Где работать художникам? - Дмитрий Шагин - Город - 2005-04-09

С. БУНТМАН: У нас почти как в книге Михаила Веллера, крейсер Аврора швартовался напротив Кремля, с него ступил на берег Дмитрий Шагин. Добрый день.

Д. ШАГИН: Добрый день, другие братки и сестренки.

С. БУНТМАН: "Почему Дмитрий так не любит Дэвида Боуи?" тут же вопрос от Кати. Да у нас не про Дэвида Боуи рассказ, хотя он хороший человек.

Д. ШАГИН: Дэвида Боуи хороший, тем более, что там мифический есть Дэвида Бауи, не путать, это антипод Митька.

С. БУНТМАН: У нас такая ситуация, что митьки чуть не оказались на улице с выискиванием произведений по помойкам, куда могли выбросить все это дело. Обошлось сейчас?

Д. ШАГИН: Дело в том, что я до сих не очухался от этой ситуации, хотя это было 6-го, слава богу, немножко оклемался. Я приехал в Москву, потому что здесь открылась выставка моего бати в РГГУ в музее народного искусства Владимира Шагина, и у меня было это запланировано. Я бы конечно так бы не поехал, потому что ситуация действительно критическая из-за того, что в понедельник суд над митьками. На суде с нас хотят снять огромную сумму денег за моральный ущерб, это будет 11 апреля, в понедельник, которые хотят выселить из мансарды творческий центр "Митьки-ВХУТЕМАС". И собственно с утра 6-го позвонили мне из КУГИ, к вам придет большая комиссия во главе с Метельским, это глава КУГИ Петербурга, и будут смотреть, действительно ли все как митьки говорят, что это одна длинная мансарда, там нет границы между жилым и нежилым. И значит решать, оставлять митьков тут, давать им другое. Улица Правды стала фешенебельная. Раньше это было трущобное место.

С. БУНТМАН: Какая улица?

Д. ШАГИН: ул.Правды,16, это метро Владимирская, достоевские места, старинные дома середины 19 века. И после звонка я уже собирался по делам идти, мне звонок от моих художников, которые дежурили, от Вовы Тихомирова, говорят, нас взламывают, срочно езжай. Первая мысль, куда, в "Эхо Москвы". У нас есть в Питере свое "Эхо Москвы" в Питере, я туда набрал, ребята, все, нас взламывают, ужас полный и побежал туда, 02 еще вызвал, после "Эхо Москвы". Надо отдать должное.

С. БУНТМАН: Вообще, нам надо двузначный телефон бы.

Д. ШАГИН: Милиция не особо отреагировала на звонки, а "Эхо Москвы" тут же в эфир пустила, и сразу прибежали со всех, и с НТВ, и журналисты, и телекамеры и т.д. Я застал ситуацию такую, что решетка, которая была на лестнице, спиленная валяется, дверь огромная металлическая, спиленная автогеном, валяется, находится там 10 человек, реальных пацанов под 2 метра в кожаных куртках спортсменов, и они говорят, мы теперь новые жильцы этой мансарды. Я говорю, минуточку, дело в суде, как суд скажет, будет постановление о выселении митьков, с приставом, как положено вообще в правовом обществе. На что получил очень интересный, видимо, их кто-то накачивал, за этими исполнителями стоял кто-то более серьезный, текст был примерно такой, митьки – анархисты, они развалили нашу страну, они боролись за демократию, теперь вот получайте вместо демократии капитализм, мы представители этого капитализма.

С. БУНТМАН: Даже идеи были.

Д. ШАГИН: Да. И начали срывать картины со стен. Дело в том, что в помещении, о котором спор сейчас в суде, мастерская, она рядом, мы ее оплачиваем, а то помещение, которое спорное, это музей "Митьки-ВХУТЕМАС" там порядка 200 картин висит на стенах, они начали их портить, они сказали, вы не Ван Гоги, вы не Пикассо, вашему искусству место на помойке, то есть все в таком ультимативном порядке.

