Картина Алексея Саврасова "Грачи прилетели" - Галина Чурак - Собрание Третьяковки - 2006-02-26

К. ЛАРИНА: Ну что ж, добрый день еще раз. У микрофона Ксения Ларина. Сегодня я без Ксении Басилашвили, поскольку мы ее отпустили наслаждаться красотами музея в Мадриде. «Прадо» там, по-моему, называется. Да, Галина Сергеевна?

Г. ЧУРАК: Да.

К. ЛАРИНА: Здесь в студии Галина Сергеевна Чурак – заведующая отделом живописи XIX, XX веков в Государственной Третьяковской галерее. Здравствуйте, Галина Сергеевна, я с вами не поздоровалась.

Г. ЧУРАК: Добрый день. И добрый день всем слушателям.

К. ЛАРИНА: Через несколько минут я вам расскажу всю программу сегодняшней передачи. Скажу только, что главный герой у нас сегодня - господин Cаврасов, художник и его картина «Грачи прилетели», которую мы сегодня будем тщательно рассматривать и вспоминать, исследовать, из чего, собственно говоря, родился этот бессмертный шедевр русского художника. Но для начала, чтобы все не выглядело так трагично, как это бывает в наших анонсах, давайте, опять же, в подтверждение того, что хранители - тоже люди, послушаем одну из замечательных историй от главного хранителя Третьяковки – Екатерины Селезневой.

ЗАСТАВКА

Е. СЕЛЕЗНЕВА: В прошлом году, наверное, недели за две до 14 февраля мне позвонил один молодой преуспевающий редактор хорошего журнала, который таким, очень уверенным тоном сказал, что ему совершенно необходимо к 14 февраля организовать ужин при свечах в зале Крамского у картины «Неизвестная». Понятно всем, что, конечно, это совершенно было невозможно, но я, как вежливый человек, все-таки стала его расспрашивать прежде, чем окончательно отказать. В результате допроса с пристрастием я узнала, что, оказывается: не партнеры, а партнер и не он, а она и что, вообще-то, речь идет о любви. Потому что оказалось, что молодой человек влюблен, а его девушка очень любит картину Крамского «Неизвестная». И вот на День всех влюбленных он решил ей сделать такой подарок. Просто потрясающе красивый и запоминающийся. Мне самой стало интересно, можно ли как-нибудь вот такой ново-русский замах крутой перевести в элегантный, музейный. И вот, представьте себе, что это получилось. В результате переговоров мы нашли компромисс. Так как 14 февраля в прошлом году это был день, когда музей закрыт, и поэтому мы были более-менее свободны. Но люди работали. И поэтому мы для экскурсии выбрали и время экзотическое – 9.30 часов утра. И экскурсию эту должна была провести Татьяна Львовна Карпова, которая много занималась творчеством Крамского и «Неизвестной», в частности. И вот все это состоялось. И я должна сказать честно, что когда я делала обход, я все-таки не выдержала и пошла на них взглянуть. И увидела эту парочку – они держались за руки, внимая тому, что говорила им Татьяна Львовна. И вот эта история у меня в памяти осталась как все-таки что-то прекрасное, действительно прекрасное и как что-то, что еще раз показывает, что музей – это замечательное место для любви тоже. Привести девушку в музей или своего молодого человека в музей, чтобы с ним поговорить о том, что тебе нравится и что тебе не нравится, это одна из возможностей вместе чувствовать.

ЗАСТАВКА

К. ЛАРИНА: Вот вы знаете, я тоже вам подготовила историю любви, как это ни странно. Не знала, о чем будет рассказ в рубрике «Случай в музее». Но, тем не менее, казалось бы, такая картина, которая никакого отношения к love story не имеет, как «Грачи прилетели», она тоже может соединять сердца. Так произошло в стихотворении Давида Самойлова, которое так и называется «Грачи прилетели».

Стояли они у картины:

Саврасов. «Грачи прилетели».

Там было простое, родное.

Никак уходить не хотели.

Случайно разговорились,

Поскольку случилась причина.

- Саврасов. «Грачи прилетели» -

Хорошая это картина.

Мужчина был плохо одетый.

Видать, одинокий. Из пьющих.

Она – из не больно красивых

И личного счастья не ждущих.

Ее проводил он до дома.

На улице было морозно.

Она бы его пригласила,

Но в комнате хаос и поздно.

Он сам напросился к ней в гости

Во вторник, на чашечку чая.

- У нас с вами общие вкусы

В картинах, как я замечаю…

Вот такое стихотворение. Я не все прочитала, только фрагмент из стихотворения «Грачи прилетели». Ну что же, действительно, «Грачи прилетели» - это тоже о любви. Да, Галина Сергеевна?

