Художник Федор Васильев и его пейзаж "Мокрый луг" - Галина Чурак - Собрание Третьяковки - 2007-04-29
К.ЛАРИНА: Ну, что, начинается программа "Собрание Третьяковки". И здесь, в студии, Ксения Ларина. Добрый день, еще раз, и Ксения Басилашвили. Ксюша, добрый день!
К.БАСИЛАШВИЛИ: Добрый день!
К.ЛАРИНА: В гостях у нас сегодня Галина Чурак, заведующая отделом живописи второй половины Х1Х, начала ХХ века Третьяковской галереи. Добрый день, здравствуйте!
Г.ЧУРАК: Здравствуйте!
К.ЛАРИНА: А перед нашими глазами, - вот читаю, как написано: художник Федор Васильев и его пейзаж "Мокрый луч". Читаю, как оно есть.
Г.ЧУРАК: Какая досадная опечатка!
К.БАСИЛАШВИЛИ: Потому что буковка "г" превратилась в букву "ч".
К.ЛАРИНА: И получилась какая-то потрясающая картина, которую мы можем нарисовать в нашем воображении.
Но на самом деле, конечно же, "Мокрый луг", и большое спасибо нашим просвещенным слушателям, которые нас вовремя поправили. Вернее, не вовремя, - уже было поздно, но, тем не менее, спасибо огромное тем, кто откликнулся и сказал: "Ну какой же луч? Это же луг"! Конечно же "Мокрый луг".
Г.ЧУРАК: Это действительно "Мокрый луг", и картина оттого, что она не луч, а луг, ничего не теряет в своих достоинствах. Это одна из самых замечательных картин не только Васильева, и я беру на себя смелость сказать - одна из самых замечательных картин пейзажной живописи Х1Х века.
В ней столько естественности, столько простоты,
искренности, и вместе с тем души художника, что прав был Крамской, который написал Васильеву об этой картине, как только он ее получил из Крыма.
О том, как писалась эта картина и почему она писалась в Крыму, я расскажу чуть позже.
Так вот, Крамской написал в письме Васильеву, что "В этой картине вы весь раскрываетесь лучше, чем в ваших дневниках". Вот такая обнаженность душевная, вот такая откровенность, такая исповедальность.
К.ЛАРИНА: А давайте мы сделаем вот как: давайте мы ее попробуем описать, как это возможно средствами радио, чтобы нарисовать ее?
Г.ЧУРАК: Чтобы слушатели представили ее?
К.ЛАРИНА: Да, да.
Г.ЧУРАК: И правда, картина очень проста, как будто бы прост любой пейзаж. Ну, раз мокрый луг, значит, только что прошел дождь. Вот такой среднерусский, даже северорусский пейзаж.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Незамысловатый.
Г.ЧУРАК: Незамысловатый, нет. Равнинный, с легкими такими неровностями, с легкими всхолмлениями земли. И на переднем плане, почти в центре, такое маленькое озерцо, почти болотце. И уходят тучи, ветер разгоняет эти тучи, небо освобождается. И здесь трудно даже сказать, что является здесь главным героем - часть земли, или небо, которое над этой землей, потому что все живет и дышит единой жизнью: меняют свои очертания облака в одной части картины - справа от нас - они более темные, в левой части они уже чуть-чуть освещены где-то пробившимся лучом солнца.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это такая перемена погоды, перемена состояния.
Г.ЧУРАК: Это то состояние, которое любой из живущих на земле людей и могущих что-то сопереживать и чувствовать в природе, он испытывает всякий раз, когда поднимает глаза от земли к небу.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И чувствуется, как пахнет васильками, которые так нежно выписаны в самом углу картины, травой этой пахнет.
Г.ЧУРАК: Совершенно верно. Вот от этих облаков, от неба на землю падает свет, падают тени и свет. Эта игра света и тени - вот она, главный герой, главный смысл этой картины. И главное - душевность этой картины, и вот та песня, тот разговор, который превращается в песню в живописном произведении художника.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А это реальный пейзаж?
Г.ЧУРАК: Вы знаете, он и реальный, и нереальный, потому что писалась эта картина не где-то под Петербургом, где жил в основном художник, а она писалась в Крыму по этюдам, которые были созданы раньше, и главное - по воспоминаниям о своих родных и любимых местах. Художник как бы предчувствовал, что вряд ли ему удастся вернуться из-за своего здоровья, из-за того, что он тяжко болен, ему неожиданно пришлось уехать в Крым.
И вот, тоскуя по этим местам, он и написал эту картину, написал этот "Мокрый луг".
К.ЛАРИНА: Не луч, а луг!
Давайте мы тогда послушаем "Случай".
К.БАСИЛАШВИЛИ: "Случай в музее", - рубрика, с которой мы каждый раз начинаем и не можем ее пропустить. И Марина Элизессер сейчас представит эту интересную историю.
СЛУЧАЙ В МУЗЕЕ
М.ЭЛИЗЕССЕР: Довольно интересно бывает читать книги отзывов посетителей на выставках. Как правило, это очень такие прочувствованные, проникнутые любовью к искусству и к музею впечатления посетителей. Иногда даже в стихах.
Но попадаются записи самые разные. Бывает, что молодежь, в общем, хулиганит. Пишет, например: "Жаль, что при входе не выдают попкорн". Бывают такие записи, как бы озорнее.
