Индустриальный интернет вещей - Сергей Воинов - Точка - 2017-10-15
15.10.2017
Александр Плющев
―
Московское время 21 час 4 минуты. Добрый вечер! Вас приветствует Александр Плющев. Это программа «Точка». Сегодня я один, без Сергея Оселедько. Он в отпуску где-то в своих Индиях. Пожелаем ему хорошего отдыха. Сегодня будем говорить об интернете вещей, прежде всего об индустриальном интернете вещей, если интересует вас эта тема, запомните, запишите, если у вас еще не записан наш смс-номер +7 985 970 45 45 или твиттер-аккаунт @vyzvon, если вы любите короткие формы. Ну, а в самых длинных формах можно через web-форму на нашем сайте задавать вопросы или как-то участвовать в нашем разговоре с Сергеем Воиновым, руководителем направлений интернета вещей, электроника, системы хранения, обработки и передачи данных IT-кластера фонда «Сколково». Сергей, добрый вечер!
Сергей Воинов
―
Добрый вечер, Александр! Здравствуйте, уважаемые слушатели! Ну, тогда с чего начнем, Александр?
А. Плющев
―
Давайте вот с чего. Мы как-то тут обсуждали интернет вещей, правда, в рамках безопасности. У нас приходили представители «Лаборатории Касперского», и мы тут с ними обсуждали, чем вообще чревато… Они во всем видят опасность, разумеется. Вот. Теперь, правда, в мире в основном видят опасность в самом софте «Лаборатории Касперского». Ну, это не тема сегодняшней программы. Вот. И мы более или менее так обсудили бытовую часть интернета вещей, что собой представляет… Все там понимают, что такое там подключенные к интернету видеокамеры наблюдения или роутеры. У некоторых может быть даже… Я не знаю, в нашей стране есть? Нет? Холодильники, микроволновые печи, может, там чайники, стиральные машины. Да Бог знает что! Там еще голосовые помощники всякие появляются. Всякие «Алексы». «Алису» выпустил…
С. Воинов
―
«Яндекс».
А. Плющев
―
… «Яндекс». Позовем его, кстати, чтобы рассказал. Ну, и так далее. А вот что такое индустриальный интернет вещей? Давайте об этом поговорим.
С. Воинов
―
Ну, смотрите, я бы хотел начать с таких двух очень важных в последнее время концепций, которые, в общем-то, витают в воздухе, и все про них постоянно говорят. Да? То есть этот те две вещи, которые признаны изменить наш будущий мир. Да? Это 4-я промышленная революция и как его один из важнейших подразделов это промышленный интернет вещей. И 2-е – это блокчейн, про который все также очень много говорят. На самом деле концепции с одной стороны параллельны, и мало кто понимает, что в принципе они сопрягаемых даже вместе. Но мы сегодня всё-таки поговорим больше про именно концепции индустриального интернета вещей и 4-ю промышленную революцию. Здесь важные особенности, что же это… ну, важно, что же такое. Да? Там определиться в каких-то таких ключевых понятиях. Ну, 1-е – это… Что очень важно для 4-й промышленной революции? Это сращивание производственных активов. Да? То, что… то, что соответственно занимается именно производством и сбыта. Да? То есть построение логистической цепочки полностью от прилавка магазина до станка производителя. Здесь есть очень 2 интересные вещи, которые можно наблюдать в мире. Да? Это как между собой бояться на этом рынке, только еще формирующемся, чисто софтверной компании, софтверные гиганты и как между собой… и с другой стороны выступает собственно крупная промышленная компания. То есть по большей части это битва между классическими производственниками, у которых очень дизерсифицированный бизнес по активам, – да? – ну, например, «General Electric» или «Siemens» возьмём, и чисто софтверные компании как «SAP» или как, например, «Microsoft», «Amazon» и прочие игроки в чисто софтверном рынке. На самом деле это большой вопрос, кто же из них займет доминирующие положение. И тех, и у других есть ощутимые плюсы и преимущества – да? – в этой битве. Ну, например, если посмотреть на софтверные компании, то у них, понятное дело, есть огромная экспертиза по разработке софта и интеграции его, в том числе на тех же самых промышленных объектах. С другой стороны у промышленников есть ощутимое преимущество. Оно заключается в том, что у них они сами являются собственниками тех самых активов, на которых производятся внедрение. И казалось бы – да? – как вот говорил некогда Герман Греф – да? – что-то там, чем отличается в банк, – да? – например, от чисто софтверной компании? Что софтверная компания может делать очень много преобразований своей производственной системы за очень короткий промежуток времени. И есть такая даже шутка, что… что такое современный банк? Это там IT-компания с банковской лицензией…
А. Плющев
―
Говорят… Говорят «Сбербанк», ну, банк, возглавляемый Германом Грефом тоже делает много всяких разных преобразований…
С. Воинов
―
Да. Ну, да.
А. Плющев
―
А потом карточки у людей блокируют.
С. Воинов
―
Ну, смотрите, про карточки это там большой вопрос. Да. Но действительно классический бизнес пока еще отстаёт от уровня софтверных компаний типа «Амазона» и «Гугла», которые могут трансформировать свою IT-систему, ну, крайне быстро. Например…
А. Плющев
―
Это как раз и показатель, ну, вот то, что система работает не сразу стабильно, в том числе «Сбербанка», гигант, когда он пытается наладить свое софтверное участие… Ее как-то не то, что наладить? А чтобы она ушла в ногу со временем, скажем так.