Г. ЧУРАК: Несомненно. Если так брать, более широко или совсем широко, это, конечно, картина о любви, о любви к русской природе, к русской земле, вообще к России. Не хочется говорить какие-то очень, такие пафосные слова, но, тем не менее, любви к Родине. И ведь эта картина одна из тех, которые учат нас пониманию того, что есть русская земля, на которой ты родился. Что есть понятие «Родина», с которым вообще человек проходит через всю жизнь. Такой пейзаж или близкий к нему, он связан с жизнью вообще любого россиянина. Потому что именно такая природа окружает его с детства и до рождения. Здесь проходит его жизнь. Сейчас мы, горожане, менее тесно связаны с этой вот землей, с тем, как пробуждается весна, как наступает осень, как приходит зима. Мы это замечаем по каким-то иным приметам. А человек еще XIX столетия, он был более тесно связан с воздухом, с небом, с землей. И вот об этой тесной связи, об этой неразрывности с ней вообще русский пейзаж этого времени, этого столетия. Именно об этом и картина Саврасова «Грачи прилетели».

К. ЛАРИНА: Но, кстати, по-моему, Левитан говорил о том, что именно с этой картины начался русский пейзаж в истории русской живописи.

Г. ЧУРАК: Ну, примерно так. Об этом говорил и Левитан. Левитан говорил, что с Саврасова началась лирика русского пейзажа, лирика в русском пейзаже. Но какие-то близкие слова и какое-то понимание того, что значила эта картина в русской пейзажной живописи, в истории русской пейзажной живописи, об этом писали и такие серьезные исследователи русского искусства, как Игорь Грабарь, как художник и тоже историк искусства Александр Бенуа, да и многие, многие другие. А главное, эту картину восприняли как какой-то импульс, как некое начало, и очень серьезное начало, возбудившее необычайно серьезные размышления и чувства, и мысли, и слова, современники Саврасова. Ведь когда картина появилась на первой передвижной выставке в 1871 году… Осенним днем, в ноябре месяце открылась первая передвижная в Петербурге. Это было, как писали тогда газеты, это была самая большая новость Петербурга и Москвы того времени. Нам сейчас трудно себе представить, чтобы выставка вызывала, выставка художников вызывала такое большое воодушевление. Но, на самом деле, так оно и было. Эту выставку ждали. Ждали сами художники, ждали и зрители. И вот на этой выставке зрители увидели впервые «Грачей» Саврасовских.

К. ЛАРИНА: О том, как картина Алексея Саврасова «Грачи прилетели» попала в Третьяовку, мы сейчас услышим очередной рассказ в нашей рубрике «Путь в галерею». А я напомню, что до 12 марта, насколько я поняла сейчас до начала программы, открыта персональная выставка Алексея Саврасова, открыта в залах Третьяковки. Так что у вас будет возможность, послушав сегодняшний рассказ, уже с другими знаниями пойти и посмотреть уже другими глазами на его работы. Ну, а сейчас давайте послушаем биографию картины.

ЗАСТАВКА

«ПУТЬ В ГАЛЕРЕЮ»: Картина «Грачи прилетели» Саврасова относится к тому золотому фонду собрания Третьяковской галереи, который был составлен самим Павлом Михайловичем Третьяковым. Картина была куплена непосредственно у Саврасова вскоре после ее создания в 1871 году. Третьяков следил за творчеством Саврасова. Он состоял с ним в переписке и получал зимой 1871 и весной этого года письма от Саврасова с Волги, в которых он писал о том, как идет его работа. По сути, картина «Грачи прилетели» стала четвертым произведением художника в его коллекции. За год до этого им была куплена замечательная, очень большая картина Саврасова, также созданная на Волге «Печерский монастырь под Нижним Новгородом». Но, купив картину, Третьяков, очевидно, не вскоре увидел ее в своем доме. Сначала она была показана в Москве на выставке московского Общества любителей художеств, а затем переехала в Петербург. Все мы хорошо знаем, что 1871 год – это год знаменательный для русского искусства, год возникновения передвижных художественных выставок, год первой художественной выставки этого Общества. И вот картина попадает на эту выставку. Ее отмечает критика. Картина путешествует по выставкам два года. Затем она опять вернулась в Москву. И только в 1873 году она возвращается к своему законному владельцу. Это было еще раннее время собирания Третьяковым своей коллекции. Это были стены столовой и приемной, и кабинета Павла Михайловича, где хранились эти картины, висели эти картины. Третьяковская галерея в это время еще не существовала как галерея – это был частный дом.

ЗАСТАВКА

К. ЛАРИНА: Я скажу, что сегодня у наших слушателей будет уникальная возможность получить в подарок альбом Алексея Саврасова, который выпущен к его персональной выставке в Третьяковской галерее издательством «СканРос». И вам нужно ответить на вопрос. У вас будет время подумать или воспользоваться справочной литературой, если вы сразу не знаете ответ. Где написана картина «Грачи прилетели»? Назовите, пожалуйста, это место. Как оно называется? По телефону прямого эфира: 783-90-25. Через несколько минут мы услышим, я надеюсь, правильный ответ. И тот, кто это сделает, получает в подарок альбом Алексея Саврасова. Во второй части нашей программы мы разыграем еще один приз – это будет каталог к выставке в Третьяковке «Фрески Руси. Дионисий». И вопрос к этому призу я отдельно задам уже во второй части. Ну, а сейчас давайте вернемся к «Грачам». Про Бенуа вы сказали, упомянули. Поправьте меня, Галина Сергеевна, по-моему, чуть ли не Бенуа говорил о том, чуть позже он говорил о том, что Саврасов оказался художником одной картины. Или это не он?