С. БУНТМАН: Не просто "мы купили, это наше", а еще и с идеями.

Д. ШАГИН: Они не купили, почему они захотели нас выкинуть, чтобы уже реально продать, нужно показывать помещение, чтобы был туда доступ. Более того, их была цель, до прихода комиссии сделать стену, чтобы отделить помещение, где мастерская, от помещения, где они там что-то с ним мухлюют, чтобы были разные входы, чтобы заблокировать все, чтобы комиссия пришла, извините, ребята, тут другие люди, видимо, задача была такая. Я сказал, никуда не уйду, и мои художники, нам стали просто заламывать руки, с угрозой применения оружия, они моей жене сказали, она сидела на стуле, когда она сказала, я отсюда не уйду, здесь наши картины, Татьяна, моя жена, а они говорят, сейчас я спущусь за ружьем, оно лежит в машине, и тогда вас прикладом уже буду бить. И действительно они часть художников выкинули, кого на лестницу, кого в ту часть, где у нас была мастерская. И начали создавать баррикаду, чтобы не подпускать ни телевидение, никого ни с каких сторон, все блокировать. В осаде блокированной находился практически 5 часов, довольно много, и все время были издевательства.

С. БУНТМАН: А звонок в 02 какие имел последствия?

Д. ШАГИН: Никакого. Причем прислали участкового, который сказал, ребята, вы не шалите, мы понимаем, что тут дело в суде, дело спорное, вы мирно разберитесь, и ушел. Я опять позвонил 02, приехало еще 3 милиционера, тот же текст и опять ушли. Надо сказать, что при милиции нападавшие, как они говорят, мы частная охранная организация, при них рукоприкладством не занимались. Они пытались объяснить, да, мы тут хозяева, а они тут чего-то находятся, и как только те за порог, начинается выламывание рук, срывание картин, порча наших собственно бесценных произведений, если вдуматься. Я думаю, если бы не поддержка "Эхо Москвы", оно сразу подогнало кучу телевидения, которое на них все-таки тоже на них действует, на частные охранные структуры, они стали выталкивать журналистов, закрывать камеры рукой. И услышал по "Эхо Москвы" Руслан Линьков, это бывший помощник Галины Старовойтовой, он прибежал спасать, у него есть удостоверение, он им сказал, давайте, ребята, в суде мирно решим, потому что если суд решит, что митькам не место здесь, то они уйдут, и мы подтвердили, на что, продолжая сооружать баррикаду, и блокируя остальных художников в другой части помещения, они сказали, нет, хоть вы и Линьков, мы новые хозяева, сейчас капитализм, власть денег, и никаких там демократов, это все в прошлом, было когда-то давно. Тогда Руслан позвонил в правоохранительные органы, это уже не милиция, а более высокие, и приехал один человек в штатском, правда, это было уже под вечер, пока мы его ждали, в районе 4 часов. 1 человек, а там 10 лбов здоровых, он показал свое удостоверение и что-то такое сказал, я не слышал, что сказал, но тут же эти люди изменились в лице, часть просто убежала, а часть сказала, извините, мы все восстановим, все картины на место, сейчас мы дверь, которую сломали, автогеном приделаем. И стали восстанавливать! Это интересно, 1 человек без оружия… Кто это был, видимо, секрет.

С. БУНТМАН: Близко к Большому дому, видимо.

Д. ШАГИН: Благодаря помощи Руслана, потому что так бы мы оказались с нашими картинами на улице, на помойке, это однозначно.

С. БУНТМАН: С кем суд-то? Какая история помещения? Это помещение, которое при Собчаке еще выделили?