Вот, например, в Книге отзывов выставки Александра Иванова "Библейские эскизы" есть такая запись: "Нам все очень понравилось. Приказываю выделить в фонд ГТГ 50 миллионов евро". Подпись - В.В.Путин. Это такая озорная шутка.
Но еще такие записи меня просто поразили, которые говорят о том, что искусство Иванова, а я просто напомню дорогим радиослушателям, что выставка Александра Иванова приурочена к 200-летию со дня его рождения. И вот его творчество, видимо, воспринимается, как очень актуальное, потому что вот такая, например, запись: "Мне очень понравилось. Рисуйте еще. Света". Или другая запись: "Спасибо, Александр, очень приятно смотреть на ваши потрясающие акварели. Анастасия".
Или: "Выставка Александра Иванова очень хорошо прошла. Но картины и эскизы не соответствуют некоторым преданиям. Пусть художник получше почитает. А в основном, нормально, но чувств можно побольше".
БЫВАЕТ ЖЕ ТАКОЕ!
К.ЛАРИНА: Ну, что не нравится Басилашвили? Я все пытаюсь ей варианты предложить "Мокрого луга" из Интернета. Никак не нравится! Ну, как бы понятно - тебе же описал человек, как должна выглядеть картина.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Колорит. Потому что все-таки свой колорит был у Васильева, а здесь - какое-то серенькое.
Г.ЧУРАК: Несомненно. Здесь тонкое и глубокое чувство тона, вот этих тончайших переходов одного, даже не просто цвета, а вот цвета в его оттенках, тональности от одного тона - в другой. И как-то Васильев писал тому же Крамскому: "Я до болезненности ощущаю вот эти тончайшие переходы одного тона в другой. Где другие видели толстый серый, толстый черный цвет, я вижу множество оттенков. До болезненности это ощущаю". И это мы видим в его картинах. Поэтому они столь действуют на нас.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вообще, уникальный художник, он эту картину написал в двадцать два года. Через год его уже не стало.
К.ЛАРИНА: Так, давайте мы про него начнем уже. 23 года ему всего было.
К.БАСИЛАШВИЛИ: У нас есть билеты в Государственную Третьяковскую галерею на выставки, о которых вы узнаете в конце программы, в нашей обязательной рубрике. Могу сказать, причем быстро, но недостаточно много: Ольга Розанова, в Толмачевском переулке, продолжается Александр Иванов, на Крымском. Ждем открытия новых пространств искусства ХХ века. В основном, интересно, что там будет представлено из советского наследия, что там поменяется.
Г.ЧУРАК: Мы тоже ждем.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да, ждем все. Вот обещали в мае, так что билеты могут понадобиться.
И, кроме того, предлагаю еще вам выпуски журнала "Третьяковская галерея". Здесь все о новинках в Третьяковской галерее, и о новых поступлениях, и о выставках, которые проходят и будут проходить.
Нужно ответить на два вопроса, по выбору, конечно.
Первый: Какая из европейских живописных школ оказала на Васильева как на художника наибольшее влияние?
И второй вопрос:
Кого можно считать первым и главным, наверное, основным учителем Васильева?
Вот такие вопросы. Присылайте ваши ответы на наш СМС эфирный ...7 (985) 970-45-45. Ну, а после половины часа мы еще и по телефону примем один ответ.
К.ЛАРИНА: Хорошо. Давайте продолжим, вернее, начнем - немножечко про него расскажем, да?
Г.ЧУРАК: С чего мы начнем? Его жизнь была так коротка, мгновенье: он как комета пронесся. Но оставил, как комета оставляет после себя очень такой яркий свет и след, так и Васильев оставил очень яркий, какой-то значительный след от
своего искусства.
Художник прожил 23 с небольшим года. За это время мало что, кажется, можно успеть сделать. Но им было сделано
все-таки так много, что вот до сих пор владеем этим наследием художника, и в крупнейших музеях находятся довольно основательные коллекции его картин.
Самые большие - это в Русском музее в Петербурге и в Третьяковской галерее.
К.БАСИЛАШВИЛИ: У него с самого рождения, по-моему, началась трудная жизнь.
Г.ЧУРАК: Да, всякого рода осложнения, начиная с того, что он был незаконнорожденным сыном. Родился он до брака своих родителей. И не имел права носить отчества своего отца.
К.ЛАРИНА: Да, но родители же потом поженились?
Г.ЧУРАК: Да, родители поженились, но это было спустя несколько лет. И следующие два ребенка, которые родились уже в браке.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Почему так произошло?
Г.ЧУРАК: Ну, как-то жизнь человеческая, она всегда была примерно одинаковая.
К.ЛАРИНА: Подождите, дело не в браке, но люди те же? Родители?
Г.ЧУРАК: Но законы были таковы, что не имел права отец записать своего ребенка своей фамилией и своим отчеством.
К.ЛАРИНА: И как он был записан?
Г.ЧУРАК: Он был записан так: не Александр Федорович, а Александр Васильевич. С другим отчеством. Это
все чиновничьи и государственные установления.
К.ЛАРИНА: Чье отчество он получил, чью фамилию?
Г.ЧУРАК: Он получил отчество как бы по фамилии своего отца - Васильев. Он как Васильев был записан, но как Александр
Васильевич. И с этим у него было много всяких осложнений всякого рода. Это его очень мучило, как состояние внебрачного ребенка.
Но, все-таки, чтобы нам перешагнуть через эту тему, потому что у Васильева, хотя жизнь коротка, и хотя событий таких крупных и как-то останавливающих на себе внимание не так много вместилось в эту короткую жизнь.