Г. ЧУРАК: Да, действительно. Говорил и он, и бытовало такое на протяжении многого, длительного времени такое мнение, что Саврасов художник одной этой только картины. Более того, в справочнике, еще в справочнике по художникам дореволюционного времени дату смерти художника определяли как 1878 год.

К. ЛАРИНА: То есть буквально через семь лет после написания «Грачей».

Г. ЧУРАК: Да. Ну, это могла быть и опечатка досадная, я не исключаю и такого. Но, тем не менее, о художнике при жизни его начали забывать многие. Но я хотела бы вернуться к первой передвижной выставке. Предваряя эту передачу, реклама, так немножко нагнетая интерес, возбуждая…

К. ЛАРИНА: Наш анонс.

Г. ЧУРАК: Да, ваш анонс. Возбуждая интерес к сегодняшнему разговору и к этой картине Саврасова, как Милле говорил о том, что эта вещь создана художником в самый драматический период его творчества и жизни. Это не совсем так.

К. ЛАРИНА: Наоборот, самый счастливый.

Г. ЧУРАК: И более того вот даже в коротком разговоре, который у нас с вами, Ксения, был перед самой передачей, мы говорили о том, вот, действительно, когда создавалась эта картина и сошлись на том, что, хотя судьба художника была драматична, но это было не самое тяжелое время. Хотя вы говорили мне о том, что вы воспринимаете эту картину как все-таки какую-то, некую печаль, с некой такой грустной основой и даже драматической основой, если я вас правильно поняла.

К. ЛАРИНА: Я даже в этом видела некое предвидение своей судьбы.

Г. ЧУРАК: Я должна сказать, что вот на выставке передвижников, первой выставке передвижников был выпущен каталог, который сопровождал все выставки передвижные, такие каталоги. И в этом каталоге название картины «Грачи прилетели» заканчивалось не точкой, а восклицательным знаком. И вы, как человек чуткий, наверное, должны почувствовать, что…

К. ЛАРИНА: Типа, «Ура!».

Г. ЧУРАК: Да, да. Может быть, не совсем «Ура!», но все равно какую-то интонацию, интонацию, которую придавал сам художник названию своей картины. И именно вот это возбуждение, легкое возбуждение радости, легкое ощущение радостного прихода весны, еще робкие ее движения по земле. Действительно не сошел снег с земли. Действительно не до конца от снега очистились поля, но они под солнцем начали уже терять свой снежный покров. Солнца в картине нет, но его незримое присутствие мы ощущаем.

К. ЛАРИНА: Ну, не знаю. Это вот, видите, вы рассказываете свое видение. А я вижу тяжелое мрачное небо как нависающее, церковь, которая достаточно, церковь бедная, несчастная, заброшенная, снег не чистый, снег грязный. Тоска. Тоска.

Г. ЧУРАК: Какой же снег может быть весной? Вот, видите, мы с вами начинаем немножко по-разному видеть одну и ту же картину, что вполне справедливо и совершенно естественно и нормально. А то, что солнце присутствует, мы можем это почувствовать и увидеть. Потому что тени от берез легли на землю. Ведь эти тени, как они лежат, они и вводят нас в картину. А потом, тени от берез и от их ветвей лежат на этих старых заборах. Чуть-чуть окрашиваются края облаков. И небо не мрачное, а небо весеннее. Вот оно начинает очищаться от облаков. И между облаками начинают проглядывать светло-чистые, светло-голубые просветы.

К. ЛАРИНА: А вот, Галина Сергеевна, давайте все-таки, чтобы нам успеть, все-таки очень важен контекст, говоря иностранными словами. Ведь по поводу периода - драматичный период это был, тяжелый или наоборот. Мне кажется, что наоборот это был период, когда он освободился от каких-то пут, которые ему мешали. Я имею в виду то, что до этого он служил, по сути, почти придворным художником. Это было в его жизни?

Г. ЧУРАК: Нет, так не было. Его действительно, когда он был совсем молодым художником…

К. ЛАРИНА: Он же из Питера сбежал, практически.

Г. ЧУРАК: Нет. Это не совсем так. Это ведь и человек, и художник московский, абсолютно московский. Московский по своему рождению, по всей своей жизни. И те короткие отлучки из Москвы, которые у него, естественно, бывали, они были очень немногочисленны и не так велики по времени. Его действительно совсем молодым человеком, только что закончившим Московское училище живописи, он был приглашен в имение Великой княгини Марии Николаевны под Петербургом писать виды ее имения Сергиевское. И там были написаны несколько пейзажей. Один из этих пейзажей, кстати сказать, он был, оказался не востребованным Марией Николаевной, и он оказался первым пейзажем, который в 1859 году приобрел Третьяков. Это вид окрестностей Ораниенбаума. Саврасов ездил по поручению Московского общества любителей художеств в 1861 году в Петербург для того, чтобы из Петербурга в Москву перевезти одну из самых знаменитых и великих картин русской живописи – картину Александра Иванова «Явление Христа народу». Он в 1857 году начал преподавать в Московском училище живописи ваяние и зодчество, совсем еще молодым в общем человеком. Ему было 27 лет. И с Московским училищем была связана его основная и творческая жизнь, просто судьба как художника. У него были ученики, которые очень любили своего учителя, обожали.