Д. ШАГИН: Да, в 1996 пришел на выставку Собчак, говорит, а че с митьками, где, чего, куда прийти. А мы говорим, к сожалению, у нас с помещением, все не могут нам дать. Он дал Маневичу распоряжение, еще тогда живому, и выделил на улице, на самом деле, незавидную мансарду, 6 этаж без лифта, ничего такого особо шикарного, единственно, место в центре города. И мы сразу спросили, а где границы, потому что вы даете нам половину, а вторая-то часть, мы ее хотим тоже, потому что у нас все-таки планы-то грандиозные. Они говорят, ну вы оформляйте, ребята, мы не против, действительно, неизолированные, хотя в документах ошибки, ну ничего, дали нам справки о том, что здесь нет газа, нет коммуникаций, ну нежилое, и нежилое, то есть они подтвердили документального. Мы стали оформлять, оформить не смогли, мы на протяжении многих лет запросы писали, видимо, у них были свои планы какие-то.

С. БУНТМАН: То есть эта часть необозначенная как, якобы по всевозможным планам, она ведь как-то существовала как отделенная, и они ее держали.

Д. ШАГИН: В плане нет, что она отделенная, просто там несколько комнат, она 200 м, из них 4 комнаты.

С. БУНТМАН: Какого времени дом?

Д. ШАГИН: 1950 г., мансарду расселили в конце 1960-х, потому что все мансарды и подвалы расселяли, и ту мансарду дали геологам, там была геолого-разведочная партия, они там свои образцы разбирали. То есть это единое длинное помещение. Собственно, если бы оно не было таким длинным, и непонятно, где границы, мы бы наверное не стали бы озадачиваться. Когда пустили нас, мы люди такие, хоть и обзывали нас чоповцы анархистами, что нам дали, то есть, тем более, что они не против, ребята, оформите, мы вам отдадим и все. Тем более, что место незавидное по тем временам было. Потому что тогда мансарды не считались еще, сейчас это уже пентхаусы и т.д. И все это тянулось, год назад пришло распоряжение от КУГИ, что мы расторгаем договор, с вами больше не будем, вы выселяйтесь оттуда, там будут другие люди. Мы написали на имя губернатора, где просто писали, Валентина Ивановна, помогите, потому что художники бессильны, мы не знаем, что делать. За это время у нас было больше 200 выставок, то есть это был общегородской культурный центр, бесплатный, причем это во всех изданиях, типа как в Москве Афиша, все знали это место, приходили. Там были замечательные чтения, приезжали из Москвы Пригов, Кибиров, Рубинштейн, то есть это насиженное место на протяжении 9 лет, все его прекрасно знали. Из-за этой казуистики, что не могли его оформить, мы написали письмо, помогите, защитите, потому что художники бессильны перед чиновниками. Валентина Ивановна устно перед телевидением сказала, да, действительно, митьки – это культурный символ Петербурга, нельзя их трогать, создайте все условия для творчества, для их выставок. И на радостях нам КУГИ продлило, почему-то на год, до 1 мая, которое будет скоро. Я тоже не понял, зачем на год. Ну ладно. А втихаря занялись оформлением помещения, которые у них числились в жилом фонде, 70 метров, 4 комнаты совершенно трущобные, одна из них просто даже без отопления, там даже срезано, вообще ничего нет.

С. БУНТМАН: Это лишь бы получить, можно сделать все что угодно, все подведут.

Д. ШАГИН: А потом вскрылось, в декабре, проводило агентство жилищных расследований расследование, что да, прописала администрация 2 детей-сирот, втихаря все это.

С. БУНТМАН: А они подарили кому-то, да?

Д. ШАГИН: Да, там махинация полная.

С. БУНТМАН: Это очень часто делается, как здесь приходили очень умные люди и специалисты по этому поводу, и говорили о недружественных захватах. Делается одна, потом акт дарения. Потом еще одна собственность. И уже концы непонятно где.

