Экономический успех Голландии в XVI - XVIII в.в. - Дмитрий Травин - Особые истории с Дмитрием Травиным - 2022-02-22
В. Нечай
―
Продолжаем наш цикл программ с Дмитрием Травиным. В прошлый раз мы говорили про Англию и про то, как там политика влияла на экономику, про Елизавету Великую и пиратство; про то, как можно вести войны, чтобы деньги оставались в стране и в экономике. Понятно, что Англия с Голландией ходили рука об руку, если можно так выразиться. Вернее, как минимум, несколько англо-голландских войн было, поэтому очень важно поговорить про экономический успех Голландии XVI — XVIII веков. Я правильно сказал?
Д. Травин
―
Начинается в конце XVI века, хотя кое-что даже раньше возникало, я сейчас поясню. А XVII — это золотой век Голландии, дальше уже начинаются проблемы.
В. Нечай
―
Давайте тогда с этого и начнём. Чем они отличались? Вообще, когда говорят про Голландию, у меня в голове, конечно, сразу же возникают торговый капитализм, судостроение, тюльпаны и протестантская добродетель, уж извините. У меня такой набор.
Д. Травин
―
Да, всё это верно, это надо включить в общий перечень и добавить ещё кое-что, в каком-то смысле даже более важное, потому что начиналось не с тех моментов, о которых вы сказали. О Голландии надо обязательно сказать, потому что для XVII века именно Англия и Голландия — это страны, которые сотворили торговое чудо, и не будучи исходно развитыми экономическими державами, вдруг оказались таковыми.Причём надо отметить, что иногда про голландцев говорят — мол, Нидерланды ещё в Средние века были очень развитым регионом Европы и с экономикой там было всё нормально. Нет, хитрость-то в чём? В Средние века наиболее развитой частью Нидерландов были Южные Нидерланды, прежде всего такой регион, как Фландрия. Это города Брюгге, Гент и Ипр. А затем на первый план вышел Брабант, прежде всего Антверпен и некоторые другие города. Северная часть Нидерландов никогда не была по-настоящему экономически сильной. И вдруг, в конце XVI — XVII веках происходят изменения, с одной стороны, очень похожие на Англию.
Я сейчас буду рассказывать, и вы увидите, что успех Голландии складывается из целого ряда очень разных обстоятельств, также, как это было в Англии, о чём мы говорили в предыдущих передачах. Здесь и география, и климат, и политика, и экономика — всё оказывается связанным. И если бы не было одного обстоятельства, то может и не было бы этого успеха. То есть, ничего не было жёстко предопределено, как и в случае с Англией. Но с другой стороны, конкретные параметры иные, чем у Англии, голландский успех сложился из других кирпичиков, чем английский.
С чего нужно начать: в позднее Средневековье на Балтики доминировали германские ганзейские города, которые сначала из Новгорода возили меха, из Бергена рыбу, но постепенно стали сосредотачивать в своих руках хлебную торговлю, что было очень важно, потому что хлеб активно шёл на запад Европы из польских и литовских земель по Висле и — в меньшей степени — по Даугаве. А потом голландцы вдруг стали перехватывать эту торговлю.
В. Нечай
―
Один уточняющий вопрос. Хлеб — это то, что портится. Объясните мне, каким образом они везли, используя старые технологии?
Д. Травин
―
Они везли зерно, а не готовый испечённый хлеб, естественно. На огромных польских и литовских пространствах собирали урожай, резко расширялись зоны, в которых зерно производилось. Затем его правдами и неправдами, на телегах, на лодках, на чём угодно везли к Висле, а в более северных районах — к Даугаве. Затем это всё спускалось вниз, к Данцигу, ныне называемому Гданьском, или к Риге. И вот оттуда уже купцы вывозили хлеб по Балтике. Конечно, он тоже мог сгнить, но всё-таки зерно более-менее хранить умели.Так вот, в какой-то момент это стало важнейшим элементом европейской торговли, потому что в активно развивающейся Западной Европе было всё больше горожан, которые сами хлеб не производят, нужно было откуда-то его привозить и роль польского зерна резко увеличилась. Со временем его сосредоточили в своих руках голландцы. Как они победили немцев-ганзейцев? Удивительная вещь: Амстердам находится несколько южнее, чем немецкие торговые города на Балтике, море там раньше освобождается от льда и это увеличивает продолжительность навигации. Голландцам удавалось за одну навигацию осуществлять огромные перевозки.