К. ЛАРИНА: Левитана надо, в первую очередь, назвать.

Г. ЧУРАК: Это немножко… Да, Левитан.

К. ЛАРИНА: Коровин.

Г. ЧУРАК: Коровин. Самые талантливые, действительно самые любимые его ученики. Но было много и других художников, которые прошли через мастерскую Саврасова.

К. ЛАРИНА: Подождите, Галина Сергеевна. Простите, ради бога. Но ведь у него же были все шансы быть таким же вот успешным, как мы слово придумали, гламурным художником как Карл Брюллов. Но его же это мучило, он хотел совсем других…

Г. ЧУРАК: Другая пора, другие обстоятельства, другой художник. Имейте в виду, что пейзажная живопись примерно до этого времени, до середины, до второй половины XIX века считалась таким второстепенным родом, второстепенным жанром живописным. И к пейзажной живописи снисходительно относилась критика. Снисходительно относились и многие зрители. Не то, что он не был востребован этот жанр. Нет. Он был востребован.

К. ЛАРИНА: Но он не приносил такой прибыли.

Г. ЧУРАК: Но он не приносил прибыли. Я вот, готовясь к нашему разговору, даже… Сейчас, если сразу найду эти слова. Вот как раз на один из отзывов на первую передвижную выставку одного из критиков, как он, как писалось… Вот, пожалуйста: «Мы вообще небольшие поклонники художников, которые пейзаж избрали своей исключительной специальностью. Пейзаж нужен как фон, как декорация для картин, но сам по себе он всегда бесцелен». Пожалуйста, это писалось в 1871 году – отзыв на первую передвижную выставку.

К. ЛАРИНА: То есть, по сути, он так и не убедил критиков в том, что пейзаж, бесцельный пейзаж имеет свою драматургию, свою жизнь.

Г. ЧУРАК: Нет. Убеждал в этом и Саврасов, убеждали и его современники пейзажисты. Не только Саврасов в это время выставлялся. Опять таки, на той же первой передвижной было 47 картин выставлено и половина – пейзажная живопись. Пейзаж сам по себе, как де-факто, заявлял о своем праве на существование. Но в это время начали появляться пейзажи не только Саврасова. И убеждали зрителей сама ценность этого рода живописи, этого жанра. Появлялись пейзажи Шишкина, совершенно другого художника по восприятию природы и по восприятию зрителями этого мастера. Появлялись пейзажи Каменева, Клодте, Боголюбова, да и многих, многих других. И Крамской в письме к своему юному другу, тоже художнику-пейзажисту, замечательному пейзажисту, Федору Саврасову, Крамской писал, что на этой выставке передвижной много пейзажей и все прекрасные пейзажи, и в каждом из них есть и земля, и небо, и деревья, но вот душа… Душа только в «Грачах» Саврасова.

К. ЛАРИНА: Мы пока остановимся. Сейчас у нас выпуск новостей, а затем продолжим нашу программу. Примем, наверное, правильный ответ на наш вопрос, подарим подарок и дальше пойдем.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА: Мы давайте вернемся к вопросу, который задали вам, уважаемые друзья. Где написана картина «Грачи прилетели»? Нашим экспертом выступает Галина Сергеевна Чурак – заведующая отделом живописи конца XIX, начала XX века государственной Третьяковской галереи. Наш телефон – 783-90-25. Можно взять наушники, Галина Сергеевна. И, внимание, я включаю телефон в прямой эфир. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Галина.

К. ЛАРИНА: Да, Галина.

СЛУШАТЕЛЬ: Картина написана в Костромской губернии на окраине села Молвитино.

К. ЛАРИНА: Великолепный ответ. Совершенно точный. Как вас зовут, простите?

СЛУШАТЕЛЬ: Галина.

К. ЛАРИНА: Галина, вы так, наверное, завсегдатай Третьяковки?

СЛУШАТЕЛЬ: Бываю, но не так часто, как хотелось бы.

К. ЛАРИНА: А что любите больше всего? Какого художника? Какие картины?

СЛУШАТЕЛЬ: Иванова.

К. ЛАРИНА: Иванова. «Явление Христа народу»?

СЛУШАТЕЛЬ: Да. Айвазовского обожаю.

К. ЛАРИНА: Айвазовского. Вот каждый раз, когда в Третьяковку приходите, около этих картин останавливаетесь?

СЛУШАТЕЛЬ: У меня еще ребенок очень любил в детстве Айвазовского, и мы многократно с ним специально на Айвазовского ходили.

К. ЛАРИНА: Ну, что же, мы вам дарим замечательный альбом, посвященный Алексею Саврасову. Оставьте, пожалуйста, номер вашего телефона. А сейчас послушаем, около каких картин или, может быть, скульптур, в Третьяковке останавливается председатель Московской Городской Думы Владимир Платонов.

