Картина Марка Шагала "Над городом" - Валентина Бялик - Собрание Третьяковки - 2006-08-20
К. ЛАРИНА – Добрый день. У микрофона Ксения Ларина. Мы из одного вида искусства плавно перетекаем в другой: от литературы к живописи. Начинается наша программа «Собрание Третьяковки». Я еще раз напомню, что Ксюша Басилашвили в отпуске, появится только, наверное, в первое воскресение сентября, поэтому я пока одна, но голос Ксюши вы все равно услышите, поскольку традиционно в конце передачи Ксения пригласит вас на выставки и, прежде всего, в Третьяковскую Галерею. Я сразу представлю мою гостью. Это Валентина Бялик, старший научный сотрудник Третьяковской Галереи. Здравствуйте, Валентина.
В. БЯЛИК – Здравствуйте.
К. ЛАРИНА – Приятно Вас видеть. У нас сегодня один из моих самых любимых художников. Я даже не знала, как готовиться, потому что, когда я начинаю про него говорить или смотреть на его картины, у меня начинается какая-то внутренняя дрожь. Наверное, Вы меня поймете как профессиональный человек, который в данном случае занимается Марком Шагалом. Я назову уже это имя. Труднее всего говорить о тех, кого любишь.
В. БЯЛИК – Это справедливо. Вы совершенно правы. Это справедливо, потому что сразу вырастает так много слов, человека переполняют эмоции, и очень трудно все разложить по полочкам. Тут же начинаются взмахи рук…
К. ЛАРИНА – Да, эмоции захлестывают. Сегодня конкретная наша героиня – картина «Над городом». Это те самые знаменитые… Как их называют? Любовники?
В. БЯЛИК – Возлюбленные.
К. ЛАРИНА – Естественно, это повод для того, чтобы поговорить о жизни Марка Шагала, о его жизни и в живописи, в профессии, и вообще, о жизни, о его судьбе. Много было написано. Во-первых, он успел и сам написать, правда, его «Моя жизнь»… Каким периодом заканчивается?
В. БЯЛИК – Перед отъездом в Берлин, 21-ый год.
К. ЛАРИНА – Есть воспоминания его вдовы, есть…
В. БЯЛИК – Еще были воспоминания его первой жены – Беллы.
К. ЛАРИНА – Есть еще замечательная книжка, которая мне понравилась, Фридриха Горенштейна. Наверняка, Вы с ней тоже знакомы. Это такой по сути сценарий художественного фильма, посвященного Шагалу. Мне она кажется очень интересной. Во-первых, что я должна сделать? Во-первых, перед тем, как объявить все наши призы, давайте мы сейчас послушаем очередной случай в музее. Это наша рубрика, которая отправляет нас на творческую кухню Третьяковской Галереи, и мы посмотрим, что там происходит.
Случай в музее.
В одном из журналов, изданных в прошлом веке, были обнаружены воспоминания Сергея Четверикова. Это был купец, который был близок семье Третьяковых особенно в начале 70-ых годов. Он описывает музыкальные вечера, которые устраивала Вера Николаевна Третьякова, жена Павла Михайловича Третьякова, которая была прекрасно образованной пианисткой. Собирались близкие, знакомые, друзья, которые любили и знали толк в музыке. Очень часто исполнялись фортепьянные пьесы в 4-8 рук, что было большим новшеством для Москвы той поры. Часто Вера Николаевна Третьякова приглашала свою сестру Зинаиду Николаевну Якунчикову, которая так же, как и ее сестра, была хорошей пианисткой. Когда музыкальные концерты заканчивались, с половины Павла Михайловича Третьякова и с половины Веры Николаевны Третьяковой собирались вместе в столовой, где гостям предлагался скромный ужин. Такие посиделки затягивались до 12 часов ночи. Обсуждались проблемы искусства, музыки, а порой Павел Михайлович показывал вновь приобретенные картины. Он не играл, он обычно собирался на своей половине с друзьями - художниками и обсуждал проблемы искусства. Так пишет Сергей Четвериков, хотя, конечно же, по многим письмам и воспоминаниям, Павел Михайлович Третьяков очень любил музыку, ценил ее, знал толк, любил очень Баха. Известно, что он был очень большим поклонником творчества и Чайковского, и Мусоргского, и Глинки, и ни один серьезный концерт, который проходил бы в Москве или в Петербурге, не пропускал.
К. ЛАРИНА – А теперь о подарках. Я вот один из подарков рассматриваю с большим удовольствием. Это как раз альбом, посвященный Марку Шагалу. Это Вы написали?
В. БЯЛИК – Нет.
К. ЛАРИНА – А это, вообще, переводная книга. Этот альбом, правда, получат наши слушатели, те, которые правильно ответят на вопрос, который мы чуть позже зададим. А вопросы-то все я оставила что ли? Я пока про призы скажу. Куда-то я все задевала, как обычно. Без Ксюши тяжело. Я пока скажу про призы. Что у нас есть, дорогие друзья? Мы сейчас зададим вам вопрос на пейджер. Во-первых, это виртуальная экскурсия по Третьяковке.