Они плыли на юг, в Испанию и южную Францию, там затаривались солью, которая очень нужна на севере для того, чтобы солить селёдку, традиционный голландский промысел. Везли эту соль на север, там продавали — не только у себя в Голландии, но и на Балтике, где затаривались зерном, и везли на юг. И это удавалось делать за одну навигацию. Вот такая невероятная вещь уже во многом определила конкурентные преимущества голландцев. А дальше это усиливалось. Поскольку голландцы осуществляли такие большие навигации, они были экономически заинтересованы трансформировать свои корабли, делать их более быстроходными, с тем, чтобы гарантировано успевать.
У немцев такого стимула никогда не было. В Средние века они плавали по Балтике на судах, которые назвались коггами. Если очень упрощённо — это большая бочка. Когг не очень быстроходный, но очень вместительный, чтобы туда можно было побольше груза загрузить, и без проблем доплыть от Новгорода или Бергена до Любека, там небольшие расстояния. А голландцы усовершенствовали флот, появились такие суда, как флейты, более узкие, более быстроходные, но при этом тоже очень грузоподъёмные. И вот когда появились такие суда, голландцы стали обходить всех конкурентов, как стоячих. Фактически в какой-то момент они сосредоточили в своих руках хлебную торговлю.
Ещё политический фактор им помог. Традиционно ганзейские города конфликтовали с Данией. Голландцы вклинились в этот конфликт и получили политические преимущества благодаря союзу с датчанами. Но самое интересное началось потом. Наверное, никогда не было бы такого мощного взлёта Голландии, если бы не Нидерландская революция. Вообще, ведь до последних десятилетий XVI века все Нидерланды водили в состав огромной, условно говоря, Испанской империи. Там очень сложные династические моменты, если я в них погружусь, мы сейчас тогда вообще не закончим.
В. Нечай
―
Почему «условно Испанской»?
Д. Травин
―
Потому что тогда не было понятия «Испания и её колонии». Очень кратко скажу о династических моментах. В какой-то момент Нидерланды входили в состав Бургундии и знаменитый последний бургундский герцог Карл Смелый был хозяином и Нидерландов тоже, не только Бургундии. Потом нынешняя французская часть, собственно Бургундия, вошла в состав Франции, а Нидерланды, вместе с дочерью Карла Смелого Марией отошли к императору Священной Римской империи германской нации Максимилиану I, потому что он на Марии женился. Таким образом, Нидерланды вроде бы недалеко ускакали, просто перешли от условной Франции к условной Германии.Но дальше больше. Их сын Филипп женился на наследнице одновременно Кастильского и Арагонского престолов, и вот тогда сформировалось то, что мы условно называем Испанской империей. Хотя сын Филиппа, знаменитый Карл V был императором всего огромного пространства от заморских латиноамериканских колоний до Нидерландов. Он был Карл V, как император и Карлос I, как король Испании. То есть, там настолько запутано, что без водки с голландской селёдкой трудно разобраться. Но это нас немножко уводит в сторону.
Главное здесь что? Возникла Нидерландская революция (сейчас не буду говорить, по каким причинам). Естественно, восстание никогда не победило бы, потому что всё-таки у Испании была гораздо более мощная и сильная армия. Но там получилась такая штука: эта армия победила, и восстановила свой контроль над главным нидерландским торговым и финансовым центром конца XVI века Антверпеном. Испанцы остановились, по разным причинам. Им надо было воевать на несколько фронтов, денег у них не хватало. И они не дожали Нидерланды. Им казалось, что они установили контроль над самым богатым городом, значит, они контролируют деньги.