ЗАСТАВКА

В. ПЛАТОНОВ: У нас в Третьяковке, мне кажется, в каждом зале есть своя «Джоконда». И вот, назвать какую-то одну картину, которая больше всего мне нравится, я просто не могу. Это будет несправедливо ко всем остальным шедеврам. В Третьяковке сейчас выставлена уникальная вещь – это мраморная фигура Екатерины Великой, та скульптура, которая украшала зал заседаний Московской Городской Думы дореволюционной. У Опекушина приобрели. После революции она была сдана в запасники, потом где-то находилась. В 59 году она была списана на мраморную крошку, на уничтожение, но архитекторы, которые знали, что это за шедевр, ее сохранили, и она оказалась в Армении. Буквально года два назад во время встречи с президентом Армении мы рассказали историю этого памятника. И Армения подарила Москве статую Екатерины Великой. Если москвичи придут, они с удовольствием посмотрят этот новый экспонат.

ЗАСТАВКА

К. ЛАРИНА: Это точно. Тут уж вкус понятен. Не знаю, чей вкус победил – человека или государственного чиновника.

Г. ЧУРАК: Неожиданный выбор.

К. ЛАРИНА: Да, неожиданный. Я понимаю, что было бы куда интересней, если бы Владимир Михайлович Платонов, спикер Мосгордумы остановился около тихого пейзажика, у «Грачей». Нет – мраморная скульптура Екатерины. Все правильно. Я хочу следующий вопрос задать нашим слушателям, поскольку у нас есть еще один подарок. Внимание, вы сейчас получите каталог к выставке в Третьяковке «Фрески Руси. Дионисий». И вопрос, опять же, связанный с картиной «Грачи прилетели». С каким народным праздником совпадает прилет грачей? Внимательные слушатели «Эха Москвы», которые являются поклонниками программы «Метеоскоп», наверняка знают ответ на этот вопрос. Поэтому давайте. Совсем скоро, кстати, будет этот праздник. Вспоминайте, как он называется. И по телефону прямого эфира, напомню его вновь – 783-90-25, через некоторое время мы дадим правильный ответ.

Ну, а сейчас вновь возвращаемся к Алексею Cаврасову. Поскольку у нас времени не так много, Галина Сергеевна, хочется обо всем успеть сказать. Безусловно, картина, как любое произведение художественное, как фильм, или как книга, или как, не знаю там, музыка, она всегда воспринимается через судьбу художника. И когда ты об этом знаешь, ты совсем по-другому… Я убеждена в этом, когда ты знаешь, ты по-другому воспринимаешь. Потому что заложено огромное количество смыслов, которые имеют отношение непосредственно к судьбе конкретного человека. У меня к вам вопрос прямой. Когда началась вот эта жуть в его жизни? Ведь я понимаю, что это болезнь большинства русских людей, которая и сегодня является болезнью, я имею в виду питие – есть веселье на Руси. Здесь, как я понимаю, это превратилось очень быстро в настоящую болезнь. И конец был совсем трагический - просто в нищете и в пьянстве умер великий русский художник Алексей Саврасов. Но ведь была же причина. Что? Женщина, которая его не поняла? Неудачная судьба? Нереализованность? Попробуйте ответить на этот во-прос.

Г. ЧУРАК: Вы знаете, всякий раз на такой, подобный вопрос отвечать очень непросто. И хотя нам действительно не избежать никак в разговоре о Саврасове вот этой странной части его жизни, но все-таки не она определяющая в его судьбе и в его творчестве.

К. ЛАРИНА: Она, к сожалению, определила его успех.

Г. ЧУРАК: Потому что поверх все-таки, поверх всего этого, поверх всяких внешних обстоятельств, все-таки стоит творчество самого художника. И если уж мы говорим о «Грачах», то в этой картине… Я перейду сейчас, постараюсь прямо ответить на ваш вопрос, насколько смогу. Но ведь эта картина, как и многие другие картины Саврасова, это целый мир, мир художника. И к «Грачам» шла большая до того, шла большая творческая дорога художника, которая привела вот к этой вершине его творчества. Она не оборвалась и на «Грачах», она продолжалась и дальше. Где-то в середине 70-х годов начинается болезнь глаз у Саврасова, которая прогрессирует. Когда писались, между прочим «Грачи», они писались, нам слушательница ответила на этот вопрос, совершенно точно адрес сказав, где основные этюды для картины писались - в селе Молвитино Костромской губернии, на Волге. На Волгу несколько раз ездил художник. Впервые уехал в 70-м году. И там в начале 1871 года заболела жена, сильно заболела. Она ожидала очередного ребенка. Родилась девочка, которая вскоре же умерла. Это была уже третья потеря ребенка в семье. Росло две дочери, которые были в семье, они выросли, у каждой из них была судьба и интересная судьба. В 1867 году, то есть еще до «Грачей», Саврасов, будучи еще преподавателем Московского училища живописи, он как преподаватель имел право на казенную квартиру, что очень много значило. Помимо какого-то жалования, которое он получал как преподаватель, он еще имел казенную квартиру на территории Московского училища. Во дворе был вот такой вот жилой преподавательский, так условно скажем, преподавательский дом. А в 1967 году ему было отказано в этой квартире. Семья начала снимать квартиры по Москве, в одном доме. Потом начал искать более дешевую квартиру, потому что заработки пейзажистов не были такими большими и блестящими, как, действительно, у придворных художников, которые исполняли царские, императорские, великокняжеские заказы.