С. Воинов
―
Ну, «Сбербанк» – это один из примеров. Да? Ну, в общем, есть такое мнение, – да? – что современный банк – это, в общем, практически уже IT-компания. Да? То есть банковская сфера аккумулировала вот эти… эти преимущества IT в 1-ю очередь, и стали… айтишные активы стали уже такой… таким элементом критической инфраструктуры для банка. Вот ровно то же самое ждет на самом деле и промышленные предприятия. Индустрия 4.0, в общем-то, наступит в тот момент, когда все промышленные предприятия тоже станут очень сильно ценить вот эту IT-инфраструктурe, и она будет занимать доминирующее… доминирующую часть их бизнеса. То есть когда преобразование их IT-системы там, например, какой-нибудь компании… «Ростехнологии», например, или… и ее промышленных активов будет делаться так же быстро, как это делает, ну, на данный момент банковская отрасль. И тогда действительно произойдет то самое сращивание с потребителем такого персонально ориентированного проектирования каких-то благ, то, что производится – да? – под конкретные нужды потребителя. Это может быть пример там «Ростехнологии», «Росатом» и многие-многие наши другие промышленники. В мире уже есть примеры компаний, которые встали на этот путь. Ну, в частности вот компания «General Electric» и компания «Siemens», они у себя открыли совершенно мощнейшие софтверные подразделения. Это произошло там у «Сименса» чуть раньше. Да? То есть они изначально имели у себя активы, связанные с проектированием. Это были крупнейшие там PLM-системы, которые нам хорошо известны. И они всё время наращивают вот эту айтишную составляющую своего бизнеса, которая поначалу считалась не очень профильной. Но в итоге она стала неотъемлемой частью вообще всего бизнеса именно промышленного гиганта. Вот у «General Electric» всё происходит примерно таким же образом. То есть они наращивают… создают свою собственную платформу. И преимущества промышленного гиганта в том, что они уже могут обеспечить огромное количество внедрений такой платформы. Вот это те такие векторы, – да? – то есть вот борьбы между чисто софтверной компании, типа «SAP» и между промышленными компаниями типа «General Electric», для которых раньше айтишный бизнес был там не основным, но потихоньку они готовы уже даже тиражировать и предлагать заказчикам, в общем-то, ту промышленную историю, – да? – и те промышленные… промышленную автоматизацию, которую создают сами у себя.
А. Плющев
―
Насколько вообще это вот всё это, то, о чём Вы говорите, насколько оно актуально для нас? Ну, тем более, что вот Вы говорите там, условно говоря, там «Ростехнологии», «Росатом» там и так далее. Это же большие огромные структуры государственные там уже… И приводите тут же в пример «Siemens», большую частную компанию.
С. Воинов
―
Ну, большая частная компания такого масштаба как «Siemens», она фактически как государство в государстве. Да? То есть у неё есть тоже свои проблемы, связанные с бюрократией в том числе и так далее. Я уверен просто в этом. Поэтому в принципе наши крупные промышленные гиганты, они конкурентоспособны в некоторых частях. Единственное, что им нужно просто увидеть этот правильный вектор, – да? – где сейчас наращивать свои основные айтишние компетенции. Да? Есть компании, у которых это получается лучше, из наших больших промышленников. Есть компании, которые немножко запаздывают. Но в целом все уже потихонечку принимают этот тренд, ну, вот что без сильной промышленной IT-автоматизации у себя внутри, которая доходит действительно от потребителя до своих собственных станков, – да? – и, ну, просто жить становится очень тяжело. И более того, такая вот айтишная инфраструктура становится критической инфраструктурой для предприятий.
А. Плющев
―
Я правильно понимаю, что вот это… Как Вы ее называете? 4-я технологическая революция, да? Я правильно говорю?
С. Воинов
―
Да, правильно.
А. Плющев
―
Значит, я правильно понимаю, что она ещё больше разогревает рынок программистов здесь и вообще айтишников…
С. Воинов
―
Конечно.
А. Плющев
―
… поскольку он и сейчас-то, как говорят, перегрет. И там чуть ли ни за какие деньги не наймешь хорошего программиста. Все поразъехались, или все уже заняты в каких гигантах за те же самые сумасшедшие деньги. А будет еще хуже в этом смысле.
С. Воинов
―
В этом смысле у нас есть отличная, ну, скажем так, позиция относительно остального мира, потому что у нас была сформирована довольно мощная школа производства таких кадров. Да? То есть это, конечно, наследие там в том числе и советской математической школы. И пока еще мы можем производить собственно вот этот человеческий капитал, и это является действительно краеугольным камнем для успеха как раз вот этой 4-й промышленной революции в России, потому что рынок, конечно, будет испытывать огромный недостаток в таких кадрах. Уже говорят оценки, что нам нужно производить там, ну, выпускать до миллиона человек-программистов, – да? – в области как раз разработки там промышленных систем, потому что предприятий у нас огромное количество, промышленных, и на каждом из них, – да? – должны появится собственные службы разработки, какие-то централизованные в том числе системы. То есть действительно рынок, он будет испытывать недостаток кадровый в области вот таких сложных профессий. И к этому нужно быть готовым. Пока что у нас действительно человеческий капитал в области IT, он, ну, на должном качестве и хорошо ценится во всём мире как в области построения систем безопасности… Да? Всех там пугают русскими хакерами, но в 1-ю очередь у нас хорошие специалисты в области в том числе и кибербезопасности, и разработки вообще в принципе приложений. То есть наши программисты ценятся на западе. Это пока еще, ну, такой тренд. Действительно мы вот в «Сколково» часто участвует в том числе и в международных мероприятиях, и нам часто об этом говорят. Да? Там сейчас особенно тема кибербезопасности и вот интернета вещей, и применение одного к другому, она такая там на волне, и это очень активно слышно… слышно, – да? – от наших коллег из-за рубежа, чтобы, ну, вот… ну, показывали свои технологии в этой области, потому что они считают, что мы недооценены именно технологически. То есть наши кадровый потенциал виден, но не видно пока активно именно российских продуктов на их рынках. То есть очень важно продавать именно айтишный товар с добавленной стоимостью… Да?
А. Плющев
―
Ну, да.
С. Воинов
―
Не поставлять сырье в виде людей на запад…
А. Плющев
―
Конечно.
