Картина Исаака Левитана «Золотая осень» - Любовь Захоренкова - Собрание Третьяковки - 2006-10-08
К. ЛАРИНА – 14 часов 13 минут. Вновь у микрофона Ксения Ларина у другого микрофона Ксения Басилашвили. И начинаем нашу программу «Собрание Третьяковки». Представим сразу нашу сегодняшнюю гостью – это Любовь Захаренкова – старший научный сотрудник в Третьяковской галерее. Здравствуйте. Микрофончик поближе себе возьмите, пожалуйста. И сегодня мы с вами будем изучать давно знакомое и, может быть, кем-то давно забытое полотно «Золотая осень» Исаака Левитана. Ну, я думаю, эту картину все себе хорошо представляют, поскольку она в учебниках школьных существует до сих пор.
К. БАСИЛАШВИЛИ – В ужасных обычно репродукциях.
К. ЛАРИНА – Ну, приблизительно же мы понимаем, что там изображено. Ну а по традиции давайте начнем нашу программу со случая в «Третьяковке», да Ксюша?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Да, немножечко нужно объяснить, в чем здесь дело. Это моя ходьба по запасникам «Третьяковской галереи» увенчалась успехом – встречей с Инной Солововой, которая является ведущим реставратором и реставратором 3-й категории «Третьяковской галереи», и она мне объясняет технологию: почему в XX-веке так тяжело реставраторам работать с графикой, которую оставили художники. Вот, оказывается, все дело в тех необычных материалах, которыми они пользовались.
СЛУЧАЙ В МУЗЕЕ
И. СОЛОВОВА – И анилиновые красители, которые текут, которые пачкаются, с которыми работать невозможно. И мы очень не любим этот период, потому что работать с ним очень сложно. Одна техника ведет себя по-одному, другая техника ведет себя по-другому. Вот хорошо, XVIII век, XIX век: вот использовали они пастель. Они традиционно использовали классическую школу, как их в академии учили, так они работали. Брали хорошую бумагу в основном. Это у Репина, в общем-то, плохая бумага была, потому что он, как заядлый художник, рисовал и на салфетках, и на манжетах, где у него приходило озарение, у него озарение было всегда, там он и рисовал. А так, в основном, Орловский – у него потрясающая школа – брал хорошую бумагу, натягивал на хороший планшет; брал хорошие материалы, закреплял их. Молодец. И работать с ним приятно, и реставрация хорошая и результат. Например, Константин Коровин, у меня была реставрация: вроде калька на тканной основе. Когда она была сухой, она смотрелась как листок бумаги, как только она намокла, она стала как тряпка, У нее функции тряпки превратились. Она сразу сложилась, как мокрая тряпка. Как она только высохла, она приобретает функции бумаги, то есть ровный лист. Тем более, когда он отпрессованный никогда не подумаешь, что это тканая основа. Такая вот калька использовалась в те времена. У нас, например, лежит Ларионов, который был намочен, долго был в воде, долго был с плесенью, и картон – просто его съела плесень настолько, что образовалась дырка посередине. Теперь мы его по кусочкам, по кусочкам собираем, по маленьким, по пылинкам, по крошинкам, чтобы вернуть каждый кусочек на свое место.
К. ЛАРИНА – Какой-то труд-то человеческий, да?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Да, и там еще очень холодно и вообще невероятно. Эти запасники… Благодаря журналистской деятельности удается попасть в такие красивые и интересные…
К. ЛАРИНА – Казематы.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Ну и нашим слушателям, я напомню, мы проводили…
К. ЛАРИНА – Экскурсию.
К. БАСИЛАШВИЛИ – У нас были экскурсии в запасники, которые вела главный хранитель Третьяковской галереи. И я думаю, что мы, возможно, как подарок к Новому году сделаем путешествие для наших радиослушателей.
К. ЛАРИНА – Мы сегодня все равно без подарков не обойдемся. Мы сегодня же дарим призы и подарки, да?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Естественно. Нужно ответить на вопросы. У нас два вопроса. Я думаю, что каждый выберет, на который он может ответить. Один мы примем по телефону. Итак, вот вопрос первый. Какую картину подарил сам художник Третьякову? Это первый вопрос. И второй вопрос: где написана картина «Над вечным покоем»?
