Марти Ахтисаари - Город - 2008-12-06

О.БЫЧКОВА: Господин Ахтисаари, прежде всего мои поздравления по поводу присуждения вам Нобелевской премии мира, и прежде всего я хотела бы спросить, что должен чувствовать человек, который стал лауреатом такой награды?

М.АХТИСААРИ: Конечно, сказать, что я счастлив, это значит ничего не сказать. Я очень рад, что Нобелевский комитет решил принять решение в мою пользу. Я был кандидатом на лауреатство, насколько я понимаю, уже в течение нескольких лет. Я много занимался мероприятиями по посредничеству по установлению мира в разных точках мира. И, наверное, моим самым большим достижением было решение, долгий процесс, который начался еще в конце 70-х годов и закончился в 90-е годы с обретением независимости Намибии. Это был долгий-долгий период переговоров, очень трудный, интересный к тому же, потому что он начался еще в то время, когда Холодная война была в разгаре и было трудно получить полную международную поддержку этому процессу со всех сторон. Англия, Франция, Германия в 70-е годы принимали большие усилия, затем Советский Союз подключился к этому процессу. Когда пришлось вывести кубинские войска из Анголы, это продвинуло этот сложный процесс вперед и, возможно, Намибия, конечно, мой самый крупный дипломатический, если хотите, успех как переговорщика – я его так расцениваю.

О.БЫЧКОВА: О чем будет ваша речь на церемонии награждения Нобелевской премией мира?

М.АХТИСААРИ: Вы увидите или услышите, потому что церемония состоится 10-го числа, и там я, наверное, обращу внимание на то обстоятельство, что усилия по поддержанию мира очень важны, что те, кто сегодня в мире имеют власть, руководители государств могли бы использовать свое влияние для того, чтобы, если хотите, разруливать конфликты, разрешать их, а не усугублять их и не заставлять эти конфликты тлеть вечно. Есть очень большой список вещей, проблем, которые надо разрешить, по моему мнению. Я твердо верю в то – я это раньше говорил – что любые конфликты, все конфликты можно разрешить. Нет неразрешимых конфликтов. Нужна только поддержка главных действующих лиц в этих конфликтах, нужен контакт между ними. И Соединенные Штаты, и Россия, и ООН, и Евросоюз должны выполнять свою работу. И я уверен, что и ближневосточный кризис можно в конце концов разрешить. Потому что это сильно ухудшает отношения в мире. И то же самое относится к нынешним тлеющим конфликтам, таким как в Афганистане.

О.БЫЧКОВА: А вы знаете о том, что очень многие в России не могут простить вам независимость Косово?

М.АХТИСААРИ: Ну, это их проблема. Надеюсь, что это не моя проблема. Я не думаю, что эти люди по-настоящему знают, что происходило в Косово. Я очень грустно воспринял то, что там происходило. Когда была косовская ситуация в 1989-м году, когда Милошевич растоптал собственную Конституцию и нарушил косовский статус, выгнав албанцев из своих земель, лишив их работы, и начал подавлять их таким образом, что это вызвало ответную реакцию с албанской стороны. И вещи раскрутились таким образом, что стало невозможно эту проблему решать спокойно. Я говорил со своими русскими друзьями об этом, когда мы обсуждали – что очень грустно, что события приняли такой оборот. Но вы ведете себя так, как будто Россия поддерживает самого жестокого диктатора, любого диктатора, который может лишать граждан их прав. Как это можно делать? Ведь почему вы при этом говорите, что это не имеет ничего общего с суверенитетом, с вопросом территориальной целостности? Я говорю, что это серьезные вещи, которые, раз нарушив, нельзя потом вернуть в прежнее русло. Современное русское мышление не очень это понимает. Наверное, вы сами много пережили, поэтому так отнеслись к тому, что происходило в Косово. Но нужна была совсем другая политика и нужны были другие подходы для того, чтобы решать конфликт в то время по-другому. Сейчас время ушло, и Россия, к сожалению, поддержала не самую конструктивную позицию в этом вопросе. Есть определенные принципы, которые многие руководители государств уважают, их нельзя нарушать. И международное сообщество – в этом его задача – должно соблюдать эти принципы. Так всегда было. И так было в 2005 году, когда я принял на себя эту миссию по урегулированию в Косово. Я не вижу и сейчас никакого другого решения в Косово, кроме того, которое я предложил в своем плане. Я не думаю, что по содержанию моего плана было какое-то большое несогласие. Кроме независимости никакой другой альтернативы не было. И Россия в этом смысле, ее позиция была одинока в мире, я бы сказал, потому что все понимали, что это необходимо.

