нет. Сталина у него нет, к сожалению. Может, как раз его время не пришло: он скончался в 32-м году и где-то очень недружен был с Меркуровым – у них были всевозможные трения по поводу того, кто какое место в ОРСе, в Обществе любителей. Ой, Господи, что я говорю? В ОРСе! И Меркурова он не любил. И вот, тем не менее, как раз Меркуров и стал.
Принял. Сменил Андреева, умер Ленин, умер Андреев, начался Меркуров со Сталиным вместе.
К.ЛАРИНА: Про театр, про то, что сейчас Вы сказали, дружен был. Он же декорации делал.
И.КРАСНИКОВА: Да. Он делал декорации для МХАТа, и он делал очень много портретов актеров МХАТа, и участвовал в капустниках, писал всевозможные эскизы костюмов и сценки всевозможные. И был дружен с актерами театра «Летучая мышь». И для них тоже много делал. Сделал много замечательных портретов: великолепный Балиев у него есть, очень неплохой Станиславский. Ну, Станиславский он такой – сродни вождям. Но там много хороших портретов.
И вот по поводу того, что кто-то из зрителей сказал по поводу психиатра? У него есть и портрет Баженова-психиатра, с которым он как раз консультировался.
К.ЛАРИНА: По поводу Гоголя?
И.КРАСНИКОВА: По поводу Гоголя, да. Есть у него и бюст, Баженовский портрет.
У него великолепные юмористические есть вещи. И, кстати, вот те львы, которые установлены, стоят при памятнике Томского сейчас на площади, они ведь остались Томскому в наследие от Гоголя. То есть, Гоголя перенесли Андреевского во двор, но не всего, а частично.
И.КРАСНИКОВА: Львы и фонари они остались, они Андреевские, они остались там. Сейчас оба памятника не то чтобы на реставрацию, но есть такая организация –
ар- консалтинг, которая занимается сейчас реставрацией и уходом за всеми памятниками в Москве, вот они сейчас будут проводить профилактические работы, что-то там с фонарями еще что-то отсматривают. Кому-нибудь придет идея в голову – лишить Томского его фонарей, к которым он уже прикипел.
К.ЛАРИНА: Значит, нам наши слушатели, которые все знают, конечно же, сообщили автора памятника Чехову в Камергерском: Михаил Аникушин.
И.КРАСНИКОВА: Спасибо!
К.ЛАРИНА: Дмитрий! Огромное Вам спасибо за то, что напомнили.
И спрашивают про Томского: а Томский-то чем знаменит, кроме памятника Гоголю?
И.КРАСНИКОВА: Памятниками Кирову в Петербурге знаменит, памятниками Ленину знаменит.
К.ЛАРИНА: Такой обычный советский придворный скульптор.
И.КРАСНИКОВА: Ничего себе обычный, советский! Он ведь был президентом Академии художеств – ни много, ни мало. Так что такой стандартный, нормальный выученик: грамотный, спокойный, вероятно неплохой организатор.
К.ЛАРИНА: То есть, делающий то, что от него ожидают.
И.КРАСНИКОВА: Ну да, - никаких тебе неожиданностей! Поэтому, вот потому ему и достался памятник Гоголю, что в это время его мог сделать либо Томский, либо Вучетич. Вот на этот момент как раз эти были два генерала от скульптуры, которые и работали.
Я ничего плохого про них сказать не хочу, потому что вся скульптура прекрасна.
К.ЛАРИНА: Не вся скульптура прекрасна, как мы поняли!
И.КРАСНИКОВА: Лишь бы ее не ковыряли и не сбрасывали с пьедесталов пока лет сто не пройдет.
К.ЛАРИНА: Всё! Мы закончили программу.
Ирина Красникова, наша сегодняшняя гостья. Говорили мы о Николае Гоголе и Николае Андрееве.
И, дорогие друзья, я думаю, что сегодня у вас должно возникнуть желание обязательно посетить этот маленький дворик на Суворовском бульваре и лишний раз взглянуть на памятник Николая Андреева.
Спасибо!
«ЭХО МОСКВЫ» РЕКОМЕНДУЕТ:
К.БАСИЛАШВИЛИ: «Золотая орда» уже в Москве! Но не волнуйтесь – все под нашим контролем.
Сперва - в Третьяковскую галерею.
В Лаврушинском переулке спокойно в прохладе обновленных стен принимает гостей зал Михаила Врубеля.
Отдел графики радует выставкой московских коллекционеров времен, когда старая Москва еще была не воспоминанием, и образованные Рябушинские, Щукины и Морозовы щедро приобретали искусство.
Выставка московских художественных коллекций – в залах графики Третьяковки.
Шли на поклон, платили дань, служили чужим богам, или героически боролись против нашествия? Неоднозначность отношений завоевателей и завоеванных и безусловность личности главного героя – Чингисхана. Комья земли из-под яростных копыт разлетались на съемках фильма Сергея Бодрова-старшего «Монгол».
Рабочие моменты съемок восстановлены объективом Александра Задрина. Но фотограф настолько внедрился в процесс создания кинокартины, в само время Чингисхана, что кажется, это фотографии из ХП века, а не современность.
Фотографии со съемочной площадки фильма «Монгол» в музее Современного искусства на Петровке.
В музее Изобразительных искусств имени Пушкина до 9 сентября нас очаровывает американское искусство.
В Историческом - полезно посмотреть настоящее золото прошлых времен: убережет от приобретений недешевых подделок в пафосных антикварных лавочках.
И, наконец, именно сегодня для посетителей открывается Царицыно.
Благодаря так называемой реконструкции, еще не парк развлечений, но уже и не «Синица»- заповедник ХУШ века.
Ведущая Ксения Ларина.