К. ЛАРИНА: А жена как воспринимала это? Пилила?

Г. ЧУРАК: Наверное, не без этого.

К. ЛАРИНА: То есть она не была его музой и вдохновительницей? Не повезло.

Г. ЧУРАК: Я должна сказать, что Софья Карловна Герц была хорошо образованной женщиной. Она происходила из очень интересной семьи. Два родных ее брата, с одним из братьев, он был тоже художником и с ним вместе учился Cаврасов в Московском училище. А второй ее брат был историком искусства, очень крупным и очень значительным историком. Он был, Карл Карлович Герц, в Московском университете, как мы сейчас называем, основателем кафедры истории искусств, он начал читать в Московском университете историю искусств. Это был тот круг наиболее близких для Саврасова людей, которые окружали его повседневно.

К. ЛАРИНА: Успешный круг. Круг успешных людей.

Г. ЧУРАК: Вы знаете, мы сейчас в это слово вкладываем какой-то иной смысл, чем вкладывался, чем понималась успешность, чем понималось это в XIX веке еще. Какие-то иные были все-таки критерии и счастья, и критерии успеха. Вот успех для Саврасова, например, был, прежде всего, успех в творчестве.

К. ЛАРИНА: А для семьи Саврасова?

Г. ЧУРАК: А для семьи, да. Для семьи, конечно, и иные критерии были. Это, несомненно. Сохранились воспоминания одной из дочерей художника. Они не опубликованы. Они опубликованы частично только в такой монографической литературе о Саврасове. Его дочери Веры, которая рассказывала об укладе семьи, о том, что семья жила всегда небогато, и что дом был небогат. И что в доме не было богатой обстановки, зеркал, дорогих игрушек у девочек. Самым большим украшением в доме были цветы, которые очень любила мать их, и вот это было самым главным украшением дома. И дочь его рассказывает, что они очень любили бывать в доме у бабушки, у дедушки и у бабушки - родителей Саврасова. Там они на себе испытывали то самое домашнее тепло, которого, быть может, не хватало в доме, и она, как бы в противовес, говорит, что они бывали у Карла Герца, там все было богаче, но и строже в доме, чем у ее, чем со стороны родителей.

К. ЛАРИНА: Можно, я тоже процитирую, простите…

Г. ЧУРАК: Да.

К. ЛАРИНА: У меня тоже есть воспоминания Веры: «Мы стыдились своей бедности и поступков отца. Почему мама, знавшая три языка, не давала уроков и не пыталась улучшить наше положение?».

Г. ЧУРАК: Да, все так и было, и вот где-то с 70-х годов начинается такой разлад в семье, непонимание. Саврасов не так много зарабатывает на своих пейзажах, проявляется пристрастие к вину. Сначала, как я сказала, он лишился квартиры казенной, что как-то поставило семью в сложные материальные условия, более сложные материальные условия, а в 1881 году он был уволен из преподавателей Московского училища.

К. ЛАРИНА: За что?

Г. ЧУРАК: За это вот пристрастие свое к вину.

К. ЛАРИНА: То есть, это стало уже явным?

Г. ЧУРАК: Да, это стало явным. Пейзажный класс Саврасова, были такие периоды, когда он был переполнен учениками, были периоды, когда в пейзажный класс Саврасова приходили 2-3 ученика всего. Но ведь мы, прежде всего, должны обращаться к фактам, это для нас опора к тому, чтобы, так сказать, составить себе представление о жизни и о творчестве человека, художника, в первую очередь. Ведь в Саврасовском классе, в конце 70-х годов, к началу 80-х, в конце 70-х, учились такие знаменитые пейзажисты, как Константин Коровин, как Левитан. Даже достаточно двух этих имен для того, чтобы сказать то, что Саврасов стремился выразить в своем творчестве, это подхватили и продолжили в каком-то ином свете, выразили его ученики.

К. ЛАРИНА: Вы знаете, я прочитала очерк Паустовского о Левитане. Я думаю, что мы о Левитане в нашем цикле программ будем отдельно говорить. Но меня тогда поразило в этом очерке, что, не знаю, как друзья, а именно ученики своего учителя не оставляли. Они в самые черные дни пытались как-то его вытащить, пытались как-то его спасти. Вот Левитан об этом с горечью вспоминает, о том, как рядом с ним он сидел и слушал его, ну, совсем такие вот пьяные его монологи, его рассуждения об искусстве. При этом, даже в таком состоянии, почти невменяемом, он все равно точно указывал на какие-то очень важные болевые точки, именно вот в русском пейзаже, говорил о том, как мы не умеем видеть, насколько вот французы умеют видеть свою страну, в пейзаже зафиксировать. И насколько мы стыдимся иногда, боимся указать на то, что может стать неожиданно самым красивым, а нам кажется, что это самое страшное. Ну, собственно, вот то, с чего мы начали наш разговор…

Г. ЧУРАК: С чего мы начали, да.