Но творческая жизнь, духовная жизнь, и такая духовная жизнь была очень напряженная.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но все-таки, интересно, все-таки это сказывается на его получении образования, как я понимаю, в дальнейшем?
Г.ЧУРАК: Это все сказывалось, но здесь просто все сошлось вместе: неполучение образования - это, прежде всего, его болезнь. Прежде всего! Он еще подростком совсем, мальчиком почти, уже проявив этот интерес, эту склонность к живописи, к живописному искусству, он поступил в рисовальную школу, она так называлась: Петербургская рисовальная школа на бирже. И очень многие художники оканчивали, или учились в ней - больше, меньше. Прежде, чем поступать в Академию художеств.
И, собственно говоря, несколько лет, проведенных в этой рисовальной школе на бирже, это было то основное и наиболее основательное, официальное образование художественное, которое получил Васильев.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А почему так рано? Почему в таком возрасте?
Г.ЧУРАК: Ну, можно было. Школа давала такие права, давала возможности.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Но я знаю, что он еще работать вынужден был, чуть ли не с 13 лет.
Г.ЧУРАК: Да, отец его принадлежал к очень мелкому чиновничеству, к мещанской среде. Отец рано умер. И сразу после смерти отца ему пришлось, как старшему мальчику, подростку участвовать в содержании семьи. И он сначала работал помощником у реставратора в Эрмитаже. И, кстати сказать, это во многом определило и оказало влияние на его интересы. То, что он соприкасался с настоящими произведениями искусства в Эрмитаже, то, что он входил в эту "кухню" живописную художников, старых мастеров. Это очень важно было для Васильева, и это повлияло на сложение его манеры творческой. И, прежде всего, на его интерес художественный.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А он приезжий был человек в Петербурге?
Г.ЧУРАК: Нет, он родился в Гатчине. Нет, он Петербургский был человек. Он эти места северной России, северной части были им особенно любимы. И мы еще об этом, наверное, скажем не раз.
К.ЛАРИНА: А кто его выделил из всех? Крамской?
Г.ЧУРАК: В этой Школе на бирже среди многих других преподавателей с 1862, с 1863 года преподавал и Крамской. Видимо, Крамской обратил на него внимание. Здесь даже нельзя сказать, что кто-то вот один его сразу выделил. Натура Васильева была такова: такая легкая, такая общительная, наполненная такими энергетическими свойствами, что он всегда обращал на себя внимание. Он выделялся среди массы людей.
И вот Репин, вспоминая позже, он и с Репиным был близок. Кстати сказать, и Репин, приехав в 1863 году в Петербург, начал свое образование вот с этой Школы на бирже. И там возможно в 1863 году они познакомились и с Васильевым. А потом эта дружба продолжилась.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А можно чуть подробнее об этой Школе на бирже? Потому что мы знаем - да, Академия художеств, такое официальное учебное заведение. А Школа на бирже - это что?
Г.ЧУРАК: Она вполне официальная. Это Петербургская рисовальная школа.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Почему "на бирже"?
Г.ЧУРАК: Потому что на основании биржи находилась.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Биржи прямо? Как интересно! А биржа где?
Г.ЧУРАК: А биржа в Петербурге. Но она занимала там какую-то часть помещения.
К.ЛАРИНА: Скажите, а правда, здесь вот, кстати, про эту Школу, где я нашла? - Естественно, в Интернете. Это называется: "Вечерняя рисовальная школа", что можно было работать и учиться?
Г.ЧУРАК: Да, да.
К.ЛАРИНА: Это вот важно было для него?
Г.ЧУРАК: Для него, наверное, тоже важно было. Потому что художники, которые начинали там свое образование, и учились этому мастерству художественному, рисовальному, живописному, они могли совмещать посещение этой школы и одновременно с заработком. Это касалось практически всех, кто приезжал откуда-то из провинции. Для них это важно очень было.
К.ЛАРИНА: А почему на бирже, Ксюша, как я вот вижу, школа, которая была основана министерством финансов. Поэтому нашли помещение такое.
Г.ЧУРАК: Но, тем не менее, это важный этап в жизни и в образовательном цензе Васильева, но не единственное, на чем нам стоит остановить внимание.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это настолько короткая жизнь, что кажется, что каждый год уже и каждое событие важным кажется. Понимаете, когда всего лишь 23 года, здесь вот так вот нельзя разбрасываться: все важно.
Г.ЧУРАК: Здесь какие-то 5-6 лет было отпущено судьбой ему для творческой жизни, для творческого созидания. И картины его почти наперечет, и каждая картина ценится очень, очень значимо: уж слишком невелико это наследие. Хотя мы понимаем, что за эти короткие годы создать столько, сколько создано им, это не каждому художнику дано. Это не каждому отпущено по жизни.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Что такое "Артели художников"?
Г.ЧУРАК: Это еще одно. В 1863 году группа художников во главе с Крамским, которые заканчивали Академию художеств, выставили свои требования Совету Академии художеств. Все эти 13, а точнее, 14 выпускников претендовали на получение золотой медали, которая очень важна была для заканчивающих Академию. И они выставили свои требования, эти 14, чтобы им разрешили писать выпускную работу на свободный сюжет, не на тот, который задает Академия, Академический Совет, а тот, который каждый, по своим склонностям выберет для себя. Академия воспротивилась этому, сочтя это бунтом, неповиновением себе. И тогда эти 14 учеников во главе с Крамским, а он был именно таким вот лидером среди художников. Это лидерство он сохранил на протяжении всей своей жизни.