В. БЯЛИК – Позвольте сказать. Это CD-ROM. Это был первый CD-ROM, который получил первый приз на очень престижной международной конференции. Могу сказать с удовольствием, что первая часть - историческая, посвященная семье Павла Михайловича Третьякова, - это моя.
К. ЛАРИНА – То есть там можно просто пройтись по залам?
В. БЯЛИК – Можно пройтись по залам, узнать о художниках, звучит музыка соответственно времени, когда написано то или иное произведение. И вообще, нужно тысячу книг прочесть, чтобы наполниться тем материалом, который дан в этом CD-ROMе.
К. ЛАРИНА – Прекрасно.
В. БЯЛИК – Я очень рада за победителей.
К. ЛАРИНА – Следующий подарок - путеводитель по Третьяковской Галерее, что тоже очень важно для всех наших слушателей, для москвичей и не только. Это путеводитель по залам. Это уже книжка. Еще две книги – «Шедевры Государственной Третьяковской Галереи. Русское искусство XII – начала XX века». Это можно тоже, с одной стороны, назвать путеводителем, а с другой стороны, таким альбомом с рассказами о самых главных шедеврах Третьяковки. Собственно, здесь собраны все темы наших программ «Собрания Третьяковки», то есть самые популярные, самые известные картины великих мастеров. Для того, чтобы получить один из этих призов, уважаемые друзья, вы должны ответить на вопрос: к какому художественному направлению можно отнести творчество Шагала? Вот пожалуйста, тут наука вам поможет, справочная литература или, может быть, вы знаете, если вы поклонники этого художника. К какому художественному направлению можно отнести творчество Шагала? 7256633 – номер нашего пейджера. 9704545 – телефон для тех, кто отправляет sms-ки с правильными, я надеюсь, ответами. Теперь давайте начнем наш рассказ. Давайте начнем с картины.
В. БЯЛИК – Начинаем. Итак, картина «Над городом», написанная в течение 4 лет с 1914 по 1918 год. Почему скажу чуть позднее. Представляет она собой, с одной стороны, изображение любимого Витебска. Все узнают тут Покровский собор, узнают дома, узнают заборы, козочек. Какая картина Шагала без козочки? Но больше всего в этой картине неба. И в этом небе летят двое возлюбленных. Я говорю именно это слово. Это не любовники, они еще не женаты, а в общем-то, традиция и определенная нравственная атмосфера, в которой выросла Белла Розенфельд – невеста Шагала, не позволяла перешагнуть определенную этическую черту. Итак, это Марк и Белла, которые летят над городом. В картине самый внимательный зритель, и особенно дети, замечают одну повседневную, смешную, а кто-то скажет, даже пикантную деталь, а именно: на самом переднем плане за забором мы видим человечка, который примостился уютно, поскольку у него неотложная нужда. Возникает вопрос…
К. ЛАРИНА – Как Вы поэтично сказали.
В. БЯЛИК – Как же так? Почему эти люди летают? Почему у Шагала летают люди, козы, петухи, коровы?
К. ЛАРИНА – Почему скрипач зеленый? Про это расскажите.
В. БЯЛИК – И почему он на крыше, расскажу. Этой картиной Марк Захарович как бы всем ответил, что существует наша земная жизнь с ее радостями, печалями, с ее повседневностью. На вопрос детей, которые смеются, видя ситуацию, которую я описала, я им просто говорю в Третьяковке: «А разве кто-нибудь из вас не был в подобной ситуации? Пусть кто-нибудь признается». Они смущаются и перестают хихикать над картиной. Это простая, обыденная, человеческая жизнь. Но ведь любовь – это то чувство, которое окрыляет человека. Человек отрывается от земли. Не случайно ведь в обыденной речи говорят о влюбленных, которые не чуют ног, земли под своими ногами, они воспарили. Это полет, полет влюбленных душ. «Только влюбленный имеет право называться человеком», - вспоминаем классические слова. Все это позволило Шагалу именно так изобразить себя, изобразить Белу.
К. ЛАРИНА – А это первые летящие люди у него? С этого началась эта серия? Потому что потом было уже много вариантов. Они все время отрываются от земли?
В. БЯЛИК – Нет, не первая, потому что примерно в это же время, даже чуть раньше, рождается картина «Над Витебском», где заснеженный, холодный, мрачный Витебск и над ним идет старик с мешком. То есть это тема вечного скитания, это человек без дома. С одной стороны, кто-то думает о метущейся душе, но когда началась I-ая Мировая война и потекли мимо дома Шагала беженцы, то этот его человек над Витебском – это уже совсем другая ситуация, это уже другой образ странничества и потери корней.
К. ЛАРИНА – В принципе, летящих людей можно видеть на самых неожиданных его картинах. Тот же «Зеленый скрипач», про которого я спрашивала, - там же тоже есть летящий человечек в небе. Или как Вы говорите про козочку. У него обязательно кто-то должен летать.