К. ЛАРИНА: Как бы мое видение картины, но я немножечко вас спровоцирую, вы же понимаете, и ваше видение картины «Грачи прилетели».

Г. ЧУРАК: Да, я не хотела бы, чтобы мы с вами как-то заканчивали разговор и продолжали разговор вот в этом ключе, останавливаясь на этой тяжелой и болезненной стороне жизни.

К. ЛАРИНА: Ну а как? Ведь это зафиксировано, это факты.

Г. ЧУРАК: Да, это важно.

К. ЛАРИНА: Это зафиксировано. Вот откуда взялось среди ваших коллег, уважаемая Галина, вот откуда взялось это разделение на трезвого Саврасова и пьяного Саврасова? Это кто придумал?

Г. ЧУРАК: Вы знаете, это расхожая такая, это расхожее такое мнение.

К. ЛАРИНА: Это кто-то из искусствоведов придумал?

Г. ЧУРАК: Да, но я хотела бы, я вас приглашаю просто…

К. ЛАРИНА: На выставку.

Г. ЧУРАК: Лично к себе на выставку Саврасова. И вы увидите, какой это удивительно светлый художник, как он очищает душу человеческую, как он выпрямляет ее, и как он подымает человеческую душу. Потому что при всем драматизме и трагизме его судьбы, последнее десятилетие его творчества, в судьбе его действительно принимали участие друзья, которые давали кров, давали возможность работать. Его друзья… В последние годы жизни был выпущен альбом рисунков Саврасова, была составлена его биография, его биографом Солмоновым. Его ученики старались поддержать, друзья обращались к Третьякову с просьбой о том, чтобы он помог Саврасову, приобретя его картины или передав ему деньги. Третьяков помогал Саврасову, но действительно, трагическое стечение, трагическое сплетение вот этих вот обстоятельств…

К. ЛАРИНА: А почему никто не смог его вытащить? Не было такого вот человека с ним, который мог его вытащить?

Г. ЧУРАК: Вы знаете, где-то вот в 90-е годы, я не знаю точно этой даты. В 90-е годы у Саврасова образовалась вторая семья. Его гражданская жена родила, и она по мере возможности, по мере сил старалась окружить Саврасова и заботой, и теплом, создать какую-то меру уюта возможного на те скудные средства, которыми обладала семья. Ведь Саврасову Московское общество любителей художеств платило мизерную пенсию – 25 рублей в месяц. На эти 25 рублей содержать семью, конечно, было просто невозможно. А в семье тоже было двое детей – дочь и сын.

К. ЛАРИНА: Это его были дети?

Г. ЧУРАК: Да, это были его дети от второй его жены Моргуновой. И сын как раз этой второй жены – Алексей, он стал известным художником, Художником, который был связан уже со следующим, со всем следующим поколением живописцев, с авангардным движением в русском искусстве начала XX века. Алексей Моргунов. И он вошел в историю, и тоже русского искусства. Его работы есть в собрании, в частности, и Третьяковской галереи. Он, в частности, входил в такое объединение, небезызвестное всем, наверное, известное объединение «Бубновый валет».

К. ЛАРИНА: То есть он традиции продолжил?

Г. ЧУРАК: Традиции продолжил. И более того, правнук Саврасова, но правда не от второго брака, а еще от первого брака, он жив и сейчас и тоже художник – Олег Борисович Павлов. Он тоже художник. Он много лет преподавал в московском Суриковском институте. Он - действующий живописец и очень тонкий, очень интересный человек, сохраняющий какие-то еще такие материалы о семье Саврасовых, о своих предках. С Олегом Борисовичем Павловым многие из нас, работающих в Третьяковской галерее, неплохо знакомы и довольно часто мы встречались и встречаемся. Он сейчас пожилой человек, но вот когда открывалась выставка Саврасова, этот вот живой такой свидетель этой Саврасовской линии присутствовал на открытии выставки и его очень интересно слушать. Он очень интересный и тонкий, и умный человек.

К. ЛАРИНА: Давайте мы вернемся к вопросу, с каким народным праздником совпадает прилет грачей. Наш телефон 783-90-25. Тот, кто правильно ответит на этот вопрос сейчас, получает в подарок каталог к выставке в Третьяковской галерее «Фрески Руси. Дионисий». Пожалуйста, я включаю телефон. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Добрый день. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Людмила.

К. ЛАРИНА: Да, Людмила, слушаем вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, что это праздник Масленицы.

К. ЛАРИНА: Нет, есть точное название такого дня. Пожалуйста, давайте вспомним. Еще пробуем. 783-90-25. Алло. Здравствуйте. Нет, не получилось. Еще раз. 783-90-25. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Начало весны.

К. ЛАРИНА: Начало весны. Как называется праздник по народному календарю?

СЛУШАТЕЛЬ: День весеннего равноденствия.

К. ЛАРИНА: Нет. Еще одна попытка. Если не получится, будем искать на пейджере правильный ответ. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Алло. Здравствуйте.

К. ЛАРИНА: Пожалуйста.

СЛУШАТЕЛЬ: Грачевник, по-моему, Григорий или Георгий.