Они демонстративно покинули Академию, отказавшись от всяких званий, отказавшись от возможности получения каких-либо наград, и основали свою художественную артель - Санкт-Петербургскую артель художников.
Вспомните, что в 1862-1863 году вышел роман Чернышевского "Что делать"? Все зачитывались этим романом. Это был роман эпохи, роман времени этого. И Артель художников Петербургская была организована по типу вот тех артелей, о которых писал Чернышевский в своем романе.
Артель эта просуществовала несколько лет. Но от того идеального представления - какого-то равенства, взаимопомощи, коммуны и коммунистическая в чем-то даже, от этих идеальных представлений, конечно, вскоре мало что осталось, хотя артель очень важную роль сыграла в отечественной художественной жизни.
К.ЛАРИНА: Васильев тоже туда вступил?
Г.ЧУРАК: Нет, он не был членом Артели, но он стал, начиная примерно, с 1867 года, 17-летним мальчиком, вот он где-то к этому времени закончил школу. К этому времени он познакомился с Шишкиным, который был постарше, чем он. И вообще, все те художники, имена которых нам придется сегодня упоминать, они все были старше его. Он был самым молодым среди них: и Репин был старше его.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Такой "легкий мальчик", - как его вспоминал Репин.
Г.ЧУРАК: "Легкий мальчик", "Легкий мячик", который вот так вот прыгал, катался между Крамским и Шишкиным", - так вот писал о нем Репин в своих воспоминаниях.
И Васильев был одним из таких посетителей этих четвергов.
К.ЛАРИНА: Но членом Артели он не был?
Г.ЧУРАК: Это не столь существенно, главное, что он находился в кругу этих художников.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Его просто не приняли?
Г.ЧУРАК: Да ему и не нужно было какого-то особого статуса. Там же не было партийного билета. Но, тем не менее, его приняли, потому что он был постоянным посетителем этих четверговых вечеров. А эти вечера состояли из того, что художники рисовали все вместе. Каждый мог рисовать что-то свое, сидя за общим столом. Было легкое чаепитие, были споры, чтение книг. Книг самых разных - и литературных, только что выходивших произведений, и публицистики русской.
Вот шло такое образование людей шестидесятых годов позапрошлого века - шестидесятников. Пройдет сотня лет, и еще одни шестидесятники возникнут.
И мне часто приходится сейчас вспоминать имя Репина. Он позже будет говорить: "Я - человек шестидесятых годов. Для меня не умерли идеалы Чернышевского, Добролюбова". И так далее. Он перечисляет целый ряд имен, которые были кумирами эпохи. Вот на этой почве, на этой земле, вот среди этих разговоров шло такое вот возмужание, воспитание, взросление этого мальчика, развивалось его искусство.
К.ЛАРИНА: Давайте мы сейчас послушаем новости, потом продолжим программу. И следующую часть начнем с рубрики "Путь в галерею", из которой вы узнаете, каким образом картина "Мокрый луг" попала в Третьяковку.
К.ЛАРИНА: Продолжаем программу "Собрание Третьяковки". Сегодня мы смотрим на картину Федора Васильева "Мокрый луг", восхищаемся этим замечательным пейзажем, и вспоминаем очень короткую, как луч, жизнь Федора Васильева, нашего сегодняшнего героя.
В гостях у нас Галина Чурак. Программу ведут Ксения Басилашвили и Ксения Ларина.
Давайте мы сделаем так: я список победителей прочту, которые ответили на наши вопросы на СМС. Потом мы примем звоночек с правильным ответом, надеюсь, а потом дадим рубрику "Путь в галерею".
Давай, повтори нам, пожалуйста, вопросы, Ксюша.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Вопросы были следующие:
Какая из европейских живописных школ оказала на Васильева как художника наибольшее влияние?
И второй вопрос:
Кого можно считать первым и основным учителем Васильева?
К.ЛАРИНА: (перечисляет победителей).
А теперь внимание! Телефон прямого эфира: 783-90-26 не московский, да, Ксюша?
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да! Давай не московский.
К.ЛАРИНА: Не московский, пожалуйста, и не Подмосковный. Давайте уступим место нашим слушателям, которые слушают нас в далеких городах. 783-90-26. Выбирайте любой вопрос.
Алло, здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте!
К.ЛАРИНА: Вы откуда звоните?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Я звоню из Перми. Я могу предположить, что это Шишкин.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вы абсолютно правильно предполагаете.
К.ЛАРИНА: Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Меня Елена зовут.
К.ЛАРИНА: Елена, очень приятно. Оставляйте, пожалуйста, номер вашего телефона. Это действительно Шишкин, про которого мы еще не сказали ни слова. Пока только про Крамского говорили.
И правильный ответ на второй вопрос, Ксюша.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А второй вопрос - это Барбизонская школа. Пленерная натурная школа. Художники выезжали, рисовали с натуры природу, и там нужно сейчас, наверное, будет более подробно прокомментировать эти два ответа.
Г.ЧУРАК: Я очень радуюсь, всякий раз радуюсь, какие образованные у нас с вами слушатели, что они все знают. То, что не знают, они успевают посмотреть. И с этого момента начинают знать.
Но сначала - Барбизонская школа. Это действительно группа французских художников 30-х, 40-х, самое начало 50-х годов, которые работали в окрестностях недалеко от Парижа в таком местечке, в деревушке даже, точнее - Барбизон. И своей такой художественной задачей ставили перед собой овладение вот такой естественностью природы, естественностью передачи ее на холсте.