О.БЫЧКОВА: Если говорить о том, как сегодня люди думают о ситуации в Косове. Вот у меня есть, например, некоторое количество вопросов от наших слушателей Эха Москвы как раз о Косово и Сербии. Например, слушатель Бунчук из Челябинска пишет: «Господин Ахтисаари, в России большинство считает, что отторжение Косово от Сербии есть результат стратегии НАТО, а не стремления косоваров к независимости. Почему, защищая их права, Запад допустил этнические чистки сербского населения в Косове, проигнорировал резолюцию Организации Объединенных Наций?

М.АХТИСААРИ: Прежде всего позвольте мне очень важную вещь сказать. Могут быть самые разные мнения. Но если люди не знают фактов. И вот я уже сказал, что факты таковы, что Милошевич начал репрессивные меры против албанцев, которые жили на этой территории – в этом корень проблемы. С годами, когда ООН приняло участие в этом конфликте, сербы, которые жили в Косово в какой-то мере также стали жертвы той ситуации, которую создал Белград, они стали заложниками. Они получали треть своей зарплаты от Приштины. В мое время они имели средства к существованию от Приштины, а не от Белграда. И нам говорили, что если вы не будете сотрудничать, то вы потеряете работу. Сербия ни в какой мере не помогала создать ситуацию, которая бы привела к мирному разрешению конфликта. Жизнь в Косово для сербов тяжела? Нет, это неправда. И мой план как раз был призван защитить сербов, особенно тех, которые живут в Косово. И я знаю, что никто против этих позиций не выступал. Потому что речь шла не только о независимости для албанского населения, а речь шла о том, чтобы обеспечить мирное сосуществование, максимальную защиту всех тех этнических групп, которые проживают на этой территории. Но их жизнь действительно ужасна, потому что сегодня сербы отказываются сотрудничать. И в этом плане они стали своими собственными врагами. Не они отторгнуты странами НАТО, а они сами не хотят идти на сотрудничество.

О.БЫЧКОВА: Но вы удовлетворены тем, как ситуация с Косово выглядит сегодня?

М.АХТИСААРИ: Нет. Нет, это очень нелегко реализовать на практике декларации, о которых я говорил. Но реалии жизни таковы, что Косово сейчас независимая территория и останется ею. Она будет независимой и еще страны будут, которые признают ее. Вы знаете, когда Финляндия получила независимость, нас признало меньше стран, чем тех стран, которые сегодня признали независимость Косово. Вот такая была ситуация историческая. Ну, тогда было меньше независимых стран в мире, конечно. Косово останется независимым, в любом случае. Она уже начинает вступать в ряд международных финансовых институтов, экономических организаций, и диалог этот будет открыт – для всех и для них. Это реальное государство уже. Моя страна, Финляндия тоже признала это государство. Мы признали паспорта, которые выдаются в Косово.

О.БЫЧКОВА: Есть еще другая часть этой проблемы, которая очень важна в России – это ситуация вокруг Южной Осетии и Абхазии. Вот у меня буквально, я вам приведу только несколько вопросов от наших слушателей на эту тему. Например, Игорь Васильев из России спрашивает: «Когда вы готовили свой план независимости Косово и Метохии, не думали ли вы, что создаете прецедент, который будет использоваться другими государствами и группами в мире для достижения собственных целей, как произошло, например, с российским руководством в признании независимости Абхазии и Южной Осетии?» Или Константин из Санкт-Петербурга спрашивает: «С вашей помощью создан прецедент, которым воспользовались власти России». И у Константина к вам поэтому серьезные претензии. «Фактически, - пишет он, - ваша деятельность способствовала грузино-российской войне. Не считаете ли вы, что вам нужно публично отказаться от Нобелевской премии мира?»

М.АХТИСААРИ: Нет, я не думаю. Ответ на этот вопрос Константина простой: нет. Меня удивляет, как люди по-разному смотрят на вещи. Прежде в любом конфликте, в котором я участвовал, а их было очень много – все эти конфликты были разными. Это были различные случаи – все, ни один не похож на другой.

О.БЫЧКОВА: Никаких прецедентов?