Д. ШАГИН: И как нам объяснили юристы, если бы им удалось еще, третью сделать, то там уже не доказать вообще ничего нельзя. Сейчас пока было сделано 2 махинации, что самое интересное, по идее должны были прийти ПиП, все обмерить, посмотреть, где тут кухня и сделали фиктивный план без посещения нашей мансарды, они нарисовали, что там есть и кухня, и коммуникации, газ, все дела. Что-то жилое, нормальное, что это не мансарда трущобная. И 23 декабря пришли, уже был первый захват, но не удалось им спилить вторую дверь, они начали пилить, потому что подоспело НТВ, опять журналисты, то есть, опять 25, и они испугались, убежали.

С. БУНТМАН: Сейчас они лучше подготовились. Это те же?

Д. ШАГИН: Люди были другие, хотя они говорят, мы представители этих двух дам, которые собственники. И мы написали в прокуратуру, губернатору письмо, помогите, потому что мы не знали, вообще, что там происходит, там какие-то махинации, мы не можем разобраться. Приходили и районный прокурор, и глава администрация района, все видели, что мансарда длинная, никаких разделительных стен нет, непонятно, как сделать, где тут жилое, а где нет, как отделить. И видимо, эти люди решили, поняли, как отделить, надо просто митьков выкинуть и построить стену заново. И потом уже перед фактом поставить.

С. БУНТМАН: Это делается сейчас очень быстро, 2 часа работы максимум, ставятся блоки, обмазываются, и все.

Д. ШАГИН: И эти люди, параллельно с тем, что делал судья, они понимают, что по суду они не выиграют, потому что у них все фиктивно, как выяснилось, кстати, хочу добавить, глава ПиП сказала, я никаких документов не подписывала, ПиП не выезжал, подпись – подделка, то есть там на самом деле уголовное дело. Они, видимо, понимают, что им не выиграть в суде, они решают по факту сделать там стену, нас выкинуть, а потом уже пусть мы докажем, что хотим, а они там находятся.

С. БУНТМАН: Уже фактически существует, физически, есть помещение. Я понимаю, митьки – это митьки, хотя Андрей, наш слушатель из Перми, у нас уже разочаровался, говорит, что в соответствующие времена было хорошо как протест, сейчас это воспринимается как малоинтересный стеб. Я не знаю, может быть, это ваша жизнь по-другому пошла. Андрей, это другое дело. Честно говоря, Питер при всем при том чрезвычайно интересный и продолжает жить вольно-художественной жизнью, мне друзья все время говорят и показывают, масса странных музеев там появляется, акции в музеях, какие нам и не снились. Как это все сейчас, наступление идет на, скажем так, вольное искусство?

Д. ШАГИН: Идет по всем фронтам, дело в том, что сейчас хотят принять закон, чтобы художники выкупали свои мастерские. Потому что все это было в фонде творческих мастерских, как и наша мансарда на ул.Правды, где платился очень маленький коэффициент, 0.3. Хотят, чтобы все было коммерческое, и люди покупали как жилплощадь, но чуть дешевле. Естественно, у кого есть деньги, наверное, есть такие художники типа Глазунова или Шилова, почему не купить.

С. БУНТМАН: Да, тут у нас напротив Боровицких ворот все очень хорошо выглядит, дома такие.

Д. ШАГИН: И я думаю, что даже может быть и хорошо, что они могут наконец. А для таких как митьки, вся их деятельность некоммерческая по определению, мы делали городской культурный центр, музей фактически, занимались культурными проектами, музейными, причем сотрудничая с Русским музеем, другими, проводили фестивали, фотомарафон ежегодный. У нас масса интересного было. Нам конечно было не до того, чтобы все привести в надлежащий юридический вид. Мы не юристы, мы художники, мы думали, что город нам поможет.

С. БУНТМАН: Но вы пытались сделать.

Д. ШАГИН: Но поскольку сейчас вообще решают не только с митьками, просто митьки на слуху, и о нас говорят, пытаются со всеми мансардами разобраться. У нас более 2000 творческих мастерских, разные художники городские. И вот видимо, кто в местах симпатичных, с ними будут что-то решать.