С. Воинов
―
… а поставлять именно продукт, законченный, – да? – с некоей высокой добавленной стоимостью вот как собственно в области простой поставки ресурсов там нефти или там металла. Вот здесь концепция, она примерно похожа. То есть если мы создаем продукт, который ценятся на западе, – это гораздо более отрадно, чем просто поставлять туда людей, которые создают этот западный продукт там. И мы стараемся над этим работать. То есть именно для этого «Сколково» часто устраивает международные мероприятия, где мы показываем, коммерциализуем, организуем там какие-то встречи демонстрации наших продуктов, именно продуктов. Вот такой важный момент, на котором нужно вот в области как раз индустриального интернета вещей очень так…
А. Плющев
―
Как раз самое время. Давайте поговорим о том, вообще причём здесь «Сколково». Что оно делает в этом смысле? В смысле интернета вещей и в смысле вообще более глобальном, так сказать, технологизации, если можно так выразиться, – да? – российской промышленности.
С. Воинов
―
Ну, давайте я немножко расскажу о более общих масштабах, – да? – чем занимается «Сколково». «Сколково» аккумулирует в себе огромное количество стартапов на разных стадиях. Пожалуй, большая часть стартапов «Сколково» приходит все-таки на ранних стадиях. И наша основная задача их закачать до определённого уровня. Да? Это своего рода такой… такая акселерация. там возможна и финансовая поддержка этих стартапов, ну, на целевые направления исследований. То есть то, куда инвесторы пока ещё бояться войти. Да? Когда у компании еще нет первого клиента, нет законченного высокотехнологичного продукта. То есть это еще не инвестиционная стадия. На этом уровне мы осуществляем свою поддержку. И дальше мы готовы предлагать другой уровень, скажем так, наших сервисов, которые важны уже компаниям, у которых есть продукт. Это то, что связано с коммерциализацией разработок, в том числе и на западе, и в России. То есть мы являемся агрегатором такой вот экспертизы по различным направлениям, будь то кибербезопасность, интернет вещей или технологии там для retail-индустрии, или технологии там, например, по беспилотному транспорту, или искусственному интеллекту. Да? То есть я вот сейчас перечислил, в общем, основные векторы нашей работы. Их чуть больше. Вот мы агрегируем большую часть стартапов. То есть она находится в нашем поле зрения, так сказать, на российском рынке. То есть мы видим примерно, наверное, треть или чуть больше трети всех компаний, которые появляются на российском рынке в той или иной технологической разновидности применения IT. И… То есть некоторые из них являются нашими участниками, резидентами фонда, а некоторые из них, ну, готовы там вступить в фонд. Да? То есть подать заявление на статус, пройти экспертизу и так далее. Кто-то из них просто работает вместе с нами, потому что им интересна наша экосистема. Под экосистемой мы подразумеваем как раз вот весь тот набор наших партнеров, потенциальных заказчиков этой крупной индустрии, которые к нам приходят и иногда просто просят совета. То есть это выглядеть примерно следующим образом: приходит крупная компания и просит в какой-то области нам показать стартап, потому что они готовы эти технологии внедрять или рассмотреть. И 1-м делом они приходят именно к нам, потому что понимают, что в «Сколково» сейчас собрана хорошая подборка стартапов на стадии уже коммерциализации, с которыми уже можно переходить к каким-то договорным отношениям. То есть наша задача – это профинансировать проект и обеспечить его первыми внедрениями, первыми клиентами. И тогда за этим уже следует какая-то инвестиционная стадия, с которой мы тоже можем помочь. Вот. Вот это в таких вот общих мазках то, чем вообще полезно «Сколково», чем оно интересно для стартапов. То есть всех интересует вот эта замкнутая такая экосистема, которая постоянно пополняется. Это партнеры. Это заказчики. Это наши стартапы, которые постоянно взаимодействуют в том числе и друг с другом.
А. Плющев
―
Ну, вот Таня, например, спрашивает про «Сколково»: «Сколько уже у нас существует «Сколково», - спрашивает она, - и сколько продуктов за это время вывели на внешний рынок?» То, о чём Вы говорите, что должны мы продавать продукцию конечную, а не поставлять сырье в виде людей-программистов.
С. Воинов
―
Ну, смотрите, – да? – это долгий путь. То есть вот от… когда к нам приходит компания на стадии там презентации, у неё ещё нет ничего, – да? – и до продажи на тем более западных рынках. Сейчас, ну, нашу историю успеха, мы их так называем, – да? – то есть когда компания действительно открывает офис на западе и готова там продавать, исчисляются десятками. Есть хорошие примеры. Это, например, компания «ЭкзоАтлет», которая разрабатывает экзоскелеты для реабилитации…
А. Плющев
―
Это те самые, в которых Герман Греф ходил?
С. Воинов
―
Я не помню, чтобы в них ходил Герман Греф, но они всегда на всех…
А. Плющев
―
А там костюм был… там костюм был.
С. Воинов
―
… форумах они вызывают просто огромнейший интерес. Ну, вот в последний раз они, по-моему, показывались во Франции на большой выставке, и просто там все сошли… сбежались со всех…
А. Плющев
―
Ну, вот, кстати…
С. Воинов
―
… посмотреть.
А. Плющев: … B2c. Я
―
то думал, что наши в основном В2В-технологии. Я потому, что вот когда захожу на фонд «Сколково» все время на выставке Мобильный… Всемирный мобильный конгресс – да? – в Барселоне каждый год, и, ну, 90 процентов, если не 100 процентов там В2В.
С. Воинов
―
Ну, смотрите, – да? – «ЭкзоАтлет» все-таки не совсем битусишный стартап, а скорее битубишный, потому что поставляют они это всё-таки медицинским учреждениям.
А. Плющев
―
Ну, да.
С. Воинов
―
Но это, знаете, такое чудо своего рода, – да? – то есть понятное каждому человеку. Какой-то некий такой библейский сценарии. Человек вот не ходил и вдруг вот встал и пошёл. Да? Поэтому, конечно, с точки зрения вот именно позиционирования этого стартапа, он очень удобный, очень зрелищный и очень интересный, ну, и главное, что это чрезвычайно полезная вещь, которую… ну, за которой есть своего рода будущее. То есть это хорошая наша история успеха. Есть истории успеха, которые громкие, но в кругу профессионалов. То есть это успешные стартапы, которые продаются на международных рынках, но конечному потребителю… вернее не конечному потребителю, а…
А. Плющев
―
Широкой публике.