М.АХТИСААРИ: Нет. Единственное общее – что вести переговоры в любом случае всегда очень трудно. Дело в том, что Косово – с 1999-го года это проект ООН. Строб Талбот поручил мне этим заниматься, я начал этим заниматься. И сейчас роль ООН, конечно, стала меньше в этом вопросе, но тем не менее именно там был выдан мандат на решение проблемы Косово. Что касается с Осетией – там ситуация совершенно другая, там этого не было. Поэтому зачем сравнивать? Это первое. Нету повода говорить о прецедентах. Конечно, можно считать прецедентом все, что угодно. И, понимаете, говорить о том, что Косово – это решение, которое вызовет новые проблемы в других частях мира... Вы знаете, получается так: что если вы хотите против этого тезиса возразить, то тогда нужно разрешить любой стране как угодно издеваться над своими собственными гражданами, чтобы они терпели и не стремились уйти из этой страны. Как это делал Милошевич. Поэтому мы можем критиковать состояние дел в Грузии, в Осетии, в других местах, но нужно понимать, что эти конфликты возникают из разных ситуаций. И нельзя сказать, что мы не будем решать одну проблему, потому что где-то еще эта проблема была решена именно так, а не иначе. Проблемы надо решать по мере их наступления. И я думаю, и всегда говорю, что дело не в том, как много стран признали – может быть 60, может быть 70% признает – важно кто это признает и на каких основаниях. Крупные экономические державы, главные державы мира признали Косово – и это главное в политическом решении. Поэтому ответ мой такой. Все знают, что проблемы существуют по всему миру. Сегодня существуют как минимум 100, а может быть больше горячих конфликтов в разных точках планеты. В каждой конфликтной ситуации есть собственный сценарий развертывания, собственная жизнь. Они развиваются как живые организмы. И то же самое происходило в Грузии и в Осетии.

О.БЫЧКОВА: А что вы думаете о независимости Южной Осетии и Абхазии?

М.АХТИСААРИ: А кто признал независимость Абхазии и Южной Осетии? Ну вот видите, 2-3 государства. Понимаете, тот факт, что Россия вошла на территорию собственно Грузии было ошибкой. Надо через это пройти, признать это и идти дальше. Будем надеяться, что ситуация сегодня будет разрешена рациональными путями. Надо просто знать реалии жизни и исходить из этих реалий жизни. Иначе, если мы будем подходить с одной меркой ко всем конфликтам, то мы ничего не добьемся. Понимаете, жизнь устроена так, что надо решать проблемы по мере их возникновения, по мере их поступления. Почему нужно ситуацию в одной точке планеты привязывать к ситуации в другой точке планеты? Независимо от того, нравится это людям или нет, я всегда говорил, и это говорили также и те, кто меня знают, что главная моя задача – это дать честные предложения на стол переговоров, то, с чем я могу сам жить. Что бы я ни делал в своей жизни, я всегда говорил это на Совете безопасности. Для меня неважно примите вы план от США или нет, я должен сохранить свое лицо. И мой план будет честным планом. Я никогда не юлил и никогда не интриговал.

О.БЫЧКОВА: А действительно правда, что вы родились в Выборге, в Карелии?

М.АХТИСААРИ: Да, это правда.

О.БЫЧКОВА: Приходилось вам бывать там уже взрослым?

М.АХТИСААРИ: Ну, не в последнее время. Я несколько лет назад был после того, как я уже перестал быть президентом, я поехал в Выборг. До того я никогда не бывал в своем родном городе. Поймите, я родился в 1937 году. Мне было всего 2 года, когда Советский Союз вторгся в мою страну. Поэтому я мало что помню об этом – это очень смутные воспоминания. И у меня о Выборге нет никаких детских воспоминаний в период между двумя войнами – только память о железнодорожном вокзале, который бомбили. И я когда приехал туда, увидел, что вокзал остался – вот остов его остался, он восстановлен, но это тот старый вокзал. Это я еще помню из каких-то смутных детских воспоминаний. Это я помню. Но это мои личные как бы ощущения. Но я никогда не возвращался туда взрослым. Это печально, конечно, потому что я поддерживаю усилия по передаче Финляндии библиотеки финской литературы, многие другие шаги. Но в основном только архитекторам интересны те усилия по передаче библиотеки, которые я предпринимаю. И я пытаюсь им помочь этот вопрос решить позитивно.

О.БЫЧКОВА: Это печально для вас, что часть Карелии сейчас находится в составе России, а не Финляндии?