К. ЛАРИНА: Чуть-чуть ошиблись – Герасим, на самом деле. Герасим-грачевник.

СЛУШАТЕЛЬ: Герасим, да.

К. ЛАРИНА: Празднуется 8 марта по старому стилю, а по новому – 20 марта. То есть совсем скоро этот праздник мы будем отмечать. Как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня Елена.

К. ЛАРИНА: Елена, мы вас поздравляем, вы получаете в подарок роскошный каталог к выставке в Третьяковке «Фрески Руси». Оставляйте, пожалуйста, номер вашего телефона. Уважаемая, Галина Сергеевна, поскольку времени у нас совсем мало остается, скажите мне, пожалуйста, смог ли в принципе свой успех повторить Саврасов вот после «Грачей».

Г. ЧУРАК: Вот такого полного, шумного успеха как «Грачи», конечно, больше не было. Это такая получилась зенитная точка Саврасова. Но в 1873 году был написан еще один шедевр. Истинный шедевр – «Проселок». Вскоре же в 1875 году была написана картина «Радуга». Она принадлежит Русскому музею. Я могла бы перечислять десятки блестящих картин…

К. ЛАРИНА: Он до самого конца жизни рисовал?

Г. ЧУРАК: До конца жизни. Конечно, не все было равно удачно, не все выдерживает сравнение с лучшими его работами. Но в 1893 году было написана такая картина – «Весна. Огороды». Она в Пермском музее хранится. Она тоже полна такого же радостного приятия весны и такого светлого, точнее, приятия весны, как есть и в «Грачах» Саврасова. В этой, действительно, зенитной его точке. Но я хотела бы все-таки, завершая, наверное, наш с вами разговор, вспомнить слова замечательного поэта Тютчева, которые не были связаны, конечно, никак, напрямую не были связаны с Саврасовскими пейзажами и с его «Грачами», в частности. У него есть замечательные стихи: «Эти бедные селенья, эта скудная природа - край родной долготерпенья, край ты, русского народа. Не поймет и не заметит гордый взор иноплеменный, что сквозит и робко светит в наготе твоей смиренной». Вот это умение - в смиренной красоте, в смиренной и незаметной красоте русской природы увидеть красоту и выразить ее, и передать ее, и заставить увидеть ее своих соотечественников, зрителей – в этом заслуга и Саврасова и многих, многих других пейзажистов. Ведь не раз русские пейзажи замечательные русские литераторы называли беспорывной природой. Природу русскую, точнее, беспорывной природой. В ней нет вот этих бурных каких-то проявлений, ни в цвете, ни в каких-то явлениях природных. Но суметь вот эту беспорывность передать в пейзажах, в этом то и есть великая заслуга художников.

К. ЛАРИНА: Гиляровский в своем очерке, который так и называется «Грачи прилетели», рассказывает о своих двух, трех встречах с этим художником. Но уже, видимо, в последние годы его жизни.

Г. ЧУРАК: Да, это были уже 90-е годы.

К. ЛАРИНА: Когда от его вот этого удивительного романтического взгляда на русскую природу уже не осталось ничего, когда болезнь все сломила в нем. Но при этом, удивительная вещь, у него осталась привычка – даже в самые тяжелые времена, разговаривая с кем-то за столом, все равно черкать что-то, рисовать что-то на бумаге. И когда Гиляровский его привел к себе в дом для того, чтобы его накормить, обогреть, дать ему какую-то одежду, поскольку он был совершенно в состоянии в таком, как сегодня вот бомжи выглядят на улицах города Москвы. Он все равно попросил у него бумагу и карандаш. Вот такая привычка у него. И когда он ушел от него, Гиляровский посмотрел на этот рисунок и увидел, что там избушка, там деревья и там грачи. Вот эти грачи, вот он все время об этом вспоминает, что эти грачи у него возникали всегда в рисунках, в маленьких зарисовочках. И даже те самые грачи, которые он на заказ за 3 рубля рисовал лавочникам для того, чтобы они могли ему ссудить небольшую сумму денег, которую он тут же пропивал. Я представляю, сколько вот этих маленьких шедевров до сих пор ходит где-нибудь. В каких-нибудь, может быть, московских семьях, остались те самые рисунки великого Саврасова.

Г. ЧУРАК: Я могу сказать, что даже у нас на выставке, мы собрали, представили на выставке вот такие, не абсолютные повторения картины, а этот любимый очень Саврасовым мотив начала весны, прилета птиц. Вот эти первые движения такие вот в природе, пробуждения природы, который он все время повторял, варьировал, точнее. И этих вариаций весенних пейзажей у него очень много. А «Грачей», действительно, он очень любил своих и много раз повторял.

К. ЛАРИНА: Галина Сергеевна Чурак – наша сегодняшняя гостья, моя собеседница. Огромное спасибо вам, надеюсь, что мы еще не раз встретимся в цикле наших программ. А сейчас по традиции мы хотим вас пригласить на самые интересные выставки. И начнем, конечно же, с Третьяковки. Спасибо, Галина Сергеевна.

Г. ЧУРАК: Спасибо.