С. Воинов
―
… широкой публике достаточно сложно объяснить, чем же они знамениты. Ну, например, компания «Raidix» продает там… около 30 стран мира поставляет софт в области управления системами хранения данных. Ну, это достаточно специальный софт в этой области. Он широко известен в мире. Его покупают, в том числе даже голливудские там киностудии некоторые закупали для своих фильмов, потому что им нужно хранить большие объемы видеоданных. Вот. То есть такие стартапы, они известны именно в достаточно узких кругах профессионалов. Что не хватает, пожалуй, «Сколково» действительно? Таких вот битусишных, чисто битусишных стартапов у нас пока ещё маловато. Ну, наверное, многие слушатели видели на прилавках магазина миниатюрный проектор «Мультикубик», который вот тоже является на самом деле участником и резидентом фонда «Сколково». И мы его тоже активно поддерживаем. В последний раз мы были в Дубае, и он тоже всем очень понравился. То есть потому, что тоже очень зрелищная вещь, очень понятная каждому родителю. Поэтому тоже хорошая, хорошая история успеха.
А. Плющев
―
Я вот… я просто открываю свой собственный пост с Международного этого мобильного конгресса… Всемирного мобильного конгресса этого года, 17-го. И, значит… Что там? Внутренний GPS, indoor GPS, наш…
С. Воинов
―
Не мало… не мало…
А. Плющев
―
Наша компания одна. Потом messenger. Вот. Но messenger я с тех пор так и не видел этот. Это большого успеха… Не знаю, реализовался он или нет. Вот. Кроме того… Кроме того разные компании для… разные решения для туристов, sim-карты. Вот что я видел от «Сколково».
С. Воинов
―
Есть.
А. Плющев
―
Да. Вот эти типа «Comfort Way» и все такое.
С. Воинов
―
Да. Ну, кстати, вот как раз про «Comfort Way», наверное, и идет речь. Да? Это вот как раз решение в области управления сим-картами. У нас… Дело в том, что нет в фонде конкуренции. Да? То есть к нам могут прийти совершенно любые стартапы. Мы всё-таки не частный венчурный фонд. Да? То есть к нам может пройти несколько стартапов в области, например, построения систем умных домов, и мы поддерживаем всех. То есть это не является конкурентной историей. То есть мы должны поддержать всех, потому что мы всё-таки исполняем некую государственную функцию, и в этом заложена некая философии «Сколково», – да? – что мы готовы поддержать всех и уже дальше смотрим, кто из них конвертируется в истории успеха. Поэтому у нас может быть несколько систем в области навигации. Каждая из них, конечно, она имеет свои преимущества, недостатки. Все они чем-то отличаются. У нас может быть несколько систем тех же самых умных домов, про которые я только что упомянул. Но в действительности только вот как бы будущее может проверить, кто из них был успешен. Да? То есть поэтому хорошо иметь там сразу целый stack каких-то стартапов в какой-то области, – да? – и уже иметь какую-то конверсию среди них. То есть у нас точно будет какой-то из них действительно успешен. Ну, например, вот есть несколько хороших систем умных домов, которые можно вполне уже сейчас внедрять. Это система управления умным домом там «Иридиум». Это довольно похожее, но немножко с другой точки зрения…
А. Плющев
―
Ну, это не тот «Иридиум». Это не тот самый.
С. Воинов
―
Ну, «Iridium Mobile». Есть такая вот компания.
А. Плющев
―
Да.
С. Воинов
―
Есть компания «Трон Системс». Это, ну, с одной стороны две похожие компании, с другой стороны они все подходят к этому процессу немножко по-разному. И… И та, и другая в принципе сейчас чувствуют себя достаточно уверенно на вот российском и даже на международном рынке. То есть пока у них такие достаточно ограниченные на международных рынках внедрения, но есть большой интерес со стороны партнеров. Всё-таки тут модель коммерциализации, она партнерская. То есть им нужны интеграторы на месте. Да…
А. Плющев
―
Таня… Таня продолжает диалог с Вами. Она спрашивала на счёт того… про удачные проекты. И она спрашивает: «А сколько удачных стартапов за это же время в других странах? И в чём проблема у нас?» Ну, все мы, конечно, знаем про Кремниевую долину, – да? – и там, мне кажется, сложно сейчас сравнивать или тягаться, но есть и разные… опять же на том же самом Всемирном мобильном конгрессе можно посмотреть просто на стендах разных стран от, я не знаю, Италии до Эстонии, ну, не только. Ну, какие-нибудь передовые. Вот Италия, она одна из передовых смысле стартапов стран. Ну, там какой-то очень благоприятный климат они создают. Туда-сюда. Вы как-то сравнивайте себя с зарубежными странами?
С. Воинов
―
Ну, конечно сравниваем. То есть мы понимаем, почему нам сложно тягаться, например, с Силиконовой долиной, – да? – всё-таки они аккумулируют воронку, входящую. А это очень важно для нас. Да? Те компании, которые приходят на статус, которые… Некая воронка на входе этих стартапов. У Силикон…
А. Плющев
―
Объясните. Какая воронка?
С. Воинов
―
Воронка…
А. Плющев
―
… засасывает?
С. Воинов
―
Воронка… Нет. Воронка – имеется в виду количество стартапов, которые хотят прийти на статус фонда «Сколково», ну, или вообще рождаются на территории страны. Вот в данном случае мы работаем с вот этим пулом компаний, которые, ну, вот Владивостока до Калининграда, но их ограниченное количество. А, например, Силиконовая долина, она аккумулирует весь мир. Да? Весь мир стремится стартапов как-то…
А. Плющев
―
То есть к нас в «Сколково» из-за рубежа не очень стремятся, если не считать те компании, которые здесь работают зарубежные типа «Microsoft» и…
С. Воинов
―
Да. Но они приходят к нам именно в качестве партнера, а не в качестве…
А. Плющев
―
Да.
С. Воинов
―
… участников.
А. Плющев
―
Да, да. Конечно.
С. Воинов
―
То есть тут немножко другой статус…
А. Плющев
―
Само собой.