М.АХТИСААРИ: Конечно. Но мои родители, многие поколения моих предков там родились. Для них это было очень трудно. Эти тысячи людей, которые были вынуждены с тех территорий, переселиться в другие части Финляндии – им было очень трудно, конечно. Такой опыт не забывается: этот опыт перемещенного лица надолго с нами. И, кстати, он объединяет людей, заставляет их чувствовать локоть друг друга. Поэтому в моей семье, в большой моей семье – с моими родственниками, знакомыми – моей бабушке уже около 90, она самая старая из нас. Я, кстати, должен двигаться быстрее, потому что я приближаюсь к этому возрасту скоро. Но я хочу сказать, что молодое поколение совсем по-другому это воспринимает, чем старики – для них это намного менее драматично, и они по-другому это ощущают, многие даже не помнят об этом. Но это был несчастный опыт, грустный, горький опыт для моей страны, но так случилось, таков исход.

О.БЫЧКОВА: Но этот опыт повлиял на ваше отношение к России или к русским?

М.АХТИСААРИ: Нет. У меня очень добрые друзья среди русских, в России. И в Косово у меня были очень хорошие отношения с русскими дипломатами. Я работал в Намибии в тесном контакте с советскими дипломатами. Великолепные отношения были с русскими, очень хорошие добрые друзья были они. Многие из них были бы очень счастливы, если бы я им позвонил и пригласил их принять участие в мире по поддержанию мирных операций. Они очень высокие профессионалы, многие из тех русских, с кем я сталкивался – они прекрасные профессионалы. И я думаю, что очень важно, чтобы они участвовали в такого рода акциях по поддержанию мира. У нас могут быть разные мнения, и это естественно: в жизни у все есть разные взгляды, но это не значит недружественности по отношению друг к другу и к людям, имеющим разные точки зрения. У меня есть куча друзей, с которыми я совершенно не согласен, я не разделяю их взгляды, но эти не мешает нам быть друзьями и иметь отличные отношения. И еще я добавлю, простите. У меня нет никаких нехороших чувств по отношению к русским. Я всегда говорил, что я восхищаюсь вашей культурой, и вы можете ею очень гордиться – это великая культура: литература, музыка, живопись – это огромный вклад в мировую культуру. Спорт, балет. Поэтому есть как у всякой нации: мы можем гордиться своей культурой и можем испытывать такой же интерес к соседним культурам, и именно такое отношение у меня к вам. Я был в совете директоров как раз именно культурных фондов с моими коллегами, которые проводят мастер-классы, ведут обменные культурные акции.

О.БЫЧКОВА: Вам действительно это интересно?

М.АХТИСААРИ: Да, это интересно. Действительно. Вы знаете, у меня есть много друзей музыкантов, кстати. Мои друзья будут выступать в Осло, например, сейчас с концертами. Я всегда за этим слежу. У меня, честно говоря, вкус музыкальный очень традиционный. Старые мастера и в живописи, и в музыке, классические там композиторы. Сын мой уже по-другому к этому относится – он и современную музыку любит. А я все-таки придерживаюсь в основном классических вкусов таких, традиционных вкусов в классической музыке. И всегда слушал и в ООН, и в других местах, где исполнялась эта музыка. Сын работал когда-то на Нокию, но сейчас он там не работает уже больше. Но он тоже, надо сказать, очень любит музыку – и современную, и классическую. И жена моя тоже очень любит современную классическую музыку, современных композиторов. И я говорил, что если у тебя хоть где-то должны быть консервативные взгляды, то пусть они будут в области музыки – вот это такая моя личная точка зрения была.

О.БЫЧКОВА: Давайте вернемся к политике, если можно. Вот как раз о том, что происходит с Финляндией. Владимир из Санкт-Петербурга спрашивает вас: «Насколько целесообразно вступление Финляндии в НАТО в связи в с агрессивным, извините, поведением России?»

М.АХТИСААРИ: Относительно НАТО. Я всегда говорил, что мы должны вступить в НАТО. Мне казалось, что для Финляндии это хорошо, но не потому, что нам Россия угрожает. Не поэтому. Финляндия – это страна с западной демократией. Я считаю, если вы принадлежите этому миру, этому клубу западных демократических стран, то тогда как и Канада, как американцы, как европейцы, вы должны принадлежать и к натовским структурам, которые открыты для любой страны западной демократии – ни более, ни менее. Вот такова была моя позиция. Поэтому я говорю да, надо вступать в НАТО Финляндии, как и любой другой западной демократической стране. Вот позиция. Но это не потому... Я не вижу никакой вообще русской угрозы Финляндии, абсолютно никакой. Россия – это не Советский Союз, я начал тоже понимать, что это разные вещи.