К. ЛАРИНА – Нужно место назвать?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Да, нужно место назвать. Какую картину сам художник подарил Третьякову? И где написана картина «Над вечным покоем». Пожалуйста, назовите правильные ответы.
К. ЛАРИНА – На любой из этих вопросов можно ответить.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Давай так: можно будет выбрать.
К. ЛАРИНА – Что мы получаем?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Для тех, кто ответит правильно по телефону, у нас есть приз – это каталог Левитана издательства «Белый город». Это альбом. Автор текста Владимир Петров, он же тоже составитель. Вся жизнь Левитана и полное собрание репродукцией. Кроме этого этот же человек получит у нас CD-ROM…
К. ЛАРИНА – А кто выиграет?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Кто ответит по телефону. Вот еще тот, кого мы не знаем. CD-ROM «Третьяковская галерея». Это путешествие по «Третьяковской галерее», которое вы можете совершить уже на экране своего компьютера. Ну а те, кто ответят на пейджер и на SMS – я сразу же напомню номера телефонов 725-66-33 – это пейджер и + 7 985 970-45-45 – вот эти наши победители получат альбомы, каталоги другого автора; его выставка сейчас с большим успехом проходит на Крымском валу, это тоже Третьяковская галерея, это автор современный, художник, который представлял в свое время неофициальное искусство, а сейчас оно, слава богу, вполне себе официальное – Эрик Булатов. Художник уже XX-го и XXI-го века. Вот такие подарки.
К. ЛАРИНА – А теперь давай мы приступим уже к изучению творчества и жизни Исаака Левитана. Что мы про него знаем? Я про него знаю то, что он был другом и соперником Антона Павловича Чехова, и это главная роль в его жизни, мне кажется, если говорить о е го жизни не творческой, а именно о его судьбе. Или я ошибаюсь? Это же один из самых интереснейших любовных треугольников в отечественной литературе. Их немало было. Мы можем вспомнить и Маяковского, и Некрасова, Тургенева. А тут своя история.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Ну давайте о личной жизни Левитана поговорим немножко позже.
К. ЛАРИНА – Но это важно.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Все-таки мы сейчас хотели бы поговорить о его творчестве. И давайте поговорим о картине «Золотая осень». Мне хочется сказать, что осенние мотивы были наиболее любимые Левитаном. Осенняя пора с ее несколько грустным настроением, такой меланхолией, лигичным настроением, она, видимо, была наиболее близка душе художника. Золотые краски осени, многоцветие осенней природы вдохновляли художника на упорную и очень плодотворную работу. Надо сказать, что на тему осени им было создано очень много картин. Не только больших картин, небольших, но и этюдов, а также замечательных акварелей и пастелей. Если даже перечислять по названиям его осенние пейзажи, то мы сразу войдем в ауру осеннего творчества художника. Мы знаем, что его известность началась с такой картины «Осенний день. Сокольники», которую приобрел Павел Михайлович Третьяков.
К. ЛАРИНА – А можно вам задать такой вопрос, чтобы мы не только про осень говорили. А почему именно пейзаж, почему именно этот жанр он выбрал? Он сразу с этого начинал, или какой-то поиск существовал в его жизни творческой?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Нет, он довольно быстро определился как пейзажист, и это случилось в училище живописи ваяния и зодчества, где он учился. И учился он в основном у Саврасова, поэтому пейзажная линия сразу для него стала основной да и не могла не стать, поэтому это художник был, очень тонко чувствующий природу, очень любящий природу и понимающий ее сокровенные тайны и ее законы.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Можно понимать, но не уметь выразить – как раз у него был этот талант скорее. Вот я понимаю, но выразить не могу.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Да, ему тоже было трудно выражать. Иногда он работал над своими картинами подолгу и бывал неудовлетворен, потому что ему казалось, что он не умеет передать того, что он чувствует, находясь среди леса или среди полей. Он настраивался на природу, он умел проникать в ее волнующую какую-то жизнь. И поэтому такое настроение, а Левитан считается художником пейзажного настроения. Именно с его именем вошло в русскую живопись понятие пейзажа настроения. Это очень трудно сделать, передать настроение человека на холсте, красками.
К. БАСИЛАШВИЛИ – То есть он свое настроение передавал?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Свое, которое он испытывал на природе. И вот поэтому осенние настроения так были дороги художнику.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Хорошо. А вот эта работа, «Золотая осень», известно место, где она написана, при каких обстоятельствах, почему именно осень?
