Вглядываясь в традиции - 2011-04-17

ОТЕЦ М. КОЗЛОВ: Сегодняшний праздник – очень парадоксальный. Вход Господень в Иерусалим порождает вопрос: а что, собственно, церковь празднует? Потому что, конечно, знаем мы пост-фактум, и знает Христос в самый момент, когда это происходит, что все это торжество, крики осанны в вышних, ветви пальм, выстилание одежд, может быть, все, кроме искренней детской радости и верности совсем немногих через несколько всего дней обернется другими криками: «Распни, распни Его!» «Кровь Его на нас и на детях наших!» И другими, о чем вспоминает церковь в День Великой Пятницы. Ну, и что это за праздник со слезами на глазах? Не то ли простое нравоучение, что взгляды толпы меняются очень быстро, и что те, кто формирует общественное мнение, с легкостью переводят знаки с минуса на плюс и наоборот. Но это ведь не повод для церковного торжества и для воспоминания.

Но несколько моментов есть таких, на которые, давайте, вместе сейчас обратим внимание. Первый – это то, что относится к самому Христу. Церковное учение не случайно говорит, что в его служении соединялись три главных составляющих. Он был первосвященник, и есть и будет. То есть, глава церкви и вечности. Глава церкви здесь на земле. Он был, есть и будет пророк, потому что он и во время своей земной жизни указывал на грядущие судьбы христианства и всего мира. И это уже было. И он также царь. Он царь царствующих и господь господствующих. Но не могу удержаться, чтобы не заметить, что, все же, не президент президентствующих. И от этого служения до сего дня он никак не являл, а должен был, ибо о том говорили пророки, и то было во предвечном замысле Троицы о спасении мира. И вот, он входит, как царь, в свой город. И тут сразу обратим внимание: он входит в свой город не для того, чтобы реализовать социальные проекты, восстановить национальную политическую справедливость, исполнить вековые чаяния своего народа об освобождении от римских захватчиков, и о новом и справедливом устройстве жизни. Он входит совсем для другого. Для того, чтобы не только этим людям, которые хотят его себе усвоить и приватизировать, а всем людям вообще на земле дать возможность в жизни вечное спасение. И в этом его царское служение. И оно осуществляется без какого-либо внешнего принуждения. Без того, чтобы понудить и заставить. И это парадигма для правильного понимания христианства на все века. Это то, о чем потом скажет коротко наш народ, невольник-небогомольник. Это то, что всегда оправдывалось, когда внешние рамки ничего не давали для церкви, а свидетельство жизни приводило к удивительным победам и торжествам вопреки всякой внешней очевидности.

Но обращаю ваше внимание также и на людей, встречающих Христа. Не с тем, чтобы морализировать о их скороприходящих взглядах, а чтобы мы вместе вспомнили. Бывают в жизни каждого из нас минуты, когда человек лучше, чем он есть. Бывают акты творчества, когда творец явно поднимается над собой, создает то, о чем потом и сказать-то ничего вразумительного не может. Это бывает в моменты воодушевления любовью к человеку, к Родине. В иные вершинные миги нашего бытия. Но вот этот дар Божий, дар вдохновения, дар поднятия над собой, он накладывает на человека очень большую ответственность. Я как-то этому потом смогу соответствовать? Я потом окажусь тем, кто пройдет с Богом моим до конца? Проживу эти страшные страстные дни, не отворачиваясь, не уйдя в желания своего, а его волю принимая, или нет?

Ну, и последнее. Почему, все же, произошла эта трагическая перемена в настроениях людей? В значительнейшей мере потому, что к Богу они относились в прикладном смысле, как к тому, кто их волю и их желание должен исполнить. Они в него, конечно, верили. Но хотели своего. Это тоже очень глубокий урок для всех, кто называет себя христианами. Не своей воле от Бога, даже когда она видится нам вполне хорошей. Но его благой воле о нас, даже когда она для меня бесконечно тяжела, должны искать мы исполнить в этой жизни. Вот такой непростой праздник сегодня в христианской церкви.