С. Воинов
―
И у них есть некие обязательства по как раз внедрению и аккумулированию наших технологий в рамках своих решений. То есть это тоже очень важная особенность, что вот такие даже международные партнеры, они, если они приходят и становятся партнерами фонда, они должны помогать нам и нашим маленьким стартапам с продвижением либо в рамках своих решений в совокупности, либо с выходом, например, в том числе и на международный рынок, который доступен им. И такие примеры есть. Ну, их не так, чтобы очень много, но они есть, и в принципе это число растет. Вот год от года нам… Скажем так, им приходится помогать нам в том числе наращивать нашу экспертизу и помогать нам с выходом тоже международные рынки, потому что им тоже интересно быть частью нашей экосистемы. Да тому же самому «Майкрософту» или «АйБиЭму». А что касается, почему там вот с Силиконовой долиной действительно сложновато нам пока тягаться, потому что у них объём вот этих входящих стартап, он колоссален. Он, ну, не соизмерим с нами. Будем уж там честны. Хотя у нас очень внушительная цифра. В данный момент в фонде около 1 700 стартапов суммарно. В одном IT-кластере в районе 540 это, ну, то есть мы больше, чем любой венчурный фонд в плане экспертизы, работы и управления стартапом. Да? Что касается с Италией, я думаю, что мы достойно в принципе на итальянском… Вот если сравнивать именно с Италией, – да? – то есть по размеру тех акселераторов, которые есть у них, и вот фонд «Сколково», я думаю, что мы соразмерны и даже больше. Это был хороший пример. Вот как говорю, недавно мы были на большой выставке на Ближнем Востоке, и как раз мы были очень так масштабно представлены. И если посмотреть, походить по стендам стран, то в целом мы смотрелись лучше и больше, и так как-то целенаправленней, чем многие вот страновые стэнды. И к нам очень много интересовались, потому что, говорю, вот российские программисты и российские вот там Кулибины – это всё-таки некий бренд. И про это, особенно на таких не политизированный рынках по отношению к нам, есть такой большой интерес. Ну, вот арабские страны, например, они очень хорошо относятся к России, потому что у них есть огромная стратегия по диверсификации своих активов. То есть они сами понимают, что они не могут сидеть только на американском софте вечно. И поэтому они очень активно смотрят в том числе и на Россию, и на Китай. То есть им нужно иметь много поставщиков. Поэтому вот у них к России, например, замечательное отношение и очень большой интерес к нашим технологиям.
А. Плющев
―
Мы продолжим об этом, и об отношении к России, к российским стартапам, о том вообще… о будущем интернета вещей, в том числе и индустриального, буквально через две минуты. У нас здесь Сергей Воинов, руководитель направлений интернета вещей, электроники, систем хранения, обработки и передачи данных IT-кластера фонда «Сколково». Не забывайте писать нам. Видите, как Таня нам активно пишет. Пусть она не будет в одиночестве. +7 985 970 45 45, твиттер-аккаунт @vyzvon.**********
А. Плющев
―
Московское время 21 час 35 минут. Мы продолжаем здесь с Сергеем Воиновым с фонда «Сколково». Для зрителей «Ютьюба» только что прозвучала эксклюзивная информация о том, что происходит с теми, у кого не так удачно складываются дела в фонде «Сколково», и каков их процент. Так что посмотрите потом видеотрансляцию нашу.
С. Воинов
―
Ну, речь идет не только о фонде «Сколково», а вообще…
А. Плющев
―
Вообще.
С. Воинов
―
… в целом. Да? То есть это… это нормальный…
А. Плющев
―
У Вас…
С. Воинов
―
… реальный…
А. Плющев
―
… характерно… Ну, то есть у Вас как… как обычно. У Вас характерный…
С. Воинов
―
… работает статистика, по большей части.
А. Плющев
―
Да. Значит, вот я хотел бы продолжить ту тему, которую мы… еще до перерыва о которой говорили. Вы говорили, что на не политизированных рынках, сказали Вы, – да? – там так обозначили эту группу стран, скажем так, к нам хорошо относятся. А вот на политизированных рынках мешает ли происхождение российских стартапов, именно российских, мешает ли им сейчас из-за санкций, из-за русских хакеров, из-за истории с Касперским и так далее?
С. Воинов
―
Ну, тут все зависит от конкретной индустрии. Вот, Александр, те, которые Вы затронули. Ну, например, вот русские хакеры и кибербезопасность. Да, мешает. Ну, то есть кибербезопасность не доверят в условиях такого политического фона – да? – в области вот пиара, – да? – то, что говорят про наших специалистов. Конечно, русский хакер и русский стартап в области кибербезопасности стал такой персоны нон грата в большинстве своем, но видно, что всё-таки запад, который, в общем, такую немножко враждебную позицию по отношению к нам занимает, он тоже не един в своей позиции. То есть есть некоторые страны, которые более лояльны к нашим технологиям, есть которые менее лояльны, но российское происхождение в целом сейчас вот в этом политизированным блоке не добавляет нам плюсов. Ну, то есть вот если бы стартап нейтрально выступал в этом с любой другой страны, то это, наверное, чуть лучше для стартапа, чем вот выступать под флагом там Российской Федерации, если ты продаёшь на рынке там кибербезопасности в Америке.
А. Плющев
―
Не смотря на то, что представители фонда «Сколково» у нас далеко не первый раз, интерес, надо сказать, к вам большой. Я просто вижу, вообще о работе фонда просто, не… не об интернете вещей. Ну, уж я задам вопрос, а там Вы как хотите. Вот смотрите: «Сколько пионерских! – восклицательный знак, - стартапов разработано в «Сколково»? Сколько патентов получено в «Сколково»? Есть ли примеры интегральных изделий, например, наподобие воплощенных идей Илона Маска? Сильно сомневаюсь в позитивном ответе», - пишет Петр.
С. Воинов
―
Ну, на самом деле в этом не стоит сомневаться. То есть позитивность ответа, конечно, зависит от точных цифр, и более того эти цифры по 2017 году, их еще нет. Но давайте посмотрим на KPI самого фонда, – да? – то есть на ключевые показатели. Они выражены, как правило, в выручке наших стартапов. Они выражены в количестве созданных рабочих мест. И они выражены как раз в тех самых патентах, которые генерируют наш стартап. То есть интеллектуальный собственность.