К. ЛАРИНА – Осень он любит. Это мы решили.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Но он также любит и весну. В данном случае это 1896-й год.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Да. Давайте я чуть позже скажу об этом. Мне хочется все-таки еще сказать о том, какие осенние мотивы.
К. ЛАРИНА – Не надо нам про осенние мотивы. Бросьте вы. Нам хочется понять, где написано это, в каком месте, он же с натуры писал.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – У него была не только «Золотая осень». Я хочу вас плавно подвести к «Золотой осени».
К. ЛАРИНА – У нас времени не будет.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – У него были картины, связанные с разными настроениями осени. «Осеннее утро», «Туман», «Опавшие листья», «Ранняя осень», «Поздняя осень» – то есть самыми разными настроениями. И вот «Золотая осень» в ряду этих картин и этих небольших этюдов и замечательных акварелей занимает совершенно особое место не только потому, что это самая большая картина среди осенних пейзажей, но и по своей значительности, по тому образу осени, который создал здесь Левитан. Написана она в имении Турчаниновых Горка в Тверской губернии, где Левитан проводил лето и сентябрь 1895-го года. Вы удовлетворены ответом?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Нет, ну нам интересно дальше. Почему он туда приехал? Просто в поисках пейзажей, предположим?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Левитан вообще очень любил среднюю полосу России. И подмосковные пейзажи, Подмосковье было излюбленным местом для его работы. Он в разных усадьбах работал. В 80-е годы он работал под Звенигородом на реке Истра под Новым Иерусалимом, он очень много работал в Тверской губернии, по Нижегородскому шоссе в нескольких местах он работал. И вот сюда он действительно приехал в эту усадьбу к гостеприимным Турчаниновым, где на него была построена на берегу озера мастерская.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Специально для Левитана?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Специально для Левитана.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Это была большая дружба какая-то? В чем причина?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Да, это были дружеские отношения Анны Николаевны Турчаниновой и Левитана.
К. ЛАРИНА – Мы сейчас, наверное, должны послушать, а то потом далеко уйдем от «Золотой осени», давайте послушаем, как она попала в Третьяковку, да? А потом продолжим.
Э. ПАСТОН – Картина экспонировалась в 1896-м году на 24-й выставке товарищества передвижников среди десяти других произведений Левитана. Выставка была сначала в Петербурге, и к концу ее экспонирования Павел Михайлович купил работу Левитана «Март», а затем выставка переехала в Москву, и в мае Павел Михайлович приобрел за 700 рублей картину «Золотая осень». Но она не сразу поступила в Третьяковскую галерею. Картина «Золотая осень» в 1896-м году переехала в Нижний Новгород на всероссийскую выставку 1896-го года и экспонировалась среди 18-ти произведений Левитана. Затем картина поехала в Харьков. И вот здесь с ней произошло несчастье. Со стены сорвался тяжелый медный козырек калорифера и повредил холст. Реставратор Дмитрий Николаевич Арцибашев, вероятно, мастерски заделал прорыв, так что повреждение было совершенно не заметно. Во всяком случае, прорыв нигде в документах на картину не зафиксирован. В 1896-м году коллекция была уже передана Третьяковым городу Москве, и он, оставаясь ее попечителем, вновь приобретенные картины передавал в дар галерее; в каталоге живописи так и сказано: дар Павла Михайловича Третьякова, приобретено у автора в 1896-м году.
К. ЛАРИНА – Может быть, что-нибудь добавим?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Я хотела только добавить, что Элеонора Пастон представила нам эту рубрику.
К. ЛАРИНА – Ну а может быть, наша гостья что-то добавит к биографии картины? Нет?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Как она поступила? Нет. Это именно так и было. Любопытно, что эта картина экспонировалась и была создана в том же месте, где и знаменитый «Март» Левитана – вот эта очень известная картина, вы ее знаете. «Весна. Большая вода». Вот с этими же картинами она экспонировалась на этой выставке.