В. БЯЛИК – Те самые трагические дни 1914 года, когда художник вернулся из Парижа, а там он был с 1910 года… С именем Шагала мы связываем «Улей», то есть чудесное, как сегодня бы сказали, общежитие художников, где собрались массы художников из разных стран. Там же был Модильяни и другие. Так вот он вернулся в Россию – еще не было войны. Он вернулся, потому что одна из его многочисленных сестер выходила замуж. Но во-первых, его увлечение Беллой, которое уже длилось 5 лет… Они переписывались. Оно здесь вылилось в горячее чувство. Плюс началась война. Когда мимо его дома потекли потоки беженцев, он этих усталых людей зазывал домой, он кормил их, иногда даже давал деньги и просил их посидеть попозировать. Он пишет про «Зеленого еврея», правда, тот был без скрипки, но картина так называется: «У старика было совершенно зеленое лицо или, может быть, это тень, которая падала на его сердце». То есть следует говорить об образности Шагала. Точно так же, как нам известно… Вспомните Скрябина, который соединил звук и живопись.
К. ЛАРИНА – Цветомузыка.
В. БЯЛИК – Да, то, что потом стали называть «цветомузыка», то, что близко Вам у Чурлениса несомненно. Просто рядом с Шагалом эта формулировка не очень звучит, а ведь так оно и есть. У него цвет – это тень, которая падала от его сердца, и лицо у еврея стало совершенно зеленым. Еще когда он был подростком у себя, в Лиозно (это, как сказали бы в Париже, предместье, теперь это уже Витебск), там был один из скрипачей, который любил от суеты, от бесконечных детей – Вы знаете, какими огромными были в то время еврейские семьи – любил куда-нибудь уединиться: он мог залезть на дерево, он мог забраться на крышу. Так что этот скрипач на крыше… Та самая пьеса, она была написана по «Шолом Алейхем», но ведь это все связано и с творчеством Шагала.
К. ЛАРИНА – Скажите, пожалуйста, сейчас мы обязательно дадим нашу рубрику «Биография картины», но перед этим у меня простой вопрос. Сколько в Третьяковской Галерее Шагала? Какая там коллекция?
В. БЯЛИК – Это вопрос не простой. Вы даже сами не догадываетесь, насколько он не прост. Почему? Потому что, по нашему каталогу, который издавался в 80-ые годы, было названо только 11 произведений, я имею в виду, живописи. С тех пор мы стали обладателями и замечательных, декоративных пано для Еврейского театра и многих других работ, которые нам подарили. Плюс у нас действительно великолепная коллекция графики, но ведь эту графику он тоже дарил, когда в 73-ем году приехал в нашу страну, поэтому давайте загадочно скажем, что сегодня мы обладаем очень достойной коллекцией произведений Шагала, особенно раннего Шагала.
К. ЛАРИНА – А где самая полная коллекция его картин находится? Или это все разбросано?
В. БЯЛИК – А этого Вам никто не скажет, потому что Шагал, как и его искусство, полифонично, и он принят во всем мире. Его декоративные пано в Метрополитен в Нью-Йорке, его декоративные пано в Гранд Опера в Париже, его витражи в Реймсе в соборе, где когда-то короновали французских королей.
К. ЛАРИНА – А выставку к нам откуда привозили?
В. БЯЛИК – Это хороший вопрос. Во-первых, большая коллекция из Ниццы. То есть, когда он поселился в Сан Поль де Ванс, там близко была маленькая часовня. Он решил, что ее надо расписать. Когда замахнулся, когда у него пошли эти огромные монументальные произведения, он понял, что в этом маленьком храме ничего не поместится. Тогда был построен (правительство Франции ассигновало средства) огромный музей…
К. ЛАРИНА – Не говорите, как называется.
В. БЯЛИК – Не скажу. Там находят серьезные, большие, последние…
К. ЛАРИНА – Он там на горе, по-моему. Его там видно. Я его проезжала, но, к сожалению, не попала. Но очень хочется.
В. БЯЛИК – Я там буду в сентябре. Передам привет от Вас.
К. ЛАРИНА – А что там? Там же, кроме картин, его авторский проект, да?
В. БЯЛИК – Это очень интересно. Когда за спиной художника не одно десятилетие творчества, ему становится не то чтобы скучно только рисовать карандашом, только работать кистью, красками, но, как и Пикассо в преклонном возрасте, Шагал совершенно замечательно стал заниматься скульптурой. У него великолепные вазы, у него великолепная керамика. Там его прекрасная графика, там его декоративные пано.
К. ЛАРИНА – А какие у него книжные иллюстрации!
В. БЯЛИК – Изумительные. Кстати, это был повод, чтобы тогда, в 22-ом году, он оказался в Берлине, потому что еще до I-ой Мировой войны шел разговор об иллюстрациях, и он должен был там выяснить будет ли продолжать работу над иллюстрациями к «Мертвым душам» Гоголя.