А. Плющев
―
Вот про патенты как раз спрашивают. Да.
С. Воинов
―
И сейчас мы генерируем, если посмотреть вообще на рынок, сколько патентов сгенерировано в Российской Федерации, МЫ в районе половины. Вот участники фонда «Сколково» сгенерировали, по-моему, чуть больше половины. У меня сейчас нет цифры. Ну, вот такого масштаба, – да? – всей… всей страны.
А. Плющев
―
Так.
С. Воинов
―
Сгенерировано…
А. Поющев
―
А их всего сколько в стране-то? Ну, простите…
С. Воинов
―
Ну, я вот сейчас…
А. Плющев
―
Порядок. Порядок мы сейчас можем сказать?
С. Воинов
―
Порядок там – это десятки тысяч. Вот. То есть на самом деле это является важным критерием при отборе стартапов как раз на статус. Дело в том, что мы как фонд «Сколково» и наш мандат фонда нас ограничивает в том… в плане присвоения статуса как раз стартапам, у которых высокая степень технологичности в их решении. То есть мы не вкладываемся и не можем поддерживать стартапы, которые олицетворяют собой просто некую бизнес-модель, ну, какой-то агрегатор чего-нибудь, например, потому что в агрегаторе чего-нибудь нечего патентовать. Вот фонд «Сколково» и одним из критериев прохождения экспертизы на статус – это как раз патентопригодность. То есть чтобы там было что-то, какая-то технология, которая могла бы быть запатентована. Это является важным, – да? – потому что…
А. Плющев
―
Ну, да.
С. Воинов
―
… защищать свою интеллектуальную собственность – это… и формировать вот этот рынок интеллектуальной собственности в России – это тоже наша большая задача.
А. Плющев
―
Наш чат в «Ютьюбе»… Очень интересуются, спрашивают: «Патенты местные или международные?»
С. Воинов
―
И местные, и международные. То есть это всё зависит уже от конкретной интустрии, от конкретного стартапа. У «ЭкзоАтлета» есть там и российский, и международный, и там на многие страны.
А. Плющев
―
«А не является ли «Сколково» патентным троллем?», - спрашивает Алексей Бирюков.
С. Воинов
―
Нет. Наши стартапы…
А. Плющев
―
То есть я…
С. Воинов
―
… с американскими…
А. Плющев
―
Я поясню для слушателей просто. Имеется в виду то, что как бы патентовать что-либо на будущее для того, чтобы потом в судебных процессах, в тяжбах выбивать деньги из тех, кто так или иначе водит на это полье, затрагивает вот этот патент.
С. Воинов
―
Нет, я понимаю прекрасно, что имеется в виду под тем…
А. Плющев
―
Это не для Вас. Это для слушателей.
С. Воинов
―
Да, да. Я понял. Ну, конечно, «Сколково» не является патентным троллем, потому что эти компании, реально работающие, они реально развивают свои технологии. Более того каждый год отчитываются перед нами, потому что даже дать просто налоговые льготы – это уже, ну, скажем так, существенное вложение в компанию. Да? И компания обязана, имея статус «Сколково», перед вами отчитываться, отчитываться о том, как она реализует свой проект. И дальше она, если она не может дальше реализовывать свой проект, то у неё статус отзывается, и она, ну, прекращает свое существование. Это как раз – да? – вот элемент конверсии, когда вот там…
А. Плющев
―
Ну, да.
С. Воинов
―
… компания не дожила до реализации свого продукта.
А. Плющев
―
Вот Владимир Краюшкин возвращает нас к интернету вещей. Уж извините, что мы немножко отъехали в сторону. Раз люди интересуются «Сколково», Вам отвечать за это. Да?
С. Воинов
―
Ну, да. Хорошо.
А. Плющев
―
KPI «Сколково» как можно соотнести с аутичными, ну, то есть интернет вещей, новациями? Именно с… интернет вещей.
С. Воинов
―
Ну, сейчас смотрите, если посмотреть вот именно на эти кластеры фонда, – да? – то у нас около 50 тире 55 компаний, которые работают в области интернета вещей. Ну, наверное, большая из них часть как раз работает в области индустриального интернета вещей. Поэтому мы занимаем, ну, примерно вот, если посмотреть, что в кластере там находится 540 компанией, то мы занимаем такую достойную часть вообще кластера фонда – да? – и вносим большой вклад как раз вот в этих общие KPI с точки зрения там и патентования, и людей. То есть у нас есть успешные стартапы, которые открывают уже представительства и на западных рынках. Ну, в частности вот компания в области интернета вещей, вот именно промышленного, как раз аналитическая платформа по информации, съем информации с оборудования, ну, это компания «Сигнал». Они открывают офис в Германии. Есть знаменитый пример: компания «Datadvance», которая агрегирует информацию опять же с работающих агрегатов, работает в частности по заказу «Эрбаса», отслеживает работу турбин. Она…
А. Плющев
―
И это все тоже патенты?
С. Воинов
―
Да. То есть это технология, у которой залицензировано… Они продают лицензию. То есть это софт, который защищен некими правами на него. И «Airbus» активно использует вот у себя решение компании «Datadvance». У них есть офис в Тулузе, ну, соответственно близко к своему одному из основных…
А. Плющев
―
Ну, где «Airbus» производится.
С. Воинов
―
Да, к одному из основных заказчиков. Но это не значит, что они работают только на «Airbus». То есть это как отправная точка. Да? То есть 1-й клиент в Европе – это отлично, потому что это референсы, и другие компании уже могут вам доверять. То есть есть хорошие примеры компаний в области индустриального интернета вещей, которые уже двигаются на запад и там востребованы. Есть… Ну, дело в том, что интернет вещей и промышленный интернет вещей – это всё-таки не только про производство, но ещё в том числе и про умные города, ну, вот и в этой области нам тоже есть, что показать. Пользуясь случаем я все хотел бы пригласить завтра на форум «Открытые инновации». Это такое масштабное мероприятие фонда «Сколково», которое мы каждый год организуем. И там будет представлен очень интересный стенд по умному городу.