К. ЛАРИНА – Вот скажите, можно его назвать номер один пейзажистом в русской живописи, на ваш взгляд?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – А что значит номер один, номер два? Каждый пейзажист вносил что-то свое, свое неповторимое. Хотя Левитан и продолжал традиции Саврасова, как я уже сказала, Левитан был учеником Саврасова, учился он в его пейзажной мастерской в училище живописи, ваяние и зодчества и был любимым его учеником. Но он внес совершенно новое звучание в русский пейзаж, свое особое представление, связанное с таким тонким проникновением в жизнь русской природы и умением наделить эту природу своим особым настроением, иногда грустным, иногда радостным, как в картине «Золотая осень», иногда печальным, иногда жизнеутверждающим, а порой трагическим. И вот это мы и можем назвать, заслуга Левитана. А давать, присваивать номера художникам, пейзажистам – наверное, это просто какая-то непонятная для нас задача.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Ну а вот его особым подбором красок. Не зря сказала, что в репродукции эту картину «Золотую осень», мы никогда увидеть по-настоящему не сможем. Но наверное, в принципе, как и любую замечательную картину. Но вот здесь в чем особенность его? Мне кажется, мое впечатление, что его пейзаж живет как-то. Ты смотришь, он живет. Там нет ни критики никакой, какой-то действительности этих размытых дорог, и как это плохо, что дороги размыты. А где-то в Италии они сухие и хорошие, а вот какое-то проникновение в это состояние природы. Я не знаю, права я или нет.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Вы отчасти правы, но дело в том, что…
К. БАСИЛАШВИЛИ – И удивительно, что такое спокойствие при этом у такого человека, который большую часть жизни нищенствовал и вынужден был по ночам выезжать из Москвы, потому что, как еврей, он должен был жить за чертой оседлости. Вот так. И поэтому он даже скрывался. И когда учился в училище живописи, ваяния и зодчества, он тоже ночевал на чердаках, потому что его, как еврея, могли просто выслать из Москвы. Удивительно, что при этом никакой злобы, а наоборот столько любви. Я думаю, что вот об этом парадоксе мы поговорим.
К. ЛАРИНА – Обязательно. И вот я, кстати, листаю этот альбом Левитана и здесь могу процитировать Александра Ростиславова: «Как бы в насмешку над национализмом именно еврейскому юноше открылась тайна самой сокровенной русской красоты». Это сказано об Исааке Левитане. Новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К. ЛАРИНА – Мы продолжаем говорить об Исааке Левитане. Картина «Золотая осень» сегодня для встречи с творчеством Левитана. Но перед тем, как продолжить, давайте мы уже с нашими победами определимся. У нас есть два победителя на нашем пейджере. Это Дмитрий из Петербурга 379, Инна из Москвы 126. Каждый из них ответил на один из предложенных вопросов. А задано было два вопроса. Давай еще повторим.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Итак. Какую картину подарил сам художник Третьякову? Это первый вопрос. И вы можете выбрать, на какой вопрос будете отвечать. И еще один вопрос. Где написана картина «Над вечным покоем»? И номер, по которому мы примем…
К. ЛАРИНА – Пожалуйста, 783-90-25 – вот по этому телефону мы сейчас примем ответ на один из вопросов, которые Ксения вам предложила. Алло. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ – Алло. Здравствуйте. Это «Владимирская дорога»?
К. ЛАРИНА – «Владимирская дорога»? Да? Правильно.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Да, Все правильно. Это картина, которую подарил.
К. ЛАРИНА – Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ – Валентин.
К. ЛАРИНА – Что у нас получает Валентин?
К. БАСИЛАШВИЛИ – Валентин получает у нас каталог, который я сейчас держу в руках, каталог-альбом «Левитан» и CD-ROM «Третьяковская галерея».
К. ЛАРИНА – А на второй вопрос мы сами ответим.
К. БАСИЛАШВИЛИ – На второй вопрос мы сейчас сами ответим, конечно. Где была написана картина «Над вечным покоем», правда, мы до эфира говорили с Любовью Ивановной, нашей гостью, о том, что точного места все равно не найти, хотя известно, картина была написана под Вышним Волочком, и даже известно озеро.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Озеро Удомля.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Но при этом это все-таки сборный такой пейзаж. Этот художник никогда не рисовал впрямую то, что видит, а собирал пейзаж из каких-то разных своих впечатлений.