К.ЛАРИНА: Это фотографичность какая-то, или что?
Г.ЧУРАК: Нет, наоборот - естественность - уход от такой засушенности пейзажа, от академических канонов. И приближение пейзажа к естественной жизни, к дыханию природы, к стремлению уловить в природе вот то, о чем вы говорили, когда я пыталась описать картину Васильева "Мокрый луг": дыхание природы, живое движение света, воздуха - то, из чего развился. И они, собственно говоря, начинают вот эту пленеристическую линию - пленера, воздуха в пейзаже в европейском, и русский пейзаж к этому подключается вскоре.
И вот Васильев этих художников, хотя он никогда не бывал во Франции, но в 1863 году Академия художеств Петербургская получила замечательный подарок: коллекцию графа Кушелева-Безбородко, который собирал произведения, в частности, французских современных, в то время для него, французских художников и немецких художников, и в коллекции которого была вот эта вот Барбизонская школа очень хорошо представлена. И Васильев, как он сам говорил: "Без конца бегал в Кушелевку смотреть вот эти произведения".
И действительно, когда начинаешь анализировать, сравнивать массивы его картин, Васильева, с этими художниками Барбизонской школы, то находишь много общего. Но я не стану об этом подробно говорить, потому что нас это уведет очень глубоко, и слушателям станет это скучновато слушать.
К.ЛАРИНА: Давайте мы сейчас послушаем "Путь в галерею".
К.БАСИЛАШВИЛИ: "Путь в галерею", да.
Любовь Захаренкова представит эту рубрику.
Тут, кстати, много есть таких значимых моментов в биографии Васильева.
ПУТЬ В ГАЛЕРЕЮ
Л.ЗАХАРЕНКОВА: Картина была куплена Третьяковым в 1872 году у самого Васильева.
Но история покупки этой картины не вполне обычна.
Третьяков очень рано оценил дарование художника и внимательно следил за его творчеством.
А Васильев жил в Петербурге, а Третьяков жил в Москве. Покупал картины у художника при непосредственном участии художника Крамского, близкого друга Васильева. И, по сути, он становится главным покупателем произведений Васильева.
Но в 1871 году художник тяжело заболел и вынужден был поселиться в Крыму, в Ялте. Средств у него не было, и он обратился к Третьякову за деньгами.
Третьяков просто так денег художникам не давал, но в данном случае, зная талант Васильева, он все-таки несколько раз посылал ему деньги, как бы в счет будущих произведений.
Васильев за зиму 1871-1872 года в Крыму закончил только одну картину "Мокрый луг" и готовил ее к конкурсу Общества поощрения художников в Петербурге, и сообщил Крамскому, что
на картину уже и покупатель есть в лице великого князя Николая Константиновича.
Третьяков очень боялся упустить эту картину. Он просит, чтобы Васильев прислал ее в Москву. Но Васильев не успевает прислать ее в Москву, так как конкурс открывается очень скоро.
И тогда Третьяков, боясь упустить эту картину, сам едет в Петербург, до конкурса смотрит ее и решает ее приобрести.
А между тем, долг Васильева Третьякову к этому времени составлял более тысячи рублей.
Васильев, конечно, назначил достаточно высокую цену за этот пейзаж: он назначил тысячу рублей. Но Третьяков вынужден был согласиться. И таким образом картина попадает к нему.
ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ
К.ЛАРИНА: Вот такая интересная история. Что-нибудь добавите?
Г.ЧУРАК: Да. Это все так. Здесь добавлять можно много
каких-то деталей, которые действительно значимы для биографии Васильева.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Вот я сразу хочу спросить про долг: почему были такие долги? Тысяча рублей - это же огромная сумма.
Г.ЧУРАК: Я хочу снова обратиться к словам Крамского, который, говоря о Васильеве, вот есть у него, чтобы мне не путаться в этих словах, я хочу прочесть эту фразу Крамского:
"Он (имеется в виду Васильев), - этот мещанин по происхождению держал себя всегда так, что незнающие его полагали, что он, по крайней мере, граф по крови".
К.ЛАРИНА: Молодец!
Г.ЧУРАК: В нем что-то такое от денди: он очень любил модно одеваться. Денег мало было, но он очень любил модно одеваться. Он молод, он красив, он привлекателен. Он играет на скрипке, у него много друзей, он - еще раз повторяю, - он легок в общении.
И тот же Репин говорил: "Было в натуре у Васильева что-то Моцартианское", от Моцарта как бы. И Репин тоже сравнивал Васильева по статности, по легкости поведения с Пушкиным. Что вот по стати своей.
К.ЛАРИНА: Легкость пера, наверное.
Г.ЧУРАК: Легкость пера и вот такая необлегченность вместе с тем. Но при всем при этом, вот притом, что Васильев любил веселые компании, любил бывать, успевал бывать на всех выставках, на концертах, в кругу друзей, он очень много работал. Он был очень работоспособен. - Вот это все соединялось в человеке. Эти качества его проявлялись еще, когда он был совсем юн и здоров, когда он жил в Петербурге. Эти же качества - любви к красивой одежде, к красивым и дорогим вещам: к коврам, вазам - они проявлялись, вот эти качества, проявились и когда он уехал в Крым, заболев тяжело. Врачи поставили ему жестокий диагноз, он определялся тогда одним словом: чахотка. Но это был туберкулез горла и легких. И он вынужден был поселиться в Ялте.