А. Плющев
―
О! Это любимая тема департамента информатизации правительства Москвы.
С. Воинов
―
В том числе. Мы с ними сотрудничаем активно. То есть это не является какой-то тоже конкурентной историей. Более того департамент правительства Москвы, я думаю, с радостью смотрит на успехи именно города Сколково потому что фонд «Сколково» – это не только в фонд, это в том числе и город, на котором апробируются некоторые технологии. И вот этот стенд, его прелесть заключается в том, что там интегрировано около 30 стартапов в области как раз промышленного интернета вещей. Они интегрированы все в рамках одного стенда. И можно прямо увидеть, как эти данные передаются из одной системы в другую, как происходит распознавание лиц и дальнейшие… оказываются дальнейшее сервисы городских служб, в том числе там и умное освещение, и браслеты наручные, которые там контролируют работу различных там служб эксплуатации города. То есть там можно увидеть около 30 компаний, с интегрированных в одно целое, которые вот можно как раз как информационную модель города увидеть. Он и построен в принципе как город, разделён так… маленькие… Хоть и небольшой стенд, но он разделён на такие зоны как вот… как бизнес процессы любого города.
А. Плющев
―
А Олег здесь спрашивает: «Вы в городе это покажите, а не на выставках». Сколько от вот этого, значит, от изобретение до внедрения? Что… Сколько проходит, как правило?
С. Воинов
―
Ну, если смотреть по времени, всё опять же очень сильно зависит от технологий…
А. Плющев
―
Есть ли что-то, что мы уже видим в нашем городе? Он стал хоть умным немного?
С. Воинов
―
Да. Я… я на самом деле считаю, что город Москва – да? – на самом… занимает очень неплохую позицию относительно других городов мира и Европы в плане информатизации и оказания электронных сервисов.
А. Плющев
―
Это… это правда. Ну, на самом деле хотелось бы поспорить, но не могу. Часто приезжающие сюда друзья-иностранцы, бывает, удивляются многому… многому.
С. Воинов
―
У нас интегрированные парковки, например. Да? То есть хорошие парковочные приложения.
А. Плющев
―
Я всегда говорил… всегда говорил о том и не устану это повторять, что как только дело касается того, что… какого-то сегмента, где можно собирать деньги с населения, там все замечательно работает. Вот… парковки собрать… Штрафы! Штрафы вообще собираются замечательно. Прямо можно оплатить хочешь через «Яндекс», хочешь через госуслуги. Куча приложений. Вот! Только штрафы оплачивать.
С. Воинов
―
Ну, давайте не будем только там об одних штрафах говорить. Да?
А. Плющев
―
Парковки – то же самое.
С. Воинов
―
В конечном итоге…
А. Плющев
―
Проезд отлично оплачивается везде.
С. Воинов
―
Да. И, кстати, это немаловажно, потому что в одной западной стране европейской я очень сложно пытался оплатить парковку кредитной картой. Оказалось, что этого сделать фактически невозможно. Хотя страна, ну, там доминирует, я бы так сказал, на… или позиционирует себя как доминирующая в области как раз развития инноваций. А как оказалось, что с банальной оплатой картами всё очень-очень сложно. Поэтому действительно многие иностранцы удивляются о том, как… насколько много электронных интегрированных сервисов сейчас существуют в городе Москве. Я надеюсь, что в Санкт-Петербурге… И вот этот успешный опыт будет дальше тиражироваться по другим городам. В этом плане вот хотел закончить про «Сколково», что у «Сколково» это еще и город, где как раз строятся, и там внедряются сразу решения некоторых наших участников. Это очень важно, потому что это является в том числе и сразу пилотной площадкой и 1-м клиентом. То есть это такая технология вот win-win. Да? То есть когда мы строим город, вместе с этим развиваем стартапы, внедряем сразу, и дальше уже городские службы Москвы, – да? – ДИП Москвы может брать на вооружение то, что у нас вот уже опробовано на маленькой пилотной площадке и внедрять у себя…
А. Плющев
―
Скажите, что нас ждет в ближайшем будущем? Чего Вы там опробовали и опробуете?
С. Воинов
―
Умное освещение.
А. Плющев
―
Например?
С. Воинов
―
Умное освещение. Компания «Деос» делает умное…
А. Плющев
―
А сейчас разве не умное? Там же там… Что там? Световое реле, то, сё.
С. Воинов
―
Световое реле. Но…
А. Плющев
―
Это еще, по-моему, в 60-х или в 50-х сделано. Когда?
С. Воинов
―
Да. Но в области…
А. Плющев: В 70
―
х.
С. Воинов
―
… умного освещения, там сейчас доступно, конечно, гораздо большее количество сценариев освещения. То есть это в том числе и прокладывание пути по парковке, например, освещением, если вам нужно, например, смаршрутизировать там сложную парковку. Это и диммирование освещения в зависимости от общей освещенности улицы. Это достаточно такие непростые решения тем более…
А. Плющев
―
Это не… не подсветка деревьев? Нет?
С. Воинов
―
Нет, это не подсветка деревьев. Скорее всего подсветка именно дорог. Да? То есть и интегрирование многих показателей о городе, в том числе и экологического состояния города. У нас тоже есть соответствующие стартапы, которые интегрированы в единое решение. Вообще тема освещения сейчас довольно горячая во всём мире и в России в частности. Тема умного освещения – это вот, ну, чисто концепция вот индустриального тоже интернета вещей, концепция Smart City. И в рамках цифровой экономики она тоже так достаточно плотно представлена вот именно в концепции умных городов, которые должны появляться на территории России, потому что опыт Москвы, он достаточно всё-таки удачен.
А. Плющев
―
Но, кстати, вот о цифровой экономике. Когда эту программу – да? – представляли и говорили о том, что будет и создана национальная операционная система для устройств интернета вещей к 2022 году, через 5 лет, значит, своя отечественная операционная система. Ну, значит, что мобильную писали всю дорогу… Может… Может, и пишут до сих пор, я не знаю, но как-то затихло. Вот теперь интернет вещей будет своя операционная система. Как это и что? И кто это будет делать?