К. ЛАРИНА – Ну вот мы хотели еще несколько слов сказать об особенностях именно этой картины «Золотая осень», пожалуйста.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Картина «Золотая осень» среди других его картин занимает очень важное место. Левитан здесь изображает самый простой мотив – это среднерусская природа с русской речкой, уходящей от зрителя в глубину пространства, с лугами, с небольшим березовым леском, темнеющими далями, озимыми полями. То есть самый обычный среднерусский пейзаж, то пейзаж, утопающий в золотых красках осени. И вот при всей простоте и, казалось бы, обыденности мотива Левитан наделяет эту картину каким-то особым торжественным патетическим настроением. Он словно приглашает нас охватить эту землю, эту роскошную природу, купающуюся в красках золота. Любоваться этой землей и прославлять ее. Один из очень известных исследователей творчества Левитана Федор Давыдов написал в своей книге о Левитане, что картина звучит, как поэма, как высший ранг поэтического, как гимн, гимн действительно русской природе, красоте русской природы, потому что здесь этот вид, эта многокрасочность, эта яркость, праздничность красок, она дает нам возможность прославлять русскую природу.
К. ЛАРИНА – Вы знаете, мы должны все-таки немножко рассказать о том, потому что это очень важно. А то мы так и останемся около картины, и не поймем, кто этот человек. Это очень важно понять. Я не случайно сказала про Чехова.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – С детства…
К. ЛАРИНА – С детства мы уже не успеем. Вот что такое семья Чеховых в его жизни? Это же тоже что-то важное, то, что с ним произошло? Что такое его рождение? Я не говорю про детство, а именно его происхождение, ту цитату, которую я прочитала из альбома, который мы сегодня представляем – это тоже очень важно. То, что это мальчик из еврейской семьи, то, что он, по сути, отказался от своего происхождения, отдав всего себя и положив себя на алтарь русской культуры. Его обучение в ту пору, о чем Ксюша говорила, что у него были свои ограничения в этом. И я так понимаю, что там было огромное количество комплексов, которые ему было необходимо преодолеть, чтобы себя каким-то образом заявить в этой жизни.
К. БАСИЛАШВИЛИ – И здоровье, Ксения, действительно шаткое.
К. ЛАРИНА – И при этом внешность какая-то библейская. Насколько я знаю, его даже в качестве модели кто-то использовал.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Да, Паленов его использовал в качестве модели. Образа Христа.
К. ЛАРИНА – Чистота нравственная.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Левитан родился в еврейской семье, в интеллигентной еврейской семье, дед его был раввином, отец также закончил раввинское училище. Но по пути религиозного служения не пошел. Родился Левитан в местечке Кибарты, сейчас это поселок Кибартай в Литве. В 70-х годах семья переехала в Москву. И вот здесь, когда Левитану было 13 лет, он поступил в училище живописи, ваяния и зодчества, где уже один год учился его старший брат Адольф. Но судьба Левитана сложилась так, что когда ему исполнилось 15 лет, умерла его мать, а через два года от брюшного тифа умер отец. И вскоре семья распалась, Левитан оказался не только без куска хлеба, но и без крыши над головой. И ему приходилось ночевать у родственников, у знакомых, и иногда скрываться и в классах училища живописи.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Скрываться от кого?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Скрываться от инспекторов, которые конечно не разрешали оставаться ночевать на ночлег в этих классах. Но вот так протекала жизнь Левитана. Ранние годы конечно наложили отпечаток какой-то меланхолии, грусти, в последствии депрессии, на его личность. Но это совершенно не способствовало тому, чтобы Левитан сник. Он наоборот очень упорно работал, он очень много работал, он был, как сейчас говорят, трудоголиком. Он постоянно штудировал натуру, пополняя свои знания. Он постоянно был на природе. А природу он любил до поклонения ей, до такой влюбленности. Вот, есть такие воспоминания Константина Коровина. В юных годах Левитана Константин Коровин работал вместе с Левитаном в училище живописи в мастерской Саврасова. Мне хотелось бы привести эти воспоминания. Он пишет: «Под Москвой в Сокольниках шла дорога: колеи в снег заворачивали в лес. Потухала зимняя заря, и солнце розовым цветом клало яркие пятна на стволы больших сосен, бросая глубоко в лес осенние тени. Смотри, - сказал Левитан. Мы остановились. Потемнели снега, и последние лучи солнца в темном лесу были таинственные. Была печаль в вечернем свете». И Коровин увидел, как Левитан, потрясенный этой красотой, плакал. То есть природу он любил до обожания. Он умел видеть природу и находить в ней самые сокровенные моменты и переносить это на холст.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Я же знаю, что он ездил в то же время на Запад, в Западную Европу, и он ездил к совсем другим пейзажам – крымским пейзажам, может быть более привлекательным, гористым, более романтическим. Тогда почему он остановился именно на этом, абсолютно неказистом среднерусском пейзаже с этими маленькими березками, которые вот-вот сгниют, с этой речушкой, которую можно перейти вброд, пожухлой этой травой. Почему?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Это не маленькие березки, это березы, утопающие в золоте, в золотой листве. Вы посмотрите, как он передает эту листву, эту струящуюся, вибрирующую золотом листву, как он передает эту пожухшую траву, с какой любовью.