О.БЫЧКОВА: Ну, тогда логически надо сказать, что Россия не является частью западной демократии.

М.АХТИСААРИ: Пока еще нет, но я надеюсь, что со временем она будет тоже. Мы дойдем до того момента, который я хочу сказать: в сегодняшнем мире гораздо меньше внешних угроз нашим странам... Послушайте, я не знаю ни одной западной страны, которая бы угрожала России. Я не знаю таких – назовите? Ну, нету их: нет никакой угрозы со стороны Запада России. Я убежден, что и Россия не угрожает ни одной западной державе. Поэтому я думаю, что в целом в сегодняшнем мире у нас гораздо больше внутренних угроз, чем внешних угроз. Странам НАТО надо решать проблемы, которые у них внутри накапливаются – там основные угрозы находятся, а вовсе не со стороны внешней соседей. Для России надо бороться с коррупцией, надо устанавливать верховенство закона и права в вашей внутренней жизни. Я думаю, это главная проблема, это главные ваши враги. Никто сегодня не будет использовать внешние угрозы для того, чтобы решить проблемы внутри страны. Я недооцениваю угрозы терроризма – ее нужно учитывать и нужно вести борьбу. 1,5 миллиарда человек, перемещенных лиц, а работа на 300 миллионов есть. Значит, 1 миллиард без работы в мире существует – вот вам, пожалуйста, питательная основа для терроризма, для недовольства, для радикальных взглядов. И нужно, конечно, делать все, чтобы дать работу большему числу людей. Поэтому проблемы сегодня в мире очень серьезные, их надо признавать. Я думаю, что если каждое общество будет решать свои внутренние проблемы и угрозы, и видеть их внутри, а не снаружи, тогда мы, наверное, консолидировали бы мир и он бы стал гораздо лучше, чем сейчас.

О.БЫЧКОВА: Но почему тогда отношения между Россией и Западом такие сложные?

М.АХТИСААРИ: Ну, я не знаю, какой у вас на этот вопрос ответ. Возможно, анализ состоит в том, что люди часто мыслят стереотипами, а не анализируют реальную ситуацию. Понимаете, мы нужны друг другу на самом деле. И в области энергетики у вас есть то, что нужно Европе. И в Европе есть то, что предложить России. Понимаете, недостаточно иметь какие-то ресурсы: их надо кому-то предложить и их должен кто-то купить, приобрести – тогда они важны. Еще есть люди, которые все еще живут реалиями Холодной войны. Но мы уже прошли этот период, когда был Советский Союз и он находился в состоянии Холодной войны с западным миром. Я не знаю сейчас ни одной страны, которая бы реально хотела бы к Холодной войне вернуться. Это было бы верхом глупости. И когда у нас нету теперь внешних угроз, теперь мы можем лучше сконцентрироваться на решении общих проблем, на объединении наших усилий для того, чтобы улучшить жизнь наших граждан, а не тратить деньги на гонку вооружений. Мы можем сейчас сделать многое для своих граждан, гораздо больше, чем мы делали раньше. Мы должны молодежи говорить, что они сами отвечают на свою собственную жизнь. Они не должны надеяться на то, что общество или дядя будет для них что-то делать, они сами должны входить в жизнь активно – и общество должно поддерживать новое поколение, создавать условия для того, чтобы мир менялся.

О.БЫЧКОВА: Как в Финляндии ощущаются последствия того, что называется мировым финансовым кризисом?

М.АХТИСААРИ: Сейчас нам лучше, чем было в начале 90-х годов. Когда я был президентом, у нас была жуткая безработица. Поэтому я сразу создал рабочую группу по решению именно этой проблемы в Финляндии. Рекомендации были очень хорошие, трезвые. Мне никто не говорил, что не надо в это вмешиваться. Наоборот. И следующее правительство, которое пришло на смену тому, в котором я работал, решило очень много вопросов. Я всегда говорил, что кризис помогает оздоровить общество. Сотрудничество начинает возрастать, и уровень сотрудничества между странами Евросоюза действительно поднимется на новый уровень для решения кризисных ситуаций, которые сейчас мы видим в Европе. И это затрагивает не только Европу, но и другие страны. Это большой разговор. Но я думаю, что мы столкнемся с тем, что будут нелегкие годы впереди, они будут более трудными, чем в предыдущие годы. Но я думаю, что мы удержим ситуацию. И мы должны сделать так, чтобы определенные вещи были реализованы, новые вещи. Мы должны улучшить работу финансовых организаций, финансовых институтов – и национальных, и международных. И один из моих друзей, инвестиционных банкиров сказал мне, что в ситуации с Соединенными Штатами обстоятельства сложились так, что их внутренняя ситуация стала транспонироваться на всю Европу, и у нас стало еще хуже, чем у них было. То есть, «эффект домино» как бы пошел. Экономически это серьезный вызов. Бывают социальные решения, которые очень трудно принять, но надо искать пути выхода. В целом я считаю, что сейчас с кризисом Европа справляется лучше, чем можно было бы на это рассчитывать. Мы видим, что все одинаково находятся под ударом, и тем не менее, ищут общие решения, принимают рекомендации. И хотя много денег было потеряно, кризис, наверное, будет преодолен. Мы как маленькая страна и относительно небольшая по объему экономика должны делать то, что мы делали в прошлом – создавать инновационные отрасли, развивать занятость внутри страны. Раньше это удавалось делать. То есть это становится уже традиционным способом выхода из трудных ситуаций.