Ялта ведь середины Х1Х века, это совсем не то, что Ялта
середины ХХ века, или нынешняя Ялта. Это маленький совсем поселочек, который очень бурно рос и бурно развивался.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А уж как там страдал Чехов, мы помним по его воспоминаниям, по его дневникам.
Г.ЧУРАК: Ну, литература дает многие примеры.
Но надежда на выздоровление, благодаря вот этому благодатному климату, у Васильева была сильная.
К.ЛАРИНА: Как он переносил вот эти вот дни болезни? Насколько изменилось его отношение к жизни, его характер?
Г.ЧУРАК: Я об этом расскажу. А когда говоришь: бедность - этого просто не нужно и невозможно.
К.ЛАРИНА: Он в это время писал что-нибудь?
Г.ЧУРАК: Нет, в основе всего лежало его творчество. Он работал безумно много.
К.ЛАРИНА: То есть, в это время писал, или не писал?
Г.ЧУРАК: Писал, конечно, обязательно.
Когда он приехал в Крым, он был не то что разочарован крымской природой, но она не пришлась ему по душе. Ему как-то не пришлась эта яркость красок, безоблачность неба, шум моря. Хотя море увлекло его вскоре очень сильно.
К.ЛАРИНА: Он вспоминал пейзажи любимые свои Подмосковные, да?
Г.ЧУРАК: Да. Не столько Подмосковные, сколько вот эти - под Петербургом, севернее.
К.ЛАРИНА: Простите, еще такой вопрос: а сколько он прожил от поставленного диагноза и когда он узнал, что случилось?..
Г.ЧУРАК: Два с половиной года. Он уехал осенью-зимой 1870 года, ну, может быть, чуточку побольше - зимой 1870 года он заболел, и где-то к весне определился диагноз.
Весной сначала 1871 года он уехал в Тамбовскую губернию, потом - немножко южнее, на Украину, в имение графа Строганова, который покровительствовал ему. А затем, к осени 1871 года он уехал в Крым.
К.ЛАРИНА: Кто-нибудь поддерживал его? Был какой-то ближний круг?
Г.ЧУРАК: Вы знаете, его поддерживали друзья его, и вот покровитель Строганов, который именно покровительствовал ему. Он много как-то помогал ему в творчестве.
А вообще, жил в Крыму Васильев на деньги Общества поощрения художников. Но это были мизерные деньги, он очень бедствовал. И на свое творчество.
К.ЛАРИНА: То есть, он один там жил, в Крыму?
Г.ЧУРАК: Он жил сначала один, затем к нему приехала его матушка вместе с младшим братом Романом, которого очень любил Васильев. И часто имя его вспоминается в письмах.
Ой, я все время перескакиваю! Нет стройности рассказа.
К.ЛАРИНА: Мы не можем прожить целую жизнь, жизнь
23-летнего человека! Нет и не будет стройности никакой! Не будет!
Подождите. Он с мамой. И мама с ним уже до конца, до смертного часа с ним?
Г.ЧУРАК: До конца, до конца. И брат Роман.
У Шишкина была еще сестра - Евгения, Женя, к которой очень нежно относился Васильев, и не так много сохранилось писем, но есть письма к ней, в которых он называет ее то Женечка, то Женька, то милая Женя, - в письмах. И письма очень такие...
К.БАСИЛАШВИЛИ: Он был влюблен.
Г.ЧУРАК: Нет, это родная сестра.
К.БАСИЛАШВИЛИ: А! Сестра Шишкина?
Г.ЧУРАК: Нет, сестра Васильева, на которой женился Шишкин. И они породнились. Но знакомство Шишкина и Васильева состоялось немножко раньше, чем женитьба Шишкина на Жене Васильевой. И еще до отъезда в Крым Шишкин и Васильев ездили на остров Валаам. И там, на острове Валааме в 1867 году, в Крым уехал Васильев в 1871 году, а в 1867 году...
К.БАСИЛАШВИЛИ: Господи, а сколько ж ему лет? - 17?
Г.ЧУРАК: Да. 17 лет. Когда он уехал на Валаам, и на Валааме написал вот такую очень милую картину "В церковной ограде. Старое кладбище Валаамского монастыря". Она находится в Собрании Русского музея, всегда висит у них в экспозиции.
И здесь вот такие раскидистые купы, с такими широкими купами липы, поляна, церковная ограда.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Солнца много.
Г.ЧУРАК: Такой ясный, северный, но ясный и очень ласковый летний день. И фигуры двух монахов, которые идут по дорожке и беседуют.
Оттуда же, с Валаама, Шишкин привез картину, которая, в общем, примерно так же называется и то же самое место изображает Шишкин. Только побольше размером эта картина. Как видите, те же деревья, та же ограда.
К.БАСИЛАШВИЛИ: И кто лучше?
Г.ЧУРАК: А мы не будем сравнивать, кто лучше: у каждого есть свои достоинства.
А здесь, вот обратите внимание, на полянке лежит фигурка молодого человека, который отбросил этюдник, зонтик от солнца. Это явно ...
К.БАСИЛАШВИЛИ: Это портрет Васильева?
Г.ЧУРАК: Ну, портретом это нельзя назвать, но это явно Васильев.
Здесь я, кстати, уж хочу сказать, что мне приходится готовить сейчас выставку Шишкина, она осенью откроется у нас, в Третьяковской галерее, и я очень разыскиваю эту картину. Она где-то находится в частной коллекции, я надеюсь, в Москве. Может быть, нас слышит владелец этой картины.