К. ЛАРИНА – Скажите мне, пожалуйста, про Чехова давайте, про этот период скажем. Это же тоже очень интересно. Сначала он с братом Чехова познакомился, да?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Он познакомился с братом Чехова, который также учился в училище живописи, ваяния и зодчества.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Они даже вместе картину написали одну.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Ну да, брат Николай Чехов написал фигурку в его ранней картине «Осенний день. Сокольники». А потом познакомился и с Чеховым. Вот тот же Константин Коровин вспоминал, как Антон Павлович Чехов сопровождал Левитана и Коровина в их прогулках в Останкино, когда они ездили туда на этюды. Чехов был еще студентом Московского университета, а Левитан учился в училище. С Чеховым Левитан был дружен всю жизнь. Их связывало не только горячая дружба…
К. ЛАРИНА – Там разные периоды были.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – В основном это была большая любовь, взаимопонимание и очень теплые, душевные и очень сильные внутренние отношения. Потому что они прекрасно понимали друг друга. И например, однажды, когда Чехов рассматривал этюды Левитана, он написал ему в письме: «На твоих картинах даже появилась улыбка». Им достаточно было такого общения, они понимали, о чем идет речь.
К. ЛАРИНА – Потому что до этого все было печально.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Нет, все было…
К. ЛАРИНА – А почему он пытался покончить с собой?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Ну, я сказала, что это тяжелое детство, нищета, бесприютность наложили серьезный отпечаток на психику Левитана, и он впадал в меланхолию, в депрессию, как сейчас говорят. И вот в моменты тяжелейшей депрессии, а депрессия тоже была порождена рано развившейся болезнью сердца, он пытался стреляться. Это было на реке Истре, недалеко от усадьбы Киселева-Бабкина, где Левитан жил в деревне Максимовка. А семейство Чеховых жило вот в этой усадьбе Киселевых, и Чехов, надо сказать, очень благотворно действовал на Левитана именно в моменты этого тяжелого мрачного настроения.
К. ЛАРИНА – А это правда, что Левитан был прототипом Константина Треплева?
К. БАСИЛАШВИЛИ – В «Чайке».
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Отчасти.
К. ЛАРИНА – Такая ранимая душа творческая.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Отчасти, потому что Чехов действительно брал из жизни свои, Левитана, окружающих его людей многие сюжеты, создавал образы.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Простите, я вас прерываю, но ведь у Чехова даже в воспоминаниях сохранилось, как он ездил ночью. Этот сюжет: какой-то треугольник, какие-то барышни, Левитан, который не может разобраться в предпочтениях. Он бы скорее предпочел просто писать пейзажи, а не разбираться в этих любовных коллизиях. И вот Чехов ночью едет. Он узнал о том, что случилось несчастье, что Левитан стрелялся. Это была такая еще и дачная жизнь, которую тоже описывал в своих произведениях Чехов – трагедия и, может быть, смех сквозь слезы.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Надо сказать что в «Чайке» только отчасти мы можем сказать, что Чехов за прототип взял художника. И место действия тоже. Все это происходит на озере. Это тоже из этой жизни Левитана. Но интереснее, если говорить об отношениях Чехова и Левитана, по каким-то параллелям творчества вести о них разговор. Потому что, так же как и Левитан, так и Чехов, были первопроходцами каждый в своей области. Левитан – в живописи, а Чехов – в литературе. Чехов был мастер короткого рассказа, рассказа, который требует такого интимного камерного погружения, медленного внимательного прочтения. И только тогда красота этого слога, вот эта творческая работа мастера становится открыта для читателя. И также в творчестве Левитана, в его пейзажах. Ведь пейзаж Левитана просто так не дастся зрителю, если он посмотрит на него и не будет в него вживаться, не будет пытаться понять, как построена эта картина, почему она звучит так или иначе, почему в ней преобладает то или иное настроение.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Да, это не тот художник, который сражу в себя влюбляет, скажем так. А вот еще одни вопрос…
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Да, и только при внимательном рассмотрении этой живописи, при погружении, при вживании в нее открывается красота этого пейзажа, и этот пейзаж Левитана становится близок и дорог сердцу зрителя.