С. БУНТМАН: Понятно, появляется интерес, появился спрос на мансарды, и при всем при том, что чувствуется, что сейчас Петербург будет достаточно серьезно преобразоваться и конструироваться, не знаю, уж какими, насколько цивилизованными способами. Битва строительных мафий конечно неизбежна и она уже идет. Как все кричат, "Четвертая мировая война уже на нашем дворе". Примерно то же идет. Сообщение последнее прочту, от Ирины из Самары, "полностью на вашей стороне, но не пробовали ли вы обратиться в комитет по защите прав. Позвольте совет, все надо снимать на видеокамеры и предъявлять по инстанциям".

Д. ШАГИН: Спасибо, телевидение отсняло уже все.

С. БУНТМАН: Причем как советует наш автомобильный обозреватель Александр Пикуленко, сейчас в двух из трех телефонов есть фотоаппарат и видеокамера, так что не надо с собой тащить стационарный, хорошо такие вещи фиксировать. Вопросы свои задавайте. Мы продолжим через 5 минут.

НОВОСТИ

С. БУНТМАН: Здесь пришли телеграммы в ваш адрес: Шагин, митьки, держитесь, охраняйте ваш островок культуры.

Д. ШАГИН: Будем держаться.

С. БУНТМАН: "Москвичи в бескозырках и очках вас поддержат".

Д. ШАГИН: Замечательно.

С. БУНТМАН: На майских праздниках собираемся в Питер, Ирина пишет, назовите адрес, где можно посмотреть митьков.

Д. ШАГИН: Ул.Правды д.16 кв.20.

С. БУНТМАН: Надеюсь, что вы будете смотреть митьков, а не то, как их выгоняют. Здесь г-н Григорьев нам пишет незамысловатое предложение: если Валентина Ивановна не помогла вам, - ну это не факт еще, - стоит обратиться к Зурабу Константиновичу, он очень отзывчивый.

Д. ШАГИН: Хорошее предложение. Сразу добавлю, думаю, что Валентина Ивановна за нас, во всяком случае она прислала главу КУГИ Метельского, и он ее слова передал, надо оставить всю мансарду за митьками, а тех людей, которые пытаются махинации сделать, строго наказать. Так что, думаю, что когда нам официально дадут документы, надо обратиться к Зурабу Церетели, сказать, Зураб, помогите митькам, у нас трущобная мансарда, с ремонтиком, чтобы был действительно настоящий городской центр, это было бы здорово.

С. БУНТМАН: Это уже следующий шаг. Если вернуться к общей ситуации, много таких художников, которые получили в свое время мансарды, и не могут их выкупить. Я себе отметил, что нужно сделать передачу Закон, есть в разных странах законы об ассоциациях некоммерческих, у нас тоже есть что-то похожее, но как применяется, не знаю.

Д. ШАГИН: Я тоже думаю, почему так бурно все с митьками. Все-таки они в Питере на виду, решили так, если митьков удастся выгнать и сковырнуть, и потом сказать, раз уж этих крикунов удалось выкорчевать, то уже все остальных… То есть, тут еще этот момент, что мы как для примера, бывает такое, показательный процесс над митьками.

С. БУНТМАН: У нас Михаил пишет, это обязательно должно было появиться: почему вы так рьяно обороняете митьков, художников сомнительной концепции, а когда отнимали студию Невинского, вы были глухи и немы. Михаил, не нужно вести бухгалтерских счетов, никто не был ни глух, ни нем. Как-то вы как трактирщик, которые на оборотной стороне мелом вели свои счета, открывали комодик и вели, не надо, Михаил, это неправильно. Ну так вот, если говорить об этих вещах, конечно, это могло бы создать прецедент. И ребят менее известных, послабее и с более замедленной реакцией, что бывает часто у художников, могли сковырнуть как угодно. Здесь надо найти, надо принимать городское решение.

Д. ШАГИН: Безусловно, по всем художникам, не только по митькам.