И здесь, может быть впервые в истории человечества (и уж точно в истории Европы) произошла любопытная вещь. Оказалось, что контролировать деньги с помощью контроля территории, с помощью войск невозможно. Деньги уходят. Деньги имеют ноги и уходят туда, где нет жёсткого контроля. Из захваченного и разорённого Антверпена капиталы стали уходить в самые разные города, в том числе и в Амстердам, который на тот момент был небольшим голландским городком. А потом (опять же, в силу комплекса обстоятельств) оказалось, что лучше всего этим деньгам именно в Амстердаме, а не, скажем, в Гамбурге, куда капиталы тоже активно уходили.
И вот когда оказалось, что географические преимущества Амстердама сочетаются с преимуществами конструкции голландских судов; с чисто экономическими преимуществами, связанными с тем, что туда ушли капиталы, когда все эти факторы сошлись вместе, тогда и получилось, что голландцы обладают колоссальными экономическими преимуществами, начинают захватывать торговлю. Не только на пространстве от Данцига до Бискайского залива, но и на гораздо больших пространствах, вплоть до Индонезии. Вот такая картина.
В. Нечай
―
Я правильно понимаю, что всё-таки без союза с Данией, когда они решили торговую блокаду (не знаю, можно ли это так называть) реализовывать, ничего бы не получилось, скорее всего? Я имею в виду, торговлю реализовывать.
Д. Травин
―
Трудно сказать про каждый отдельный фактор. Может быть, какой-то один фактор мог вылетать и вместо него работало бы что-то другое. В конце концов, голландцы могли, при определённых обстоятельствах и сами победить ганзейские города в военной, политической борьбе. Когда все эти факторы сошлись, победа голландцев в торговле оказалась более уверенной. Конечно, очень важно, что на это наложились и религиозные моменты, о которых вы совершенно справедливо говорили в начале. Кальвинизм, который активно приживался в Голландии если исходить из теории Макса Вебера о роли протестантской этики, тоже был важнейшим стимулом для того, чтобы поднять голландскую экономику.Более того, есть ещё одна очень интересная теория современного американо-голландского экономического историка Яна де Фриса о роли потребления и трудолюбия в развитии Голландии и других регионов. Если очень кратко, логика была такая: любим ли мы трудиться до тех пор, пока нам некуда деньги девать? Есть жадные люди, которые всё равно будут зарабатывать, но вообще, конечно, смысл труда и зарабатывания в том, чтобы деньги потратить.
Возможности расходования больших денег в Средние века были очень относительными. А что происходит с освоением американских колоний? Появляются принципиально новые товары: кофе, табак, сахар. С Востока приходит чай. То есть, постепенно в голландских бюргерских домах формируется новый образ жизни: выпить чашечку кофе, раскурить трубку табака. Всё то, что увидел Пётр I, когда туда приехал, возникло в Голландии всего за несколько десятилетий до приезда туда Петра Алексеевича, это же не было там всегда.
И вот на этот бюргерский образ жизни требовалось очень много денег. Это сегодня может показаться, что это относительно недорого по сравнению с покупкой «Мерседеса» или квартиры на Невском проспекте. А тогда это очень дорого стоило. Может быть, больше, чем домик в центре какого-нибудь голландского города. И это стимулировало трудолюбие, заставляло бюргеров гораздо больше работать, женщины стали больше трудиться. Это были очень важные перемены.
Кстати говоря, почему голландские дома стали заполняться картинами так называемых малых голландцев? Это тоже вытекало из «революции трудолюбия», когда сначала возникло желание пить кофе и курить табак, в ответ на это стали много работать. Когда стали много работать — стали много зарабатывать. И оказалось, что на эти деньги можно не только пить кофе, но и обставить дом хорошей мебелью, повесить картины, что раньше было не принято, потому что раньше живопись украшала практически только церкви в католическом мире. А в голландском протестантском мире живопись стала украшать частные дома более-менее богатых бюргеров. Причём неслучайно это были условно «малые голландцы», потому что и размер картины часто был небольшой, не для огромного храма, а для комнаты в бюргерском доме.
Все эти обстоятельства стали перемешиваться и создали уникальный голландский экономический феномен.
В. Нечай
―
Я напомню, это был Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета. Вы знаете, я бы ещё потом и про Нидерландскую революцию поговорил обязательно. Потому что мы её только затронули, а в принципе могло бы быть интересно.
Д. Травин
―
Ну что ж, хорошая тема, можно поговорить.