К. ЛАРИНА – Давайте послушаем историю о том, как картина «Над городом» попала в Третьяковку, а потом продолжим нашу программу «Собрание Третьяковки».
Путь в Галерею.
Причина поступления картины Шагала «Над городом» довольна сложна, как и сложно появление ряда других произведений не только Шагала. В конце 20-ых годов (27, 28, 29-ый год) происходило как бы перераспределение фондов Русского музея, Третьяковской Галереи, и связано это было с пересмотром фондов Музея живописной культуры в Москве и Музея художественной культуры в Ленинграде. При всем этом это большая радость, потому что в Третьяковскую Галерею в 1927 году из Ленинграда, из Русского музея, это произведение поступило к нам в фонды.
К. ЛАРИНА – Так коротенечко получилось. Может быть, Вы дополните что-нибудь?
В. БЯЛИК – Когда мне тоже задали этот вопрос (хотя Ваши передачи разные, разные персоны отвечают), я даже звонила в Петербург одной молодой исследовательнице, которая занималась произведениями, находящимися в коллекции ИНХУКа. На этом надо остановиться – Институт художественной культуры, у которого была короткая, но очень яркая, выразительная жизнь, где собирались работы русского авангарда, где собирались массы произведений. Ведь я обещала рассказать, почему картина писалась 4 года. Она, конечно, сначала была закончена в первом приближении, но потом свадьба, потом рождение маленькой Иды, потом переезд в Петроград, и картину художник всегда брал с собой, но уже потом, позднее, когда он был приглашен в Витебск, где Штеренберг дал ему полномочия быть комиссаром искусств в городе Витебске… Тогда картину он и передал в ИНХУК, в коллекцию ИНХУКа, где она и находилась. Совершенно справедливо было сказано, что в 27-ом году все художественные фонды начали раздавать работы музеям. Ее отдали в 27-ом Русскому музею. Спасибо большое, что в 29-ом эта работа оказалась у нас.
К. ЛАРИНА – Мы слушаем новости. И потом продолжаем.
/новости/
К. ЛАРИНА – Мы продолжаем программу «Собрание Третьяковки». Мы говорим сегодня о Марке Шагале. Наша гостья Валентина Бялик – старший научный сотрудник Третьяковской Галереи. Ответили на вопрос. Я думала, сложно будет. Молодцы наши слушатели. К какому направлению можно отнести творчество Шагала? Правильный ответ: экспрессивный наив или экспрессивный примитивизм. Правильно ответили наши слушатели: Надежда 909, Леонид 220, Игорь 565 и Татьяна 261. Я сейчас порошу Валентину сказать все-таки несколько слов об этом жанре, об этом художественном направлении. Но перед этим задам вопрос нашим слушателям, которые будут по телефону отвечать. Мы уже говорили о Национальном музее Марка Шагала, который находится недалеко от Ниццы во Франции. Открыт он был – я сейчас проверила себя – в 1923 году. Практически вчера. Он умер-то в каком? В 85-ом?
В. БЯЛИК – Да.
К. ЛАРИНА – Практически наш современник. Так вот, этому музею Марк Шагал дал название, Национальному музею Марка Шагала. Как он назвал этот музей? Он, естественно, до сих пор так называется и надеемся, будет так называться и впредь. Что он оставил человечеству? Скажем так.
В. БЯЛИК – А человечеству он оставил «Библейское по…»…
К. ЛАРИНА – Я слушателям задаю вопрос. Я так долго его задавала, формулировала красиво. Нет. Все. Все разрушено. Тогда с Вас штраф. «Библейское послание» - так называется музей Марка Шагала. Вопрос тут же придумывайте следующий. На ходу.
В. БЯЛИК – Мне стыдно, но знание о Шагале распирает меня. Прошу прощения у всех. Сегодня вопросы нетрудные. Такими они и должны быть. Все знают, что Шагал родился в Витебске, все знают, что он учился в Петербурге, все знают, что с 23-го года он жил в Париже. Какая страна считает Шагала своим художником? В истории искусств Шагал назван художником какой страны?
К. ЛАРИНА – Давайте попробуем через несколько минут ответить. Вопрос тоже несложный. Но не посыпайте голову пеплом, все равно красиво. Поскольку мы всего не успеем, мне хотелось бы остановиться на двух периодах в жизни Марка Шагала. Я, когда увлеклась этим художником и перечитала все, что могла перечитать, я, скажу Вам честно, неполиткорректно, возненавидела товарища Малевича, потому что я вдруг поняла, что этот человек практически погубил жизнь художника. Он погубил его здесь в России. Скажите мне, что и Малевича можно за что-нибудь любить.
В. БЯЛИК – Я брошу шарик пинг-понга в уважаемую Ксению Ларину. Я стряхну пепел и брошу шарик, потому что еще 30 лет назад было подсчитано, что о Шагале написано 1,5 тысячи книг. Сегодня…
К. ЛАРИНА – Намекаете, что 1,5 тысячи я не осилила? А только 3-4?