К.ЛАРИНА: Давайте еще раз назовем эту картину.
Г.ЧУРАК: Да. Если он слышит, он представляет, о чем идет речь. Это картина Шишкина "В церковной ограде на острове Валааме", где изображен такой летний день с раскидистыми деревьями. И на полянке, откинув свои художественные принадлежности, лежит Васильев.
К.ЛАРИНА: А здесь кто?
Г.ЧУРАК: А здесь монахи просто идут.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Мне хотелось бы вернуться к тому году, который предшествовал болезни Васильева. И все-таки все биографии указывают на то, что он очень сильно простудился. И это стало причиной болезни.
Я сразу вспоминаю еще поездку Чехова на Сахалин, которая тоже спровоцировала.
А вот здесь, что произошло? Есть какая-то история?
Г.ЧУРАК: Ну, здесь какой-то особой, необыкновенной истории и нет. Видимо, в этой семье от отца, видимо, шла эта особенность в здоровье. Потом сестра Васильева, жена Шишкина, она тоже вскоре после Васильева, год спустя после своего брата, умерла тоже от чахотки - была предрасположенность какая-то организма.
Действительно, Васильев катался на коньках, на катке. Это
штрих его интересов, занятий. Он простудился зимой 1870 года, хотя это очень счастливый был год для художника: все как-то очень ладно складывалось. Весной они вместе с Репиным, старшим другом, поехали по Волге. Репин задумывал писать картину "Бурлаки". И именно Васильев, юный Васильев посоветовал Репину ехать на Волгу.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да, ведь у Репина есть потрясающие воспоминания об этом! Про бурлаков: он бы не решился никогда приблизиться к тем страшноватым, в общем-то, во многом людям, чужим для него людям - бурлакам. И что заставил его это сделать Васильев. Заставил стронуться с места.
Г.ЧУРАК: Васильев дал Репину очень хороший совет. Когда Репин показал ему первые эскизы будущей картины, которые сделал еще в Петербурге, Васильев посмотрел на эти эскизы и сказал, что "Ты знаешь, эта тема должна быть проще и шире. Вот, если ты хочешь понять настоящий тип бурлака". Это 17-18-летний мальчик, дает совет художнику, который заканчивает Академию художеств.
К.БАСИЛАШВИЛИ: С золотой медалью.
Г.ЧУРАК: Да. Претендует уже на золотую медаль.
Он говорит, что если ты хочешь увидеть настоящий тип бурлака, нужно ехать на Волгу. Вот там ты можешь встретиться с этими людьми. И, благодаря этому, они отправились на Волгу.
К.БАСИЛАПШВИЛИ: А откуда он знал?
Г.ЧУРАК: А он много читал. Вот откуда, откуда мы черпаем свои знания?
К.ЛАРИНА: Подождите! А может быть, он гений был? Как вот вы скажете?
Г.ЧУРАК: Да он был просто гений, гениальный мальчик! Его так и называли.
К.ЛАРИНА: Вот сейчас, давайте отдавать себе отчет: мы сейчас говорим про человека, которого не стало в 23 года! Ведь он уже в 17, в 16 лет был уже сформировавшимся человеком, личностью. Г.ЧУРАК: И Крамской называл его "гениальный мальчик". Как это и было!
К.ЛАРИНА: А красивый какой!
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Очень красивый!
Г.ЧУРАК: Да. Он был красивый, статный. С каким лицом, одухотворенным лицом! И так же одухотворена его живопись, его творчество!
Вот он уехал в Крым, и я начала говорить о том, что крымская природа как-то его не притягивала. Его воспоминания тянулись к этой северной природе.
И вот он написал эту картину, отослал ее для участия в выставке Общества поощрения художников.
Ему важно было участие в этой выставке по многим причинам: и в надежде получить награду, в надежде хорошо продать картину, потому что мы уже говорили, как важна была вот эта денежная сторона его жизни.
Ему важно было и еще другое: там, в Крыму он оказался оторванным от этой художественной среды. И он как бы сам только мог оценивать, что он делает. А ему нужно было суждение его друзей, художников.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Ну, а почему же так получилось, что вот такого гения, по сути говоря, оставили в одиночестве?
Г.ЧУРАК: Ну, вы знаете, во-первых, не будем преувеличивать.
Так судьба распорядилась: знали о его невероятной талантливости, его невероятной одаренности его друзья, близкие друзья- художники. Чувствовал, угадывал эту талантливость Третьяков, который так безошибочно отбирал его картины, так стремился приобрести их для коллекции.
Еще до болезни в Петербурге Васильев написал картину, очень такую знаковую картину - "Оттепель", которая так нравится вам, Ксения.
К.БАСИЛАШВИЛИ: Да. Я ее обожаю. Она висит в Третяковской галерее, так немножечко наверху. Может быть, кто-то мимо нее проходит. Но я не могу пройти.
Г.ЧУРАК: Великий князь Александр Александрович тоже почувствовал неординарность этой картины.
Картина сразу была приобретена Третьяковым, а великий князь Александр Александрович заказал Васильеву повторение этой картины. И Васильев сделал повторение. И она находится в Русском музее.
Это повторение было отослано на Лондонскую Всемирную выставку. И там, на Всемирной выставке, европейская пресса выявила среди многих русских художников эту картину Васильева - "Оттепель".