С. Воинов
―
Ну, на самом деле пока еще только формируются планы. Да? Хотелось бы, чтобы всё происходило чуть-чуть побыстрее. К 22-му году уже ожидаются миллиарды устройств по всему миру, которые должны быть интегрированы вот в области интернета вещей, и система должна быть не просто создана к этому моменту, а уже должна быть проверена как-то на масштабе. То есть оттестирована на каких-то значимых… значимом количестве данных на… и соответственно иметь… Ну, соответствующие тестирования должны пройти. То есть это длительный процесс. Конечно, хотелось бы, чтобы процесс… договорённость о том, кто это будет делать, за какие средства, было оговорено чуть раньше, чтобы там не были забыты, в том числе и маленький инновационные компании, тоже занимались разработками какой-то своей части, – да? – и давали какие-то… экспертизу хотя бы в области юзкейсов приложений, которые должны быть аккумулированных в рамках этой операционной системы. Поэтому сказать точно, кто, когда и за сколько будет делать эту систему, я не могу…
А. Плющев
―
Это к 22-му году сделают.
С. Воинов
―
Ну, к 22-му году, я думаю, конечно, должны сделать. Хотелось бы, конечно, чтоб такие вещи развивались быстрее и не по приказу государства, а на каких-то рыночных основаниях, потому что это просто банально нужно, выгодно и необходимо в целом компаниям…
А. Плющев
―
А у нас есть для этого условия сейчас? Что… Что-нибудь вообще в нашей стране может без государства происходить?
С. Воинов
―
Я думаю, что, конечно, да. То есть есть вещи, которые всё-таки формируют какие-то точки спроса, которые рождают те самые стартапы. Да? То есть если есть спрос, и этот спрос там, например, он может быть в том числе и исходить из мира, то наши стартапы его очень активно подхватывают. Поэтому я думаю, что операционная система действительно такая, она всё-таки необходима в силу того, что мир всё-таки, он хоть и очень интегрированной, но сейчас он как раз стелиться… стремится к некоторому разделению на зоны. Да? То есть там есть какая-то китайская зона влияния, там американская, арабская, которую тоже они формируют у себя. Все эти концепции, которые известны в мире. И здесь, конечно, важно, чтобы мы были на уровне. Да? То есть и были по возможности поставщиками этой технологии там туда, на эти смежные рынки, нежели в ранге догоняющих.
А. Плющев
―
Здесь наши радиослушатели еще просят рассказать об основных проектах в телемедицине. У нас в тренде телемедицина. Вы занимаетесь там в «Сколково».
С. Воинов
―
Да, конечно.
А. Плющев
―
Расскажите о чём… Тут спрашивают, что Ваш гость думает о проекте «CardioQVARK»? Я… ну, не очень знаю об этом.
С. Воинов
―
… если про «CardioQVARK», я проект не знаю. У нас действительно сейчас формируется очень большая экспертиза по медицине. Мы называем это всё-таки IT в медицине, потому что это не совсем только о телемедицине. Телемедицина, ну, например, сейчас на статус к нам приходит проект «Док плюс», ну, вот достаточно знаменитый. У нас есть в том числе проекты, которые разрабатывают устройства для телемедицины, в том числе и кардиодатчики, и датчики измерения давления. То есть у нас много различных направлений по телемедицине. То есть вот примерно к тому, что я говорил, 50 стартапов в области там интернета вещей примерно ещё 30-40 сейчас – это различные компании в области медицины. Ну, например, «ЭкзоАтлет», который не является телемедициной, но всё-таки это медицинские стартап о большей части, тоже является участником фонда и вот входит в этот пул компаний. Есть много компаний, которые разрабатывают, например, бионические протезы различных частей. Тоже очень важная тема. И там есть свои прорывы. И они, скажем, так близки. И наши компании выступают достойно…
А. Плющев
―
Это те, которыми можно управлять?
С. Воинов
―
Да, да. То есть это управляемые бионические протезы. То есть и наши стартапы на мировом даже рынке выглядят очень неплохо, присутствуют на международных рынках. Огромные тоже связи и интерес. Там просто сейчас нет пока ещё такого законченного идеального решения, к которому нужно стремиться. Поэтому большинство компаний в мире преобладают… находятся в таком вот… стадия RND, – да? –какая технология победит, кто будет первым. Но наши ребята очень достойно выступают. Есть интересные стартапы в области применения в медицине систем распознавания. То есть искусственного интеллекта. То есть это в том числе определение и различных раков на ранних стадиях. То есть когда есть большой набор медицинских данных, в том числе там, например, каких-нибудь флюорографий или КТ легких, и можно на ранних стадиях в… определять рак. Это очень тоже важная история, потому что часто, когда делают… Просто у минздравов там регионах есть, например, эти КТ и… Но, как правило, там есть не столь врачебные ошибки, сколько просто не на то смотрели. Да? То есть просто не искали то, что там рак, а, например, там был, не дай Бог, там переломом грудной клетки – да? – там или, например, ребра. И поэтому делали КТ. И было бы очень полезно через такие системы прогонять вот эти вот снимки и выявлять действительно на ранних стадиях, то есть не врачебные ошибки, а сами вот… Ну, скажем так, наверное, это не… Ошибкой системы тоже не правильно называть. Но в целом можно было бы делать очень важную вещь, – да? – это вот выявлять с помощью искусственного интеллекта, то есть проводить такую домашнюю работу там потом за всем… за Минздравом и выявлять какие-то очень важные вещи для вообще здоровья нации.
А. Плющев
―
Спасибо большое. Неожиданно большой отклик и в чате у нас, и на смс получила программа про проект фонда «Сколково». Сергей Воинов, руководитель направлений интернета вещей, электроники, системы хранения, обработки и передачи данных IT-кластера фонда «Сколково» был у нас в гостях. Большое спасибо.
С. Воинов
―
Спасибо, Александр, что пригласили.
А. Плющев
―
До свидания!
С. Воинов
―
До свидания!