В. БЯЛИК – Я же сказала, что это шарик пинг-понга. Дело в том, что мы еще должны сказать о наивности и экспрессионизме. Вспомним, что «наивным художником» стали называть художников XVIII века, русского XVIII века, в XIX веке, имея в виду, что это необученные художники, чистые души, которые не умели рисовать. У нас даже были такие работы из провинциальных музеев. У нас даже выставка такая была в Третьяковской Галерее. Потом дальше больше. К наивным художникам относят и Пиросмани, и чистая душа Шагала, хотя он получил очень достойное образование. Сначала он учился в Школе поощрения художеств, которой руководил Рерих, потом он учился в Петербурге в школе Званцевой, где его педагогом был Добушинский и Бакст. Леон Бакст сыграл огромную роль в его судьбе. Когда Бакст поехал в Париж, он предложил Шагалу поехать с ним, оказал ему даже и денежную помощь. Итак, Шагал не относится к неким самоучкам, которые начали рисовать по наитию. Его наив – это искренняя, чистая душа, это видение мира глазами ребенка, это необремененность сознания тем, как много тысячелетий работали художники, какие перспективы они знали, какие планы. Итак, это наив. Что касается экспрессионизма, то это направление, которое возникло тоже к 10-ым годам XX века. Вообще-то, оно возникло официально очень смешно. Официально всегда считалось, что это Германия, что это, прежде всего, Маркс Эрнст, но ведь наш Николай Николаевич Ге, а это еще 90-ые годы XIX века… Возьмите его «Распятие», возьмите его «Голгофу», ведь это же тоже экспрессионизм. То есть мы говорим о том, что обостренность чувств Шагала несет в себе заряд взволнованного экспрессионизма. Это соединение дает то, что получилось.
К. ЛАРИНА – Хотя очень разные у него периоды, очень разные картины.
В. БЯЛИК – И жизнь очень разная. Считается, что только праведникам послана длинная жизнь. Этой фразой можно было бы кончить нашу встречу, но у меня для конца другая цитата.
К. ЛАРИНА – А правда, что он в лифте умер?
В. БЯЛИК – Он умер в 98 лет. Праведникам дана долгая жизнь.
К. ЛАРИНА – В доме для престарелых?
В. БЯЛИК – Нет.
К. ЛАРИНА – Не в лифте?
В. БЯЛИК – Нет.
К. ЛАРИНА – Это же целая легенда о том, как одна медсестра поставила его на каталке в лифт, он должен был спуститься на первый этаж. Внизу его встречала другая медсестра, и он уже был мертв. Нет?
В. БЯЛИК – Вы знаете, от Вас я узнаю столько нового. Нет, все-таки он был счастлив во всех своих браках. Валентина Бродская, которая с 1952 года была его супругой, поскольку любимая Белла умерла в 1944 году, когда они были в Америке… Он, конечно, был окружен вниманием.
К. ЛАРИНА – То есть он умер дома?
В. БЯЛИК – Да.
К. ЛАРИНА – Давайте уже про Малевича.
В. БЯЛИК – Давайте поговорим о Малевиче.
К. ЛАРИНА – Времени-то мало. Мы же ничего не успеваем.
В. БЯЛИК – Мы с Вами в прошлый раз, когда говорили о Зинаиде Серебряковой, я призывала не то чтобы с холодной душой и сердцем говорить об искусстве…
К. ЛАРИНА – Это невозможно.
В. БЯЛИК – Это невозможно. Но эмоции мы должны немножко укротить, потому что Малевич – это грандиозное явление в мировой культуре. Если бы не было Малевича и супрематизма, который связывают с его именем, то искусство пошло бы, может быть, по чуть-чуть другому пути. В Витебске произошла очень, в общем-то, понятная, очень жизненная ситуация, которую в литературе нигде не описывают. Те учащиеся, которые поступили в школу Марка Шагала, как и полагается учащимся, получали пособия, грубо говоря, талоны на еду. Надо помнить, какое это было драматическое время. Это был 19-ый год. Будучи комиссаром от искусства, он пригласил в Витебск массу художников. Там был и Эль Лисицкий…
К. ЛАРИНА – И Добужинский.
В. БЯЛИК – И Добужинский короткое время, Вера Ермолаева, потом так трагически сгинувшая в ГУЛАГе. Естественно, там был Малевич. Довольно быстро стало понятно, что задача, которую ставит Малевич перед своими учениками, не такая, которую ставит Шагал, поэтому получилось две школы. В школе Малевича тоже выдавали талоны. И вот когда Шагал поехал в Москву для того, чтобы привезти красок…
К. ЛАРИНА – Малевич все перестроил, прибрал к рукам, а потом сказал: «Извините, это моя школа».
В. БЯЛИК – Ученики быстренько с одной стороны перебежали… Не буду утомлять Вас цитатами. Ученики подписали декларацию, что они всей душой за своего учителя. Когда его не было…
К. ЛАРИНА – Они продались за талон на хлеб.