С. БУНТМАН: Вот организация, то, что было, то, что получили в свое время, то, что занимали, кстати говоря, в Москве не только со студиями художественными, в Москве еще знаменитые истории передела мастерских и театральных, изумительные театральные мастерские были, их тоже гоняли, но, правда не сверху, а снизу гоняли из всех подвалов, которые только могли быть. Так что, здесь надо принять какое-то решение, формулу, может быть, поставить черту, может быть, назначить процедуру, как получают или выкупают свое помещение, может быть, так стоит поступить.

Д. ШАГИН: Как-нибудь цивилизованно поступить, прежде всего.

С. БУНТМАН: Во всяком случае, без братков в кожаных куртках.

Д. ШАГИН: Конечно. Так что, наш показательный процесс над митьками всему миру буквально показал, что у нас творится, и нанес большой урон вообще городу, все-таки назван культурной столицей. Если так в культурной столице обращаются с художниками, то не знаю, что в других городах происходит. Поэтому, думаю, губернатор должна уже серьезно наказать, кто надо, кто там стоял, эти-то братки – исполнители, их накачали, этих гадов надо заломать, выкинуть, что и пытались. А кто-то за этим стоит, это все серьезно.

С. БУНТМАН: Конечно, здесь надо принимать действительно постановление о месте. Здесь Александр Владимирович рекомендует создать музей по образцу Телемской обители. Да нет, уже своя обитель у вас происходит. В принципе, насколько может в большом городе уже сейчас, не прошла ли та эпоха, на умирании одной эпохи, на рождении другой всегда появляется очень много свободного искусства. Сейчас не умерло? Что было с ленинградским роком, с художеством, сейчас музейный бум, может быть, все это примет заорганизованные имперские рамки, или есть все-таки где это может снова процветать?

Д.ШАГИН: Во-первых, народилось целое поколение молодых художников, музыкантов и т.д. Одни стареют, умирают, другие приходят. Им тоже где-то надо творить, выставляться и т.д., концерты проводить. А получается, что им будет негде, потому что, если нас сейчас действительно выгонят, мы уйдем назад в котельную свою, в котельной там особо выставки не будешь проводить. Нет, ничего страшного, мы много чего сделали для города и для страны, мы можем и уйти на свалку истории. А молодежь-то куда девать, которая новая, надо думать на эту тему, перспектива какая?

С. БУНТМАН: На то молодое искусство и есть, чтобы его осваивать с большими трудностями пространства. С другой стороны, здесь должно быть какое-то отношение и государства, и общества к этому. Потому что, например, можно было придумать так, не дай бог. Вот митьки – явление устоявшееся, вот дадим им некое выставочное помещение, бывший манеж одного из полков. Зачем?

Д. ШАГИН: Нам не надо, абсолютно.

С. БУНТМАН: Вот эта абсолютная неадекватность, то есть вы уже сделали из своей мансарды какое-то пространство для своего искусства.

Д. ШАГИН: Безусловно. Главное, что мы на этом пространстве даем возможность молодежи выставиться, показать себя, это же тоже преемственность, важный момент, это всегда было в истории культуры. Митьки, хоть слушатели и пишут, что сомнительное явление, с одной стороны, сомнительное, с другой стороны, есть и в Третьяковском собрании, и в Русском музее, в шикарных каталогах издано, и изучают митьков по истории искусств, студенты зачеты сдают, то есть это уже устоявшийся факт истории искусства.

С. БУНТМАН: Между прочим, переезд любой и заорганизованное академическое помещение на самом деле это фактор убийства, когда делают, и всем митькам приходить в галстуках. Митек в галстуке, а картины и произведения в музее в золотых рамах со стеклами, с тетеньками, которые сидят между залами.

Д. ШАГИН: Так будет, наверное, в золотых рамах, но уже спустя 100 лет.

С. БУНТМАН: Здесь один из слушателей "утешал": "Ну ладно, уничтожили бы, зато каким ценным становится все остальное".

Д. ШАГИН: Тоже верно.