К. БАСИЛАШВИЛИ – А вот еще тогда вопрос один. Я знаю, что, может быть, вы его сочтете тоже за неприятный, но мы не можем его не поднять, если уж мы вспомнили короткие рассказы Чехова и просто рассказы Чехова, нельзя не вспомнить еще и рассказ «Попрыгунья», где тоже, как говорят, одним из прототипов художника послужил Левитан.
К. ЛАРИНА – И на этой почве они, по-моему, и расстались на какое-то время.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Потом сошлись опять конечно.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Главная героиня рассказа Чехова – это некая дама…
К. БАСИЛАШВИЛИ – Ольга Ивановна ее зовут там.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Она замужем. Она держит салон, в который входят художники, писатели. Это очень бойкая дама, которая любит себя окружать известными личностями. Она быстро сходится с людьми. И вот считается, что прототипом этой женщины была Кувшинникова – друг и ученица Левитана. Софья Петровна Кувшинникова познакомилась с Левитаном в 86-м году. Она была замужем, муж ее был доктор один из полицейских частей в Москве. И жили они в казенной квартире. Кувшинникова действительно любила себя окружать очень интересными людьми. У нее в доме бывали музыканты, писатели, художники. В молодости бывала Мария Николаевна Ермолова, актеры Ленский, Южин. Семейство Чеховых бывало в этом доме. Этот дом она превратила в такой литературно-художественный салон. И Левитан, художник Степанов и другие художники входили в этот круг. Кувшинникова работала как ученица Левитана на этюдах с ним в течение многих лет, начиная с 86-го года, когда они работали под Звенигородом в Савино-Сторожевском монастыре, и кончая его поездками на Волгу и в Тверскую губернию. Кувшинникова была интересной одухотворенной женщиной. Она прекрасно играла на фортепиано…
К. БАСИЛАШВИЛИ – Хоть и по рассказу Чехова об этом не скажешь, но интересная, да.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Я сейчас рассказываю о Кувшинниковой. У Чехова…
К. ЛАРИНА – Это его видение.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – … это героиня его рассказа, она совсем другая. Она обладает другими качествами.
К. БАСИЛАШВИЛИ – То есть Чехов там немножечко приусилил так или как?
К. ЛАРИНА – Почему? У него просто другой взгляд – невлюбленного человека. А у Левитана влюбленный.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Да, надо сказать, что он несколько недолюбливал Кувшинникову. И поэтому может быть, и написал этот рассказ.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Так что же обидного было Левитану в этом рассказе?
К. ЛАРИНА – Посмеялся над чувствами, наверное.
К. БАСИЛАШВИЛИ – То есть просто выставил их. Была какая-то реальная история, которая стала известна благодаря рассказу Чехова.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Получилось, что очень большой круг людей, входящих в этот салон Кувшинниковой, оказался в этом рассказе, многие узнали себя там, хотя это было и не так, и не вполне так.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Он был ранимым человеком Левитан?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Конечно. Человек с такой тонкой душой. Он был безусловно ранимым. И потом, наверное, неприятно, когда вот так на суд широкой публики выносится твоя личная жизнь. Поэтому Левитан с Чеховым поссорились. Поссорились на два года. И оба очень переживали это расставание. А потом помирились. И все стало по-прежнему. Чехов в последние годы жизни часто бывал у Левитана. Он одним из первых констатировал болезнь сердца Левитана. А Левитан приезжал в Чехову в Ялту. И уже в 99-м году он даже написал один этюд, который Чехов впоследствии вмонтировал в камин ялтинского дома. Вообще Чехов и Левитан боготворили друг друга, они очень любили творчество друг друга.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Можно еще, Любовь Ивановна, один вопрос вот этот период сложный, когда Левитан вынужден был жить за чертой оседлости, он его смог преодолеть, то есть он смог получить какое-то звание, как-то социализироваться, отношение к нему поменялось в обществе по сравнению с ранними годами тяжелыми?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Надо сказать, что… В 79-м году, когда евреям было запрещено жить в Москве, Левитан вынужден был покинуть Москву и вместе с семьей переехал в Подмосковье. Но, тем не менее, он продолжал учиться, хотя оттуда уже ездил в училище, из Подмосковья. Это его не останавливало. Он продолжал упорна работать. А вот уже в 92-м оду, когда выселяли евреев из Москвы, Левитан был известен. Его имя было уже популярно широко известно, и конечно вот это выселение было окрашено особой скандальностью.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Значит, была кампания в поддержку Левитана?