В. БЯЛИК – Резко.
К. ЛАРИНА – Да. У меня работа такая. Это Вы политкорректный человек, а я безответственна…
В. БЯЛИК – Действительно, ситуация оказалась не очень-то красива, и Шагал вместе с семьей, в общем-то, покинул Витебск. С другой стороны, мы с Вами снова возвращаемся к вопросу. Он вернулся и уехал из Витебска, поехал за границу и с 22-го года он уже жил в Европе. А что бы было с ним?
К. ЛАРИНА – Да, с другой стороны, Бог спас в лице Малевича.
В. БЯЛИК – Вспомните Еврейский театр. После Витебска он работал еще в коммуне, в Малаховке, для еврейских детей-сирот (Коммуна имени 3-го Интернационала), где он преподавал рисование. Потом он нашел жилье в Москве и стал работать в ГОСЕТе, Государственном Еврейском театре, поэтому если мы вспомним о судьбе всех тех, кто руководил этим театром, то, может быть, те 98 лет, которые прожил Марк Захарович за рубежом, были благодатные не только для него, но и для мировой культуры. Мы имеем такое огромное произведение.
К. ЛАРИНА – Еще вопрос по другому периоду жизни. То, что всегда меня интересует, если мы говорим о художниках, которые оказались за пределами родины, годы II-ой Мировой войны… Это, естественно, Франция?
В. БЯЛИК – Нет. Это тоже очень интересный факт. В 41-ом году, хотя во Франции оккупация началась раньше, Шагал с семьей и еще несколько художников получили возможность уехать в Америку.
К. ЛАРИНА – За что его арестовали там, в Марселе?
В. БЯЛИК – Это была мелкая неприятность, и она быстро разрешилась. Она не имела ничего трагического. Итак, они оказались в Америке, где он продолжал работать. У него в это время очень много интересных иллюстраций, много работал над графикой. Узнав, что II-ая Мировая война клонится к закату, они стали подумывать о возвращении.
К. ЛАРИНА – Куда?
В. БЯЛИК – Во Францию, конечно. И вот это трагедия, конечно.
К. ЛАРИНА – Что Белла умирает?
В. БЯЛИК – Что Белла заболевает. Это была вирусная инфекция, и она меньше чем за неделю она умерла. Она была невероятно красива.
К. ЛАРИНА – А этот замечательный его портрет, где она стоит такая большая Белла, красавица, в небе.
В. БЯЛИК – И это ее черное платье, белый воротник, густая шапка волос…
К. ЛАРИНА – Маленькие леса, маленькие человечки, маленькие домики…
В. БЯЛИК – Совершенно верно. Белла присутствует в других ипостасях во всех его картинах: в «Зеленых любовниках», в «Серых любовниках», в «Розовых любовниках», где он дает тончайшие движения души: от нежного, робкого объятия, первого, целомудренного, до безумной страсти. Цвет накаляется. И например, «Голубые любовники» - это уже страсть, как сегодня любят говорить, на разрыв аорты. Надо сказать, что Шагал был и сам хорош собой. Не могу не вспомнить, что был такой замечательный художник… Увы, его уже нет с 53-го года. Александр Александрович Осьмеркин, который в молодости: блондин, с голубыми глазами… Он был человек остроумный, и он рассказывал, как познакомился с одной дамой, а дама все говорит: «Ну ты Шагал? Ты Шагал?». Его спрашивают: «А Вы что ответили?» Он сказал: «Да, я Шагал». То есть красота и привлекательность Шагала тоже вспоминалась.
К. ЛАРИНА – Давайте уже примем телефонный звонок с правильным ответом. Мы спрашивали вас, какая страна считает Марка Шагала своим национальным художником. По телефону 7839025 предлагаю вам выиграть альбом, посвященный Марку Шагалу, и билеты в Третьяковку на любую выставку, в любой день. Валентина, пожалуйста, возьмите наушники. Я сейчас выведу телефонную линию. 7839025. Московский телефон, поскольку у нас билеты есть. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА - Наверное, Франция
К. ЛАРИНА – Совершенно верно. Оставьте, пожалуйста, номер Вашего телефона. Вы абсолютно правы. То есть, действительно, не считают его русским художником?
В. БЯЛИК – Хотелось бы. Даже Беларусь вспомнила тут, где он родился, но нет, к нашему позору.
К. ЛАРИНА – А он себя кем считал?
В. БЯЛИК – Он себя считал евреем. И он говорил, что «если бы я не был евреем, я не был бы художником, а если и был бы, то совсем другим». Но это еврей, который родился в местечке, который учился в Петербурге и который прожил всю жизнь, практически 6 десятилетий, во Франции.
К. ЛАРИНА – А правда, что он в 73-ем году приезжал в Советский Союз?
В. БЯЛИК – Совершенно верно. Он приезжал в Советский Союз, он был в Третьяковской Галерее.