С. БУНТМАН: Мазохистский подход к искусству. Здесь: "Митькам надо обращаться не к каким-то валентинам ивановнам, а прямо к народу России. Так у них сторонников наберется больше, чем у всех партий вместе взятых". Сразу революция, Александр, не надо.

Д. ШАГИН: Мы революции не хотим, но зато действительно благодаря "Эху Москвы" весь народ и узнал, потому что звонили нам со всего мира в результате в этот день, то есть действительно узнали все, мы обратились через радио "Эхо Москвы".

С. БУНТМАН: Борис забавно пишет, "очень странно, что питерская мэрия не заинтересована помогать митькам, ведь митьки это не только культурная, но и туристическая достопримечательность Санкт-Петербурга, их музей мог привлечь больше народу".

Д. ШАГИН: В принципе, да, безусловно.

С. БУНТМАН: Борис, при всем это практичности, это правда. Миша пишет, обратитесь к "Идущим вместе", вам помогут.

Д. ШАГИН: Замечательно, думаю, что они помогут на помойку выкинуть и сжечь наши произведения, являющееся сомнительным, тем более, что митьков охарактеризовали, что это не Ван Гог, не Пикассо, это анархисты, которым место на помойке, это все озвучено было.

С. БУНТМАН: Мне очень нравится, сколь велик свет просвещения. Приходят пацаны и не говорят, это не Репин, не Шишкин, а "это не Ван Гог", несчастный, которого гоняли как могли, вот пример академического искусства. Подводим итоги, наверное, надо фиксировать такие вещи, выходить из этого положения, и эти схемы, которые похожи на кащееву смерть и вообще, все это на сказку страшную похоже: в первый раз резали автогеном, не дорезали, и второй раз стали резать, и третий.

Д. ШАГИН: Дорезали, но восстановили второй раз.

С. БУНТМАН: И третий раз сироты подарили Кащею Бессмертному полмансарды. Здесь действительно такой эпос есть. Надо кончать с этим эпосом, конечно. И меня удивляет, что в Москве, что в Петербурге, что в других городах, приходят умные ученые люди, юридически подкованные и дипломированные, и говорят, вот стараемся, с увлечением, с горящими глазами рассказывают, здесь есть такая схема, тут так, передают так, - ты ж юрист или из государственных органов, ребята, если вы все это понимаете, чудесно, порушьте это дело. - Каменные лица, серьезные, поза глубокого размышления, - мы стараемся, сейчас определенные усилия для того, чтобы…, - и дальше ключевое слово, - договориться.

Д. ШАГИН: Понятно. Дело в том, что наша ситуация слишком громкая благодаря журналистам "Эхо Москвы". И уже дан приказ Генеральной прокуратуре Петербургской заниматься всерьез, как это все случилось, тут уже зависит не от нас даже. Главное, что нас не удалось до конца выкинуть, мы отстояли, а там уже будут заниматься серьезные люди, и вообще решать, как дальше быть, собственно. Я и озвучил слова губернатора, что на этом примере со всеми жуликами-махинаторами разберутся.

С. БУНТМАН: Это одно, что показательная история. Вот Андрей уже разочаровался в митьках и в жизни, другой думает по-другому, что есть более важные вещи. Почему это важно, абстрагируюсь от и симпатичности и интересности митьков, явление известное, как трещина на стене бывает, на ней ставят маячок, пойдет или нет, вот это маячок, пойдет дальше трещина: махинаций, изгнаний таких, это очень правильно, если можно известного, не будем говорить о других делах в других областях, скрутить и выгнать, значит так и будет. В общем, могу сказать только, держитесь, ребята.

Д. ШАГИН: Будем держаться.

С. БУНТМАН: И пока у нас хоть и не двузначный номер, вы обращайтесь. Мы сделаем все что можно. Обращаться наверное надо сюда, а не туда, куда мы сейчас попробуем обратиться вместе с митьковскими песнями и танцами. Дмитрию Шагину спасибо.

Д. ШАГИН: Спасибо всем сестренкам и браткам.