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Кампания! (Смеется).
К. БАСИЛАШВИЛИ – Ну как, выступали люди в поддержку.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Кампании в поддержку Левитана не было. Но за него вступились. Кампаний тогда вообще никаких не было. За него вступились влиятельные люди, и Левитан даже просил одного своего известного газетчика опубликовать такие сведения, что его мастерскую посещал великий князь Сергей Александрович.
К. ЛАРИНА – Значит, кампания была все-таки, раз попросил своего друга-газетчика.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – И таким образом Левитан остался в Москве. Хотя у него все равно были сложности, но потом они как-то исчерпали себя.
К. БАСИЛАШВИЛИ – И все-таки я возвращаюсь к своему вопросу, я не получила тогда на него ответ. И все-таки, почему он обратился тогда именно вот к такому пейзажу, но, на первый взгляд, может быть самому простому? Почему он не остановил своей взгляд, как Брюллов, предположим, на каких-то красотах, или, как Айвазовский – на красотах морских, на красотах горных, где, казалось бы, больше есть возможности размахнуться художнику и себя проявить. А вот такая самая простая речушка, невысокие деревья. Он же в этом кругу существовал пейзажей.
Л. ЗАХАРЕНКОВА – Вы знаете, в этом как раз вся суть Левитана, его творчество, его видение природы. Он никогда не выбирал каких-то красивых мотивов, он выбирал самые простые мотивы о простоте. Через эту простоту он умел передать эту таинственную жизнь природы. И надо сказать, мне сейчас как раз хочется прочесть некролог, который Левитан написал на смерть Саврасова, своего учителя. И может быть, в этих словах я и отвечу на ваш вопрос. Некролог назывался «По поводу смерти Саврасова». Левитан назвал его одним из самых глубоких русских живописцев, и говорил, что именно с него появилась лирика в живописи пейзажей, безграничная любовь к своей земле: «Саврасов создал русский пейзаж, стараясь отыскать в самом простом и обыкновенном те интимные глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. И в самом деле, - пишет Левитан, - посмотрите на лучшую из его картин - «Грачи прилетели»: какая простота, но за этой простотой вы чувствуете мягкую хорошую душу художника, которому все дорого и близко его сердцу». И Левитану все эти мотивы были близки и дороги сердцу. Ведь он, еще памятуя ученичество у Саврасова, а Саврасов иногда приходил в мастерскую пейзажную и говорил своим ученикам, сообщал, как о событии, о том, что распустился дуб в лесу. И все и все бежали в лес, смотреть этот распустившийся дуб. Еще он говорил ученикам, ступайте в Останкино, фиалки уже распустились. И Константин Коровин вспоминает, что все каждый день шли в Останкино, каждый с пятачком в кармане, у кого не было этого пятачка, смотрели и постоянно работали на натуре.
К. ЛАРИНА – Мы должны, к сожалению, уже заканчивать нашу программу. Нам остается только еще анонсировать выставки ближайшие, в том числе и в Третьяковке. Любовь Захаренкова – старший научный сотрудник Третьяковской галереи – наша сегодняшняя гостья. А я думаю, что к Левитану мы обязательно еще вернемся.
К. БАСИЛАШВИЛИ – Мой любимый художник.
К. ЛАРИНА – Мы должны к нему вернуться и немножечко с ним побыть. Спасибо большое.