К. ЛАРИНА – Это впервые после стольких лет?
В. БЯЛИК – Да, это впервые. Еще в 28-ом году он участвовал, но не живьем, а своими работами, в выставке, которая была в Москве, что тоже достаточно почетно, но его имя, конечно, упоминалось пунктиром. А здесь он приехал…
К. ЛАРИНА – А каким образом это произошло? Кто его пригласил? Это просто очень интересно. Все-таки самый пик застоя.
В. БЯЛИК – Его пригласила Екатерина Фурцева.
К. ЛАРИНА – Она могла себе позволить.
В. БЯЛИК – Она могла себе позволить. Мы, которые жили в это время, в эту эпоху, мы знаем много, но иногда мы склонны забывать какие-то достойные поступки, которые совершали люди, в чем-то, может быть, не всегда нам симпатичные. Итак, по приглашению министра культуры Екатерины Фурцевой, он был приглашен в Россию. Он был в Витебске, он был в Москве, в Третьяковской Галерее замечательно его встречали. Там люди висли, не скажу, что на люстрах, но на лестнице. Есть изумительные фотографии. Тогда-то он подарил, как я уже упоминала, графические листы, тогда-то демонстрировались его театральные декорации, хотя они были не в лучшем состоянии. Это целая замечательная история, потому что человек жив, не пока он жив, а пока его помнят… У нас в Третьяковской Галерее был изумительный реставратор Алексей Ковалев. Именно он разработал методику, по которой эти декоративные пано, которые были в очень плачевном состоянии, Еврейского театра были восстановлены. Потом эта методика была употреблена, чтобы восстановить «Принцессу Грезу» Врубеля.
К. ЛАРИНА – А он по-русски говорил или по-английски? Или по-французски?
В. БЯЛИК – Там была смесь.
К. ЛАРИНА – Русский язык он помнил?
В. БЯЛИК – Помнил, но по-русски… Но вспомните, что он говорил в книге «Моя жизнь»: «Кому я нужен, такой смущающийся, заикающийся, впрочем, наверное, евреи так и говорят по-русски, переминаясь, заикаясь». Был очень бодр в общении.
К. ЛАРИНА – А Вы видели его тогда?
В. БЯЛИК – Нет, у меня тогда ребенок родился.
К. ЛАРИНА – А что очевидцы говорят? Ваши коллеги?
В. БЯЛИК – Очень теплые воспоминания. Он был готов к рядовому общению, хотя, конечно, определенные кордоны были выстроены. Все это было. Но к тому времени он был старенький, маленький, сухонький, с чудесным ореолом седых волос, но ведь я еще принесла замечательные открытки. Я не случайно на Ваш вопрос, не моя ли это книга, ответила, что не моя. Но между тем, я 30 лет назад перевела с английского чудесную книгу «Иерусалимские витражи Марка Шагала». Так она и хранится в единственном экземпляре, потому что это были 70-ые годы…
К. ЛАРИНА – А почему Вы ее сейчас не издаете?
В. БЯЛИК – Вот сейчас возьму под мышку и пойду, выкрикивая по Москве: «Давайте издадим». Я просто обращаю Ваше внимание. Многие сейчас уже были в Иерусалиме, многие видели эти витражи. Видите, какие они все разные. Их 12, и Вы видите, какой разный цвет: зеленый, синий, золотой, вишневый. Внутри каждого цвета есть тонкая градация. Это витражи, которые были сделаны для медицинского центра «Хадаса» в Иерусалиме. Они посвящены 12 коленам Израилевым. Здесь обратите внимание, он как бы возвращается к тому, что предписывал иудаизм, то есть к неизображению человека. «Да не сотвори себе кумира». Он, который блистательно наполнял все свои произведения живыми существами, здесь изображает только животных и разные ритуальные предметы, как минора, многоцветник, как рука Бога, как Его глаз, как замечательная виноградная лоза. То есть это человек мира. Пора уже об этом сказать. Конечно, это французский художник, как говорит история искусств, но это художник, который принадлежит, несомненно, всему миру.
К. ЛАРИНА – Я так поняла, что цвет играл, конечно, колоссальную роль в его творчестве. Эта игра с цветом, абсолютно какие-то парадоксальные вещи, которые, как я поняла из Вашего рассказа, изначально интуитивно возникали. Это же потом художник определяется как носитель какого-то художественного направления. Я задаю Вам дилетантский вопрос, но это же действительно так. А кого можно назвать его последователями или художниками, которые с ним работали или работают в этом жанре? Задумались.
В. БЯЛИК – Да, потому что, как и многие мастера, он все-таки неповторим. Почему? Потому что для того, чтобы родился такой человек, как Шагал, надо было быть не просто евреем, а отец его был хасидом, а это особое религиозное направление в иудаизме.
К. ЛАРИНА – То есть Вы считаете, что основное, что определило его творческую жизнь, - это его происхождение?