Одновременно эта картина "Оттепель" и картина Саврасова "Грачи прилетели" выставлялась на Московской выставке, еще до выставки передвижников, на которой картина Саврасова так прогремела. И вот критика московская в тот момент выделяла эту Васильевскую картину, большее внимание уделила Васильевской картине, чем Саврасовской картине "Грачи прилетели". Так что, видите, как здесь все, все рядом. Нам кажется, что один художник прожил свою жизнь и начинается жизнь другого художника, потом следующего. А они все вместе, рядом жили, варились в одном котле, только одни больше с Москвой связаны были, другие - с Петербургом связаны больше.
К.ЛАРИНА: Расскажите немножечко, как прошел последний год его жизни?
Г.ЧУРАК: В болезни, прежде всего. В болезни и в работе. Нельзя забывать: он работал до последнего просто мгновенья, можно сказать.
И вот мы говорим сейчас о картине "Мокрый луг", которую Васильев прислал для участия в конкурсе Общества поощрения художников, а на следующий год он опять хочет участвовать в этом конкурсе. И на следующий год он пишет другую большую картину "В Крымских горах", одну из самых просто потрясающих картин Васильева, и я думаю, не вполне как-то зрителями осознанную и оцененную до конца.
Вот я вам сейчас ее напомню. Вот эта картина. Я показываю ее, где по горной дороге идут волы, запряженные в арбу, и поднимаются горы, и сосны горные растут. Как бы сложно описывать пейзаж, но вот то, что есть в настоящем пейзаже настоящего художника - это душа художника, это волнение художника.
Я не помню, сейчас мы в разговоре упомянули, или нет, что Крамской, когда получил вот эту картину - "Мокрый луг", он написал Васильеву, очень тщательно разбирая достоинства этой картины и какие-то ее недостатки, он написал Васильеву, что "Картина эта рассказала мне больше, чем ваши дневники". Вот, что может художник!
И, раз мы упомянули имя Крамского, то с Крамским, несмотря на существенную разницу в возрасте - 14 лет! На 14 лет Крамской был старше Васильева. Несмотря на эту разницу в возрасте, этих двух людей связывала очень тесная дружба. И все эти два с лишним года жизни Васильева в Крыму они переписывались. И эта переписка - письма Васильева и Крамского, поверьте мне! - читаются, как исповедальная книга.
К.ЛАРИНА: А есть они? Они изданы?
Г.ЧУРАК: Они изданы, да. Они изданы. Они изданы отдельным томиком и они изданы как переписка Крамского с художниками.
Это удивительная совершенно вещь.
И Крамской, после кончины Васильева написал Репину, еще одному своему молодому другу, который в это время жил в Париже после окончания Академии.
Крамской написал: "Мир праху его (Васильева), да будет память его светла, как он того заслуживает. Милый мальчик, хороший. Мы не вполне узнали, что он носил в себе. И некоторые хорошие песни он унес с собой, вероятно".
К.ЛАРИНА: К сожалению, мы должны заканчивать уже программу. Увы, да! Да! Но что делать? Никогда, никогда мы ничего не успеваем.
Спасибо большое. Галина Чурак, которая нам рассказала о Федоре Васильеве.
А сейчас давайте мы пригласим же людей?
К.БАСИЛАШВИЛИ: а мы успеем? Она большая.
"ЭХО МОСКВЫ" РЕКОМЕНДУЕТ:
К.БАСИЛАШВИЛИ: Волхонка, и еще раз - Волхонка, а также Большой Манеж, Винзавод и без него никак, - Кремль.
Но сперва - в Третьяковскую галерею.
Работы "Амазонки русского авангарда" художницы Ольги Розановой можно увидеть в новом выставочном зале Третьяковки по адресу: Мало-Толмачевский переулок, 6.
Первого мая 1918 года праздничную Москву оформили именно по проекту Ольги Розановой. Ценность этой выставки именно в документах и рисунках. Материалы представлены из архивов и частных собраний.
Выставка продлится до 21 мая.
В Инженерном корпусе Лаврушинского переулка - фарфор китайский, иначе - "Белое золото". Причем, есть на выставке и древние образцы. Никак не пойму, как дошли до нас целыми через столетия: золото-золотом, но все же бьется. Любоваться хрупкой красотой можно до 27 мая.
На Крымком остается две недели до закрытия выставки Александра Иванова. И вскоре, но дата пока точно не определена, премьера обновленных залов советского искусства. А пока поспорим - кто из знаменитых соц.реалистов останется в залах. Например, найдется ли место произведению большого советского стиля - полотну Александра Герасимова "Сталин и Ворошилов в кремле", полюбившееся народу под менее формальным названием "Два вождя после дождя".
На Волхонке, в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, выстраивающая в очередь к картинам Амедео Модильяни. 13 мая выставка свернется, и шедевры уедут по разным адресам. Когда еще соберешь все портреты Амедео вместе?
Винзавод, который не вином теперь славен, а искусством, приглашает в новое пространство известных галерей.
Рисковый Марат Гельман демонстрирует картины Авдея Тер-Оганяна.
Галерея ХL - работает с молодежью, и на этот раз в гостях у галереи Ирина Корина и ее эмоциональная, радостная инсталляция, озаглавленная "Смайликами", которыми интернетчики в личной переписке обозначают хорошее настроение.
Кстати, секретом, как такое настроение сохранить, делятся в кремле, на выставке "Сокровища запретного города". Китайские императоры знали толк в долгой и счастливой жизни.
Время узнать всю правду о китайских императорах пока есть - выставка в кремле продлится до первых чисел июня.