О.БЫЧКОВА: Извините меня за этот вопрос – он последний, который я хотела бы задать сегодня, но не могу этого не сделать – что вы собираетесь сделать, распорядиться такой огромной суммой денег как Нобелевская премия?

М.АХТИСААРИ: Я свой счет в банке не закрою, и эти деньги положу на этот счет и буду получать проценты с этой суммы. Ну, не только, конечно, это. Надо посмотреть. Может быть, я помогу тем в своей семье, кто недостаточно обеспечен. Но, честно говоря, основное решение я доверю своей супруге. Потому что я, как бывший президент, я никогда не был богатым человеком в своей жизни. Я – гражданский служащий, я не политик. Поэтому я как чиновник мало чего имел, и не был никогда богатым, как делают некоторые политики. Поэтому один раз получив эту сумму, я думаю, что... У меня нет амбиций снова входить в политическую жизнь, я выполнил свой долг в 1971 году, и теперь я хочу отдохнуть, порадоваться жизни. И мне, наверное, эта сумма поможет это сделать. Я хочу делать то, чем я занимался до того, как я стал президентом – быть обыкновенным гражданином. У меня нет недостатка в возможности проводить время хорошо, смотреть мир, быть знакомым с очень образованными людьми и прекрасно проводить время. Поэтому я буду слушать, что мне скажет моя жена. Я не обязательно буду тратить эти деньги – это же не главное, потратить деньги. У меня достаточно комфорта в жизни. Я предпочитаю простую жизнь: мне много не надо, мне хватает тех средств, которые у меня есть. Поэтому я могу сказать так: что эти деньги мне не нужны на какие-то необходимые траты. Ну, 80 километров я могу проехать всегда на машине до центра города со своего участка, я могу наслаждаться там простой жизнью, я могу часто посещать своих друзей, я могу путешествовать, но я много путешествовал по миру, так что и это уже не мотив для моей деятельности. Мне сейчас не нужно работать, зарабатывать себе на жизнь. Я работаю, потому что мне нравится работать, а не потому, что мне нужны деньги. Я работаю на неправительственные организации. Вот так вот я провожу свое время. Так что в целом я хочу иметь больше свободного времени, чтобы ходить на концерты, в оперу ходить и культурно проводить досуг. Ну знаете, когда из Россию приезжают люди и спрашивают: «А что вы думаете насчет Нобелевской премии?» Я говорю: «Мне моя жена давно еще говорила про пример с русской поэтессой Ахматовой. Она говорила, что популярность и непопулярность – это никакой разницы не имеет». Понимаете? Вот когда ты это понимаешь, как понимают это поэты, то тогда у тебя достаточно уверенности в жизни, что ты справишься с тем, что тебе предстоит. И я именно так и подхожу к своей жизни. А другой принцип еще – каждое утро для меня начинается жизнь снова. Это не последний день. А каждый следующий день – для меня это первый день в моей жизни, и я начинаю его с открытого, с чистого листа. Это не последний лист, а именно первый. Вот очень простые правила – ахматовское и вот это правило – которые помогают мне жить. Я думаю, что вот я бы так ответил на то, что я буду делать с этой премией. Я считаю, что люди должны жить простой жизнью. Понимаете? Это главное. Я как финн в это верю. Понимаете, гораздо больше интеллектуальных ценностей тебе открывается, когда ты ведешь простой образ жизни, нежели чем какой-то другой.

О.БЫЧКОВА: Спасибо большое, господин президент.

М.АХТИСААРИ: Пожалуйста.