В. БЯЛИК – Это несомненно. Два слова. Цель, которую считали главной хасиды, - достигнуть слияния человека с божеством, что осуществляется путем восторженной, радостной молитвы, не связанной с сокрушением о грехах. Радостная молитва. Это человек, за спиной которого стоит тысячелетняя история и культура его народа. Он воплотил это все в себе. Сегодня художник не может быть таким, как Шагал, потому все очень умные, много читали.
К. ЛАРИНА – Ну что, он был глупый? Нет же. Сами говорили, что он высокообразованная личность.
В. БЯЛИК – Я не это хотела сказать. Я имела в виду, что бесконечное чтение книг, знание всех бесконечных направлений в искусстве, холодный и трезвый ум – это не даст художнику той детской открытости, того полета, который есть у Шагала.
К. ЛАРИНА – Подождите. Это, конечно, спорный вопрос. Я понимаю прекрасно, что я никто рядом с Вами. Но все равно. Ведь та наивность, которая отображается на полотне, на холсте, - это не есть следствие наивности ума. Правда? Мне так кажется все-таки. Может быть, какой-то открытости человеческой.
В. БЯЛИК – Вы сказали именно то, что надо. Сняли слова с моих губ. Это открытость души. Это тонкая поэтическая душа, в которой цвет создавал такую симфонию. Не случайно Вознесенский написал стихи «Васильки Шагала».
К. ЛАРИНА – Кстати, Шагал же, по-моему, тоже оформлял его книгу.
В. БЯЛИК – Да, конечно. Не случайно ему посвящали стихи и Поль Люар, и Блез Сандрар. Это человек, который жил среди поэтов и сам был поэтом. У него есть изумительные стихи, которые он посвятил Белле. Это большое счастье, что мы с Вами жили в эпоху, когда творил такой замечательный мастер.
К. ЛАРИНА – А потомки же у него есть?
В. БЯЛИК – Да, есть. И внуки есть.
К. ЛАРИНА – Что они делают? Есть художники?
В. БЯЛИК – Интерес к прикладному искусству существует, но главное – огромное уважение к наследию деда.
К. ЛАРИНА – Где они сейчас сосредоточены?
В. БЯЛИК – В Ницце, во Франции. Дело в том, что у него есть еще сын от второй жены, которая появилась у него после смерти Беллы, но они расстались через 7 лет. Она увезла сына.
К. ЛАРИНА – Эта линия как бы неизвестна.
В. БЯЛИК – Она нам не слишком знакома. А его прямые потомки полны глубочайшего уважения к этому наследию.
К. ЛАРИНА – Все. Мы на этом заканчиваем нашу программу. Напомню, что сегодня в гостях у нас Валентина Бялик, старший научный сотрудник Третьяковской Галереи. И с нами, конечно, присутствовал (как сказала правильно Валентина, человек жив, пока его помнят) на этой программе Марк Шагал. Спасибо нашим слушателям. Спасибо Третьяковке. А сейчас я передаю слово Ксении Басилашвили. Прощаюсь с вами и с Вами, уважаемая Валентина. Счастливо.
В. БЯЛИК – Всего хорошего.
«Эхо Москвы» рекомендует.
Хоть и известно, что сумма от перемены мест слагаемых не меняется, в вопросах музейных это правило не работает. Перевесили известные картины - видишь их по-новому. Поменяли залы, показали новую концепцию, показали новые картины из фондов - знакомая коллекция заиграла другими красками и смыслами. Речь об обновленной постоянной экспозиции XX века в Третьяковской Галерее на Крымском валу. Ежедневно, кроме понедельника. А рядом, напоминаю, парк скульптур. Там, в окружении разноцветия клумб, коротает последние дни лета железный чекист Феликс. Большой Манеж восстановлен из огня и пепла. Те, кто впервые в Москве, проездом, могут и не знать, не вспомнить, какая беда с ним произошла, каким был этот выставочный зал. Следует признать, что выставочного пространство в Манеже после реконструкции прибавилось. Теперь в помещении самого нижнего этажа, язык не повернется назвать его подвалом, проходят выставки. Из открывшихся в последнее время – «Дмитрий Шостакович. Симфонический век. К столетию композитора». Архивы предоставили уникальные фотографии, шаржи, портреты, графику. Чего стоят рисунки Клемента Редько или плакаты «Окон Роста», выполненные Маяковским. На двух экранах демонстрируются документальные фильмы, и, конечно, звучит музыка Шостаковича. Большой манеж. А совсем неподалеку, на Красной площади в Историческом музее, подбор выставок: и первая отечественная фотография из мастерской Андрея Карелина, и застывшая навечно терракотовая армия первого императора Китая, и размышления о реформах Столыпина к его юбилею. Зрителей привлекает так называемая «живая экспозиция», когда в рамках совместного с Царским Селом проекта в Историческом музее раз в месяц выставляют шедевры из Екатерининского Дворца. Сейчас на виду мозаика Янтарной комнаты и серебряная дарохранительница из дворцовой Воскресенской церкви. Исторический музей. Все дни, кроме вторника.